Вне подозрений

ГЛАВА XVI

Джон Энтони Макдоуэлл фигурировал в весьма объемистом отчете полиции. В чем только его не обвиняли в разные годы! Он жил, зарабатывая деньги незаконными и аморальными способами, отсидел два года в тюрьме за разбойное нападение, а после провел в заключении еще восемнадцать месяцев за скупку краденого. После того как закрылся его ночной клуб, Макдоуэлл снова угодил в тюрьму за кражу со взломом. Но затем его след потерялся, и Майк Льюис столкнулся с немалыми трудностями, пытаясь отыскать его нынешний адрес. Он ждал информации от полиции из разных провинциальных графств.

Баролли также целыми днями сидел у телефона. Ему поручили проверить показания кубинского свидетеля, и в результате ему пришлось побегать по клубам, кафе и ресторанам, потому что кубинца выгнали из клуба трансвеститов за воровство. Наконец Баролли обнаружил, что он поступил на работу в ресторан в том же квартале. Но ему предстояло найти и вторую свидетельницу, а значит, проблемы все прибавлялись. Джин даже пошутила, сказав ему, что потеря одного свидетеля — несчастье, а потеря целых двух — обычная беспечность. Его эта шутка отнюдь не насмешила.

Ивонна Барбер, проститутка с низким голосом, перебралась с прежней квартиры, но вот куда, похоже, никто не знал. Девушка, с которой она вместе снимала комнату, полагала, что Ивонна уехала в Брайтон, но уже больше недели ничего о ней не слышала. Баролли выругался. Какая досада, особенно если учесть, что она находилась под наблюдением полиции и должна была докладывать о смене своего адреса.

Анна закончила составлять отчет о событиях предыдущего вечера, когда Льюис громко спросил Баролли, удалось ли определить отпечатки пальцев Дэниэлса. Баролли покачал головой.

— Они ждут приезда этой женщины из Ноттингема и хотят повторить фокус с увеличением снимков и разными слоями, — пояснил он.

Анна поглядела на Баролли.

— Что ты сказал?

— О чем?

— Об отпечатках пальцев. А я-то думала, что они совпали.

Баролли снова покачал головой.

— Для меня это новость. Я знаю лишь, что она должна приехать из Ноттингема.

Анна отпечатала отчет, подколола страницы и отправилась в кабинет Лангтона. Постучала и, не дождавшись ответа, сама открыла дверь, громко стукнув ею. Лангтон удивленно посмотрел на нее, когда Анна швырнула отчет ему на стол.

— Вы настоящий сукин сын, вот вы кто! — Она оперлась обеими руками о его стол. Ее лицо покраснело от злобы. — Вы сказали, что отпечатки совпали. А это ложь, проклятая ложь!

— Может быть, у меня были причины.

— Какие же? Запугать меня? Чтобы я теперь боялась дневного света? Не могла оставаться одна в квартире?

— А может быть, я почувствовал, что вам нужен хороший пинок под зад.

— Вы сукин сын. Вы не имели права!

Он отодвинул стул.

— У меня было право вас образумить. Что вы наделали, разве вы не помните? Пустили к себе в квартиру этого мерзавца.

Лангтон ехидно улыбнулся и передразнил ее:

— «Не знаю, виноват он или нет. Но он мне просто нравится».

Анна зашлась от гнева.

— Я этого не говорила.

— Ну а как насчет вашей трагической истории о его нищем, убогом детстве и страшном окружении? Он обхаживает вас, Трэвис. Вы можете стать его следующей жертвой. Вам повезло, что я появился, когда он был у вас. А пришел я только потому, что группа наблюдения и прикрытия его упустила!

— Значит, вы опасались за мою жизнь?

— Вы должны понять, что́ вам тогда грозило.

Она не успела ответить: в дверь постучал и вошел Майк Льюис.

— Шеф, вы можете уделить мне хоть минутку?

Лангтон посмотрел на нее.

— У вас все готово, Трэвис?

Она удалилась, на этот раз осторожно прикрыв дверь. Ее трясло от гнева. Всякий раз, стоило ей подумать, что она хорошо узнала Лангтона, Анна ошибалась. Нет, она его совсем не понимала и нисколько не продвинулась за месяцы в своем понимании, но хорошо изучила одну его черту: если он чем-то серьезно занят, то не допустит возражений, вмешательства и неверных шагов. Ей стало ясно — теперь он отстранит ее от расследования и, возможно, даже погубит ее карьеру.

