…Дым, поднимавшийся вверх, был хиленьким — костерок, не больше того. Кому сейчас вообще нужен костёр? Жара под тридцатник, солнце как с ума сошло.
Впрочем, костёр нужен, но всего в одном случае — если на нём готовят пожрать. Но тогда изгои вообще бесстрашные, ну или безмозглые — обычно они мало-мальски оседают там, где на пару вёрст вокруг нет ни души. В промзоне за рекой, например, или в бывших, а сейчас заброшенных садоводствах — такие тут тоже есть, до них как раз километра полтора. Но чтобы здесь, почти рядом с городом… Собственно, потому и мы туточки — дым заметили со Стены, тут и версты не наберётся.
Хотели жрать, надеялись, что дыма не будет? Возможно.
— Что скажешь, Найдёнов? — поинтересовался Юрка, убирая бинокль.
— Изгои. Тупые или имеющие хитрый план, — пожал я плечами. Лёг поудобнее, приладил свою трехлинейку, посмотрел через оптический прицел — древний Пэ-У, но всё лучше, чем ничего. — Надо менять позицию, отсюда не видно.
— Ну да, ну да… — Юрка почесал свою рыжую «шкиперскую» бородку. — Это за бараками, во дворе. Предлагаю обойти справа — если полезем слева, по бывшей станции, будем как на ладони…
Тут ему и карты в руки. Я в этих местах всего два месяца, а он здешний, скорее всего все окрестности знает как свои пять пальцев. Да и чёрта с два меня взяли бы в мобильную группу, если бы не оказалось, что я стреляю, по выражению начальника, Александра Трофимыча, как Ворошилов. Он так и выразился — «ворошиловский стрелок». Понятия не имею, что это значит — не было оказии спросить, но звучит лестно. И никаким боком не отвечает на вопрос, откуда я это умею.
— Андрюха, давай вон туда, на овощебазу, — скомандовал наконец Юрка. — Ауры свети. Найдёнов, давай за ним.
Наш третий, Андрюха Стуков, молодой парень с арбалетом, по случаю жары одетый в шорты и жилет-разгрузку на голое тело, вскочил и рванул по старым, насквозь проржавевшим и заросшим рельсам. Мои провалы в памяти за два месяца ничуть не уменьшились, но то, что этот парень — колдун, почему-то встаёт, как бы это сказать, «поперёк мозгов». Не знаю, где я жил раньше и чем занимался, но есть в душе какая-то установка, что колдовство бывает разве что в детских сказках…
Ан нет.
Ладно, не до лирики. Я привстал и, выдержав дистанцию шагов в тридцать, побежал за пацаном. Надо сказать, я в нормальной форме, хотя на вид старше колдуна чуть не вдвое. Спортсмен в прошлом? Может быть.
Юрка присоединился к нам у ворот бывшей овощебазы — тоже ничуть не запыхался. Видно, что многое повидал — кстати, говорят, стреляет он с двух рук просто потрясающе. Сам в деле ещё не видел — но два пистолета у него в кобурах есть, оба рукоятями назад, чтобы, если что, быстро выхватить. Обычный расклад для группы — стрелок с длинностволом, стрелок с короткостволом и колдун. Правда, нас вообще не должны были посылать на проверку какого-то дыма — мобильная группа в основном работает по городу, на усиление милиции, а «за периметром» обычно действует либо Патруль, либо боевая группа. Но, скорее всего, в этот раз мы просто оказались под рукой. Да и Патруль работает обычно на машинах, а тут нужно именно пешим порядком.
— Так, мужики, по овощебазе воооон туда, — Юрка махнул рукой, указывая направление. — Она в виду Стены, давно зачищена, — это он уже мне, Андрюха-то скорее всего это и так знает.
Вот что хорошо — приняли меня тут как своего. Как хмуро пояснил Большаков — за навыки. Чужаки тут нередки, как ещё в первый день растолковали мне в местной Управе — после глобальной войны, что прогремела три с половиной десятка лет назад, с миром что-то произошло, а потому провалившиеся сюда из других измерений — дело, в общем-то, обычное.
Как и то, что из других измерений попадают сюда твари, каких вроде как и не должно быть…
— Давай, давай, Найдёнов, не спи!
Я побежал за Стуковым вдоль заросших, давно уже брошенных пакгаузов, из которых всё ценное было вывезено небось сразу после той войны.
Найдёнов — не моя фамилия. Это Степаныч, из отдела по приёму провалившихся в местной Управе, так меня окрестил — надо ж было что-то записать в документы. Так и числюсь как Игорь Найдёнов — без отчества.
