Волшебный дар

Глава 24

Он даже не задумался, куда теперь идти. На всем свете было только одно место, где он хотел сейчас находиться.

Тобиас остановил кеб и велел везти его в маленький домик на Клермонт-лейн.

Спускаясь, он потянул больную ногу, и та отозвалась протестующими судорогами, но Тобиас, не обращая ни на что внимания, поднялся по ступенькам и взялся за молоток.

Дверь не открывалась.

Он и без того был настроен не слишком весело, и тишина только усугубила раздражение. Выходя из дома после завтрака, он сообщил миссис Чилтон, что вернется около трех.

Ему вдруг пришло в голову, что последнее время он считает жилище Лавинии своим вторым домом. Совсем как клуб. Мало того, он даже начал отдавать приказания миссис Чилтон, как если бы перед ним был Уитби.

Он, разумеется, не имеет права злиться на то, что его пожелания не выполнены. Тем не менее миссис Чилтон намекала, что днем Лавиния будет дома. Где же все, черт возьми?!

Он сбежал с крыльца и стал изучать окна верхнего этажа. Шторы задернуты. Обычно днем Лавиния их раздвигала. Она любит, когда много света.

Тобиасу стало не по себе. Странно, что дом кажется совершенно пустым в такой час. Возможно, Лавинии и Эме-лин срочно понадобилось отправиться за покупками, но где же тогда миссис Чилтон?!

Что-то случилось, но что? Он провел в этом доме столько времени, что досконально знал распорядок дня миссис Чилтон. Сегодня не тот день, когда она обычно брала выходной, чтобы навестить сестру.

Тобиас помрачнел. Может, еще раз постучать?

Он взялся за дверную ручку. Она легко повернулась.

При мысли о том, что дверь лавки Тредлоу тоже открылась с первой попытки, Тобиас похолодел.

Он тихо ступил в переднюю и немного постоял, стараясь уловить общую атмосферу. Ничего подозрительного.

Но Тобиас все же нагнулся и вытащил из сапога маленький кинжал. Зажав его в руке, он заглянул в гостиную. Ничего.

Он добрался до кабинета Лавинии.

Пусто.

Как и на кухне.

Тобиас решительно подавил страх, уже грызущий внутренности, и стал взбираться на второй этаж, стараясь не производить шума.

На верхней площадке он остановился, сообразив, что впервые находится в этом месте и не знает, что где находится.

Немного подумав, Тобиас вспомнил, как Лавиния говорила, что окна ее спальни выходят на улицу.

Он осторожно приблизился к двери, заглядывая по пути во все остальные помещения и с облегчением отмечая, что вроде бы все в порядке. Никаких следов взлома или обыска.

Тихий шорох донесся из спальни, принадлежавшей, по его расчетам, Лавинии. Тобиас на цыпочках подошел ближе, прижался к стене и внимательно прислушался.

Опять какой-то невнятный шум. В комнате явно кто-то есть.

Тобиас осторожно подобрался к двери и заглянул внутрь. Вид загораживала красивая ширма, расписанная пейзажами римских садов и скрывавшая того, кто находился в спальне. Из-за ширмы раздавались потрескивание огня и плеск воды.

Маленькая изящная ножка с высоким подъемом показалась из-за створки и встала на расстеленное на полу полотенце. Снова плеск воды — и появилась вторая ножка.

Ледяное напряжение, сковавшее Тобиаса, вмиг растаяло, сменившись совершенно иной настороженностью. Он слегка наклонился, чтобы сунуть обратно кинжал, выпрямился и переступил порог.

— Буду счастлив помочь вам искупаться, мадам, — объявил он.

По другую сторону ширмы тихо ахнули.

— Тобиас?

Лавиния высунула голову из-за створки, прижимая к груди толстое полотенце и испуганно тараща глаза.

— Иисусе, что ты здесь делаешь!

Тобиас почувствовал, как загорелась кровь. Волосы Лавинии были сколоты на макушке. Легкие прядки прилипли к обнаженной шее. Лицо раскраснелось от жары. Полотенце широкими складками падало к узким щиколоткам наподобие греческого хитона.