Льюис расстегнул воротник рубашки.

— Послушайте, шеф. Алан Дэниэлс оказал нам услугу. Его нужно поблагодарить. Сейчас этого типа, Макдоуэлла, задержали в Манчестере, и он всю ночь провел в отделении полиции. Его арестовали за избиение проститутки и ее сутенера, а затем он набросился на двух полицейских, пытавшихся его остановить.

— Я так думаю, он там частый посетитель.

— Да, его то забирают, то отпускают и много раз задерживали на короткий срок. Кошмар, а не человек. Но я проверил, что с нашими жертвами он ни разу не попадался, как-то выходил сухим из воды.

— В Манчестере?

— Ага. Дэниэлс сказал Трэвис, что Макдоуэлл знал Лилиан Даффи. Он и других тоже мог знать. И к тому же в 1987 году водил кремовый «Мерседес-Бенц» с четырьмя дверцами.

— Они могут продержать его в отделении до нашего приезда?

— Да, наверное. Пока они ждут, когда он протрезвеет, и намерены его допросить.

Лангтон и Майк Льюис уже собрались ехать на север, когда им позвонили из полиции Сассекса. Там под старыми сваями причала в Брайтоне обнаружили раздувшийся женский труп. Сваи уже давно решили снести и загородили их от прохожих, гулявших по берегу. Женщина была задушена кожаным ремнем, так туго затянутым у нее на шее, что шейная вена лопнула под пряжкой. А вдруг это их вторая свидетельница? Ее тело покрывали синяки, виднелись и рваные раны. В отчете о вскрытии говорилось, что синяки и раны могли появиться либо от ударов о скалистые выступы вокруг свай, либо от столкновения с их опорами. Труп не опознали, и, возможно, причины ее гибели никогда не будут раскрыты. Ясно было одно — сильный прилив вынес тело к берегу.

Лангтон распорядился, чтобы Анна отправилась в Брайтон и проверила, не их ли это свидетельница. Следовало установить и время ее смерти, тогда у них появится возможность уточнить расписание Алана Дэниэлса. Кто знает, может быть, их подозреваемый улучил полдня для путешествия в город?

Анне хотелось съездить в Манчестер и расспросить Макдоуэлла, но после сегодняшней перебранки она сомневалась, что Лангтон возьмет ее с собой в какой-либо город или страну. Ну, разве что разрешит ей сопровождать его до автостоянки в их отделении.

Он выехал вместе с Майком Льюисом. А она осталась ждать Мойру, заказавшую для нее патрульную машину с шофером. Мойра окинула Анну цепким взглядом.

— С тобой все в порядке? А то ты сегодня какая-то мрачная. Тоска заела?

— Так оно и есть.

— Если ты желаешь поговорить о…

— Нет, не желаю.

Сидевшая рядом Джин подняла брови и укоризненно посмотрела на Мойру.

— С тобой теперь носятся, как с примадонной, — добродушно заметила Мойра. — У дома дежурит охрана, в Опере тебя прикрывали, вот и сейчас выделили тебе машину до Брайтона.

— Прошу тебя, Мойра, забронируй машину на несколько часов.

Через некоторое время Мойра сообщила Анне, что шофер будет ждать ее на автостоянке и ей нужно собраться за пятнадцать минут.

— Спасибо.

— Выбрось все это из головы. — Мойра чуть повысила голос, чтобы Джин услышала ее. — Меня немного удивило, что ты не поехала с шефом поездом в Манчестер. Обычно он всегда брал тебя с собой.

— Я больше с ним никуда не поеду, по крайней мере в обозримом будущем, — уныло откликнулась Анна. — В общем, чем скорее меня отстранят от дела, тем лучше.

Мойра поджала губы.

— А я-то думала, что ты с ним поладила.

— Нет уж, с меня довольно. Не знаю, как вы все можете терпеть его капризы.

— Что ты имеешь в виду?

Анна взорвалась:

— Да то, что он лживый и двуличный сукин сын! Вот что я имею в виду! Он самодовольный эгоист и не разбирается в людях!

Мойра наклонилась к ней и негромко сказала:

— Следи за собой и думай над каждым словом, мой тебе совет. Да лучше его ты никого в полиции не найдешь. А если тебя обидело, что он к тебе явился и устроил выволочку, то, повторяю, подумай еще раз хорошенько. Ведь что случилось? Он узнал, что группа наблюдения и прикрытия разбежалась, упустила подозреваемого и провалила задание. Но он беспокоился не о них, а только о тебе, о твоей безопасности, и сам решил проверить. Он привык заботиться о каждом из нас. А при его занятости еще находит время бывать у меня и поболтать с моей дочкой. У родного отца на это ни минутки нет, а он находит. Он и с ее бойфрендом пообщался. Зачем ему это было надо, с какой стати? Просто хотел мне помочь. И он всем нам помогает.

