Волк в зеркале

Глава 9. Гидрострой. 23 июня, суббота, раннее утро

Когда меня растолкали, часы в дежурке показывали 6:20. Как ни странно, я даже выспался, хотя на топчане был лишь жиденький матрас, а подушка — плоская, словно блин.

— Отрывай задницу, — проворчал заспанный дежурный — видимо, сам дрых у телефона. — Через пять минут машина. Матвеич велел посадить тебя к ним.

Машина в полседьмого утра? Но, лишь поплескавшись в раковине и выйдя на улицу, я понял, в чём дело.

К милиции подъехали два УАЗика — классическая серая «буханка» и защитный «козелок» с пулемётом на вертлюге. У входа уже топтались двое из сил безопасности, оба с длинностволом — у одного СКС, у второго «калаш». Они полезли в «буханку», и без того не пустую, а мне махнули рукой — дескать, иди в «козелок».

Борта машин были украшены эмблемой Гидростроя — три трубы завода, нечто вроде несимметричного трезубца. Казённые машины — явно «вахтовка», которая возит смену на блокпост, к мосту через реку.

Так и оказалось. Машины не спеша попылили к КПП, парни меж собой не болтали, и так было видно — дело для всех привычное. Тот, что позвал меня в машину, сидевший рядом с водителем, раскрыл рот, лишь когда мы подъезжали к промзоне:

— Коллега, штоль?

— Мобильная группа Вокзального, — кивнул я.

— А, ну понятно тогда, чего Тихон тебя подкинуть просил… Но на блоке уже сам решай, лады? Я не знаю, будут там ваши или нет…

Блокпост у моста, как мне поясняли, совместный, но силы там дежурят чаще Гидростроевские — им добираться удобнее. Иногда и наши бывают, но реже. Но, впрочем, Тихонов прав — лучше уж убраться из негостеприимного городка. Главное, чтобы среди тех, кто в «буханке», не оказалось усатого, а то вообще весело будет…

К 7 утра мы были уже на месте, без происшествий. Солнце светило вовсю — пик лета, как-никак, и было полное ощущение, что день окажется таким же жарким, как и предыдущие. От реки чуток тянуло прохладой — но скорее так, символически.

Меня представили новому старшему из «буханки» — мужику лет 40 с гидростроевским «трезубцем» на кепке — но плясать вокруг никто, конечно, не стал. После короткого доклада ночная смена погрузилась, и УАЗики укатили. Солнце поднималось левее завода, тени на земле быстро укорачивались.

— Ваших сегодня нет, — буркнул старший, осматривая пулемёт на станке за капониром. — Жди попутку, да не лезь особо никуда, объект режимный… Вроде говорили, что будет транспорт из Крепости — если к вам, то с ними и уедешь.

Крепость — посёлок примерно километрах в десяти на север. Ни разу там не был, но на карте видел. Ну… тоже вариант. Вопрос — когда это будет?

В сторонке, у костра, уже заваривали чай в котелке. Я подошёл, и мне без проблем налили коричневой полутравяной бурды в обгорелую кружку и даже отсыпали сушек. Это хорошо, а то я и без завтрака толком, да и обед непонятно когда будет. Всё же надо с собой таскать хоть какой-то сухой паёк, а то я в этот раз ничего и не взял, кроме фляги с водой — вроде как в город еду, а поди ж ты…

Немного поболтали о том, о сём — о жаре, о погоде, о женщинах, о том, что к северу от Гидростроя бандиты пошаливают… Пока бойцы трепались о бабах, я слушал вполуха, иногда вставлял пару слов, но крутилась у меня в голове какая-то мысль, которую всё не удавалось ухватить, и лишь когда перешли к теме бандитов, она оформилась.

Любовь Лавинскую мы встретили у бандитов — точнее, у изгоев, но невелика разница. Именно они могли бы дать о ней ответ — если не исчерпывающий, то как минимум весомый. Они мертвы — да. Но мы же живём в мире, где есть колдовство! Я ни разу не задавался этим вопросом — повода не было, но… можно ли допросить мёртвого человека? Точно помню, Люба тогда, в машине, сказала что-то вроде «Вызовите духа — спросите».

Ага, и Стуков на это не отреагировал. Значит — нельзя. А может, поинтересоваться у бойцов?

Я отхлебнул чая.

