Внуки королей

ПРЕДИСЛОВИЕ

О «Черном континенте» сегодня пишут люди самых различных профессий и взглядов. И книги их носят тоже очень разный характер — от капитальных научных исследований до путевых заметок туристов. Но при всех различиях точек зрения авторов, их взглядов и тенденций есть у этих многочисленных изданий одна общая черта: желание показать, как проникает новое в жизнь народов Африки, как это новое сочетается с традиционными африканскими формами хозяйства и быта, стремление как-то истолковать, объяснить происходящие при этом сложнейшие процессы — хотя, конечно, выводы очень часто оказываются прямо противоположными.

В этом потоке литературы книга немецкого журналиста Хайнца Клемма выделяется отнюдь не тем кругом фактов и впечатлений, который в ней отразился. Есть книги куда более богатые фактическим материалом; к тому же, впервые попав в Западную Африку, очень разные люди многое сначала воспринимают одинаковым образом. И если бы речь шла только о еще одних путевых заметках, то, пожалуй, великолепные фотоработы Хельги Клемм имели бы едва ли не большую познавательную ценность, чем текст, написанный ее мужем. Но, к счастью, два существенных обстоятельства выгодно отличают «Внуков королей» от многих и многих книг такого типа.

Первое из этих обстоятельств — то, что книга написана человеком передовых общественно-политических взглядов, гражданином социалистического государства — Германской Демократической Республики. Супруги Клемм приехали в Республику Мали как настоящие друзья, искренне заинтересованные в быстрейшем прогрессе малийского народа, в его успехах на трудном пути строительства новой жизни. И эта заинтересованное и, друзей очень хорошо видна на всем протяжении мин и и, без сомнения, сразу встретит должное сочувствие советского читателя.

Другим обстоятельством служит то, что Клеммы посетили Мали в чрезвычайно интересное время — в декабре 1961 — апреле 1962 г., когда со времени создания независимой Республики Мали прошло меньше полутора лет. Многое было еще неясно, многое приходилось делать, так сказать, ощупью, на всей жизни страны лежал еще тяжелый отпечаток непосредственного влияния колониального режима. Новому человеку совсем не просто было разобраться в сложной обстановке того периода. Клемм в этом отношении не был исключением, поэтому нам придется здесь бросить беглый взгляд на исторические условия, сложившиеся в Мали ко времени провозглашения независимости.

Шестьдесят с лишним лет колониального режима не принесли Мали — тогдашнему Французскому Судану — ни благоденствия, ни даже хотя бы относительного экономического подъема. Французские монополии не проявляли заинтересованности в экономическом развитии этой колонии: она лежала в глубинных районах континента, вывоз сырья мог осуществляться только через другие «территории», имевшие выход к морю, — такие, как Сенегал или Берег Слоновой Кости, — и хозяйственное освоение Французского Судана требовало сравнительно крупных затрат, которые окупились бы за гораздо больший срок, чем такие же затраты в более выгодно расположенных колониях. Хищнический подход к эксплуатации колонии проявлялся решительно во всем: и в том, что совершенно не велась геологическая разведка природных ресурсов страны; и в абсолютно недостаточном объеме дорожного строительства; и в тех очень ограниченных по масштабу мероприятиях по «сельскохозяйственной модернизации», которые французская администрация пыталась осуществить в 20-х и начале 30-х годов, но так и не довела до конца; и в том очень характерном обстоятельстве, что господствующее положение в экономике колонии занимали не промышленные, а торговые монополии Франции, заинтересованные лишь в извлечении максимальных прибылей из неэквивалентного обмена товаров, но никоим образом не в промышленном строительстве, пусть даже самом ограниченном. Единственное крупное хозяйственное мероприятие французской администрации — создание «Оффис дю Нижер» для орошения земель в средней дельте Нигера — также имело в виду прежде всего получение максимального количества «собственного» хлопка, что освободило бы французских предпринимателей от необходимости закупать египетский или американский хлопок; да и этот проект далеко не был доведен до конца, а то, что было сделано, принесло малийским крестьянам неимоверные лишения и страдания. По существу на всем протяжении французского господства Французский Судан был обречен на то, чтобы поставлять в более развитые колонии тогдашней Французской Западной Африки продовольствие и дешевые рабочие руки. Страна оставалась одной из самых бедных и наименее развитых колоний во всей Западной Африке. Чтобы показать, в какой страшной нищете жило африканское население, достаточно назвать хотя бы одну цифру: в 1960 г., ко времени провозглашения независимой Республики Мали, средний годовой доход на одну африканскую семью на территории Мали составил всего 52 доллара.

