Волшебный дар

Глава 17

— Мы полагали, что кучер пытался раздавить сына садовника — возможно, затем, чтобы помешать ему поговорить с нами, — закончил Энтони, оглядывая людей, собравшихся в маленьком кабинете Лавинии. — Но скорее всего он попросту не заметил мальчика, поскольку все усилия сосредоточил только на том, чтобы доставить записку. Может, следил за нами и воспользовался представившейся возможностью.

— Предупреждение, — пробормотал Тобиас, усевшись на край стола и изучая бумажный листок. — Могло быть послано любым, замешанным в этом деле.

— Во всяком случае, нашего расследования это не остановит! — заявила Лавиния, восседавшая на своем излюбленном стуле.

— Ни в коем случае! — провозгласила Эмелин с той же убежденностью.

— Согласна, — кивнула Джоан Дав, рассеянно расправляя элегантную серую юбку. — Наоборот, подобные предостережения только подогревают решимость раскрыть преступление.

— Совершенно верно.

Лавиния подняла с полки том в кожаном переплете, раскрыла и взяла перо.

— Я начала вести дневник событий, напрямую связанных с расследованием, чтобы учитывать все наблюдения и сведения, которые нам удалось добыть. Сейчас занесу сюда содержание записки, а ты, Эмелин, постарайся припомнить, что особенного ты заметила в кучере и экипаже.

Эмелин пустилась в детальные описания. Лавиния быстро записывала. Джоан поднялась, встала возле стола и внимательно слушала, иногда вставляя замечания.

Тобиас взглянул на Энтони, мрачно наблюдавшего за Эмелин. Что же, очевидно, происшествие возле дома Бэнк-са оставило свой след! Теперь работа сыщика перестанет казаться его помощнику всего лишь забавным приключением! Вполне естественно, что Энтони встревожила опасность, грозящая Эмелин! Но Тобиас чувствовал, что между молодыми людьми происходит еще что-то, переходящее за грань обычного беспокойства джентльмена за безопасность леди. Что тут творится? Нужно попозже поговорить с Лавинией. В такого рода вещах она куда более проницательна!

— Из того, что ты сообщила, — заявила Лавиния, строча пером как одержимая, — очевидно, что у миссис Раштон до недавнего времени была связь с камердинером Бэнкса. Но по каким-то причинам она его прогнала.

— Ссора любовников? — предположила Джоан. — Она решила показать свою власть и выгнала его без рекомендаций и жалованья?!

Лавиния задумчиво поджала губы.

— Какова бы ни была причина, Фитч пришел в бешенство. У него вполне мог быть мотив для преступления. Кроме того, горничная видела, как он выходил из гардеробной с небольшим свертком.

Тобиас заложил руки за спину.

— Если Фитч предпочел взять Голубую Медузу вместо другой ценности, которую было бы куда легче продать или заложить, должно быть, у него уже имелся покупатель. Кто-то, кто наверняка хорошо заплатил бы за камею.

— Селеста Хадсон! — ахнула Лавиния, встретившись с ним глазами.

В комнате повисло напряженное молчание.

— Значит, следует как можно скорее потолковать с Фитчем, — решил наконец Тобиас. — Энтони, разыщи его. Это скорее всего будет несложно. Как только узнаешь, где он сейчас, немедленно извести меня. Я сам с ним поговорю.

— Хотелось бы побольше узнать о Голубой Медузе, — заметила Лавиния, отложив перо. — Это поможет нам определить круг людей, которые особенно рьяно стремятся ее получить.

Джоан слегка улыбнулась.

— Я знаю одного человека, который способен ответить почти на все вопросы, касающиеся Медузы… если захочет, конечно.

На следующее утро Лавинию, Джоан и Тобиаса проводили в роскошную библиотеку лорда Вейла. Длинное просторное помещение было заставлено книгами. Сквозь высокие окна классических пропорций лился свет. Винтовая лестница вела на верхний этаж, где тоже теснились стеллажи с десятками томов. Самый воздух был словно пропитан духом знаний и особой атмосферой истинной учености, заставлявшей невольно понижать голос и говорить полушепотом.

Лавиния, не в силах усидеть на месте среди такого великолепия, принялась бродить по комнате, увлеченно изучая заглавия книг.

Лорд Вейл, выждав, пока экономка разольет чай и удалится, чуть подался вперед и приподнял брови в вежливом недоумении.

— Миссис Дав передала, что вы хотите задать мне несколько вопросов в связи с расследованием убийства, — начал он.

— Надеюсь, вы не обиделись, — пролепетала Лавиния, подняв глаза от лежавшего на столе альбома. Ее немного волновало отношение лорда Вейла к такой бесцеремонности. Джентльмен его положения имел полное право оскорбиться при одной мысли о том, что его собираются втянуть в историю, связанную с убийством.