— Ребята, а кто знает, можно ли вызвать дух убитого человека? — решился я наконец.

— А зачем? — откровенно удивился парень в камуфляже, который сидел ко мне ближе всех.

— Игорюх, свидетель же, — подсказал ему другой, в джинсах и расстёгнутой армейской куртке на голое тело. — Друг, ты ж с милиции?

— Да, — не стал вдаваться в подробности я.

— Во. С вашей работой небось каждый день нужно…

Ну, скажем, далеко не каждый день, но иногда пригодилось бы, да…

— Нельзя, — уверенно сказал Игорь. Встал, потянулся, взял свой СКС. — Инструктировали нас, что нельзя. Странно, что вас не.

— Или можно, но неизвестно, как, — добавил тот, что в джинсах. Допил чай, вытряхнул в костёр остатки заварки. — Не изобрели ещё, — подытожил он. — Ни фига ваш Колледж не работает, раз до сих пор не додумались.

Я хотел было сказать, что Колледж — вообще вещь в себе, но тут один из двух остальных бойцов, сидящих у костра, тихо сказал:

— Я своими глазами видел, как человек разговаривал с духом.

— Брешешь, — моментально отреагировал Игорь.

— Зуб даю, — буркнул боец. — Ну, не с духом, а с этим, как его… призраком.

Про призраков нам на инструктажах говорили — дескать, это духи неупокоенных людей, появляются только ночью за городом при растущей луне, в лунном свете. Не изучены — поскольку за город по ночам выездов почти не бывает, а потому приближаться не рекомендовано, лучше всего — осветить ярким светом.

Компания, уже поднимавшаяся со своих мест, моментально собралась вокруг бойца:

— Давай, заливай! Где ты ночью за городом был?

— На выезде, — огрызнулся боец. — Вторым номером на пулемёте, — он помялся, и я подумал, что выезд, наверное, был если не секретный, то как минимум «для ограниченного круга», так что парень, скорее всего, сам уже пожалел, что ляпнул про призрака. Тем более, что братва с него теперь точно не слезет.

— Кто б тебя к призраку подпустил? — ухмыльнулся джинсовый. — Или левачили? Без начальства?

— Никто меня не подпускал, — боец встал, беря потёртый «калаш», — С нами вольный был. Он и сказал — не светите, пойду поговорю… Потом старшой его к колдуну отправил — нет, никакой заразы, всё чисто…

Машинально поднялись и остальные, включая меня. Вот те на… Выходит, с неупокоенными можно общаться!

— Так, по местам! — заорали от капонира. — Машины идут! Вокзальный, ты сиди, не путайся под ногами! Лучше долей воды да чаю ещё закипяти.

Я опустился обратно на бревно, машинально бросил пару подготовленных сухих палок в костёр.

Врал ли боец? Вряд ли. Слишком уж лицо у него было серьёзное — даже, я бы сказал, помертвевшее. Скорее всего, это и правда было, и парень нормально так испугался. Расспросить? Ну это не сейчас — вон видно, что со стороны Вокзального идёт колонна машин. Восемь утра, народ потянулся на рынок в Гидрострой, так что работа у парней будет.

Растущая луна… Так, какая сейчас фаза луны? Вчера вечером, когда шёл в «Триаду», луну видел, смотрела она влево, видна наполовину, а то и больше — растущая. Сейчас… сейчас на небе её нет, значит — взойдёт ближе к вечеру. И небо чистое. Ну что, если сегодня вечером выбраться на место «экзекуции» — все шансы есть.

Лёха-Игорь, ты в своём уме? Ты всерьёз собираешься идти допрашивать призрака о том, кто такая эта Люба, которая, если разобраться, тебе нафиг не нужна? Причём не одного, а трёх призраков, которых в земной жизни сам и ухайдакал?

А вот не даёт она мне покоя. Что-то чую, нутром прямо. Будто она человек из прошлой жизни — моей прошлой жизни. Причём с Тихоновым такого ощущения не было — а ведь мы с ним, судя по всему, неплохо знакомы. Прямо наваждение какое-то…

Кто ты, Люба?

Я встал, долил в котёл воды из стоявшего тут же полного ведра. Машины, два потёртых грузовых ГАЗика, ЗиЛ и зелёный «москвич»-пикап, уже стояли на КПП под прицелом стволов, и несколько человек проверяли у проезжающих документы. Тут же ошивался дежурный колдун. Процедура, сразу видно, отработанная — на автомате действуют.