— Ты знаешь, что он мне наговорил? Он тебе передал?

Мойра отодвинулась.

— Меня это не интересует. Я его ни о чем не расспрашивала. И снова тебе говорю — держи язык за зубами. Мы все на его стороне, а работаем с ним куда дольше твоего, черт возьми! Уж мне-то известно, что́ он вынес, но никогда свои проблемы на нас не перекладывал!

— Да, я знаю, что у него умерла жена.

— Угу, а потом его вторая жена сбежала от него с одним его близким другом. А он до сих пор опекает ее дочь и души в ней не чает. — Мойра раскраснелась от волнения и продолжила: — Я и без того с тобой разболталась. Прошу тебя, не повторяй ничего, даже не намекай ему об этом, а не то тебе от меня крепко достанется!

Анна собрала сумку и без слов покинула отделение. Ее повез в патрульной машине крупный добродушный полицейский, не умолкавший всю дорогу. Он рассказал ей о своем хобби — скупке поломанных машин, их починке и перепродаже. Описал, как проверяет компании по сбору утиля и порой достает в них запасные части от разбитых автомобилей. Перечислил, где и сколько он за них платил, и сравнил с покупкой таких же запасных частей при посредстве дилера.

Наконец они доехали до морга в Брайтоне. Анна была рада отдохнуть от болтовни шофера и с удовольствием вышла из машины.

Полиция Сассекса провела расследование, однако не добилась результатов и вернулась с пустыми руками. Кое-кто из полицейских предполагал, что жертва погибла две недели тому назад. Все это время она находилась в воде, и в ее крови обнаружили очень высокую дозу алкоголя, в пять раз превышающую нормальный уровень. И хотя ее труп был в ужасном состоянии, а лицо раздулось, Анна узнала Красную Кожу.

Никто не сообщил о ее исчезновении, и полиция даже понятия не имела, где она жила. Ее не опознали и не установили, что она делала ночью накануне смерти. Анна поделилась с коллегами некоторыми подробностями и дала им адрес в Лидсе, чтобы они связались с подругой убитой, а быть может, и отыскали каких-либо родственников. Они пообещали ей опубликовать информацию в местной прессе и позвонить, как только появятся новости.

Красная Кожа погибла от удушья, но признаки преступления — модус операнди — отличались от способа убийства их жертв: ее руки не были связаны, а нижнее белье не использовалось как удавка на шее или «ремешок» для заломленных за спину рук. Кстати, пояс с пряжкой оказался из числа самых дешевых и был женским, а не мужским. Возможно, его сняли с плаща.

Когда Анна возвратилась к разговорчивому шоферу, то устроилась на заднем сиденье и пояснила, что поздно легла спать. Так что сейчас, на обратном пути, она как следует вздремнет. Она позвонила по мобильному телефону Баролли и подтвердила, что это труп их второй свидетельницы, а затем разлеглась на сиденье. Было почти четыре часа. В полусне до нее доносился голос шофера, продолжавшего оживленно рассказывать о запасных частях, стоимости красок и о том, что для дорогих марок требуется четыре покрывала на сиденья, никак не меньше. О том, как он пользуется красками, растирает их, получает нужную смесь и доводит до блеска. Ему нравятся старые модели, и они дороже продаются, принося хорошую прибыль, но к ним трудно подыскать запасные части, особенно к старым «Мерседесам». Хотя знакомые дилеры добывают для него разные детали. И фары, и бамперы, а бывает, даже сиденья.

В это время Лангтон и Майк Льюис вышли из такси у отделения полиции Манчестера. Сначала дежурный сержант и служащий, занимавшийся арестантами, провели их в маленький кабинет и сообщили подробности задержания Макдоуэлла прошлым вечером. Теперь он находился в камере. Они узнали, что Макдоуэлл работал вышибалой в ирландском пабе и за это его крепко поили и платили гроши в конце каждой недели. Полицию вызвали поздно, почти в половине двенадцатого. Проститутку пытались выгнать из бара. Он, собственно, ее и выталкивал, но она и ее сутенер сопротивлялись и ввязались в драку с Макдоуэллом. Когда прибыла полиция, скандал перерос в настоящую потасовку. Макдоуэлл, уже изрядно захмелевший, набросился на полицейских, как разъяренный бык.

