Волшебный дар

Глава 15

Тобиас вошел в светлую маленькую утреннюю столовую, испытывая, как всегда в последнее время, знакомую радость, смешанную с неким внутренним довольством. За окном падала легкая мелкая морось, но здесь было уютно и тепло. В воздухе разливались соблазнительные ароматы горячего кофе, яиц и свежеиспеченных пышек.

При виде Тобиаса Эмелин приветливо улыбнулась.

— Доброе утро, сэр. Как приятно видеть вас.

— Мисс Эмелин, здравствуйте!

Улыбка девушки чуточку погрустнела, когда, заглянув поверх его плеча, она обнаружила лишь пустой коридор.

— О, вижу, мистер Синклер не захотел вас сопровождать.

— Он зайдет за вами через час, чтобы ехать к Бэнксу, опрашивать слуг. Доброе утро, Лавиния.

Лавиния подняла глаза от газеты. На беду, именно сегодня ее глаза словно подернулись льдом. Она была одета в дорогой темно-фиолетовый туалет с квадратным, отделанном воланом вырезом, красиво обрамлявшим ее изящную шею. Рыжие волосы были свернуты модным узлом на затылке и покрыты кружевным чепчиком. Тобиас вспомнил, как они любили друг друга в оранжерее Стиллуотеров и что он почувствовал, когда она в беспамятстве билась в его объятиях. Кровь его мгновенно загорелась. Он, наверное, никогда не привыкнет к тому воздействию, которое производит она на него одним своим присутствием.

— Готов присягнуть, что ваши глаза похожи на изумрудное море в утреннем солнце, — улыбнулся он.

— Вы, кажется, не заметили, что сегодня на улице дождь.

Эмелин метнула на тетку встревоженный взгляд.

— Тетя Лавиния, совсем ни к чему грубить. Мистер Марч сказал вам очень милый комплимент.

— Отнюдь.

Лавиния перевернула страницу.

— Замечание насчет моих глаз — всего лишь часть дьявольского эксперимента, который он проводит на мне.

— Эксперимента? — поразилась Эмелин.

— Мистер Марч задумал использовать свои чары в попытке повлиять на меня. Он, видите ли, задумал заставить меня беспрекословно выполнять все его приказы и команды.

Эмелин обратила потрясенные глаза на Тобиаса в поисках объяснений. Тот выдвинул стул и весело подмигнул девушке.

— И как видите по ее гостеприимству и вежливым манерам, мой коварный план удался. Она стала мягкой глиной в моих руках.

Он потянулся к кофейнику.

Лавиния с громким шелестом свернула газету.

— Мы, собственно говоря, не ожидали гостей к завтраку, — обронила она.

— Удивительно слышать от вас такое, — как ни в чем не бывало парировал он, намазывая маслом пышку. — Последнее время я почти постоянно прихожу к завтраку. Вполне можно было подумать, что вы уже привыкли видеть меня за столом в этот час. Миссис Чилтон, во всяком случае, привыкла. Я заметил, что она стала готовить тройные порции каждого блюда.

— В самом деле? А я заметила, как возросли расходы на еду. Примерно тоже раза в три. Домашний бюджет трещит по всем швам.

— И полки в кладовых опустели?

Он положил себе большую ложку смородинового джема.

— Не расстраивайтесь. Я велю Уитби прислать кое-что из припасов.

— Не в этом дело, — процедила Лавиния.

Тобиас надкусил пышку и зажмурился от удовольствия.

— В таком случае зачем затрагивать эту тему?

— Не обращайте внимания, у моей тети с утра плохое настроение, — хмыкнула Эмелин.

— Спасибо, что сказали, — кивнул Тобиас. — Иначе я ни за что бы не заметил.

Лавиния закатила глаза и вернулась к газете.

— Не важно, — поспешно вставила Эмелин. — Пожалуйста, расскажите подробнее, что мы с Энтони должны сегодня делать.

— Миссис Раштон согласилась позволить вам допросить слуг. Следует узнать точно, имел ли кто-то из челяди доступ к ключу от сейфа.

— Понятно. Вы считаете, что один из них был пособником вора?

— Такой возможности исключить нельзя. Но вы с Энтони должны быть очень осторожны. Никаких откровенных вопросов. Вряд ли кто-то из прислуги прямо признается, что был связан со злоумышленником.

