Вольные стрелки

Глава XII. ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР

Я тоже хотел войти в палатку. Но несколько слов, произнесенных одним из спутников доктора, так поразили меня, что я замер на месте.

- Это Лола Вергара, - сказал санитар. - Можете верить мне на слово. Человек, имевший счастье хоть раз видеть эту девушку, уже никогда не забудет ее и всегда будет рад случаю встретиться с нею вторично.

- Ты прав, Энтон Чико. Я сам знаю парня, который охотно дал бы несколько золотых за один ее взгляд. С удовольствием дал бы!

- Кто это? Кто это?

Санитары были живо заинтересованы.

- Храбрый капитан гверильясов - Райас. Мне доподлинно известно, что ему очень бы хотелось увидеть эту девушку.

- Да ведь брат красотки служит в отряде Райаса. Она проделала с ним весь поход. Три дня назад я видел ее собственными глазами около Пуэнте-Насиональ.

- Совершенно верно. Я тоже видел ее, - заметил первый санитар. - Она была там вместе с другими женщинами, сопровождавшими гверилью. Но потом я потерял ее из вида. Она исчезла неизвестно куда. Так же, как и другие, капитан Райас не имеет понятия о ее местопребывании. Иначе, зачем бы ему понадобилось предлагать золотой за сообщение о том, где она находится.

- Он давал за это золотой?

- Ну да. Я сам присутствовал при этом.

- Кому же он предлагал это?

- Тому отвратительному метису, который все время вертелся вокруг нашего лагеря. Дело было, как я уже сказал, в Пуэнте-Насиональ. Я стоял под мостом у последней сваи. Начинало темнеть. Вдруг вдали показались две фигуры. Я узнал капитана Райаса и метиса. Разговор у них шел об этой самой красавице. Несколько раз доносилось до моего слуха ее имя. Что именно говорили они о ней, я не знаю, так как мне приходилось держаться на почтительном расстоянии, чтобы меня не заметили. Но это предложение я слышал вполне отчетливо.

- Какое предложение?

- То самое, о котором я уже говорил вам. Райас пообещал метису золотой. «Узнай, Сантучо, - сказал он, - куда он спрятал девушку».

- Да кто ее спрятал-то?

- Карамба! На этот вопрос я не берусь ответить. А впрочем, кто же мог спрятать ее, кроме ее родного брата Калроса?

- Во всей этой истории есть что-то нехорошее, - задумчиво заметил один из санитаров.

- Во всяком случае, не девушка, - шутливо отозвался Энтон Чико.

- Зато метис в достаточной мере противен. Не правда ли, товарищи?

- Человек, пользующийся его услугами, тоже не слишком привлекателен, - сказал санитар, до тех пор не принимавший участия в разговоре. - В прошлом его много черных пятен.

Говоривший пододвинулся к своим приятелям и понизил голос до шепота.

- Готов побиться об заклад, что его физиономия мне знакома. Да, столкнулся однажды с Райасом нос к носу. Но тогда он был в маске.

- В маске? - переспросило несколько голосов.

- Да, в черной шелковой маске. Я встретил его во время моей предпоследней поездки. Я сопровождал караван Хозе Виллареса. Мы везли товары в Калледе-Мерседерос. В Пинале, между Перотой и Пуэбло, на нас напали разбойники. И пока они развьючивали наших мулов и растаскивали наше добро, все мы, не исключая Хозе, принуждены были лежать на животе, уткнувшись лицом в траву. Негодяи забрали только самые ценные товары. Но все-таки бедный Хозе совершенно разорился, и с тех пор ему так и не удалось снова стать на ноги.

- При чем тут все это, друг? - спросил один из присутствующих, видимо, желая вернуться к основной теме разговора. - Какое отношение имеет это к капитану Райасу?

- Я и забыл про капитана Райаса! - воскликнул рассказчик. - Впрочем, моя разбойничья история имеет к нему прямое отношение. Сальтеадоры, напавшие на наш караван, были в масках. Просматривая украденные у Хозе бумаги, предводитель на минуту приподнял свою черную шелковую маску. Я успел бросить беглый взгляд на его гнусную физиономию. Но одного этого взгляда было достаточно, чтобы она навсегда запечатлелась в моей памяти. Увидев в нашем лагере Райаса, я сразу понял, с кем мы имеем дело. Он и предводитель разбойников, ограбивших Хозе, - одно лицо. Это так же верно, как и то, что я умею отличить вино от воды.

