Военная контрразведка и армия. Записки ветерана органов военной контрразведки

Глава седьмая: Время собирать камни

Глубокой осенью 1979 года я навсегда расстался с Группой советских войск в Германии. Отдохнув в подмосковном санатории «Архангельское», в декабре приступил к работе в Высшей школе КГБ, ныне Академии Федеральной службы безопасности.

Такой вариант я не считал для себя лучшим, но выбирать было не из чего. За плечами уже накопилось около 40 календарных лет службы, следовало думать о ее завершении, выбирать гавань и бросать якорь.

К моей новой работе сослуживцы отнеслись по-разному. Прощаясь со мной в Берлине, начальник 2-го главного отдела МГБ ГДР генерал Крач сказал:

— Товарищ Гераскин, если не секрет, на каком участке вы будете продолжать службу?

Я ответил:

— Никакого секрета нет. Пойду работать в нашу Высшую школу.

Он изумился и воскликнул:

— Так это же дезертирство!

Совсем по-другому воспринял мое новое назначение член военного совета ГСВГ генерал-полковник И.С. Медников, он сказал:

— Борис Васильевич, все правильно. Кому же, как не тебе, человеку с таким богатым опытом и знаниями, учить и воспитывать молодых чекистов?

Мнения полярно противоположные. Кто из них прав? Каждый по-своему.

Высшая школа КГБ являлась вузом по подготовке кадров для контрразведывательных подразделений Комитета госбезопасности. В школе сложились твердые чекистские традиции и свой уклад жизни, хорошо был поставлен учебный процесс, занятия проводил опытный профессорско-преподавательский состав. Слушатели за пять лет обучения получали добротное специальное, юридическое, военное и языковое образование. Высшая школа КГБ постоянно росла и развивалась. В начале 80-х годов она перебазировалась с Ленинградского проспекта на юго-запад Москвы в специально построенный комплекс зданий, включающий в себя современные учебные аудитории и спецклассы, общежитие и спортивные сооружения.

В школе я руководил факультетом, готовившим кадры для органов военной контрразведки, и одновременно возглавлял спецкафедру, занимавшуюся вопросами организации агентурно-оперативной работы в вооруженных силах. Таким образом, Высшая школа мою связь с военной контрразведкой не нарушила. Деятельность контрразведки как бы повернулась ко мне новой стороной, связанной с ее кадровым обеспечением.

Среди профессорско-преподавательского состава и слушателей Высшей школы факультет военной контрразведки полушутя именовали рабоче-крестьянским. И это неслучайно. На факультет в основном поступала молодежь из простых трудовых семей, не боявшаяся в будущем работой в военной контрразведке взвалить на свои плечи, кроме профессиональных задач, все тяготы и опасности армейской службы.

Работая в школе и оглядываясь на историю органов безопасности, мой личный путь в них, я четко представлял, насколько важно дать будущим сотрудникам фундаментальные знания и широкое образование. От этого непосредственно зависели уровень культуры работы органов безопасности, их будущее.

В связи с этим есть смысл заглянуть в прошлое органов. В довоенные годы общеобразовательный уровень большей части руководителей военной контрразведки, не говоря уже об оперсоставе, был низок. По официальным данным на январь 1935 года, в особых отделах имелось сотрудников с высшим образованием только 2,8 процента, средним — 31,9 и низшим — 65,3. Прямо скажем, статистика неприглядная. Решить задачу общеобразовательной подготовки сотрудников помешала война, хотя положение несколько и улучшилось. Примерно с начала 50-х годов жизнь заставила военных контрразведчиков с удвоенной энергией взяться за пополнение своих знаний и грамотности. Многие сотрудники за счет личного времени начали заочно обучаться в Высшей школе КГБ и других вузах страны, параллельно пополнение особых отделов осуществлялось только лицами с высшим образованием. В результате к началу 70-х годов обстановка с образовательным цензом кардинально изменилась. Практически весь руководящий и оперативный состав военной контрразведки имел высшее образование, среди сотрудников стало больше людей с учеными степенями, а КГБ превратился в целом в одно из самых образованных ведомств в стране.

Подобное, наверное, не будет преувеличением назвать прорывом в сфере образования личного состава органов безопасности. Произошло изменение самих кадров к лучшему. Значительно вырос их интеллект, уровень мышления, грамотности и культуры. Все это возымело положительное воздействие на стиль работы органов безопасности в целом.

Идя к высшему образованию, я и сам прошел сложный путь. На заочное отделение Высшей партийной школы при ЦК КПСС поступил в 1951 году. Режим работы, двое детей, семейные заботы свободного времени на подготовку к занятиям не оставляли. Приходилось урезать сон и беречь время во всем. Куда бы я ни направлялся, со мной всегда были учебники. Несмотря на служебные и бытовые трудности, вуз я закончил с красным дипломом.

Понимая всю важность подготовки для военной контрразведки высокообразованных сотрудников, я делал все от меня зависящее, чтобы эту задачу решить. Работал с полной отдачей, передавая слушателям, начальникам курсов и преподавателям не только чекистский, но и жизненный опыт. За период работы в Высшей школе провел восемь выпусков, дав военной контрразведке хорошие молодые кадры. И все же где-то в самых глубинах моего сознания оставалась неудовлетворенность, таилась уверенность, что на оперативной работе я был бы более полезным. Цикличность учебного процесса: набор — выпуск, выпуск — набор давила своим однообразием.

Руководство школы, преподаватели и слушатели ценили мой труд, считались со мной, были постоянно внимательны. В годы моей службы в Высшей школе КГБ ее возглавляли Аркадий Павлович Рагозин, а затем Леонид Андреевич Постников. Оба они люди трезвого ума, хорошо образованные и воспитанные. Профессионально, грамотно руководили большим, многопрофильным и сложным коллективом школы. С ними было легко и интересно трудиться.

Аркадий Павлович Рагозин окончил Новосибирский институт военных инженеров железнодорожного транспорта. В 1950 году был взят на работу в органы безопасности. География мест его службы охватывает бывший Советский Союз с восточных до западных рубежей, от начальника управления КГБ по Сахалинской области до председателя КГБ Молдавской ССР. Кроме того, он возглавлял комитеты госбезопасности Башкирии и Армении, а в 1969–1972 годах являлся заместителем начальника, начальником Управления кадров КГБ СССР. Такая масштабная и высокого уровня работа позволила ему приобрести богатый опыт руководителя. С 1979 по 1987 год, будучи в звании генерал-лейтенанта, Аркадий Павлович стоял у руля Высшей школы КГБ.

Леонид Андреевич Постников по своему складу мышления, характеру, а самое главное — призванию был педагогом в самом высоком значении этого слова. Данный природой дар педагога, очевидно, перешел к нему от родителей, тоже педагогов. Главные годы своей жизни Леонид Андреевич отдал развитию и обновлению Высшей школы КГБ. Здесь он окончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, преподавал, руководил учебным отделом, вырос до заместителя начальника школы, а в январе 1987 года — начальника, заменив на этом посту Аркадия Павловича Рагозина. Леонид Андреевич досконально знал учебный процесс, методику преподавания, все стороны воспитательной работы с людьми, так необходимые руководителю крупного учебного заведения. В отставку ушел в годы перестройки в звании генерал-лейтенанта.

Я всегда помнил, что служба в органах безопасности, как и в армии, строго регламентирована. Для каждого военнослужащего она имеет свои начало и завершение. Поэтому, не дожидаясь подсказок и напоминаний начальников, инициативно подал рапорт об уходе в отставку.

Предстоящее увольнение я не драматизировал и психологически к нему был подготовлен. Хотя знал, что часть офицеров и генералов болезненно переживает уход в запас или отставку. Их пугает неизбежный спад личной деловой активности и переход на более низкое материальное положение. К подобным проблемам я относился спокойно.

Кадровый аппарат подсчитал мою выслугу — она составила 47 лет и 27 дней. Почти полвека каждодневного и кропотливого труда без каких-либо передышек. Если бы в далекой юности даже прославленный прорицатель предсказал столь длительное пребывание в строю, я бы в этом усомнился. Но кадровики в расчетах не ошиблись. Я мог сам себе доложить, что за минувшие годы порученное дело выполнял честно, против совести не грешил и перед людьми чист.

10 ноября 1987 года в доброжелательной, дружеской и сердечной обстановке представители 3-го главка, руководство школы, коллеги и товарищи проводили меня на отдых. Как обычно, с цветами, памятными сувенирами и фотографированием. В процессе торжественной церемонии я больше всего боялся потерять контроль над своими чувствами, но выстоял. Этими проводами в моей жизни был ознаменован важный рубеж.

Взамен удостоверения личности сотрудника Комитета государственной безопасности при СМ СССР я получил пенсионное удостоверение…

Бросая взгляд с позиций времени и прожитого на деятельность органов безопасности, я позволю себе высказать некоторые мысли и соображения.

Труд сотрудника спецслужб все больше и больше обретает коллективный характер. Время королей сыска, комиссаров полиции типа Мегрэ уходит в прошлое. Разоблачить шпиона, террориста и других преступников, вскрыть их противоправную, законспирированную деятельность можно только коллективными усилиями десятков высококвалифицированных контрразведчиков, комплексно и изобретательно применяя весь арсенал агентурно-оперативных, технических и аналитических средств органов безопасности. Здесь напрашивается параллель с организацией общевойскового боя, когда военачальник добивается победы над противником, умело подключая в процессе сражения различные виды войск и военной техники, акой вывод подкрепляют разоблачения шпионов Попова, Пеньковского, Сметанина, Филатова и других преступников.

