Властелин летающего замка

Эпилог Свет и Тьма

Вселенная Лазурной Чешуи, под протекцией Вольного Единства.

Поселение беженцев из иных миров, Генсокье.

Год 123 с начала ведения исторических записей.

4 апреля, утро.

Сакуры цвели так, словно собирались шокировать землю и небо буйством своего великолепия. Или та чудодейственная подкормка, которую притащила из безымянного мира Суйка, действительно была так хороша, как рогатая они ее расписывала, или сыграл роль какой-нибудь природный фактор, но сад близ храма Хакурей в этом году явно намерен был поспорить красотой со знаменитыми садами Хакугекуро.

Неудивительно, что полюбоваться цветами слетелось и сбежалось множество обитателей окрестных рощ. Осторожные йокай, почувствовав присутствие рядом сильных личностей, попрятались и затаились, но с феями сладить было не так просто.

— Кыш! — вооруженная метлой, Рейму попыталась разогнать духов природы, висящих на ветвях, словно забавные разноцветные плоды. — Кыш, кому говорю!

Но феи не слушали ее и только перелетали с одного дерева на другое, твердо уверенные, что устраивать магическую битву в саду сакур хозяйка храма не будет. К тому же рядом были шикигами великого духа, а, значит, обижать фей никто не осмелится.

— А что такого? — возмущались духи природы. — Мы тоже хотим праздновать!

— Сильвия-сан! — крикнула Рейму в сторону храма. — Феи — по вашей части. Повлияй на них!

— Я занята готовкой! — прозвучал в ответ голос кристального конструкта. — Беатрис!

— Я посуду мою! Эльза! Хватит лепестки собирать, делом займись!

— Это важное дело! Гарольд! Гарольд, ты где?

— Гарольда опять Суйка куда-то утащила. Эльза, у тебя же тесная связь с местными властями, действуй!

— Прошлое то мое здесь причем? — девушка с золотыми волосами, одетая в костюм помощницы жрицы, завершив плавный прыжок, приземлилась рядом с Рейму и, взмахнув пушистым, золотистым хвостом, громко выкрикнула: — Эй, крылатые! Что это вы тут делаете? Разве не знаете, что великий дух приготовил в Безымянном мире большое празднество, специально для фей?! Будет бесплатное угощение, подарки и юккури!

— А юккури новые? — глаза духов природы заблестели интересом.

— Да, праздничные! Они…

— Мы знаем, мы знаем! — феи роем взвились над деревьями и дружно подались в сторону Безымянного холма, на котором до сих пор сиротливо лежали руины разбитого замка и сиял портал в другой мир, охраняемый грозной, неусыпной стражей.

Рейму, чувствуя тень зависти, проводила их взглядом. Юккури, смешные безмозглые колобки, были рождены в магических лабораториях серого странника и стали решением продовольственного вопроса в Безымянном мире. Питаясь магической энергией, разлитой в воздухе, они быстро расплодились на ближайших к порталу островах и тысячи переселенцев из Генсокье, хлынувших на новые территории в первые же дни рождения нового мира, получили возможность утолить свой голод. А за одно и охотничьи инстинкты. Ловить юккури было весело, а убивать не нужно.

Будучи пойманными, колобки с громким воплем «расслабься!»… превращались в горячие пироги с бобовой пастой, мясом или вареньем. Вот только нельзя было по виду юккури определить с чем будет пирог и потому многие отъявленные хищники сердито плевались, вынужденные с голодухи давиться бобами и вареньем. На недовольные рыки и требования переделки, Андрон юккури переделал. Теперь колобки стали раз в десять шустрее и увертливее, начиная поддаваться только когда охотник впадал в серьезный голод. А в остальном остались прежние.

«Нечего было на халяву фыркать! Кто хочет сделать мир лучше, марш работать»!

И все-таки особых юккури странник сделал. Праздничных. Их не нужно было ловить, они сами прыгали в руки и превращались в любое блюдо, которое представлял себе получивший подарок. Однажды темной зимней ночью, без всякого предупреждения, эти подарочные юккури возникли вдруг по всему Генсокье, в каждом доме и звериной берлоге. Им даже удалось учинить кратковременный переполох. Благо, что обычные юккури уже были знакомы всем и что делать вопросов ни у кого не возникло. Виновниц быстро уничтожили и снова настала мирная тишина. Что это было? Полевые испытания?

