Воинственный ангел

Глава 4

Удобно расположившееся среди деревьев Энджел Сити Хиллз вычурное здание в виде стеклянного куба хорошо прослеживалось под радаром. В Питтсбурге, Плимуте, или Поданквилле, США, оно бы выпячивалось, как больной палец. Но здесь, за исключением Малхолланда, это был еще один образец Ангельского вкуса, богатства, эксклюзива и престижа. Парадный вход представлял собой последнее место, которое могло бы стать публичным для выступления ангелов по телевидению на некоторое время. Архангел Уильям Холиоук ушел с Джексоном и другими хранителями, оповестив, что Хранители не будут принимать участия в войне демонов. И все как раз до первой высылки в Бессмертный город демонов разведчиков. Как только Джексон спустился с неба, он вошел в стеклянный проем и убрал свои сверкающие крылья всего одним плавным движением. Охранники, выставленные внутри куба, приветствовали его, но он не обращал на них никакого внимания, когда он шел — на самом деле топал — к большому лифту в тыловой части куба, расположенному внутри мраморной колонны. Блестящие двери послушно открылись, и Джексон сел в шикарную машину. Успокаивающая музыка доносилась из динамиков обтекаемой формы, и огромный телевизор, встроенный в заднюю стенку, показывал запись с тропическими рыбками, свободно плавающими под водой вдоль кораллового рифа.

Ему не нужно было нажимать кнопку. Лифт мог идти только в одном направлении. И это было «вниз».

Потребовалось некоторое время, чтобы лифт достиг места назначения. Не так давно, Джекс праздно гадал, как глубоко находится святилище на самом деле. Теперь это едва волновало его, он даже не обратил внимания на движение лифта. После того, что Мэдди сделала с ним на пирсе, его мышление — все его тело — превратилось в бурю ярости, тоски и неразберихи.

Лифт звякнул, двери открылись, чтобы показать другой мир, и Джексон вышел, его шаги отдавались эхом по итальянскому мраморному полу. Безопасный комплекс Ангелов рассматривался в качестве убежища, на случай внезапной атаки демонов. Он был задуман во время Холодной войны, когда угроза ядерного уничтожения вызывала настоящее беспокойство, но он не был примитивным подземным бункером. Ему было далеко до этого. Отдавая дань ангельской моде, ни одна деталь удобства не осталась без внимания. Длинные, элегантные проходы выступали вниз, освещенные мягким светом от матированных окон на протяжении всего пути, которые создавали иллюзию солнечного света пробивающегося сквозь буйную растительность. Шаги Джексона отдавались эхом, когда он шел по мраморному полу. Жилые помещения для бессмертных были укомплектованы огромными телевизорами с плоским экраном, громадными ваннами с декоративными ножками, двуспальными кроватями с пуховыми подушками, были и балконы с видом на искусственные водоемы. Все окна были оснащены электрическими лампочками для имитации естественного света от заката до рассвета, воздух был чистым и свежим. На некоторое время у них было все что нужно. Все было тщательно спланировано.

Это назвали святилищем.

О комплексе было известно малой группе неангелов, которых угрозами заставили подписать неоспоримые соглашения о не разглашении. Одно неосторожное слово и армия адвокатов ангелов отсудит последние штаны. Еще когда строилось святилище, рабочий-строитель сболтнул лишнее, и в «the National Enquirer» опубликовали статью под заголовком «НУ И ДЕЛА! СЕКРЕТНОЕ ЛОГОВО АНГЕЛОВ ПОД ЗЕМЛЕЙ!» Рабочему-строителю предъявили иск по следующее столетие, а уже на следующей неделе таблоид предпринял неординарное решение по сокрытию истории, написав: «Как не прискорбно нам признать, но нас надули». Так умерла легенда о святилище.

Но легенда стала реальностью. Святилище ремонтировалось каждые несколько лет, так что оно соответствовало привередливому вкусу Ангелов. Там были жилые помещения с пышной растительностью, которые подходили тем Ангелам, которые только привыкали к хорошим вещам в жизни. Между проходами расположились ряды бутиков, выставляющих последние тренды в моде, прекрасные ювелирные магазины, полдюжины органических ресторанов для гурманов, и парочка изысканных кафе. Все, что мог предложить Бессмертный город, хранилось в целости и сохранности, припрятанное в святилище. Все было тщательно спланировано, идеальное место для того, чтобы выдерживать атаки демонов, продолжая убеждать о нахождении Ангелов на плацдарме в Энджел Сити, несмотря на то, что происходило наверху.