— Вовсе нет. — В глазах Вейла блеснул неподдельный интерес. — Как бы я ни увлекался изучением древностей, должен признать, что иногда испытываю нужду в иных, более… бодрящих развлечениях.

— Бодрящих развлечениях, — бесстрастно повторил Тобиас со своего привычного места у окна. — Что же, донельзя точная характеристика расследования убийства.

— Видите ли, — терпеливо пояснил Вейл, — я почти всю свою жизнь имею дело с наследием давно умерших или погибших людей. Современное убийство кажется мне приятной сменой декораций.

— С вашей стороны очень любезно принять нас, — заметила Лавиния.

— Миссис Дав — мой друг, — коротко бросил Вейл. — Я счастлив помочь ей, чем могу. Кстати, миссис Лейк, вы, кажется, заинтересовались трудом мистера Лайсонза «Британо-римские реликвии»?

— У меня впервые появилась возможность с ним ознакомиться. Эта книга слишком дорогая, знаете ли, и не всем по карману.

— Знаю, — улыбнулся Вейл.

Лавиния залилась краской. Она совершенно из ума выжила! Разве столь богатого человека заботит такая безделица, как цена книги, пусть и прекрасной?!

— Искреннее увлечение мистера Лайсонза британо-римскими древностями едва ли не превосходит мое собственное, — продолжал Вейл. — Ради Бога, миссис Лейк, не стесняйтесь хорошенько рассмотреть «Реликвии».

Лавиния внимательно изучала страницу с тщательно выполненными рисунками британо-римских древностей, обнаруженных Сэмюелом Лайсонзом при раскопках старых развалин в его родном Глостершире. Странное лезвие, изогнутое в форме буквы U, и осколки глиняного ситечка. Лавиния залюбовалась скрупулезно прописанными деталями и светлыми, полупрозрачными тонами, думая о том, что Лайсонз необычен не только своим интересом к древностям, но и к повседневным, обычным вещам того времени, связанным с бытом обитателей римской колонии.

Она перевернула страницу и улыбнулась при виде очередного, точно воспроизведенного изображения керамических чаш изящной формы.

— Вам, разумеется, известно, что мы пытаемся найти человека, убившего Селесту Хадсон, — обратился Тобиас к Вейлу. — Мы считаем, что это она украла Голубую Медузу незадолго до своей гибели.

— И поэтому вы ищете Голубую Медузу в надежде, что она выведет на след убийцы, — добавил Вейл.

— Совершенно верно, — вмешалась Лавиния. — Но с ней связана еще какая-то, не известная нам история, которую мы хотели бы узнать.

— Заодно с именами тех, кто мечтал бы ее приобрести, — подхватил Тобиас. — Мистер Найтингейл намекнул, что некие коллекционеры заплатили бы любые деньги, чтобы с помощью браслета обеспечить себе доступ в клуб ценителей.

— Ах да, Найтингейл. Весьма забавный джентльмен.

Вейл пригубил чай и медленно отставил чашку.

— Серьезные коллекционеры, стремящиеся попасть в клуб, знают, что, как его основатель и хранитель музея, я отдаю предпочтение древностям, найденным на английской земле, и, следовательно, готов одобрить кандидатуру того, кто пожертвовал бы подобный предмет в нашу коллекцию.

Лавиния на минуту даже забыла о книге.

— Что вы можете рассказать нам, сэр?

Вейл легко поднялся с места.

— Прежде чем поведать о Голубой Медузе, я хотел бы показать вам коллекцию музея.

Они последовали за ним к двери, прорезанной в стенной панели. За ней скрывалась лестница. Хозяин пошел вперед. На площадке второго этажа он распахнул еще одну дверь, и перед ними оказалась галерея, тянувшаяся по всей длине огромного дома. По обе стороны выстроились стеклянные витрины и массивные комоды. По углам возвышались статуи. Повсюду были расставлены древние вазы, урны и обломки колонн. У одной стены были сложены несколько каменных саркофагов.

— Поразительно! — воскликнула Лавиния, рассматривая ряды серебряных и золотых монет с изображениями римских императоров, выложенные в витрине на темном бархате.

Джоан не могла отвести глаз от золотого ожерелья тонкой работы, усеянного изумрудами.

— Это новое приобретение, не так ли, Вейл? Когда я приходила сюда в последний раз, его еще не было.

— Но после смерти Филдинга вы не нанесли мне ни одного визита, — мягко напомнил Вейл. — Кроме того, получилось так, что и сам я отсутствовал почти весь год. Несколько месяцев провел, изучая развалины древнеримской виллы недалеко от Бата. Великолепные мозаики! Я сделал несколько рисунков в цвете.

— Я бы хотела их видеть, — попросила Джоан, отворачиваясь от ожерелья.

Вейл улыбнулся.

— Буду счастлив показать их вам.

