Вне подозрений

64

С каждым вздохом Синди все глубже погружалась в сон, хотя порой ей казалось, что это не просто сон, а паралич, тупое онемение, сковавшее все ее тело до кончиков пальцев. От простого усилия поднять отяжелевшие веки начинала кружиться голова. В носу щипало. Таких ощущений прежде она никогда не испытывала. Все произошло как-то слишком быстро. Она шагнула в ванную. За спиной мелькнула чья-то тень, мускулистая рука обвилась вокруг талии, а ее лицо накрыли вонючей тряпкой. И через секунду она как-то обмякла, но изо всех сил старалась побороть дурноту и слабость.

Синди слышала большую часть разговора Джека с Катриной. В утренней тишине голоса разносились по всему их небольшому дому. Она слышала достаточно, чтобы понять: пора звонить девять один один. Тогда и схватила беспроводной телефон с тумбочки и бросилась с ним в ванную. Теперь она вдруг вспомнила, что видела в стеклянной панели двери, выходящей в солярий, аккуратную круглую дырочку. А потом это движение сзади. И нападение. И она вспомнила еще одно.

Гудка в трубке не было. Это точно.

Да, телефон не работал. Это она помнила со всей определенностью. И ее тут же обуял страх. Вообще она находилась в каком-то странном состоянии. Как бы понимала, что потеряла сознание, и в то же время не позволяла себе отключиться окончательно. Верх брал инстинкт. Почти необъяснимое, невольное и неукротимое стремление как-то отреагировать на тот факт, что кто-то посторонний проник к ним в дом, а Джек с Катриной об этом даже не подозревают. Синди хотелось думать, что ею движет любовь, огромная, всепоглощающая любовь, которая всегда жила в ней, сколько она себя помнила. Знакомое чувство, и одновременно она была склонна ассоциировать его скорее с отдаленным прошлым, нежели с сиюминутным моментом. Она пыталась противостоять этому чувству, подталкивающему ее к действию, пыталась побороть воздействие неведомого наркотического вещества. При этом ускользала какая-то важная мысль. Она вдруг обнаружила, что возвращается в прошлое, в тот день, когда ей впервые довелось действовать инстинктивно в попытке защитить человека, которого любила. Или по крайней мере защитить доброе имя этого человека.

Случилось это, когда Синди было всего девять, ровно через два месяца после того, как отец ее покончил жизнь самоубийством.

Из-за дверей в ванную доносилось равномерное гудение. Синди вышла из комнаты и прислушалась. Нет, на шум электрического фена для волос не похоже. Она прошла по коридору и подергала дверь. Заперто.

— Уйди! — крикнула из ванной сестра.

— Ты чего там делаешь?

— Я сказала, убирайся!

Шум возобновился. Синди пожала плечами, затем вытащила из пучка волос на голове — такие прически носили балерины — длинную булавку-заколку и вставила в замочную скважину. Замок щелкнул, дверь распахнулась.

Селеста схватила миксер и взвизгнула:

— Идиотка!

Синди было плевать. Она вошла и увидела на полочке какую-то непонятную расплывчатую массу.

— А ты что делаешь?

— Молочный коктейль. Может, все же уберешься отсюда? Будь добра.

— А можно мне попробовать?

— Нет. Но раз уж вошла, закрой за собой дверь.

Синди захлопнула дверь. Селеста заперла ее на замок. Синди наклонилась над смесью и вдохнула запах.

— Гадость! Рыбой пахнет.

— Полезные для человека вещи всегда плохо пахнут.

— Так там что, правда рыба?

— Сама ты рыба! Купила, вот в этом пузырьке.

Синди взглянула на наклейку.

— Говоришь, это и правда полезно?

— Ага.

— Тогда налей и мне чуточку.

И Синди потянулась к пузырьку. Сестра схватила ее за руку.

— Нельзя. В больших дозах это тебя убьет.

— Убьет?

— Да. Если выпить слишком много, это действует как яд.

— Что это вообще такое?

— Лекарство.

— От чего лекарство?

— Не твоего ума дело.

— Где ты его раздобыла?

— У одной девочки из старшего класса.