Экономическая отсталость Французского Судана, его положение второразрядной колонии не могли не наложить свой отпечаток на развитие национально-освободительной борьбы. Политика колонизаторов решительно препятствовала созданию в стране промышленности. К моменту провозглашения независимости численность рабочего класса составляла меньше одного процента общей численности населения, и роль ведущей общественной силы в борьбе за независимость он играть не мог. Но в Мали не успела сложиться и сколько-нибудь сильная национальная буржуазия — хотя бы такая, как в Гвинее, не говоря уже о Сенегале или Береге Слоновой Кости. Специфика развития национально-освободительного движения малийского народа заключалась в том, что руководство этим движением с самого начала оказалось в руках демократически настроенной интеллигенции, мелкобуржуазной по происхождению, но весьма прогрессивной по своим общественно-политическим взглядам. Внутри созданного в октябре 1946 г. на конгрессе в Бамако Африканского демократического объединения (РДА) партия Суданский союз вместе с Демократической партией Гвинеи образовывали левое крыло.

Вместе с тем французская колониальная администрация при эксплуатации малийского крестьянства стремилась всемерно использовать старые, доколониальные формы организации общественного труда. Это никак не способствовало внедрению в суданской деревне капиталистических форм хозяйства. В Мали почти повсеместно сохранилась общинная организация в деревнях, и это в большой мере облегчило организацию для национально-освободительной борьбы крестьянских масс, то есть подавляющего большинства населения (так же, как сейчас это позволяет использовать общинные традиции, совместного труда и взаимной помощи при кооперировании в сельском хозяйстве). К тому же в малийской деревне общине во многих случаях противостоял назначенный французским комендантом округа «вождь» — низшее звено колониальной администрации, и одним из важнейших требований партии Суданский союз была ликвидация этой паразитической прослойки мелких эксплуататоров, что не могло не привлечь крестьянство на сторону Суданского союза.

Немаловажную роль сыграло и то, что из всех стран Западной Африки тогдашний Французский Судан имел самые богатые и славные традиции собственной государственности. Именно на его территории сложились и процветали могущественные средневековые державы Мали (XIII–XV вв.) и Сонгай (XV–XVI вв.), сильные бамбарские государства в Сегу и Каарте, фульбское — в Масине. Наконец, именно Судан был главной базой таких видных борцов против французской колонизации в XIX в., как аль-Хадж Омар Таль и Самори Туре. В африканских условиях, где при почти поголовной неграмотности населения исторические сведения передавались из поколения в поколение профессиональными рассказчиками — гриотами, — нельзя было недооценивать взрывчатую силу таких традиций.

Наконец, последнее по порядку (но не по важности) условие развития национально-освободительной борьбы на территории бывшего Французского Судана, способствовавшее быстрым и решительным успехам этой борьбы: как раз в силу своей «второразрядности» эта колония охотно использовалась правительством метрополии в качестве места ссылки прогрессивных деятелей, в частности коммунистов и левых социалистов. Результатом такой политики было то, что число лиц, служивших носителями самой передовой общественной теории — научного социализма, — оказалось в Судане большим, чем в какой-либо другой западноафриканской колонии Франции. И уже в 1944 г. здесь существовали кружки, объединявшие революционно настроенную африканскую молодежь вокруг французских коммунистов — учителей или других специалистов. В широком распространении интереса к марксистско-ленинской теории, который сейчас наблюдается в Мали, немалая заслуга принадлежит этим кружкам. После разгрома Советским Союзом наиболее агрессивных отрядов мирового империализма — германского и японского — в мире создалась исключительно благоприятная обстановка для небывалого подъема национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах. В этих условиях именно сравнительно высокий уровень теоретической подготовки ведущих кадров партии Суданский союз в большой степени способствовал ясности и последовательности политической линии партии. А это в свою очередь обеспечило впоследствии Суданскому союзу роль единственной руководящей политической силы в Мали.