Контрразведчики и разведчики всю свою жизнь несут тяжелую психологическую нагрузку. Затрачивая в тайной борьбе огромные интеллектуальные и физические силы, вкладывая труд и опыт в обеспечение безопасности государства и общества, они лишены возможности «разрядиться», открыто и широко рассказать о результатах своего сложного труда. Преградой к этому служит секретность, строгое соблюдение тайны проводимых органами операций и оперативных мероприятий. Часто сотрудники остаются один на один с результатами выполненной работы. Многое вынуждены прятать в себе, а иногда и уходить с этим из жизни. В этом суровая специфика профессии контрразведчика и разведчика.

Если конструктор и инженер, ученый и исследователь, писатель и драматург, представители других профессий могут сказать: «Смотрите, люди, вот чего я достиг своим усердием и талантом!», то сотрудникам органов безопасности подобного не дано. Умение отдавать всего себя незримой борьбе и при этом в жестких рамках конспирации, лишающей права на гласность, можно определить словами легендарного чекиста Артура Артузова как «тихий героизм».

Вся жизнь человека, с детства и до глубокой старости представляет беспрерывную учебу. Учился и я. И не только по учебникам и книгам, но главным образом у своих руководителей и коллег, людей умных и знающих. Не стеснялся брать полезное как начальник и у подчиненных. И все же к числу своих учителей, давших мне больше других, я отношу Сергея Захаровича Острякова и Александра Ивановича Матвеева.

Сергея Захаровича Острякова, человека высокой культуры, порядочности, скромности и трудолюбия в органы безопасности взяли еще до Великой Отечественной войны, в самый разгар массовых репрессий. Общая обстановка в органах безопасности произвела на него удручающее впечатление, и он подал рапорт с просьбой об увольнении. Со стороны начальства последовали «проработка» и отказ в удовлетворении просьбы. В дальнейшем, как рассказывал Сергей Захарович, при каждом новом назначении кадровики извлекали из его личного дела «злополучный» рапорт и укоряли в незрелости.

Будучи по профессии журналистом, Сергей Захарович владел великой тайной слова. Материалы и документы, выходившие из-под его руки, поражали четкостью мысли и уровнем литературной обработки. Бывало, самую обыкновенную канцелярскую бумагу он внимательно прочтет, вставит всего лишь одно слово — и текст зазвучит. На письменном столе Сергея Захаровича всегда находились кипы рукописей, обзоров, проектов приказов, указаний и других бумаг. Он усердно корректировал и правил их своим любимым пером «рондо». Уже находясь в отставке, отредактировал учебник по работе особых отделов КГБ, написал и издал в 1979 году книгу «Военные чекисты».

В связи с реорганизациями в органах Сергея Захаровича то повышали, то понижали, длительное время не присваивали генеральского звания, положенного по занимаемой должности. Подобные недоразумения он переносил без ропота, спокойно, весь отдаваясь труду. Он был первым руководителем, который предупредил меня, что к следственным и оперативным архивным материалам 30-х годов надо относиться крайне осторожно, ибо они таят в себе следы беззакония и фальсификации…

Александра Ивановича Матвеева Великая Отечественная война застала в Запорожье, где он работал первым секретарем городского комитета комсомола. В день объявления войны его сразу же мобилизовали в армию и направили в распоряжение особого отдела Одесского военного округа. Сначала в должности старшего оперуполномоченного полка, а затем начальника отдела контрразведки Смерш 47-й гвардейской мотострелковой дивизии он прошел долгий путь по крутым и опасным дорогам войны, испытав на себе горечь поражений и радость побед. Впечатляет фронтовая биография Александра Ивановича. Она отмечена участием в Сталинградской битве, форсировании Днепра, освобождении Украины, Польши и штурме Берлина. В послевоенные годы Александр Иванович руководил коллективами контрразведчиков ряда отделов КГБ округов и управлений по Дальневосточному военному округу и Группе советских войск в Германии. В отставку ушел в 1986 году с должности 1-го заместителя начальника 3-го Главного управления КГБ в звании генерал-лейтенанта.

Как ранее уже отмечалось, с Александром Ивановичем я впервые встретился в 1951 году, когда он пришел с периферии на работу в аппарат главка. Мне довелось с ним решать многие служебные и житейские вопросы. Я всегда отмечал с его стороны высокий профессионализм, предельную конкретность и мудрость. Ему чужды пустые рассуждения и словесная шелуха. Как руководитель был строг, не терпел бездельников и болтунов. Для подчиненных служил примером подтянутости, высокой работоспособности и нравственной чистоты. Твердо и последовательно отстаивал свое мнение, к старшим начальникам никогда не приспосабливался, что кое-кого раздражало.

Находясь в отставке, Александр Иванович написал и в 2002 году издал книгу «1418 дней и ночей Великой Отечественной войны». В книге описаны подлинные события, участником и свидетелем которых был сам автор. Правдиво показаны сложность и характер оперативной работы во фронтовых условиях самого большого пласта сотрудников военной контрразведки — оперуполномоченных и старших оперуполномоченных, несущих на себе всю тяжесть, как говорят, черновой работы.

Несмотря на возраст и издержки со здоровьем, Александр Иванович вложил много сил в создание и укрепление ветеранской организации военных контрразведчиков. За прошедшие годы организация стала центром сплочения ветеранов и укрепления связей с действующими органами военной контрразведки, важным звеном в преемственности поколений.

В феврале 2006 года Александру Ивановичу Матвееву исполнилось 90 лет. Редко, очень редко чекисты достигают столь высокой жизненной даты. Помехой долгожительству обычно является сам характер служебной деятельности сотрудников безопасности, связанный с постоянным перенапряжением, стрессом, пребыванием в зоне риска, непосредственным участием в боевых действиях.

Организацию юбилея Александра Ивановича взяло на себя руководство Департамента военной контрразведки. Дружеская встреча по этому поводу состоялась в Культурном центре ФСБ России. На нее собрались соратники и сослуживцы юбиляра, ветераны службы безопасности. Чествование Александра Ивановича, являющегося частью самой истории органов военной контрразведки, прошло в исключительно теплой и сердечной обстановке. Несомненно, такие почет и уважение он заслужил.

Вместе с тем сложная и напряженная работа, фронтовые годы исчерпали жизненные ресурсы Александра Ивановича Матвеева и 15 мая 2007 года, на 92 году жизни, он скончался в госпитале. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве…

Подчиненного и руководителя нередко связывают не только служебные интересы, но и человеческие симпатии, крепкая дружба. В этом проявляется сама жизнь. Но следует четко отделять такого рода здоровые отношения от фаворитизма, лакейства и приспособленчества.

В органах безопасности, на мой взгляд, не должна поощряться слепая личная преданность, иметь место атмосфера угодничества, боязнь возразить и доложить свое мнение. Такие отношения чреваты негативными последствиями не только для дела, но и для самих людей. Стоит только «хозяину» попасть в немилость, как сразу же убирают всех его фаворитов.

Вспомним, что Берия дважды приводил свою «команду опричников» к руководству спецслужбами государства — в 1938 и 1953 годах. Известно, чем все это закончилось. Сам ушел на тот свет и увел с собой фаворитов.

Управляя органами госбезопасности, Шелепин и Семичастный окружили себя группой близких им по комсомолу людей. Какой конец? Попал в опалу Семичастный, а за ним убрали его и Шелепина комсомольских приверженцев. На более низких уровнях управления подобных примеров еще больше.

К сожалению, в обществе распространено мнение, что органы безопасности представляют собой наиболее консервативную часть государственного аппарата, не восприимчивы к прогрессивным переменам, создают всевозможные завалы на пути демократических преобразований. С такого рода обобщениями согласиться нельзя.

Знаю, что сотрудники бывшего Комитета госбезопасности СССР, располагая широкой информацией, с тревогой и осуждением воспринимали спад в экономике страны, коррупцию, протекционизм и бюрократизм в верхах, обстановку дряхления партийных и государственных кадров. Раньше других они поняли необходимость решительных перемен. Тревожившие их вопросы остро ставили на служебных совещаниях, партийных конференциях и активах.

В «застойные годы» коррупция, тяжело поразившая государственный аппарат, проникшая в систему МВД и прокуратуры, не нашла питательной среды в органах безопасности. Личный состав органов проявил высокий иммунитет к подобной заразе. Объяснение этому следует искать в зрелости чекистских кадров и их нравственной стойкости.

Один из генералов-философов (не хочу называть фамилии) утверждал, что «новые поколения работников органов безопасности смотрели, в сущности, на каждого советского гражданина как на потенциального противника строя». Так можно рассуждать, только искаженно представляя себе внутренний, духовный мир сотрудников.

За все годы работы в органах никто и никогда не разжигал во мне подозрительность и враждебность к людям. Таким образом поступал и я по отношению к своим подчиненным, став руководителем. Скажу больше. Сотрудник, потерявший уважение к людям и веру в них, сбившийся с общечеловеческих ориентиров, очерствевший, работать в органах безопасности не может. Эту мысль высказывал еще Ф.Э. Дзержинский.