Ангелы всего один день пробыли там под землей, но уже хорошо обустроились. Святилище было готово к их прибытию и надлежащему комфорту, и, наконец, время пришло. Как только демоны нанесли удар из их выгребной ямы, Ангелы просто исчезли из поля зрения человечества, незаметно покинув их дома в Энджел Сити Хиллс и скрывшись в раю под землей. Но святилище служило не только убежищем, где-то в лабиринте проходов находились залы заседаний совета. Раз в год Ангелы созывали секретный раут в банкетном зале святилища, где они чествовали Совет Двенадцати, который вывел их в свет. А иногда Архангелы проводили их самые засекреченные собрания — или, в зависимости от кого спросишь, тайные вечеринки, заканчивающиеся диким дебошем — прямо здесь. Также ходили темные слухи о темных делах, которые имели место в святилище во времена Бед, но они никогда не подтверждались.

— Годспид, — сказал Митч, самый близкий друг Джексона, обращаясь к нему, когда тот проходил мимо.

Джексон продолжил идти.

— Годспид! — Митч догнал его и положил руку на плечо своего лучшего друга.

Джексон остановился на месте и повернулся к Митчу.

— Что? — рыкнул Джекс.

— Ничего себе, брат, успокойся, — сказал Митч. — Тебя искал отчим.

— Он может продолжать искать.

Митч взглянул на Джексона. Не нужно иметь степень по психологии, чтобы понять, что-то тут не так.

— Что происходит?

— Ничего, — сказал Джекс. Он снова продолжил путь по коридору, а Митч последовал за ним.

— Прости, мне следовало знать, что ты будешь расстроен. Знаешь, мы все обеспокоены. С определенной точки зрения, это довольно жестоко, что мы бросаем человечество на произволсудьбы.

Джекс в недоумении взглянул на Митча.

— Я хочу сказать, я понимаю, почему ты немного огорчен, дружище. Мы защищали человечество сколько тысяч лет? — сказал Митч. — Это большой промежуток времени. И теперь, просто отвернулись от них с наступлением демонов. Даже если человечество постаралось бы запретить деятельность ангелов, мы бы все равно с этим справились, рано или поздно. Но оставить их вот так одних, даже не догадывающихся против чего?

Джекс окинул его недоверчивым взглядом.

— Ты Бессмертный или человек, Митч? Подумай об этом. Они бы поддержали нас? Нет. Они бы обрадовались нашему исчезновению.

Замешательство выдало Митча.

— О чем это ты говоришь? Я думал, ты сердишься, потому что мы не помогаем людям. Ты всегда был довольно либеральным по сравнению с Национальной Службой Ангелов. Мы говорили об этом годами.

Джекс фыркнул.

Митч положил руку на плечо Джекса и снова остановил его.

— В чем дело? Это на тебя не похоже, Джекс, — сказал Митч. — Я знаю, ты отлучался сегодня на некоторое время. Много ангелов видело, как ты ушел. Никто ничего не сказал Марку или кому-то еще. — Митч выдержал паузу. — Ты уходил, чтобы увидеться с ней?

Джексон проигнорировал вопрос.

— Разве ты не помнишь законопроект о Бессмертных, Митч? Они собирались посадить нас. Помни, на чьей ты стороне. Не симпатизируй людям. — Джекс выдержал паузу, чтобы собраться с духом. — Они заслуживают всего, чтобы с ними не произошло.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, дружище. Ты не можешь поверить в это. Чтобы не произошло между вами двумя, тебе все равно нужно подумать о Мэдди.

Ее имя было, как взмах красной тряпки перед раненым быком. Джекс оттолкнул Митча с дороги и рванул в позолоченный проход.

Джексон далеко не продвинулся из-за красавицы ассистентки Совета, облаченной в яркую современную мантию.

— Джексон, — сказала она спокойно.