Вместе с тем отсталость Французского Судана даже в сравнении с другими французскими колониями в Западной Африке создавала и специфические трудности в дополнение к тем, которые испытывают все молодые государства Африки (отсутствие кадров, техники, организационного и технического опыта, валютные затруднения и т. п.). При крайней слабости малийской экономики, при полной зависимости внешней торговли страны от состояния отношений с соседями, имеющими выход к морю, любая поспешность в политике могла быстро обернуться полной экономической катастрофой. Реалистический подход к действительности требовал попытаться использовать все возможности для организации плодотворного сотрудничества с прежней метрополией. Именно поэтому в 1958 г. партия Суданский союз в конце концов решила голосовать на референдуме 28 сентября 1958 г. за вхождение в состав Французского союза, хотя внутри ее руководящего ядра много было сторонников того, чтобы последовать гвинейскому примеру. Не случайно согласилось малийское руководство и на федерацию с Сенегалом, хотя оно и понимало, что более развитый и богатый Сенегал получит львиную долю преимуществ; только когда сенегальская буржуазия стала на путь прямого сотрудничества с неоколониалистами, федерация перестала существовать, а на ее развалинах выросла независимая Республика Мали.

После завоевания политической независимости перед партией Суданский союз, перед всем малийским народом стоял вопрос: за счет каких ресурсов строить независимую современную экономику страны? Было ясно, что у Мали есть надежные друзья — страны социалистического лагеря, что республика может рассчитывать на их всестороннюю помощь. Но основой экономического возрождения страны мог быть только самоотверженный труд самого малийского народа. Это хорошо понимало руководство Суданского союза, возглавляемое видным политическим деятелем, одним из вождей национально-освободительной борьбы в Западной Африке, Модибо Кейта. Партия неутомимо вела разъяснительную работу, чтобы организовать и направить на выполнение важнейших задач хозяйственного и социального строительства небывалый революционный энтузиазм народных масс. Задача была ясна: нужно всю страну превратить в одну строительную площадку, где строились бы сразу и предприятия и новые отношения между людьми, где одновременно создавались бы и новая современная экономика Мали и новое, свободное от угнетения и унижения малийское общество.

Вот этим чувством неудержимого, бурного движения, стремительной смены старого новым, непрестанной борьбы нового и старого в жизни молодой республики и пронизана вся книга X. Клемма. Этим прежде всего и привлекает она симпатии читателя. Четыре, месяца — небольшой срок для того, чтобы познакомиться со страной, которая по площади превышает ГДР, ФРГ, Италию и Францию, вместе взятые. Не все можно увидеть, тем более — не все понять, кое в чем впечатления неизбежно окажутся поверхностными, а некоторые из них- и просто неверными. Все эти недостатки есть и во «Внуках королей». Но основное автор уловил совершенно верно, и это основное выражено в названии заключительной главы — «В Африке всё в движении».

Собственно, с движения книга и начинается — с описания поездки из Бамако на запад, к границе Сенегала. Поначалу это просто беглые путевые заметки, отрывочные впечатления. Однако вдруг мы замечаем, что речь идет уже не просто о поездке по интересной и малознакомой стране, где все непривычно и вызывает удивление. В споре между профсоюзными активистами и Диа-нарой, участники которого смело оперируют сложнейшими философскими категориями, мы неожиданно ощущаем движение всей Африки, горячее дыхание сложной и противоречивой политической действительности нашего времени. И очень характерно, что спор этот происходит в поезде, между случайными попутчиками — настолько глубоко проникает в сознание все более широких слоев африканцев понимание своей неотделимости от общего развития событий в мире.