— Ну разумеется! — с энтузиазмом воскликнула Эмелин. — Мы с Энтони будем крайне осмотрительны.

— И обязательно все записывайте, даже если детали, которые вы узнаете, не покажутся вам важными. Иногда какая-нибудь ничтожная на первый взгляд мелочь может решить все дело.

— Я все запишу подробно, — заверила Эмелин.

— А у вас, мадам? Какие на сегодня планы? — обратился Тобиас к Лавинии.

— Мне кое-куда нужно съездить, — уклончиво обронила Лавиния, продолжая читать газету. — Навещу миссис Дав, узнаю, есть ли у нее новости, касающиеся нашего дела. А как насчет вас, сэр?

— Хочу поговорить с Крекенберном и Улыбчивым Джеком, — объяснил он. Ничего, не одна она умеет говорить загадками!

— Превосходно, — кивнула Лавиния, не поднимая глаз.

Все ясно. Она что-то задумала и собирается осуществить свой замысел в одиночку. Он слишком хорошо знал все признаки, чтобы обмануться. Самая большая трудность в ведении расследования на пару с Лавинией состоит в том, что ему приходится тратить почти столько же времени, присматривая за ней, как и на поручения заказчика.

Темно-зеленая дверь распахнулась как раз в тот момент, когда Лавиния стала подниматься на крыльцо дома доктора Дарфилда. Навстречу вышла женщина. Щеки ее цвели здоровым румянцем, живые глаза ярко блестели.

— Добрый день, — приветствовала незнакомка с дружеской улыбкой. — Прекрасная погода, не так ли?

— Чудесная, — пробормотала Лавиния.

Дама сбежала со ступенек и энергичной походкой зашагала по тротуару. Ничего не скажешь, живое свидетельство талантов доктора Дарфилда.

Лавиния долго смотрела ей вслед, вспоминая о леди Раштон, превозносившей искусство гипнотизера. Очевидно, добрый доктор заботился о своих пациентах!

Она потянулась к молотку и громко постучала, хотя по-прежнему не понимала порыва, заставившего ее нанести визит гипнотизеру. Вероятно, всему причиной было огромное разочарование, перенесенное не далее как вчера. Она была так уверена, что миссис Раштон интересуется месмеризмом только потому, что это каким-то образом связано с Селестой. До чего же обидно! А она-то думала, что доказательство уже у нее в руках!

Дверь почти немедленно открылась. Очень красивый молодой человек улыбнулся Лавинии. До чего же хорош! И одет модно, в коричневый бархатный сюртук с желтым жилетом и бежевые панталоны. В галстуке, завязанном изящным узлом, поблескивает булавка. Светлые волосы подверглись безжалостной атаке щипцов для завивки. Искусно раскиданные волосы спускаются на лоб якобы небрежной волной, укладка которой, однако, требует много времени и усилий, проведенных перед зеркалом.

— Добрый день. Я хотела бы поговорить с доктором Дарфилдом.

— Вам назначено, мадам?

— К сожалению, нет.

Она поспешно ступила в переднюю, прежде чем он успел опомниться и вежливо ее выставить.

— Видите ли, этим утром у меня неожиданно случился нервный приступ и я срочно нуждаюсь в помощи профессионала. Боюсь, что, если не получу ее немедленно, со мной случится истерика. Остается надеяться, что вы сумеете попросить за меня доктора Дарфилда.

Молодой человек явно встревожился.

— Прошу меня простить, но доктор Дарфилд сегодня очень занят. Возможно, вы сумеете прийти завтра.

— О нет, я просто должна видеть его немедленно. Мои нервы в ужасном состоянии. Видите ли, они слишком расстроены, чтобы вынести все ужасы суровой действительности.

— Я понимаю, но…

Припомнив содержание объявления доктора Дарфилда, она кокетливо пожаловалась:

— Видите ли, я уже давно вдовею и чувствую, что одиночество тяжким бременем ложится на мою душу. Поверьте, это такое напряжение, какого не всякие нервы выдержат! — Она многозначительно похлопала по ридикюлю:

— Я, разумеется, готова заплатить сверх условленной платы за беспокойство и нарушение расписания доктора Дарфилда.

— Понимаю, — протянул молодой человек, задумчиво поглядывая на ридикюль. — Сверх условленной платы? И вперед?