- А если и так! - воскликнул один из санитаров, не страдавший, по-видимому, избытком нравственной строгости. - Что за беда, если капитан Райас и в самом деле немного погулял по большой дороге? В нашей армии много таких офицеров. Я берусь назвать нескольких генералов, которые в свое время тоже нападали на караваны с криком «Кошелек или жизнь!»

- Замолчи, приятель, - перебил его другой. - Доктор выходит из палатки. Осторожней! Рассуждения такого рода считаются изменой.

Любопытство, с которым я прислушивался к этому интересному разговору, помешало мне войти в палатку. В надежде, что я не понимаю их языка, санитары говорили довольно громко. Каждое слово их отчетливо доносилось до меня. Чтобы не возбудить у них подозрений, я делал вид, что шепотом беседую с одним из американских солдат, стоявших поблизости.

С появлением доктора тотчас же воцарилась тишина. Сделав несколько шагов ему навстречу, я осведомился о здоровье раненого.

- Благодаря вам, кабальеро, состояние его не оставляет желать ничего лучшего. Но, судя по тому, что он поведал мне, и что вы, по-видимому, тоже знаете, - дальнейшее пребывание его здесь невозможно.

Их этих слов я вывел заключение, что Калрос рассказал доктору о происшествиях минувшей ночи.

- Сколько времени предполагаете вы еще простоять здесь? - спросил мексиканец.

- Я получил приказ сняться с лагеря и ровно в полдень двинуться дальше.

- Вероятно, в Халапу?

- Да, в Халапу.

- В таком случае молодого человека лучше всего отправить в Эль-План. Должно быть, часть вашей армии останется здесь?

- Таково намерение нашего главнокомандующего.

- В Эль-Плане раненый будет чувствовать себя превосходно. Маленькое путешествие на носилках не причинит ему вреда. Я могу прислать за ним полдюжины санитаров или, если это окажется затруднительным, несколько мирных крестьян.

- Не лучше ли отвезти его в Халапу? - спросил я. - К тому же и климат там гораздо лучше.

- Это верно, - согласился со мною врач. - Но до Халапы очень далеко. У нас нет ни одной санитарной кареты. Кто согласится нести туда простого солдата?

- Это на редкость симпатичный юноша. Я думаю, что мои товарищи с удовольствием перенесли бы его, если только вы…

Говоря это, я оглянулся в надежде, что кто-нибудь услышит и поддержит меня.

Лицо молодой харочо, стоявшей у входа в палатку, светилось глубокой благодарностью. Должно быть, благодарность эта относилась к доктору, обещавшему скорое выздоровление ее брату. Но, по обыкновению, я принял все на свой счет. В блеске ее прекрасных улыбающихся глаз мне почудилось согласие на мое предложение.

Разумеется, доктор не понимал, почему я проявляю такое горячее участие в судьбе раненого харочо.

Гораздо больше занимал меня вопрос о том, догадывается ли об этом Лола. Одаренная проницательностью, свойственной ее расе, она, по всей вероятности, уже заподозрила истину.

Ласковая полуулыбка, игравшая на ее устах в то время, как она слушала мое предложение, как будто подтвердила это.

Но может быть, вся ее ласковость была только проявлением признательности за мое дружеское отношение к Калросу?

- Против отправки раненого в Халапу мне возразить нечего, - после некоторого размышления заявил доктор.

Он пристально посмотрел на меня.

- Вы очень добры, кабальеро. Великодушие чужестранца и врага особенно ценно.

Легкая усмешка появилась на его лице.

- Впрочем, продолжая быть гуманным, вы только останетесь верны себе.

Усмешка на его губах стала немного явственнее. Она сопровождалась беглым взглядом в сторону Лолы.

- Прежде всего, - продолжал он, заметив мое смущение, - нам следует поговорить о предстоящем путешествии с самим пациентом. Не правда ли, сеньорита?

- Да, сеньор, - ответила девушка. - Я сейчас поговорю с братом. Калрос, - сказала она, повернувшись лицом к палатке, - молодой офицер, спасший тебе жизнь, предлагает отправить тебя в Халапу. Согласен ли ты ехать туда? Доктор утверждает, что воздух Халапы будет тебе полезнее здешнего.

С сильно бьющимся сердцем ждал я ответа раненого.

Ждать мне пришлось довольно долго. Калрос, очевидно, размышлял.

«Что-то будет?» - мысленно восклицал я.

- По-моему, тебе следует согласиться, - решительно заявила девушка. - В Эль-Плане слишком жарко.

«Благодарю тебя, дорогая Лола!» - подумал я, ожидая решения Калроса с таким же нетерпением, с каким преступники ждут приговора.