— Что? — Джексон резко обернулся к женщине.

— Тебя вызывают в солнечную комнату.

Габриель был предсказуем, он сидел на скамейке рядом с деревом в солнечной комнате, с копной блестящих белесых волос и, казалось бы, нестареющим лицом, освещенный искусственным цветом. Солнечная комната в святилище была построена много лет назад, как одна из первых опор. Она располагалась на краю святилища, возле прохода в палаты Совета, и была зарезервирована исключительно для Совета и его ближайшего окружения. Джексон никогда не бывал там.

На Габриеле была нормального покроя золотистая мантия, которая, казалось, почти сияла от соприкосновений с его кожей. Отчим Джексона, Марк Годспид, тоже был там, только держался на расстоянии от стороны скамьи рядом с консультантами Совета. За ними, маленький каменный мостик пересекал комнатный ручей, который бежал через всю солнечную комнату. Все вокруг, пышная зелень и цветочные растения, было в цвету, образуя тропинку, которая окольцовывала весь участок. Промелькнула бабочка. Выше, в пролете, увенчанным куполом матовое стекло покрывало все пространство. За стеклом, огромные электрические лампы излучали тепло и свет солнца.

Габриель, глава Истинных Бессмертных Совета Двенадцати, лидер Великого пробуждения Ангелов, основатель НСА (Национальной Службы Ангелов), взглянул на Джексона Годспида и улыбнулся.

— Я знаю, что говорил это и раньше, но боевые доспехи тебе к лицу, — сказал Габриель, изучая молодого Ангела перед собой. — Будь уверен, Джексон, мы не забудем твою лояльность, твою готовность стоять в наших рядах на грани войны людей и ангелов. Даже если, этого, к счастью, не произошло.

— Ничего другого, я бы и не подумал сделать, — сказал Джексон.

И снова Габриель одарил его старой улыбкой. На протяжении недавних драматических событий, Джексон нашел своего рода опору в Габриеле, он искренне заботился о благосостоянии Ангелов на каждодневной основе, и это было видно. Он мог бы делегировать все полномочия, но он этого не сделал. У него было чувство долга, и Джексон восхищался им за это.

— Есть причина, по которой мы позвали тебя, Страж Годспид, — сказал Габриель. — Джексон, мы обсуждаем возможность помочь людям.

Джексон постарался скрыть шок, читавшийся на его лице.

Габриель продолжил.

— Вполне очевидно, что нам трудно просто сидеть, сложа руки. Даже если люди планировали воззвать нас к Законопроекту о Бессмертных. В конце концов, мы связаны древними узами и гранями долга перед человечеством, берущем начало задолго до того, как мы покинули Дом и дали о себе знать на Земле.

Марк, молча, кивнул, поддерживая Габриеля.

Буря эмоций отразилась на лице Джексона, вгоняя его в краску, так как он подумал о том, что могло бы произойти между ним и Мэдди, если бы Ангелы присоединились к людям. Может быть, еще не слишком поздно. Но болезненное воспоминание о ней в руках того… пилота развеяло его новоявленные мечты. Габриель взглянул на Джексона и снова улыбнулся.

— Я вижу, тебя охватывают эмоции по этому вопросу, Джекс, — сказал Габриель. — Не хочешь поделиться ими?

Перекидывая взгляд с Габриеля на Марка, Джекс засомневался на мгновенье. Он искал правильный ответ. Что он на самом деле чувствовал?

— Трудно сказать, сэр, — прозвучал неуверенный ответ Джекса.

— Именно поэтому мы обсуждали это так долго в стенах солнечной комнаты. Нет простого ответа. Ты убедился в этом. Благоразумие в таких делах жизненная необходимость, — сказал Габриель. — Тем не менее, Джекс, после наших дебатов мне все еще хочется думать, что у нас нет иного выбора, как оставить человечество на произвол судьбы. Даже если бы у нас не было с ними и Линденом проблем, для нас слишком многое поставлено на карту, для того, чтобы вступать в бой с демонами, — Габриель выдержал паузу, как бы позволяя этому удивительному факту уложиться в голове.

