XIX
В сгущавшихся над лесом сумерках горевший под деревьями огонь создавал непередаваемое ощущение тепла и защищенности, но подошедший к Меченому Рельни покосился на него с неодобрением. Здесь, на границе Древесного города, огня не разводили вовсе - даже пищу охранявшие границу айзелвиты не готовили на месте, а получали от живущих в глубине Лисьего лога.
Впрочем, сейчас Рельни явно занимали вещи поважнее, чем какой-то там костер.
- Мне только что сказали, что Атрейн уже в Древесном городе. Его отряд приехал всего час назад, но ему уже сообщили об утреннем происшествии с Безликими. Сенешаль хочет видеть нас обоих.
- Не сейчас, - ответил Меченый, не отрывая глаз от Эвро. - Я не могу оставить его здесь. Иди один.
- Что я скажу Атрейну?.. - тоскливо спросил Рейнар.
- Скажи, что я сожалею, - с ноткой нетерпения ответил Крикс. - И попроси кого-нибудь, чтобы принесли еще веток для костра. Он того и гляди потухнет.
- Не потухнет. Лучше бы ты не бросал туда так много веток сразу... этот твой костер и так слишком большой, - с заметной ноткой недовольства отозвался Рельни. Впрочем, потом он примирительно сказал - Я понимаю, ты заботишься об Эвро. Но мы должны думать и об остальных. Граница слишком близко, ты же понимаешь. В этой части леса вообще нельзя разводить огонь - это может выдать гвиннам наше местонахождение.
Крикс промолчал - и Рельни, сдавленно вздохнув, ушел, а оставшийся в одиночестве "дан-Энрикс" подбросил в костер еще несколько веток. К вечеру в лесу похолодало - воздух стал промозглым и сырым, а от оврага расползались клочья серебристо-белого тумана. Крикс никак не мог отделаться от странного, ничем не обоснованного ощущения, что из промозглой темноты за ним следит чей-то недобрый взгляд - и этот кто-то терпеливо дожидается, пока "дан-Энрикс" не уйдет.
Поэтому южанин и не собирался уходить.
Все тело Меченого затекло от долгого сидения на коленях. Учивший его мастерству Неэри Астер мог просиживать в подобной позе целые часы, а в случае необходимости вскакивал на ноги бесшумным и почти неуловимым для глаз наблюдателя движением. Для Крикса до сих пор осталось тайной, как Астеру это удавалось. Сам он чувствовал себя так, как будто бы его отколотили палкой. Кости ныли, а затекшие мышцы отзывались на любое движение тупой болью.
Меченый потрогал руку Эвро. Ему показалось, что кожа раненого уже не была такой ледяной, как несколько часов назад. Пульс тоже выровнялся, и "дан-Энриксу" хотелось верить в то, что это добрый знак. Пока они несли разведчика до лагеря, по телу Эвро то и дело пробегали судороги, словно у больного "черной рвотой", но потом он перестал шевелиться, а все его тело начало мало-помалу коченеть, как будто Эвро уже умер - хотя слабый пульс доказывал, что парень еще жив. "Что нужно делать?" - спросил Рельни, явно ожидавший от "дан-Энрикса" каких-то четких указаний. Этот тон заставил Меченого ощутить очередной прилив беспомощности. Сюда бы сейчас магистра из Совета Ста... или хотя бы Рам Ашада... Хотя оба, вероятнее всего, сразу сказали бы, что тут уже ничем нельзя помочь. Меченый наклонился и оттянул раненому веко. Белки глаз казались посиневшими, а неподвижные зрачки расширились настолько, что стало почти не видно светлую, орехового цвета радужку. Крикс только мельком посмотрел разведчику в глаза, но ему все равно почудилось, что его самого засасывает в черный ледяной колодец.
"Нужно развести огонь", сказал он Рельни. Тот, по счастью, не стал колебаться и ссылаться на имевшийся на этот счет запрет, а просто послал своих разведчиков за хворостом.
Лесную нечисть вроде фэйров отгоняют факелами - вероятно, потому, что всякое пламя отчасти напоминает Очистительный огонь, зажженный Альдами в Начале всех времен. К несчастью, "кромешникам" простой огонь не страшен. Но у Крикса был Ривален, который имел свою собственную память - значит, должен был сохранить воспоминания об Очистительном огне. Эти воспоминания необходимо было только разбудить... Крикс подошел к огню и поднял меч над пламенем, глядя на то, как на широком серебристом лезвии пляшут оранжевые сполохи. Если в мече, созданном Альдами, действительно жила Тайная магия, то она должна быть сильнее магии Безликих.
У Крикса не было уверенности в том, что найденный им способ хоть чего-то стоит, но он решил, что, если Истинная магия и впрямь парадоксальна, то это вполне бы соответствовало ее духу - создать меч, который может послужить не для убийства, а для исцеления.
Меченый промыл рану на спине разведчика, приложил к ней лезвие меча и закрепил его повязкой, как шину на сломанной руке. Столпившиеся вокруг Эвро айзелвиты выглядели несколько разочарованными. Лагерь уже облетела новость, что "дан-Энрикс" оказался магом, способным прогнать троих адхаров разом, и теперь все явно ожидали, что он станет произносить какие-то заклинания или чертить узоры на земле.
- Это все? Или тебе еще что-нибудь нужно?.. - спросил Олметт, выражая всеобщее настроение.
Несмотря на всю серьезность положения, "дан-Энрикс" чуть не улыбнулся, на мгновение вообразив, как вытянется лицо Олми, если он потребует принести ему волосы утопленника или высушенное крыло летучей мыши. Хотя, может быть, присутствующие восприняли бы это пожелание как должное. Простые иллирийцы вроде Олми всегда отличались богатым воображением, а уж в такой стране, как Эсселвиль, где вовсе не существовало Одаренных, непременно должна была расплодиться куча всяких диких суеверий, касавшихся магии.
- Мне нужно два... а лучше даже три теплых плаща, - ответил Меченый, чуть-чуть подумав. - Эвро должен лежать в тепле. Еще мне нужно столько хвороста, чтобы можно было поддерживать огонь, пока он не придет в себя.
С тех пор хворост ему приносили постоянно - вероятно, в этой части леса уже не осталось ни одной валявшейся на земле ветки. Некоторые из добровольных помощников даже предлагали сменить Крикса и посидеть рядом с Эвро за него, но Меченый отказывался. Это он призвал на помощь Истинную магию - а значит, он должен остаться здесь до самого конца.
Крикс не знал, сколько времени прошло после ухода Рельни. Может, два часа, а может, целых три. Темнота за деревьями сгустилась окончательно, а собственное тело начало казаться Меченому одеревеневшим и чужим. Крикс сел на пятки и покрутил головой, разминая затекшую шею. Потом потянулся - сильно, до хруста в позвонках... и пропустил момент, когда ресницы Эвро слабо дрогнули. Когда Крикс снова посмотрел на раненого, то увидел, что глаза разведчика открыты. Эвро щурился на яркий свет огня, пытаясь разглядеть "дан-Энрикса".
- Рикс?.. - неуверенно окликнул он. - Мне снился очень страшный сон... как будто бы за мной гнались Безликие.
Крикс чуть не подскочил от радости. Эвро тем временем попытался приподняться - и на его лице мелькнуло удивление.
- Больно, - пожаловался он.
- Это потому, что ты был ранен. Лежи тихо и не двигайся, - сказал "дан-Энрикс", старательно подбирая тарнийские слова. Может быть, на местном языке это должно было звучать как-то иначе, но разведчик его понял.
- Значит, это был не сон?.. Я почти ничего не помню. Где мы?
- В лагере, - ответил Крикс. Раненый беспокойно шевельнулся.
- Ты что, развел костер прямо в Древесном городе?! Сейчас же потуши его! Хочешь выдать нас гвиннам?..
- Тихо! - перебил "дан-Энрикс", выпрямившись и прислушиваясь к звукам, доносившимся из леса. - Кто-то идет.
Через лес шли по меньшей мере двое, и один из них двигался, как человек, который одет в латы и кольчугу. Это настораживало. Местные разведчики носили только кожаные куртки, в лучшем случае с железными пластинками, вшитыми между двумя слоями кожи - эти легкие доспехи почти не стесняли движений. Крикс потянулся к арбалету, который оставил ему кто-то из дозорных, и бесшумно зарядил его, глядя в ту сторону, откуда доносился шум. Плохо было то, что из-за костра царившая вокруг ночная темнота казалась непроглядной, тогда как они с Эвро, наоборот, были видны, как на ладони.
- Эй, Меченый! - окликнули его из-за деревьев голосом Лювиня. - Опусти самострел. Свои.
Через несколько секунд Рельни и его спутник выбрались на свет. Крикс обнаружил, что он не ошибся - на втором из двух мужчин действительно была кольчуга и стальной нагрудник, в котором ярко отражалось пламя от костра. Крикс догадался, кем он должен быть, хотя и представлял его несколько старше. На вид спутнику Рельни можно было дать лет сорок. В подвязанных кожаным шнурком волосах цвета палой листвы еще даже не появилась седина. Внимательные темные глаза остановились на лице "дан-Энрикса".
- Рейнар сказал, что ты отказался идти с ним в Древесный город, и я решил прийти к тебе сам, - сказал мужчина, пристально глядя на Меченого. На аэлинге он изъяснялся чисто, почти без акцента. Впрочем, плох тот вождь, который не умеет говорить на языке своих людей. - Меня зовут Атрейн.
Эвро едва не свернул себе шею, попытавшись посмотреть на человека, которого в Лисьем логе поминали даже чаще, чем самого короля.
Когда раненый зашевелился, на лице Атрейна промелькнуло изумление.
- Я вижу, ты и впрямь великий маг, Крикс-из-Легелиона. Мне сказали, что ты обратил адхаров в бегство, даже не вступая с ними в схватку. Это правда?..
Больше всего Криксу хотелось ответить что-то вроде - "Я не понимаю, о чем речь". Но в манерах его собеседника было нечто такое, что "дан-Энрикс" понял, что с ним стоит быть предельно откровенным.
- Дело не столько во мне самом, сколько в моем мече, - ответил он, кивнув на рукоять Ривалена, выглядывавшую из-за плеча у Эвро.
В темных глазах Атрейна отражались отблески костра. Он прямо-таки впился в меч глазами, словно никогда еще не видел ничего подобного.
- Волшебный меч?..
- Можно сказать и так, - помедлив, отозвался Крикс. Он положительно не знал, как объяснить природу Тайной магии тому, кто никогда не видел даже Одаренных.
Атрейн перевел взгляд с меча на Крикса, и с минуту молча и внимательно разглядывал его. Лицо мужчины оставалось невозмутимым, как и полагалось человеку, привыкшему хранить свои мысли при себе, но Меченый был уверен в том, что сенешаль заинтригован.
- Я хотел поговорить с тобой, - сказал он, наконец. - Если не возражаешь, то Рейнар займется раненым, а мы с тобой пройдемся до ручья и побеседуем.
Несмотря на вежливую форму, в которую сенешаль облек свою просьбу, было совершенно очевидно, что он не рассчитывает на отказ.
Меченый медленно поднялся на ноги, чувствуя, как в икры и ступни как будто бы разом вонзились тысячи мелких иголок.
- Следую за вами, монсеньор, - ответил он.