«Если у вас не празднуют Новый Год, это ваши проблемы»! — рыкнул серый ящер в ответ на вопрос Рейму.

Жрица особо и не возмущалась. Зима — голодное время года, а храм к тому же был плохо защищен от холодов, поэтому получить большую чашку горячего лапшового супа было совсем не лишним, одна проблема только что «подарки» появились неожиданно. Рейму едва не разнесла в куски несчастного колобка, приняв его за пробравшегося в храм йокай.

Роща сакур, меж тем, опустела. Мелкие йокай загорелись желанием напроситься на праздник и подались следом за феями. Андрон был радушен и мало кого выставлял за дверь, если этот кто-то не нес угрозы Безымянному миру.

— Вот так. — сказала Эльза и взмыла над землей, окутавшись золотистым сиянием. — Если не возражаете, Рейму-сама, я слетаю до портала. Надо малышей проводить. Проследить, чтобы на кого-нибудь сильного не нарвались. Аршел не любит, когда кто-то направляется на праздник, а попадает хищнику в брюхо.

Сверкнула молния, и золотая лиса унеслась.

— Вот так. — Рейму вздохнула. — Еще на одну помощницу меньше. Суйка сбежала, Мариса больше громит, чем делает, Ёму рыщет вокруг кухни, опасаясь что один вечно голодный призрак проскользнет и уничтожит припасы, а Алиса все так оплела паутиной своих кукловодческих нитей, что храм похож стал на пещеру какого-нибудь паука. Больше под ноги приходится смотреть, чем работать.

— Но с нами еще Сакуя, Сильвия и Беатрис. — сказала Санаэ, принесшая в рощу сакур несколько скрученных циновок, которые теперь можно было смело расстилать и не беспокоиться, что какая-нибудь фея утащит одну или две себе в домик, на подстилку. — Я, обычно, без всяких помощников о праздниках заботилась. От Канако-сама и Сувако-сан никакой помощи не дождешься, а прихожане… — полубог и единственная жрица храма Мория печально вздохнула. В газете великой горы йокай, как-то появилась заметка, утверждающая что после серии поражений храма Мория прихожан у него осталось меньше, чем богов. А если учесть что богов было всего два с половиной, то…

— Видимо, просто гостей к вам никогда так много не… — Рейму подавилась словами, увидев, как помрачнела Санаэ. — Я… э-э-э… думаю, вам надо разослать приглашения на следующий праздник. Без приглашений-то конечно мало кто заявится.

— Точно! — воспылав идеей, жрица храма Мория ударила кулаком по ладони. — Надо срочно передать эту идею Канако-сама! Это повысит известность и популярность нашего храма, привлечет новых верующих и поможет собрать больше магической энергии! Уж тогда-то серая ящерица познает на своей шкуре гнев Канако и Сувако-сама!

— Потом, потом передашь. — Рейму едва успела ухватить взлетевшую над землей конкурентку за штанину алого хакама. — У нас еще здесь дел невпроворот. Заявятся твои богини на праздник, а у нас здесь еще ничего не готово. Хорошо это будет, да?

Санаэ, вздохнув, вернулась к работе.

— Кстати, я рада, что вы поладили с шикигами серого странника. — сказала Рейму, пока они с Санаэ раскатывали циновки по земле. — После той битвы за верующих, когда Канако пыталась запечатать проход в Безымянный мир, я думала что вы враги навеки.

— Мы не враги, мы конкуренты! И если будем нападать друг на друга без всякого повода, это лишь отвратит от нас тех верующих что… — Санаэ, видимо, хотела сказать «что еще остались», но вовремя опомнилась. — …Что слишком чувствительны к излишней агрессивности богов! С тобой, Рейму, мы тоже конкуренты, но лишний раз нападать на храм Хакурей храм Мория не будет, это я обещаю!

— За что вам и спасибо. Санаэ, неси еще циновки, а я пока эти постерегу. Вдруг какая фея рядом все еще вертится?