— Дело в том, — продолжил он — Мы покинули Дом, когда я решил вывести нас из укрытия. И недаром: у нас есть наследие здесь на Земле. Нам всегда следует обращать наши мысли на поддержание линии Ангелов. Мы понятия не имеем о том, насколько сильны будут демоны. Довольно сомнительно, несмотря даже на высокий уровень тренировки и лояльности среди войск Боевых Ангелов, что ангелоподобные смогли бы на самом деле атаковать большое количество демонов. Мы бы многих потеряли. Было бы пролито слишком много крови. В тоже время, если мы останемся здесь в святилище, то будем в безопасности, и, наконец, Город Ангелов останется под нашим безоговорочным контролем. Так и должно быть. Демоны здесь из-за людей. Не из-за нас.

Марк прочистил горло и заговорил начистоту.

— Мы много дискуссировали по данному поводу, Джекс. Даже вопреки антиангельскому Законопроекту о Бессмертных мы думали помочь людям. — Когда он говорил, на его лбу отчетливее проступали морщины. — Но мы ничего не можем поделать.

— Об этом явно говорится в Книге Ангелов, — сказал Габриель. — Веками наши ученые полагали, что это пророчество о человечестве, не Ангелах. Мы просто не думали, что это произойдет так скоро для наших братьев и сестер людей.

После сказанного на нестареющем лице Габриеля появился грустный, отсутствующий взгляд, будто он погрузился в воспоминания о бесконечном количестве людей, которых он спас и которым служил на протяжении всей своей героической жизни.

— Я как никто другой знаю… о возможных соблазнах помочь людям в наступающем конфликте с демонами, — Габриель одарил Джексона любезным взглядом Бессмертного.

— Архангел Годспид поведал нам об определенных чувствах, которые ты, возможно, еще испытываешь к Мэдисон Годрайт. Это, тоже можно понять, сын мой.

— С этим проблем не будет, — сказал Джекс, даже не моргнув и без запинки. — Обещаю.

— Тебе не нужно оправдываться перед нами. Мы знаем, что ты готов исполнить свой долг. Но мы не черствые. Мы тоже любили. Наш внутренний порядок, по правде говоря, основан на любви. Ради праведной любви и Защит, которые мы поклялись сохранить.

Габриель встал вполоборота и пригляделся к тропинкам солнечной комнаты в листве.

— Тяжело, конечно, видеть все эти средства Защиты, на которые мы потратили наши жизни, Защита сейчас несет в себе смертельную опасность. Но подвергать опасности нас самих только ради того, чтобы помочь тем, кто представил нашу единственную истинную цель незаконной, хуже безумия. Это против наших принципов. Наши дома могут быть реконструированы, сообщества восстановлены. Все это произойдет само собой, как часть истории, и не важно, насколько велик урон. Но мы, Ангелы, должны быть стойкими, — поведал он. — Иного пути нет.

Он снова повернулся к Джексону.

— Для смертных это круговорот жизни и смерти, — сказал Габриель. — Как не прискорбно, возможно в этом и заключается их смерть. И их судьба. Согласно писаниям из Книги Ангелов, именно так и должно произойти. Всему свое место, Джексон.

— Понимаю, — сказал Джекс, не сводя глаз с Габриеля.

— Благодарю, сын мой. Это тяжелое время для всех нас, — сказал Габриель. — Ни один Ангел не хотел бы этого, мы всегда хотели защищать человечество, и это не просто для каждого из нас. Я знаю, что тебе, возможно, это будет сложнее, чем многим. Но, я рад, что ты понимаешь.

Старший Истинный Бессмертный одарил Джекса горьковато-сладкой улыбкой, но в его глазах, еще молодых для его Бессмертного возраста, мелькали огоньки.

На выходе из солнечной комнаты Джекс и Марк столкнулись с Луисом Крезом, дерзким и радикальным главой подготовки Хранителей. Он не надел свой обычный костюм, но на нем были брюки в широкую полоску и фирменные подтяжки поверх французской рубашки с манжетами «Брукс Бразерс».

— Годспиды, — сказал он, кивнув, и поднес зажженную спичку к кубинской сигаре зажатой в его губах. Удивительно, Габриель не имел ничего против его курения в солнечной комнате.