— Похоже, в этот момент следует сказать нечто особенно поэтическое и романтическое, — пробормотал он. — Но будь я проклят, если хоть что-то приходит на ум!

Лавиния улыбнулась, сверкая прекрасными глазами, и Тобиас как зачарованный шагнул к ней.

— Я мокрая, — предупредила она, когда он потянулся к ней.

— Значит, нам обоим повезло!

Он подхватил ее на руки и почти побежал к кровати.

— Потому что мне не терпится погрузиться в тебя.

Ее гортанный смех прозвенел в его ушах лучшей на свете музыкой.

Он положил ее на постель и, схватившись за полотенце — последний оплот скромности, — осторожно потянул и отбросил его на пол. До этой минуты Тобиас воображал, что полностью готов к любовной схватке, но испытываемое им возбуждение стало почти болезненным при виде ее округлых грудей и треугольника тугих завитков внизу живота.

Он обнял ее за бедра. Лавиния вздрогнула, но не смогла даже вздохнуть: так сильно пересохло во рту. Тобиас внезапно осознал, что впервые позволил себе роскошь видеть ее совершенно обнаженной. Сама природа их связи не позволяла ничего подобного. Все предыдущие свидания проходили наспех, в местах, где полностью раздеться было просто немыслимо.

Он тоже принялся сбрасывать одежду. Судя по жадному взгляду Лавинии, она думала о том же.

— Понимаешь ли ты, — хрипло прошептал он, опускаясь на нее, — что мы впервые лежим в постели?

— Да, мне это тоже пришло в голову.

— Надеюсь, полученные впечатления нельзя будет назвать скучными или тоскливыми. Я знаю, как тебе нравятся экзотические уголки и неминуемо связанная с ними новизна впечатлений, но здесь нам тоже будет хорошо.

Лавиния улыбнулась и обняла его.

— Должна признать, что в кровати есть свои преимущества. Она куда удобнее, чем каменная скамья, сиденье в карете или письменный стол.

— Удобство — отнюдь не моя главная забота, когда я с тобой, — заверил он, — но все же многое можно сказать в его защиту.

Тобиас поднял голову, отыскал ее губы и стал целовать. Лавиния отвечала с тем же пылом, сладостным и пьянящим. Сознание того, что она хочет его с не меньшей силой, дурманило сильнее вина. Желание бушевало в нем; мучительное и неукротимое, затмившее любую страсть. Кровь превратилась в расплавленный мед, мышцы напряглись и закаменели.

И Тобиас мысленно поклялся, что никому ее не отдаст. Ни Хадсону, ни любому другому сопернику.

Он провел рукой по ее телу, от нежной груди до обнаженного бедра, наслаждаясь мягкостью и упругостью кожи, смакуя каждое мгновение. Лавиния почти в беспамятстве выгнулась. Он проник пальцами в ее тепло.

— Ты и в самом деле ужасно мокрая, — сказал он, почти не отрываясь от ее губ. — Восхитительно.

Лавиния стонала и извивалась, сжав его пальцы потайными мускулами. Ощутив набухший бугорок в самом верху ее расщелинки, Тобиас стал осторожно его гладить, пока она не вонзила ногти ему в спину.

И Тобиас не выдержал. Он медленно вошел в ее узкий теплый грот, что-то несвязно выкрикивая. И ощутил, как она впилась зубами в его плечо, прильнув так тесно, что он каким-то краем сознания еще успел подумать: теперь они связаны навечно. И навечно едины.

Легкий озноб снова прошел по позвоночнику Энтони. Не осталось ни малейшего сомнения: странная цветочница его преследует. Краем глаза он в очередной раз поймал очертания огромного серого капора, немедленно исчезнувшего за фермерской телегой. Но это точно та же самая цветочница, которую он несколько минут назад видел на площади.

Веселое нетерпение, предчувствие поворота событий охватило его. Он насторожился и словно подобрался. Предметы, здания и люди стали казаться резче сфокусированными, более четкими.

Неужели это внезапное возбуждение охотника и есть та самая приманка, которая держит Тобиаса на крючке, не позволяя заняться чем-то, кроме частного сыска? Да уж, это куда острее, чем карточные игры, пари или боксерские матчи.