Оставшись одна, Рейму с улыбкой вспомнила месяцы, что прошли с праздника солнцестояния. Половина лета, осень, зима и половина весны — достаточно большой срок. Хлопотное было время. Казалось бы, из-за оттока йокай и людей в Безымянный мир, плотность населения снизилась на три четверти, только спокойнее стать должно было, но даже зимой, снежной и холодной, выспаться толком не удалось.

Все лето и осень, пусть не каждый день, но в месяц раза по три, обязательно происходили нерядовые события, корни которых искать приходилось не где-нибудь, а за колышущимся маревом портала на Безымянном холме. Всплески чужеродной магии, из-за которых иссыхали или мутировали деревья Магического леса, дрожала земля, портилась погода и возникали причудливые фантомы, призраки других миров. Два раза, солнечным ясным днем, храм Хакурей подвергался нашествию странных существ. В первый раз это были угрожающего вида зеленокожие увальни с примитивным оружием и деревянной броней. Приняв их за обычных йокай, Рейму не особо встревожилась, но во второй раз небо разверзлось над ней и из портала посыпали громадные, метров по пять ростом, фигуры в серебряной броне. Сияющие крылья, пылающие мечи… массивные доспехи, под которыми как спички ломались опорные столбы и перекрытия храма.

Одно хорошо, что и «орки» и «ангелы Олимпа», тотчас начинали твердить о «нарушении доступного пространства», извиняться и терять сознание, оставляя без внимания яростные атаки со стороны хозяйки порушенного храма. Серый Странник появлялся, как правило, минут через двадцать, выждав, когда первая вспышка гнева Рейму достанется свалившимся на храм существам.

— Я не виноват, что энергия и пространство этого мира дико перекручены и полны аномалий, из-за чего у меня глючат порталы! — оправдывался ящер, стойко принимая на спину и плечи удары особой метлы, которой вооружила свою подругу леди Юкари. Другое оружие защитные силовые поля, которыми был окружен ящер, пробивало с большим трудом. — А твой храм стоит в самом центре этой головоломной схемы, потому-то по нему и приходится главный удар! Сейчас, все починим и манекены заберем, не переживай!

Манекены, имитации монстров, были нужны для тренировки воинов, которых Андрон готовил к неведомо когда грядущей войне богов. На гневные высказывания Рейму, серый ящер только плечами пожимал и говорил, что постарается больше не допускать ошибок, а как у него получается действовать без ошибок, знало уже, без преувеличения, все Генсокье.

Жизнь, в ежесекундном ожидании удара? Если бы только этим все ограничилось! Четырежды этот несносный бродяга и его шикигами воровали старинную торию храма! Нет, сначала он по-хорошему попросил, словно действительно думал, что забрать торию, — это как книжку одолжить! Начал что-то выводить про погибающие миры и обреченные расы, но не успела Рейму выразить свое возмущение нахальной ящерице, как подручные Андрона уже стащили торию и сам он исчез. Пришлось хорошенько проучить разбойников. Четырежды, каждый раз после очередной кражи. Но четвертый раз учеба была почти символической. Рейму вторглась в Безымянный мир как раз в тот момент, когда в пространственное искажение через громадный портал входила… планета. Портал проецировала та самая тория, которую конструкты уволокли от храма Хакурей.

Потрясенная жрица полюбовалась энергетической феерией и хотела спуститься к планете, но внезапно вокруг нее свернулось винтом пространство и жрицу выбросило обратно к храму Хакурей, лишенному драгоценной тории.

Торию Андрон принес на следующий день, лично.

— Без божественных сил я не могу самостоятельно открывать порталы в другие миры, — сказал он, устанавливая и закрепляя деревянную арку на место. — Но в тории заключена искра силы. От меня требуется пройти через портал, разместить маяки по поверхности планеты и вышибить дух из местных властей, если те будут цепляться за планету и мешать транспортировке. Конструкты активируют торию, еще немного трудов и все! Дело сделано, планета наша. Четыре факта применения тории — две планеты!

— Так ты воруешь торию для того, чтобы ее силой воровать миры? Вроде не блондин. (Мариса — блондинка и самый известный вор Генсокье). Самому не стыдно?

