Вне подозрений

18

Еще в самом начале знакомства с Синди Джек понял: пьяницы из нее никогда не получится. «А ну-ка, плесни и мне» — это означало, что он должен добавить капельку ликера в ее вазочку с мороженым. Она воспитывалась в строгих методистских традициях. Мать пела в церковном хоре, а у отца, как знал по рассказам Джек, была лишь одна слабость: по вторникам он ходил играть в покер, где ставки не превышали цента. Нет, с годами она, конечно, стала раскрепощеннее, но Джек редко видел ее с бокалом спиртного в руке.

А потому изрядно удивился, добравшись домой часов в пять и обнаружив жену за столиком на кухне с пустой бутылкой шардоне.

— С кем выпивала? — спросил Джек.

Синди покачала головой. Матери дома не было. Она пила в одиночку.

После смерти Джесси время тянулось как-то особенно медленно, а журналистам еще не наскучило спекулировать на тему «истинной подоплеки трагических взаимоотношений», связывавших Джека и его красавицу клиентку. Очевидно, это сказывалось на Синди.

— Ты мне лгал, — сказала она.

Он смотрел на нее и не находил слов. Слышать такое обвинение ему было тяжело, много проще он отнесся к тому, что Марш назвал его убийцей.

— О чем это ты? — осторожно спросил он.

— Она была твоей любовницей, ведь так?

— Ты говоришь о Джесси?

— Конечно.

— Нет. — Он подошел к столу, уселся рядом с ней. — Кто тебе это сказал?

— Недавно приходили следователи. Двое.

— Какие следователи?

— Те, что ведут дело об убийстве.

— И ты впустила их в дом? Но, Синди, тебе следовало бы держаться подальше от этих людей.

— Это почему? Чтобы я никогда не узнала правды?

Он заглянул ей в глаза. Она пьяна, это ясно. Но он сумел увидеть еще что-то, и сердце его болезненно сжалось: она недавно плакала.

— Что говорили?

Она отпила из бокала, там еще оставалось несколько капель.

— Сказали, что у вас с Джесси был роман.

— Это неправда.

— Я верила тебе, Джек. И сама попросила тебя заняться делом Джесси, потому что мне было ее жаль. Как ты мог?!

— Я ничего такого не делал. Ведь совершенно ясно, чего они добиваются! Специально пудрят тебе мозги выдуманной историей о романе — хотят настроить против меня. Прощупывают почву, выискивают слабые места, вот и все.

— Так ты действительно считаешь, что она покончила с собой?

— Не знаю. Но что бы с ней ни случилось, любовниками мы не были.

— Черт побери! Эта женщина… она перерезала себе вены в нашей ванной… лежала там голая!

— Да, понимаю, выглядит это ужасно.

— Все новости этой недели иначе как ужасными не назовешь. И нет в Майами человека, который бы не думал, что вы с ней… делали это.

— Все, кроме меня. Главного действующего лица. Поверь мне, Синди.

— Я очень хотела бы тебе верить. Но рано или поздно придется посмотреть в лицо фактам.

— Факт в том, что между мной и Джесси ничего не было. Нет ни малейших доказательств.

Синди вдруг точно окаменела, смотрела холодно и серьезно, и гнева в голосе уже не слышалось.

— В том-то и проблема, Джек. Доказательство есть.

Он услышал, как громко стучит у него сердце.

— Не понял.

— Детективы. Они мне оставили.

— Что именно?

Она неуклюже поднялась из-за стола, пересекла кухню по диагонали и подошла к кассетному магнитофону, стоявшему на буфете.

— Вот это, — сказала она. — Твоя подруга Джесси, так называемая клиентка, записала один из эпизодов вашей встречи у нее в спальне.

— Невозможно. Эпизодов не было.

— Прекрати лгать! Там твой голос. И ее. И говорите вы не о спорте.

На секунду Джек потерял дар речи.

— Но это безумие! Не спал я с ней! Хорошо, если предположить, что между нами была связь… зачем бы ей делать запись?

— Догадайся. Она мошенница, ты женатый мужчина. И тебе есть что терять. Она не первая на свете женщина, которая кладет под кровать магнитофон.

— Я хочу прослушать.

— Не надо. Не сейчас. Я уже досыта наслушалась.

Она схватила сумочку, стала рыться в ней в поисках ключей от машины.

— Погоди, — сказал Джек. — Задержись на минутку. Мне необходимо прослушать запись.

— Нет. — И Синди направилась к двери.

— Синди, прошу тебя, пожалуйста!

— Я сказала «нет».

Он преградил ей дорогу к двери.

— Ты никуда не поедешь! Ты пьяна, выпила целую бутылку вина!

Она сверкнула глазами, потом задрожала. По щеке сползла крупная одинокая слеза. Она едва успела смахнуть ее, как хлынул целый поток. Джек шагнул к ней, она резко отстранилась.

— Не подходи! Не смей меня трогать!

— Но, Синди… Я никогда тебе не изменял!

— Даже с Джиной?

Джек похолодел. Джина Теризи, несколько лет тому назад.

— Но это было до того, как мы с тобой обручились. Ты уехала в Италию на съемки, сообщив, что между нами все кончено.

— И ты воспринял это как сигнал к действию.

— Да ничего подобного! Я был разбит, подавлен. Именно поэтому и появилась Джина.

— На этот раз ты тоже был разбит и подавлен? И подвернулась Джесси, да?

— Нет. С Джесси ничего не было.

— А на пленке все есть!

— Кажется, я начинаю понимать, как это произошло. Дай мне пленку.

— Не собираюсь сидеть и смотреть, как ты слушаешь эту мерзость!

Она пыталась прошмыгнуть к двери, но он снова преградил ей путь.

— Ты не можешь вести машину в таком состоянии.

— Пусти меня!

Синди толкнула его кулачком в грудь. На боксерский удар это походило мало. К тому же она потеряла равновесие и едва не упала на него. В ней говорили гнев, отчаяние, алкоголь. Он пытался успокоить ее, обнять, удержать, но она продолжала тянуться к дверной ручке.

— Уйду я, — сказал Джек. — Только отдай мне пленку и обещай, что не станешь садиться за руль.

Глаза их встретились. Господи, до чего же красивые у нее глаза! Большие, синие, наполненные слезами разочарования и гнева. Она быстро подошла к магнитофону, вынула из него кассету, швырнула. Джек поймал на лету.

— Наслаждайся и оставь меня в покое, Джек.

Он застыл на месте, не в силах пошевелиться. Ноги не слушались.

— Синди, я люблю…

— Не смей, молчи! И убирайся!

Ему страшно не хотелось расставаться на такой ноте. Но прежде чем пускаться в объяснения, стоило узнать, что на этой пленке. Он опустил голову, отворил дверь и вышел, не говоря ни слова. Стал спускаться с крыльца, и в это время над ним выключили свет. Похоже, Синди хотела, чтобы Джек пробирался к своей машине в полной темноте.