Он вырвался от них, но в конце концов троим копам удалось его скрутить, доставить в отделение и запереть в камере.

— Сколько же ему лет? — хмуро осведомился Лангтон, перелистывая отчеты с перечнем правонарушений Макдоуэлла.

— Пятьдесят два года.

В отчетах говорилось о дебошах, бытовом хулиганстве и мошенничестве, но Лангтона интересовало лишь одно — многолетние контакты Макдоуэлла с проститутками. Он набрал для ночного клуба целый выводок сексапильных девушек, и многие из них до сих пор были «в игре». Тогда его обвинили в аморальном способе заработка.

— А вам известны его адреса? Например, старый, на Шаллкотт-стрит?

Полицейские продемонстрировали Лангтону объемистую картотеку с адресами от «А» до «Z», то есть чуть ли не со всеми улицами Манчестера, но среди них не значился дом на Шаллкотт-стрит, где Энтони Даффи жил когда-то со своей матерью-проституткой. Любопытно, что Макдоуэлл постоянно переезжал с места на место.

— Сейчас он поселился в подвале старого дома, предназначенного на снос. Это рядом с телестудией «Гранада». — Сержант брезгливо тряхнул головой. — Ну и вонючая дыра. По-моему, он там только спит и вылезает на свет с утра пораньше. Он — алкоголик. В свое время ночной клуб его выручил, и он пошел в гору — телезвезды любили туда заходить и тусоваться. У него завелись денежки, но пить он не перестал, хотя зазнался, нос кверху и все такое. Возомнил, что женщины от него без ума.

— Ну а как его «Мерседес»?

— Он неделю простоял в загоне. Думаете, у него один такой? Как бы не так, набрал за годы пятьдесят дорогих марок и держит на парковке.

Лангтон кивнул.

— Ладно. Давайте мы с ним побеседуем. Можете его привести.

Им показали, где находится комната для допросов, и угостили кофе. Минут через десять до них донеслись гулкие шаги по коридору и сиплый громкий крик: «Какого хера?! Что я должен делать?! Куда вы дели эту суку?! Небось сразу выпустили из камеры, а я тут целый день торчу! Я хочу видеть своего адвоката, и вы не имеете права!»

Дверь открылась, и двое полицейских ввели в комнату Макдоуэлла. Даже после всего услышанного о нем Лангтон и Льюис обменялись удивленными взглядами. Внешность у задержанного и впрямь была колоритной, можно даже сказать, незабываемой. Он остановился перед ними, злобно сверкнув глазами, — высокий, массивный, не ниже шести футов трех дюймов, со спутанными, длинными, до плеч, светлыми волосами, успевшими заметно поредеть. Его ноги вываливались на ходу из ботинок без шнурков и язычка. Синий костюм с пиджаком в обтяжку и мешковатыми брюками казался сшитым в пятидесятые годы, а грязная, запятнанная рубашка распахнулась на шее. Плечи у него были широкие и покатые, словно у Роберта Митчема.

Увидев Лангтона и Льюиса, сидевших по другую сторону стола, Макдоуэлл немного растерялся.

— А вы кто такие?

Лангтон встал.

— Я главный инспектор Джеймс Лангтон из полиции Метрополитен, а это — сержант Льюис.

Когда Лангтон протянул ему руку, Макдоуэлл как будто сжал ее железными тисками своей громадной клешни. Лангтон поглядел на его ладонь с узлами вен, красной содранной кожей и мозолями.

— Мне бы хотелось с вами поговорить.

Макдоуэлл закрыл глаза.

— Вот блядь, ну не убивал я его, не убивал!

— Кого?

— Копа, которого я повалил на пол и обработал.

— Мы ведем совсем другое дело. Пожалуйста, садитесь.

— Не сяду, пока не узнаю, что вам от меня надо. — Макдоуэлл стоял, широко расставив ноги.

— Я расследую серию убийств, мистер Макдоуэлл. И желал бы задать вам несколько вопросов.

— Никаких гребаных вопросов. Мне нужен адвокат.

Лангтон вздохнул.

— Хорошо, мы это устроим.

Макдоуэлл сел и попросил сигарету. Лангтон порылся в кармане и достал пачку, предложив ему зажженную сигарету. Дежурный сержант отправился звонить адвокату, отмеченному в их списках, а когда вернулся, им пришлось еще долго сидеть и ждать приезда защитника. Макдоуэлл лениво покуривал.