Обратитесь к истории органов безопасности, и вы найдете примеры героических подвигов и поступков, совершенных чекистами именно во имя людей.

На волне перестройки в полночь 22 августа 1991 года разгоряченная толпа явочным порядком демонтировала в Москве памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому. В этом недобром деянии разрушителям содействовали власти города. Происшедшее иначе как варварством не назовешь.

Демонтаж памятника был встречен в обществе далеко не однозначно. Именно такой вывод подтверждается неоднократно проведенными за последние годы социологическими опросами и инициативами восстановить монумент, породившими острые споры не только в средствах массовой информации, но и в Думе. Наверное, столкновений общественного мнения за памятник Ф.Э. Дзержинскому и против него не избежать и в будущем.

Памятник Феликсу Эдмундовичу простоял без малого тридцать три года. Само изваяние являлось замечательным творением выдающегося советского скульптора, академика Евгения Вучетича. Он широко известен своими талантливыми работами: памятниками-ансамблями воинам Советской армии, павшим в боях с фашистами, в Трептов-парке в Берлине и героям Сталинградской битвы на Мамаевом кургане в Волгограде, а также аллегорической статуей «Перекуем мечи на орала», установленной у здания ООН в Нью-Йорке. Монумент Ф.Э. Дзержинскому гармонично вписывался в панораму зданий на Лубянской площади и украшал ее.

По-разному можно относиться к Дзержинскому: отвергать или принимать его, чернить или защищать, брать в пример или ниспровергать. У меня, как и у многих людей, личность Ф.Э. Дзержинского вызывает чувство глубокого уважения. Феликс Эдмундович привлекает целостностью натуры, революционной страстностью, верностью жизненным принципам, суровостью и гневом по отношению к недругам, самопожертвованием и честностью.

Нельзя не отметить, что, с молодых лет уверовав в идеи коммунизма, Дзержинский остался верен им до конца своей короткой жизни. Его дух, волю и убежденность не сломали ни многократные аресты царской охранки, ни 11 лет, проведенные в тюрьмах, на каторге, в ссылке.

С победой Октябрьской революции он активно включился в строительство молодого Советского государства. В бурном и тяжелом 1917 году по поручению партии создал и возглавил Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюций и саботажем. ВЧК явилась той базой, основой, на которой со временем выросли и окрепли мощные специальные службы Советского Союза, обеспечившие безопасность государства.

Дзержинский — сама история ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ. Его жизненные и чекистские принципы — преданность делу, внутренняя честность, страстность в работе — давно стали законом жизни сотрудников разведки и контрразведки.

Предавая Дзержинского анафеме, зло именуя «террористом» и «палачом», упрекая в жестокости, его посмертные хулители умалчивают, что в самые грозные годы он выступал против «разрастания» чрезвычайных комиссий. Проявлял беспокойство по поводу возможного перерождения ВЧК в охранку, а когда обозначилась стабилизация советской власти, по его предложению Совнарком принял декрет, который отменял право ВЧК своим решением приговаривать виновных к казни. «Самым строгим критиком своего детища» — ВЧК назвал Дзержинского его соратник Р. Менжинский.

Мало кому известно, что в письме к В. Куйбышеву в 1926 году Ф. Дзержинский пророчески предупреждал о возможном появлении в Советском Союзе «диктатора-похоронщика революции». В архивных документах Г. И. Петровского содержится следующая интересная запись: «Если бы Дзержинский был жив, возможно, культа личности у нас не было бы».

Многие, особенно молодежь, не знают, кем же на самом деле был Феликс Эдмундович. Его жизнь связывают только с деятельностью ВЧК, придавая ей негативную окраску. Огромен вклад Дзержинского в восстановление транспорта и реконструкцию всего народного хозяйства Республики Советов на постах наркома путей сообщения и председателя ВСНХ — здесь он также проявил себя крупным организатором и хозяйственником. И все это в труднейшие годы послевоенной экономической разрухи, голода, топливного и транспортного кризиса. А сколько сделал Дзержинский для спасения и воспитания беспризорных и голодных детей. Он успешно справился и с этой сложнейшей проблемой для государства. Находясь в трудовых коммунах-колониях, вчерашние беспризорники и правонарушители обрели кров, получили образование и специальность, стали достойными гражданами страны, просто честными людьми.

В суровой, до пределов напряженной жизни Дзержинского много волнующих, поражающих воображение поступков, раскрывающих его человеческую суть, высокий гуманизм, любовь к людям. Приведу один, наиболее впечатляющий пример.

Еще до революции 1905 года, в Седлецкой тюрьме Королевства Польского, Дзержинский находился в камере с обессиленным, прикованным к нарам чахоткой Антоном Россолом. Умирающий Россол жаждал выйти на прогулку и снова увидеть небо. Дзержинский не мог остаться равнодушным к желаниям своего товарища. Все лето ежедневно, взвалив себе на спину ослабевшего Россола, он выносил его на прогулку. Сорок минут беспрерывно носил Феликс Эдмундович Россола, так как останавливаться стража запрещала. Утверждают, что кто-то тогда сказал: «Если бы Дзержинский за всю свою сознательную жизнь не сделал ничего другого, кроме того, что он сделал для Россола, то и тогда люди должны были бы поставить ему памятник…»

В изданных письмах и дневниках Ф. Дзержинского можно найти много созвучного дням нынешним: «Я хотел бы объять своей любовью все человечество, согреть его и очистить от грязи…» (из дневника). «Я обладаю одним, что поддерживает меня и заставляет быть спокойным даже тогда, когда бывает так страшно грустно. Это не просто черта моего характера, это непреклонная вера в людей… условия жизни изменятся, и зло перестанет господствовать, и человек станет человеком самым близким другом и братом, а не как сегодня — волком…» (из тюремного письма к сестре. Декабрь, 1913). «Я нахожусь в самом огне борьбы. Жизнь солдата, у которого нет отдыха, ибо надо спасать наш дом. Некогда думать о своих и себе. Работа и борьба адская. Но сердце мое в этой борьбе осталось живым, тем же самым, каким было и раньше» (из письма к жене. Май, 1918).

О Дзержинском как человеке, революционере и чекисте, организаторе народного хозяйства издана большая литература. Уже в годы перестройки (1987) опубликована книга о «Ф. Дзержинском», содержащая редкие и интересные воспоминания, очерки и статьи его современников. Жизнь Дзержинского настолько яркая и поучительная, что интерес к ней и его личности, на мой взгляд, не иссякнет.

Конечно, было бы правильным исправить ошибку и вернуть памятник Ф.Э. Дзержинскому на его историческое место на Лубянской площади в Москве. Но верно говорят — легко разрушать и трудно строить.

Обращаясь к истории нельзя не заметить, что в жизни нашей страны проблема разрушений памятников и святынь, переименования городов и улиц, пересмотра символики и календаря праздников приобрела дурную и вредную привычку, опасную тенденцию.

Сразу после Октябрьской революции советская власть запретила праздник встречи Нового года, посчитав его религиозным, старорежимным. Хотя праздник, будучи введенным в России еще Петром I, по своей сути обрел народный характер и прочно вошел в жизнь и сознание россиян. Несмотря на все строгости, многие люди продолжали праздновать Новый год, ставить и наряжать дома елки. В детстве я всегда ходил на елку к старшей сестре матери.

И все же вековая традиция празднования Нового года победила. Как не изворачивалось руководство страны в 1936 году, оно вынуждено было возродить новогодние праздники. Снова появились день отдыха 1 января, многочисленные нарядные елки, веселые новогодние вечера. И поныне встреча Нового года остается одним из самых почитаемых праздников в нашей стране.

Помню, еще до Великой Отечественной войны в Киеве центральная улица Крещатик была переименована в улицу Воровского. У жителей города и Украины это вызвало не только удивление, но и глубокое возмущение. Ведь название Крещатик теснейшим образом связано с введением на Руси новой государственной религии — христианства. Именно на месте Крещатика проходил путь, по которому по воле великого князя Владимира Святославовича гнали киевлян к Днепру для свершения таинства крещения. Спустя некоторое время киевские власти поняли содеянную глупость и центральной улице возвратили по праву принадлежащее ей название Крещатик.

Подобная «лихорадка революционного обновленчества» поражала порой не только властные структуры, но и определенные слои общества, обретая курьезный характер. Весной 1919 года, например, именовавшие себя имажинистами и отражавшие крайности поэтики раннего футуризма, действуя самовольно и хулигански, переименовали в Москве ряд улиц. В течение суток Большая Дмитровка называлась улицей имажиниста Кусикова, Петровка — улицей Мариенгофа. Тверскую улицу трое суток украшала табличка с именем имажиниста Есенина.

Серией аналогичных и схожих перемен и курьезов отмечены в России перестройка и последовавшие за ней годы.

Буквально одна «новация» сменяет другую, ничего, кроме нагнетания страстей и раскола, в общество не принося.

Государственная дума в начале 2005 года, перешерстив календарь праздников, убрала из него 7 ноября — День Октябрьской революции, преобразовав его в памятную дату и обычный рабочий день. Таким бесцеремонным образом Дума отнеслась к событиям всемирного значения. А ведь Октябрьская революция буквально потрясла и преобразила не только саму Россию, но и страны всего земного шара. Именно она привела к крушению всей колониальной системы, не говоря уже о многом другом.