Следует вообще сказать, что образ Диавары, сопровождавшего Клеммов в их поездке по стране, получился у автора очень живым. Перед читателем предстает типичный молодой малийский интеллигент — горячий патриот, энергичный, жизнерадостный, убежденный оптимист — словом, личность очень симпатичная, хотя и не лишенная недостатков. Впрочем, Клемм и не думает идеализировать Диавару — Диавара в его изображении противоречив, как противоречива вся жизнь в Мали; и все же к нему проникаешься симпатией с первого его появления на вокзале. А в высказываниях Диавары, в его реакции на те или иные события очень хорошо отразились взгляды, широко распространенные среди его соотечественников. В этом отношении характерны его мысли об африканской общине и о месте ее в истории и в современном развитии африканских стран. Выше мы говорили уже об общине в малийской деревне. Безусловно, какую-то положительную роль сохранение общины и общинных традиций может сыграть. Однако нет никаких оснований полагать, будто жизнь в африканской общине была, как выражается Клемм, «семейной идиллией». А между тем многие видные политические лидеры Африки, деятели ее культуры и науки пытаются доказать, будто Африка не знала классового общества, а следовательно, и классовой борьбы, что африканские доколониальные общества были по своему характеру социалистическими или даже коммунистическими. В конечном счете развитие этого тезиса приводит к имеющему уже совершенно недвусмысленный политический характер выводу о неприемлемости марксистской теории в африканских условиях. Отголосок этих споров проскальзывает в словах профсоюзного активиста Диабате во время разговора в вагоне. Прав Клемм, когда воспринимает рассуждения о «единой семье» с изрядной дозой критики.

Но не всегда можно принять сторону автора в его спорах с Диаварой: ведь когда тот, например, не позволяет снимать какой-либо сюжет, им движет своеобразно преломленное патриотическое чувство — сколько было опубликовано, да и сейчас еще публикуется фотографий, оскорбительных для человеческого и гражданского достоинства африканцев. И точно так же легко можно понять сдержанность Диалло, секретаря Конфедерации трудящихся Мали, в беседе об обряде бракосочетания: в жизни много противоречий, старое не так просто уступает место новому, будь то в политике или в семейной жизни. И, к сожалению, невозможно сразу поднять всю страну до современного уровня — а ведь сознание отсталости своей родины ни у кого не вызовет радостных чувств.

С первых же глав книги возникает тема свободного труда народа на благо своей страны. Начавшись при описании строительства шоссе к малийско-гвинейской границе, она продолжается в главах, посвященных «Оффис дю Нижер», и в рассказе о строительстве колодца для туарегов около Тимбукту. Ярко и убедительно выглядит картина добровольной народной стройки шоссе; здесь читатель хорошо видит, как трудовой энтузиазм простых малийских крестьян превращается в могучую и действенную силу. Не случайно призыв к добровольному и безвозмездному труду на строительстве, обращенный партией Суданский союз к народу Мали, дал блестящие результаты: методом народной стройки в республике построены сотни школ, мостов, клубов. Кстати сказать, такие стройки — хороший пример разумного и творческого использования древних африканских традиций совместного труда и взаимной помощи в новых исторических условиях.

Но, конечно, далеко не все традиции могут быть полезны при создании нового малийского общества. При-мором этого может служить такое явление, как гриоты. Конечно, они были, а в известном смысле и сейчас остаются хранителями старой патриотической и культурной традиции народов Мали. Разумное использование этой традиции может стать немалым вкладом в формирование новой малийской культуры — и Клемм правильно отмечает это. Но тем не менее в нынешних условиях многие представители передовой малийской интеллигенции имеют достаточно оснований считать касту гриотов паразитической, вредной прослойкой общества, как и выразил это знакомый Клемма во время церемонии на улицах Бамако (стр. 88).