Впрочем, сейчас нет времени размышлять о философских аспектах новой профессии. Главное сейчас — разоблачить ту особу, которая шпионит за ним.

— Спасибо за помощь, мисс, — кивнул он, вручая потаскушке несколько монет. Она была самой молодой из тех, с которыми он успел сегодня потолковать. Лет пятнадцати, самое большее — шестнадцати. — Это за ваши труды.

— Всегда рада пособить, сэр, — хихикнула она, сунув деньги в лиф. — Не сомневайтесь!

Энтони едва не стало дурно от ее смеха. На какой-то момент она вдруг превратилась из прошедшей огни и воды проститутки, без будущего и надежд, в молодую невинную девчушку, пансионерку, готовящуюся к своему дебюту в обществе. Какая страшная судьба привела ее на этот угол?

Он коснулся полей шляпы в вежливом прощании. Девица снова закатилась хохотом. Очевидно, мысль о том, что какой-то мужчина способен быть с ней галантным, показалась бедняжке крайне забавной.

Энтони постарался отрешиться от угнетающих впечатлений, вызванных этим разговором, и задумался над тем, как вывести цветочницу на чистую воду. Вполне вероятно, это станет поворотным пунктом во всем деле. Если все пойдет как надо, он может добыть золотой самородок в виде полезной информации.

Вот он, случай доказать свою пригодность к профессии сыщика! Если он вернется с уликами, Тобиас прекратит свои намеки насчет преимуществ карьеры делового человека.

Энтони быстро двигался сквозь лабиринт извилистых улочек и переулков. Час назад его привело в этот убогий квартал задание Тобиаса допросить проституток. Здесь в основном были расположены игорные дома, грязные кабаки и лавки скупщиков краденого.

Энтони свернул за угол и оказался перед узким полутемным переулком. Гнусный смрад мочи, гниющих отбросов и разлагающегося трупа кошки ударил в ноздри с силой пощечины. Молодой человек задержал дыхание, скользнул в узкий проход и стал ждать.

Мимо прошли двое мальчишек, увлеченно обсуждавших, как лучше стащить горячие пироги с тележки разносчика. За ними проковылял старик, тяжело опиравшийся на трость.

И когда надежды почти не осталось, в поле его зрения медленно вплыла цветочница. Уродливый серый капор скрывал ее лицо. Потрепанный, чересчур широкий плащ ниспадал до самой земли, так что и фигуру рассмотреть не удавалось. Цветы в корзине поникли.

И хотя женщина старчески сутулилась, что-то в ее походке и манере держаться подсказывало Энтони, что она далеко не такая дряхлая, какой хочет казаться.

Цветочница встала прямо у начала переулка, очевидно недоумевая, куда подевался Энтони. Немного поразмыслив, она принялась оглядываться. Не дав ей собраться с мыслями, Энтони ловко, как кошка, прыгнул вперед, обхватил ее за талию и потащил в переулок. Цветочница и не думала отбиваться, когда он прижал ее к стене ближайшего дома.

— Ах, черт меня побери! — выругался он. — Мне следовало бы знать!

Потрясенный возглас был ему ответом. Громоздкая шляпа приподнялась, ударив Энтони в подбородок. Он слегка откинул голову и грозно уставился на Эмелин.

— Что это ты, спрашивается, вытворяешь? — вознегодовал он. Сердце бухало в ребра кузнечным молотом. Несмотря на мерзкую вонь, он тяжело дышал. И не мог думать ни о чем, кроме того единственного момента, когда поцеловал ее.

Нечеловеческим усилием воли он разжал руки и отступил.

— Слежу за тобой, разумеется, — огрызнулась Эмелин. — Что же еще, по-твоему?!

— Ты, никак, спятила? Этот квартал пользуется дурной славой!

— Ты так таинственно вел себя утром, когда я спросила о твоих сегодняшних планах, — оправдывалась она, поправляя капор. — Так и знала, что ты что-то задумал.

— И поэтому пошла следом? Из всех бессмысленных, идиотских…

— О чем ты говорил с девушкой на углу? И с той, что отиралась у кабачка на противоположном конце улицы?