Лавиния увидела безмолвный призыв в его глазах. Джоан, кажется, тоже все поняла, судя по тому, с какой поспешностью передвинулась к другой витрине.

Один Тобиас ничего не заметил. Окинув скучающим взглядом очередную вазу, он обратился к Вейлу:

— Насколько я понял, это закрытый музей клуба?

— Да, — кивнул Вейл, лаская резной камень древнего алтаря с нежностью любовника. — Большинство из того, что вы видите здесь, было найдено в Англии. Стало модным посылать молодых людей в путешествие по Европе, осматривать великолепные развалины Рима и Греции, но, как доказал мистер Лайсонз, мы еще мало знаем собственную, богатую событиями историю. Ценители посвятили себя изучению и сохранению британских древностей.

— Англия была римской провинцией в течение нескольких веков, — подхватила Джоан. — Вполне логично предположить, что древние оставили множество интересных реликвий.

— Римляне в самом деле оставили нам бесценное наследство в виде полуразрушенных вилл, публичных бань и храмов. И кто знает, сколько необыкновенных украшений и монет еще покоятся в земле и ждут, пока их обнаружат.

— Вряд ли многие из этих сокровищ будут отданы государству в соответствии с законом о кладах, — сухо добавил Тобиас. — Трудно ожидать, чтобы бедный фермер пожертвовал кубышку с древним золотом и серебром Короне без всякого вознаграждения. Скорее уж предметы будут расплавлены и проданы.

— Может быть, — хмыкнул Вейл. — Но будьте уверены, что огромное количество таких безымянных открытий, случающихся довольно часто, пополняют рынок антиквариата и приносят прибыль таким, как мистер Найтингейл и его присные.

Лавиния залюбовалась россыпью небольших бронзовых брошей с эмалью самых причудливых форм, напоминавших крошечных дракончиков. Дальше располагались кольца, украшенные камнями с резьбой-инталье. На первом, красном сердолике, красовалась маленькая фигурка женщины в пеплуме, с рогом изобилия в одной руке и веслом в другой, — очевидно, Фортуна, богиня удачи. Рядом лежал перстень с коричневой яшмой, на которой была изображена крылатая женщина, тоже в пеплуме, с маленьким бичом. Лавиния узнала в ней Немезиду, богиню мести, призванную также сохранять в мире равновесие добра и зла.

Тобиас прислонился к саркофагу с затейливой резьбой и взглянул на Вейла.

— Ничего не скажешь, богатая коллекция, но, насколько я помню, вы собирались рассказать нам о Голубой Медузе.

Вейл кивнул и медленно зашагал по галерее.

— Сам браслет считается великолепным образцом мастерства древнего ювелира. Но камея имеет еще большую художественную и смысловую ценность.

— Мне тоже так говорили, — кивнул Тобиас.

— Насколько я смог определить, эта древность была найдена в начале прошлого века и передавалась из поколение в поколение. Но род этот постепенно вымирал, пока из всей семьи не остались только незамужняя тетка и племянник, подросток лет пятнадцати. Как-то утром, много лет назад, горничная нашла тело тетки с кухонным ножом, вонзенным в спину.

— О Господи! — прошептала Лавиния.

— О племяннике с тех пор не было ни слуху ни духу. Пропало также множество ценных вещей, включая Голубую Медузу. Похоже, она много раз продавалась и перепродавалась, прежде чем Бэнкс нашел ее в маленькой антикварной лавочке полтора года назад.

— А племянник? — поинтересовался Тобиас.

— Исчез навсегда. Возможно, изменил имя. Возможно, умер или отправился в Америку. Вряд ли его вообще разыскивали.

— Хотя он был наиболее вероятным подозреваемым в убийстве тетки? — удивилась Джоан.

Вейл развел руками.

— В округе мальчика не слишком любили. Соседи его боялись. Именно ему приписывали бесчисленные пожары и издевательства над животными. В любом случае все были рады от него избавиться.

— Мы слышали, что на камне вырезано необычное изображение горгоны, — заметил Тобиас.

— Да. Это не просто лик Медузы, — кивнул Вейл, останавливаясь у ряда надгробий. — Как-то я наткнулся на старинную книгу, где упоминалось о странном культе, процветавшем в Англии четвертого века. Тайные общества и храмы были широко распространены в Римской империи, особенно в таких отдаленных провинциях, как Британия. Мои исследования доказывают, что здесь их существовало довольно много. Но этот был чем-то из ряда вон выходящим.

— В чем его особенность? — спросила Лавиния.

— Кроме головы Медузы, на камне вырезана палочка или стержень. Мне кажется, что это эмблема или печать главного жреца культа, человека грозного и вызывавшего почтительный страх у своей паствы.

— Почему? — выпалила Джоан. Вейл, немного поколебавшись, пожал плечами.