Наконец старший махнул рукой — проезжайте. Но поболтать не удалось — по дороге шли ещё машины. Выходной, рыночный день, движение активное…

Только отпустили этих — появились ещё машины, и я встал: шли они не со стороны Вокзального, а с севера, вдоль реки. Тот самый транспорт из Крепости? Возможно. Ну и куда они? На рынок?

Автомобили тормознули на расчищенной площадке — микроавтобус-РАФик и ГАЗик, гружённый какими-то мешками. Люди вышли — немного, трое всего с двух машин, рядом столпились бойцы… и вдруг один из них, обернувшись и найдя меня глазами, махнул рукой — дескать, иди сюда.

Неужели повезло?

Бросив напоследок ещё дровишек в костёр — вода уже закипает — я подошёл к машинам.

— В Вокзальный едут, — сообщил мне боец. — Давай с ними, подбросят.

— Оружие есть? — уточнил один из проезжих, мужик примерно моего возраста, в шляпе с широкими полями и безрукавке на голое тело, этакий ковбой.

— Пистолет.

— Давай в ГАЗик тогда, там Ванька в одну харю едет.

Я взобрался в кабину грузовичка. Упомянутый Ванька, парень лет тридцати в футболке, застиранной настолько, что цвет даже не определить, уже был за рулём.

— Во, хоть не так страшно, — ухмыльнулся он, заводя мотор. — А то одному как-то не по себе.

Пистолет у него был, даже два — один ТТ в подплечной кобуре, второй прямо на «торпеде», в плотной кожаной петле. Удобно — когда за рулём, можно быстро выхватить правой рукой, особенно если патрон уже дослан. Но всё равно, вести машину — это вести машину, одновременно стрелять не всякий сможет.

— А чего один тогда? — из вежливости поинтересовался я.

— Так мы всего втроём, надо наших забрать из вашего Вокзального, — словоохотливо пояснил водитель, выруливая на дорогу вдоль бывшего парка аттракционов. Говор напал — скорее всего, понервничал по дороге — зверьё и вдоль реки встречается. А может, и сам поболтать любит.

— На Болоте вроде спокойно, — сказал я.

— Да говорили… но по берегу летяг много. На тополях сидят. Раза три кидались — хорошо, крышу не прошибли. Но вон, смотри, вмятина.

Вмятин на крыше было много, обивка кабины изнутри порвана — я даже не понял, какую именно Ванька имел в виду.

Летяги — это местные твари, вроде как помесь крупной зубастой лисы и белки-переростка. Летать не умеют, но прыгают неплохо, и пикируют с деревьев — брезентовые крыши машин, говорят, рвут на раз. Нескольких таких я подстрелил по весне, когда топал сюда от той заброшенной станции…

ГАЗик, подвывая коробкой, держался за РАФиком.

— А что через Виковщину не поехали? — подумав, спросил я, припоминая карту. — Там и вдоль берега не надо, и Болото мимо.

— Неее, — замотал головой парень. — Там лес. И, это…

Он замолчал. Я сначала подумал — оттого, что впереди поворот, но нет — молчит, побледнел… Хм. И что там такое, в этой Виковщине? К чему, кстати, Каращук тогда сказал, что туда вряд ли кто сунется? Судя по сказанному кикинской парой, деревня нежилая.

— Что там? — как можно аккуратнее спросил я, надеясь, что к парню вернётся его словоохотливость. Но Ванька молчал, и лишь миновав ещё один поворот и выведя машину на длинную прямую улицу, пронзавшую заброшенный район, сказал сквозь зубы:

— Волка там видели. Огромного, серебристого. Скорее всего, оборотень.

Оборотни — дело тут довольно обычное. Причём сопровождают их почти всегда стаи, голов пять-десять. А если учесть «разум стаи» и почти человеческие мозги оборотней — противники это ещё те. Неудивительно, что в Виковщину никто особо не суётся…

Вот и ответ на вопрос — простой и логичный. А я-то теорий настроил… Вообще странно, что кикинские мне этого не сказали. Хотя, если не ездят в ту сторону — могут и не знать.

— Со стаей? — спросил я машинально.

— Нет. Один. Два раза издалека видели, каждый раз он один.

— То есть, ездили там раньше?