— Разумеется.

— Почему бы вам не присесть? — с победоносной улыбкой предложил он. — А я пока посмотрю книгу записей. Возможно, я смогу устроить вам консультацию сегодня же днем.

— Не могу и передать, как благодарна вам за сочувствие.

Секретарь привел ее в небольшую комнату на другом конце передней и мигом исчез. Лавиния уселась, сняла капор и с профессиональным интересом осмотрела обстановку. Она привыкла к успокаивающей, уютной атмосфере, царившей обычно в приемных гипнотизеров, практиковавших месмеризм. Но декоратор доктора Дарфилда, очевидно, выбрал более эффектную тему.

Стены были расписаны фресками, изображавшими сцены купания в римских банях. Прекрасно нарисованные классические колонны служили обрамлением для пышнотелых, едва одетых дам, резвившихся в воде.

По углам стояли статуи в рост человека. Лавиния узнала в них копии скульптур обнаженных греческих и римских богов. При близком рассмотрении они к тому же оказались весьма щедро наделенными некоторыми мужскими достоинствами. Очень напоминает те произведения искусства, которые она продавала с немалой прибылью во время своих приключений в Италии.

У окон красовались краснофигурные греческие скульптуры, изображающие любовников в откровенных позах.

Привыкшая к тому, что в торговле антиквариатом не иссякал спрос на обнаженных греко-римских богов и подобные вазы, Лавиния даже немного растерялась, увидев все это в приемной гипнотизера.

Низкий мужской голос привлек ее внимание к маленькой группе, собравшейся в углу. Три дамы, вероятно пациентки, сидели вокруг молодого человека, показавшегося ей даже красивее секретаря, если только такое было возможно. Он читал дамам толстую книгу в кожаном переплете. Лавиния узнала строки одного из самых чувственных сонетов Шекспира. Радуясь возможности послушать прекрасную декламацию, она подобрала юбки и встала, чтобы подобраться ближе к чтецу. Но дверь приемной растворилась и светловолосый секретарь, сделал знак Лавинии.

— Мистер Дарфилд примет вас немедленно, — тихо сказал он.

— Прекрасно!

Она проворно последовала за ним. Секретарь прикрыл за собой дверь и кивнул в сторону лестницы.

— Кабинет доктора Дарфилда этажом выше, — сообщил он. — Пойдемте, я покажу вам.

— Спасибо.

Он наградил ее очаровательной улыбкой.

— Но я должен попросить вас заплатить вперед.

— Да, разумеется, — кивнула Лавиния, роясь в ридикюле.

Сделка совершилась быстро и без лишних слов, после чего секретарь проводил ее наверх и с поклоном ввел в комнату.

— Пожалуйста, садитесь в специальное кресло. Доктор Дарфилд сейчас придет.

Она сделала шаг вперед и очутилась в тускло освещенном помещении. Окна были затянуты тяжелыми драпировками. На столе горела одинокая свеча. В воздухе стоял приторный запах благоуханий.

Дверь за ней тихо закрылась. Когда глаза привыкли к полумраку, она увидела посреди комнаты гигантское мягкое кресло с необычной, привинченной к ножкам подставкой для ног и широкими подлокотниками. На небольшой каталке стояло непонятное механическое устройство с изогнутой рукояткой.

Она отложила шляпку и уселась в кресло, оказавшееся довольно удобным даже с опущенной подставкой.

Дверь Снова открылась, как раз в ту минуту, когда она, нагнувшись, изучала устройство подставки. Послышался низкий звучный голос:

— Миссис Лейк? Я доктор Дарфилд.

Лавиния поспешно выпрямилась. На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина в причудливо расписанном синем одеянии, выдававшем принадлежность к истинным последователям Месмера. Она читала воспоминания тех, кому повезло видеть великого целителя за работой. Согласно этим воспоминаниям, Месмер предпочитал свободные одеяния, неяркое освещение и негромкое музыкальное сопровождение в исполнении красивых молодых людей. Наблюдатели также отмечали огромное количество женщин, просивших помощи у Месмера.

