Вне подозрений

ГЛАВА II

Анна свела воедино свои стенографические записи о деле Мэри Тересы Бут, когда часы уже пробили полночь. И кончила читать досье второй жертвы в два часа ночи.

Судьба Сандры Дональдсон мало чем отличалась от судьбы Мэри Тересы — сходное происхождение, сходный возраст (Сандре был сорок один год), жестокое обращение в детстве и юности, наркотики, алкоголь, четверо детей, отданных приемным родителям, и дружок-наркоман. Впервые ее арестовали за проституцию в двадцать лет, а после она неоднократно отбывала наказание за воровство и скупку краденого, как, впрочем, и за проституцию.

Судя по отчетам о вскрытии, ее избили гораздо сильнее, чем первую жертву. Синяки на снимках выглядели пугающе — одни старые и пожелтевшие, а другие — свежие и с кровоподтеками. Убийца связал ей заломленные за спину руки черным лифчиком и задушил ее колготками. Анна сопоставила две увеличенные фотографии с изображением завязанных узлов и не удивилась, обнаружив, что эти узлы совершенно одинаковы.

Сандру грубо и страшно изнасиловали, повредив ей вагину и анус. Убийца не церемонился с нею, как не церемонился и с Мэри Тересой, и оставил ее труп гнить на пустоши. Анна задумалась об этом тяжком конце тяжелой жизни. Для опознания и погребения ее тела понадобились недели. Да и опознали Сандру только потому, что в полицейском файле сохранились ее отпечатки пальцев. Анна написала короткую докладную записку и попутно напомнила себе, что ей следует проверить полицейские донесения. Возможно, в них фигурировали и остальные жертвы. Сделав эту пометку, она без сил свалилась в постель и тут же уснула.

Однако наутро молодость и здоровье взяли свое, и все признаки усталости улетучились. Никто бы не смог сказать, что она не спала половину ночи. Анна приехала на работу к девяти часам в своем новеньком малолитражном «Купере». Служащий в полицейской форме направил ее к автостоянке за отделением, где рядами выстроились патрульные машины. Места для парковки больше не было, и ей пришлось четыре раза объехать стоянку, пока она наконец пристроила машину за подержанным «Вольво». Запирая ее, она помолилась, чтобы владелец «Вольво», кем бы он ни был, не поцарапал «младенца» при выезде.

Этим утром в ситуационной царила тишина, и Анна с облегчением вздохнула, заметив, что со столов убрали использованную бумажную посуду.

— Доброе утро, Джин, — бодро поздоровалась она. — Что, еще никто не пришел?

Сидевшая за столом Джин — единственная кроме нее обитательница ситуационной — приветливо улыбнулась ей в ответ.

— Вы, должно быть, шутите. Они уже целый час заседают в комнате брифингов. У них там важная стратегическая встреча.

— А вчера вечером о ней никто не упомянул, — возразила Анна, снимая пальто. Она поспешно поставила папки на полку.

— Вам разрешили забрать их отсюда? — осведомилась Джин. — Вы же знаете, они должны оставаться на месте.

— Да, мне это известно, Джин, — откликнулась Анна, постаравшись сдержать раздражение. — Но я спросила у суперинтенданта Лангтона, можно ли мне взять с собой материалы и ознакомиться с досье предыдущих жертв. Я расписалась и в вахтовом журнале, и в дневнике на столе. А кто там на встрече? И кто ведет заседание?

— Начальница. Если суперинтендант Лангтон сумеет доказать, что прежние убийства связаны с делом Мелиссы Стивенс, то никакой помощи нам больше не понадобится.

Ответ не удовлетворил Анну, и она решила дождаться дальнейших объяснений.

Но Джин заговорила с ней очень осторожно, словно обращалась не к молодому следователю, а к какой-то дурочке.

— Отдел общественных дел будет контактировать с Д/СИО, а СИО выступит с заявлениями для прессы и устроит несколько брифингов. Теперь все так политизировано, что у меня уже крыша едет. И для каждого расследования требуется масса разной писанины.

— А появились ли с прошлого вечера какие-нибудь новые свидетельства принадлежности дела Мелиссы Стивенс к серийным убийствам?

— Не знаю. Но сегодня шеф приехал сюда чуть ли не на рассвете. Даже раньше уборщиц. А значит, он что-то отыскал.

Джин с уверенным видом продолжала печатать на компьютере. Анна не стала ее больше беспокоить и удалилась из комнаты.

Ни в коридоре, ни на лестнице она не встретила ни души, и тишина показалась ей просто зловещей. Она спустилась на нижний этаж и приблизилась к комнате брифингов. Рабочий день с его текучкой и повседневными обязанностями начался, и вроде бы утренние телефонные звонки должны были звучать из каждого кабинета, вместе с голосами, гулким эхом отдающимися на каменных ступеньках и площадках.