Произвольная политика всякого рода переименований и разрушений есть прямое неуважение к нашему прошлому, к истории России, по своей сути аморальна и безнравственна. В ее основе находится стремление все ставить в зависимость от политической конъюнктуры.

Хорошая или плохая, но это наша история, и бессмысленно ее поправлять или переделывать столь варварскими методами. Державные власти, левые, центристски правые и любые другие партии в сохранении исторического культурного наследия России обязаны строго придерживаться политики здравого консерватизма в прямом понимании этого слова.

Власть и органы безопасности никогда не живут друг без друга. Без всякого сомнения, в этой государственной связке власть занимает доминирующее положение. Такой порядок взаимоотношений с властью, а конкретнее — с партией, фактически управлявшей Советским государством, был присущ и ВЧК-НКВД-КГБ.

В последние годы читатель получил возможность познакомиться с изданными воспоминаниями бывших чекистов, попытавшихся раскрыть содержание сложных отношений органов безопасности с властью. Наверное, дальше других по этому пути прошли в своих мемуарах П. Судоплатов («Разведка и Кремль»), Ф. Бобков («КГБ и власть») и В. Крючков («Личное дело»). Люди разных поколений и судеб, они в свое время занимали высокое служебное положение в НКВД-МГБ-КГБ, были вхожи в верхние эшелоны власти, непосредственно участвовали в выработке и реализации политики обеспечения безопасности Советского Союза. Не занимаясь рецензированием и пересказом мемуаров, отмечу, что авторы по-крупному обозначили важность темы и рассказали много интересного. Однако в полной мере саму тему еще не раскрыли. И это объяснимо. Необходимы время и глубокие исследования совместными силами политологов, историков, социологов и чекистов-профессионалов.

На мой взгляд, в средствах массовой информации принято преувеличивать всесилие служб безопасности, изображать их монстром, стоящим над властью, навязывающим ей свои решения, верховодящим в государстве. Такое утверждение не отвечает действительному положению дел. Оно часто используется некоторыми внутренними и внешними силами для компрометации органов безопасности.

В истории, да и в наше трудное время, есть немало примеров, когда партии и политики в борьбе за власть пытаются переложить собственную вину за преступления и просчеты на службы безопасности, обвиняя их в чинимых провокациях и кознях. Нацеливают гнев толпы на органы, зная, что обывателю их деятельность всегда кажется подозрительной.

Советские органы государственной безопасности постоянно были верны партии. Какой-то своей независимой политики не проводили, партии себя не противопоставляли, на власть в государстве не претендовали. Все руководители органов госбезопасности, начиная с Ф. Дзержинского и заканчивая В. Крючковым, являлись преданными партийцами, персонально подобранными и назначенными ЦК. Если бы кто-то и попытался спровоцировать бунт ради личной власти, будь то даже сам Берия, основная масса сотрудников ему поддержки не оказала бы.

И все же зная, насколько острый и сильный государственный инструмент представляет собой служба безопасности, руководство партии постоянно подстраховывалось. Наряду с жестким контролем, периодическими чистками и кадровыми инъекциями КГБ было строжайше запрещено вести контрразведывательную работу в партийных структурах сверху донизу. Аналогичное табу действовало и в отношении политических органов Вооруженных сил Советского Союза. Попутно замечу, что в переломный период нашей истории именно элита партии выделила из своей среды перерожденцев, сепаратистов и буржуазных лоббистов.

Партия и ее руководители постоянно держали руку на пульсе органов госбезопасности, внимательно следили за частотой ритма их работы. Стало правилом присутствие и участие первых лиц партии в совещаниях, собраниях, партийных активах и других политических и организационных мероприятиях, проводимых в центральном аппарате МГБ-КГБ. Правда, не могу утверждать, как обстояло раньше, но с 1943 по 1953 год в широком плане И. Сталин с чекистами не встречался и перед ними не выступал. Очевидно, такой стиль руководства органами безопасности его устраивал. Возможно, к этому имелись и какие-то другие личные соображения Сталина.

В постсталинское время с руководящим составом КГБ встречались Н. Хрущев, о чем я уже упоминал, Л. Брежнев, К. Черненко и М. Горбачев. Главный перестройщик выслушал только доклад и сразу же совещание покинул. Конечно, систематический характер носило участие в оргпартмероприятиях КГБ секретарей ЦК КПСС, руководителей и инструкторов отдела административных органов. Такая форма общения аппарата ЦК с чекистами позволяла доводить до личного состава органов установки и требования партии, контролировать их деятельность, изучать кадры.

В органах довольно регулярно проводились всесоюзные совещания руководителей центральных и местных подразделений госбезопасности. Особенно значение и качественный уровень совещаний возросли в бытность председателем КГБ Ю. Андропова. Обычно с основным докладом всегда выступал сам Юрий Владимирович. Он обстоятельно анализировал внутреннюю и международную обстановку и ставил перед органами безопасности четкие задачи. Каждый его доклад отличался глубоким содержанием, неординарными мыслями, слушался с интересом.

Всесоюзные совещания руководящих работников органов и войск КГБ СССР, как правило, проходили в ведомственном клубе на Большой Лубянке. За все годы имело место только одно исключение. 25 мая 1981 года такое совещание, а вернее часть его, вопреки установившейся традиции, состоялось в Колонном зале Дома Союзов. Никто причин этого участникам совещания не объяснил. Но по ходу дела все само собой прояснилось.

На всесоюзном совещании выступил с краткой речью, состоявшей из самых общих фраз, Л. Брежнев. Говорил он довольно тяжело, как бы спотыкаясь на словах. Затем руководители органов выслушали доклад Ю. Андропова, хотя чувствовалась какая-то его незавершенность. Сразу же после доклада объявили перерыв и сообщили, что совещание продолжит работу в клубе на Большой Лубянке. В дальнейшем Л. Брежнев на совещании больше не появлялся, а недосказанное в докладе Ю. Андропов изложил в заключительном слове.

Почему был принят такой необычный регламент работы совещания? Все упиралось в состояние здоровья Леонида Ильича. Ему составляли трудность само участие в совещании и необходимость добраться до ведомственного клуба КГБ, хотя клуб находился не намного дальше от Кремля, чем Дом Советов.

Таким образом, интересы дела фактически были подчинены прихоти одного больного человека, присутствие которого никакого влияния на само совещание не оказало. Это тоже имеет прямое отношение к пониманию разности таких величин, как партия и органы безопасности, уяснению степени их взаимной связи и подчиненности.

Ведя борьбу за власть, верхи партии создавали внесудебные структуры с широкими карательными полномочиями и сохраняли их до тех пор, пока они не угрожали им лично. Как известно, 5 ноября 1934 года постановлением СНК СССР при наркоме внутренних дел было организовано Особое совещание (ОСО). Почти 19 лет оно действовало вопреки Конституции СССР, применяя уголовные репрессии против многих неповинных людей. За это время неоднократно менялась внутриполитическая обстановка в стране, но ЦК даже пальцем не пошевелил, чтобы покончить с этим беззаконием. Только после того, как Хрущев, перепуганный делом Берии, предположил возможность применения карательных санкций Особым совещанием против него и его соратников, Верховный Совет СССР своим указом от 1 сентября 1953 года ОСО упразднил.

Можно твердо утверждать, что органы ВЧК-НКВД-МГБ-КГБ на ведущую роль партии в государстве никогда не посягали. Власть и службы безопасности всегда были разновеликими величинами со своим объемом полномочий, задач и методов их решения.

Вокруг института негласных помощников, занимающего важное место в деятельности органов безопасности, длительное время ведутся споры, высказываются противоречивые мнения. Опираясь на многолетний опыт работы с негласным аппаратом, хотелось бы и мне высказать некоторые соображения по столь специфическому и деликатному вопросу.

Следы использования негласных методов работы уходят в глубь веков. Даже Библия утверждает, что Иисус Навин, осаждая Иерихон, послал в город двух соглядатаев, чтобы подготовить его захват и разрушение. По мере становления государств, особой системы органов власти в них, развития функций обороны и безопасности, постоянно совершенствовались методы и средства разведки и контрразведки, способы применения агентуры.

Не все знают, что с образованием ВЧК шли жаркие споры о том, нравственно ли в рабоче-крестьянском государстве использовать для его защиты негласный аппарат, подобно тому, как он использовался господствующими классами царской России. Спор в пользу негласного аппарата решила нараставшая борьба контрреволюции с молодой советской властью, развернувшаяся после победы Октября. Для достижения своих целей контрреволюция прибегала к заговорам и мятежам, шпионажу и террору, диверсии и саботажу. При этом широко опиралась на разветвленную, хорошо законспирированную агентурную сеть. Органы ВЧК силой обстоятельств вынуждены были ответить на тайные приемы контрреволюции противопоставлением своих негласных методов работы в сочетании с опорой на помощь трудящихся.

Как раньше, так и теперь иностранные государства даже с развитой демократией не отказываются от использования агентурного аппарата в интересах защиты своей безопасности. Если внимательно перечитать опубликованные в печати за последние годы высказывания руководителей американских специальных служб, то легко заметить, что и сейчас из всех средств разведки, они отдают приоритет агентурным средствам. Американцы считают, что даже при наличии мощной электронной разведки, использовании спутников и других технических средств нельзя решить главные разведывательные задачи. Сама техника способна ответить лишь на вопрос о возможностях противника, но его намерения можно выявить только агентурными методами.