— Нет, не стыдно. — ящер устало уселся на землю и ссутулился, от чего его голова стала на одном уровне с головой Рейму. Общаться так было гораздо удобнее. — Есть факторы, а точнее их целых три, которые я учитываю, прежде чем попытаться украсть мир. — Андрон показал верхнюю лапу из-под плаща и жрица увидела, что руку ящеру заменяет металлический протез, опутанный какими-то проводами и целой сетью магических символов. Протез был искорежен, опален и покрыт засохшей грязью. Один из трех относительно целых пальцев разогнулся. — Мир должен быть обречен на уничтожение. — разогнулся второй палец. — Населяющие его существа должны вызывать у меня симпатию. — разогнулся третий палец. — Хозяева мира должны быть врагами Олимпа. Стоит мне сунуться туда, где ангелов Олимпа не ждет немедленная смерть, каратели родного ордена тотчас появятся рядом. Я же предатель! Убить меня теперь для моих прежних хозяев — дело чести. Так что я надежно заперт в пределах враждебных Олимпу пространств. Если бы не это, Безымянный мир был бы уже битком набит планетами.

— И все, как одна, населенными симпатичными тебе существами?

— Да. А что тут странного? Чтобы я всякую нечисть волок в Безымянный мир, его жителям на радость? Ты еще предложи живому человеку в жилы чумную кровь вливать! Я с чумой сражаюсь, а не разношу.

Рейму протянула руку и сдернула с головы серой ящерицы капюшон. Слух не подвел ее, голос ящерицы действительно звучал странно, и этому были весомые причины. Ящер был страшно изуродован. Половина головы отсутствовала начисто, металлические пластины с магическими кристаллами торчали из разбитого черепа. Пасть и глотка была вкривь и вкось сшиты скобами, а голос звучал из небольшого электронного устройства, закрепленного у виска чудовища.

— Ну кто просит смотреть-то? — ящер сердито набросил капюшон обратно на голову. — Я для чего балахон ношу? Для красоты! Вот и смотри на красоту! Или хочешь чтобы кошмары по ночам снились?

— Ты все так же беспощаден к себе, странный огромный фей? — сказала Рейму, печально улыбнувшись.

— За удовольствия принято платить здоровьем. Не переживай. Я же не девочка-красотка, чтобы устраивать трагедию из-за разбитого личика?! — падший ангел рассмеялся, громко и жизнерадостно. — Да, это было довольно больно, но я сам выбираю как использовать дарованный мне Герой пуленепробиваемый лоб! За целый мир, что останется жить, за счастье видеть благодарность в глазах спасенных, эта плата — невелика.

Серый ящер едва не мурчал, словно здоровенный, довольный кот. Было видно, что он действительно глубоко и искренне счастлив.

— Знаешь, странник… — сказала Рейму, вдруг покраснев от смущения. — Если тебе еще что-нибудь вдруг понадобится тория, ну, для дела… так бери, не стесняйся. Я разрешаю.

— Спасибо конечно, — ответил ящер и рассмеялся. — Но не нужно думать о том, что ты создаешь какие-то препятствия в моей работе! Если для дела нужно будет, я у тебя и без спроса последние портки утащу!

— Что?!

Расхохотавшись, ящер обратился в бегство, спасаясь от ударов метлы, которой замахнулась, разозленная наглым заявлением, жрица храма Хакурей.

Рейму не преследовала его, только вздохнула, немало удивленная, что существо, подобное Андрону, способно на весьма плоские шутки. А как оказалось, на шутки разного качества он оказался очень даже горазд и, уставая от трудов по обустройству Безымянного мира, частенько наведывался в Генсокье, учиняя повсеместно всяческие безобразия и от души издеваясь над теми, кто попадал ему под руку. Причем радужности и многогранности его фантазии можно было только позавидовать. Неужели он сам сочинял все эти безвредные, но беспощадные шутки?

Дневное любование сакурой близ храма Хакурей обычно не шло ни в какое сравнение с ночным. Вылезали из своих нор йокай, прибывали из Хакугекуро призраки, подтягивались ночные божества и духи.

Ракета взмыла в небеса и с громким хлопком взорвалась, озарив окресности разноцветными всполохами света.