Каштановые волосы Дарфилда были уложены в модную прическу, которая идеально ему шла и позволяла увидеть в самом выгодном свете его проницательные глаза и скульптурный профиль. Лавиния решила, что он не так красив, как его ассистенты, возможно потому, что гораздо старше их. Впрочем, она сама достигла возраста, когда джентльмен с морщинками в уголках глаз, на лице которого отражается нелегко приобретенный жизненный опыт, интригует куда сильнее, чем юнец с гладкой, румяной физиономией.

Она постаралась вымучить благодарную улыбку, того рода, какой, по ее мнению, дама, находящаяся на грани истерики, может приветствовать своего спасителя.

— Как мило с вашей стороны принять меня без предварительной записи, — промурлыкала она.

— Секретарь передал, что ваши нервы в ужасном состоянии, — заметил доктор, входя и закрывая за собой дверь. — И что вы нуждаетесь в немедленной помощи.

— Да, последнее время я нахожусь в постоянном напряжении и боюсь, мои нервы не выдержали. Надеюсь, вы сумеете избавить меня от тревог и беспокойства.

— Буду счастлив сделать все, что смогу, — заверил Дарфилд и, подняв свечу, переставил поближе к себе. — Могу я спросить, откуда вы узнали мое имя?

— Видела объявление в газете, — ответила она, не желая упоминать имя миссис Раштон.

— Ясно.

Он уселся на стул так, что их колени почти соприкасались, и устремил на Лавинию пристальный взор. Теперь между ними было только пламя свечи, но его глаза, казалось, проникали в самую ее душу.

— Вас, случайно, не рекомендовал кто-то из моих пациентов?

— Нет.

— Прекрасно. В таком случае я должен объяснить суть моего лечения. Пожалуйста, расслабьтесь и смотрите только на пламя.

Не хватало еще, чтобы он загипнотизировал ее. Уж этого она не допустит! Кроме того, судя по словам родителей, она плохо поддавалась гипнозу, хотя сама освоила все тонкости профессии и знала, как выглядят те, кто находится в трансе. Притворство позволит ей наблюдать доктора Дарфилда за работой. Даже если это не позволит ей продвинуться в расследовании, всегда интересно наблюдать за действиями последователя Месмера.

— Дамские нервы слишком деликатны, в полном соответствии с мягкой, утонченной натурой, какой природа одарила женщин, — почти декламировал доктор. Дарфилд бархатным мелодичным голосом, который мог бы принести ему славу на театре. — Особенно это верно для вдов, лишенных любви и внимания мужа.

Лавиния вежливо кивнула, стараясь скрыть нетерпение. Предположение, что нервные расстройства, вместе с множеством весьма неясных симптомов, носящих общее название женской истерии, появляются чаще всего у дам, которые проводят ночи в одинокой постели из-за отсутствия мужа или любовника, было широко известно среди медиков. Мало того, это было достаточно старым и не раз подтвержденным наблюдением.

— Беспокойство, возбуждение или, напротив, меланхолия прекращаются у дам, перенесших кризис в процессе лечения, — пояснил Дарфилд.

— Кризис?

— Да. На языке медицины это называется истерическим пароксизмом или приступом.

— Я слышала этот термин, — кивнула Лавиния.

Это было чистой правдой, но именно сейчас ей впервые пришло на ум, что решение изобразить транс, возможно, не такое уж блестящее, как казалось раньше. Она никогда раньше не видела пациентку в истерическом припадке и, следовательно, не знала, как себя вести. Проблема заключалась в том, что у каждого гипнотизера были свои методы и приемы. Она училась у родителей, которые не слишком верили в исцеление посредством искусственно вызванных приступов истерии. Отец часто твердил, что хотя результаты при этом и поразительны, но эффект лечения крайне непродолжительный.

— Истерический пароксизм устраняет застой в потоке естественных магнетических жидкостей тела, — спокойно продолжал доктор Дарфилд. — Вам нет причин волноваться. Мои пациенты уверяют, что это дает весьма приятные конвульсии, сопровождаемые чрезвычайно успокаивающим действием на нервы. Месмер и многие ученые считают кризис лучшим средством.

— Понимаю.

— Ну а теперь, чтобы добиться максимального успеха, вам нужно устроиться поудобнее.

Он подался вперед и нажал на небольшой рычаг чуть ниже подлокотника, который Лавиния ранее не заметила. Подставка для ног немедленно поднялась. Лавиния все еще удивлялась хитрому устройству, когда неожиданно заметила, что Дарфилд поднялся и зашел ей за спину. Теперь она оказалась в полулежачем положении, что показалось ей немного странным, но достаточно удобным. Голова откинулась так, что взгляд был устремлен в потолок с изображением вечернего неба, по которому плыли легкие розовые облачка. Кое-где серебрились звезды.