— Да ездили, конечно, — парень начал понемногу отходить. — Дорога, правда, не очень. Но вот последний раз, говорят, его видели совсем рядом с дорогой. С тех пор наш староста и сказал — по той дороге ни-ни. Жизнь дороже…

— Давно?

— По весне, как дороги подсыхать стали.

Один крупный оборотень, без стаи — существо опасное, но не настолько, чтобы машины давали кругаля. Тут есть и Охотники, и Патруль, и боевая группа, в конце концов.

— Давно бы уже вывели бойцов да зачистили бы дорогу, — пожал я плечами. — Оборотней же серебром пронять можно. А у боевой группы и «бардак» есть.

Ванька как-то странно посмотрел на меня, потом уставился опять на дорогу — чуть крутанул руль, объезжая рытвину, но машину всё равно тряхнуло.

— Наши давали вашим заявку, — сказал он. — От Управы пришёл отказ. Без объяснения причин. И нам рекомендовали на том направлении особо не шуметь. Либо ездить как есть, либо не ездить, и всё тут.

Ой как интересно. Выходит, Управа отлично знает, что на короткой дороге на Крепость бродит крупный оборотень, но ничего не предпринимает. Мало того — и другим не даёт. Причём я и у нас на Базе об этом ничего не слышал, хотя с ребятами из Патруля общаемся, да и на планёрках информацию доводят.

Впрочем, объяснение есть — простое и логичное. Если правильно помню инструктажи, оборотни — неважно, со стаей или без — отлично распугивают всю мелкую нечисть. А значит — Управе выгодно «держать» на незначительной дороге, по сути на северных рубежах, одиночного монстра, причём, что называется, «территориального». В город он не полезет, максимум в Кикино, а вот и город, и деревня практически защищены от пакостной мелкоты, типа летяг, болотных прыгунов или мелких ядовитых тварей, которые в прыжке умудряются словно «притягиваться» к своей жертве…

Но тогда про оборотня просто обязаны знать в Кикино. Почему не рассказали мне?

Блин, Найдёнов, тебе, судя по виду, полтинник, а ты как маленький. С чего они будут рассказывать всё от и до первому встречному в столовке? Если они вообще о нём знают…

История с Виковщиной разрешилась банально, и я почувствовал самую настоящую скуку. Видимо, живёт ещё во мне опер Лёха со своим чутьём.

Да живёт, живёт. И, похоже, начинает просыпаться.

Я высказал шофёру своё предположение об «охране рубежей» — тот, подумав, согласился, хоть и поморщился. Понятно — ему же, если что, мимо тополей с летягами пилить на машине… Ладно хоть, на Болоте спокойно — едем, и словно мы не в одном из самых, по разговорам, опасных районов в окрестностях, а просто по городу едем. Пошарпанные дома с выбитыми окнами, конечно, заросли, но вот живности — нет. Заслуга того оборотня? А кто знает, вполне может быть.

— Слушай, а тут всегда так тихо? — задал я мучивший меня вопрос. — Второй раз еду, и хоть бы ветка хрустнула…

— С этой зимы, наверное, — подумав, отозвался Ванька. — Раньше тут только при пулемётах ездили, всегда колонну ждали. Одной-двумя машинами — ни-ни. А в этом году — как отрезало.

— Только из-за того, что дорогу новую проложили?

— Не знаю. Может быть. Но раньше тут вообще дурдом был. Покусанные в каждом рейсе были, и машины в низине в ямы проваливались…

— А сейчас — хоть дома заселяй, — закончил я его мысль, вспомнив вчерашний разговор с ребятами в машине.

— Ну да.

Ерунда какая-то. Почему вдруг стало неопасно? Само собой такое не происходит. Поспрашивать людей, что ли? Да и вообще, надо больше слушать. Даже на работе — нет-нет да и проскочит информация, работают все вместе, друг от друга не тихарятся. Этот шофёр-то явно не в курсе, он нездешний, хоть и заезжает периодически.

Юрка. Расспрашивать надо Юрку. Он точно знает.

И я его обязательно расспрошу. Причём можно даже долго не ждать — завтра вечером мы с ним выйдем в одну смену, и повод поговорить вполне может найтись, особенно если выдвинемся куда-нибудь вдвоём. А сегодня… Сегодня всё же надо рискнуть и выбраться в западную промзону. Иначе потом буду винить себя, что не попробовал.