Волчий гребень. Часть первая

47. Сосед. Депутат городского собрания и неудавшаяся мародерка.

Меньше пятнадцати минут заняло всё, о чем так долго пришлось рассказывать – с момента, как на рацию Лесника поступил «синий код» и до момента братания и обмена. С одной стороны, я за Рыжего, конечно, рад. Хорошо, что он теперь при ружье. И огневая мощь нашего отряда повышается – с трех до четырёх единиц «гладкого», считай, на четверть!

А с другой стороны, нож – это нож. Патроны к ружью кончатся – всё, считай, у тебя в руках простая дубина. А нож – ему ни патронов не надо, ни батареек… Всегда выручит, всегда готов к бою и к обычной работе.

Вот кстати о патронах! Надо бы с Лесником эту тему поднять. Чую, у него с этим должно быть всё схвачено. Чем черт не шутит?

– Иван Палыч, можно вас на минуту? Выйдем для разговора? Вы курите?

– Выйдем, Виктор, поговорим. А курить не курю – бросил ещё в молодости, когда служил на Таджикско-Афганской[30]. Так какой вопрос ко мне у тебя?

– Патроны. Нужда у нас в них. Мы же сюда не охотиться ехали, охота в Нацпарке запрещена, я знаю. И патронов у нас с собой – едва по пачке на брата, так взяли, уж на самый крайний случай. Теперь, когда в отряде ещё одно ружьё появилось – совсем дело швах. И по пачке нет. А «синих», я гляжу, всё больше. Выручите боеприпасом? Готов выслушать ваши условия.

– Патроны, говоришь… Это да. Важная тема. И не буду скрывать – есть у нас кой-какой запас, были фонды в лесничестве. Давай так: сегодня будем возвращаться через гостиницу – я же обещал, что мы вам дадим частоты для связи, позывные, карты… – так вот, заодно подкину вам немного припаса. Но с условием! Чтобы вы связь со мной держали, покуда сможете, хотя бы раз в день. И в городе будете – мимо не проходите, в гостиницу «Белый ключ» всегда добро пожаловать. Всё равно же в город снова сунетесь, не завтра, так позже, как подъедитесь. Ну и наш опорный пункт всё равно никак не минуете.

– Сунемся, обязательно. И обязательно зайдём. На связи будем, это само собой, – понял я, к чему Палыч ведёт, люди ему нужны очень. Теперь вот решил он не в лоб действовать, а более тонко. Прикормить нас хочет. А это и не плохо для нас! Мы подумаем.

Продолжая мысли – не до конца высказанные, но мне понятные, – Палыч «программировал» меня дальше:

– Я ж вижу, что вы ребята толковые, боевые, мне как раз таких людей не хватает. И я тебе прямо скажу – предложение наше, насчёт к нам соединиться – оно в силе остается. А решите всё же «дикими туристами» оставаться – Бога ради, ваше право. Но будете тогда как бы внештатными сотрудниками парка Таганай – хотя бы такую помощь окажете мне. Потому что район я ещё как-то удержу, а вот на Парк у меня уже людей никак не хватит. А там, в Парке, представляешь ты, сколько туристов могло оставаться на момент вот этой всей катавасии? И что с ними, с теми туристами сейчас? И сколь среди них живых, а сколько синих? В парке – шесть штук только официальных туристических приютов. И ещё есть просто туристические стоянки. Но связь по радио у меня с одной только Метеостанцией, что на Дальнем Таганае.

– А что остальные? – перебил я. – Не выходят на связь? Там… всё?

– Да нет, конечно же. Просто связи нормальной с ними не было никогда – рельеф не позволяет. Где-то, конечно, и сотовый ловит, если на скалы залезть. Но сам понимаешь, на сотовый сейчас большой надежды нет. Сегодня есть электричество – и связь есть. Завтра вырубится – прости-прощай, моя Маруся…

Нас перебил парень, приехавший из гостиницы следом за нами, на грузовой «Ниве». Виталием зовут, кажется. Он выскочил из дверей магазины и позвал:

– Иван Палыч, вы скоро? Вас там Борис Львович ищет.

– Иду уже. Скажи – сейчас.