— Нитори, других праздников для огненной феерии мало? Спрячь все, немедленно!

— Я только парочку! — голос каппы-техника был сбивчив и невнятен, выдавал изрядное опьянение. — Это же новый порох! Смотри, Рейму!

— Не целься в меня! Осторожнее, в крону не попади! Не с той стороны поджигаешь!

Грохот взрыва раскатился над окрестностями, но почти сразу его заглушили раскаты многоголосого хохота.

— Хватит ржать! — Рейму, неистово ругаясь, отобрала у перемазанной в саже техноманьячки всю пиротехнику. — Эй, в эпицентре! Все живы?

— Частично…

— Ёму, к тебе вопрос не относится.

Праздник набирал обороты.

С первыми лучами заката, прибыла принцесса Хакугекуро. Тот самый вечно голодный призрак, от которого весь день Ёму охраняла кухню. На этот раз она так и не появилась днем даже близко от храма, видимо намереваясь ослабить бдительность стражницы и совершить атаку в будущем году.

Почти сразу следом за ней, с максимальной помпезностью, прибыли обитатели Алого особняка. На этот раз в полном составе, за исключением Пачули, вытащить которую из библиотеки стало еще сложнее после того, как из Безымянного мира ей начали поступать книги и артефакты, конечно же нуждающиеся в немедленном исследовании.

Прибыли гости с великой горы йокай, из подземного мира и магического леса. Сбоку притерлись вожаки мелких банд йокай и фей, выгонять которых не стали за то, что те вели себя смирно. Под звуки музыки и гомон нетрезвых голосов, жители Генсокье расслаблялись от всей души, и заминка произошла только когда из тьмы ночного леса повеяло вдруг лютой, нечеловеческой злобой. Почти все, кто был еще не слишком сильно пьян, с напряжением следили за тем, как приближается ко всеобщему собранию красивая девушка в белой блузке, клетчатой алой юбке и жилетке. Красоту хозяйки Солнечного сада несколько оттеняло отсутствие правой руки и бинты, закрывающие левую половину ее лица.

Рейму вспомнила, как неделю назад Андрон, заявившийся к пруду за храмом поболтать о разном с очнувшимся после зимней спячки стариком Гендзи, вдруг, полыхнув магическими печатями, сорвался с места так резко, что ударной волной едва не повредил храм. Рейму не последовала за ним и к вечеру узнала из газет что Юка Казами, прознав о расположенном в подвале Алого особняка втором портале в Безымянный мир, сделала еще одну, уже третью, попытку прорваться на запретную территорию. Читая статьи, Рейму ловила себя на сочувствии упрямому йокаю цветов, которому пришлось в одиночку сражаться не только с сестрами Скарлетт и их слугами, но и с подоспевшим в самый разгар побоища серым странником. Кто оторвал руку несчастной Юке, объявившей себя сильнейшей в Генсокье? Кандидатов полно и, судя по тому, как напряглись обитатели вампирского гнезда, развить успех они готовы были хоть сейчас.

— Доброго вечера. — поспешила вмешаться жрица храма. — Спешу напомнить, что направляясь к храму, распри стоит оставлять в начале пути. Так было и, верю, так будет всегда в отношении храма Хакурей.

Ремилия касанием руки заставила младшую сестру отступить, спрятать Леватейн и клыки.

— Не беспокойтесь, Рейму-сан, — ответила жрице Юка. — В году много дней, серость которых достойна того, чтобы расцветить их пламенем битвы. Этот же день достаточно ярок. Я здесь лишь для того, чтобы насладиться цветением сакур. Вы позволите?

— Добро пожаловать.

Юка вежливо поклонилась и подсела к принцессе Хакугекуро, завязав с ней донельзя милую беседу о поступлениях душ и уровне смертности в Генсокье. Не то, чтобы кровожадный йокай цветов с Ююко были дружны, просто властительница мира мертвых была настолько доброжелательна, что спокойно относилась даже к йокай, которого считали врагом, люто ненавидели или до смерти боялись почти все в этом маленьком мире.

Все гости здесь?

Руки, протянувшиеся из беззвучно открывшегося портала, обняли жрицу Хакурей. В одной руке Юкари сжимала бутыль вина, а в другой чашку.