* * *
Олварг с порога вперился глазами в сухопарого, высокого мужчину, прикованного к сырой каменной стене. Пленника только что доставили адхары, и сейчас он был похож на серую ночную бабочку, пришпиленную к бумажному листу булавкой.
Привлеченный скрежетом засовов пленник тоже посмотрел на Олварга - но не его лице не отразилось ни одного из тех чувств, которых ждал Интарикс. Ни бессильной ярости, ни страха, ни даже смятения. Взгляд серебристых глаз казался отстраненным, словно этому не имевшему человеческого возраста мужчине с длинными седыми волосами приход Олварга казался чем-то незначительным.
Интарикс в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и, повинуясь непреодолимому порыву, ударил стоявшего у стены человека кулаком в лицо.
Голова пленника мотнулась, словно у тряпичной куклы, и Олварг только теперь по-настоящему поверил в то, что все происходящее - реально. Это не было ни разыгравшимся воображением, ни сном.
Они действительно поймали Сивого!
- Ты совершенно обезумел, - глухо сказал Князь, выплюнув на пол сгусток крови. - Вся твоя теперешняя ярость - просто способ убежать от собственного страха. Ты как сумасшедший, который мечется в разные стороны, пытаясь поразить воображаемых врагов, а попадает исключительно по самому себе.
- По самому себе? Неужто?..
Олварг размахнулся и нанес еще один удар, почувствовав на своих пальцах что-то теплое и липкое. Ну, а теперь под дых!... Еще?! На, получи еще!! Скосив глаза, Интарикс увидел неправдоподобно-алые брызги на полу и на своей одежде. Он чувствовал резкую боль в костяшках кулаков, но это было сущей мелочью в сравнении с пьянящим ощущением освобождения. Подобного он не испытывал уже давно - и пленники, и их беспомощность давно уже ему приелись, а однообразие подобных сцен вгоняло в скуку. Но нынешний случай был особым. Перед ним стоял не просто пленник... и даже не его личный враг, которому он собирался отомстить, а Сивый.
Сивый!!
Пленник пошатнулся, но цепи, тянувшиеся от его наручников к скобам в стене, не дали ему упасть.
- Зря ты убил Галахоса, - выдохнул Сивый через несколько секунд, сумев восстановить дыхание. - Он был тебе необходим.
Олварг до такой степени не ожидал, что Сивый вспомнит о его помощнике, что на секунду даже растерялся. В памяти всплыло перекошенное от бессмысленного ужаса лицо Галахоса с трясущейся нижней губой и лезущими из орбит глазами - и Олварг опять почувствовал тяжелый, безысходный гнев. Он не помнил, когда он испытывал такую же всепоглощающую ярость, как тогда, когда наведался в Галарру и узнал, что Эвеллир был там - и смог уйти живым, еще и прихватив с собой Шоррэя.
- Необходим?.. - повторил он - Этот маг всю жизнь был бесполезным, жалким трусом. Он упустил Эвеллира, хотя мог его убить.
Князь пристально взглянул на Олварга. Бесцветные, как легкий серый пепел, волосы падали ему на лицо и липли к окровавленному лбу.
- Уверен, ты не хуже меня знаешь, что твой маг ни при каких условиях не смог бы убить Крикса. Думаю, тебе непросто будет обходиться без Галахоса. Все эти годы он служил для тебя ширмой, за которой ты пытался прятаться от силы Темного Истока. А теперь, когда Галахоса не стало, она будет пожирать тебя еще быстрее.
Олварг ощутил знакомый ужас и до хруста стиснул зубы. Откуда он знает?!
- За меня не беспокойся, - с ненавистью сказал он. - Лучше уж подумай о себе. Мне всегда было интересно - люди наподобие тебя когда-нибудь задумываются о самом худшем свойстве вашей Тайной магии?.. Она всегда предает вас как раз тогда, когда вы больше всего в ней нуждаетесь. Вы ждете ее помощи, надеетесь на нее, а в ответ - ничего! Полная тишина!.. А хуже всего то, что вы даже не знаете, в какой момент останетесь одни, лицом к лицу со всей своей беспомощностью... Ну совсем как ты сейчас. Жалкое зрелище, не правда ли?!
К досаде Олварга, его тирада не произвела на пленника особенного впечатления - он продолжал смотреть на него с тем же раздражающе спокойным выражением лица. Хотя, пожалуй, этот самоуглубленный взгляд плохо вязался с густеющей кровью на губах и рассеченном лбу Седого.
- Тайная магия не всесильна, это для меня не новость. Когда дети по твоей милости умирали от "черной рвоты", их родители всегда надеялись на чудо... ждали его с такой страстной силой, которую ты едва ли в состоянии представить... и при этом очень часто никакого чуда не было! Так неужели ты действительно считаешь, что я должен чувствовать себя обманутым из-за того, что Истинная магия позволила мне оказаться здесь, вместо того, чтобы в одиночку перебить всех твоих адхаров?.. Ошибаешься. Я на такое вовсе не рассчитывал.
- Ну, значит, ты еще глупее, чем я думал! Зачем служить магии, которая слишком слаба, чтобы тебя спасти? - осведомился Олварг, презрительно скривив губы.
Князь поморщился.
- Ты не поймешь. Все твои представления о магии основаны на том, что ты узнал, имея дело с Даром или с силой Темного Истока. Но Тайная магия - не господин и не слуга... она, скорее, друг или союзник. С ней не нужно торговаться - она и без этого сделает все, что в ее силах, ничего не требуя взамен. Но надо понимать, что в мире были, есть и будут вещи, которые Истинная магия способна сделать только с нашей помощью. А пока Смерть и Солнце обладают равной силой, в мире будет существовать и то, с чем мы не можем справиться даже совместными усилиями. И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не сумеем уничтожить Темные Истоки.
- Ну и кто же сможет уничтожить Темные Истоки? - насмешливо спросил Олварг, с трудом сдерживая клокотавшее в нем бешенство. - Ты уже мертв, старик... Тайная магия, как мы только что выяснили, совершенно бесполезна... а ваш Эвеллир ничуть не подготовлен к своей миссии. Могу представить, каково тебе об этом думать! У тебя ведь было столько лет, чтобы все ему объяснить, но ты решил, что он - совсем не тот, кто тебе нужен. То-то ты, наверное, кусаешь локти, вспоминая про упущенное время!
Князь внезапно усмехнулся.
- Судишь по себе, не так ли, Тар?.. У тебя было столько случаев, чтобы его убить - а ты вообразил, что он не тот, кого тебе следует опасаться. Да, ты прав, мы с тобой совершили одну и ту же ошибку. Но боюсь, что тебе она обойдется несколько дороже.
Олварг медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь овладеть собой. Продолжать этот разговор было бессмысленно. Пожалуй, с Сивым у него выходило даже хуже, чем с "дан-Энриксом" в Кир-Роване... Интарикс потянулся к перевязи и медленно вытащил из ножен длинный обоюдоострый нож. Лезвие составляло почти две мужских ладони, а витая рукоять была украшена мордами фантастического зверя с двумя головами. Олварг усилием воли растянул губы в улыбку.
- Посмотри сюда, старик. У меня в Марахэне служит некий Ролан... айзелвит... кует ножи не хуже лирских оружейников. Вот этот я даже забрал себе. Но у меня пока не было случая опробовать его на практике.
Он медленно провел острием по щеке пленника. В первую секунду казалось, что прикосновение железа к коже было таким легким, что не оставило после себя следа. Но через несколько секунд на лице Сивого стал быстро наливаться кровью тонкий алый порез. Улыбка Олварга сделалась шире.
- Рыжебородый говорит, что это двухголовое чудовище на рукояти - какой-то древний гвиннский оберег, который должен охранять хозяина от порчи. Забавно, да?.. Я правлю идиотами и дикарями, а Адель с ее книгохранилищами и Лаконской академией по-прежнему принадлежит моему братцу.
- Каждому свое, - откликнулся Седой. - Жаль только, что от Истока тебя никакие обереги не спасут.
- И все же на них иногда бывает любопытно посмотреть... Во всяком случае, я бы на твоем месте не отказывался от такой возможности. Через пару минут, когда я выколю тебе глаза, ты ничего такого больше не увидишь.
Поляна с разведенным Меченым костром давно осталась позади, и теперь Крикс с Атрейном шли по лесу в полной темноте. Меченый мимолетно удивился, как уверенно его попутчик выбирает направление, нисколько не боясь ловушек и волчьих ям - а потом вспомнил, что Атрейн почти семнадцать лет был предводителем повстанцев в Лисьем логе, прежде чем сделаться сенешалем Истинного короля.
Крикс пожалел, что он не может в лоб задать попутчику какой-нибудь вопрос о "сыне" Тэрина, не вызвав у Атрейна лишних подозрений. Поэтому он молчал, гадая, что с ним собирался обсудить Атрейн, и почему эта беседа должна проходить наедине.
- Рельни сказал, что в вашем мире ты сражался под началом человека, который мог превращаться в сокола. Ты тоже так умеешь?.. - отрывисто спросил сенешаль, нарушив затянувшуюся паузу.
Крикс покачал головой.
- Тот человек, о котором говорил Рельни, был Неэри, Снежным Соколом. Они только наполовину люди. Научиться этому нельзя.
- Жаль!.. Еще Рельни говорил, что ты убил человека, которого называли Бешеным принцем, а потом взял неприступный замок под названием Тронхейм.
- Правильнее было бы сказать, что я участвовал во взятии Тронхейма. А Бешеного принца я случайно подстрелил из арбалета.
Сенешаль угрюмо покосился на него, как будто бы подозревал, что Меченый просто морочит ему голову.
- Ну хорошо, пусть так. И все же - в тебе, видимо, есть нечто, отличающее тебя от других людей. Скажи - зачем ты прибыл в Эсселвиль?
- Я уже говорил об этом Рельни. Человек, который называет себя Олваргом - мой враг. Я должен отыскать его, чтобы убить.
Атрейн остановился и внимательно посмотрел на Меченого.
- Это все?.. Значит, других причин, чтобы отправиться сюда, у тебя не было?
- Да, это все, - ответил Крикс, не совсем понимая смысл этого вопроса. - К сожалению, я быстро понял, что добраться до Олварга будет не так-то просто. Он ведь правит большей частью Эсселвиля.
- Не считая Дель-Гвинира и Дакариса, - добавил сенешаль. - Но теперь это уже ненадолго. Ты, конечно, знаешь, что возле Арденского утеса стоит войско Истинного короля?.. Сейчас в наших руках только Арденны и полуразрушенная крепость Эдельвейс. Но к концу месяца мы собираемся занять Авариттэн и выбить гвинов из предгорья. Судя по тому, что о тебе рассказывал Рейнар, твоя помощь может оказаться исключительно полезной. Если ты отправишься со мной к Арденнскому утесу, я представлю тебя королю. Согласен?..
Крикс сделал для себя мысленную заметку, что Рейнар, похоже, был так увлечен рассказами о его "подвигах", что не упомянул о необычном интересе, который Крикс уже дважды проявлял к особе Истинного короля. Иначе сенешаль бы точно заподозрил, что "дан-Энрикс" в сговоре с адхарами - поэтому те и не тронули их с Рельни этим утром.
- Я поеду с вами, монсеньор, - ответил он.
* * *
Алвинн в первый раз за много лет держал в руках книгу, но не мог сосредоточиться на чтении. Бездумно глядя на гравюру Дель-Герада, он уже минут пятнадцать не переворачивал страницу.
