Волчий гребень. Часть первая

65. Рыжий и Пушистый. Допрос с пристрастием. Стадия торга.

Примерно час бродили мы по окрестностям лагеря у водохранилища. Но то ли из нас с Соседом следопыты не очень, то ли зомби следов не оставляют. Общее направление, откуда они ночью вышли – примерно понятно. Но стоило отойти от лагеря метров на сто – уже всё, нет следов. Единственная полезная находка у нас – приглядели неплохое место для пострелушек. Овражек, дальний от озера склон – почти отвесный. Там можно и мишени поставить. Если мимо стрельнешь – всё в склон уйдёт, дальше не улетит. Место заметили, вернёмся сюда. Попрактиковаться в стрельбе – это задача первоочередная.

В половине седьмого на связь вышел Сергей. Сообщил, что «дело сделано». И даже координаты диктовать не пришлось – где они костер погребальный зажгли, нам прекрасно видно (по дыму). А ещё оказалось и слышно. Да, пионерское детство, патроны в костёр! Это мы можем.

Ну, двинули на точку рандеву. Втроём, как шли из лагеря – Сосед, я, и собака. Курц же за нами увязался. Он, похоже, себе нового хозяина выбрал. Куда Виктор – туда и пёс.

Идём, уже костёр видим – горит, чадит посреди поляны. Хорошо, что ветер от озера дует, не на нас… Ближе подошли – смотрю, Курц себя повёл странно. Принюхался и зарычал. Зомби учуял? Или от костра запашок?

Сосед собаку насильно погонять не стал, а вот ружьё с плеча сбросил. Ну и я тоже приготовился. Магазин подствольный заранее уже снаряжен, перед вылазкой. Мне только предохранитель сдвинуть (удобный, кстати), да патрон дослать. Уж теперь не ошибусь.

Подходим ближе – опа! Картина маслом! Сидят наши парни, на пеньке стаканчики, в пластиковой бомбе напиток – не ошибёшься по запаху, чистый сэм! А главная диковина – новый «турист» со стопкой в трясущейся руке. Кто такой?

Оказалось, это некий Гоша. Судя по сбивчивому рассказу – третий из компании охотников. Двое в зомби обернулись и утром к нам вышли. Вон, догорают теперь. А третий, оказывается, убежал.

А вот кстати – сказали уже ему, Гоше, про судьбу его друзей? Оказалось, нет. Не дошло у наших ребят до того, заняты были – с Гошей выпивали…

Тайну открыл Сосед: – Гоша, твои друзья, Макс и Паша, пришли к нашему лагерю ночью. Уже «синие». То есть – мертвяки, зомби. Что скажешь на этот факт?

– А я при чём?

– Я тебе скажу, при чём ты. Песня, которую ты нам сейчас напел – фальшиво звучит. Не вяжутся куплеты. Когда, говоришь, Паша и Макс обернулись?

– Ну, позавчера ночью, как мы приехали, в ту ночь и…

– Гоша, не звизди мне. От тебя перегар – свежак. Ты бухал вчера ночью, а не по лесу прятался. Навёл на нас, сука, дружков своих? Специально навёл, чтоб они нас…

– Да ты что, начальник, гонишь! Кого я мог навести? Да я в лесу ночевал, один. Меня самого чуть не сожрали!

– Георгий, да всё просто. Бухал ты этой ночью, сам боялся своих дружков-мертвяков, но бухал. А потом тебе по-пьяни «умная мысль» явилась – а наведу-ка я зомбарей на лагерь туристов, что у озера. Тут одно из двух: или мертвяки туристов сожрут, или туристы мертвяков положат. Ты ж по любому в выигрыше. Или своё барахлишко забрать сможешь, или наше останется – мертвякам-то синим, без надобности припас! Так? Хули молчишь?

Сосед и так, с начала разговора, ствол своего АКМоида держал в направлении Гоши (даром, что ружьё на предохранителе – дырка в стволе как та пещера… внушает ужас!) А с этими словами он ещё ближе подошёл, навис горой. Гоша-то как сидел, так и сидит у пенька. А Виктор стоя, для внушительности, над ним нависает. Психология допроса, однако! Мне даже показалось в один момент, что щуплому Гоше сейчас прилетит – или ботинок в бок, или приклад в голову… Но пока обошлось. Сосед только обозначил замах, но сам пока продолжил словесную атаку:

– А потом ты услыхал выстрелы под утро. И понял, что друганы твои – всё, кончились. Это ты правильно просёк. Вон, обернись. Костер видишь? Там они горят, два зомби. Одного раньше Максом завали, другого Пашей кликали… Тут ты и понял, что у «туристов» и стволы, и организация. А может ещё и разговор наш по рации услышал. Есть рация-то?

– Нету!

– Ну, молодец. Хоть тут правду сказал. А от остального и не отказываешься. Сообразил, небось, что нас много, и сменил тактику – бедненьким прикинулся, «кушать хочется, аж переночевать негде»…

Гоша, похоже, впал в ступор. Не ожидал такого прессинга, скорее всего. Я решил вставить своё слово:

– Сосед, и что нам теперь с ним делать? Куда его? – я думал устроить игру по типу «плохого и хорошего полицейских»… Побуду хорошим, дам Гоше шанс.

Но не срослось. Гоша хлопал гляделками, а Виктор крепко вошёл в роль «плохого»:

– Ясно куда. К тем двоим, в костер. Шлепнем прямо тут, а труп – в пепел, на удобрение.

И тут Георгия прорвало. Я не смогу привести здесь всё, что он кричал – было много обсценной лексики, упоминаний матерей, летели в стороны слюни и сопли. Зрелище так себе. Но сутью Гошиных претензий, в основном было то, что мы «волки позорные». А через пару минут, как положено, «отрицание» и «гнев» – закончились. Наступила стадия торга[42]: Гоша решил выкупить свою жизнь.

– Лады, начальник. Сдам я всё, что есть. Два ружья хороших, от Макса и от Пашки остались. Ружья дорогие, импортные. Патроны ещё есть, двенадцатый калибр, двадцатого чуток. Водяры – прости, нету, выпил я всё ночью. Консерва осталось маляш. Машина, кореец, «СсанЁ».

– Может, «Санг-Ёнг»?

– Ну да, он. Типа пикап, не помню, как он правильно зовется. Но с кузовом. Я, вообще, сам хотел на нём уехать… Но отдам, ладной уж, чё… Не убивайте только. Я ж не синяк, живой человек. Жена, детки дома ждут…

– Как зовут детей? – быстро перебил Сосед.

– Э… Вася…. И Вася. Ну, мальчик, и…

– И мальчик. Понял я тебя. Ладно, показывай ружья. И машину. Может, оставим жить… Ради Васи. И Васи.