Волшебный дар

Глава 12

Незадолго до полуночи Лавиния вместе с Тобиасом стояли в углу роскошного бального зала леди Стиллуотер и наблюдали, как Энтони кружит Эмелин в вальсе. Ощущение неизбежности постепенно снисходило на нее.

— Прекрасная пара, не так ли? — спросила она.

— Совершенно верно, — без особого энтузиазма подтвердил Тобиас. — Я знаю, что ты намереваешься выдать Эмелин за богатого жениха, но иногда любовь становится на пути самых продуманных планов.

— А если это всего лишь мимолетное увлечение? — возразила Лавиния.

— Я бы на твоем месте на это не надеялся, потому что боюсь худшего, Лавиния зябко повела плечами.

— Худшее — это если они влюбятся друг в друга?

— Но это же твоя точка зрения, не так ли? — продолжал он тем же самым, чересчур ровным тоном.

По какой-то непонятной причине небрежность, с которой он согласился, что истинная любовь между молодыми людьми была бы худшим исходом, испортила ей настроение. Из этого напрашивался вполне логический вывод, что Тобиас, возможно, сам как огня боится подобных чувств.

— К несчастью, должен уведомить тебя, что Энтони и в самом деле обладает талантом сыщика, — добавил Тобиас. — Теперь, когда он отведал вкус настоящего дела, весьма сомневаюсь, что смогу убедить его найти себе более спокойное занятие.

Мрачная обреченность в его голосе яснее любых слов говорила об отчаянии. Тобиас так старался заменить отца молодому человеку! И сейчас был вне себя от тревоги, совсем как она, когда речь шла об Эмелин.

— По-твоему, мы потерпели неудачу с ними? — тихо спросила она.

— Не знаю, — вздохнул Тобиас. — Но, видя, как они счастливы вместе, трудно посчитать, что мы позволяем им окончательно погубить себе жизнь.

Лицо Лавинии немного просветлело.

— Нужно же что-то сказать и в защиту любви, верно?

— Иногда. Только вот не совсем понимаю, что именно.

Не зная, что ответить на эту загадочную фразу, она решила сменить тему.

— Должна сказать, что Энтони не единственный, кто показал себя с наилучшей стороны! Методы допроса Эмелин поистине поразительны!

— Вы двое необычайно ловко добыли информацию о хозяине браслета, ничего не скажешь!

— Спасибо, — рассеянно кивнула Лавиния, упорно возвращаясь к предмету своей похвалы:

— Дело в том, что Тредлоу растаял, как лед на солнышке, стоило Эмелин улыбнуться ему и уверить, что лучшего антиквара не сыскать во всем Лондоне. Клянусь, она вытянула бы из него все, даже если бы я не обещала заплатить за услугу.

— Обаяние — всегда действенное средство, а у мисс Эмелин его хоть отбавляй.

Лавиния кивнула.

— Я всегда знала: она при желании кого хочешь покорит, но до сегодняшнего дня мне в голову не приходило, что способность чаровать мужчин может оказаться полезной для дела.

— Угу.

— Говоря по правде, сегодняшнее блестящее представление Эмелин дало мне блестящую идею.

Ответом Лавинии было короткое напряженное молчание.

— Какую именно? — осторожно осведомился наконец Тобиас.

— Я подумываю попросить ее наставить меня в способах получать информацию от джентльменов не силой, не допросами, а улыбками и нежными словами.

Тобиас поперхнулся шампанским и, судорожно глотнув воздух, закашлялся.

— Боже мой, сэр, с вами все в порядке? — встревожилась Лавиния, сунув руку в крохотный, расшитый бисером ридикюль, который, по настоянию мадам Франчески, приобрела вместе с платьем. Пришлось долго рыться, прежде чем она нашла платок и сунула в руку Тобиасу:

— Возьмите.

— Спасибо, — промямлил он в квадратик изящно вышитого батиста. — Но думаю, что лучше всего мне поможет большой бокал кларета.

За неимением такового он схватил другой бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта.

— К сожалению, придется довольствоваться этим.

Лавиния мрачно наблюдала, как жадно он глотает пенящийся напиток.

— Нога снова вас беспокоит?

— В данный момент меня тревожит совсем другое.

Ей отчего-то не понравился блеск его глаз.

— Что же в таком случае?

— Сердечко мое, вы наделены от природы многими талантами и несомненными способностями. Но как ваш верный временный партнер по бизнесу должен признаться, что, по моему мнению, все попытки изучить искусство обольщения джентльменов с целью выудить их секреты и тайны будут бесплодной тратой времени.