На этот счет характерна публикация в газете «Нью-Йорк таймс». В ней, в частности, говорилось: «Спутники, которые когда-то считали чудом разведки, как оказалось, были неспособны выявить военные намерения Саддама Хусейна или сфотографировать экономический крах советской системы… На деньги, которые стоит один не слишком дорогой разведывательный спутник, ЦРУ может нанять буквально тысячи агентов».

Таким образом, и международная практика, если позволительно так обобщенно выразиться, не осуждает использование негласных средств в системе обеспечения безопасности государства. Фактически спецслужбы всех стран мира опираются в своей деятельности на возможности агентуры.

Подразделения контрразведки решают задачи вскрытия и нейтрализации операций иностранных разведок, направленных против стратегических объектов России, террористических и диверсионных актов, преступных действий, имеющих целью насильственное свержение государственного и общественного строя, проявлений организованной преступности. Чтобы борьба с этими преступлениями велась успешно, органы безопасности должны обеспечить своевременное поступление информации, дающей возможность предупредить или раскрыть готовящиеся преступления. Одним из важнейших средств добывания такой информации и является институт негласных помощников.

Первостепенное значение агентурного аппарата убедительно просматривается на примере борьбы специальных служб с международным терроризмом, обретшим в наше время глобальный характер. Только продвинув агентуру непосредственно в террористические звенья и ячейки, зная о намерениях и замыслах организаторов террора, можно успешно бороться с их преступными акциями. На примере Чечни наглядно видно, с каким трудом органы безопасности решали эту сложную проблему, набирались опыта. Но и поныне повторяющиеся террористические акты с серьезными разрушениями и человеческими жертвами свидетельствуют о слабости или отсутствии агентурных позиций служб безопасности в террористических гнездах.

Проникновение в среду террористов-фанатиков, работа с агентурой, используемой в борьбе с террором, ее обучение и проверка требуют высочайшего профессионализма и мастерства от оперативных сотрудников. Здесь малейшая ошибка, упущение или оплошность могут иметь роковые последствия.

Поучительным историческим примером в этом плане может служить покушение на П. Столыпина 1 сентября 1911 года во время театрального спектакля в Киеве. Для обеспечения безопасности Николая II и его свиты в театре находились 15 офицеров охраны и с ними 92 агента, а всеми мероприятиями по безопасности руководил заместитель министра внутренних дел, командир отдельного корпуса жандармов генерал П. Курлов. Несмотря на столь внушительные силы и меры, провокатору Мордко Бо-грову, члену партии эсеров и агенту охранки, удалось обмануть, ввести в заблуждение руководителей киевского охранного отделения, получить входной билет в театр по указанию Курлова и во время антракта дважды выстрелить в Столыпина, в результате чего 5 сентября он скончался. Покушение на Столыпина в Киеве, по счету одиннадцатое, стало возможным в связи с безответственностью, отсутствием должной перепроверки агентуры и бдительности, элементарного профессионализма со стороны руководителей и сотрудников жандармерии.

Сам институт негласных помощников представляет динамичный организм. На его качество и количество влияют внешняя и внутренняя обстановка, изменяющиеся задачи органов безопасности, происходящие в стране процессы демократизации общества. В работе с агентурным аппаратом постоянно учитываются уроки прошлых ошибок. Органы безопасности осуществляют сотрудничество с негласными помощниками на добровольной, доверительной и конспиративной основе. Никаких клятв и присяг от них не принимают. Работа с негласными помощниками строится в соответствии с действующим законодательством России — законами «Об оперативно-разыскной деятельности» и «Об органах федеральной безопасности». Постоянно проявляется забота о гражданских правах негласных помощников, защите их интересов.

В прессе стало модой, признаком «демократизма» шельмовать, обливать грязью негласных помощников органов, оскорбительно, на уголовно-базарном жаргоне называть их «стукачами», «сексотами» и клеймить другими прозвищами. Призывать негласных помощников к открытому покаянию, заранее отводя для кающихся полосы газет и журналов. Невольно возникает вопрос: что это — наивность, лицемерие или просто глупость? Наверное, и то, и другое.

Отметая подобные оскорбления, необходимо подчеркнуть, что большинство негласных помощников — это люди честные и достойные, настоящие патриоты. Оказывая помощь в обеспечении безопасности государства, они нередко ставят на грань риска не только свою репутацию, но и жизнь. Поэтому обвинять гражданина, вносящего личный вклад в обеспечение безопасности страны, в каких-то грехах, оскорблять его, по меньшей мере, неразумно.

В средствах массовой информации зачастую ставится знак равенства между понятиями «негласный помощник» и «провокатор». Это дезинформация, имеющая целью утвердить читателей во мнении, что работа органов безопасности строится на лжи и подстрекательстве. В действительности все обстоит не так. Появление среди негласных помощников провокатора является для органов чрезвычайным происшествием. С таким лицом сотрудничество немедленно прекращается, а оперативный работник несет служебную и дисциплинарную ответственность.

Встречаются утверждения, что работа негласного помощника безнравственна, не совместима с демократией и гласностью, является доносительством. Тот, кто так думает, опускается до уровня обывателя, до примитивного понимания действия негласного помощника. Поведение негласного помощника воспринимается как подглядывание в замочную скважину, подслушивание, сочинение доносов на друзей. На самом деле ничего подобного нет. Негласный помощник, вскрывая признаки тщательно маскируемых преступных действий, помогает органам безопасности выходить на лиц, занимающихся сбором шпионской информации, готовящих террористические акты, причастных к коррупции и другим преступлениям, несущим серьезную угрозу обществу А теперь уместно задать вопрос: кто же поступает безнравственно? Тот, кто участвует в защите безопасности нашего государства, или тот, кто эту защиту разрушает? Ответ очевиден.

В нынешнее время можно услышать призывы вообще ликвидировать негласную работу в органах. В таких призывах фактически содержится прямой умысел ослабить сами органы безопасности, обезоружить их перед зарубежными спецслужбами и преступными элементами в стране. Свернуть в органах госбезопасности России негласную работу — это все равно что сделать подарок шпионам, диверсантам, наркобизнесу, мафиози и другим преступникам. Еще раз напомню: во всем мире нет прецедента, когда бы работа по обеспечению безопасности осуществлялась только гласными методами.

На фоне споров об институте негласных помощников небывалого размаха достигла в ряде государств кампания по выявлению и разоблачению агентов бывшего КГБ. В Прибалтике, Молдове, Литве, Польше и других странах эта кампания возведена на уровень государственной политики. Ее острота и масштабы созвучны самым мрачным годам инквизиции и маккартизма. В поиске и изобличении агентов КГБ, публикации на них материалов в газетах участвуют государственные деятели, крупные политики, парламентарии и парламентские комиссии, многочисленные журналисты. Нередко к кампании подключаются люди с нечистой совестью.

Иногда сыскные усилия разоблачителей обретают анекдотический характер. По сообщению прессы, бывшее Федеральное собрание Чехословакии 5 марта 1992 года потребовало запросить у правительства России списки и материалы на чехословацких граждан, сотрудничавших с КГБ. Почему такая бесцеремонность только по отношению к России? Возможно, парламентариям следовало бы глобально запросить все спецслужбы мира о наличии в их агентурной сети чехословацких граждан.

Не может не вызвать удивления многомесячное разбирательство в Верховном суде Литвы дела «о сознательном» сотрудничестве экспремьера Литвы К. Прунскене с КГБ. Если даже так, то ведь она сотрудничала не с иностранной разведкой, а с органами безопасности Советского Союза, государства, в гражданстве которого состояла. Что же здесь преступного?

В марте 2006 года премьер-министр Латвии Ай-гар Калвитс высказал огорчение по поводу затянувшегося в республике поиска агентов КГБ. По данным печати, он в связи с этим отметил, что «мы уже 15 лет охотимся за призраками», дискуссии вокруг публикуемых списков бывших агентов КГБ мешают нормальному проведению избирательных компаний в сейм, и призвал наконец покончить с подобной охотой.

Иначе как абсурдной громкую кампанию по поиску лиц, причастных к агентурной деятельности КГБ, не назовешь. Но ее организаторы, на мой взгляд, стремятся решить две корыстные задачи. Первую: свести счеты, шантажировать и скомпрометировать своих бывших и нынешних политических противников, еще больше накалить обстановку в обществе. И вторую, более широкую: поиск конструктивной политики по преодолению кризисных явлений в экономике и жизни людей подменить поиском новых врагов и «охотой на ведьм».

Характерно, что «охотники на ведьм» не отрекаются вообще от использования негласных помощников. Громя агентов КГБ, они в то же время создают в государственных структурах национальных спецслужб новый, «удобный» для себя агентурный аппарат.

Крайне опасно, когда в роли «разоблачителей» агентов выступают бывшие сотрудники КГБ. Предавать человека, с которым ты работал, совместно решал вопросы обеспечения безопасности страны, обещал ему хранить тайну сотрудничества, — значит, разгласить государственные секреты, потерять офицерскую честь и человеческую порядочность.

Обеспечение безопасности государства отвечает прежде всего интересам самого народа. Поэтому долг граждан — оказывать помощь органам безопасности в решении стоящих перед ними задач.