— Я сейчас все объясню, — бросил Энтони, спеша увести ее из этого проклятого места. — Но сначала нужно убраться отсюда. Леди не посещают эту часть города.

Эмелин оглянулась на проститутку, которую он только что допрашивал.

— Некоторые посещают, — тихо возразила она. — Правда, не по собственной воле.

— Именно не по собственной.

Он повел ее вниз по улице, к маленькому скверу, но, заслышав стук копыт, обернулся и, к своему величайшему облегчению, увидел плетущейся по улице кеб, и замахал руками, призывая кучера остановиться.

— Энтони, я требую, чтобы ты сказал, чем занимался. По-моему, я имею право.

Кучер натянул поводья. Энтони открыл дверцу и едва ли не зашвырнул Эмелин внутрь — она даже подскочила на сиденье. Он велел везти их на Клермонт-лейн и уселся рядом с девушкой.

— Ты должен все объяснить! — объявила Эмелин.

— Тобиас просил меня навести справки, — буркнул Энтони, хлопнув дверцей.

— Та девушка, на углу. Она ведь проститутка, верно?

— Да.

— И женщина у кабачка? — выдавила Эмелин.

— Тоже.

— Надеюсь, ты не станешь рассказывать очередную сказку Матушки Гусыни о том, что эти допросы каким-то образом связаны с браслетом Медузы?

— Нет.

— Итак?

Она сняла капор, аккуратно положила рядом с собой на сиденье и настороженно уставилась на Энтони.

— С чего это вдруг ты завел дружбу с девицами легкого поведения? И часто такое бывает? Это случайно или давно вошло в привычку?

Энтони тихо выругался и забился в самый угол кеба, пытаясь сочинить наиболее правдоподобный ответ. Но ведь это Эмелин! Он не может заставить себя солгать ей!

— Если я скажу правду, ты должна обещать ничего не говорить тетке.

— Это еще почему? — возмутилась она.

— Тобиас не хочет, чтобы она знала, как сильно он встревожен появлением Оскара Пеллинга.

В глубине широко раскрытых, полных тоски и гнева глаз Эмелин появилось нечто похожее на облегчение.

— Вот как? Значит, мистер Марч не выпускает из виду этого мерзкого человека?

— Да. И я ему помогаю.

— Превосходная мысль! За Пеллингом в самом деле стоит приглядеть. Но что общего имеют с ним эти женщины?

— Пеллинг остановился в здешней гостинице. Судя по словам одного из конюхов, он несколько раз зазывал к себе местную проститутку. Тобиас поручил мне найти ее. Хочет с ней потолковать.

— Не понимаю. Что может уличная женщина рассказать ему о Пеллинге?

Энтони откашлялся и устремил взгляд куда-то вдаль.

— Тобиас утверждает, что по его опыту подобные дамы иногда узнают о человеке такие вещи, до которых никому другому не докопаться.

— Вполне возможно.

Энтони вновь обратил на нее взор.

— Тебе не стоило следить за мной. Это крайне опасно.

— Объясни ты мне, что вы задумали, я бы и не подумала шпионить.

— Черт возьми, Эмелин, где записано, что я должен докладывать тебе о каждом своем шаге?!

Девушка оскорбленно выпрямилась.

— Прошу прощения, сэр. Не знаю, что это на меня нашло. Разумеется, вы не обязаны давать мне объяснения. Мало того, вы в полном праве заниматься своими делами. В конце концов, мы не женаты.

Последовало напряженное молчание.

Энтони старался взять себя в руки.

— Нет, — выговорил он очень тихо. — В конце концов, мы не женаты.

Они долго, целую вечность, смотрели друг другу в глаза. Сердце Энтони мучительно сжалось. Но тут Эмелин порывисто подалась вперед и положила руку ему на рукав.

— Господи милостивый, Тони, что это с нами творится? Ссоры, крики, стычки и так далее. Совсем на нас не похоже! Клянусь, мы начинаем вести себя как тетя Лавиния и мистер Марч!

Энтони крепко стиснул пальцы Эмелин.

