Военный дневник. 100 дней

9 мая (день 75)

История «дня победы» весьма поучительна. Первоначально это был праздник ветеранов и для ветеранов. В результате в народном сознании эти вечно пьяные дедки, которые лезли без очереди и «отоваривались» в отдельных магазинах, быстро стали «ветеринарами». Помню их драки с первыми «афганцами», которые тоже хотели без очереди, особенно в пивных. Смотрелось все мерзко.

В 1975-м под очередной юбилей началось движение «за того парня». Некоему «тому парню» полагалось перечислять премии и зарплаты, а школьникам — оценки. Пошли анекдоты. Начальство спохватилось и «того парня» убрало.

Чуть позже в силу естественных причин «день победы» переместился на кладбище и стал еще одной родительской субботой.

А потом началась современность, превратившая 9 мая в «день будущего реванша».

За окном тихо. Пока…

Время от времени выныриваю из реальности, чтобы бросить взгляд на Блистающий Мир, живущий без войны по горло в жирных сливках. Там свои проблемы.

Оказывается, Толкин устарел, его надо «корректировать». Значение этого термина прекрасно объяснено в фильме «Сияние». За что его так? За то, что родившись в Южной Африке, он не ползал на брюхе перед «победителями» по Маркузе. А им обидно. Поэтому в новом сериале по Толкину, который все снимают и никак не снимут, будут исключительно сильные женщины, черные эльфы и много-много нетрадиционных во всех отношениях. Нет, я, конечно, не собирался его смотреть…

Зачем нам такой Блистающий Мир? Потому они и желают, чтобы мы капитулировали, ибо подобное в их видовой «доминанте». Трусы, капитулянты, потомки коллаборантов и прислужников нацистов.

Да, кино всего лишь некий «сектор» их «цивилизации», но весьма и весьма показательный. Кстати, Толкин действительно воспел сильного белого мужчину и сильную белую женщину. Орки и харадримы были у него не в чести. С каким бы удовольствием «политкорректные» запретили бы его тексты! Они поступают иначе: воспитывают новые поколения, отучая их от чтения. Зато — кино!

В общем, ничего в этом Блистающем Мире нет ни хорошего, ни по-настоящему интересного.

Итак, Европа в годы Второй мировой войны. Треть — блок Оси, пять нейтралов (из них по-настоящему нейтральны лишь Ирландия и Португалия). Из оккупированных стран реально боролись с врагом Польша, Югославия и, в меньшей степени, Албания и Греция. А вот остальные…

Вся цена их «сопротивления» сразу понятна, если сравнить количество «партизан» и добровольцев, воевавших в Вермахте. А уж как ложилась перед немцами вся эта интеллектуальная элита и прочая богема с интеллигенцией. Как пели! Как плясали! С женщинами еще более показательно, если вспомнить расправы, устроенные храбрыми мужчинами, после высадки союзников.

Потому стали оправдываться и сочинять сказки. Ради разнообразия (не Франция — Бельгия) вспомним Жоржа Сименона, который внезапно оказался чуть ли не подпольщиком. В Голландии… Ах, да, там был Рудгер Хауэр.

Такой урок трусости и предательства не забывается, сколько ни пиши книг про «резистанс». Поэтому жирные и хотят, чтобы мы им, трусам, уподобились.

А есть еще Прибалтика. Кто не слыхал об отважных эстонских, латвийских и литовских партизанах? Целые фронты в тылу врага воевали.

«Та» война была давно. Но кое-что не забылось и никуда не исчезло.

«Комендантский день» так и не объявили, поэтому вышел в город. Что там? Тучи, дождик, ветер. Прохладно. Людей очень мало, машин тоже меньше, чем обычно.

В сети обсуждают переименование Московского проспекта. Как назвать? Ни один из предложенных вариантов мне не понравился. А как? Нет, не знаю, хоть Большим называй, хоть Южным.

Время от времени объявляются уехавшие знакомые и коллеги. Одна в Дрогобыче, другой аж в Страсбурге. На фото — цветение и благорастворение. Завидую ли я им? Ни в коей мере, они же так страдают! Главное же — целиком зависят от жирных европейских свиней. Нет уж, свиньи поганые не дождутся! А у меня есть мой Харьков.

Впрочем, бедняги не теряются. Приторговывают потихоньку. Чем? Да нашей войной. Мы, мол, только что из-под бомб и ракет, купите то, купите это. «Денюжки, как я люблю вас, мои денюжки…» Рад за них, пусть там и остаются.

Тихо. Не стреляют.