— Весьма необычное кресло, — заметила Лавиния.

— Моей конструкции.

Доктор Дарфилд зашел сбоку, не переставая объяснять, насколько хрупка и деликатна женская конституция и как неестественно для взрослой дамы не иметь возможности регулярно вступать в укрепляющие, бодрящие супружеские отношения.

— К сожалению, — добавил он, — многие замужние женщины тоже страдают от подобных симптомов вследствие отсутствия надлежащего внимания со стороны своих мужей.

Она распознала тот спокойный, властный тон, который использовался гипнотизерами, чтобы вызвать легкий транс, и попыталась сделать соответствующее выражение лица.

— Пожалуйста, смотрите на свечу, — добавил он мягко, но непререкаемо и, поднеся свечу к ее лицу, стал описывать небольшие круги.

— Думайте о самой чувствительной и нежной области женского тела, — бормотал он. — Именно там чаще всего случается застой, вызывающий нервные расстройства у дам. Я должен устранить это напряжение, чтобы вы смогли найти облегчение.

Она знала, что манипуляции со свечкой служат для концентрации внимания, но все же вежливо следила глазами за огоньком.

— Отдайтесь моему целительному прикосновению, миссис Лейк.

Его голос, все еще мелодичный, постепенно становился все более настойчивым. Он наклонился над креслом — так низко, что складки одеяния коснулись ее руки.

— Сейчас я поставлю свечу, — объявил он, не отрывая от нее взгляда. — Вы закроете глаза и покоритесь моему голосу.

Лавиния послушно опустила ресницы, но не устояла перед искушением подглядывать.

— Думайте только о многодневном застое в этой деликатной, исключительно чувствительной части вашего тела, — велел доктор, подтягивая к креслу каталку, на которой стояло механическое устройство. — Не пытайтесь подавить скопившееся там напряжение. Пусть растет и распространяется. Скоро я избавлю вас от ощущений жара и стеснения, ослабляющих ваши нервы.

Сквозь полуопущенные ресницы Лавиния увидела, как он берет маленький флакончик и вынимает пробку. В воздухе разлилось чудесное благоухание. Должно быть, какое-то душистое масло, решила она.

— Я изобрел простейшее устройство, позволяющее намного усовершенствовать традиционные методы гипнотической терапии при лечении нервных расстройств, — пояснил Дарфилд. — Оно не только весьма эффективно, но дает неоценимую помощь в устранении застоя в нижней части тела, как вы сами скоро узнаете.

Лавинии отчего-то стало не по себе. Кажется, ее дурные предчувствия сбываются!

Дарфилд наклонился и потянул еще за один рычаг. Подставка для ног неожиданно разделилась на две половины, разъехавшиеся в разные стороны. Лавиния на миг оцепенела от страха, сообразив, что сидит с разведенными ногами, словно на спине лошади.

Тревога пронзила ее. Пусть конечности по-прежнему прикрыты юбкой до самих щиколоток, но само положение достаточно неловко, если не сказать более.

Она напомнила себе, что перед ней целитель. Профессионал, который каждый день принимает страдающих нервами дам. Пациентки превозносят его.

А она? Как далеко хочет зайти она сама в роли больной?

Доктор Дарфилд подкатил узкую каталку еще ближе, так, что она оказалась между расставленными ногами Лавинии. Сквозь вуаль ресниц она заметила длинный металлический кронштейн, приделанный к аппарату и заканчивавшийся мягкой кисточкой. Дарфилд несколько раз повернул рукоятку, словно желая убедиться, что устройство работает. Кронштейн вместе с кисточкой быстро завертелся.

— Теперь я воспользуюсь аппаратом для управления волнами животного магнетизма в вашем теле, — объявил Дарфилд. — Думайте об этих волнах как о стремительном потоке воды, который должен прорваться сквозь плотину, прежде чем попасть в тихий, спокойный водоем. Думайте об этом медицинском приборе как об инструменте, который высвободит этот внутренний поток. Целиком отдайтесь ощущениям, мадам, и не забывайте — вы в руках доктора.