Однако сегодня все обстояло иначе. Двойные незастекленные двери в комнату брифинга были закрыты. Анна наклонилась к ним, надеясь что-то услышать. Но, кроме глухого рокота голосов, так ничего и не расслышала. Она не решилась в нее войти, повернулась и уже собиралась вернуться назад, но в ту же секунду чуть не столкнулась лбом с детективом Баролли. Он вышел из мужского туалета, вытирая на ходу руки бумажной салфеткой.

— Ну как там? — шепотом спросила она.

— Не могу вам сказать. Начальница не из тех, кто раздает расследования направо-налево. — Он швырнул салфетку в мусорную корзину, но промахнулся.

— А из судебно-медицинской лаборатории что-нибудь поступило?

— Не смешите меня. Они никогда не торопятся.

— Выходит, никаких новых подробностей нет?

— Насколько мне известно, нет. Эти мудаки в Виктории вам и ночного горшка не дадут, чтобы пописать.

Он направился дальше по коридору. Анна возвратилась в ситуационную и прочла там третье досье. Жертву звали Кэтлин Кииган. Пятидесяти лет, с отставанием в умственном развитии и неграмотная. Последние годы жаловалась на ухудшение здоровья и периодическую депрессию. Ее не раз арестовывали за пьянство, нарушение общественного порядка и, подобно прочим, за уличную проституцию. Когда-то она была рыжеволосой, но на фотографии ее волосы выглядели грубо обесцвеченными и напоминали завитки дверного коврика. Анна с отвращением посмотрела на ее посмертные снимки: ссутулившаяся, оплывшая фигура с дряблой, отвисшей грудью. Всех ее шестерых детей отдали в приюты или приемным родителям, признав, что она не способна их воспитать. Полуразложившийся труп Кэтлин Кииган нашли в парке спрятанным под крапивой. Ее связали точь-в-точь как первых двух жертв, однако фотографии произвели на Анну особенно гнетущее впечатление. Страшный клоун с размазанной на губах помадой и выступающими изо рта вставными зубами. Можно было подумать, что она хохотала.

«Какой трагический и отталкивающий типаж», — подумала Анна. И хотя жизнь беспощадно обошлась с Кэтлин, ее смерть стала еще более жалким и незаслуженным концом.

Заседание завершилось после полудня, и Лангтон с его командой вернулись. Анна заметила, что он улыбался. Когда все в ситуационной сгруппировались вокруг него, желая услышать, к какому выводу удалось прийти, она осталась у себя за столом.

— Мы получили дело Мелиссы Стивенс. Начальница согласилась создать группу из пятнадцати детективов. Нам не помешало бы и побольше, но к чему теперь спорить. У нас также появится менеджер офиса, две единицы в штатном расписании и «Холмс-2». Центральный офис снова возьмет нас под свое крыло и включит в систему основных расследований. Он готов нас полностью профинансировать.

Лангтон приостановил раздавшиеся аплодисменты.

— Я хочу, чтобы кто-нибудь съездил в Клапхэм и выяснил, есть ли у них новые подробности по делу Мелиссы. А пока будем ждать результатов судебно-медицинской экспертизы и начнем работать.

Лангтон приколол к доске фотографию Мелиссы Стивенс. Он взял черный фломастер и обвел цифру 7 двойным кольцом.

— Мы знаем, что она рассталась со своим бойфрендом в половине двенадцатого вечера и направилась к станции метро «Оксфорд Серкас».

Он дал указания своей команде обойти все улицы от Ковент-гарден до Оксфорд Серкас и побывать в окрестных пабах со стриптизом. Обычно они в целях безопасности были оборудованы скрытыми камерами.

— Проверьте каждую улицу, переулок и любой проход в клубы, пабы и к автостоянкам в разных направлениях. Сделайте все, что только можно. Я подозреваю, что примерно через месяц большинство этих заведений закроется. И хочу знать точный путь Мелиссы Стивенс той ночью. Один свидетель — официант — у нас все же имеется. Он был уверен, что видел Мелиссу разговаривавшей с кем-то в машине, но не помнит ни марку, ни цвет этой машины. Да, честно говоря, он и девушку-то не слишком хорошо разглядел. Но я хочу воссоздать ее маршрут на пленке. И желал бы увидеть этого шофера и этот автомобиль. Потому что, — Лангтон жестом указал на свою «стену смерти», — мы имеем дело с серийным убийцей. Надеюсь на господа, что гибель Мелиссы была его первой и последней крупной ошибкой. Что же, давайте действовать.

Когда полицейские принялись распределять поручения, Анна по-прежнему сидела за столом, чувствуя себя какой-то запасной частью. Никто из коллег так и не представился ей и не пытался с нею заговорить. Комната постепенно опустела. Она поднялась и подошла к Лангтону.

— А я буду участвовать в расследовании, сэр?

Какое-то мгновение Лангтон глядел на нее, словно не мог вспомнить, кто она такая, а затем постучал пальцами по столу.