Безжалостные слова поразили Лавинию в самое сердце. Такого удара она не ожидала.

— Кажется, вы намекаете, сэр, — холодно обронила она, — что от моей улыбки джентльмены и не подумают таять, как лед на солнце?

Зубы Тобиаса блеснули в лукавой улыбке.

— По крайней мереe не все. Вот на меня ты действуешь поистине неотразимо.

Лавиния едва не задохнулась от бешенства.

— Так вы находите мое стремление научиться пленять мужчин смешным?

— К моему величайшему сожалению, вряд ли кто-то из нас двоих наделен столь сильным обаянием, как твоя племянница. Я знаю это по себе, поскольку Энтони уже пытался научить меня тонкостям этого искусства.

Лавиния ошеломленно уставилась на него.

— Правда?!

— Даю вам слово. Я лично — и совсем недавно — провел пару экспериментов на вас, и могу честно сказать, что они не возымели ни малейшего действия.

— Вы пытались очаровать меня?!

— И много мне это дало? Ты даже не заметила моих жалких усилий!

— И когда это, спрашивается… — начала Лавиния, но тут же осеклась, вспомнив его неуклюжие комплименты за завтраком. — Ах да. Та история с воплощением Венеры.

— И я считаю очень удачным сравнение с морской нимфой. Я репетировал всю дорогу от своего дома до твоего!

— Но то, что ты в этом отношении совершенный нуль, еще не означает моей бездарности!

— Не трать зря силы, дорогая. Я пришел к выводу, что обаяние — качество врожденное. Либо оно есть от природы, как у мисс Эмелин и Энтони, либо оно полностью отсутствует и никакими уроками его не приобретешь.

— Чепуха!

— Не могу понять, почему тебе вдруг приспичило пленять джентльменов, — заметил Тобиас. — По-моему, до сих пор ты прекрасно без этого обходилась.

— Я считаю это оскорблением, сэр!

— Но я не хотел тебя обидеть!

Лавиния презрительно сощурилась.

— А может, мне понравится это занятие! Особенно если речь идет об определенных джентльменах.

— Обо мне, например? — добродушно улыбнулся Тобиас. — Очень мило с твоей стороны, но совершенно не обязательно. Мне ты нравишься и такой.

— Ах, Тобиас!

— Нет, это чистая правда! Мне кажется, что между нами существует тонкое понимание и душевное родство, выходящее далеко за пределы неискренних любезностей и бессмысленных комплиментов.

— Ты, вполне возможно, прав. Но тем не менее этот способ кажется мне чрезвычайно эффективным, и я склоняюсь к мысли провести несколько самостоятельных опытов, прежде чем полностью отказаться от своей точки зрения.

— Надеюсь, вы будете осмотрительны, мадам. Я совсем не уверен в крепости моих нервов. Вряд ли они способны устоять под напором вашего обаяния.

Ну нет, с нее довольно издевательств!

— Не волнуйтесь, сэр, я не собираюсь тратить с таким трудом обретенное искусство на человека, подобного вам. Впрочем, вы в любом случае останетесь к нему равнодушны.

— Вне всякого сомнения.

Неожиданно мягкий тон подсказал ей, что время насмешек кончилось.

— Тем не менее, если все же соберетесь проводить эксперименты, позаботьтесь, чтобы они касались исключительно меня.

В глазах Тобиаса блеснуло что-то, одновременно опасное и волнующее, но Лавиния не совсем понимала, как на это реагировать. Похоже, он и сейчас иронизирует, хотя… хотя это именно та ситуация, где больше всего пригодится способность обольщать джентльменов.

— Но почему я должна ограничиваться только вами, сэр? — весело осведомилась она.

— Не могу же я, человек чести, позволить тебе подвергать риску другую невинную душу!

— Сэр, вы далеко не невинны.

— Всего лишь риторический оборот, — заверил он, глядя куда-то через ее плечо. — Кстати, а вот та, кто знает истинную цену обаянию! Миссис Дав.

У Лавинии почему-то упало сердце. Ну почему Джоан выбрала именно этот момент, чтобы найти ее в переполненном зале! Эти перепалки с Тобиасом неизменно вселяли в нее бодрость и наполняли приятным жаром.

Тем не менее дела призывали.

Она взяла себя в руки и обернулась, чтобы приветствовать неотразимо красивую женщину, направлявшуюся к ним.

