Военный дневник. 100 дней

16 марта (день 21)

Харьков продолжают обстреливать. Приходилось слыхать, что довольно быстро начинаешь отличать, где наши, где не наши. В принципе, да. Понимание пришло быстро. Наших от вражеских отличить достаточно просто. Наши стреляют, то, что враг — то разрывается. За день были больше шестидесяти раз обстрелы разного рода, если верить новостям. Одни взрывы перемежались другими взрывами, то есть наши, не наши и наоборот. Стихло все только к ночи и то, весьма и весьма относительно.

Лукашенко официально признал реальность интернационального батальона, воющего в Украине. Лукашенко всегда отличался малым количеством ума, но тут еще и явный страх, потому что из этого батальона, вполне возможно может вырасти соответствующая армия, направленная против самого Лукашенко. Этот факт весьма показателен, потому что то, что у Лукашенко на языке, то у Путина на уме.

Время от времени появляются сообщения, так сказать, из-за стены. Некоторые граждане Российской Федерации пытаются протестовать против происходящего. Иногда это делают достаточно остроумно и просто умно, правда, я не уверен, что это действительно живущие в РФ, а не эмигранты. В любом случае, такие попытки есть. Однако воспринимаются они, как глас вопиющего в пустыне, по одной причине, время таких споров уже прошло. Кого они пытаются убедить? Себя? Так они и так уже убеждены. Нас? Нас тем более ни в чем убеждать не нужно. Время для словесных дискуссий с русней прошло. А основную часть населения РФ они не убедят по той причине, что русне придется осуждать не только Путина и его режим, и его политику, но и самих себя. А этого не будет, хотя бы из инстинкта самосохранения. Этим надо было заниматься лет двадцать назад. Но и тогда, пожалуй, это бы особого успеха не имело. Путин каким-то образом умудрился сыграть на самых глубинных, самых тонких, самых интимных струнах, если таковые есть у обитателей соседнего государства. И теперь они готовы идти с ним до конца, как шли когда-то за Чингисханом или Сталиным.

Если открыть дверь квартиры, то, прежде всего, шибает холодом. За окном минус, и минус довольно серьезный. В подъезде окон нет, поэтому прекрасно видно то, что за рекой — силуэт Троицкой церкви и огромный украинский флаг.

Ночью был бой в районе лесопарка, возможно, бой продолжается. Обстрелы. Отвечает наша артиллерия, в этом смысле все продолжается.

В доме же идет, по мере возможностей, ремонт. Стекло выгребают из подъезда. Я говорю про наш подъезда, в других подъездах, вероятно, то же самое. Но так до конца не выгребли, слишком его много. Пытаются ставить фанерные щиты в квартирах и возможно на лестничной площадке, но процесс еще пока в самом начале.

Отопления нет. Интересно, будет ли? Я знаю, в некоторых домах отключили газ, отключили воду, в общем-то, ситуация приближается к ленинградской блокаде. Ну, пока как-то держимся.

Вообще-то бои идут повсюду, куда ни посмотришь, какие новости ни послушаешь. Что-то очень тяжелое в Киеве, как всегда в Мариуполе. Запад с большим удовольствием демонстрирует симпатию, фотографируется на фоне украинских флагов и вообще, так сказать, мысленно с нами. Как написал сегодня один неглупый человек, что если бы Перл Харбор случился сейчас, то Байден сказал бы, что из-за такой мелочи не стоит начинать войну.

Читая новости, новости в социальных сетях, обратил внимание, что плач наших эмигрантов, не только не стихает, но увеличивается. Уже пошли целые дневники от уехавших. Там такие страсти! Там такие эмоции! Уже кто-то назвал это «новый Ремарк».

— Нет, у Ремарка хуже!

— Да. Это куда лучше Ремарка!

И как я им беднягам сочувствую. Как они страдают! Как им тяжело! Как они давятся слезами гуманитарной помощи.

Один известный писатель, убежав от фронта подальше, спасая жен, детей, правнуков, кошек, собачек, канареек и аквариумных рыбок, решил впасть в дзен и написал хокку. В хокку, естественно, нет ничего о войне, потому что не по чину ему о таких мелочах, надо воспарять. Я тоже хочу воспарить. Я тоже сочинил хокку, так сказать, вдогон. Итак, хокку.

У меня, конечно, не столь возвышенно получилось, но что ж поделаешь, талантом не вровень.