— Ступайте к сержанту Льюису. Он готовит телеверсию происшедшего.

— По-моему, он уже ушел, — заявила Анна, нервно озираясь по сторонам.

— Тогда оставайтесь со мной. Я попросил, чтобы ко мне привели бойфренда Мелиссы. Вы можете присутствовать при его допросе. Кстати, вы уже позавтракали?

— Нет.

— Идите и перекусите в каком-нибудь буфете. И возвращайтесь к четверти второго.

— Спасибо. — Она направилась к своему столу, но тут же обернулась: — Вряд ли сейчас пришлют отчет судебно-медицинской экспертизы, я так думаю. А вы получили прошлым вечером свидетельства, способные связать дело Мелиссы с нашим расследованием?

Лангтон смерил ее странным холодным взглядом.

— Нет.

Анна не смогла выдержать этот взгляд и осталась у своего стола, откуда Лангтона видно не было.

Она боялась, что он по-прежнему не сводит с нее глаз.

А затем подошла к архивным полкам и поставила на место досье Кэтлин Кииган. Анна не сомневалась, что он следит за каждым ее жестом. Ее щеки густо покраснели. Она рассердилась на себя за дурацкую застенчивость и неадекватные чувства. И поспешно покинула ситуационную.

Буфет на верхнем этаже оказался совсем маленьким по сравнению со столовой в отделении полиции Мет, где она прежде работала. Почти все столики в зале были заняты.

Балансируя с подносом в одной руке и кейсом в другой, Анна устремилась в дальний угол. Там, за столом, сидели несколько копов в форме. Она отодвинула грязные тарелки и открыла упаковку йогурта, повернувшись спиной к соседнему столику. Оттуда до нее донесся громкий возмущенный голос суперинтенданта Хеджеса.

— Я могу сказать лишь одно — какого рожна он лезет со своими гипотезами и что он о себе возомнил. Перехватил мое дело! Вывел меня из игры! И откуда он взял, что у его шести жертв одни и те же следы насилия? Ну и херня, как и все его шесть старых развалин! Ладно, пусть себе доказывает, я погляжу, в какое дерьмо он с ними вляпается! — Анна обернулась и увидела, как Хеджес разломил вилкой кусочки рыбы и чипсы. — Нет, без дураков! Значит, у нее были связаны руки? Ну и что, черт побери? Никаких результатов судмедэкспертизы у него нет, и отчет о вскрытии пока не готов, а он уже обработал этого гребаного Монти и развел нас, как последних лохов. Его старые шлюхи никак не связаны с убийством этой девочки. Ну и хреновина, ничего не понимаю! Разве что он сговорился с начальницей. И она с самого начала была на его стороне.

Анна услышала звяканье их вилок и ножей. Но вскоре Хеджес вновь принялся разглагольствовать:

— Он намерен подключить прессу, в общем, заручиться поддержкой СМИ. Какая мерзость!

— А если это правда? — спросил угрюмый, рябой коп.

— Что, правда?

— Что там орудовал один и тот же серийный убийца.

— Чушь. Девочка не имеет ничего общего с его расследованием. Он возится с ним уже полгода, собирая старых шлюх по всей Англии. Говорю тебе, суперинтендант Лангтон рвет и мечет от отчаяния. Он выиграл лишь потому, что провел начальницу или трахнул ее. А как бы иначе этот мудила заполучил дело?

Пока Анна заканчивала завтрак, трое мужчин крыли Лангтона последними словами и не обращали на нее внимания. Она незаметно вернулась в ситуационную сразу после часа дня и решила проверить, в порядке ли ее новая малолитражка. Анна обошла последний ряд автостоянки и вдруг увидела Лангтона вместе с начальницей Джейн Ли. Он держал ее за правый локоть и, похоже, провожал к ждущей ее машине.

Анна пронаблюдала, как Лангтон приблизился к этому автомобилю и открыл заднюю дверцу. Очевидно, у них были достаточно близкие отношения. Когда Джейн Ли устроилась на заднем сиденье, он наклонился, чтобы закончить разговор. Анна вернулась к своему столу чуть раньше Лангтона, широко распахнувшего дверь ситуационной комнаты.

— Ну, как, хорошо позавтракали?

— Э-э, да, спасибо. А вы?

— Не было времени. Перекусил сандвичем. — Он кивнул Джин, которая смерила его насмешливым взглядом.

Лангтон проверил часы и посмотрел на Анну.

— Комната номер два для допросов. Приготовьтесь. Я его сейчас расколю.

— Да, сэр, — откликнулась она, взяла блокнот и ручку и двинулась к вращающейся двери.

Лангтон вошел в комнату для допросов без четверти два. Анна уже была там и ждала его. Он держал в руке кофейник, завернутый в бумажную салфетку.