Джоан Дав было уже за сорок, но светлые волосы скрывали предательское серебро. Высокая, с точеными чертами лица и безупречным вкусом, она казалась намного моложе своих лет. Только вблизи можно было заметить тонкие морщинки в углах глаз и умудренный нелегким опытом взгляд человека, много пережившего и понявшего.

Джоан вдовела чуть больше года, но все еще носила только серое и черное в память о любимом муже. Правда, при всей скромности цветов платья были сшиты по последней моде. Об этом заботилась мадам Франческа.

Вот и сегодня она была в невероятно элегантном туалете из серебряного атласа, отделанного изысканно-черными розочками. Низкий вырез обнажал прекрасные плечи и грудь. Юбки идеальными складками ниспадали к щиколоткам.

— А вот и вы, Лавиния, Тобиас, — улыбнулась Джоан. — Рада видеть вас. А Энтони и Эмелин? Уже танцуют?

— Вы их видели? — оживилась Лавиния. — Для них большая удача — попасть на этот бал! Я и выразить не могу свою признательность! Только благодаря вам они получили приглашения сюда!

— О, мне это ничего не стоило! Теперь, когда я стала чаще выезжать, хочется, чтобы на балах и приемах было с кем поговорить. Я считаю вас и Тобиаса не только добрыми друзьями, но и коллегами.

Лавиния и Тобиас понимающе переглянулись. Коллеги? Мысль о Джоан в качестве коллеги отнюдь не вдохновляла.

Именно она предложила, чтобы они консультировались с ней в сложных случаях, где могли пригодиться ее разнообразные связи. Сама она мгновенно загорелась этой идеей, которую считала своим новым хобби.

Хотя Джоан была их первым важным клиентом и Лавиния навсегда останется ей благодарна не только за гонорар, но и за знакомство с мадам Франческой, такого консультанта она вряд ли желала бы! Правда, было и то преимущество, что услуги ее обходились бесплатно.

Джоан была таинственной женщиной с темным прошлым. Однако Лавинии удалось узнать, что ее муж, Филдинг Дав, до своей безвременной кончины, был главой мощной преступной организации, называемой «Голубая палата». Этот круг в расцвете своего могущества владел многими легальными и нелегальными предприятиями и распространил свои щупальца не только на Англию, но почти на всю Европу.

Считалось, что организация потеряла силу и распалась в прошлом году, после кончины Дава. Но на дне общества ходили слухи, что бизнес «Голубой палаты» по-прежнему процветает, но уже при другом хозяине.

И вполне возможно, что этим хозяином стала именно Джоан Дав.

Однако сочла благоразумным некоторые вопросы лучше вообще не задавать.

— Счастлива сказать вам, что я все утро провела в расследованиях по поручению Лейк и Марча! — жизнерадостно объявила Джоан.

Лавиния мгновенно насторожилась и уже более пристально взглянула на вдову. Она еще никогда не видела Джоан в таком прекрасном настроении. Возможно, решила наконец сбросить траур!

— Лейк и Марч… — задумчиво повторила Лавиния. — Мне нравится, как это звучит.

— Лично мне совершенно все равно, — возразил Тобиас. — И если хотите придать нашему случайному партнерству постоянный статус, Джоан, следует назвать фирму «Марч и Лейк».

— Вздор! — отпарировала Лавиния. — «Лейк и Марч» звучит лучше.

— Не согласен! Имя старшего партнера всегда должно ставиться первым.

— Возраст, разумеется, может стать достойным доводом, хотя я не стала бы так грубо привлекать внимание к вашему. Тем не менее…

— Я имел в виду опыт, а не возраст, — парировал Тобиас.

Лавиния мило улыбнулась и, вопросительно подняв брови, обратилась к Джоан:

— Итак, мадам, о чем вы хотели нам поведать?

— До того, как меня столь бесцеремонно прервали вашей перепалкой? Неужели не можете договориться, как правильно обозначить ваши деловые отношения с мистером Марчем? Весьма печально!

В глазах Джоан плясали веселые искорки. Нет, с ней явно что-то случилось. Хорошее, разумеется.

— Итак, я хотела сказать, что среди некоторых членов общества, питающих живой интерес к антиквариату, распространились определенные слухи.

Тобиас рассеянно отставил бокал и с неподдельным интересом уставился на Джоан.

— Я весь внимание, мадам.