За годы моей работы в МГБ-НКВД-КГБ сменились десять руководителей ведомства. Начиная с В.С. Абакумова, за ним в хронологическом порядке следовали: С.Д. Игнатьев, А.П. Берия, С.Н. Круглов, И.А. Серов, А.Н. Шелепин, В.Е. Семичастный, Ю.В. Андропов, В.И. Федорчук и В.М. Чебриков. Все они — люди разных знаний и профессий, способностей и одаренностей, опыта государственной, партийной и чекистской работы. Отсюда и неоднозначность их вклада в обеспечение безопасности государства. Из названных руководителей половина пришла на работу в органы из высших эшелонов партийного аппарата.

В послевоенный период дольше всех у руководства органами стоял Ю. Андропов. В пределах года и меньше — Л. Берия и В. Федорчук. В составе Политбюро ЦК КПСС входили Л. Берия, Ю. Андропов и В. Чебриков.

Спокойно, без «травм» и оргвыводов возвратились на партработу секретарями ЦК КПСС Ю. Андропов, В. Чебриков и А. Шелепин. Два бывших руководителя ведомства, В. Абакумов и Л. Берия, за совершенные преступления исключены из партии, лишены званий и наград, приговорены к высшей мере наказания. Остальные пять человек по различным причинам практически от руководства органами КГБ были отстранены.

Не всех упомянутых руководителей службы безопасности я знал в достаточной мере. Одних наблюдал издали, с другими имел контакты и общение по работе. Необходимо также учитывать слишком неравнозначное мое с ними служебное положение. Поэтому все, о чем я скажу, не претендует на исчерпывающую характеристику или оценку, скорее, это отдельные штрихи к их портретам.

Из руководителей органов безопасности страны, несомненно, наиболее яркой личностью, заметно возвышающейся над всеми остальными, является Юрий Владимирович Андропов. Инициатива назначения Андропова председателем Комитета государственной безопасности СССР принадлежала Брежневу, хотя позднее и шутившему, что КГБ «украло» у него секретаря ЦК КПСС.

Андропов возглавил КГБ в 1967 году, перешагнув свой 50-летний возраст. Обладая богатым опытом государственной и партийной работы, будучи осмотрительным политиком, человеком умным и масштабно мыслящим, умело опираясь на коллегию КГБ и хорошо подобранных помощников — чекистов-профессионалов, он довольно быстро разобрался в специфике деятельности органов госбезопасности и как руководитель повел себя уверенно.

За 15-летний период управления органами КГБ Андропов многое сделал для поднятия их престижа в глазах общественности, повышения эффективности работы разведки и контрразведки, нравственного воспитания сотрудников, дальнейшего развития лучших чекистских традиций.

Юрий Владимирович отвергал методы подавления, имевшие место в прошлом. Важное значение он придавал предупредительно-профилактической работе. Неустанно напоминал личному составу КГБ о суровых уроках, вытекающих из минувших лет беззакония и репрессий. Требовал точного соблюдения Конституции и социалистического правопорядка, строжайшего законопослушания. Эти положения проходят красной нитью через приказы и указания, доклады и выступления Андропова, которые мне довелось неоднократно слышать на всесоюзных совещаниях руководящего состава органов, партийных активах и заседаниях коллегии КГБ.

Брежнев, назначая Андропова на руководство Комитетом госбезопасности, выдвигая в Политбюро ЦК КПСС, несомненно, видел в нем своего человека. Сам же Андропов, как нетрудно было заметить, никогда не подчеркивал свою близость к генсеку, стремился остаться в тени.

Возглавляя Комитет госбезопасности, Андропов твердо проводил в жизнь директивы партийного руководства, что, однако, не мешало ему, человеку проницательному и располагающему обширной информацией, лучше других видеть опасность застойных явлений, охватывающих страну. Вместе с тем зависимость от партийных и государственных верхов, его окружение не позволяли ему что-либо предпринять. Как только ситуация изменилась, он стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, сразу же последовали шаги в направлении либерализации жизни, обновления экономики, укрепления порядка в стране, усиления борьбы с коррупцией, получившие поддержку народа, увидевшего в лице Андропова нового политического лидера.

Говоря о добрых делах и заслугах Андропова, нельзя вместе с тем делать из него «чекистскую икону», как когда-то поступили с Дзержинским. Подобно большинству партийных и советских деятелей, Юрий Владимирович вырос и сформировался непосредственно в системе партийно-комсомольской номенклатуры, что не могло не отразиться на его стиле работы. Он оставался во многом кабинетным руководителем. За многолетнее управление Комитетом госбезопасности только несколько раз выезжал в периферийные подразделения, не видел своими глазами положения дел на местах. Как высший руководитель сдержанно относился к общению с оперативным составом, был разделен с ним многими бюрократическими перегородками.

В числе заместителей Андропова состояли Семен Кузьмич Цвигун и Георгий Карпович Цинев. Среди сотрудников их полушутя называли 2Ц. Оба они являлись генералами армии и первыми заместителями председателя КГБ, оба избирались депутатами Верховного Совета СССР и членами ЦК КПСС, обоим присвоено звание Героя Социалистического Труда, биографии обоих вошли в Военный энциклопедический словарь (издание 1986 года) на букву «Ц».

Цинев и Цвигун относились к людям, преданным Брежневу, составлявшим его ближайшее окружение. Истоки сближения Брежнева и Цинева уходят в предвоенные годы совместной партийной работы в Днепропетровске. Знакомство Цвигуна с Брежневым состоялось позднее, в начале 50-х годов, в бытность Леонида Ильича первым секретарем ЦК компартии Молдавии. Высоким положением в Комитете госбезопасности, званиями и многочисленными наградами, избранием в ЦК КПСС Цвигун и Цинев целиком и полностью обязаны щедрости и постоянной поддержке Брежнева. Они не оставались перед ним в долгу, усердно отрабатывали снизошедшие на них милости и блага.

Не вызывает сомнения, что выдвижением Цвигу-на и Цинева заместителями Андропова Брежнев обеспечивал личный контроль деятельности не только Комитета госбезопасности, но и его председателя, стремясь оградить себя от всякого рода неожиданностей. В памяти Леонида Ильича еще были свежи обстоятельства удаления от власти Н. Хрущева.

Вот, пожалуй, и все, что роднило Цвигуна с Ци-невым. Во всем остальном они были антиподы. Различие было в их внешним облике, чертах характера, внутреннем содержании и многом другом.

Цвигун был на десять лет моложе Цинева. Окончил Одесский пединститут. Работая в органах госбезопасности с 1939 года, приобрел оперативный опыт. Участвовал в партизанском движении. Кроме Молдавии служил в Таджикистане и Азербайджане. В 1967 году стоял вопрос о его увольнении в отставку, но планы кадровиков поломал Брежнев. Он взял Цвигуна из Азербайджана заместителем, а затем первым заместителем председателя КГБ СССР. Цинев все годы Великой Отечественной провел на фронте. В органы КГБ был направлен ЦК партии в возрасте 47 лет, чекистских азов не прошел. Назначение получил сразу на должность начальника Управления особых отделов КГБ по ГСВГ.

Цвигун — рослый, несколько полноватый, с приятными чертами лица мужчина. В действиях медлительный, сдержанный, говорил с заметным украинским акцентом. Зная степень его «литературной одаренности», не могу себе представить, как он смог написать повесть «Мы вернемся», изданную в 1971 году. В отношениях с подчиненными нередко лукавил: в глаза говорил одно, а делал совсем другое.

Цинев, в противоположность Цвигуну, — невысокого роста, обыденной внешности, всегда с наголо бритой головой. Человек живого ума, не лишенный проницательности, весьма энергичный и подвижный. В суждениях резок и категоричен. В нем уживались простота, доступность и обманчивая открытость с капризностью, непредсказуемостью, восприимчивостью к сплетням, властолюбием и болезненным стремлением постоянно быть на виду. В этом смысле характерна газетная фотография августа 1975 года. На ней снят в окружении членов и кандидатов в члены Политбюро Брежнев, возвратившийся из Хельсинки после завершения работы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. На фотографии среди высшего государственного и партийного руководства оказался и Цинев, буквально вынырнув из-за спины Андропова.

Наверное, самый значительный недостаток Цинева состоял в его благосклонности к подхалимам и угодникам. Упоминавшийся Н. Миронов, знавший Цинева еще по Днепропетровску, говорил: «Там, где появляется Цинев, обязательно возникает рой подхалимов». Всячески поддерживая и продвигая по службе людей угодных и покорных, Цинев опускал административный шлагбаум на пути руководителей и сотрудников принципиальных, имевших свое мнение, допускавших критику в его адрес.

В народе говорят: хочешь владеть душами людей — учись не только все помнить, но и многое навсегда забывать. Цинев никогда ничего не забывал, глубоко таил в себе недоброжелательство и всегда находил возможность свести личные счеты. Небезгрешным в протекционизме был и Цвигун.

Цинев и Цвигун относились друг к другу ревниво, недоброжелательно, почти враждебно. Междоусобица не разгоралась в пожар лишь потому, что их сдерживала узда служения и поклонения единому хозяину — Брежневу.