— Ты совершенно права. На нас это не похоже.

— Думаю, подобное поведение в их характере. Им ничего не дается легко. Слишком сильные они натуры, — пояснила Эмелин с робкой улыбкой. — Но мы наверняка сумеем найти свой путь.

Энтони кивнул. Какое облегчение! Словно с плеч свалилась огромная тяжесть!

Он осторожно потянул ее себе на колени. Эмелин не сопротивлялась, продолжая нежно улыбаться. Он поцеловал ее, медленно, крепко. Она словно таяла в его объятиях.

Когда он наконец поднял голову, оба тяжело дышали. Ее взгляд оставался дремотно-зазывным.

Энтони сам не помнил, как усадил ее на противоположное сиденье.

Остаток пути они держались за руки. Никому не хотелось разговаривать. Как только лошади остановились, Энтони в последний раз сжал ладошку Эмелин и открыл дверь.

— Смотри, сюда идет миссис Чилтон! — воскликнула девушка. Повернув голову, Энтони заметил спешившую через улицу экономку. Миссис Чилтон яростно размахивала руками, чтобы привлечь их внимание. Даже издалека было заметно, что она раскраснелась и задыхается.

Эмелин, недоуменно хмурясь, вышла из экипажа.

— Что-то случилось, миссис Чилтон?

— Нет, нет, только подождите пока заходить! — выпалила запыхавшаяся экономка. — Хотя к этому времени все, может быть, и кончится, но, боюсь, они не слишком спешат. Ничего не поделать, придется вам пойти со мной и подождать. В том парке, что в конце улицы, есть очень милая, уютная скамеечка.

— Да чего нам ждать? — возмутилась Эмелин. — Не понимаю.

— Я только сейчас объясняла, мисс Эмелин: они там вместе.

Эмелин недоуменно захлопала ресницами.

— Да кто вместе?!

— Миссис Лейк и мистер Марч. Думала, что они успеют закончить к тому времени, как вы вернетесь, — вздохнула миссис Чилтон, направляясь вниз по улочке. — Одному Господу известно, что их задержало до этих пор. Совершенно непонятно. Жаль, однако, что это не случилось в мой выходной.

— Да в чем дело? — не выдержала наконец Эмелин.

Миссис Чилтон ответила красноречивым взглядом.

И тут до Энтони дошло.

— Миссис Чилтон права.

Он схватил Эмелин за руку и потащил следом.

— Прекрасный день для прогулки в парке.

— Что все это значит? — возмутилась Эмелин и, хотя позволила Энтони увлечь ее за собой, все же выглядела крайне недовольной. — Что происходит, миссис Чилтон?!

— Боюсь, это я во всем виновата. Пожалела бедняжек. Вечно им приходится скитаться по садам, скверам, наемным экипажам и так далее. Ужасно неудобно, тем более с раненой ногой мистера Марча, а в это время года погода так переменчива!

— Но какое отношение имеет ко всему этому погода? — взорвалась Эмелин.

— Утром мистер Марч сказал, что придет часа в три. Я и решила дать им возможность побыть немного наедине, в теплом доме и мягкой постели, — выпалила миссис Чилтон. — Из чистого милосердия. Откуда же я знала, что вместо нескольких минут это продлится добрых два часа!

Энтони безуспешно старался скрыть улыбку.

— Постель? Мистер Марч и тетя Лавиния?

Кажется, и Эмелин кое-что поняла и, стыдливо вспыхнув, опустила глаза. Но тут же оправилась от смущения и рассмеялась.

— Миссис Чилтон, это возмутительно! А Лавиния знала о вашем замысле?

— Нет. Как только она села в ванну, я сказала, что должна пойти купить смородины на джем, и поскольку мистер Марч должен был вот-вот явиться, на всякий случай оставила дверь открытой. Ну а потом видела, как он, часа полтора назад, поднимался на крыльцо. Вот и подумала, что они уже все успели…

— Наверное, им так уютно, что не хочется возвращаться к суровой действительности, — сухо заметил Энтони.

— М-да, — согласилась экономка, обозревая сумеречное небо. — Хорошо еще, дождя нет.