Конечно, местная безопасность с меня так просто не слезла — мурыжили с неделю, причём при помощи колдунов. Полный ноль — амнезия. Не знаю, поняли они что-то про мою нелюбовь к зеркалам или нет — так-то я честно признался, что не люблю зеркала, но не уточнял, насколько, — но раскачивать эту тему не стали. Почему-то у меня в памяти остались лишь смутные воспоминания о свадьбе — но чьей, где, когда? Остальное словно затянуто серой пеленой.
Ладно, в принципе — то, что у меня есть сейчас, не самое худшее из того, что можно представить.
Вновь мы собрались втроём у пролома — часть забора была просто вынесена. В канаве за территорией овощебазы, уткнувшись носом, торчал ржавый остов грузовика, с которого было снято всё, вплоть до кузова — возможно, стену снёс когда-то именно он.
Да, Юрка прав — если отсюда пробраться вдоль берега обмелевшего ручья, то выйдем строго напротив того места, где виден дым, причём укрытые растительностью…
Интересно, тут есть змеи? Впрочем, я в кирзачах — отличная штука, лёгкие и практически неубиваемые, от укуса змеи спасут точно. Именно за это их и люблю, даже в такую жару — впрочем, и остальные не в тапочках: Юрка в берцах, Андрей — в полусапогах, по сути тех же кирзачах с укороченным голенищем.
— Тут змеи есть? — не удержавшись, тихонько спросил я, перехватывая винтовку.
— Есть, — как-то странно скривился Юрка. — Ты даже не представляешь, Найдёнов, какие и сколько… И волки есть, но вряд ли прямо тут. Давай, двигай.
Метров через двести мы вышли на исходную. Место оказалось отличным — нас прикрывали разросшиеся кусты, а двор барака, почти не видимый со стороны станции, тут был как на ладони. И то, что мы увидели, мне активно не понравилось.
Барак, приземистый дом с провалившейся крышей, каменный, но с деревянными сенями с обеих сторон — видимо, строился на две семьи, — был не особо длинным. Справа — покосившийся сарай, слева — ржавые детские качели. Между ними — деревянный столб, скорее всего тут раньше был то ли турник, то ли выбивалка для ковров (надо же, какие детали мой мозг подсказывает!).
К столбу привязана женщина, причём привязана капитально — и ноги примотаны к столбу, и руки за спиной скручены, и рот замотан — точнее, вся нижняя часть лица. Одета в какое-то рваньё — а, нет, просто рубаха на груди разодрана.
Метрах в полутора тлеет костёр, над ним болтается котелок — но вряд ли жратву готовят, слишком уж котелок маленький. Людей, помимо женщины, трое — двое стоят с винтовками наизготовку, нервно поглядывая по сторонам, третий что-то помешивает в котелке. Винтовки — обычные трёхлинейки, как у меня, только без оптики. Изгои такими, как мне рассказывали, часто пользуются — автоматика у них встречается редко, обычно либо охотничьи дробовики, либо такие вот «болтовки». Гоняют их от городов нещадно — именно потому, что в изгои чаще всего попадают как раз те, кого вышвырнули из городов. Незавидная участь — учитывая не самую спокойную жизнь в здешней глубинке, твари здесь встречаются, судя по инструктажам, далеко не дружелюбные. Так что если изгой выжил — он скорее всего что-то да умеет.
Что умеют эти?
Да, загорелые, кожа продублена солнцем, одежда разношёрстная — обычно такие грабежами и налётами живут, выбирая тех, кто пожадничал денег на вооружённое сопровождение, выбираясь из города…
А вот женщина вряд ли «из ихних». Кожа светлая, даже отсюда видно. Случайно попалась? Что они собираются с ней делать?
Я вопросительно посмотрел на Юрку — тот приложил палец к губам и показал мне кулак. Нарисовал в воздухе знак вопроса, повернувшись к Андрею — тот показал на одной руке три пальца, на другой один. Так, значит, это все — других аур или следов движения колдун не видит.
Я сполз чуть ниже в канаву, чтобы не пошевелить ветки, поднял винтовку, посмотрел в прицел. Расстояние плёвое, и метров ста не наберётся, с прицелом у меня пристреляно на пятьсот, так что сейчас стрелять придётся «с планки» — ну, я и так не промажу. А вот Юрке и колдуну надо будет подбираться ближе — на таком расстоянии от пистолетов толку мало. Колдун, как я понимаю, может ударить и дальше, но тут важно не задеть женщину — да и одного из изгоев хорошо бы живьём.