— И вы меня ни в чем не обвиняете?

— Нам нужно задать вам ряд вопросов, чтобы вывести за рамки уголовного дела и исключить из числа подозреваемых.

— Который теперь час?

Льюис посмотрел на часы:

— Половина шестого.

— Из-за этого я лишусь своей чертовой работы. — Макдоуэлл тряхнул головой. — Они заперли меня здесь на шестнадцать часов. А я свои права знаю! — Он с шумом выдохнул воздух, дым заструился из его ноздрей, пока он разглядывал то Лангтона, то Льюиса. — Вот дерьмо, это что, так серьезно?

Анна вернулась в отделение, напечатала свой отчет о поездке в Брайтон и отдала его Баролли, поинтересовавшись:

— Дэниэлс уже был под наблюдением во время этого убийства?

— Нет, наблюдение установили позднее.

— Так что он мог свободно уехать в Брайтон, хоть на полдня?

— Но откуда он узнал, что она там?

Анна пожала плечами.

— Может быть, выспросил у вашего кубинского приятеля с Олд-Хэмптон-стрит. Или, вероятно, после допроса она догадалась, кто он такой, и позвонила ему либо где-то встретилась. Они вполне могли договориться.

— Я проверю. — Баролли зевнул и протер глаза.

Анна вновь села за стол и посмотрела на докладные записки, принесенные в ее отсутствие. Она спросила Джин:

— Мне сегодня надо работать допоздна?

— Да, ведь ни шефа, ни Льюиса пока нет на месте.

— Ладно. — Она поднялась. — Пойду-ка я в буфет и перекушу.

— Будь лапочкой и забери по дороге мои файлы.

Анна взяла приготовленные для Джин файлы, но перед тем как поставить их в архивный отсек, пробежала глазами отчет с информацией о Макдоуэлле. Она остановилась у кабинета и принялась читать медленнее, строку за строкой. Дошла до описания машины Макдоуэлла — кремового «Мерседеса-Бенц». И, немного поколебавшись, положила этот файл на полку. Открыла другой ящик и перебрала досье, пока не отыскала в одном из них подробно изложенную историю автомобильной аварии Алана Дэниэлса. И обнаружила в ней одно наименование, которое давно не давало ей покоя. Место, куда Алан Дэниэлс отправил свой «Мерседес», чтобы его разобрали на части, называлось «Аварийной компанией с ограниченной ответственностью».

— А я думала, что ты отправилась поесть.

Анна возвратилась к столу и взяла записную книжку.

— Джин, скажи мне, шофер, с которым я сегодня ездила, сейчас тут, внизу?

— Да.

— Как его зовут?

— Я не помню, вылетело из головы. Патрульный сержант…

Мойра поспешила ей на выручку:

— Патрульный сержант Гордон Уайт.

— Спасибо. Сделай мне одолжение и погляди, может быть, он рядом?

— Он был в буфете минуту назад, — сообщила Джин.

Она и Мойра проследили, как Трэвис выбежала из ситуационной, и обменялись робкими улыбками.

Патрульный сержант Гордон Уайт только что расправился с бифштексом и пирогом с почками. Он заметил, что Анна двинулась к нему с другого конца буфета.

— Гордон, вы не могли бы мне помочь?

— Разумеется, — откликнулся он.

Анна положила ему на стол фотографию машины, точь-в-точь похожей на прежний «Мерседес» Алана Дэниэлса.

Уайт одобрительно кивнул.

— «Мерседес» с откидным верхом, «280 SZ». У него еще такой симпатичный мотор.

— Если кто-то врезался в гараж или массивный ящик и не разбил машину на части, а просто врезался, — откровенно спросила Анна, — как по-вашему, сколько будет стоить ее починка?

— Это зависит от многого. «Мерседесы» — машины тяжелые, с мощными бамперами, — торжественно и важно пояснил он. — Их дорого чинить. Если там всего лишь царапины и поломки, то, возможно, стоит поискать запасные части и отделаться парой тысяч баксов, но с этой никакой ремонт не поможет. Это же модель 1971 года, и она на любителя, хоть их и немного. Уж больно работа специфическая. — Он улыбнулся. — Но можно обратиться и ко мне.

— Есть одна компания — «Аварийная, с ограниченной ответственностью». Двор для разборки или утилизации машин.