— Верно, хотя тучи уж очень подозрительные, — заметила Эмелин, закутываясь в потрепанный плащ. — К счастью, я догадалась хоть это надеть.

Миссис Чилтон, только сейчас заметившая ее облачение, нахмурилась:

— Где, спрашивается, вы отыскали эти лохмотья?

Эмелин уселась на скамью.

— Это долгая история.

Миссис Чилтон скованно опустилась рядом и уставилась на закрытую дверь маленького домика.

— Пожалуй, можно и послушать. Все равно спешить нам некуда.

Тобиас откинулся на подушки, закинул одну руку за голову, а другой прижал к себе Лавинию. Похоже, они провели тут немало времени… Было уже поздно, но больше всего на свете ему не хотелось покидать смятую постель и женщину, лежавшую в его объятиях. Так и должно быть. Всегда. Возможно, в один прекрасный день…

— Сегодня я нанес визит Хадсону, — сказал он.

Сначала Лавиния, казалось, не услышала. Потом, опершись на локоть, приподнялась и взглянула на него. Чувственный призыв в глазах растаял, сменившись тревогой.

— Ты не говорил, что намереваешься сегодня побеседовать с Говардом. Что вы обсуждали?

— Тебя.

— Меня?!

Она порывисто села, прижимая к груди простыню. Брови озабоченно сошлись.

— Как это — меня?!

Тобиас коснулся серебряного медальона, который она всегда носила на шее.

— Говорил же я, что он тебя хочет! Вернее, ищет замену Селесте.

— А я ответила, что этого быть не может.

— Уж поверь, может, да еще как!

— До чего унизительно! Поверить не могу, что ты не постеснялся унизить меня до такой степени! — яростно завопила она. — И что же ты ему сказал?

Вместо ответа он толкнул ее на подушки и лег сверху. Просунув ногу между ее мягкими теплыми бедрами, сжал ладонями любимое лицо и припал к губам.

— Сказал, что он тебя не получит.

Двадцать минут спустя Лавиния надела халат, чтобы проводить его до порога, и поцеловала на прощание в тени передней.

— Скорее, — шепнула она. — Миссис Чилтон может вернуться в любую минуту. Нам несказанно повезло, что ни она, ни Эмелин до сих пор не вернулись. Не понимаю, что их так задержало.

Тобиас таинственно улыбнулся. По его мнению, незапертая дверь и удивительно уместное отсутствие экономки кое о чем говорили, но к чему испытывать судьбу?

— До вечера, — кивнул он. — Надеюсь, все готово к великому событию?

— Да. Туалеты принесут через час. Джоан утром прислала записку, в которой пообещала к пяти прислать своего личного парикмахера, а к половине девятого — карету.

Тобиас кивнул.

— Энтони, разумеется, примчится к десяти. Я покажусь часов в десять. Как тебе такое расписание?

— Идеально! — объявила она. — А теперь — вон!

И она захлопнула дверь перед его носом.

Тобиас неохотно спустился с крыльца и пошел по улице в надежде остановить кеб, но на первом же углу заметил знакомые лица. Эмелин, Энтони и миссис Чилтон, старательно изображая безразличие, двигались ему навстречу. Энтони, правда, демонстративно вынул часы и взглянул на циферблат.

Но Тобиас, проигнорировав вызов, приветствовал Эмелин и миссис Чилтон.

— Мистер Марч! — приветливо улыбнулась Эмелин. — Как приятно видеть вас! Что за неожиданный сюрприз!

— Рад встрече, мисс Эмелин. — Тобиас остановился и наклонил голову. — Добрый день, миссис Чилтон. Насколько я понял, вы собирались покупать смородину.

— Я знаю, как вы любите смородиновый джем, — пробормотала экономка.

— Особенно вашего приготовления. С вашей стороны крайне любезно выйти из дома, чтобы приготовить новую партию специально для меня. Можно только надеяться, что запасы джема не иссякнут.

— В зависимости от погоды.

— Погоды?

Экономка укоризненно воззрилась на него.

— Невозможно купить хорошую смородину в холод или дождь. Вы должны иметь это в виду.

— Обязательно запомню.