Он схватился за ее подол и стал медленно поднимать юбки, подталкивая другой рукой каталку ближе к сочленению ее ног. Только сейчас Лавиния поняла, каким именно образом он намеревается применить вращающуюся кисточку, чтобы устранить так называемый застой.

— Доктор Дарфилд! Немедленно прекратите! — приказала она, выпрямляясь и сводя ноги. — Довольно!

Она порывисто вскочила, повернулась лицом к нему и заметила, что он наблюдает на ней с выражением глубокой озабоченности.

— Успокойтесь, мадам. Ваши нервы и в самом деле до крайности расстроены.

— Боюсь, им придется остаться в таком состоянии. Мне не нравятся ваши методы, сэр. И я не собираюсь позволить вам лечить меня этим непристойным устройством.

— Мадам, уверяю вас, что мои методы основаны на принципах современной науки и вековой медицинской практики. Каждый известный врач, от Галена Пергамского до прославленного Калпепера, советовал применять энергичный массаж этой части женской анатомии для лечения приступов истерии и нервных расстройств.

— Весьма интимная форма массажа, если хотите знать. Дарфилд оскорбленно вскинул голову.

— Позвольте заявить, что в моих методах нет ничего незаконного. Я попросту усовершенствовал старомодные ручные приемы, которые до того применялись докторами. Современное механическое устройство позволяет добиться лучших результатов.

— Вряд ли тут речь может идти о лучших или худших результатах!

— Ошибаетесь, может, если пытаешься преуспеть в этом бизнесе, черт бы все это побрал, — прошипел доктор, злобно поджимая губы. — Знаете ли вы, что до разработки своего устройства мне приходилось мучиться почти час, прежде чем некоторые пациентки достигали пароксизма. Имеете ли вы хоть малейшее представление, скольких трудов мне это стоило?! Поверьте, мадам, это чертовски тяжелый труд!

— Труд?! — возопила она, тыча пальцем в кресло и хваленый аппарат. — Вы называете это трудом?

— Совершенно верно, называю. Думаете, так легко снова и снова вызывать пароксизм у бесконечной череды пациенток? Заявляю, мадам, что временами мои руки так уставали, а пальцы так саднили, что я был вынужден смазывать их на ночь бальзамом.

— Только не ожидайте от меня участия! — фыркнула Лавиния и, схватив шляпку, рванулась к двери. — Похоже, вы со своими методами неплохо преуспеваете!

— Да, на расходы хватает, но и только. Состояния на этом деле не сделаешь. К несчастью, до сих пор мне не удавалось привлечь внимания высокопоставленных дам из общества. Вот где настоящие деньги!

— Это мне хорошо известно, — кивнула она, невольно заинтересовавшись. — Хотите сказать, что ваши заманчивые объявления в газетах так и не привели к вам более избранную клиентуру?

— Светские львицы всегда требуют рекомендаций от тех, кто вращается с ними в одном кругу, — пробормотал он.

— Рекомендации так трудно получить, — сочувственно вздохнула Лавиния.

— Совершенно верно, — кивнул он, подозрительно прищурившись. — Но теперь нам следует вернуться к вопросу о ваших расстроенных нервах, мадам. Если бы вы только позволили мне применить устройство…

Лавинию передернуло.

— Нет, спасибо, — отказалась она, открывая дверь. — Не думаю, что мои деликатные нервы способны выдержать подобное лечение. Доброго вам дня, доктор Дарфилд.

Она величаво выплыла в коридор, но, оказавшись одна, бегом спустилась по лестнице. Однако, спеша удрать, она едва не столкнулась с белокурым секретарем. Тот вовремя отскочил и учтиво распахнул входную дверь. Стараясь казаться спокойной и беспечной, она вышла на улицу и даже умудрилась изобразить вежливую улыбку при виде поднимавшейся на крыльцо женщины. Но на душе скребли кошки.

Пришлось признать, что идея познакомиться поближе с доктором миссис Раштон оказалась не столь уж блестящей. Какое счастье, что она ни словом не упомянула об этом Тобиасу за завтраком! Теперь ей по крайней мере не придется давать ему отчет о своем походе к Дарфилду.

Она уже миновала темный переулок, не обратив внимания на стоявшего в тени мужчину, пока тот не выступил вперед. Когда он догнал ее и пошел рядом, Лавиния повернула голову и подскочила от неожиданности:

— Тобиас…

— Приятный день для прогулки, не так ли? — осведомился Тобиас.