Маска, изготовленная по заказу Крикса, позволяла Алвинну свободно перемещаться по дворцу и даже выходить на улицу. В первый раз, когда он рискнул выйти в город, суета и яркость красок буквально оглушили его. Вместо удовольствия, которого он ожидал, Алвинн почувствовал растущую тревогу и странное чувство беззащитности. Пришлось признать, что приучаться к новым впечатлениям придется постепенно - сперва резиденция Валларикса, потом прилегающий к ней парк и площадь Четырех дворцов, потом - столичное Книгохранилище... Нельзя сказать, что гость Валларикса совсем не привлекал к себе внимания - и слуги, и придворные буквально пожирали Алвинна глазами, и он готов был биться об заклад, что за его спиной все эти люди с наслаждением чесали языками, обсуждая, кто же он такой. Но до скандального предположения, что гость правителя - Безликий, ни один из сплетников пока что не додумался. А это значило, что Меченый был прав, и Алвинн мало отличался от других людей - настолько мало, что они даже готовы были принимать его за своего. Это открытие шокировало Алвинна. Последние несколько дней он размышлял о том, не был ли энониец прав и в остальных своих предположениях.
И тем не менее, и во дворце, и за его пределами Безликий продолжал держаться крайне настороженно.
Какой-то человек, идущий по проходу между книжных стеллажей, неловко поскользнулся и cхватился за ребро его стола рукой. Единственной рукой, так как другой у него не было - рукав светлой рубашки был обрезан и зашит у самого плеча. Стол сильно пошатнулся.
- Ох, простите, ради Всеблагих! - произнес незнакомец, выпрямляясь. Голос у него был звучным и приятным, с нотками какого-то неуловимого веселья. - Я не хотел вам помешать.
- Ничего страшного, - отрывисто ответил Алвинн, ощутив такую же неловкость, как всегда, когда кто-то пытался с ним заговорить. С тем пор, как Крикс отправился в Хоэль, Алвинн ни разу не произнес больше шести слов подряд. Короткие распоряжения прислуге и пятиминутная аудиенция у императора, сказавшего, что Алвинн может оставаться во дворце до возвращения лорда дан-Энрикса - вот, собственно, и все. Безликий полагал, что этого вполне достаточно - и точно не стремился заводить какие-то знакомства.
Алвинн вспомнил, что буквально накануне видел однорукого на утреннем приеме во дворце - он прибыл из Кир-Кайдэ вместе с лордом Иремом и остальными членами имперского посольства. Только тогда на этом мужчине был зеленый бархатный колет с золотым знаком Семилистника, свидетельствующим о научных занятиях, а сейчас эмблема с семилистником была вышита простой нитью на его рубашке.
- Это, кажется, "практическая магия" Итлина Иорвета?.. - спросил однорукий, глядя на монументальный том, лежавший перед Алвинном. Безликий даже не сразу понял, о чем речь, но потом вспомнил, что та книга, которую он снял с полки, зацепившись взглядом за знакомое название, действительно была ничем иным, как "Опытами практической магии" - фундаментальным сочинением времен Великого Раскола.
- Да, - с ноткой удивления ответил Алвинн. Это прозвучало так, как будто бы он сам не очень понимал, как эта книга оказалась на его столе.
- Никогда не мог заставить себя дочитать ее до конца, - внезапно улыбнулся незнакомец. - Слишком уж сухое изложение. Но иллюстрации просто прекрасные.
Пораженный этим замечанием, Алвинн ничего не ответил однорукому - а сам попробовал представить, как бы среагировал этот ученый, если бы узнал, к кому он обращается. Тот расценил его молчание, как желание остаться в одиночестве, кивнул ему и отошел. Безликий удивленно проводил его глазами. Большинство людей, казалось, инстинктивно чувствовали, что от него следует держаться в стороне. Но обладатель вышитого на рубашке семилистника оказался исключением.
Алвинн попробовал сосредоточиться на чтении, и это ему даже удалось, но, тем не менее, время от времени он отвлекался и бросал косые взгляды в сторону стола, за которым работал однорукий. В отличие от большинства посетителей Книгохранилища, тот не читал и даже не делал какие-то выписки. Перед ним лежала кипа разрозненных листов, и однорукий что-то быстро и убористо писал на самом верхнем, с головой уйдя в это занятие. Когда Алвинн взглянул на него полчаса спустя, тот уже не писал, а перечитывал написанное, то вычеркивая целые абзацы, то сосредоточенно покусывая кончик своего пера.
В последующие дни Безликий часто видел необычного ученого в Книгохранилище. Если сам Алвинн приходил и уходил, когда ему заблагорассудится, то однорукий проводил в библиотеке целые часы, все время занимаясь своей писаниной. Это заставляло думать, что это занятие было для него не развлечением и отдыхом от дел, а собственно работой, которую приходилось выполнять по плану.
Прошла целая неделя, прежде чем между Алвинном и незнакомцем состоялся новый разговор. На правах гостя императора, Алвинн ходил в Книгохранилище в любое время, тогда как для обычных посетителей библиотека закрывалась в восемь пополудни, или, как сказали бы в столице, к двенадцатой страже. Таким - пустым и темным, без шатавшихся по залам посетителей - Книгохранилище нравилось Алвинну гораздо больше. Можно было зажечь масляную лампу и читать, но Алвинн предпочитал оставаться в темноте - ходить по залам, прикасаясь к теплым корешкам старинных книг, или смотреть на надписи, змеившиеся по камню поверх книжных полок. Альды вырезали буквы прямо на камнях, а потом заливали эти углубления блестящей краской - черной, алой или золотой. В один из таких вечеров Алвинн наткнулся на однорукого ученого, который с неожиданной для своего увечья ловкостью снимал с полок очередную книгу, просматривал ее оглавление, прижав тяжелый фолиант к груди, а потом возвращал его на место. Светильник, который однорукий принес с собой, стоял на краю ближайшего стола, разбрасывая вокруг себя колеблющийся круг оранжевого света. Собственно, именно этот мерцающий свет и привлек Алвинна, заставив его свернуть в нужный зал.
Ученый, видимо, почувствовал чье-то безмолвное присутствие и обернулся. Алвинн ожидал, что однорукий вздрогнет, увидев в темноте неясную высокую фигуру и тускло блестевшую при свете лампы маску. Но ученый снова удивил его.
- Ах, это вы, - сказал он таким тоном, будто не могло быть ничего естественнее, чем столкнуться в темном и пустом Книгохранилище с таким зловещим гостем. Несмотря на то, что час был поздним, и в библиотеке наверняка не осталось ни одной живой души, помимо них двоих, было не очень-то похоже, что учёный ощутил тревогу или же какую-то неловкость. Поставив на место книгу, которую он просматривал до этого, мужчина развернулся к Алвинну всем корпусом. - Я часто видел вас в Книгохранилище. Но первый раз, мы, кажется, встретились в императорском дворце. Вы - гость Валларикса?
- Скорее уж, его племянника, - ответил Алвинн, удивленный непринужденными манерами своего собеседника. Он что же, в самом деле не чувствует никакой опасности?..
- Значит, вы знаете лорда дан-Энрикса?
- Уже лет восемь как, - сумрачно усмехнулся Алвинн. Однорукий посмотрел на него с каким-то новым интересом.
- В самом деле?.. Удивительно, что я никогда раньше вас не видел.
- А вы что, знаете всех, кто как-то связан с Меченым? - не удержался от сарказма Алвинн.
Молодой ученый не обиделся.
- Вплоть до сегодняшнего дня я полагал, что всех, - c улыбкой сказал он. - Я, если можно так сказать, его биограф.
- Кто?.. - переспросил Безликий, все сильнее изумляясь.
Улыбка его собеседника сделалась еще шире.
- Извините, я ведь даже не представился... Меня зовут Кэлрин Отт. Я императорский хронист и помощник мэтра Саккрониса, здешнего архивариуса. Днем я обычно занимаюсь тем, что помогаю ему в составлении "Новой истории Легелиона", посвященной двум последним войнам. А по вечерам я пишу книгу о "дан-Энриксе". Хотите посмотреть?
Алвинн как будто бы со стороны услышал собственный приглушенный маской голос, произносящий "да".
- Тогда пойдемте, - сказал Отт. - Сдается мне, я все равно не найду здесь того, что искал.
Безликий ясно чувствовал, что в его собеседнике нет даже самой слабой искры Дара, но не мог отделаться от ощущения, что этот Кэлрин Отт - какой-то маг. Во всяком случае, та легкость, с которой он втянул Алвинна в беседу, была в чем-то сродни волшебству.
Впрочем, эта загадка могла разрешаться куда проще. Меченый наверняка сказал бы, что все это время Алвинну мучительно хотелось с кем-нибудь поговорить - просто он не позволял себе даже подумать ни о чем подобном, считая такие человеческие чувства совершенно недоступными Безликому. Алвинн еле сдержался, чтобы не помотать головой - до того ярко встал перед его глазами образ Рикса, улыбавшегося своей раздражающей улыбкой, означавшей "я же тебе говорил".
- Пожалуйста, входите, - пригласил ученый, когда они подошли к малозаметной двери возле выхода из зала. Комната оказалась небольшим отдельным кабинетом с письменным столом, книжным шкафом и парой кресел.
- Личный кабинет Саккрониса, - пояснил Кэлрин, входя в комнату вслед за Безликим. - Господин архивариус любезно предоставил мне возможность пользоваться им в свое отсутствие... а вот, собственно, книга, о которой я вам говорил.
Указание было излишним - Алвинн уже обратил внимание на стопку исписанных листов, лежащих на столе. Безликий подошел поближе, осторожно поднял верхний лист и прочитал:
- Estel" inn Glaenn... "Сталь и Золото". - Он несколько секунд поколебался, прежде чем спросить - Вы разрешите мне прочесть?.. Или она нужна вам для работы?
Кэлрин Отт лукаво улыбнулся.
- В принципе - нужна. Но раз вы знаете лорда дан-Энрикса столько же лет, сколько я сам, вы, вероятно, сможете помочь мне устранить какие-то неточности или ошибки в тексте. Следовательно, позволить вам ее прочесть - в моих же интересах. Я возьму только последние листы.
Алвинн отметил, что Кэлрин по-прежнему "не замечает" того факта, что его собеседник до сих пор не назвал свое имя и даже не намекнул на род своих занятий. После нескольких минут беседы с Оттом трудно было считать это проявлением какого-то особенного легкомыслия. Помощник архивариуса, при всей необычности своих манер, не выглядел глупцом.
- Спасибо, - сказал Алвинн, опускаясь в кресло.
Кэлрин подкрутил фитиль масляной лампы, уселся на противоположный край стола и пододвинул к себе письменный прибор. Несколько следующих часов в комнате было тихо. Еле слышный шелест, с которым перо Кэлрина скользило по бумаге, Алвинн перестал замечать в первые несколько минут. Впрочем, чтение оказалось увлекательнее, чем он мог предположить. Алвинн сам не заметил, как перевернул последнюю страницу. Повествование оборвалось на том, как Меченый помог Льюберту Дарнторну бежать из города. Кэлрин почти дословно записал рассказ Линара о его попытках вывести Фуэро с орденской конюшни и последовавшей за этим встрече с Риксом на опушке леса - но о том, что было дальше, в рукописи не было ни слова. Алвинну стало немного жаль, что Отт не дописал свою историю.