Естественно, возникают вопросы: неужели Андропов не видел изъянов в деятельности своих заместителей Цвигуна и Цинева? Почему снисходительно взирал на серьезные нарушения кадровой политики? Не знать о них он не мог, так как, кроме всего прочего, в Комитет поступали и жалобы. Объяснение, очевидно, состоит в том, что Андропов не желал портить личные отношения, входить в конфликт с Брежневым.

Цвигун покончил жизнь самоубийством в январе 1982 года. Среди 26 лиц, подписавших некролог, нет подписи его покровителя — Брежнева. Похороны состоялись на Новодевичьем кладбище. В пышной похоронной процессии мне довелось нести бархатную подушечку с воинским знаком отличия генерала армии — «Маршальская Звезда». Похоронили Семена Кузьмича недалеко от могилы Н. Хрущева.

В некрологе, отражающем официальную точку зрения, кончина Цвигуна объяснялась последствием тяжелой продолжительной болезни. Уже тогда подобное объяснение вызывало у многих людей серьезные сомнения. Среди сотрудников КГБ, а потом и в печати высказывалось мнение, что Цвигун покончил с собой. Истекшие годы подтвердили такое предположение. Евгений Чазов в «Воспоминаниях кремлевского врача», изданных в 1992 году, без всяких недомолвок заявляет о самоубийстве Цвигуна, последовавшем 19 января 1982-го днем на даче.

Утверждают, что причиной самоубийства Цвигуна явился недружелюбный, полный упреков и угроз разговор с ним Суслова, обвинившего зампреда КГБ в плохой работе органов безопасности по защите престижа Брежнева и его семьи. Зная Цвигуна с 1964 года, со времени работы в Закавказье, не единожды наблюдая его уравновешенный и сдержанный характер, с трудом представляю, какой взрывной силы должен был быть психологический детонатор сусловского разговора, приведший Семена Кузьмича к стрессовому состоянию и трагическому концу.

Есть и другая заслуживающая внимания версия причины самоубийства Семена Кузьмича Цвигуна. Он болел раком легких, перенес операцию, но изменений к лучшему не произошло, состояние здоровья продолжало ухудшаться. Чувствуя безнадежность своего положения, Семен Кузьмич выехал 19 января 1982 года на дачу, взял у водителя-охранника оружие и застрелился.

Я нередко спрашиваю себя: зачем руководству партии и КГБ понадобилось скрывать действительные причины смерти Цвигуна? Казалось бы, канули в прошлое случаи утаивания верхушкой партии от народа самоубийств Надежды Аллилуевой в ночь с 8 на 9 ноября 1932 года, Серго Орджоникидзе в 1937-м и других, выдачи этих самоубийств за неожиданную и естественную смерть. Оказывается, история повторяется даже и на более низком уровне. Можно предполагать, что подобные самоубийства компрометировали кого-то из высшей власти, и поэтому считалось необходимым прятать их под саваном тайны и обмана.

Вспоминая прошлое, приходишь к мысли, что органы безопасности не всегда возглавляли достойные руководители. У кормила нередко оказывались весьма разноликие и случайные люди, вознесенные на этот высокий и влиятельный пост в силу стечения обстоятельств и субъективных решений, что не могло не сказаться на деятельности органов НКВД-МГБ-КГБ.

После расформирования весной 1946 года органов Смерша и до 1991-го военную контрразведку Советского государства возглавляли Н.Н. Селивановский, Н.А. Королев, Я.А. Едунов, С.А. Гоглидзе, Д.С. Леонов, А.М. Гуськов, И.А. Фадейкин, Г.К. Цинев, В.В. Федорчук, И.Л. Устинов, Н.А. Душин, В.С. Сергеев и В.А. Жардецкий.

Кроме В. Жардецкого, состоявшего в звании вице-адмирала, все перечисленные руководители имели генеральские чины. Каждый из шефов военной контрразведки являл собой индивидуальность с особенностями характера и стиля управления. Объединяли их, делали схожими военные годы, многолетняя служба в вооруженных силах и чекистских органах. Своими организаторскими и практическими делами они оставили разномерную «борозду» на трудном контрразведывательном поле.

Для большинства названных генералов высокое положение руководителя военной контрразведки стало вершиной восхождения по служебной лестнице. Но были и исключения. В. Федорчук вырос до руководителя Комитета госбезопасности, а затем МВД СССР, удостоился звания генерала армии.

Сломалась служба у генералов Н. Селивановского и Н. Королева, поднявшись с должности начальника главка до положения заместителя министра госбезопасности, они в октябре 1951 года были сняты с занимаемых постов и арестованы в связи с «делом Абакумова», а позднее освобождены.

Катастрофой завершилась карьера С. Гоглидзе. Арестованный по делу Берии, он был приговорен судом в 1953 году к расстрелу с лишением воинского звания и наград.

О Леонове, Фадейкине и Цнневе в записках рассказано раньше.

В рассматриваемый период протяженностью в 45 лет сменились 13 руководителей военной контрразведки. В среднем несколько больше, чем три года на руководителя. Наверное, для пользы дела следовало бы менять их реже. В целом военной контрразведке везло. Ею руководили в основном профессионалы, люди, знающие чекистское дело.

В условиях реформирования органов безопасности применительно к новому общественно-политическому строю жизнь выдвигает и такой непростой вопрос: нужно ли российским специальным службам взять на вооружение опыт и традиции чекистов или категорически отвергнуть их?

На этот счет имеются два мнения. Согласно первому, радикальному, с идеологией «чекизма», «чекистским духом» следует покончить раз и навсегда. Новые российские органы безопасности следует возводить на пустом месте с первого до последнего кирпича. Согласно второму, умеренному, рекомендуется взвешенно и критически подойти к оценке прошлого советских органов госбезопасности и по-умному использовать все лучшее из опыта и традиций чекистов. Вторая точка зрения более рациональная и ближе мне, ибо она исходит из преемственности, отвергает безоглядное разрушение и прокладывает мост из прошлого в будущее.

Органы безопасности России уже унаследовали от КГБ квалифицированные кадры, агентурный аппарат, следственные и оперативного учета дела, архивы, технические средства, связь и транспорт, здания административного фонда. Такая солидная база позволяет решать весь комплекс контрразведывательных задач.

В истории советских органов безопасности, конечно, имеются страницы, о которых и сегодня нельзя вспоминать без стыда и боли, но было немало добрых дел и достойных традиций.

Их надо сохранить и приумножить, решительно отказавшись от всего скомпрометированного и неприемлемого.

Большим достоянием является более чем 70-летний опыт оперативно-разыскной деятельности. Он уникален сам по себе, раскрывает систему тайной борьбы со шпионажем, террором и диверсией не только в мирное, но и в военное время. Ряд крупных контрразведывательных операций, радиоигр и дел, проведенных на высоком профессиональном уровне, вошел в золотой фонд мероприятий органов безопасности. Они свидетельствуют о том, что советская контрразведка, и в ее составе военная, на равных сражались с самыми сильными, опытными и богатыми разведками мира, одерживая над ними победы.

Мне думается, что развитие здоровых чекистских традиций даже в самые трудные для органов годы несло в себе позитивный воспитательный заряд. Оно формировало у сотрудников честность, бескорыстие, порядочность, трудолюбие, решительность и стойкость, скромность и верность Отчизне. Стоит ли отказываться от такого наследства? Естественно нет. Все эти качества необходимы личному составу сил безопасности и сегодня, особенно в условиях, когда общество разъедают коррупция, мздоимство, продажность, безнравственность и другие пороки.

Пожалуй, наиболее емко суть сотрудника безопасности раскрыта в широко известных, крылатых словах Ф. Дзержинского: «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». В этих словах выражена общая мера человеческой порядочности, их можно отнести к любой другой профессии, заменив слово «чекист» словами «политик», «предприниматель», «судья», «военнослужащий», «журналист» и т. д. Замечательные слова Ф. Дзержинского и ныне могут служить критерием оценки сотрудников специальных служб.

Важную роль в сохранении преемственности поколений играет работа, проводимая ФСБ с ветеранскими организациями, созданными во всех структурах службы безопасности. С ветеранами-контрразведчиками периодически встречаются руководители ФСБ и ее подразделений. Офицеры, находящиеся в отставке и запасе выступают в коллективах сотрудников и слушателей академии, средствах массовой информации, участвуют в различного рода праздничных и других мероприятиях.

Как дань памяти контрразведчикам к 50-летию окончания Великой Отечественной войны ФСК подготовила и издала книгу-мартиролог, в которую внесено более 12 тысяч фамилий сотрудников, погибших в боях за Родину на фронтах Великой Отечественной, скончавшихся от ран, пропавших без вести. Эта важная работа по поиску материалов о чекистах, отдавших свою жизнь за свободу Отечества и его граждан, продолжается, она также важна для преемственности традиций.

В ветеранском движении активно участвуют и военные контрразведчики, передавая свой профессиональный опыт и знания молодым сотрудникам. В 1995 году Управление военной контрразведки ФСБ вместе с Советом ветеранов выпустило специальный информационный бюллетень, в котором выступили с воспоминаниями участники Великой Отечественной войны.