— Знаю! Я знаю! — выпалила Лавиния, едва не подпрыгивая от возбуждения. — Речь идет о пропавшей Голубой Медузе, верно? Именно поэтому я просила вашей помощи, Джоан. При ваших знакомствах в свете ничего не стоит выведать информацию определенного рода.

— Я счастлива помочь советом, — кивнула Джоан и, понизив голос, добавила:

— Дело в том, что новости о Голубой Медузе заинтересовали некоего коллекционера, чрезвычайно богатого и влиятельного джентльмена, имеющего репутацию человека, готового добиться своего любой ценой.

— Но откуда вам известно, что он хочет браслет? — спросила Лавиния.

— Потому что он крайне редко появляется в обществе, хотя любая хозяйка дома счастлива послать ему приглашение. Тот факт, что он только сейчас вошел в эту залу, лучше всего доказывает, как нужен ему браслет. Не могу себе представить, что бы другое могло привести его сюда.

Лавиния, проследив за взглядом Джоан, заметила человека, стоявшего в компании незнакомых джентльменов у кадки с пальмой. Хорошо одет. Держит себя с холодной надменностью и явной самоуверенностью богатой и знатной особы. Правда, в этом он мало чем отличался от других мужчин, собравшихся здесь, и с первого взгляда был такой же, как они. Но только с первого взгляда. На самом же деле он неуловимо выделялся из толпы, хотя, очевидно, не прилагал к этому никаких усилий. Скорее наоборот. Судя по элегантному костюму и скромным манерам, он делал всяческие усилия выглядеть «частью окружающего пейзажа».

Да, подумала Лавиния, теперь понятно, что имела в виду Джоан. Среди моря многоцветных рыбок он выглядит плохо замаскированной акулой. Совсем как Тобиас!

Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила ее судорожно глотнуть шампанского.

Правда, во внешности у них было мало общего. Во-первых, незнакомец был старше Тобиаса. Судя по виду, возраст его приближался к пятидесяти годам. И лысел он со лба, что, как ни странно, весьма ему шло, придавая благородство четкому профилю. Кроме того, он был стройнее и выше Тобиаса.

— Кто он? — прошептала Лавиния.

— Лорд Вейл, — мягко ответила Джоан, и какие-то странные нотки в ее голосе заставили Лавинию украдкой поглядеть на подругу. От неожиданности она растерялась. Лицо Джоан светилось каким-то новым интересом. Только сейчас до Лавинии дошло, что она никогда не видела Джоан такой… Почти счастливой.

Похоже, она находит Вейла интригующим.

— Ад и проклятие! — пробормотал Тобиас. — Значит, Вейл замешан в этом деле?

— По-видимому, — отозвалась Джоан. — Более того, подозреваю, что он знает о вашем с Лавинией расследовании.

— Черт возьми! — не унимался Тобиас. — Только этого нам и не хватало!

— Почему тебя это так тревожит? — удивилась Лавиния. Но Тобиас не сводил глаз с мужчины, стоявшего на другом конце залы.

— Как уже сказала Джоан, Вейл весьма разборчивый коллекционер. И у него есть деньги для удовлетворения всех своих прихотей. Говорят, что, если золото не помогает ему получить желаемое, он прибегает к другим средствам и методам.

— Он основатель клуба избранных, — добавила Джоан. — Члены его называют себя ценителями. В него вступают только те, кто собирает самые экзотичные и необыкновенные предметы старины. Вакансии случаются редко. Каждый претендент обязан пожертвовать в коллекцию клуба какой-нибудь драгоценный экспонат, и только после этого его кандидатуру соглашаются рассмотреть. — Она чуть помедлила. — Кстати, сейчас как раз открылась такая вакансия.

Тобиас задумчиво покачал головой.

— Откуда вы знаете?

— Потому что год назад умер мой муж. Он много лет был членом клуба.

— Но почему же Вейл с тех пор никого не принял? — осведомился Тобиас.

— Возможно, не видел подходящих кандидатов, — пояснила она. — Не забудьте, что следует представить не просто ценную, а чрезвычайно редкую вещь, предпочтительно с невероятной историей. А такую найти нелегко.

— Нечто вроде браслета с Медузой? — выдохнула Лавиния.

— Совершенно верно. И, учитывая появление его светлости, можно предположить, что он не собирается сидеть и ждать, пока другой коллекционер найдет Голубую Медузу и представит в музей клуба. Вейл задумал сам приобрести браслет.

Тобиас лукаво улыбнулся:

— Вы хорошо его знаете?