Увидев, что он отодвинул от себя листы, Кэлрин отвлекся от работы и поднял глаза на собеседника.
- Что, надоело?.. - спросил он шутливым тоном, но Безликий ощутил, что Отт обеспокоен. Совсем как поэт, который только что прочел кому-то новую балладу и с тревогой ждет оценки слушателей. Алвинну внезапно вспомнилось, что в свое время он тоже писал рондели и сонеты и мучительно страдал, если их не оценивали по достоинству.
Это воспоминание его изрядно удивило.
- Нет, не надоело, - честно сказал Алвинн. - Просто я закончил.
В серых глазах однорукого мелькнуло изумление.
- Так быстро?.. Поразительно. И что, нашли какие-то неточности?
Алвинн заколебался. Правильнее всего было бы ответить "нет", а потом вежливо проститься с Кэлрином. Весь этот вечер и без этого можно было считать одним из самых странных в его жизни.
- Тот кусок, где вы рассказываете о беспорядках в городе... - поражаясь самому себе, произнес Алвинн. - Когда в Лаконе ударили в набат, а Крикс сломал бедро... не знаю, как насчет других подробностей, но началась эта история совсем не так, как вы описываете. По-вашему выходит, что "дан-Энрикс" просто выскочил на улицу, услышав колокол, и пострадал во время общей свалки. Но я точно знаю, что все было совершенно по-другому.
- Как? - тут же спросил Кэлрин.
Алвинн задумчиво смотрел на лепесток оранжевого пламени, метавшийся в стеклянной лампе на столе.
- А вы уверены, что вы действительно хотите это знать?..
- Конечно, - кивнул Отт.
- Ну что ж... Тогда вам следует иметь в виду, что Крикс провел ту ночь в Галарре. Я знаю об этом потому, что сам был там - и даже помогал ему сбежать, - Алвинн поднял руку к своей маске, щелкнул рычажком маленького замка, скреплявшего две половины маски, и счел необходимым предупредить собеседника - Только не вздумайте орать. Тем более, что вас все равно никто не услышит...
Алвинн был практически уверен в том, что, несмотря на его предостережение, ученый все же закричит, увидев его без маски. Однако Кэлрин не издал ни звука - только лицо у него вытянулось и заметно побледнело, а зрачки расширились настолько, что серые глаза стали черными, как два колодца.
- Что, не нравится?.. - со злостью спросил Алвинн. Хотя, если подумать, злиться в такой ситуации следовало только на самого себя. При мысли о собственной дурости Безликий ощутил физическую тошноту. Привык к тому, что Меченый смотрел на него так, как будто бы не видел ничего особенного, потом встретил человека, который тоже не выглядел напуганным - и сразу возомнил, что чудо может повториться? Вот и получай свое!
В лице Кэлрина Отта что-то дрогнуло.
- Прошу прощения. Я не хотел вас оскорбить. Просто это было слишком... неожиданно.
Алвинну показалось, что он ослышался.
- Вы извиняетесь? Передо мной?
- Конечно. Мое поведение было чудовищно невежливым.
- Так что, вас не смущает то, что я - Безликий?..
Отт вздохнул.
- По правде говоря, я ожидал... чего-то в этом роде. В день нашей последней встречи с Криксом он упомянул какого-то Безликого, который спас ему жизнь. Я сразу вспомнил этот разговор, когда увидел вас. Учитывая обстоятельства этого дела, я сказал себе, что это ничего не значит. Но все равно оказался совершенно не готов к тому, чтобы увидеть вас без маски.
- Омерзительное зрелище, не так ли? - резко спросил Алвинн.
- Н-не совсем. Скорее, неожиданное. Понимаете, в старинных хрониках Безликих всегда изображают в шлемах или в капюшонах, за которыми - сплошная чернота. Я почему-то думал, что это должно быть похоже на что-нибудь вроде густой вуали. А на самом деле тут совсем другое... когда я пытаюсь смотреть вам в лицо, у меня появляется такое ощущение, как будто я ослеп. Или как будто на глазу бельмо... хотя все остальное я при этом вижу так же хорошо, как раньше.
- Вы меня боитесь? - требовательно спросил Безликий.
- Хмм... пожалуй, да. Все-таки да. Хотя, конечно, это глупо. Раз вы гость дан-Энрикса - то, значит, с вами все в порядке.
Алвинн даже не нашелся, что ответить, и только слегка развел руками.
В кабинете воцарилась продолжительная тишина. Потом Безликий сделал над собой усилие и произнес:
- Вы, кажется, хотели, чтобы я рассказал вам о Криксе?..
- Разумеется, - тут же ответил Отт. - Но мне хотелось бы сперва понять, кто вы такой.
Алвинн ощерился.
- А что здесь непонятного?
Кэлрин вздохнул.
- Ну, посудите сами... О Безликих говорят, что они не имеют ни собственной воли, не воспоминаний, а просто являются безвольным инструментом человека, подчинившего себе магию Темного Истока. Это почти все, что нам о них известно - не считая утверждения, что из доступных человеку чувств Безликие способны исключительно к жестокости. Я сам считал, что дела обстоят именно так - пока "дан-Энрикс" не упомянул, что вы спасли его от смерти. Если бы вы могли делать только то, что нужно Олваргу, такого никогда бы не произошло... А значит, все рассказы о Безликих либо лживы, либо просто неверны.
Алвинн поморщился.
- Они правдивы и вполне верны. Просто любое правило имеет свои исключения.
- И вы - пример такого исключения?..
- Может быть, да, а может быть, и нет. В конце концов, я был одним из первых, на ком Олварг пробовал свое искусство. Не исключено, что ему просто не хватило опыта.
Кэлринн выжидающе смотрел на Алвинна.
- Хотите, чтобы я рассказал всю историю - с начала до конца? - насмешливо спросил Безликий. Его собеседник то ли не заметил, то ли не счел нужным замечать его иронию.
- Очень хотел бы. Если только вам не будет слишком неприятно.
- Скорее, это будет неприятно вам, - пожал плечами Алвинн. - Для меня ежедневный сон - не самая необходимая на свете вещь, а вот вы, того и гляди, начнете клевать носом. Не могу сказать, который теперь час, но, вероятно, уже третья стража.
- Да, вы правы, - не ломаясь, согласился Кэлрин. - Значит, завтра?.. Мы могли бы снова встретиться в Книгохранилище.
Безликому очень хотелось уточнить, с чего "биограф" Крикса вообще решил, что Алвинн станет ему что-нибудь рассказывать. Но потом он представил себе долгий вечер во дворце, бестактный интерес в глазах прислуги, убиравшей его комнату и приносившей гостю Валларикса ужин - и решился.
- Ладно, завтра.
В Арденны Крикс и его спутники приехали уже к ночи. В сгущающейся темноте военный лагерь айзелвитов выглядел довольно живописно - десятки пылающих костров возле подножия утеса и темные развалины старинной крепости наверху, на фоне стремительно темнеющей полоски неба. К Эдельвейсу пришлось подниматься по крутой тропинке, серпантином обвивающей утес.
Несмотря на поздний час, обитатели крепости бодрствовали, собравшись в одном из залов южного крыла. То, что увидел Меченый, когда вошел туда, живо напомнило ему лагерь беженцев в Шатровом городе. В той части зала, где потолок обвалился, открывая темное от туч ночное небо, прямо на камнях разложили костер, и несколько человек сгрудились вокруг него, жаря на вертеле какое-то мясо - издалека "дан-Энрикс" посчитал ободранную тушку зайцем. В другом конце зала в это время совещалась группа мрачных, чем-то озабоченных мужчин. Одеты они были чуть получше остальных, и Меченый решил, что это - приближенные Истинного короля. При виде Атрейна на всех лицах отразилось облегчение - настолько явное, что сразу становилось ясно: эти люди безуспешно пытались решить какую-то серьезную проблему, а теперь надеются, что сенешаль сумеет найти выход.
Атрейн тоже ощутил общее настроение.
- Судя по вашему виду, я попал не на совет, а на поминки, - усмехнулся он. Но, оглядевшись, спросил совершенно другим тоном - Где король?..
- Он в своей комнате, - ответил один из мужчин. - С ним Алинард.
- У нас беда, Атрейн, - вмешался в разговор его сосед. - Король то ли чем-то отравился, то ли заболел, причем ему становится все хуже. Алинард пытается ему помочь, но он так и не смог понять, в чем дело. Создается впечатление, что это - не обычная болезнь, а кое-что похуже...
Крикс обнаружил, что понимает сказанное без особенных усилий. Во время путешествия он попросил Атрейна говорить с ним исключительно на местном языке, и это принесло свои плоды - особых затруднений в разговоре с айзелвитами он больше не испытывал. В дороге он беседовал не только с сенешалем, но и с его спутниками, знавшими всего по паре слов на его родном языке, и, к удивлению "дан-Энрикса", те понимали почти все, что он им говорил. Это казалось чудом, потому что Крикс вынужден был объясняться на поистине чудовищном наречии, представлявшем собой смесь тарнийского, местного диалекта, аэлинга и, в конце концов, даже жестикуляции, как бы нанизывавшей все эти разноязычные слова и фразы на общую нить.
- Что это за болезнь? В чем она проявляется? - довольно громко спросил Крикс, махнув рукой на то, что его даже не представили присутствующим. Известие о болезни самозванца не особенно расстроило "дан-Энрикса", но повисший в воздухе намек, что эта самая болезнь могла быть вызвана какими-то не вполне естественными причинами, заставил Меченого ощутить знакомый холод в животе. Если у короля "черная рвота", то весь лагерь айзелвитов очень скоро превратится в лазарет. А то и в братскую могилу.
Все взгляды обратились в его сторону. Казалось, собравшиеся только что заметили, что сенешаль был не один.
Никто не торопился отвечать на его вопрос, но тут на помощь Криксу пришел сам Атрейн.
- Да говорите же, что вы застыли! - недовольно сказал он. - Или эта болезнь такая необычная, что ее даже нельзя описать?..
- Больше всего она похожа на желудочную колику. Но обычные лекарства от нее не помогают.
"Все-таки не "рвота"!" - с облегчением подумал Крикс. Кто-то из айзелвитов удивленно посмотрел на его просветлевшее лицо, и Меченый принял подобающий случаю серьезный вид.
- Что вы подозреваете? - спросил Атрейн. - Яд или... что-нибудь другое?
- Король ел то же самое, что и другие - но они по-прежнему здоровы, - неопределенно отозвался тот же самый айзелвит. Все остальные промолчали. Создавалось впечатление, что они опасаются произнести слово "магия", как будто бы достаточно было сказать об этом вслух, чтобы это самым зловещим образом сказалось на судьбе больного короля.
- В лагере, как я понимаю, ничего не знают о случившемся?.. - спросил Атрейн.
- Пока не знают. Ты был в отъезде, мы не знали, как нам поступить, поэтому решили пока никому не сообщать. Но, разумеется, если до завтра королю не станет лучше, то придется сказать правду.
- Ему станет лучше, - твердо сказал сенешаль. И, обернувшись к Меченому, жестом предложил ему приблизиться. - Позвольте вам представить моего спутника, Крикса-из-Легелиона. Я встретился с ним в Древесном городе. Он воин, маг и лекарь. На моих глазах он спас разведчика, раненного адхарами, а потом вылечил еще одного дозорного. Уверен, что он легко справится с болезнью короля. Не так ли, Крикс?..