— Да, в Уатфорде.

— Вы бы не могли отвезти меня туда? Мне очень нужно.

— Прямо сейчас? Я на дежурстве.

— Нет, я не это имела в виду… Понимаете, тут личное дело. А нельзя ли нам завтра съездить, с утра, перед работой? Я хочу, чтобы вы были рядом, когда я начну с ними договариваться.

— Завтра я буду здесь без трех минут девять. И мог бы с вами встретиться, допустим, в десять утра. Подъехать в Уатфорд.

— Огромное спасибо, — поблагодарила его Анна. — Я подойду к десяти.

Адвокат Макдоуэлла, молодая женщина, лет двадцати, явилась в отделение в строгом элегантном сером костюме и белой блузке. Они прождали ее добрых сорок пять минут после звонка дежурного сержанта. Макдоуэлл за это время сильно вспотел. Когда он пил воду, то так дрожал, что с трудом удерживал чашку своими огромными ручищами. Он согласился сотрудничать с сыщиками и отвечать на их вопросы, но больше всего хотел что-нибудь выпить. Первым делом ему показали фотографию Лилиан Даффи, он сразу узнал ее и сам, добровольно назвал по имени. Не отрицал, что какое-то время, впрочем совсем недолго, жил в доме на Шаллкотт-стрит. Лангтон спросил, был ли он знаком с сыном Лилиан, Энтони Даффи.

— Да, я его знал. — Со лба Макдоуэлла стекали капли пота. — Гаденыш, маленький пидор, вот кто такой ее сынок.

— Расскажите мне о нем, — негромко попросил Лангтон.

— Это дело давнее, — вздохнул Макдоуэлл. — Одна из моих девушек, настоящая милашка, бросила меня и сбежала. Я услыхал, что она перебралась в ночлежку Лилиан, и потащился туда. Мне пояснили, что Лилиан на улице. И я наконец отыскал ее с каким-то клиентом. Они валялись прямо на дороге, и платье у нее задралось до пояса. Я оттащил его от бабы. Он полез в драку, надавал мне пинков, и я его хорошенько отколошматил. Одной рукой уложил, как миленького. А она брыкалась и визжала. Я вцепился ей в горло и стал допытываться, где моя девушка. Не успела она и рта раскрыть, как на меня налетел ее гребаный сопляк и чуть было башку не оторвал. Не думаю, что она его узнала. Плевать ей было на сынка. А затем шум, свист, тачки с копами. Я оставил ее на земле и смылся. Никогда не хотел с ними связываться, вот почему и открыл свой клуб. А ее вроде бы забрали в отделение, грязную, избитую и не в своем уме. Это уж точно — если она там орала, что я ее трахнул, значит, у нее совсем крышу снесло. Ведь она даже не помнила, как я ее схватил, да и меня толком не разглядела. Вырубилась по пьянке или от страха, и все тут.

— Мне нужно кое-что уточнить. — Лангтон почесал в затылке. — Вы набросились на Лилиан. А ее сын, Энтони Даффи, вступил с вами в борьбу. Вы подрались. Но когда она доложила о случившемся, то заявила, что ее избил сын, а не вы.

— Верно. Они открыли дело, вызвали врача, и он ее осмотрел. И заявление ее в полиции тоже приняли. Сцапали ее сопляка, засадили в каталажку, а она вдруг дала отбой. Можно мне еще покурить? — Он взял у Лангтона сигарету.

— А вы были тогда арестованы?

— Нет, черт возьми, пронесло. Спрятался там, у этих шлюх. И узнал обо всем от одной «старой слизи».

— Вы не помните, когда снова увиделись с Энтони Даффи?

Макдоуэлл наморщил брови и затянулся сигаретой, которую держал в трясущейся руке.

— Точно не уверен. Он тогда вернулся на Шаллкотт-стрит, и было ему лет шестнадцать или около того. Помню, как он колотил ногой в дверь и звал ее. Орал на целый дом. Ему была нужна метрика, он хотел поехать с классом, а без свидетельства о рождении его бы не пустили. В общем, парень мечтал попутешествовать и явился за бумагами. Уж как он рвал и метал, чуть на стенку не полез из-за этого гребаного свидетельства. Он ее ударил, она дала ему сдачи, и я их тогда с трудом разнял. Потом она притихла, полезла в шкаф, обшарила ящики. Парень стоял у нее за спиной и покрикивал. Наконец она нашла метрику и швырнула ему в лицо.