— Давненько не виделись, Джексон. — Казалось, он еще пристальнее, чем обычно, вглядывался в лицо Джексона. — Собрание в Биг Чиз? — сказал он, кивнув в сторону залов заседаний Совета.

— Привет, Луис, — сказал Джекс. Ему нравился Крез… совсем немного, на самом деле. Луис оказывал ему существенную поддержку на протяжении всей тренировки. — Рад тебя видеть, — бросил он неуклюже, пребывая еще в раздумье после встречи с Габриелем. — Извини за мою немногословность, но мы, правда, спешим.

Крез как-то странно посмотрел на Джекса, когда тот и Марк ушли, затем сделал затяжку, ему, наконец, удалось поджечь сигару, большими пальцами он тряс спичку, пока огонь не погас.

Джексон и Марк продолжали спускаться вниз по длинным коридорам святилища, десятки Ангелов кивали им вслед. Два Годспида вместе — Джекс все еще в боевых доспехах, Марк в строгом костюме — создавали впечатляющий дуэт.

— Джексон, я горжусь тем, как ты прошел через все это, — сказал Марк. — Ты показал себя истинным Ангелом и патриотом среди Бессмертных.

Они сделали еще пару шагов, пока Джексон ответил.

— Я видел, что можно быть… верным разным вещам, — сказал Джекс.

— Поверь, у нас были долгие дебаты о том, существуют ли обстоятельства, при которых мы могли бы помочь людям, — сказал Марк. — И это просто невозможно.

— Как я и сказал Габриелю, Марк, я понимаю, — ответил он.

— Хорошо, — сказал Марк, когда они вошли в атриум. — И я сожалею, что он упомянул… Мэдисон там, Джекс. Для Совета не секрет, что вы двое были довольно серьезны. Габриель надавил на меня, и я рассказал ему о твоих чувствах. Как ты знаешь, всегда лучше быть абсолютно честным с Габриелем и Советом.

— Нечего об этом говорить, Марк, — сказал Джексон холодно и бодро. — Я просто хочу выполнить наш долг.

— Хорошо, — сказал Марк. Он похлопал рукой по плечу Джекса. — Твоя мама спрашивала о тебе. Ты зайдешь сегодня поздороваться? Просто на минутку?

У Годспидов были большие апартаменты, вполне подходящие для Ангелов их положения, где в распоряжении Хлои находилась целая секция, в то время как у Джекса был свой уголок. Хлоя занималась шоппингом с друзьями где-то в святилище, когда пришли Джексон и Марк, но мама Джексона, Крис, осталась, чтобы их встретить. Марк слинял в хозяйскую спальню, для того, чтобы оставить мать и сына наедине в комнате.

— Джексон, — сказала она, затем подошла и обняла его, потом отступила, чтобы посмотреть на него в доспехах. — Ты только посмотри на себя. Вот это да. Каково это..? Я имею в виду доспехи.

Голос матери звучал, как будто за тысячу миль. Мыслями Джекс находился где-то еще. На солнце. Стоя на пирсе.

— Джекс, с тобой все в порядке? — спросила Крис.

Он отвернулся от нее.

— Конечно, все хорошо, мам, — сказал Джекс, стараясь скрыть боль в голосе. — Я рад тебя видеть.

Но мать знала своего сына достаточно хорошо, в знак утешения она положила руку на его плечо в доспехе.

— Это из-за нее? — спросила Крис. — Там наверху оставленной на произвол Темным?

Джекс хранил молчание. Он устал от постоянных посягательств в его личную жизнь. Похоже, у каждого было свое мнение.

— Ты знаешь, я потеряла твоего отца, Джекс, — продолжила она. — Ты можешь поговорить со мной, если хочешь. Я здесь.

— Я знаю, — сказал Джекс, кивнув. — Конечно, я знаю.

Мысли, вначале о Мэдди, затем об отце практически подавили его. Но все же, он хотел — он нуждался в том, чтобы — быть сильным.

Крис не давила на него; но в ее глазах читалось молчаливое сочувствие Джексону. Часть его хотела открыться ей, но ту часть подавляла другая, которой было так больно, что она не хотела подпускать что-либо — или кого-либо — к себе.