— Ее дружок только что приехал, — сообщил он и сел рядом с Анной. — Его зовут Марк Раулинз, и он студент Лондонского университета. Изучает бизнес.

Лангтон отпил несколько глотков кофе.

— А вы, если я не ошибаюсь, окончили Оксфорд?

— Да.

— Джек, наверное, был доволен.

— Да. Знаете, отец очень гордился, что я поступила в Оксфорд.

— Интересно, что бы он чувствовал сейчас? Как по-вашему?

— Простите, я не поняла?

— Но вы теперь работаете в небольшом заштатном полицейском участке, в отделе убийств, в деле почти сплошь фигурируют проститутки и…

Анна не успела придумать ответ, когда дверь открылась и на пороге показалась Джин с пакетом сандвичей с цыплятами.

— Ваш заказ, сэр, и без помидоров. А Марк Раулинз ждет в приемной.

— Он пришел один или с кем-нибудь?

— С отцом.

— Ладно, передайте его отцу, что я хочу видеть одного Марка. Нет, забудьте. Пусть приходит с кем хочет.

Джин закрыла дверь.

— Он подозреваемый? — полюбопытствовала Анна.

— Пока нет, — пояснил Лангтон и откусил сандвич.

«До чего же он быстро ест, словно спешит на поезд», — подумала Анна.

— Вы смотрите на меня, как будто знаете что-то неизвестное мне. Или не одобряете меня. Я угадал. Хоть раз?

Она вспыхнула.

— Извините. Я, наверное, переволновалась.

— Неужели? И причина только в этом?

Какое-то время они молчали. Он съел кусок сандвича.

— Я подслушала разговор суперинтенданта Хеджеса в буфете.

— Да и… — пробурчал он с набитым ртом.

— Он вас недолюбливает.

— Лучше расскажите мне что-нибудь новое.

— Он сказал, что не знает, как вам досталось это расследование, если бы не роман с начальницей. И еще сказал, что никакой связи между убийствами нет, — продолжила Анна. — А ваши рассуждения об этой связи — полная чушь.

Лангтон доел сандвич и вытер стол, подобрав несколько крошек.

— А вы как думаете?

— Не знаю, — нерешительно ответила Анна. — Мелисса была молода и красива. Из того, что я успела прочесть, очевидно одно — ваш убийца охотился за женщинами особого типа: потасканными, старыми и настолько нелюбимыми, что их даже не включали в списки бесследно пропавших. Ведь никто не докладывал об их исчезновении, и никто не потрудился их отыскать.

— Согласен, но мне было важно другое — у трех жертв колготки затянуты на шее одним и тем же узлом.

— Но на вскрытии… Я не помню, говорил ли Хенсон, что…

— Вы тогда выбежали в туалет, — выпалил Лангтон.

— Нет, я была с вами, когда он разрезал колготки и снял их с ее шеи.

Лангтон потер глаза.

— Прошлым вечером я зашел в судебно-медицинскую лабораторию и проверил эти гребаные колготки — их завязали на ее белой шейке в три кольца. Это один и тот же убийца.

— А лифчик? Он был завязан так же, как и у других жертв?

Анна почувствовала, что Лангтон ей солгал. Но прежде чем он смог ответить, в дверь постучали. Джин ввела Марка Раулинза и его отца. Лангтон преобразился на глазах у Анны. Естественный и расслабившийся, он пожал руки посетителям и пригласил их сесть.

— Спасибо, что согласились сюда прийти. Надеюсь, мы управимся достаточно быстро и безболезненно. — Он добродушно поглядел на свежее юношеское лицо Марка. На вид ему можно было дать шестнадцать, а не девятнадцать лет. — Для вас это, должно быть, настоящая пытка, да и все случившееся ужасно.

Отец Марка, седой и хорошо одетый, нервничал куда сильнее.

— Вы подозреваете моего сына? — отрывисто обратился он к Лангтону.

— Пока нет. Но, насколько нам известно, он последним видел живую Мелиссу. И любые вспомнившиеся ему подробности исключительно важны.

Анна с удивлением слушала допрос. Лангтону понадобилось время, чтобы успокоить взволнованного молодого человека, а потом он стал внимательно, пункт за пунктом, исследовать его показания. Когда Лангтон принялся допытываться, из-за чего же рассорилась молодая пара, Марк снова потерял самообладание. Казалось, что в эти минуты напряжение сгустилось в воздухе, как будто Лангтон давил не только на допрашиваемого, но и на общую атмосферу.

— Вы были бойфрендом Мелиссы целых восемнадцать месяцев, — нетерпеливо проговорил он, — и постоянно заявляли, как вы ее любите. Наверное, вы поймете, отчего я смутился, узнав, что вы ее так легко отпустили. Ведь было уже половина двенадцатого ночи, Марк.

Молодой человек то и дело поглядывал на прямую фигуру отца, однако мистер Раулинз-старший не проронил почти ни слова за время разговора.