— Где твоя чашка, Рейму? — довольно промурлыкала богиня границ. — Ты слишком напряжена, расслабься. Попробуй. Я стащила это из запасников стража Безымянного мира.

— Он еще и виноделием занимается?

— Его шикигами. Андрон может только воевать и дурью маяться.

— Да уж. — Рейму выпила чашку вина и вздохнула. — То, как он воюет, по Юке видно. А как горазд дурью маяться, я до глубины души осознала, после того как он с феями у стен храма две ночи напролет в весенних кошек играл.

— Это как это? — рядом возникла Чен с горящими от интереса глазами.

— Маленькая еще! — Ран, схватив свою шикигами за шкирку, хотела утащить ее, но Рейму отрицательно помахала ладонью.

— Не то, что ты подумала. Что делают кошки по весне под окнами домов? Орут! Когда доведенный хозяин дома запустит в них камень, разбегутся, притихнут, а потом снова соберутся и продолжают орать. Так вот эта проклятая ящерица и его подружки, толпа идиотов, то же самое устроить вздумали. Орали друг на друга диким мявом и наутек бросались, стоило мне из храма показаться. Ладно хоть на вторую ночь заводилу этого кошачьего концерта капканом прищемила. Думала, убью гада!

— А когда это было? — встряла Ран, вспомнив, как две ночи подряд не могла разыскать свою хозяйку.

— В марте, в середине месяца, где-то.

— Юкари-сама, это же когда… — начала девятихвостая лиса и заработала сокрушительный удар зонтиком по макушке.

— Да, когда я на совещание с драконами летала. Стоило оставить Генсокье без присмотра, и вот что учудил! А ты Рейму, не промах. Изловила подлеца.

— И все кости ему переломала! — Рейму, изрядно хмельная уже к этому времени, не заметила нападения богини на шикигами.

«Вот видишь, Ран, что серый пережил, и ни звуком не выдал! А ты без всяких пыток хозяйку палишь»!

— А еще, зимой, он лестницу, что к храму ведет, снегом засыпал, водой залил и заморозил! Устроил ледяную горку для фей и сам тоже катался, как ребенок! Я приказала ему убрать лед, и знаете, что он мне на это заявил? Что другие склоны деревьями заросли, а в храм все равно никто не ходит, значит лестница не нужна! Сволочь… — Рейму отвлеклась на опустошение очередной чашки. Вино действительно было отменным. — Тогда-то я еще сдержалась. И гад, видимо, почувствовал слабинку, наменял у жителей деревни старого рванья, ночью налепил снеговиков вокруг храма и тряпьем обрядил. Это, говорит, чтобы тебе тут не одиноко было…

Юкари хохотала до слез.

— Ох, и поколотила же я его тогда! Сильнее только за кошачьи концерты. А он живучий, сволочь.

— Да, весьма живучий. Этакий большой, бронированный ребенок. Не удивительно, что феи роем вьются вокруг него. — вино журчало, снова и снова наполняя чашки.

— Он сам хуже любой феи! И, представляешь, мне еще от него мало достается. Вот Мариса и Алиса, то жертвы номер один! Марисе он на метле нацарапал какую-то надпись, с цифрой «две тысячи», и та, попытавшись взлететь, с места сорвалась с такой скоростью, что только шляпа и тапки на месте остались! Еле отыскала бедолагу потом в кустах, километрах в пятнадцати от храма!

— Видно, сразу метлу выпустила. Если б руки не разжала, нашли бы ее, вместе с метлой, влипшей в великий барьер.

— Ладно хоть, сволочь догадался метку «Хранителя» на Марису прицепить, иначе размазалась бы бедная, по всему Генсокье… — жрица тяжело вздохнула. — А Алисе серая хитрая морда, представляешь… покрасила все окна в доме волшебной краской, из-за которой казалось, что на улице ночь. Вроде безобидная шутка, но наша волшебница весь день просидела дома в ожидании рассвета, а потом, в три часа ночи, начала поднимать Генсокье на ноги и убеждать пойти войной на Эйентей, за то, что они опять устроили нам бесконечную ночь!

— Многих подняла?