Макдоуэлл жадно, похлюпывая, выпил воду из графина.

— Мальчишка прочел свидетельство и спросил, почему в нем не указан его отец. А на этой суке, прямо скажу, пробы ставить негде было.

— Продолжайте, мистер Макдоуэлл, — терпеливо проговорил Лангтон.

— Она лишь рассмеялась и ответила, что ее это не касается и пусть он впишет любую фамилию, какая ему в голову придет. Энтони, ее сынок, стоял там с листом бумаги и плакал. Ведь все мальчишки у него в школе знали, что никакого отца у него нет.

Макдоуэлл рассказал, как Лилиан Даффи забрала у сына свидетельство о рождении, что-то написала и снова бросила ему. Он громко прочел имя — «Берт Рейнольдс». Я тогда догадался, что это ее любимый киноактер, а мальчишка стал читать дальше ее писули.

— И я еще ни разу не видел таких… — Макдоуэлл нахмурился и продолжил: — У него были большие синие глаза, и они превратились в две льдышки.

Лангтон спросил Макдоуэлла, не он ли убил Лилиан Даффи. Тот изумленно заморгал и покачал головой.

Лангтон достал фотографии жертв и одну за другой положил их на стол. Увидев снимок Барбары Уиттл, Макдоуэлл тут же узнал ее и пояснил, что эта девушка жила на Шаллкотт-стрит. Он также смутно припомнил третью и четвертую жертву, то есть Сандру Дональдсон и Кэтлин Кииган. Кажется, у Кэтлин Кииган было несколько детей, но всех их забрали сотрудники социальной службы и отдали приемным родителям.

— Кэтлин была ужасной женщиной, она торговала своими детьми. Продавала их этой мрази, ну, знаете, педофилам. По-моему, она и Энтони пыталась им подсунуть.

— Что вы сказали? — Лангтон придвинулся к нему.

— Я слыхал, она им попользовалась, когда он был совсем маленьким. Он был очень хорошеньким мальчишкой. Да Кииган свою родную бабушку за деньги могла продать.

Когда ему показали фотографию Мэри Мерфи, Макдоуэлл без труда опознал и ее. Он сказал, что она жила на Шаллкотт-стрит до самого сноса дома, а после куда-то переехала. Но на снимок Берил Виллиерс Макдоуэлл отреагировал иначе. Он безудержно расплакался, уселся или, вернее, сполз на пол, закрыл руками голову и со стоном признался, что Берил была его малышкой, единственной, кого он любил.

Так Льюис и Лангтон обнаружили еще один фрагмент картинки-ребуса. Вот к кому сбежала Берил из Лейчестера, вот он, этот человек, о котором она ни слова не сказала своей матери. Они познакомились в оздоровительном центре, где он работал менеджером.

И хотя они пытались продолжить расспросы, Макдоуэлл больше себя не контролировал. Он не просто рыдал и трясся, но и кричал, а в уголках его губ застыла пена. Они вызвали врача, пояснившего, что у Макдоуэлла приступ белой горячки и он не в силах связно говорить. Тогда дежурный сержант предложил освободить его. Вряд ли целесообразно держать под стражей больного человека. И даже если завтра утром городской суд вынесет решение о продлении срока его ареста, то он останется в отделении максимум на три дня.

— Но он же весь в синяках, как чемодан с наклейками! — выпалил Лангтон. — И вены у него исколоты.

— Вот почему мы полагаем, что городские власти не отпустят его на поруки.

— Сделайте, что сможете. А мы вернемся завтра и попробуем его допросить.

Они покинули отделение в половине восьмого вечера, усталые от долгого общения с Макдоуэллом и от его откровений. Но до сих пор не знали, был ли он в Лондоне во время убийства Мелиссы и ездил ли когда-нибудь в Соединенные Штаты. Оба сомневались, но тем не менее включили Макдоуэлла в список подозреваемых, получили ордер на обыск его подвала и ордер на осмотр его «Мерседеса», который предстояло вывезти из загона и тщательно проверить как возможное вещественное доказательство.

Двое полицейских из главного отделения полиции Манчестера проводили их к дому Макдоуэлла. Они спустились по ступенькам в подвал, то и дело натыкаясь на картонные коробки от продуктов, шприцы и банки из-под пива. Их чуть не стошнило от сильнейшего запаха мочи. Пришлось воспользоваться кусачками, чтобы открыть висячие замки и проникнуть в темную запущенную квартиру. Туалетом здесь явно не пользовались, и они ступали по мокрому ковру.