Джоан поколебалась.

— Он иногда гостил в нашем доме… при жизни мужа. Филдингу он нравился. Они уважали друг друга. Но не могу сказать, что хорошо знаю Вейла. Да и вряд ли кто-то может на это претендовать.

— Верно, — согласился Тобиас. — Вы совершенно правы.

— Вы с ним встречались? — спросила Джоан.

— Да, Крекенберн нас познакомил. Но, подобно вам, не могу утверждать, будто близко с ним сошелся. Да и вращаемся мы в разных кругах.

— Смотрите, он оставил своих спутников, — прошипела Лавиния, — и идет к нам.

— Идет, — спокойно согласился Тобиас. — Вы были правы, Джоан. Он знает обо мне и Лавинии.

Они молча наблюдали, как Вейл почти скользит по полу, еле кивая направо и налево, иногда останавливаясь, чтобы приветствовать кого-то из знакомых. Но хотя он вроде бы двигался без видимой цели, Лавинии было ясно, что он упорно следует к той нише, где стояли они трое.

— Он наверняка попытается вытянуть из вас все, что знаете, — предупредила Джоан. — Разумеется, очень вежливо, но учтите: Вейл очень умен. Будьте с ним осторожны, если хотите сохранить свои секреты.

И как раз в этот момент перед ними материализовался Вейл. Лавиния, исподтишка изучавшая потенциального врага, заметила, что его отличает от Тобиаса еще одна особенность. У Вейла был мечтательный взгляд романтика. Непризнанного артиста.

— Джоан! — воскликнул он, изящно склоняясь над ее рукой. — Рад видеть, что вы снова украшаете светское общество. Вы слишком долго жили затворницей.

— Добрый вечер, Вейл, — приветствовала она, потихоньку отнимая руку. — Вы знакомы с моими друзьями? Миссис Лейк и мистер Марч.

— Марч!

Вейл кивнул Тобиасу и обратился к Лавинии:

— Счастлив познакомиться, миссис Лейк.

Он поднес к губам ее пальцы, и Лавиния заметила у него на мизинце странное железное кольцо в форме ключа. Она попыталась вымучить очаровательную улыбку и для пущего эффекта добавила реверанс.

— Лорд Вейл.

Судя по виду, особенного впечатления ее попытка не произвела. Он ответил коротким поклоном и повернулся к Джоан.

— Надеюсь, вы окажете мне честь, приняв приглашение на танец?

Джоан на мгновение словно оцепенела. Легкое колебание было почти незаметным, но не ускользнуло от наблюдающей Лавинии.

— Да, разумеется, — выговорила Джоан, придя в себя, и когда Вейл увлек ее в центр зала, бросила на Лавинию недоумевающий взгляд.

— Вот тебе и допрос, — вздохнула она. — Похоже, что Вейл всего лишь добивался согласия Джоан.

— Не разделяю твоей уверенности. Как сказала Джоан, Вейл человек осмотрительный, — напомнил Тобиас, беря ее под руку. — Пойдем. Сейчас мы все равно не сможем ничего сделать, а я положительно задыхаюсь в этом зале. Неплохо бы глотнуть свежего воздуха.

— Ты прав, здесь немного душно.

Она позволила ему увести себя на террасу. Оба вышли в прохладу весенней ночи. Тобиас не остановился у низкой каменной ограды и продолжал идти, увлекая Лавинию вниз по ступенькам, в залитый светом фонарей сад.

Они направились по дорожке, ведущей к темной оранжерее, пристроенной к заднему фасаду особняка. В лунном сиянии таинственно поблескивали оконные стекла.

Лавиния вспоминала удивление и неуверенность, сверкнувшие в глазах Джоан, когда Вейл повел ее в центр зала. Очень немногое на этом свете могло смутить Джоан, а вот приглашение Вейла отчего-то привело ее в это редкостное состояние.

— Но может, вы с Джоан ошибаетесь относительно причин появления здесь Вейла? — настаивала она.

— С чего это вдруг ты так посчитала?

— Просто у меня сложилось отчетливое впечатление, что целью Вейла было потанцевать с Джоан, а не выведать, как идет расследование.

— Вейл — мастак скрывать свои намерения. Впрочем, как и Джоан, — бросил Тобиас с таким раздражением, что Лавиния недоуменно моргнула.

— Ты злишься.

— Вовсе нет.

— Злишься, я чувствую. Ты не в настроении. Что с тобой стряслось? Расстроен, что Вейл не сделал попытки вытянуть что-то из нас?