— Меня и Марису. Еле убедила их в храме утра дождаться. У Алисы от фокусов ящерицы совершенно ощущение времени перепуталось, а Марисе же только заикнись про инцидент! Сама себе проблемы ищет, ты ее знаешь. И это еще не все…

Все больше хмелеющая жрица пересказывала Юкари жалобы жителей Генсокье на злодейства Андрона, а богиня плакала от смеха, подливая Рейму еще вина и подумывала, на что еще подбить серую ящерицу.

— И угадай, где он попытался спрятаться, когда сборная команда людей и йокай отправились учинять над ним расправу? Прибежал, умоляет спасти, и хохочет, как ненормальный. Комедия!

— А ты что?

— Что я? Сказала, и что спасать разных придурковатых монстров в обязанности жриц храма не входит. Что наша область действия ограничена помощью исключительно людям.

— А он?

— Обиделся, взлетел повыше, встретил преследователей и принял бой. Один, против шести, включая Кейне и Моко! Самоубийца. Благо, все быстро поняли, что шутки кончились, а до трупов доводить ни у кого настроения не было. Поругались, обменялись угрозами, кулаками потрясли и разошлись.

Юкари выпила чашку вина и поймала на ладонь розовый лепесток цветка сакуры.

— Переживаешь?

Рейму вздрогнула и поникла.

— Не то, чтобы очень… но с тех пор он ни разу в храм не заходил и со мной не разговаривал. А до того на неделе раза по два заглядывал. С Суйкой играл, снег убирал, в пруду за храмом полыньи долбил, чтобы замор рыбы не произошел, чинил все подряд по мелочам… представляешь, даже пожертвования оставлял!

— Я понимаю его беспокойство. Последняя жрица обветшавшего храма… погоди, он тебе еще и жениха найдет. По виду не скажешь, но он самый настоящий бывший ангел богини любви! И навыки поиска сокровищ в мусоре тоже лишними не будут. Наконец-то будущее клана Хакурей в надежных когтях!

Рейму густо краснела, в хмельном состоянии превращаясь в донельзя милую и стеснительную девушку.

— А за то, что нелюдью назвала, извинись. У него по этому поводу тяжелый комплекс на почве глубокой душевной травмы. Просто извинись, и инцидент исчерпан. Это же твоя работа, решать инциденты, верно?

Жрица не ответила, только крепче сжала ладонями чашку для вина.

— А нельзя его… это… в человека превратить? Он говорил, что ты, Юкари, можешь вернуть ему настоящий облик…

— Могу, но не буду. Пусть радуется, что жив остался после того, как меня, семнадцатилетнюю девушку, сонной старой каргой обозвал! Нет, ты не думай, что я на него вечно зло держать буду. Я же понимаю, что у него было состояние аффекта и истерики. Между прочим, по доброте душевной, я уже подарила ему шанс и обещала вернуть человеческий облик, если наше страшилище за пятнадцать лет найдет девушку, которая его искренне полюбит. Даже розу волшебную подарила, что должна была уронить последний лепесток по истечении срока, но серый паразит тут же эту розу в меч перековал, обозвал 'Костоломом', и помчался спасать мир, в который без сверхоружия сунуться боялся.

— Розу? В меч? Перековал?!

— Да, он мастер переделывать артефакты, а слабые магические структуры у меня не получаются. Он за оружием тогда ко мне и приходил. Вертелся вокруг дома, канючил: 'Дай железку, дай железку'! Я ему розу вместо меча, а он все равно свою линию согнул. Некогда, мол, глупостями заниматься! ─ Юкари обиженно надулась. ─ Вот так сказка и закончилась. Ох уж эти мужчины! Первым делом — великие свершения. Ну, а девушки? Потом… потом… потом.

Юкари и Рейму дружно и глубоко вздохнули.

Чирно, никогда не упускавшая возможность поучаствовать в шумном празднестве и упрямо избегавшая посещения Безымянного мира, на главном празднике весны, вместе с парой других фей, веселилась близ храма Хакурей. И она первая из всех собравшихся заметила прибытие новых гостей.

— А, вот и ты, предатель! — фея подскочила к Андрону, едва тот, в сопровождении Мимы и Хины появился из ночной тьмы и шагнул на свет фонариков. — Вот тебе!