— Господи боже, — пробормотал Льюис. Старый электрический счетчик незаконно перемонтировали и подсоединили к уличному освещению. На кухне рядами стояли пустые бутылки из-под водки. На стойке валялись ломти черствого хлеба, покрытые мышиным пометом. Впрочем, его следы виднелись повсюду.

Миновав сырой коридор, они проследовали в комнаты. Первая из них пустовала, вторая была заставлена мебелью, а третьей, последней, оказалась спальня Макдоуэлла. С ее двери они тоже срезали висячий замок. Она выглядела приличнее остальных комнат и коридора и напоминала нормальное жилье. Там находились телевизор, гардероб и большая кофеварка. На одной стене висели черно-белые фотографии с загнувшимися краями, в основном женские. И все эти девушки и дамы нежно обнимали знакомые покатые плечи. Сыщики заметили и снимки знаменитостей, позировавших для ночного клуба Макдоуэлла. Кстати, в молодости он и правда был хорош собой, о чем свидетельствовали цветные фото, на которых сквозь майку проступали его крепкие мускулы. В углу хозяин хранил весы и гантели.

— Наглядная история человеческого падения, — тихо пробормотал Лангтон.

В ящиках они отыскали еще немало пустых бутылок водки. Какие-то бутылки закатились под кровать, а одна, полная, была припрятана в гардеробе. Методичные поиски привели к новым «открытиям» — груде вырезок из старых газет, книгам, коллекции кассет с порнофильмами и глянцевым журналам. Кроме них, удалось отыскать кастеты, полицейскую дубинку, два остро заточенных ножа и наволочку с грязным женским нижним бельем.

Лангтон приподнял старые, изношенные ковры, под которыми таились запасы кокаина, таблетки экстази и сумка с марихуаной.

— Ну вот, теперь мы вправе задержать его за хранение наркотиков. Пусть посидит, сколько нам будет угодно, — сказал Лангтон и почувствовал, как вымотал его этот осмотр.

Льюис показал ему дюжину американских туристических брошюр.

— А ты нашел его паспорт? Или, может быть, он вам попался на глаза? — обратился Лангтон к манчестерским полицейским.

Но они дружно покачали головами. Когда полицейские направились к выходу, Льюис негромко спросил шефа:

— Как вы думаете, это он?

— Может быть, — неуверенно откликнулся Лангтон.

Один из полицейских вернулся в спальню и остановился у двери.

— Сэр, не хотите подойти и поглядеть?

Около входа, за электросчетчиком стоял шкаф, который они распахнули настежь. И в нем, под скомканным одеялом, надежно хранилось несколько дамских сумочек, присыпанных чем-то похожим на кирпичную крошку.

Лангтон достал носовой платок, обмотал им руку и открыл первую сумку. В ней лежали бумажник, дешевые духи, компактная пудра и пакет с резинками. Лангтон вынул кошелек и проверил его содержимое.

— Господи! — Он повернулся к Льюису. — Это же сумка Кэтлин Кииган!

Лангтон попросил полицейских больше ничего не трогать. Настало время для вызова группы судмедэкспертов.

В десять вечера они возвратились в отделение полиции. Макдоуэлл бушевал в камере на нижнем этаже и кричал, что по ее стенам ползут полчища тараканов.

Врач дал ему успокоительное, но оно еще не подействовало. Они ждали в приемной, пока вещественные доказательства упаковывали в пластиковые мешки на «молниях». В них погрузили три женские сумочки с отмеченным в протоколах содержимым. Все уже знали, что первая из них принадлежала Кэтлин Кииган. Хозяек второй и третьей также не составило труда определить. Ими были Барбара Уиттл и Сандра Дональдсон.

На полицейской автостоянке зажглись ночные фонари, и команда судмедэкспертов дюйм за дюймом прощупывала «Мерседес» Макдоуэлла. Они успели обнаружить под сиденьями полупустые бутылки водки, два пакета с кокаином и растрескавшуюся трубку в «бардачке» для перчаток.

Лангтон и Льюис направились в ближайший паб и заказали там двойной скотч и джин с тоником. Они с удовольствием чокнулись полными стаканами.

— Сегодня мы хорошо поработали, — заметил Лангтон.

— Как по-вашему, это значит, что Алана Дэниэлса нужно снять с крючка? — поинтересовался Льюис.

Лангтон задумчиво посмотрел на скотч и осушил стакан.

— Похоже на то, Майк. Похоже на то.