— Я лишь подождал несколько минут и бросился вслед за нею. Но мне нужно было оплатить счет. А после я двинулся в том же направлении.

— В каком? — поинтересовался Лангтон.

— Она шла по Ковент-гарден, и я предположил, что она спустится в метро, но когда добрался до него, оно уже закрылось. Я не знал, пойдет ли она в направлении Лейчестер сквер или к Оксфорд Серкас, и вернулся на площадь снизу, по Флорал-стрит.

Лангтон развернул перед Марком карту улиц, чтобы отметить выбранный им маршрут. У парня затряслись руки, а на лбу выступили капли пота.

— У вас и Мелиссы была сексуальная близость?

Когда Лангтон повторил вопрос, Марк заплакал.

— Неужели вам так необходимо это выяснить? — негромко спросил его отец.

— Мне нужно знать, Марк, была ли у вас с Мелиссой сексуальная близость.

Марк покачал головой.

— Есть вероятный свидетель, и он заявил, что видел Мелиссу говорившей с кем-то сидевшим в машине. Мелисса из тех девушек, кто просит их подвезти? — продолжал Лангтон.

— Нет, она бы так никогда не поступила.

— У нее было много любовников?

Глаза молодого человека расширились от ужаса.

— Нет, нет. Нет!

— О чем же вы спорили в ту ночь, когда она ушла от вас?

Пальцы Марка до того крепко сжали авторучку, словно он собирался раздавить ее.

— Я пытаюсь понять, в каком она была состоянии, Марк, и ничего более.

— Я уже говорил вам. Она рассердилась. — Марк швырнул ручку, покатившуюся по столу, и заплакал. Его тело содрогалось в судорогах. Отец подошел к нему и начал успокаивать, крепко сжимая его руку.

— Она не позволяла мне… — Марк пробормотал что-то еще.

— Что?

— Я сказал — она не позволяла мне заниматься с нею сексом! — выкрикнул он. — Вот почему она ушла. Потому что я пригласил ее к себе домой. Я хотел ее у себя видеть, хотел заняться с нею сексом, но она была против, она отказалась… — признался он.

— То есть, если верить вашим словам, Мелисса была девственницей?

Марк постарался сохранить самообладание.

— Да, и она никогда не села бы в машину к кому-то незнакомому. Это не в ее правилах. А вы изобразили ее потаскушкой. Мерзкой потаскушкой. Это вы мерзавец!

Прошло еще немного времени, прежде чем Лангтон отпустил отца и сына. Когда они покидали комнату для допросов, мистер Раулинз укоризненно поглядел на него через плечо.

— Вы нанесли моему сыну тяжелейший удар. Пытались ему внушить, что Мелисса не была невинной девушкой, а это само по себе верх жестокости. Надеюсь, что к своим родителям вы относились с большим уважением.

За ними негромко захлопнулась дверь. Анна закрыла записную книжку. Слова Раулинза-старшего показались ей справедливыми, и она не стала ничего говорить. Однако удивилась, уловив в голосе Лангтона с трудом сдерживаемую ожесточенность.

— Невинная девушка, и ее истязали, насиловали и убили. Ну что за говенная жизнь.

— Да, — внезапно она почувствовала переполняющее ее желание подойти и утешить его.

Лангтон вздохнул и почесал голову.

— Ладно, нам нужно заглянуть в судмедлабораторию. Посмотрим, удалось ли им что-нибудь получить.

Он стремительно вышел из комнаты. Анна едва успела проскочить следом за ним через вращающиеся двери.

В судмедлаборатории на скамейках были разложены вещи Мелиссы. Лангтон и Анна остановились перед черным топом с розовыми блестками в виде слова «Разденься». С изнанки эти блестки прикреплялись к кусочкам розового бархата, крепко державшим штифты.

— «Разденься»? — Лангтон покачал головой.

— Это очень хороший и дорогой топ, — торопливо пояснила Анна. — Видите вон там букву «т», фирменный знак Тео Феннела?

— Кого? — переспросил он.

— Тео Феннела. Ювелира нашего высшего общества. У него роскошный магазин на Фулхэм-роад.

Лангтон повернулся к ассистенту лаборатории.

— Вам удалось вынуть хоть одну блестку? Ведь у них острые края.

Научный сотрудник лаборатории Корал Джеймс сняла очки.

— Нет. Мы пытались, но они очень прочно прикреплены к топу. Наверное, вы уже заметили, что на нем недостает одной блестки.

Лангтон и Анна приблизились. Да, на букве «с», составленной из блесток, не хватало одного камешка, и четыре маленьких коготка, державших его, пустовали.

Их внимание переключилось на розовую мини-юбку из легкой шерсти с эластичным ремешком. Ткань была дорогой и блестящей, и к ней вряд ли могло что-нибудь прилипнуть. Босоножки Мелиссы на низком каблуке тоже выглядели достаточно дорогими. Любопытно, что на них почти не было грязи.

