Воительница: Под полной Луной

Глава 11

Я вздрогнула, моргнула и… Не увидела никого.

Ни Одина.

Ни Фрейи.

Я была одна.

И я все еще сидела недалеко от Ока Гримнира, рядом с виселицей. Ковш для воды был у меня в руке, ведро стояло рядом.

Я бросила взгляд назад, на Горма и остальных; все они мягко покачивались на ветру. Оглянувшись через плечо, я увидела, что священники все еще сидят у заводи. Держа барабаны на коленях, они пели, закрыв глаза или устремив затуманенный взгляд куда-то вдаль.

Среди них я заметила Фрейю. Она сидела, впиваясь взглядом в какую-то точку на горизонте, и на меня не обращала внимания.

На дрожащих ногах поднялась и направилась прочь из рощи. Я поступила глупо, придя в лес в ночь перед блотом. Боги проснулись, а Локи всегда любил шалости.

Закутавшись в плащ, направилась к полю за рощей.

Подойдя к опушке, заметила у монумента Одину мужчину. Он стоял перед богом на коленях и раскладывал подношения. Не желая нарушать его молитвы, я тихонько попыталась прошмыгнуть мимо, но меня окликнул глубокий голос:

— Хервёр?

Хервёр.

Хервёр.

Я оглянулась и узнала мужчину.

— Хофунд?

— Я видел, как ты выходила из зала. Кому-то показалось, что они видели, как ты пошла этим путем. Все в порядке? Ты… Ты ходила в рощу?

— Да. — Я оглянулась назад, на лес, разглядывая ветви Ока Гримнира.

— Ты храбрая.

— Или глупая.

Неужели это произошло на самом деле? Действительно ли жрица Фрейя говорила со мной, или мне это только почудилось? Что она имела в виду, говоря о дюжине мертвецов? Неужели она говорила о моем отце? Была ли она права в том, что я покину это место?

Хофунд посмотрел на лес.

— Я всегда хотел увидеть великое древо Далра. Лейф… ну, он не очень интересуется подобными вещами, но все говорят, что ваш дуб — соперник священного дерева в Уппсале.

— Ты прав насчёт Лейфа, — тихонько рассмеялась я. — А что касается Ока Гримнира… Да, оно потрясающее.

— Я действительно чувствую здесь присутствие богов, — сказал он, снова поворачиваясь к изображению Одина.

Я посмотрела на него и вдруг заметила, что он носит большой серебряный амулет в форме Мьёльнира.

— Тор… Бог грома говорит с тобой?

— Я слышу его молот, когда сражаюсь. Я слышу свое имя во вспышках молний, когда они сотрясают небо.

— И куда бог грома приведет тебя в этой жизни?

Хофунд пожал плечами.

— Не знаю, как дальше, но пока он привёл меня в Далр, где я встретил воительницу Хервёр.

Я рассмеялась.

— Я не воительница.

Хофунд не сдержал улыбки.

— И все же ты носишь это, — сказал он, указывая на мои топоры. — Там, где другие дамы носили бы драгоценные камни и амулеты, украшающие столь восхитительное синее платье.

— Это Хугин и Мунин, — погладила я древки топоров.

— В честь воронов Всеотца?

Я кивнула.

— Мыслящий и помнящий. Отличный способ умереть.

Я криво ухмыльнулась.

— О чём ты будешь завтра молиться? — поинтересовался Хофунд.

«О правде».

— Это касается лишь меня и Одина. А ты?

— Я надеюсь этой весной отправиться с Лейфом в плаванье и буду молиться об успехе в наших начинаниях.

— И всё?

— Возможно, ещё я попрошу, чтобы нас сопровождала и берегла от напастей дева-воительница с топорами-близнецами, — добавил он.

— Я думала, ты действительно пришёл молиться Одину, — усмехнулась я, поворачиваясь к божеству, — а ты пришёл поиздеваться.

— Я пришёл проверить, куда делась Хервёр, а по пути случайно встретил Одина.

— Ты серьезно?

— Кто бы в здравом уме не погнался за такой красивой девушкой в голубом платье?

— Если тебе просто хочется погоняться за красивыми вещами, то там, в зале, полно красавиц-рабынь, — едко процедила я. Он же не решил, что я из тех девушек, с которыми можно кувыркаться в поле за лесом?!

Хофунд выглядел смущенным и даже немного обиженным, а я почему-то была рада увидеть это выражение на его лице.

— Я не ищу ничего подобного, — пробормотал он и спустя несколько секунд добавил: — Моя мать была вёльвой.

Была.

Я молчала, ожидая продолжения.

— Она сказала мне, что я узнаю женщину, на которой мне суждено жениться, как только увижу ее — и будет она в голубом платье. Когда наш корабль прибыл в Далр сегодня утром, я увидел тебя. Только тебя. Представь себе мое удивление, когда я узнал, что ты — двоюродная сестра Лейфа, о которой он рассказывает с большой любовью.

Суждено жениться? Мой разум, переполненный пророчествами гидьи, думал о чём угодно, кроме брака.

— С чего ты взял, что я хочу замуж?

Хофунд легко улыбнулся.

— Я ничего не знаю о твоих желаниях. Но я точно знаю, что моя мать никогда не ошибалась.

Внутри меня скрутился тугой узел. Возможно ли такое? Нет. Ярл пообещал мне, что я никогда не выйду замуж, что он никогда не позволит мне смешать мою проклятую кровь и продолжить проклятый род. Он скорее убьет меня. И он не лгал. Его глаза вылезали из орбит, когда он так говорил, а вена на лбу пульсировала от гнева. И нелепо предполагать, что он станет делать для кого-то исключения — даже для Хофунда, сына конунга.

Я никогда не смогла бы выйти за него замуж. В лучшем случае, могла бы сбежать из этого места. В лучшем случае, найти битву, в которой достойно бы умерла. Но завоевать принца, надев голубое платье, — не такую судьбу уготовили мне боги.

И всё же… Его мать была вёльвой.

— Твоя мать… пусть она пирует в Вальхалле, где, несомненно, покоится ее дух, но я не уверена, что смогу принять ее пророчество.

— Разве ты не веришь в судьбу, Хервёр?

Ветер дул с холма, принося с собой снежинки. Откуда-то из глубины леса донеслось карканье ворона.

Я сделала глубокий вдох и выдохнула облачко пара.

— Твои слова льстят мне, но ты ничего не знаешь обо мне, и не важно, какое платье на мне надето. Спроси ярла, чего, по его мнению, я стою. Такая жизнь мне не предназначена. Ты очень скоро узнаешь правду, и мне жаль, что я потревожила твои мысли Спокойной ночи, Хофунд, — прошептала я, повернулась и пошла обратно в деревню.

Даже если бы в словах Хофунда была доля правды, я прекрасно знала, чем это всё закончится. Я была дочерью проклятого человека, мертвеца, раба, насильника… Я даже не знала, что из этого правда. Я была никем. Ничем.

В моем видении — было ли это видением? — Фрейя сказала правду. Пустые строки моей судьбы… Пройдет совсем немного времени, прежде чем Хофунд узнает об этом.

Неважно, как сильно Лейф любил меня, это было правдой. Было бы лучше, если бы Хофунд узнал об этом сейчас, прежде чем ему в голову пришли любые романтические идеи.

И только пробираясь по замерзшему полю обратно в деревню, когда налетевший ветер растрепал подол моего синего платья, я поняла, кто заставил меня его надеть.

Эйдис.

Я её убью.