— Ничуть.

— Тобиас, с тобой невозможно разговаривать!

Он остановился перед оранжереей и открыл стеклянную дверь. Лавиния нерешительно остановилась на пороге.

— Думаешь, нам стоит зайти?

— Если бы хозяева хотели запретить гостям прогуляться по оранжерее, наверняка заперли бы дверь.

— Ну… в таком случае…

Он потянул ее за собой, во влажную сырость оранжереи, и захлопнул дверь. Тяжелые запахи плодородной земли и цветущих растений кружили голову. В лунном свете, струившемся в бесчисленные окна, можно было разглядеть ряды пальм, папоротников и экзотических цветов. Приятное тепло окутало Лавинию. Чуть поежившись, она улыбнулась.

— Ну разве не великолепное зрелище? — восхитилась она, двинувшись по проходу, то и дело останавливаясь, чтобы вдохнуть аромат цветка. — Словно пробираешься по джунглям. Надеюсь, мы не встретим змей или хищников?

Тобиас догнал ее и пошел рядом.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал.

— Смотрю, твое настроение не улучшилось, — заметила она, поглаживая длинный блестящий лист.

— Не подходи слишком близко, — остерег Тобиас, оттаскивая ее от растения. — Я не знаю, что это такое, а рисковать не имеет смысла.

Выведенная из себя Лавиния топнула ногой.

— С меня довольно твоего ворчания! Скажи, Тобиас, чем ты так недоволен?

Он мрачно глянул на нее потемневшими от неких внутренних эмоций глазами.

— Если хочешь знать, наблюдая за тем, как Вейл уводит Джоан, я испытал непреодолимое желание пригласить тебя на танец.

Объяви Тобиас, что может летать, она, наверное, не так удивилась бы.

— Ты хотел танцевать со мной?!

— Не знаю, что это на меня нашло.

— Понятно.

— Я никогда не любил танцевать, — продолжал он. — А с этой проклятой ногой… подобные упражнения вряд ли возможны. Я бы показался окружающим полным идиотом.

Издалека доносились приглушенные звуки вальса. Восхитительное, пьянящее возбуждение охватило Лавинию. Она таинственно улыбнулась.

— Зато здесь никто не увидит, какого дурака ты из себя строишь, — тихо вымолвила она.

— Если не считать тебя.

— Да, но мне уже известно, что ты отнюдь не дурак, и никакие твои слова и поступки не могут очернить тебя в моих глазах.

Он долго смотрел на Лавинию, прежде чем протянуть руки и привлечь ее к себе.

И впервые за все время их бурных отношений они закружились в танце. Он двигался скованно и неловко, словно боялся случайно наступить ей на ногу или уронить на пол. Но Лавинию это не смущало. Слишком велико было очарование музыки и лунного света, блестевшего в его темных волосах, пьянящего благоухания экзотических цветов. Все остальное не имело значения. Главное — она была в его объятиях и время остановилось. На целую счастливую вечность.

Они словно очутились в волшебной сказке, сошедшей с драгоценных страниц стихов и поэм, которые так любила Лавиния.

Тобиас вел ее в медленном ритме по дорожке, окруженной причудливыми созданиями природы. Она положила голову на его широкое плечо. Вальс был созданием фей. Лунный свет — расплавленным серебром. Буйная растительность — зачарованным садом.

Когда они добрались до маленькой беседки на дальнем конце, Тобиас остановился и, притянув ее к себе, поцеловал в шею.

— Тобиас… — прошептала она, подстегиваемая восхитительным нетерпением, и, обняв его, подняла лицо для поцелуя.

Этот поцелуй лишил ее рассудка.

Он спустил с ее плеч крошечные рукавчики, и платье упало до талии. Его ладони скользнули по ее ногам, под широкими складками платья. Когда он нежно сжал пухлый венерин холмик, ее голова откинулась назад.

Свободной рукой Тобиас расстегнул брюки. Она, словно в беспамятстве, ласкала его плоть. Ее большой палец скользнул по набухшей головке.

Тобиас застонал от безумного наслаждения.

— В такие минуты, — пробормотал он, почти не отнимая губ от ее шеи, — я никогда не сомневаюсь в твоих гипнотических силах. Тебе неизменно удается очаровать меня.

— Может, я и опытный гипнотизер, но вы, сэр, не кто иной, как настоящий волшебник.

Лунный свет и магия сомкнулись вокруг них.