Лангтон повернулся к Корал Джеймс.

— Нет грязи? Да в парке была непролазная грязища, когда мы туда пришли. Мы ждем не дождемся подтверждения, что ее убили именно там.

— Что же, с тех пор сильно похолодало. И еще эта странная метель. Кто знает, возможно, земля и не была грязной, когда ее туда привезли.

— Или принесли.

Затем они осмотрели принадлежавший Мелиссе белый лифчик спортивного фасона. Патологоанатом развязал его и приколол к картонному листу. Рядом с ним находились рисунки завязанного узла и фотографии, показывающие, как этот скрученный в узел лифчик стягивал запястья убитой девушки.

— Мы закончили все тесты, которые вам требовались. А вон там, в дальнем углу, ведется работа над другими тестами.

У стены лаборатории на продолговатом столе лежали лифчики остальных жертв. Они увидели там еще больше фотографий и стрелок. Все они демонстрировали сходство методов убийств. Грязное, выцветшее нижнее белье вызывало тошнотворное отвращение.

Корал подвела их к столу, на котором лицом вниз распластался манекен в человеческий рост.

— Способ, которым завязывали лифчики на запястьях каждой жертвы, практически одинаков. Позвольте мне вам показать.

Корал умело перевязала запястья манекена черным лифчиком, наглядно продемонстрировав, как лифчик Мелиссы дважды обернули вокруг кистей, а крючки и петли при этом поддерживали узел.

— Все они были очень туго затянуты, перетягивали запястья и почти выкручивали руки. Вы сами видите, как прочно закреплен узел. А вот с лифчиками спортивного фасона дело обстоит сложнее. Они эластичные, нейлоновые и рвутся, когда их завязывают. Например, шелковый лифчик сразу разорвался, стоило нам затянуть один узел.

Корал передвинулась и занялась колготками. Их нужно было разрезать и снять эти куски с шеи. Она показала, что колготки тремя кольцами обвили вокруг шеи и завязали узел.

Она сделала несколько записей, переходя вместе с Лангтоном от скамейки к скамейке. Одежда предыдущих жертв хранилась в запечатанных пластиковых пакетах. Лангтон отказался от повторного осмотра этих вещей и с нетерпением поглядел на часы. Когда они вернулись к топу и юбке Мелиссы, он наконец задал вопрос по сути:

— Ну что же, какие новости нас ждут — хорошие или плохие? — негромко осведомился он.

— Я бы не назвала их хорошими, как бы к ним ни относиться. — Корал сняла резиновые перчатки. — Но я знала, что вы меня спросите, и теперь отвечу да. Мы считаем, что ваша девочка была убита тем же самым человеком. Узлы и метод их завязывания идентичны.

— Спасибо, — отозвался он, почти не разжимая губ.

— Мы до сих пор обрабатываем ее одежду, и мы могли бы найти кое-что новое. Однако мы пока что ничего не обнаружили.

Выйдя из лаборатории, Лангтон закурил около автостоянки.

— Не правда ли, все это невероятно? — Он выдохнул струю дыма и повернулся к Анне вполоборота. — Похоже, негодяй свое дело знает.

— Как по-вашему, он отвозил их куда-то рядом с их домами? — спросила Анна. — А может быть, он их убивал и оставлял трупы где попало?

— Никоим образом. Он убивал их рядом с домами или в окрестностях. И они всегда соглашались с ним идти.

— Что касается проституток, тут вы правы. Но Мелисса должна была его знать, а иначе ни за что не согласилась бы с ним пойти. Однако ее нашли далеко от ее съемной квартиры.

Анна еще долго рассуждала бы о жертвах, но Лангтон швырнул окурок и направился к патрульной машине.

— Сейчас мы едем к Хенсону в анатомичку! — прокричал он ей сквозь гул мотора. — Возможно, он для нас что-нибудь приготовил.

Лангтон захлопнул дверь. Она едва успела забраться на заднее сиденье, как машина тронулась в путь.

Хенсон сидел в анатомической лаборатории и пил кофе, заедая его большим куском торта с кремом. Он улыбнулся, когда они вошли в лабораторию.

— Вот решил перекусить, хотя бы в четыре часа, уж такая у меня жизнь, а вы тут как тут. И, наверное, сейчас начнете кричать и требовать результатов. Не получится, я, знаете ли, не намерен торопиться. Ошибка мне слишком дорого обойдется — ценой всей карьеры, так что я повременю с ответом. Он еще не готов.

У Лангтона вытянулось лицо.

— Ну ладно. Так и быть, скажу вам одну вещь. Мне известно, что она напоследок съела гамбургер и жареный картофель, запив их кока-колой. Ни алкоголя, ни наркотиков. Очень стройная и ладная молодая девушка. С отличными мускулами и свежей кожей, без каких-либо пятен. От природы она была блондинкой, с хорошо подстриженными волосами — не обесцвеченными, но с несколькими яркими золотистыми прядями. И почти не пользовалась косметикой.