Меченый стиснул зубы, борясь с искушением сейчас же высказать Атрейну все, что думает о его речи. За то время, которое сенешаль провел в Древесном городе, а потом вместе с Криксом добирался до Арденнского утеса, он имел прекрасную возможность убедиться в том, что Меченый - самый обыкновенный человек. Крикс даже рассказал попутчику свою историю, чтобы загладить впечатление от искаженных и преувеличенных рассказов Рельни. Так что нынешнее заявление Атрейна нельзя было называть ничем, кроме осознанного и хладнокровного обмана.
Крикс обернулся к сенешалю, надеясь выразить свое негодование хотя бы взглядом - и сейчас же пожалел об этом. Меченый не помнил случая, чтобы в глазах человека, сохраняющего внешнее спокойствие, читалась такая же тревога и такая откровенная мольба.
Другие айзелвиты напряженно ожидали, что чужак ответит на вопрос их предводителя, и Меченый сказал единственное, что позволила ему совесть:
- Для начала я хотел бы посмотреть на короля. Тогда, по крайней мере, будет ясно, могу ли я чем-нибудь ему помочь.
- Я провожу тебя к Его величеству, - сказал Атрейн - как показалось Криксу, с облегчением. Он взял у одного из айзелвитов длинный факел, зажег его от костра и направился к боковому выходу из зала. Меченый последовал за ним, чувствуя, как взгляды всех присутствующих сверлят ему спину. Не приходилось сомневаться в том, что, как только они с Атрейном выйдут в коридор, все айзелвиты, как один, начнут обсуждать таинственного гостя.
Впрочем, Крикс тоже с нетерпением ожидал, пока они удалятся от зала настолько, чтобы их никто не слышал. Как только это случилось, он остановился и весьма бесцеремонно удержал Атрейна за рукав.
- Минуту. Прежде, чем мы пойдем дальше, я хочу кое-что прояснить, - процедил он. - Надеюсь, ты не думаешь, что я войду к вашему королю, разведу над ним руками - и он сразу же поправится?
- С тех пор, как я увидел тебя в лагере, я уже сам не знаю, что мне думать, - сказал сенешаль, безропотно стерпев бестактный жест "дан-Энрикса". - Лучше скажи: если болезнь короля связана с темной магией - ты сможешь вылечить его, как того парня в приграничье?..
Меченый в раздражении пожал плечами.
- Откуда вообще взялась эта идея насчет темной магии? - с досадой спросил он. - Я пока не услышал ничего, что бы оправдывало эту версию. Может, ваш врач просто не в состоянии определить, что это за болезнь?
- Все может быть. Поэтому я и надеюсь на тебя. Что бы ты там ни говорил, но ты все-таки лекарь. Я же видел, как ты лечил парня, который сорвался с подвесных мостков.
- Альпин просто сломал себе ключицу, - сердито сказал Меченый. - "Лечить" там было нечего: просто отвести назад плечи, чтобы кость встала на место, и связать руки за спиной. С такой задачей справится любой аптекарский помощник. А вашему королю, что бы с ним ни случилось, нужен настоящий врач. Кстати сказать, кто его лечит?..
- Алинард. Он служил лекарем на корабле Лювиня.
От этой новости "дан-Энрикс" чуть не взвыл.
- Имперский врач?.. Прекрасно, нечего сказать! Чего ты от меня-то хочешь?!
Атрейн вопросительно посмотрел на него, но Меченый только безнадежно отмахнулся. Что толку объяснять, что любой врач из Легелиона значительно превосходит его опытом и знаниями, а уж к экипажам боевого корабля приписывают только лекарей, которые сумели доказать отличные познания в "обеих медицинах", то есть - и в лекарственных растениях, и в хирургии? Если такой человек не может разобраться, как лечить больного короля - значит, с самозванцем в самом деле что-то сложное.
- Ладно, пошли, - вздохнул "дан-Энрикс", уже сожалея, что не отказался от идеи сенешаля сразу же. Единственным положительным моментом всей этой истории можно было считать то, что теперь ему уже не придется ломать голову, как получить аудиенцию у Истинного короля. Следуя за Атрейном, Меченый старательно вспоминал те месяцы, на протяжении которых он помогал Рам Ашаду в его госпитале и читал разные медицинские трактаты вроде "Золотого родника". Такиец заставлял его заучивать бесчисленное множество приемов, применяющихся при осмотре пациентов, и такое же количество различных жалоб, характерных для определенного заболевания. Меченый был уверен в том, что за время войны и службы в Серой сотне напрочь позабыл эти премудрости, но теперь с некоторым изумлением отметил, что нужные правила всплывают в памяти как бы сами собой, без всякого усилия.
Спальня короля находилась в одной из немногих избежавших разрушения комнат в южном крыле крепости. Возле перекосившейся двери дежурили три человека, но, благодаря Атрейну, миновать охрану оказалось очень просто. Крикс вошел и сразу же увидел самозванца - тот лежал на деревянном топчане, застеленном одеялами из волчьих шкур, и держался рукой за правый бок. Он повернул голову и скосил глаза в сторону заходивших в комнату людей, но сесть или хотя бы приподняться на локте не попытался, что доказывало, что ему действительно паршиво.
При виде Атрейна его губы растянула слабая улыбка, сделавшая короля еще моложе, чем он был на самом деле.
- Наконец-то ты вернулся, - сказал он. - Я уже начал беспокоиться... А кто это с тобой?
- Крикс-из-Легелиона, государь, - почтительно сказал Атрейн, наклонив голову. - Он может вам помочь.
Король перевел взгляд на Крикса. Меченый заметил, что лоб "пациента" покрывает мелкая испарина - должно быть, самозванцу было очень больно. То, как он старался держать себя в руках, невольно вызывало уважение.
- Вы врач? - вежливо спросил самозванец.
- Да, государь, - ответил Меченый, решив, что сейчас не самое подходящее время для более откровенных объяснений. - Вы позволите вас осмотреть?
- Ваше величество, я не уверен, что это разумно, - вмешался в беседу еще один человек, который все это время находился в комнате. С тех пор, как сенешаль представил Меченого королю, этот мужчина неотрывно наблюдал за Криксом, и его взгляд никак нельзя было назвать доброжелательным. "Дан-Энрикс" уже понял, что это и есть тот самый Алинард, служивший лекарем на "Зеленом рыцаре".
Атрейн резко обернулся к Алинарду.
- Ну а что, по-вашему, разумно - ждать, пока Его величеству не станет еще хуже?.. Государь, пожалуйста, позвольте Криксу-из-Легелиона сделать то, что он считает нужным. Если вы считаете, что в этом нет необходимости, считайте это моей личной просьбой.
- Хорошо, - кивнул король, бросив на лекаря извиняющийся взгляд. Было похоже, что он так же спокойно согласился бы на любое предложение Атрейна.
Крикс подошел к кровати и присел на краешек топчана, не в силах отделаться от ощущения, что в точности копирует манеры Рам Ашада.
- Поднимите рубашку, государь, - попросил он. - Где именно у вас болит?..
- Вот тут, - ответил самозванец, вполне предсказуемо дотрагиваясь до того же места, которое он совсем недавно зажимал обеими руками. Правый бок, примерно на ладонь ниже последнего ребра... Меченый начал осторожно ощупывать живот, мало-помалу приближаясь к тому месту, на которое указал самозванец. Тот, скосив глаза, следил за его действиями.
- В жизни бы не подумал, что вы врач, - внезапно сказал он. На одну краткую секунду Меченый поверил в то, что он разоблачен, но потом понял, что король имеет в виду его руки - жесткие и покрытые мозолями от меча. - Я бы сказал, что вы больше похожи на гребца или на... ох!!
- Здесь больно? - уточнил Крикс, хотя ответ был совершенно очевиден.
- Да, - выдохнул "пациент". Меченый коротко кивнул, и попросил больного глубоко вдохнуть. Потом - втянуть живот. Он почти не удивился, когда и первое, и второе вызвали вполне ожидаемое усиление болевых ощущений.
- Когда вы в первый раз почувствовали боль? - спросил "дан-Энрикс".
- Где-то через час после обеда.
- В том же самом месте?
- Нет, сначала выше, здесь и еще здесь, - откликнулся король. - Все сильно переполошились - думали, что это может быть какая-то отрава. Алинард заставил меня выпить рвотное... ну и так далее.
- "Так далее" - это, насколько я понимаю, промывание желудка? - бесстрастно уточнил Меченый, игнорируя смущение своего собеседника. - Понятно. Что было потом?..
- Алинард дал мне выпить обезболивающий отвар, и я проспал пару часов, но когда проснулся, болеть начало еще сильнее, как будто всю боль стянуло в одну точку.
Крикс прикоснулся ко лбу короля. Если у короля и был небольшой жар, установить это не представлялось никакой возможности - в спальне было слишком сильно натоплено. Должно быть, Алинард относился к числу тех лекарей, которые считают, что больной всегда должен лежать в тепле.
Меченый на мгновение прикрыл глаза, вспомнив про совсем другой день.
Это был жаркий день в самом конце июля или, может быть, начале августа - словом, в то время, когда вся Адель как будто засыпает, и людей на улицах непостижимым образом становится чуть ли не вдвое меньше, чем обычно. Помощник Рам Ашада, Лич, принимал роды в Нижнем городе. В больнице на улице Менял остались только сам Ашад и Крикс, которого тогда еще не называли Меченым. Мессеру Ирему Крикс сообщил, что он поедет с побратимами в Эрхейм, друзьям сказал, что он не может уехать из Адели из-за кучи поручений в Ордене, и, таким образом, получил редкую возможность неотлучно находиться в госпитале, о чем теперь втихомолку сожалел. Надежды на то, что Рам Ашад откроет ему удивительные тайны лекарского дела, не сбылись - по большей части, он занимался той же грязной, утомительной работой, связанной с уборкой и уходом за больными, что и во время испытательного срока. Редкие моменты, когда Рам Ашад все-таки уделял "ученику" внимание и объяснял ему что-нибудь новое, казались Риксу слишком жалкой компенсацией за многочасовой однообразный труд.
Когда внизу зазвонил колокольчик, означавший, что пришел какой-то посетитель, Крикс бросился открывать дверь так быстро, что едва не опрокинул столик, на котором смешивал лекарства. Появление больного означало осмотр, а осмотры Крикс любил - именно в это время Рам Ашад обычно обращал внимание на своего ученика и снисходил до объяснений - или, если случай был достаточно типичным, проверял, помнит ли энониец его предыдущие уроки.
Вошедший оказался подсобным рабочим из пекарни на соседней улице. Парень стоял, странно искособочившись, и зажимал ладонью правый бок. Жалобы были исключительно простые - заболел живот, первые несколько часов он пытался не обращать на боль внимания и продолжать работать, но потом не выдержал и все-таки пришел сюда. Все знают, что господин доктор может сделать такой порошок, что любую боль как рукой снимет. Нельзя ли ему что-нибудь в этом роде?..
- Можно, - кивнул Рам Ашад. - Но перед этим я должен вас осмотреть.
Во взгляде пекаря мелькнуло изумление. Он искренне не понимал, что тут осматривать. Живот - это ведь не порез и синяк, снаружи все равно не видно, что болит. Хотя, конечно, если мэтр Рам Ашад считает нужным...