Клемм часто упоминает в своей книге мусульманскую религию, ислам — обычно, когда говорит о тех или иных бытовых традициях, с которыми ему пришлось столкнуться. При этом и сам Клемм и его жена не скрывают своего в общем-то отрицательного отношения к исламу. Против такого взгляда в принципе, конечно, трудно что-либо возразить. Однако читатель должен иметь в виду, что, во-первых, многие из тех обычаев, которые Клеммы считали мусульманскими, возникли независимо от ислама, а другие уходят своими корнями в значительно более древние времена, чем время зарождения ислама. А во-вторых, и с исламом в Мали дело обстоит, пожалуй, сложнее, чем это представляется немецкому журналисту. Ислам довольно долго играл в Западной Африке роль идеологии сопротивления колониальному захвату, причем здесь это проявлялось резче, чем в любом другом районе Африки к югу от Сахары. Беседа автора на теплоходе с христианским миссионером во время поездки в Гао (стр. 209) хорошо показывает как раз политический характер все большего распространения мусульманской религии в Африке, его антиколониальную направленность. И именно поэтому в Республике Мали сейчас довольно широко бытует мнение, будто ислам-де вполне совместим и с социализмом, и с современным уровнем технического развития человеческого общества. Так что, не говоря уже о грузе бытовых традиций и просто привычке, нынешний малийский ислам — вещь сложная и менее всего заслуживающая упрощенного подхода.

С уважением и симпатией обрисовал Клемм малийских руководителей, начиная с президента Модибо Кейта. В портретах министров, комендантов округов, губернаторов областей подчеркнуты энергия, преданность своему делу, патриотизм и особенно их молодость. Да, многие видные политические деятели Мали молоды, как молода и их республика. Книга Клемма хорошо передает это ощущение молодости, жизнерадостности и оптимизма. Своеобразной поэзии полны главы, повествующие о поездке в лагерь туарегов около Гао. Поведение губернатора, его глубокая убежденность в правоте своего дела, его речь, обращенная к кочевникам, — все это рисует нам широко мыслящего и смелого государственного деятеля. В то же время становится ясно, какие неимоверные трудности преодолевает малийский народ и его правительство на пути построения нового: ведь перевод на оседлость кочевников — это одна из самых трудных проблем, с которыми приходится сталкиваться при переустройстве общества. Не случайно правительство Республики Мали и Национальное политбюро партии Суданский союз уделяют особое внимание развитию именно северных и северо-восточных районов страны, где сосредоточена основная масса кочевого населения. Иллюстрацией этой заботы может служить описание строительства колодца для туарегского кочевья. Уже после отъезда Клеммов из Мали в работы по поискам воды в пустыне и по сооружению колодцев включились по просьбе малийского правительства советские гидрологи, принесшие в Сахару все огромное богатство накопленного в нашей стране опыта освоения пустынь. Десятки вновь пробуренных колодцев — прекрасное доказательство братской помощи советского народа народам Мали.

Исключительно тепло отзывается Клемм об иностранных специалистах, которых он встречал во время своих поездок по Мали, — советских, чехословацких, французских. И сейчас еще в стране работает немало французов. Среди них есть разные люди, совершенно непохожие друг на друга. Клемм очень четко разделяет таких, как месье Эмиль, не вызывающий симпатии ни у самого автора, ни у читателя, и честных тружеников, искренне помогающих малийскому народу воспитывать собственные кадры — таких, как коммунисты Мартен и Жюлиус или учитель Жак Пфистер, которому просто чутье порядочного человека подсказывает, где его место в Мали и в чем его долг. Именно эти люди (некоторых из них пишущему эти строки посчастливилось знать лично) с честью продолжают демократические традиции Франции, закладывают основу принципиально новых, равноправных отношений между своей родиной и молодой африканской республикой.

За четыре года, что прошли со времени поездки в Мали супругов Клемм, в этой стране многое изменилось. Осенью 1962 г. VI съезд партии Суданский союз провозгласил целью малийского народа построение в стране социалистического общества. Все шире развертывается хозяйственное и культурное строительство. Заметно укрепились дружеские связи между Советским Союзом и Республикой Мали, все больше наших людей отправляется на работу в Мали и все больше малийцев приезжает в нашу страну — учиться и осваивать советский опыт. Книга Хайнца Клемма — это рассказ об увиденном глазами друга; она помогает читателю многое понять. Но даже если она просто пробудит в нем дальнейший интерес к дружественному африканскому государству, населенному трудолюбивыми, гордыми и веселыми людьми, — задача ее будет выполнена.