Хенсон расправился с куском торта и вытер рот бумажной салфеткой.

— Дайте мне еще сутки, и у меня будут все результаты. Тогда коронер сможет дать разрешение на ее похороны, и труп увезут отсюда. А вы пока ознакомьтесь со слайдами, ну и с прочим.

Он окинул Анну долгим взглядом.

— Давайте посмотрим. Уж сейчас-то вас не стошнит. Слайды легче переварить. — Хенсон добродушно усмехнулся, и Анна покраснела.

Он встал и подошел к стене, где висели увеличенные слайды в тонких рамках, и с непривычной серьезностью обратился к Лангтону:

— Видите отметину у нее на шее? Мало радости перечислять вам различные признаки: странная форма размером со старый шиллинг, но с какой-то луковичной головкой наверху. — Он дотронулся указательным пальцем до этого места на своей шее. — И она довольно глубокая — с полдюйма. Но не это ее убило. По-моему, она уже была без сознания. Мы провели тесты ее мозга, и я скоро получу результаты.

— Спасибо, — поблагодарил его Лангтон. — Но только прошу, не тяните.

— Да, — вздохнул Хенсон и двинулся к другой двери лаборатории.

Лангтон поглядел на Анну.

— Ладно, нам пора в отделение. Вдруг у ребят появилось для нас что-то новое?

— Да, сэр. — Она почувствовала усталость, пусть даже он нисколько не устал. В следующий раз ей понадобится на завтрак не йогурт, а что-нибудь более плотное.

В ситуационной было полно народа. Кто-то сидел у нее на столе, но прежде чем она смогла сказать хоть слово, Лангтон захлопал в ладоши, требуя внимания. К ним присоединились новые, незнакомые Анне детективы, менеджер офиса, церковная группа. Лангтону потребовалось время, чтобы поздороваться с каждым из них. После этого он приступил к отчету и первым делом твердо заявил, что человек, связавший Мелиссу, — убийца шести остальных жертв. Теперь к ним уверенно прибавилась седьмая.

В комнату вкатили огромный телевизор. Лангтон взял видеокассету.

— О’кей. Послушайте меня, — все, кто пропустил прошлое заседание и не участвовал в реконструкции событий, когда Мелисса еще считалась пропавшей. Сейчас мы посмотрим фильм, пронаблюдаем за случившимся, и кто-нибудь поделится сегодняшними результатами. Впрочем, одна отличная новость у нас уже есть — подтвердилось, что мы охотимся за тем самым негодяем, который… — Он оборвал себя на полуслове, с экрана зазвучала музыка «Преступной ночи», и в комнате воцарилась тишина, перемежающаяся лишь телефонными звонками.

На экране появилась увеличенная фотография, и голос за кадром произнес: «Мелиссу Стивенс в последний раз видели здесь, в бистро, на Ковент-гарден. Она была в броском черном топе с розовой эмблемой из блесток и розовой юбке. Мы желали бы услышать информацию от всех видевших ее ночью после половины двенадцатого».

Фильм продолжался еще пять минут, с торопливыми комментариями о том, как Мелисса покинула бистро и двинулась к станции метро. Затем последовало короткое интервью с ее родителями. Они умоляли свидетелей исчезновения их дочери незамедлительно связаться с ними. Родители беспрестанно повторяли, что Мелисса никогда не уходила надолго, не предупредив их по телефону, опасались самого худшего. Потом, в другом отснятом на пленку материале, речь пошла о происходившем той же ночью двумя часами позже. Несколько кадров с подробностями телефонных опросов. Наконец диктор заявил, что им позвонил свидетель, уверявший, будто бы он видел Мелиссу той ночью. И опять увеличенная во весь экран фотография Мелиссы, а под ней — номер контактного телефона.

Телевизор выключили, и вскоре разговор возобновился. Собравшиеся не скрывали боли и подавленности. Неудивительно, ведь всем стало ясно, что, когда снимались эти кадры, юная дочь Стивенсов уже была мертва. Детективы получили задание на следующий день. А Лангтон вернулся к доске.

— Ладно, нам сейчас подадут кофе, а пока мы должны отчитаться. Сверим сообщения, сопоставим факты и решим, что делать дальше. — Он указал пальцем на Майка Льюиса, вставшего с ним рядом. — Сидите и слушайте Майка. Ну как там у тебя?

Льюис открыл блокнот.