— Прости, мам. Я знаю, что кажусь, должно быть, немного… отстраненным. Я просто в последнее время мало спал, — сказал Джекс. — Мне действительно нужно вернуться в мои покои. Я обещал кое-что сделать для Габриеля.

— Джекс, — сказала Крис, останавливая его, она слегка понизила свой голос. — Тем, что происходит — там наверху — невозможно гордиться.

— Этим не нужно гордиться, — сказал Джекс, ослепленный гневом. — Это должно быть правильно.

— Но… — Здесь Крис сделала паузу, подбирая слова. — Как ты можешь быть уверен в том, что это «правильно»? Говоришь ли ты это, потому что уверен, что мы действительно делаем все правильно? Или ты говоришь это в гневе, который держишь в себе?

Джекс взглянул на нее, изогнув бровь.

— Что ты говоришь? Ты хочешь сказать, что ты за людей или что? — Он поймал себя на мысли, что почти сказал «за нее».

Лицо Крис едва заметно дрогнуло от слов Джекса.

— Дело не в том, за Ангелов или за людей, Джекс. То, о чем пытаюсь я спросить, не имеет отношения к политике. Это касается тебя и твоих чувств, — сказала она. И Джекс, и Крис знали, что ей не нужно добавлять «к Мэдди» для него, чтобы понять, что она имела в виду. Крис продолжила:

— Многие вещи поменяются радикальным образом в ближайшие несколько дней, и я просто хочу сказать, не забывай, кто ты есть. К какому типу Хранителей ты относишься.

Что-то в Джексе надломилось, совсем чуть-чуть. Трещина в его фасаде раздражила его.

— Я не знаю, что думать, мама, — выпалил Джекс. — И иногда я желаю, чтобы люди просто прекратили меня спрашивать об этом. Поскольку у меня нет ответа.

— Все хорошо, милый, — сказала Крис мягко. — Здесь нет никаких легких ответов. Независимо от того, что мог бы сказать Габриель, или даже твой отчим. Все не так однозначно.

Джекс позволил словам матери тронуть его на мгновение прежде внезапно отдалиться. Снова он вспомнил ее на пирсе с пилотом. Ее слова, и как они выбили воздух из него.

— Сейчас я должен идти, мама. Я поговорю с тобой позже.

— Джексон Годспид!

Делая вдох, Джексон остановился в прихожей на пути к своим апартаментам.

Австралийский акцент и слои расчетливого, игривого соблазнения в тех двух словах означали, что это мог быть только один человек.

— Ты действительно просто собираешься пройти мимо, не поздоровавшись?

Он медленно повернулся, чтобы увидеть знаменитые рыжие волосы Эмили Брайчерч и красивое лицо, торчащее из частично открытой двери. Остальная часть ее тела была скрыта внутри.

— Иди сюда! — потребовала она.

— Сейчас не самое хорошее время, Эмили, — сказал он. Но она уже исчезла внутри, оставив дверь немного приоткрытой.

Ее голос был приглушен, но он мог все еще услышать ее.

— Джекс, не глупи. Просто дай мне секунду, чтобы подготовиться.

С тех пор, как она была Бессмертным Ангелом-подростком из Австралии, Джексон знал, что Эмили Брайчерч имела виды на него. Она была подражательницей Вивиан Холикросс в течение нескольких лет, отражая каждое движение модного и ультраневероятного Ангела постарше, когда она была с Джексом. Когда они разошлись, и Джекс стал встречаться с Мэдди, она сказала всем своим друзьям, что только один получеловек, полуангел стоял у нее на пути. От ее провокационных объявлений размером с рекламный щит на Хало Стрип до ее полускандального повседневного выбора одежды, Эмили поддерживала каждый аспект своей индивидуальности секс-бомбы.

И теперь, когда она и Джекс были одни в тесных условиях святилища, не было никакого способа, при котором она позволит ему уйти.

Дверь качнулась, почти полностью открываясь, и Джекс теперь мог услышать телевизор, болтающий далеко внутри.

— Ну, тогда, чего ты ждешь? — сказала Эмили.

Джекс вошел, вздохнув. На Эмили было только полотенце.