Что они собираются с ней делать?
Я навёл оптику на пленницу. Лет тридцать, черт лица из-за замотанной нижней части почти не разобрать, волосы растрёпанные, седины в них не видно. Тааак, а это что?
На груди женщины под разодранной одеждой красовались какие-то знаки, неаккуратно нанесённые то ли красно-коричневой краской, вроде сурика, то ли…
То ли кровью.
Я толкнул Юрку, ладонью изобразил трубку — дескать, посмотри в бинокль. Тронул голову, показав закрытый рот, и ткнул пальцем себе в грудь.
Напарник понял. Посмотрел, покачал головой. Придвинувшись ко мне почти вплотную, сказал еле слышно:
— Мы с Андрюхой ближе. Поравняемся вооон с тем кустом — вали стрелков. Третьего попробуем живьём.
Он что-то шепнул колдуну, и они скользнули в сторону. Да, хорошо, что лето — зелень скрывает. Осенью или весной мы были бы как на ладони…
Я тихонько, стараясь не лязгнуть, поднял и опустил рукоять затвора, взводя курок — патрон у меня уже давно в стволе.
Одно хорошо — среди изгоев, как мне пояснили, почти никогда не бывает колдунов. Местный колдовской Колледж крепко взял дело в свои руки — правда, говорили, что прошлой осенью с ним был какой-то скандал, но важно то, что есть какая-никакая организация. Колдовские силы получила молодёжь — те, кто родились уже после войны. А таких в бродячую жизнь — зимой мёрзнуть, летом жариться, комары жрут, да ещё и огребать от здешних силовиков — калачом не заманишь.
Так, вот тот, что был у костра, снял котелок, выпрямился… Теперь видно — в руке у него нож. Серьёзный — скорее всего штык от чего-то, типа СКСа. И кобура на поясе есть — как раз повернулся.
Держа в одной руке штык, в другой парящий котелок, он направился к пленнице.
Ну твою ж мать… Похоже, начинается действие. Где там ребята? Вон они, ветка шевельнулась — ага, вон и Юрка… Ещё не на позиции. И что мне делать, если он сейчас начнёт… Что начнёт?
Почему-то я был уверен, что изгои исполняют какой-то ритуал. Вопрос — какой и ради чего? Может, женщина вообще — одна из них? Посвящение?
Но это не отвечает на вопрос — почему так близко от Стены.
Да ё-моё!
Третий подошёл к женщине вплотную, неторопливо полил из котелка клинок какой-то зеленоватой жижей, поставил котелок на землю. Взял женщину за плечо — та дёрнулась, но не вырвалась, конечно, — размахнулся ножом…
Ребята ещё не на позиции. Но мать твою, ждать нельзя!
Трёхлинейка долбанула в плечо, тело «ритуалиста» начало заваливаться вбок — я метил в область сердца или лёгких, туда и попал, конечно — не стоит рисковать и пытаться прострелить руку, даже на таком расстоянии. Затвор вверх, на себя, вылет гильзы, закрыть — те, что с винтовками, засуетились, вряд ли видели, откуда выстрел, но всё равно нельзя расслабляться. Правый — он дальше от ребят, ннна!
Тело второго изгоя отбросило пулей, дробно застучали два ствола Юрки — добавки не понадобилось, третий даже не успел вскинуть винтовку. Похоже, и колдуну на этот раз дела не нашлось — Юрка справился.
Я дослал третий патрон, машинально собрал гильзы — пусть будут, раз возможность есть, потом в оружейке переснарядить можно, на патроны скидка, опять же. Сердце колотилось — однако… Женщина явно была на волоске.
— Найдёнов, давай сюда, чисто, — послышался голос Юрки.
Когда я подошёл, напарник деловито наводил на женщину здешнее техническое чудо — электронный фотоаппарат, больше похожий на зеркальце размером с ладонь. Чудо, строго говоря, было не совсем местное — технологии тут не те, а подобные штуки, именуемые «смартфонами», попадают сюда исключительно с «провалившимися», вроде меня. Выходит, есть где-то миры, где технология шагнула настолько вперёд…
— Нормальная, — резюмировал Юрка, глядя на снимок, отобразившийся на зеркальном экранчике.