— Вы можете не поверить, но в книге написано, что жрец практиковал древние формы месмеризма.

Лавиния остановилась на полпути к витрине и резко развернулась.

— Месмеризм? В древние времена? Но это современная наука!

Вейл смешливо сощурился:

— Если животный магнетизм и в самом деле имеет реальную силу в человеческом теле, почему вы удивлены тем, что методы управления им могли быть обнаружены, утеряны и снова найдены не раз и не два на протяжении веков? Неужели вы действительно считаете, будто мы, живущие в нашу просвещенную эру, — единственные, кто имел счастье наткнуться на древние истины? Что мы обладаем большим умом, даром провидения и интуиции, чем те, кто был до нас?

Лавиния поежилась.

— Я понимаю вашу точку зрения, сэр. Но согласитесь, довольно странно считать, что поклонники некоего непонятного языческого культа сумели овладеть методами такой прогрессивной науки, как месмеризм!

— Если предположить, что это наука, — пробормотал Тобиас.

Вейл тихо рассмеялся и вновь обратился к Лавинии:

— Согласен, странно и крайне занимательно. А в этом случае еще и очень тревожно.

— Почему вы так говорите? — резко бросила Джоан.

Вейл снова принялся мерить шагами галерею.

— Согласно книге, жрец использовал гипнотические силы, исходящие непосредственно из камня, для темных дел. Судя по всему, культ был основан на страхе, секретности и великой тайне.

— Что ж, Медуза служила достойным символом этого культа, — кивнула Джоан. — Недаром легенда гласит, что она могла превратить человека в камень одним взглядом.

— Больше чем символ.

Вейл многозначительно помедлил.

— Как я сказал, камея считалась источником могущества жреца. Последователи культа верили, что единственным человеком, способным управлять камнем, был тот, кто наделен природным талантом извлекать из него энергию.

В галерее воцарилось мрачное молчание. Тобиас развеял напряженную атмосферу невеселой улыбкой.

— Похоже, вы испытываете к Голубой Медузе исключительно интерес ученого-исследователя, лорд Вейл. Не хотелось бы думать, что человек вашего опыта и образования верит сказкам о мифических волшебных силах старинной камеи.

Лавиния увидела, как нахмурилась Джоан, и поспешно посмотрела на хозяина. Но Вейл вовсе не рассердился.

— Заверяю вас, Марч, что никоим образом не увлекаюсь метафизикой, особенно имеющей отношение к весьма неприятному и давно забытому культу. Но меня никогда не перестает удивлять, как часто вроде бы умные, образованные люди подпадают под чары старых легенд и непонятных верований.

— И Голубая Медуза обладает таким же притяжением? — осведомился Тобиас.

— По-видимому, для некоторых людей, — кивнул Вейл, подходя к ближайшему шкафчику и снимая с левой руки кольцо в виде ключа. Ключ прекрасно подошел к крошечной скважине, и дверь открылась.

— Возьмите хотя бы этот образец древнего римского стекла. Говорят, что из-за него погиб человек.

Он вынул стеклянную чашу, украшенную изысканной резьбой. Свет, отражавшийся в ней, переливался всеми оттенками огненного янтаря. Лавиния во все глаза смотрела на поразительный экспонат и, сама того не замечая, придвинулась ближе, чтобы получше рассмотреть.

— Невероятно! — прошептала она. — Это тоже нашли в Англии?

— Нет. Давным-давно привезли из Италии.

— Какая красота! — воскликнула Джоан, становясь рядом с Лавинией. Вейл наблюдал за обеими с загадочной улыбкой.

Присмотревшись, Лавиния заметила, что по всей окружности чаши были вырезаны фигурки, навеки вплавленные в стекло и, казалось, стремящиеся вырваться на волю из своей тонкой прозрачной темницы.

— Персефона бежит из царства Аида, — выдохнула она, узнав застывшую в стекле сцену, которую запечатлел неизвестный художник.

Лицо женщины омрачало такое отчаяние… черты бога были искажены таким страданием и тоской, что Лавиния невольно вздрогнула.

— Это так называемая Чаша Аида, и кое-кто считает, что она приносит владельцу несчастье, — пояснил Вейл. — Правда, я не верю в подобного рода вздор, но тем не менее считается, что вещь мне не принадлежит, поскольку числится в коллекции музея.

Он запер шкафчик и вновь надел кольцо.

— Мне все ясно, — объявил Тобиас. — Легенды обладают собственной силой, а коллекционеры — народ суеверный.

— Именно, — подтвердил Вейл. — Нет ничего лучше древности с собственной загадочной историей. Некоторые убивают ради редкости, за которой тянется целый рой легенд и преступлений.

Лавиния воздела к небу руки.

— Превосходно! Еще один мотив для убийства. Если так и дальше будет продолжаться, скоро половина Лондона окажется в списке подозреваемых.