- Еще как считает, - твердо сказал Рам Ашад, за локоть подводя посетителя к стоявшей у стены скамье и заставляя его лечь. При этом он жестом велел Криксу подойти поближе. С такими простыми вещами, как боль в животе, к Ашаду обычно не обращались, и "дан-Энрикс" был уверен в том, что Рам Ашад намерен осмотреть больного просто для очистки совести. Но вместо этого осмотр растянулся чуть ли не на полчаса. Длинные, тонкие пальцы такийца с коротко обрезанными ногтями осторожно ощупывали правый бок больного, и при этом Рам Ашад едва заметно хмурил брови, хотя никаких причин для такой озабоченности Крикс не находил. А Рам Ашад тем временем расспрашивал недоумевающего пекаря о том, как давно он впервые почувствовал боль, заставлял его переворачиваться с боку на бок и допытывался - "Не болит? Не тянет? А теперь?.."
Закончив с этим, Рам Ашад взял смоченную в уксусе салфетку и тщательно вытер руки.
- Приготовь люцер и хирургические инструменты, - приказал он Риксу по-такийски. Крикс уже привык к тому, что Рам Ашад частенько обращается к нему на этом языке, если считает, что его слова могут встревожить или шокировать больного.
- Инструменты?.. - повторил "дан-Энрикс", чтобы убедиться в том, что не ослышался.
Такиец наконец-то удостоил его взглядом.
- Да, - серьезно сказал он. - Нам очень повезло, что этот человек решил прийти сюда, а не пытался подождать, пока все не пройдет само. Видишь ли, от его болезни умирают.
Вероятно, вид у Крикса был достаточно ошалевшим, потому что Рам Ашад все-таки снизошел до объяснений.
- Помнишь, как ты научился вскрывать гнойные нарывы?
Крикс кивнул. Такое не забудешь даже при желании... этот полезный навык он освоил в первую неделю "ученичества", а потом два дня не мог нормально есть.
- Тогда скажи - зачем мы это делаем? - продолжил Рам Ашад. - Почему бы не дождаться, пока нарыв лопнет сам?
- Может начаться заражение, - бодро ответил Крикс.
- Вот именно. Но там опасность не особо велика - нарыв все-таки прорывается наружу. А у этого молодчика такой нарыв в кишках. Ты заметил, как тщательно я его осматривал?.. Боль в животе в принципе может означать все что угодно. Отравление, несварение желудка, колики - да мало ли! Но есть приемы, позволяющие отличить одни болезни от других, так что сейчас я совершенно уверен в том, что говорю. В правой подвздошной ямке есть такой отросток, и сейчас он воспалился - оттого-то и возникла эта боль. Если ничего не сделать, то отросток нагноится, потом лопнет, и больной умрет. К несчастью, наши врачи стали бы лечить его совсем другими методами - промывание желудка, рвотное, кровопускание... считается, что хирургия существует только для открытых ран. Именно из-за этого... впрочем, это сейчас неважно.
- Так вы дадите мне лекарство, мэтр?.. - встрял в беседу парень, утомившись слушать, как целитель и его помощник разговаривают на каком-то незнакомом языке. - Меня в пекарне ждут. Панфаль мне разрешил уйти только на полчаса. Мне, говорит, тошно смотреть, как ты одной рукой катаешь тесто, а другой хватаешься за свое брюхо, так что ступай к мэтру Ашаду, только поживее - одна нога здесь, другая там. А если вздумаешь меня надуть и завернуть в какой-нибудь трактир - останешься без жалованья. Старая ишачья задница...
- Кто задница, Панфаль?.. - задумчиво переспросил Ашад. - Впрочем, неважно. Лекарство я вам сейчас дам. Выпьете порошок, подышите немного паром над жаровней - и все как рукой снимет. - Он обернулся к "дан-Энриксу" и негромко сказал - Толченую белобородку, люцер и жаровню. Живо!
Крикс выскользнул из комнаты в подсобку, не зная, то ли восхищаться неожиданно открывшейся решительной стороной своего наставника, то ли считать его помешанным. Было совершенно очевидно, что после белобородки и люцера пекарь заснет мертвым сном, и Рам Ашад сумеет провести задуманную операцию, в чем бы она ни состояла. Но что скажет этот парень, когда, наконец, придет в себя?..
Впрочем, если бы Рам Ашад рискнул и попытался объяснить больному, что он собирается с ним делать, пекарь бы наверняка сбежал - только бы его и видели. А этого такиец допустить не мог. В ушах "дан-Энрикса" по-прежнему звучало - "От его болезни умирают". Сердце у дан-Энрикса заколотилось, когда он сообразил, что Лич по-прежнему у роженицы, а значит, помогать Ашаду в операции придется ему самому.
До сих пор Крикс только делал перевязки тем, кого Ашад прооперировал несколько дней назад, и всякий раз жалел, что лекарь игнорирует его намеки и по-прежнему не доверяет ему ничего серьезнее заноз и промывания порезов. Но сейчас мысль о том, что ему предстояло сделать, вовсе не казалась энонийцу соблазнительной - скорее, она вызывала ужас и сжимающее горло чувство тошноты. Вот только отступать, похоже, было уже некуда.
Крикс вынырнул из своих воспоминаний и открыл глаза.
- Благодарю вас, государь... можете пока опустить рубашку, - сказал он и удивился, до чего спокойно звучит его голос. Хотя именно сейчас, пожалуй, был самый подходящий момент, чтобы впасть в панику. Смешно сказать, но тогда, пару лет назад, он в самом деле донельзя гордился тем, что помогал такийцу в этой операции, хотя вся его помощь заключалась только в точном исполнении несложных поручений Рам Ашада, а вся проявленная им отвага ограничивалась тем, что его не стошнило прямо на пол. Интересно, что бы он сказал, если бы кто-нибудь предупредил его, что однажды ему придется сделать то же самое без Рам Ашада?!
Сенешаль, все это время напряженно наблюдавший за каждым движением "дан-Энрикса", не выдержал.
- Ты знаешь, что это за болезнь?
- Как ни странно, да, - устало сказал Крикс. По мере того, как укреплялась его первая догадка, Меченый все больше сожалел о том, что вообще отправился в этот треклятый Эсселвиль. От решающей схватки с Олваргом он сейчас бы так же далек, как и в Бейн-Арилле, зато на него свалилась непосильная ответственность за жизнь этого парня. Будь "наследник" Тэрина хоть двадцать раз лжецом и самозванцем, в настоящую минуту он был прежде всего человеком, истерзанным многочасовой болью. И думать о нем, как о враге, у Крикса, хоть убей, не получалось.
- Король поправится? - спросил Атрейн, явно обеспокоенный странными интонациями Крикса. Меченый не сразу осознал, что сенешаль задал этот вопрос на аэлинге, действуя, по сути, точно так же, как и Рам Ашад - а значит, уже признавая то, что положение достаточно серьезное.
- Если ему помочь - скорее всего, да, - ответил Крикс. - Но сперва мне необходимо побеседовать с мэтром Алинардом. И лучше всего - наедине.
- Я подожду снаружи, - кивнул сенешаль.
Лицо Алинарда при этих словах заметно вытянулось. Уже не заботясь о том, что Меченый может услышать их разговор, он обратился напрямик к Атрейну.
- Монсеньор, вы совершаете ошибку, - сказал он. - Этот человек - не тот, за кого себя выдает. Хоть он и умудрился где-то подсмотреть несколько лекарских приемов, он, вне всякого сомнения, не лекарь. Следовательно, все его обещания вылечить короля - пустое шарлатанство. Я уже не говорю о его каторжном клейме... Не знаю, что он вам наговорил, но в Легелионе он служил оруженосцем одного знатного рыцаря, а потом дезертировал из войска, чтобы присоединиться к мародерам... его люди грабили антарские деревни и даже имперские обозы... потом, правда, им позволили присоединиться к армии, но только потому, что командир имперских войск благоволил ему и готов был смотреть сквозь пальцы на его "художества". - Алинард обвиняющее ткнул пальцем в Крикса. - Альды мне свидетели, я всегда знал, что этот парень рано или поздно угодит на каторгу. И, судя по всему, был совершенно прав!
Атрейн перевел взгляд с лекаря на "дан-Энрикса" и вопросительно приподнял бровь. Меченый уже далеко не в первый раз порадовался, что еще во время путешествия к Арденнскому утесу рассказал Атрейну всю историю Лесного братства, а заодно - и некоторые подробности про плен в Кир-Роване.
- Занятно, - хмыкнул сенешаль. - Рельни считал тебя героем, а выходит, ты гораздо более разносторонний человек... Ну ладно, разбирайтесь с вашими имперскими делами сами. Только не забудьте, что самое главное сейчас - здоровье короля.
- Вне всякого сомнения, - подтвердил Меченый. Во взгляде Алинарда, увидевшего, что сенешаль, как ни в чем ни бывало, направляется к двери, промелькнул настоящий ужас. Но, по счастью, лекарь оказался достаточно гордым человеком, чтобы не пытаться выскользнуть из комнаты вслед за Атрейном. Вместо этого он обернулся к собеседнику и непреклонно скрестил руки на груди, как будто говоря, что не изменит свое мнение о Меченом, что бы тот ни сказал или не сделал.
"А вот это это мы сейчас посмотрим" - мысленно пообещал ему "дан-Энрикс". И почтительно спросил:
- Скажите, мэтр - вам знакомо имя Рам Ашада?..
* * *
На лице Алинарда отражалось колебание.
- Может, все-таки стоит подождать? Если к утру Его величеству не станет лучше...
- Мэтр, у нас очень мало времени, - в десятый, или, может, уже в сотый раз повторил Меченый, чувствуя нараставшее отчаяние. Хуже всего было то, что их беседа проходила прямо у постели короля, и Крикс не мог даже повысить голос - следовало сохранять спокойствие, чтобы не напугать больного. - Если верить Рам Ашаду - а я ему верю - ждать нельзя. Если ничего не сделать, то король умрет. Вы говорили, что у вас есть инструменты?..
- Все, что полагается военному врачу. Во время шторма часть моих вещей смыло за борт, но сумка с хирургическими инструментами, по счастью, уцелела.
- А люцер? - внезапно спохватился Меченый. - Люцер у вас, надеюсь, тоже есть?..
Лекарь покачал головой.
- Когда мы оказались здесь, у меня был с собой мешочек зерен - но они давно закончились. У айзелвитов есть кое-какие болеутоляющие, но толку от них мало. Когда нужно кого-то оперировать, то его чаще всего просто поят вином, пока он не потеряет сознание. Но в данном случае об этом способе не может быть и речи... - Алинард потер ладонью подбородок, задумчиво глядя на лежавшего в постели короля. Меченый прекрасно знал, о чем он думает. Если во время операции что-то пойдет не так, то их обоих обвинят в убийстве - и почти наверняка казнят.
- Значит, ты уверен в том, что другого выхода нет?
- Нет, - подтвердил "дан-Энрикс".
- Нет, - отчетливо произнес Меченый. Открыв глаза, Крикс понял, что во сне он продолжал беседу с Алинардом.
Меченый с ожесточением потер ладонями лицо. Последние два или три часа он спал урывками, всего по несколько минут, и оттого ему казалось, что ночь длится бесконечно долго. Крикс устроился на жестком табурете у постели короля, и теперь у него страшно болела шея и спина. Но куда хуже было то, что, хотя глаза у Меченого закрывались сами собой, сознание все равно продолжало бодрствовать.
