Воительница: Под полной Луной

Глава 26

В яме внутри пещеры горел тусклый огонь. Гоби и Бо проснулись и подошли, чтобы встретить меня; их глаза мерцали, как огромные озёра. Ирсы нигде не было видно.

— Оставили меня на растерзание волкам и Дикой Охоте, а сами завалились в спячку, да? — почесала я животных за ухом. — Где ваша хозяйка?

Убедившись, что это всего лишь я, они вернулись на свои места на куче сена и листьев, которую приготовила для них Ирса, и быстро уснули.

Я отложила оружие в сторону и подбросила в костёр поленьев и веток, подогревая воду в котелке. Мои разум и тело были истощены.

Как все так быстро пошло под откос? Мать Хофунда ведь видела меня в видении. Неужели она ошиблась? Пророчества Эйдис иногда происходили совсем не так, как она ожидала, но всегда сбывались. Боги говорили её устами.

А Эйдис… даже она увидела что-то между мной и Хофундом. Если все это было правдой, если все это было реальностью, то как я оказался здесь?

Когда вода нагрелась, я намочила тряпку и вытерла кровь с лица. Мой глаз частично заплыл и всё ещё не открывался. Завтра буду выглядеть как после хорошего побоища. Я приложила теплую тряпку на шею, чтобы притупить боль, и почувствовала, что засыпаю.

Вытащив одну из шкур Ирсы, я положила её рядом с огнем и закрыла глаза, плотно натянув на себя плащ.

— Хофунд, — прошептала я. — Прости меня.

* * *

Где-то на следующий день проснулась от звона мисок и кастрюль. Я приоткрыла глаза и увидела, что Ирса сосредоточенно работает.

Уже рассвело. Лучи солнечного света косо проникали в пещеру. От резкого аромата трав у меня защипало в носу, и чувствовался пьянящий запах дыма. Я медленно села. Ирса, которая что-то растирала ступкой с пестиком, подняла на меня глаза и пристально осмотрела мои лицо и шею.

— Ещё где-нибудь раны есть? — уточнила она.

Я дотронулась кончиками пальцев до рёбер и кивнула.

— Поднимись. Дай взглянуть, — приказала Ирса.

Я поднялась. Двигаясь осторожно, стянула с себя пояс и уронила топоры. Попыталась приподнять платье, чтобы осмотреть ребра, но тотчас поморщилась от боли.

— Давай я, — предложила Ирса и подняла платье, осматривая мой бок.

Она осторожно коснулась моих ребер в том месте, куда ярл ударил ногой. Кожа уже стала темно-фиолетовой. Нахмурившись, пощупала все кости, затем хмыкнула.

— Трещина.

Она схватила тряпку, вышла на улицу и вернулась через несколько мгновений со снегом, завернутым в ткань.

— Прижми это к ребрам и глубоко дыши. — Когда я сделала то, что она просила, она ощупала мою шею. — Ушиб. Плохо. Положи холод и сюда. Я приготовлю что-нибудь от боли.

— Спасибо, — прохрипела я, словно простывшая.

Ирса кивнула и вернулась к работе. Она закончила измельчать то, что перетирала до этого, затем высыпала порошок в чашку.

Закончив, женщина подошла к своему шкафу — отверстию в стене пещеры, уставленному полками, — и достала оттуда пару горшочков и несколько сушеных корней и листьев. Ирса добавила их в чашку, вернулась к огню и налила в настойку горячей воды и отставила ее в сторону. Скрестив руки на груди, посмотрела на меня.

— Кто? — поинтересовалась она.

— Ярл, — прохрипела я.

Она задумчиво кивнула.

— Как твоя мать?

— Она в порядке. Наверно. Меня изгнали.

Ирса снова кивнула.

— Временно.

— Временно?

— Ярл стар, — сказала она, взяла чашку, размешала напиток и протянула его мне. — Пей. Это исцелит тебя и облегчит боль в горле.

— Где ты была вчера вечером?

— В деревне.

— А ты ничего вчера ночью не видела?

— Например?

— Я слышала… Нет, ты решишь, что я сошла с ума.

— Так что ты слышала, Хервёр?

— Дикую Охоту, — прошептала я, касаясь своего горла. Каждое слово по-прежнему причиняло боль.

— До того, как твой дед чуть не забил тебя до смерти, или после?