— С чего это вдруг ты прячешься в переулках?! У меня едва сердце не разорвалось! Что это ты, спрашивается, вытворяешь?

— Значит, не могла устоять, чтобы не взглянуть на добрейшего доктора? — допрашивал Тобиас, не скрывая издевательской ухмылки. — И что? Позволила Дарфилду ввести себя в транс?

— Нет. Как выяснилось, я для этого неподходящий объект.

— Неудивительно. Ты не из тех, кто подчиняет свою волю чужой.

— Можно подумать, ты лучше, — огрызнулась она. — Только вспомни, как ты сопротивлялся, когда я предложила облегчить боль от раны!

— Вы не раз давали мне невероятное облегчение немного иного рода, мадам. Я несказанно доволен вашим лечением.

— Это не так смешно, как тебе, возможно, кажется, — пробормотала Лавиния. — Что ты здесь делаешь?.. Господи, да ты следил за мной!

— Признаю, что меня разбирало любопытство. Итак? Узнала что-нибудь полезное?

— Наш первый клиент — гипнотизер, а убитая кое-что понимала в этой науке, — сухо пояснила она. — Да, признаю, тот факт, что вторая наша клиентка, миссис Раштон, посещает гипнотизера, несколько взволновал меня. Именно ты учил меня не доверять совпадениям.

— Учитывая количество людей, которые обращаются к гипнотизерам по поводу расстроенных нервов, было бы куда поразительнее, если бы миссис Раштон не лечила свои, — сухо заметил он. — Итак, ты удовлетворена результатом поисков в этом направлении?

Лавиния смущенно откашлялась.

— Вполне.

— И убеждена, что у Дарфилда вполне законная практика? Ничего странного?

— Абсолютно.

Тобиас с задумчивым видом оглянулся на зеленую дверь.

— Очевидно, он специализируется на дамах, если судить по тому, что, пока я ждал тебя, в этот дом потоком шли страждущие пациентки.

— Да собственно говоря, так и есть. Он славится своими методами излечения истерии.

— Никогда не мог понять, что такое истерия.

— Несведущему человеку это трудно объяснить, — холодно проговорила она. — Достаточно сказать, что лечить такое недомогание чрезвычайно выгодно как дипломированным докторам, так и гипнотизерам, поскольку пациент от него не умирает и не излечивается. Истерия требует постоянного врачебного наблюдения.

— Как в случае с миссис Раштон.

— Совершенно верно.

— Что же, весьма оригинальная профессия, если она требует повторных визитов едва ли не до конца жизни пациента.

Он взял ее под руку и стал переходить улицу.

— Каким же образом доктор Дарфилд лечит женскую истерию?

— А с чего это вдруг ты этим интересуешься?

— Не мог не заметить, что дамы просто взбегают по ступенькам — так им не терпится поскорее попасть к доктору. Кроме того, миссис Раштон едва ли не с благоговением вспоминала о сеансах. Должно быть, методы лечения доктора Дарфилда не только эффективны, но и безболезненны.

— Разумеется.

Тобиас неожиданно остановился и вновь обернулся лицом к зеленой двери. Лавинии очень не понравилось опасно-задумчивое выражение его лица.

— Я не мог также не заметить, что ты едва не слетела с крыльца и, похоже, тебе не терпелось поскорее покинуть гостеприимный кабинет доктора Дарфилда.

— Я спешу. Мне еще нужно переделать множество дел.

— Что случилось у Дарфилда, Лавиния?

— Ничего особенного, — жизнерадостно заверила она. — Как ты и предполагал, визиты к нему миссис Раштон вполне естественны и никоим образом не связаны с нашим делом.

— Ты уверена, что ничего не хочешь мне сказать?

— Томас, клянусь, иногда ты прилипчив, как клещ!

Она судорожно схватилась за часики, пришпиленные к ротонде.

— Боже, как летит время! Я хотела по пути домой зайти в магазин!

— Насчет дарфилдовских методов лечения…

— Не забивайте себе голову пустяками, сэр! Заверяю, что его методы исцеления нервных расстройств вполне вмещаются в общепринятые границы традиционной и давно освоенной медицинской и гипнотической практики.