Большую часть времени "дан-Энриксу" казалось, что они никак не могут приступить к лечению короля. Странное дело - наяву убедить Алинарда оказалось не так сложно, но во сне эта беседа превратилась в подлинный кошмар. И, как всегда бывает в таких снах, в видениях "дан-Энрикса" присутствовали темные, переплетавшиеся коридоры, из которых не существовало выхода, идущие по кругу разговоры и томительное ощущение, что, хотя времени осталось совсем мало, эти самые последние минуты растянулись на часы и никогда не кончатся.
Южанин просыпался, порываясь что-то делать, куда-то идти, кого-то убеждать... потом смотрел на лицо спящего короля, которое даже при желтом свете догоравшей на столе свечи казалось бледным и измученным - и с облегчением осознавал, что все уже закончилось.
Только под утро Криксу, наконец, все-таки удалось заснуть по-настоящему, и в этот раз ему - довольно предсказуемо - приснился дом на улице Менял. Подробностей южанин не запомнил, но сон был настолько ярким, что, проснувшись, Меченый не сразу смог понять, где он сейчас находится. Он готов был поклясться в том, что они только что закончили возиться с пекарем, пришедшим к Рам Ашаду с жалобой на боли в животе.
Меченый вспомнил, что в тот раз, когда все кончилось, усталый и как будто даже похудевший Рам Ашад искоса посмотрел на своего помощника, мывшего руки над стоявшим в углу умывальником, и неожиданно спросил:
- Ты как?..
- Нормально, - отозвался Крикс.
- Н-да... вижу, - задумчиво сказал лекарь. И, забрав у Крикса полотенце, властно взял юношу за плечо. - Ну-ка пошли.
Ашад отвел "дан-Энрикса" наверх, в светлую угловую комнату с окнами на площадь Трех колонн, которая нисколько не напоминала остальные комнаты больницы, но при этом показалась Криксу удивительно знакомой. Несколько секунд спустя южанин понял, почему - именно здесь он лежал много лет назад, когда попал в дом Рам Ашада после беспорядков в Нижнем городе.
- Садись, - распорядился лекарь, указав на стул, стоявший у стола. А сам достал откуда-то пузатую бутылку и два небольших стаканчика, которые он до краев наполнил маслянистой темной жидкостью. - Пей, - велел он, поставив один из стаканчиков перед "дан-Энриксом". Южанин сделал большой глоток - и едва не закашлялся. Дыхание перехватило, а по пищеводу словно прокатилась волна жидкого огня - но охватившее его внизу оцепенение прошло. "Дан-Энрикс" вскинул взгляд на Рам Ашада.
- Мэтр... это, разумеется, не мое дело, но... вы не боитесь, что, когда этот помощник пекаря придет в себя, он не поймет, что у вас не было другого выхода, и пойдет жаловаться в магистрат?
Лекарь смотрел куда-то мимо Рикса, словно он был в комнате один.
- Да как тебе сказать... и да, и нет, - ответил он. И проглотил все содержимое своего стакана одним махом, словно подмастерье, который куражится перед дружками. Крикс широко открыл глаза, а Рам Ашад болезненно поморщился и, не обращая ни малейшего внимания на изумленный взгляд ученика, наполнил стакан заново. - Конечно, я, как и любой нормальный человек, не хочу лишних неприятностей, а если он решит пожаловаться городскому капитулу - неприятностей у меня будет много. Но если ты хотел узнать, не сожалею ли я о своем решении, то - нет, ничуть не сожалею. Врач не может рисковать жизнью больного ради своего спокойствия.
- Значит, вы думаете, городские власти не одобрят вашего решения?
- Не знаю, Рикс. В столице найдется с десяток именитых лекарей, которые способны под присягой подтвердить, что этого парня нужно было лечить совсем другими методами. - Рам Ашад нахмурился, как человек, коснувшийся какой-то раздражавшей его темы. - Большинство наших врачей до сих пор представляют себе внутреннее устройство человека по изображениям, сделанным авторами древних сочинений вроде "Золотого родника". Вне всякого сомнения, аварцы были выдающимися медиками... для своего времени. Но все же очень глупо верить в то, что нет таких болезней, о которых они ничего не знали. Я всегда считал, что лекарь должен больше полагаться на свои глаза, чем на любые книги, и в особенности - если эти книги сочиняли за сто лет до нас. Иначе получается, что полуграмотный армейский костоправ нередко знает человеческое тело лучше, чем ученый лекарь из столичной магистерии.
Длинные пальцы Рам Ашада задумчиво вращали пустой стаканчик, но мысли целителя явно витали где-то далеко от собеседника и этой комнаты.
- Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?.. - спросил "дан-Энрикс", уже размышляющий над тем, что можно будет сделать, когда он покинет госпиталь на улице Менял. Самым разумным - и самым простым - решением было бы рассказать об этом неприятном деле лорду Ирему. В конце концов, Ашад - придворный врач Валларикса, и коадъютор всегда относился к нему с большой симпатией. Если сэр Ирем побеседует с магистрами из городского капитула, они наверняка оставят Рам Ашада в покое.
Судя по глазам такийца, тот отлично понял, что имеет в виду Крикс.
- Ни в коем случае, - отрезал он. И, видя, что его резкий ответ задел "дан-Энрикса", добавил уже мягче - Спасибо, Рикс, но этого не нужно. Мои оппоненты, может, и не правы, что доказывают свою точку зрения ссылками на Ар-Ассиза и Эльсибера, но это куда лучше, чем ссылаться на знакомство с императором. А теперь допивай - и пошли вниз. У нас еще полно работы.
Крикс подумал, что, если бы не та давняя беседа с Рам Ашадом, он навряд ли смог бы убедить в собственной правоте не только Алинарда, но и сенешаля. Такийцу была присуща какая-то совершенно особенная разновидность мужества, отличавшаяся от того, что называли храбростью ученики Лакона или рыцари имперской гвардии, но, несомненно, вызывающая восхищение.
В спальне короля стало совсем светло, и Меченый, дотянувшись до огарка свечи, пальцами погасил бессильный бледный огонек. Боль от ожога отрезвила Крикса, окончательно прогнав висевший в голове туман.
Крикс осторожно прикоснулся ко лбу самозванца и с облегчением отметил, что жара у него не было. Это можно было считать хорошим знаком. Ночью король, правда, потерял сознание от боли, но сейчас пульс у него был ровным, а кожа - теплой и сухой. Ни лихорадки, ни болезненной испарины... Окажись здесь Рам Ашад, он бы, наверное, остался бы доволен.
В спальню короля неслышно вошел Алинард. Судя по помятому лицу, спал он немногим лучше, чем "дан-Энрикс".
- Как Его величество?.. - шепотом спросил он.
- По-моему, неплохо.
- Может, хочешь отдохнуть? Я тебя подменю.
Крикс уже собирался отказаться - после недавних мучений мысль о сне внушала отвращение - но неожиданно почувствовал, что ему страстно хочется выйти на воздух. Да и вообще - почувствовать, что, кроме этой комнаты и темных лабиринтов из его сумбурных снов на свете есть что-то еще.
- Спасибо, - сказал Меченый, вставая на ноги.
Утро было не по-летнему холодным и туманным. Накануне, когда они поднимались в гору, сенешаль сказал, что с вершины Арденнского утеса видно выброшенный на песок корабль Рельни - то есть то, что от него осталось - но сейчас Меченый с трудом видел даже стены древней крепости. Он нашел ровную площадку, дважды повторил Малый канон, но собственное тело все равно казалось непослушным, будто одеревеневшим. Бросив бесполезные попытки, Крикс вложил меч в ножны и стал неспеша прогуливаться вдоль стены.
- Осматриваешься? - спросил Атрейн, выныривая из молочно-белой дымки. Он подошел к Меченому и остановился рядом. - Алинард сказал, ты пошел спать, а ты, оказывается, решил взглянуть на замок. Ну и как?.. Удалось что-то разглядеть в этом тумане?
- Думаю, в тумане Эдельвейс даже красивее, чем в ясный день, - пожал плечами Меченый. - Когда все видно, сразу же становится понятно, что это обычные развалины. А когда из тумана выплывает эта старая разрушенная башня... или, например, вон тот пролом в стене... то так и хочется поверить в то, что этот замок штурмовали великаны.
- Да ты поэт, - хмыкнул Атрейн то ли насмешливо, то ли, напротив, одобрительно. - На самом деле Эдельвейс разрушился из-за землетрясения. Гвинны пытались его перестроить, но довольно быстро отказались от этой идеи.
- Почему?..
- Думаю, из-за местных кровососов. Из-за них у Эдельвейса отвратительная репутация.
Меченый удивленно посмотрел на сенешаля, задумавшись, все ли он верно понял. В тарнийском слово "кровосос" было синонимом для "упыря" или "вампира", то есть выжлеца, который пьет чужую кровь. Но любой взрослый человек, за исключением совсем уж суеверных сельских жителей, прекрасно знал, что упыри - такой же вымысел, как кэльпи или волколаки. Тогда как Атрейн, похоже, толковал о них всерьез.
- А кто такие эти "кровососы"? - осторожно спросил Меченый, боясь, что на него сейчас сорвется настоящая лавина местных суеверий.
Сенешаль едва заметно усмехнулся в рыжеватые усы.
- Что-то вроде нетопырей, только малость побольше. Мы их называем птицеедами, хотя на самом деле они ловят все, что ползает или летает - крыс, мышей, жуков, не слишком крупных птиц... Крестьяне из долины говорят, что птицееды забираются в хлева и сосут кровь у лошадей, коров или овец. При свете эти твари не страшны, но, если кто-то сдуру засыпает в полной темноте, то птицеед прокусывает шею и пьет кровь. А зубы у них острые, как иглы, и кусаются они до того ловко, что обычно человек даже не просыпается. Ну а теперь представь, что с утра ты весь измазан кровью, а не шее у тебя - следы зубов... Гвинны вообразили, что здесь обитают духи, которые сосут кровь живых людей. По правде говоря, король тоже считает птицеедов исключительно зловредными уродами, но в этом я с ним не согласен. У меня своеобразный вкус - я люблю все, что раздражает дель-гвинирских выродков.
- Я думал, король должен ненавидеть гвиннов так же сильно, как и ты. Они ведь, как никак, убили всю его семью, - сказал "дан-Энрикс" осторожно. Ему давно хотелось узнать, что Атрейн думает о самозванце как о человеке - только повода заговорить не эту тему как-то не предоставлялось.
Сенешаль пожал плечами.
- Король слишком молод, в его годы люди еще не умеют ненавидеть. Возьмем хоть тебя... ты говоришь, что ненавидишь Олварга, но я почти уверен в том, что для тебя это не более чем слово. - Сенешаль скользнул глазами по его лицу, задержавшись взглядом на клейме. - Хотя, по правде говоря, насчет тебя я не уверен. А насчет нашего короля - вполне.
- Давно хотел спросить - как его вообще зовут?.. Все постоянно говорят просто "король", как будто у него нет имени.
Атрейн поморщился, как будто ему наступили на любимую мозоль.
- Тот человек, который вырастил наследника, звал его просто "Литтом" - парня ведь необходимо было выдать за крестьянского ребенка. Как ты понимаешь, это имя недостаточно внушительно для Короля. Когда мы выбьем гвиннов из предгорья и устроим коронацию, король сам выберет себе то имя, под которым будет править Эсселвилем. А до того времени зови его "Ваше величество"... Кстати сказать, когда король пришел в себя, он сразу начал задавать вопросы о тебе. А когда я на них ответил, он сказал, что хочет тебя видеть.