— После.

— Значит, как я и говорила, твоё изгнание временно.

— Можно я останусь у тебя?

— Хватит болтать, пей отвар. Сегодня лучше тебе вообще не разговаривать.

— Ты просто не хочешь, чтобы я задавала вопросы.

— Ты права. И когда ты сможешь говорить, мы с тобой многое обсудим. Так что отдыхай. А завтра мы снова поговорим.

После того, как я допила отвар Ирсы, голова у меня стала очень тяжелой. Какие бы целебные травы она ни использовала, мои ребра и горло перестали болеть, а через некоторое время я даже перестала ощущать отёчность век.

Чувствуя, что сейчас усну, я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Ирса вышла вслед за мной.

— Не подходи близко к краю, — предупредила она. — Тебя скоро накроет сон.

— Смотри, — прошептала я, указывая на фьорд.

Там я увидела корабли конунга Гудмунда. Несмотря на то, что один глаз у меня частично заплыл, я всё равно видела, что корабли со всеми людьми конунга выходят в море.

Я понятия не имела, что дедушка рассказал конунгу, но он наверняка сплел какую-то историю, чтобы Хофунд и его отец перестали мне доверять.

Я крепко зажмурилась.

Хофунд. Прости, что я оказалась права.

— Идём, — сказала Ирса, беря меня за руку. — Тебе нужно поспать.

Когда она потянула меня внутрь, я поняла, что по моим щекам текут горячие слезы. Я в последний раз оглянулась через плечо, и сердце оборвалось, когда я увидела, как моё будущее уплыло от меня.

* * *

Я проснулась от того, что Ирса толкнула меня ногой.

— Поднимайся, — буркнула она.

— Пожалуйста, я так устала, — просипела я

— Ты проспала весь день и всю ночь. Пора вставать.

Чувствуя, как кружится голова, я медленно села. У меня болели ребра, болело лицо, болело горло, но больше всего болело сердце. Реальность давала о себе знать.

Что, черт возьми, мне теперь делать? Я смирилась со своим изгнанием ради Эйдис, но что теперь? Что произойдет, когда Лейф вернется? Я оставила мать с этими нелюдями. Что с ней станет?

— Вставай, — сказала Ирса, бросая мне мое оружие.

— Ирса, я ранена!

— Ранена. И что? Думаешь, твои враги на поле боя будут ждать, пока ты наберёшься сил? Думаешь, их будет волновать, что у тебя разбито лицо, сломаны ребра, разодрано горло? Вставай! — приказала она, подошла к стене и сняла два щита. — Встречаемся наверху. И захвати свои топоры, — добавила она и ушла.

Вздохнув, я поднялась. Гоби и Бо открыли глаза и посмотрели на меня.

— Единственные медведи в лесу спят зимой у костра. Почему я иду на улицу, а вы остаётесь дрыхнуть здесь?

Гоби фыркнул и снова закрыл глаза. Бо склонил голову набок, глядя на меня, и высунул язык.

Покачав головой, я поднялась. Ирса будет в десять раз жестче со мной, если я стану медлить и отлынивать. Собираясь как можно быстрее, я переоделась в штаны и кожаную куртку, быстро выпила воды и направилась наружу.

На вершине горы находилось большое пустое плато, где мы с Ирсой часто тренировались. Оттуда, казалось, можно было увидеть весь мир. Но ещё там было очень холодно, ветер пронизывал меня насквозь, словно острейшие кинжалы.

Я взобралась по крутому скалистому утесу на вершину, мои ребра с каждым шагом напоминали мне, что мне стоило остаться у очага. Я должна лежать в постели. С другой стороны, моя кровать была такой же, как у медведей. Поскольку в ближайшее время это вряд ли изменится, лучше было воспользоваться тем, чему Ирса была готова меня научить.

К тому же, у меня было много вопросов к воительнице.

Когда я, наконец, добралась до вершины горы, то обнаружила, что Ирса ждет меня, размахивая мечом и разминаясь перед тренировкой.

От быстрого подъёма разболелись ребра, и я остановилась наверху, чтобы перевести дыхание. Бросив взгляд на фьорд, я рассмотрела в гавани только корабли, принадлежащие ярлу.

Все остальные уплыли. Огни блота потухли. Все было кончено. И несмотря на тоненький росток надежды, которому я позволяла расцветать внутри меня, моя жизнь оказалась ещё хуже, чем несколько дней назад.

Я вздохнула и повернулась к Ирсе.

Воительница бросила мне щит. Я схватила его на лету, поморщившись от боли в боку.

— Ирса…, - начала я жалобно.

— Если ты хочешь отправиться в бой и сражаться наравне с мужчинами, ты должна научиться превозмогать боль.

Я вскинула брови.

Ирса пожала плечами.

— Пусть тебя направляют Мыслящий и Помнящий, — усмехнулась она, указывая на мои топоры.

— Ты это делаешь, потому что я победила тебя на блоте?

— Ты сжульничала.

— Сжульничала? Или просто Локи подбросил мне идею?

— Ты начинаешь напоминать мне Эйдис.

— Сочту это за комплимент.

И мы начали. Ирса с криком бросилась на меня, я блокировала ее удар своим щитом, чувствуя, как дрожь от него проходит по рукам и впивается в больные ребра.

— С опухшим глазом ты окажешься в невыгодном положении. Умный противник попытается использовать это против тебя, — сказала она, а затем замахнулась рубящим ударов с левой стороны, где у меня был ограничен обзор. Я заметила движение краем глаза, но она была права: с неотёкшими веками я видела бы лучше. Пришлось быстро отпрыгнуть, чтобы Ирса меня не достала.

— Ты должна знать свои слабые места и закрывать их. Повернись боком, выставь правую ногу чуть вперёд. Это защитит твои ребра и даст больше пространства для размаха.

Я передвинулась, как было сказано.

— Многие битвы будут происходить молниеносно. Ты должна приучить свое тело двигаться без раздумий, знать самому, что делать, — сказала воительница и снова бросилась на меня. На этот раз, выставив правую сторону вперед, я блокировала ее удар, а затем с помощью щита отбросила назад.

— Отлично. Защищай свои слабые места и используй слабые места своих врагов в своих интересах.

Я кивнула.

— А теперь нападай! — скомандовала Ирса.

И снова началась битва. Мы с Ирсой старались, быстро перемещаясь по камню, превзойти друг друга и не убить при этом. По мере того, как мы практиковались, моя боль уходила на задний план. Вскоре я уже почти ничего не чувствовала — лишь стук собственного сердца.

Я думала о случившемся, и внутри меня разрастался яростный огонь.

Меня изгнали из дома, оторвали от родной матери.

Моя лучшая подруга осталась без защиты, и я не могу за ней присмотреть.

Моего двоюродного брата отослали неизвестно куда.

А мужчина, который пробудил во мне то, что я сомневалась, что когда-нибудь почувствую, покинул меня. И не просто ушел, а его каким-то образом заставили от меня отказаться.

Не знаю, что за ложь выдумал ярл, но она стоила мне Хофунда. Она стоила мне проблеска мечты, о которой я никогда даже прежде не думала.

Почему?

Потому что мой отец был проклят.

Потому что я была проклята.

Над головой каркнул ворон, отвлекая меня от размышлений.

— Хервёр! — услышала я полный тревоги голос Ирсы. — Хервёр, остановись! Хервёр!

Снова каркнул ворон.

Я медленно моргнула и пришла в себя.

Я сидела верхом на Ирсе, ничего не слышащая, и изо всех сил молотила топорами по её щиту, который еле-еле держался от того, чтобы переломиться надвое и превратиться в груду щепок.

— Ирса, — прошептала я, опуская топор. Я быстро слезла с воительницы, отбросив разбитый щит в сторону, и помогла ей подняться. — Прости меня. Я… я не знаю, что произошло. Я думала… о случившемся.

Ирса смахнула с одежды пыль, сунула топор за пояс и, сложив руки на груди, уставилась на меня с широкой улыбкой на лице.

— Почему ты улыбаешься? Я тебя чуть не убила!

— Именно, — кивнула она. — Да возрадуется Один.

— Возрадуется? Почему?

— Красная ярость.

— Берсерк, — потрясённо прошептала я.

Ирса кивнула, подошла ко мне и прижалась своим лбом к моему, положив руку мне на затылок.

— Этот день по праву твой, воительница-волчица. Повелительница воронов. Идём, кровь берсерка, выпьем за твоё здоровье.