Синди все-таки удалось схватить пузырек, и она по складам прочла название на наклейке:

— Эр-го. Для чего его принимают?

— Я же сказала, не твоего ума дело.

— Говори! Иначе маме пожалуюсь!

Селеста метнула в ее сторону рассерженный взгляд и отобрала пузырек.

— Я принимаю его потому, что беременна. Ясно?

Синди даже рот раскрыла от изумления:

— Ты была с мальчиком, да?

— Нет.

— Тогда как же забеременела?

Селеста опустила глаза и пробормотала еле слышно:

— Мне снились сны.

— Какие еще сны?

— О папе. Что он ко мне приходит.

Синди почувствовала, как в ней закипает гнев.

— И что дальше?

— Приходит иногда ночью. Слышу, как он ходит под окном спальни. Листья хрустят под ногами. И тогда я встаю, хоть на самом деле еще не проснулась. Вижу, как я иду по коридору, потом спускаюсь по лестнице. Подхожу к задней двери и открываю ее. И не вижу ничего, только листья кружат на ветру. А потом вдруг он оказывается рядом. И я не понимаю, как это получилось, но вижу, что я голая, и он рядом, ну прямо как живой, и тоже голый, и…

— Замолчи!

— Он тянет меня на себя и…

— Ты врешь, Селеста, все ты врешь!

— Ничего я не вру! Ты тогда была совсем еще маленькая. Он бы и к тебе тоже пришел, если б не покончил с собой. Вообще-то может и теперь прийти.

— Девочки!

Обе они так и застыли. К двери в ванную подошла мать.

— Чем это вы там занимаетесь?

Селеста подошла к двери, приоткрыла на маленькую щелочку.

— Все в порядке, мам.

Синди слушала, как мать с сестрой говорят через приоткрытую дверь. В этот момент Селеста стояла к ней спиной, и Синди вдруг ощутила бешеное желание схватить что попадется под руку и стукнуть ее по голове. В точности такое же желание обуревало ее, когда Селеста испортила всю службу у могилы отца. Испортила своими лживыми выдумками. Синди даже представила, как Селеста падает на пол, вся в крови и без сознания. Селеста и ее лживые обвинения. Никто не осмеливался высказать этого прежде, но Синди совершенно точно знала: это она, Селеста, довела отца до самоубийства, отняла у нее, Синди.

Селеста умоляющим голосом пыталась убедить мать, что ничем плохим они в ванной не занимаются, — видно, боялась, что мать войдет к ним. Синди схватила пузырек, долго смотрела на наклейку. Что это такое, она толком не знала, но сестра дала ей всю нужную информацию. В малых дозах — лекарство, в больших — яд. Она обернулась и увидела стоявший на полке «миксер». И тут же ее осенило.

Что будет, если подлить Селесте еще чуточку?

— С возвращением на этот свет, — произнес мужской голос.

Синди увидела устремленные на нее холодные темные глаза. Лицо какое-то время нависало над ней, затем исчезло, потом опять вернулось. Он сунул что-то ей под нос, и она резко отдернула голову. Очевидно, нашатырь, подумала Синди, ощутив, как ее тело начало медленно возвращаться к жизни.

— Хочу, чтобы ты стояла на ногах, — сказал он и потащил ее из ванной.

Ноги у Синди заплетались, она беспомощно цеплялась за него.

— Вот так, потихоньку, — сказал мужчина. — Еще несколько минут, и будешь в полном порядке. Если не натворишь глупостей.

Синди пыталась заговорить, но губы не слушались. Он надавил ей на подбородок и сунул в рот что-то продолговатое и холодное. Синди ощутила привкус металла. И еще — запах пороха от оружия, из которого неоднократно стреляли. В глазах незнакомца она читала холодную целеустремленную злобу. Ощущения были примерно такие же, как пять лет назад, когда на нее напал психопат по имени Эстебан. И ей страшно не хотелось возвращаться в ту ситуацию. Сердце билось как бешеное. Она почувствовала, что вся напряглась.

— Никаких глупостей, поняла?

Синди кивнула.

— Вот и славно, — сказал он и подтолкнул ее вперед. — Давай, пошли.