Мы вернулись в помещение, где уже вовсю распоряжался толстяк, едва не пострадавший от зубов «синего». Три трупа – двух «синяков» и погибшего утром Анатолия – оттащили в сторонку, недалеко от входа, и сложили отдельно. Оказывается, уже было решено – «синих» отвезти в какую-то военную часть неподалёку. Там уже была оборудована площадка для сжигания тел. В общем – логично. Не оставлять же их на улицах? И похороны каждому зомби устраивать проблематично. Так что – только огонь. Тело погибшего бойца, напротив, решили предать земле.

– Рядом с гостиницей пустырь знаешь? Я подумал – там всё равно никто строиться не будет сейчас, когда такая фигня происходит, – рассуждал Борис Львович. – Там сделаем кладбище для всех, кому судьба голову сложить… пока у нас один такой Анатолий, но мало ли…

– Типун тебе на язык, Борис! – возмутился Палыч. – Кощунник!

– Думать заранее про такие вещи – это не кощунство. Это дальновидность! А потом, когда вся эта фигня закончится – мы там сделаем парк и мемориал погибшим воинам ополчения! Погибшим в войне с зомби! Ты в будущее смотри, дорогой! Вот два, три дня назад – ты мог представить, что мертвые будут в горло живым вцепляться? Нет, не мог! А я вперед смотрю! Поэтому, между прочим, я депутат Городского Собрания! Потому что вперед думаю!

Так он депутат! – я мысленно хлопнул себя по лбу. – Ну, в принципе, я что-то подобное с самого начала и предполагал, что он местная шишка какая-то. А в условиях этого ЧП и в масштабах района – получается, что он власть законодательная, а лесничий Иван Палыч – власть исполнительная.

Тем временем наши ребята помогли Виталию и Николаю погрузить тела в кузов «Нивы», и машина уехала. Зомби – огню, а героев ополчения – земле. Так значит.

– Молодые люди, мне потребуется ваша помощь! – громко заявил наш депутат. – Смотрите сюда, вот коробки пустые. Вот полки с продуктами. Нельзя оставлять всё это здесь, надо перевезти продукты в гостиницу. Мы оборудуем там гуманитарный пункт, и пока сможем – будем вести раздачу еды жителям района. Ваша задача: брать в первую очередь продукты с коротким сроком годности. Вот в эти коробки кладём овощи. Картошку, лук, чеснок – обязательно. А вот сюда складывайте сахар, крупу, макароны. Отдельно – масло, растительное и сливочное. В другую коробку – чай, кофе, конфеты, печенье. Всё понятно?

Наших ребят дважды упрашивать не пришлось. Денис, Влад и Тимофей взялись за дело рьяно. Витрины торгового зала пустели, коробки наполнялись и оттаскивались ко входу. Не могу сказать, что и Палыч с Борисом Львовичем бездельничали. Правда, они для себя выбрали отдел с напитками – водка, коньяк и прочий алкоголь также укладывались в ящики. И перетаскивались в багажник «Прадика».

Я решил тоже помочь с этим. Попутно – обговорить нашу долю в «мародерке». Укладывая в очередной ящик «Финляндию», «Русский стандарт», «Лезгинку» и «Реми», улучил момент и спросил:

– Борис Львович, а какова наша доля?

– Что вы имеете в виду, молодой человек?

– Помимо нас четырех здесь – у меня ещё в лагере шесть человек, включая женщин (вот еле удержался, не добавил – «и детей»!), и нам тоже нужна еда. Мы помогаем вам – вы поможете нам. Много не просим, нас здесь всего четверо, много всё равно не унесём.

– Ах, вы об этом… Конечно, Виктор, берите всё, что нужно, что сможете унести… в пределах разумного, конечно. Вам тоже самое скажу – берите прежде всего скоропортящееся. Консервы доесть ещё успеем.

– Спасибо, Борис Львович. Мы наглеть не будем. Только необходимое, и скоропортящееся. И в разумных количествах. Главное, чтобы хозяева магазина не были в претензии за свой товар и за нашу... мародёрку. Хотя, мы могли бы и рассчитаться. Но только рублями. И я не вижу здесь кассира.

– Кассира! Ха-ха! «Мародёрка», ну надо же!!! Ха-ха! – раскатисто рассмеялся депутат. – Молодой человек, я скажу вам спасибо – с самого начала всей этой… фигни… я ещё ни разу не смеялся. Как говорят у амэриканцев – «вы сделали мой день». Рубли тоже оставьте, и поверьте – хозяева товара не будут в претензии. Вообще, так вот вышло, что и у гостиницы, и у магазина – один хозяин. Это я. Ха-ха-ха!