По городу ситуация, конечно, очень сложная. В какой-то мере сложилось то, что когда-то описал Борис Штерн в одной из своих повестей — диктатура таксистов. Потому что это единственный вид транспорта, и буквально с каждым днем он дорожает. Расценки без обстрела, расценки с обстрелом, особенно дорогие рейсы до вокзала. Бедных будущих эмигрантов всячески обдирают как липку. Но деваться некуда, иначе приходится ходить пешком, а это, мягко говоря, не слишком безопасно.

Чуть ли ни каждый день меня зовут уехать. Причем в самые разные города и за границу. Ну, Харьков не унесешь на подметках на сапог, но дело не только в элементарном патриотизме. На территории нашей Украины нет безопасного места. Бомбят даже Львов и это сейчас, но война-то не заканчивается. За кордоном же мы никому не нужны, и с каждым днем это становится все более и более понятно. Меня звали даже в солнечный Израиль, и что же? Сегодня Израиль закрыл границы для всех беженцев, всех категорий, что было вполне ожидаемо.

В целом, так называемый совокупный Запад ведет себя как последний трус. Все эти ужимки и прыжки — попытки откупиться, собственно даже не от нас, а общественного мнения и той части, которая требует хоть что-то сделать. А в целом же, только бы их не трогали, только бы дали жить спокойно. Они готовы скормить России кого угодно. Да, это политика умиротворения Гитлера, только в кубе, потому что отсутствует даже инстинкт самосохранения.

Особенно меня поражают приграничные страны, по-старому говоря, лимитрофы. Они-то на что надеются?

Это касается и активной помощи. Не знаю насчет вооружения, что-то, конечно, дают, но вот реальную помощь теми, кто воюет, мы получаем только от белорусских эмигрантов. И то, неизвестно какой численности этот героический батальон имени Кастуся Калиновского.

В любом случае, надеяться мы можем только на себя, а бежать некуда. Тем более если почитать о страданиях несчастных наших беженцев, как им плохо, как им тяжело, как им было трудно ехать. Да ну его! Дома даже стены, пускай треснутые, но все-таки помогают.

Даже самые простые дела в условиях войны и блокады становятся похожи чем-то на эпический подвиг из Илиады. Вот, допустим, как я получал посылку.

Уже возле самого дома автоматные очереди. Причем очень близко, метров пятьдесят. Полицейская машина, люди с автоматами, стреляют, куда-то бегут. Куда бегут? К большому киоску, табачному, его уже неоднократно грабили, заколачивали разбитые двери снова. Очевидно, грабители попались. Причем, если речь шла о том, что все-таки стреляют, то явно на поражение, а не в воздух. Судя по тому, что происходило, видимо там что-то серьезное. Все это длилось минут десять, я на всякий случай перешел на другую сторону, оружия у меня не было. Ну, потом когда все стихло, можно было возвращаться. Но это финал, начало было другим.

Меня когда-то часто посещали сны, в давние годы, когда я видел совершенно пустой, залитый солнцем Харьков. Такое впечатление, что было раннее утро, дома, очень много солнца, и никого. Вот таким и был проспект Гагарина. Конечно, это не сон, и люди где-то попадались, но очень редко, а вот машин было не так и мало, приблизительно как утром в воскресенье. Несколько кварталов ничего и никого. Редкие прохожие. Все закрыто налево-направо. Руин не было, руины это ближе ко мне. Один разбитый дом, второй разбитый дом, ну так серьезно. А дальше относительно все цело. Но пусто. Пусто, пусто и пусто. В общем-то, ощущение такое своеобразное.

Наконец, добрался. Так-то троллейбусом минут десять, а идти пришлось довольно долго. До отделения «Новой пошты». Сначала я увидел очередь, как говорит классик, но не чрезмерную, человек полтораста, ну, думаю, все. Оказалось, нет. Это очередь за гуманитарной помощью. Причем в ней стоят крепкие налитые мужики, ни одной голодной бабушки, и мужики готовы сражаться до последнего. Ну, мне туда не надо. Зашел на почту рядышком.

Что сказать? Это было плохо и трудно. Потому что масса бюрократических препонов. Вы не туда, вы не сюда, мы вам все равно не выдадим. В общем-то, пришлось потратить часа полтора только на то, чтобы получить. Потому что что-то где-то нужно было зарегистрировать в интернете, а оно не регистрировалось и т. д.

Ну, на обратном пути все ничего, а под конец стрельба.

Так можно получить посылку.