— Знаешь, у них есть одежда, Эмили, — сказал Джекс.

— Есть? — спросила она невинно, показав слишком много ноги ради своего собственного удовольствия. Австралийский Ангел казалась подозрительно не мокрой для той, кто только что вылез из душа. Это была ее идея «подготовиться» для Джекса, снять одежду и завернуться в полотенце?

— Я действительно должен… — Джекс не смог закончить свое предложение.

Эмили дернула его со скрипом в комнату, и прежде чем он это понял, дверь закрылась позади него.

Она оглядела его сверху донизу с дьявольской усмешкой на лице, прикидываясь скромницей, и обернула полотенце плотнее на груди.

— Ты выходил на улицу, не так ли? — спросила она.

— Что? — сказал Джексон озадаченно.

— Тебе не нужно притворяться со мной, Джекс. Я не скажу никому. Я знала, что ты уходил. Я видела, что Митч искал тебя. Здесь не слишком много мест, чтобы скрыться.

Эмили смотрела на мерцающее матовое стекло в ее комнате, которое было разработано так, чтобы быть похожим на окно, заполненное дневным светом, хотя на самом деле это было… художественным оформлением в подземном бункере.

— Ты никогда не думал, как забавно, что мы — Ангелы — спускаемся вниз в святилище? — сказала она. — Разве мы не должны подниматься наверх? — Ей, видимо, казалось это очень смешным, но Джекс не был настроен на комедию.

— Я действительно не думал об этом, — сказал тихо Джекс.

— Но, думаю, куда нам идти иначе? Домой? — сказала она. — Ты веришь в то, что они говорят о Доме?

— Ты подразумеваешь то место, откуда пришли все Ангелы? И куда мы когда-нибудь вернемся? Предположительно, по крайней мере. — Сведения гласили, что Габриель был тем, кто привел Ангелов из Дома, чтобы помочь человечеству, и что однажды он приведет их обратно. Это была его судьба.

Эмили следила за Джексоном, будто он сказал что-то странное.

— Я даже не хотела бы идти туда. Домой, — сказала она. — Там было бы скучно. Здесь можно делать намного больше забавных вещей.

Пытаясь проигнорировать значение ее сексуального взгляда, Джекс повернулся, чтобы уйти. Но прежде чем он успел открыть дверь, голос Эмили снова остановил его.

— Как там? — сказала она. — Снаружи, я имею в виду. Что там происходит? Они уже начали?

Для кого-то, кто только недавно сжимался в его объятиях в испуге при виде летящего демона, Эмили, казалось, выздоровела вполне прилично, подумал Джекс. Он промолчал.

— Да ладно, Джекс, — сказала она. — Я знаю, что ты был наверху. Я никому не скажу. Я просто хочу знать, началось ли уже. — Было похоже, что вспышка волнения мелькнула в ее глазах.

— Нет, — сказал он. — Не началось.

— Возьми меня в следующий раз с собой? — сказала она нетерпеливо. — Мы можем полностью обогнать демонов. Я знаю это. Ты и я.

— Не будет следующего раза, — сказал Джекс, пелена прошла по его лицу. Окончательность того, что произошло между ним и Мэдди, начинала медленно усваиваться. Не просто первоначальный шок, а истинная реальность.

— Джекс, ты в порядке? В чем дело? — спросила Эмили.

— Ни в чем, — сказал Джекс, но его лицо стало пепельным, а губы — тонкими и бесцветными. Эмили скривила губы, будто она могла видеть что-то еще на его лице.

— Ты виделся… с ней? — Эмили не могла заставить себя произнести имя Мэдди. — Ты просто должен забыть о ней, Джекс. И подумать о своем будущем. Что доступно тебе прямо здесь и прямо сейчас.

Но внимание Джексона было обращено вовнутрь, и даже при том, что Эмили скрестила обернутые в полотенце ноги — дополнительное время в отчаянной попытке вернуть его внимание — было ясно, что этого было недостаточно.

— Я должен идти, — сказал Джексон задумчиво и отвернулся, прежде чем она смогла сделать или сказать что-нибудь еще.

— Увидимся позже, да? — спросила Эмили.

Но ответа она не получила. Джексон уже ушел.