Это я слышал на инструктажах. С полгода назад выяснилось, что данные устройства, которые поначалу считались почти бесполезными игрушками из других реальностей, могут распознать истинный облик тех, кого именуют «доппелями» — оборотней-перевёртышей, способных принимать внешность любого существа. И мало того, что внешность — ещё навыки, знания и даже ауру. Электронный глаз, как оказалось, эта паразитирующая нечисть обмануть не в силах — и теперь местные силовики конфисковали почти все подобные устройства, снабдив ими максимум патрулей и, конечно, КПП на входах в город.
— Аура человеческая, — подтвердил колдун.
Развязывать женщину никто не спешил, и я не полез — в конце концов, Юрка тут старший, хоть и моложе меня на десять с лишним лет. Напарник деловито прошёлся по заросшему двору, перевернул тело главаря.
— Смотри-ка, дышит ещё, — рассеянно сказал он.
На губах изгоя пузырилась кровь. Он явно пытался что-то сказать, косясь на женщину, но сил не хватило.
— Уже нет, — резюмировал Юрка.
Нагнулся, охлопал карманы видавших виды штанов главаря, брезгливо отряхнул руки. Отцепив застёжку, вытащил из кобуры пистолет — достаточно ухоженный ТТ. Взвесил в руке, протянул мне рукоятью вперёд:
— Держи, твой законный трофей. Вернёмся в город — оформишь на себя…
Отказываться? Вот уж нет. При такой работе очень хорошо, если будет и короткоствол — тем более, зарегистрировать его можно без проблем. При первом входе в город, конечно, на КПП поставят на оружие колдовскую пломбу — как на мою винтовку, когда я впервые сюда попал, — но потом в Управе за минимальную оплату впишут пистолет в мою карточку, и всё — ствол узаконен. Главное — никакой стрельбы в городе, по крайней мере первым.
Я поднял заодно и нож — это действительно оказался какой-то штык, по креплению на рукояти видно. А вот лезвие тёмное, грубоватое, но острое — на штык непохоже, скорее всего самоделка, просто рукоять взяли готовую. Вытер его об одежду главаря. А, вон и ножны — самодельные. Тоже пригодится, хороший нож — полезная штука, я таким пока ещё не разжился — так что этот вполне подойдёт.
Колдун осторожно взял котелок, понюхал варево, скривился, поставил котелок обратно на землю:
— Какая-то гадость. Похоже, из трав.
— А кровь? — поинтересовался я, кивнув в сторону женщины, которая так и стояла, глядя на нас — видимо, понимала, что пока не разберёмся — всё равно не развяжем.
— Вон оно, — ответил за колдуна Юрка, пнув ногой валяющегося в траве мёртвого голубя. — Похоже, и правда ритуал… Жаль, я б поболтал с ними…
— Не до этого было, — буркнул я.
— Да ясно, — нейтрально ответил напарник. — Что, впервой, что ли…
Он прошёл на край двора, поднял винтовку, осмотрел, закинул на плечо. Андрей тоже уже был с трофейной винтовкой — но, как мне пояснили, колдуны тут огнестрелом не пользуются, и машины не могут водить — любое сложное устройство в их руках толком не работает. Потому и ходят с арбалетами — правда, арбалетные болты у них вполне могут нести в себе «огненный удар», почти равносильный взрыву гранаты.
На полянке нашлось два тощих вещмешка, в них — ничего интересного: чуток патронов, драное бельё, фляга, судя по запаху — со спиртом… Рядом с костерком стоял ещё один круглый котелок, с водой. Запасли под варево?
А так ясно — где-то у этих изгоев есть «лёжка» посерьёзнее, сюда они так, выбрались просто.
Юрка встал перед женщиной, покачался — с пятки на мысок, заложив руки за спину:
— Ну что, дамочка, может, вы нам что-то расскажете… Игорь, сними с неё платок. Пока только его.
Повесив винтовку на плечо, я повозился с узлом, отбросил потасканную косынку, затянутую весьма плотно. А женщина-то дрожит… натерпелась. Так, тут ещё и кляп… капитально изгои к делу подошли.
Ну да, лет 35 на вид. Не красавица, но черты лица правильные. Точно не из изгоев — по коже видно, те обычно загорелые. Либо попала к ним совсем недавно.
Я вытащил изо рта женщины скомканную тряпку, отступил на шаг. Что-то кольнуло — будто знаю её не просто давно, а давным-давно. Есть такие люди — видишь впервые, а кажется, что знаешь их всю жизнь.
Женщина подняла голову — смотрела она не на Юрку. На меня.
— Лёшка? Ты?