Фея, всюду гневно подчеркивающая как яростно ненавидит великого духа за попытку похитить воплощения природы из Генсокье, попыталась пнуть серого ящера по лодыжке, но удар девочки, ростом чуть меньше метра, бессильно завяз в полах длинного, бело-золотого балахона, в который было закутано трехметровое чудовище.

Из недр балахона появилась костлявая верхняя лапа, расцвеченная росписями сильнейших защитных рун. Один вид этой лапы мог бы вселить ужас в сердце человека, но фея ее даже не замечала. Девчонка засияла восхищением, глядя на существо, что удобно расположилось на ладони монстра.

— Расслабься! — с уже обретшим известность громким восклицанием, юккури совершило прыжок, приземлилось на макушку Чирно, спружинило и, очертив дугу в полете, приземлилось на землю, усыпанную лепестками сакуры. — Расслабься! Расслабься! — весело повторяя свою излюбленную фразу, колобок поскакал прочь, а фея льда, взвизгивая от восторга, бросилась его ловить.

— И мне юккури! — на голову серого ящера приземлилась Фландре Скарлет. Удар сбил серую ящерицу с ног и заставил воткнуться мордой в землю. — Самую шуструю!

— И мне! — Чен прыгнула на спину чудовища, постаравшись, шалости ради, покрепче приложить его промеж лопаток.

— И мне тоже! — на непристойно выставившуюся вверх пятую точку монстра плюхнулась Суйка. От нового удара ящер полностью распластался по земле. — А что дарят? Опять шикигами?

— Хина, спасай! — сквозь смех выкрикнул Андрон. — Рассыпай подарки, не то растерзают!

Младшая дочь серого ящера кивнула и бросила на землю заранее заготовленную магическую печать. Искажение пространства раскрылось и из него, словно яблоки из лопнувшего мешка, лавиной хлынули юккури.

— Расслабься, расслабься! — загомонили колобки, прыгая по земле большими мягкими мячиками. Они быстро рассредоточились и устремились к протянутым им навстречу рукам фей, людей и йокай.

— Скажи, Рейму, — отвлекая жрицу храма от поднявшейся веселой суматохи, произнесла вдруг Юкари. — Ты знаешь, почему альянс древних богов назывался «Отвергающие Зарю»?

— Альянс древних богов? Впервые слышу.

— А я вот, представь, слышала о нем не раз. Ты знаешь, что такое заря, Рейму?

— Э-э… конечно! Ты что, проверяешь, насколько я пьяна?

— Нет. Я знаю, что ты сотни раз видела зарю на восходе и на закате. Алое сияние небес, прекрасное и зловещее. Его создает преломление лучей солнца в атмосфере, но боги устанавливают физические законы миров и именно боги указали, что при преломлении лучей будет создаваться такой визуальный эффект. Это памятник. Памятник неимоверно древней и жуткой войне между детьми дня и детьми ночи. Войне, сжегшей бесчисленное множество миров, сломавшей и искалечившей немыслимое число судеб. Древние боги… они отвергли войну Света и Тьмы. Погасили пожар, отделяющий ночь от дня. А теперь, посмотри вокруг, Рейму. Люди, вампиры, воплощения веры, духи природы и всевозможные йокай. Дети ночи и дня, перемешавшись, развеяли разделявшие их кроваво-огненные границы. Древнее братство живо. Мы — Отвергающие Зарю!

Андрон меж тем поднялся на ноги и, держа на одном плече юную вампиршу, а на другом вечно пьяную воительницу Тьмы, приплясывал, стараясь не наступить на одну из скачущих вокруг юккури.

— Взгляни на него. Этот молодой ангел, в своей неистовой борьбе с равнодушием, не мог не отвергнуть пламя зари. Прометей и Саргос оставили Великой Сфере прекрасное наследие. Сильную и добрую душу высшего качества. Он — один из нас. А, раз так… — богиня создала из потоков магии большую чашу, до краев наполнила ее вином и передала в руки Рейму. — Иди, и скажи ему…

…«Добро пожаловать домой».

Анатолий Хохлов.

01. января — 28 мая 2012 г.