— Я разговаривал с этим позвонившим нам свидетелем из фильма. Нам помогли ребята, ведущие дело об исчезновении. Они вышли на след, и мы его быстро отыскали. Его зовут Эдуардо Морено, он кубинец, и английский язык у него еще тот. С трудом может связать три слова. Он работает в клубе «Минкс» на углу Олд-Комптон-стрит. Это закрытый клуб трансвеститов с входом только для членов, и клиентура там особая. В общем, вы меня поняли? Неподалеку находится массажный салон — по сути дела, дешевый подвальчик с ярко-розовым неоновым знаком. И неон для нас очень важен — он не просто розовый, а все время вспыхивает и мерцает. Так вот, мистер Морено, он же официант, мойщик посуды и швейцар, вышел из клуба покурить где-то около полуночи. Он уверен, что видел Мелиссу, хотя и не слишком отчетливо. Почему-то ему показалось, будто она заходила в магазин при массажном салоне.

Льюис рассказал, как Морено заметил Мелиссу, беседовавшую с кем-то сидящим в машине. Он не смог точно описать ни цвет, ни марку этого автомобиля и лишь заявил, что тот был большой и светлый. Морено также не мог поручиться, что девушка села в машину и уехала. В тот момент он отвернулся и заговорил с каким-то прохожим. А когда повернулся снова, ни машины, ни Мелиссы уже не было. Да и водителя он толком не разглядел, хотя полагал, что за рулем сидел мужчина.

Лангтон распорядился, чтобы Майк привел Морено в отделение и показал ему автомобили всевозможных марок. Он скептически отнесся к утверждению о ломаном английском языке официанта, поскольку тот сам отвечал ему по телефону. Но Льюис пояснил, что от его имени позвонил другой официант и оба они рассчитывали на вознаграждение. Была и хорошая новость: в клубе «Минкс» работали скрытые камеры, установили их и в массажном салоне. После долгих уговоров их владельцы согласились показать Льюису отснятое на пленку. Как правило, камеры фиксировали ближайшие улицы, переулки и прохожих, хотя только одна из них кодировала время. А значит, любые кадры с идущей Мелиссой можно было отдать в лабораторию для увеличения и быстро вернуть. Майк планировал сначала просмотреть их сам.

Вторым отчитался Алан Баролли. Он сообщил, что целый день обследовал окрестные улицы, прикидывая вероятные маршруты Мелиссы. У съемочной группы оставалось всего-навсего двое суток, чтобы смонтировать эту сеть дорог, выбрав наиболее прямой путь. Баролли проверил и дальние улицы, по которым могла пройти Мелисса. В результате он раздобыл шесть дополнительных пленок скрытого наблюдения и просмотрел их вместе с группой, надеясь точно выяснить подробности ее ночного путешествия от Ковент-гарден до роковой встречи с убийцей. Однако он лишь подкрепил подозрение Лангтона — в то время скрытые камеры продолжали фиксировать происходящее и большинство названных мест успели отснять по нескольку раз.

Лангтон попросил остальных детективов поделиться своими соображениями, поподробнее расспросить Льюиса и Баролли, да и просто обсудить услышанное. Анна подняла руку и по обыкновению залилась румянцем, когда все в комнате повернулись к ней.

— Меня смущают два обстоятельства. Должно быть, ночь выдалась холодная. А мы знаем, что Мелиссу нашли в черном топе и мини-юбке. Неужели она отправилась без верхней одежды, например без жакета или пальто?

Сидевшие недоуменно переглянулись и пожали плечами, а Лангтон дал указание проверить эти сведения у ее бойфренда. Анна опять подняла руку, когда он уже сдвинулся с места и кивнул ей.

— К тому же на ее топе есть эмблема из блесток. Возможно, наш убийца, до сих пор имевший дело с проститутками, подумал, что Мелисса вышла из массажного салона. Ведь у нее на груди сверкало слово «Разденься», и у него могла появиться такая мысль.

Лангтон снова кивнул и сверился с часами.

— О’кей, сейчас восемь вечера. На сегодня хватит, а завтра — на всех парах вперед. Приведите сюда кубинца, отсортируйте пленки камер с сетью окрестных улиц, и мы посмотрим, помогут ли нам материалы вскрытия.

Сотрудники устремились к дверям. Некоторые из них подобно Анне приехали на работу к девяти утра, если не раньше. Она взяла свое пальто и кейс и направилась к архивным полкам.

— Шеф, я могу забрать на дом досье четвертой жертвы?

Лангтон небрежно бросил ей «да», продолжая совещаться с менеджером офиса о графике дежурств. Для новых служащих отдела уже подготовили копии досье, так что Анна просто захватила с собой одну из этих копий, расписалась в регистрационном журнале и вышла, почувствовав страшную усталость.

Когда она приблизилась к автостоянке, то чуть не оцепенела — на боку ее любимой малолитражки виднелась царапина. Нельзя было сказать, задел ли машину подержанный «Вольво» или нашелся какой-нибудь иной виновник. Анна швырнула кейс на заднее сиденье, села за руль и задумалась, что ей делать. Не вернуться ли в отделение и пожаловаться? А может быть, лучше попросить выделить ей на стоянке другое, более удобное место? Но в конце концов усталость взяла свое, и она поехала домой.