19 апреля 2003 года исполнилось 60 лет со дня образования органов военной контрразведки Смерш. О них в моих воспоминаниях сказано довольно обстоятельно. Вклад сотрудников Смерша в дело победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне весьма значителен. Однако за прошедшие годы, ни в советское время, ни в нынешнее, никто не считал нужным отмечать какие-либо даты, в том числе и юбилейные, связанные с деятельностью органов Смерша. Этот период истории военной контрразведки остался как бы в тени. И вот спустя шестьдесят лет нашлись умные люди, посчитавшие нужным отметить юбилейную дату Смерша. Так могли поступить только те, кому не безразлична безопасность России, кто по-настоящему заботится об эффективности работы специальных служб, в частности военной контрразведки, кто понимает животворное значение преемственности поколений.

В дни юбилея Смерша в газетах «Красная звезда», «Московский комсомолец» и других были помещены материалы о борьбе Смерша с фашистскими разведывательно-подрывными органами во время войны, опубликованы воспоминания ветеранов-контрразведчиков, а телевидение организовало ряд специальных тематических передач. В целом средства массовой информации много сообщили нового и интересного, а самое главное — в границах исторической правды, без перекосов.

По поводу юбилея 18 апреля в Культурном центре ФСБ на Большой Лубянке состоялась встреча ветеранов Смерша с действующими руководителями и сотрудниками военной контрразведки, обеспечивающими безопасность Вооруженных сил России. Встреча прошла без формальностей, в обстановке теплоты и искренности, безусловно, с пользой для дела и навсегда запомнилась ее участникам.

В конце 2003 года вышла из печати книга под названием «Смерш», содержащая исторические очерки и архивные документы о деятельности военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны. Книга безукоризненно издана с позиций требований полиграфии, содержащиеся в ней материалы интересны, их дополняют многочисленные иллюстрации и фотографии.

Для сохранения связи прошлого органов безопасности с настоящим важное значение имеет установление указом Президента Дня работника органов безопасности 20 декабря. Праздник, согласно указу, получил новое наименование, но его дата является днем образования Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК).

Нет сомнения, что созданные специальные службы России будут сильными только в том случае, если вберут в себя все лучшее и ценное из опыта и традиций советской разведки и контрразведки.

Оценивая прошлое и вглядываясь в будущее органов безопасности, уместно спросить: а где гарантии того, что деформации, имевшие место в их деятельности, больше не повторятся? Да, такая эффективно действующая система гарантий действительно необходима на будущее. В первую очередь она должна предусмотреть дальнейшую демократизацию самих органов с учетом их специфики и военной организации.

Углубление демократии будет способствовать более активному участию в решении задач, стоящих перед службой безопасности, самих сотрудников, созданию широких возможностей для проявления творчества и инициативы. Совершенствование демократии включает в себя и защиту прав, предоставленных сотрудникам, и проявление заботы о них. Приказы и распоряжения подчиненным руководители всех уровней обязаны отдавать в строгом соответствии с правовыми нормами и воинскими уставами.

Бесспорно, важным этапом на пути демократизации деятельности военной контрразведки является принятое решение об образовании в 3-м управлении ФСБ коллегии. В ее состав войдут начальник управления (председатель), его заместители, руководящие сотрудники аппарата и подчиненных органов. Ничего подобного в прошлом в системе военной контрразведки не было. Коллегия, несомненно, станет демократической формой коллективного обсуждения задач и принимаемых решений в атмосфере принципиальности и доверия, так необходимых в работе органов безопасности.

Важное место в системе гарантий от ошибок минувших лет занимает департизация органов безопасности. В своеобразной обстановке нашего прошлого органы госбезопасности срослись со структурами правящей партии. С потерей КПСС власти, осуществлением департизации традиционные отношения между партией и органами безопасности оказались разрушенными.

В новых условиях федеральные службы безопасности не должны подвергаться диктату и влиянию какой-либо партии, быть использованными в качестве инструмента политического противоборства. Сотрудники органов в период службы не могут быть членами партии и независимо от собственных убеждений обязаны руководствоваться в своей деятельности исключительно требованиями Конституции и закона, нести персонально ответственность за их нарушения.

Исторический опыт свидетельствует, что для личного состава органов нет ничего опаснее, чем попасть в «жернова» межпартийных и групповых разборок. Департизация содержит в себе залог и того, что со стороны органов безопасности не должно быть повторения преследования инакомыслящих, нарушения прав человека. Вместе с тем порождает тревогу возвращение в политической борьбе к поиску в обществе врагов, навешивание оскорбительных ярлыков: «краснокоричневые», «русские фашисты», «консерваторы», деление на «наших — ваших», «демократов — антидемократов». Крайне опасно, когда с разделением по политическим окраскам выступают лица, призванные по долгу своего высокого служебного положения руководить, направлять и контролировать деятельность российских специальных служб. В этом для органов таится опасность быть втянутыми в новую полосу гонения на инакомыслящих, в карательные действия в отношении политических противников.

В рассматриваемую систему гарантий необходимо включить правовые основы работы органов безопасности. Многие годы деятельность КГБ в основном регламентировалась ведомственными секретными нормативными актами. В мае 1991 года их заменил Закон «Об органах государственной безопасности СССР», действие которого в силу известных в стране политических событий было приостановлено.

В ходе реформирования органов принят новый закон «Об оперативно-разыскной деятельности» и «Положение о Федеральной службе безопасности Российской Федерации». Военная контрразведка дополнительно базирует свою работу на утвержденном в начале 2000 года «Положении об управлениях (отделах) Федеральной службы безопасности Российской Федерации в Вооруженных силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах (органах безопасности и войсках)». Эти правовые акты регламентируют деятельность спецслужб России и ориентированы на защиту прав и законных интересов российских граждан. Поименованные законодательные акты положили начало созданию юридической базы деятельности ФСБ. Они вселяют профессиональную уверенность в сотрудников и способствуют дальнейшему демократическому обновлению органов безопасности России.

Узловым звеном в системе гарантий от возможного повторения трагических ошибок прошлого должен стать постоянный и действенный контроль деятельности спецслужб. Опыт ушедших лет показывает, что сосредоточение контроля работы органов в руках одного человека, как это имело место при Сталине, или правящей партии сопряжено с рецидивами беззакония, соблазном использовать органы в интересах удовлетворения личных политических амбиций.

В силу этого контроль деятельности органов безопасности России не может носить монопольный, единоличный, узкий и случайный характер. В контрольном механизме должны участвовать президент, Федеральное собрание, правительство и судебные власти Российской Федерации. Каждый из субъектов контроля действует с учетом возложенного на него объема полномочий, установленных Конституцией и другими законодательными актами.

Главная задача контроля со стороны высших структур власти состоит в том, чтобы обеспечить точное и неуклонное исполнение законов в деятельности органов безопасности, не допустить нарушения прав отдельных граждан в процессе выполнения спецслужбами своих обязанностей. Парламентарии, причастные к контролю, обязаны нести свою долю ответственности за деятельность органов безопасности и секретность в их работе, а не быть в них сторонними наблюдателями, добытчиками сенсаций. Следует повышать роль и значение прокурорского надзора как за следствием и дознанием, так и за оперативно-разыскной работой.

Исключительно важно, чтобы не стоял в стороне от контроля деятельности органов безопасности народ, само общество. Секретные акции всегда вызывают у людей сомнение, не сочетаются с понятием демократии. Однако чтобы гарантировать безопасность страны, защитить демократию, контрразведке приходится вторгаться в область свободы отдельных лиц.

Поэтому работа органов безопасности должна быть понятна гражданам России и поддержана ими. В частности, необходимы гласность, открытость в освещении стратегических направлений и задач контрразведывательной работы, достигнутых результатов и строгая конспирация в вопросах, относящихся к формам, методам и средствам этой деятельности. Такой подход к гласности, необходимость соблюдения ее границ должны быть всем понятны. Ведь многие профессии имеют свои секреты, и никто не считает нужным требовать их раскрытия, обнародования.

Снятие органами безопасности избыточной засекреченности позволяет гражданам Российской Федерации лучше знать задачи органов и создает возможность иметь более широкое представление о законности их действий. В этом тоже свой залог от беззакония.

В плане гласности заслуживает одобрения опубликование в центральных газетах в феврале 2000 года текста Положения об органах безопасности в войсках. В нем изложены задачи, обязанности, права и действующая система военной контрразведки, вопросы ее взаимодействия с другими органами и организациями, а также порядок финансирования и материально-технического обеспечения. Необходимо особенно подчеркнуть, что за всю историю военной контрразведки с такого важнейшего документа, как Положение, впервые снята секретность, и он открыто опубликован для всеобщего ознакомления.

Если все составные части системы гарантий за деятельностью органов будут постоянно и активно действовать, дополнять друг друга, наше общество станет застрахованным от рецидивов деформаций прошлого.

И самый важный и принципиальный вопрос: кому должны служить органы государственной безопасности России? На поставленный вопрос, на мой взгляд, может быть только один правильный ответ: служить народу, соблюдать Конституцию, надежно обеспечивать безопасность Отечества. Специальные службы — часть народа, атрибут государственности, и этим сказано самое главное. В органах безопасности России трудятся честные, гуманные, достаточно воспитанные люди, ничего не имеющие с прошлыми деформациями. Им чужды мстительность, озлобленность и жестокость.

Государственной власти необходимо стабилизировать функционирование органов безопасности, дать им возможность уверенно трудиться. Пройдет время, и они окончательно обретут необходимую им силу для обеспечения безопасности России.