- Если ты повторил ему то же самое, что сказал вчера в зале - то я не особо удивлен. Ты так меня расписывал, что я просто извелся бы от любопытства, если бы речь шла о ком-нибудь другом, - едко заметил Меченый. - Скажи - ты не боишься, что действительность его разочарует?..
- Вот уж нет, - невозмутимо сказал сенешаль. - Пошли. Не стоит заставлять короля ждать.
...Вчера "дан-Энрикс" видел в самозванце только человека, которому была необходима помощь, и поэтому почти не обратил внимания на его внешность. Но сейчас, когда он вошел в спальню короля, он неожиданно подумал, что, учитывая слухи о невероятном сходстве самозванца с Тэрином, так - или примерно так - должен был выглядеть его отец, когда впервые прошел через арку Каменных столбов.
Это заставило его взглянуть на самозванца совершенно новыми глазами.
Внешность у "Его величества" была вполне располагающей. Приятное, открытое лицо с довольно твердым подбородком, зеленые глаза, кудрявые каштановые волосы... Меченый со странной смесью удовлетворения и раздражения признал, что его мать не зря сочла иномирянина красивым человеком. Правда, Тэрин, в отличие от своей "копии", не был обманщиком, надумавшим присвоить чужой титул.
- Ваше имя - Крикс дан-Энрикс, верно?.. - спросил Литт, старательно выговаривая непривычные слова чужого языка.
- Да, государь, - коротко поклонился Меченый.
Король кивнул.
- Отлично, значит, я все правильно запомнил. До последнего боялся переврать.
Крикс удивленно поднял брови. А самозванец между тем как ни в чем ни бывало продолжал:
- Вы сможете говорить по-нашему без толмача?
- С Атрейном я беседовал без переводчика.
Короля эта новость, судя по всему, обрадовала.
- Очень хорошо... Атрейн, оставьте нас.
Пока Крикс размышлял, зачем самозванцу понадобилось оставаться с ним наедине, сенешаль вышел и прикрыл за собой дверь.
- Почему вы стоите? - спросил самозванец, покосившись на стоявший рядом с Криксом табурет.
Меченый посмотрел на Литта с таким выражением, что ему, вероятно, позавидовал бы сам лорд Ирем.
- Потому что вы пока не предлагали мне сесть, Ваше величество.
Король растерянно сморгнул.
- Ах да... прошу прощения. Садитесь, - сказал он, залившись краской. Меченый снова ощутил, что странные манеры "узурпатора" сбивают его с толку. - Я просто не думал, что... ладно, это неважно. Атрейн говорит, что вы - не только лекарь, но и маг?
- Смотря что понимать под этим словом, государь, - уклончиво ответил Крикс, не желая ни поддерживать интригу сенешаля, ни открыто уличать его во лжи.
- Вы можете предвидеть будущее?
- И да, и нет. Я видел будущее всего дважды.
Глаза короля загорелись.
- И что вы видели?..
- Один раз я был в плену и думал, что погибну - но потом увидел, что останусь жив. А в другой раз я видел смерть одного человека, бывшего подручным Олварга. Когда мы расставались, он был еще жив - но я точно знал, что всего через несколько часов Олварг его убьет.
- А если я попрошу вас предсказать мое будущее - вы сможете это сделать?
- Нет, ваше величество, - честно ответил Крикс.
Король вздохнул.
- Жаль... очень жаль! А правду говорят, что вы - великий полководец?
Крикс представил себе, какую гримасу скорчил бы лорд Ирем, окажись он здесь - и чуть не рассмеялся.
- Нет. В моей стране меня считали хорошим фехтовальщиком и неплохим разведчиком, но никто никогда не утверждал, что я талантливый стратег.
- И тем не менее, вы взяли замок, который считался неприступным... Трэвен, верно?
- Тровен, государь, - поправил Крикс. - Но я бы не сказал, что захват Тровена - это действительно моя заслуга.
- Сенешаль предупреждал о том, что вы скажете что-то в этом роде... Знаете, мы сейчас в крайне сложном положении. Вы, вероятно, уже слышали, что мы хотим вернуть себе Авариттэн? Это приморский город к северу отсюда. Атрейн говорит, что мы не можем позволить себе вести осаду - наш единственный шанс на победу заключается в том, чтобы взять Авариттэн штурмом, сразу же, когда мы спустимся в долину. Атрейн считает, что ваш опыт будет очень кстати.
- Хммм... А что это за город? Вы когда-нибудь бывали там?
- Я?.. - переспросил король, внезапно заливаясь краской. - Нет. Я никогда там не был.
- Извините. Кажется, мой вопрос был неуместен.
- Вы тут ни при чем, - нахмурился король. - Проблема исключительно во мне. Атрейн на моем месте знал бы, что ответить. Иногда мне кажется, что он может подробно рассказать о любом городе и замке от Дакариса до Марахэна. А я ничего не знаю даже о том городе, который мы будем штурмовать. Я в жизни не бывал нигде, кроме Лисьего лога... и еще одного места, ардах в сорока южнее Эдельвейса. Все, что я знаю, хорошо для браконьера, но не короля.
- Для браконьера?.. - повторил "дан-Энрикс".
Литт пожал плечами.
- Человек, который меня вырастил, был браконьером. Год назад гвинны повесили его. Я понял, что, если продолжу заниматься его ремеслом, со мной случится то же самое. Ну и потом, я думал, что должен как-нибудь отомстить за Бранта. Я, конечно, знал, что он мне не отец, но он все-таки вырастил меня, как собственного сына, а других родных у меня не было. Брант говорил, что мои настоящие родители погибли от болотной лихорадки - он, наверное, считал, что мне слишком опасно знать всю правду. А потом он умер, так и не сказав мне про Древесный город и... все остальное. Ну так вот: когда его убили, я решил, что должен расквитаться с гвиннами, и подался в Лисий лог. Тут-то все и выяснилось...
- Что выяснилось? - спросил Крикс, уже примерно представляя, что сейчас услышит.
- Атрейн выслушал мою историю, а потом объяснил, что я - сын Тэрина... что мне на самом деле не шестнадцать, а семнадцать лет, и что это маг из Леривалля отдал меня Бранту и велел скрывать от меня правду о моем происхождении. Потом Атрейн сказал, что пришло время, которого айзелвиты ждали уже столько лет, и что мы должны отвоевать у гвиннов наши земли, чтобы в Эсселвиле снова воцарился мир.
- Так значит, это был Атрейн... - пробормотал "дан-Энрикс". Даже удивительно, почему эта мысль не посещала его раньше. Это же так просто! Мальчик был удивительно похож на покойного короля, не помнил никого из своих родственников... Атрейн сразу же сообразил, как можно воспользоваться этим обстоятельством. Провозгласить мальчишку сыном Тэрина было, конечно, дерзким, но при этом - совершенно безошибочным решением. Из горстки обессиленных мятежников, сражающихся против власти Дель-Гвинира, его люди разом превратились в гвардию нового короля. Нетрудно было просчитать, что остальные айзелвиты, столько лет мечтавшие о возвращении наследника, охотно встанут под его знамена.
Крикс почувствовал, что он не может осудить сенешаля за его поступок. Для Атрейна этот парень был последним шансом возвратить свободу собственной стране.
Меченый вспомнил о своих недобрых мыслях по поводу "самозванца" - и ему стало неловко. Он участливо спросил:
- А почему вы хотите, чтобы кто-то предсказал вам будущее? Вы не верите в свою победу?..
Литт помотал головой.
- Не в этом дело. Просто иногда мне кажется, что я... ну... не особенно гожусь на то, чтобы стать королем.
Крикс прикусил губу. Ему очень хотелось сказать какую-нибудь подобающую случаю банальность, но Меченый инстинктивно чувствовал, что сейчас правильнее промолчать.
- Вы первый человек, с которым я об этом говорю, - вздохнув, продолжил Литт. - Но вы ведь маг... и потом, у меня такое ощущение, что вам спокойно можно доверять. Проблема в том, что я все время принимаю посетителей и отдаю какие-то распоряжения... хотя на самом деле просто повторяю то, что мне советует Атрейн. Вы понимаете? Все эти люди верят в то, что я на самом деле знаю, что следует делать. И когда я вижу это, мне становится попросту жутко. У меня такое чувство, будто бы я притворяюсь кем-то, кем я не способен быть. Может, вы мне поможете?..
- Как именно?
- Ну, должно же быть какое-нибудь волшебство, чтобы человек всегда знал, как ему нужно поступать, и ни о чем не беспокоился? - предположил король.
- Да, есть такое волшебство, - признал "дан-Энрикс". - У столичных магов эти чары называют "поводок". Это когда какой-нибудь сильный маг берется управлять сознанием другого человека. Пока такой человек находится на "поводке", он почти ни о чем не думает и никогда не сомневается, что поступает правильно.
Глаза короля округлились.
- Ну и гадость! - возмутился он. Меченый улыбнулся.
- Полностью с вами согласен. Эта разновидность магии давно запрещена Советом Ста - это совет самых влиятельных и сильных магов в нашем мире.
- Значит, никакого другого пути нет?.. - упавшим голосом спросил король. - Пожалуйста, подумайте еще. Если нельзя ни в чем не сомневаться, то я бы хотел, по крайней мере, знать, что мне следует делать, чтобы быть хорошим королем. Вы меня понимаете?..
- Думаю, да, - кивнул "дан-Энрикс". - Возможно, тут я мог бы вам помочь. Не хочу показаться чересчур самонадеянным, но, кажется, я знаю, что такое "быть хорошим королем". Видите ли, милорд... прежде, чем оказаться здесь, я служил королю по имени Валларикс. Возможно, вы уже немного слышали о нем от Алинарда или от кого-нибудь другого. Наша страна переживала не лучшие времена, почти как Эсселвиль сейчас. Сначала две войны, потом неурожай... к зиме в столицу хлынули целые толпы беженцев. И всех их следовало куда-то селить и содержать. А если бы разнесся слух, что беженцы в столице благоденствуют, то их количество мгновенно возросло бы в пять, а то и в десять раз, и такого потока город бы не выдержал. Валларикс был достаточно разумен, чтобы не поддаться безрассудной жалости, поэтому дрова и еду беженцам выдавали понемногу - ровно столько, чтобы не позволить этим людям умереть от холода и голода. Но в то же время король полагал, что он не вправе есть досыта и спать в тепле, пока простые люди, пострадавшие из-за войны, недоедают и живут практически на улице. Валларикс запретил отапливать свои покои во дворце и перешел на тот же рацион, который выдавали беженцам в Шатровом городе. Те, кто об этом знал, считали, что король просто рехнулся. Но, по-моему, такое поведение как раз и означает, что он был действительно хорошим королем. Король не вправе поддаваться человеческим порывам и не думать о том, к каким последствиям его поступки приведут в дальнейшем - это правда. Но по-настоящему хорошим королем можно назвать только того, кто готов разделить с другими все последствия своих решений.
Меченый замолчал. Литт напряженно смотрел на него, как будто ожидая продолжения.
- И это все?.. - спросил король после секундной паузы.
- Наверняка не все, - сознался Крикс. - Но думаю, что это главное.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги