Вольный Флот. К теплым морям. Том второй: "Под Флагом "Интернационала"

Глава 16. Раны Победителей

Доктор, деликатно постучав, вошел в капитанскую каюту в сопровождении Лиссы, которая исполняла роль медсестры. Поменяв повязки и оценив состояние ран он удовлетворенно кивнул.

— Гут! Отличный динамика… — Доктор покосился на тарелку с недоеденной кашей, — Вы нихт есть?

— Аппетита нет… — буркнул Капитан.

— Вы есть должны питайтся.

— Не лезет.

— У вас ранений брюшной полость. Вам есть показан диета.

— Да я понимаю… Но не лезет, проклятая! Мяса хочу!

Доктор тяжело вздохнул массируя переносицу.

— Гут! «Horosho» как у вас говорят. Съешьте все, и я есть распоряжайтся приготовить вам кляйне кусочек нежирный рыба на пару.

Капитан взял тарелку и одним движением ухнул её содержимое себе в пасть.

— Аусгетрайнихт! Теперь, с ваш позволений, я идти смотрейт остальной пациент.

— Как там они?

— Гроссе беспокойный публика — Бьернсон уже совсем поправляйтся. Гораздо больший скорость восстановлений. После инициаций, берсерки начинайт становится с каждый раз всё сильнее. Тролль есть нарушайт постельный режим…

— Михай как?

— Потеря рука — я есть ожидайт депрессий, но он нихт унывайт. Остальной механики его посещайт регулярно. Утром приносийт безумный проект протез. Есть думайт, что человеческий тело можно ремонтировайт так же, как неисправный механика… Я делайт свой замечаний — с точка зрений медицин и анатомий. Они уверяйт, что к вечер все перепроектировайт.

— Хорошо, что заботятся. Сейчас ему это надо. Бардья как?

— Рана бедро, множественный гематомы. В остальном есть гут и деятейлен. Организовывайт из пленный бригада по ремонт и уборка.

— Не опасно?

— Найн. Рядовой состав есть деморализован и готов сотрудничайт.

— Про корабль у них выяснили?

— Йа! Отправной точкой была резиденций Орден. Я есть полагайт, что они возвращайтся туда же. У меня есть гроссе надежды на данный с прибор, но я пока нихт имейт время ими занимайтся.

— Думаешь Антоху они туда утащили?

— Если он есть быть на борт — определенно.

— Проворонили его так бездарно… — Капитан помолчал, — Надо узнать про это место поподробнее. Ликтор, надеюсь, под замком?

— Йа! Мы есть держайт его, айн рыцарь и Посвященный отдейльно.

— Где?

— В моей каюте… — с недовольной гримасой пожаловалась Лисса.

— А ты теперь где?

— В каюте Антона. Чего? Не буду же я спать на полу в общем месте.

— От оно че… — сурово сдвинул брови Капитан, — А я то думал, мне эти звуки из-за стенки мерещатся.

— Во первых — он сам разрешил, а во вторых — ничего подобного. Чума подтвердит.

— А она че там забыла?

— Пока Бьернсон есть находийтся в лазарет, их кубрик мы использовайт для содержаний рядовой пленный. Я решайт, что пусть она свой присутствий сдерживайт девиантный наклонности мой племянница.

Лисса при этих словах отвернулась, чтобы спрятать ухмылку. Капитан покосился на неё с подозрением, но ничего говорить не стал. Когда Доктор с племянницей ушли он, тяжело кряхтя и ругаясь, перебрался за стол и вызвал мостик.

— Доложи как там у вас. В целом… Разрешаю в свободной форме.

— Дык нормально все! — Федор слишком буквально понял «в целом и в свободной форме».

— Это хорошо, что нормально. Курс, скорость?

— А! Так держимся ранее намеченного курса. Скорость — тридцать узлов. Марио отдыхает, я — вахту тащу. Горизонт чист, шторма пока не ожидается. Посторонних судов за время несения вахты замечено не было.

— Угу… Ладно — так держать. Марио проснется — передай ему, что бы скорректировал курс — заход на Мукотту отменяется. Нам надо как можно скорее теряться. Второго такого визиту мы можем не пережить.

— Есть передать, что заход на Мукотту отменяется.

— Молодец… Если что — вызывай. Я у себя…

Откинувшись в кресле Капитан злобно почесал зудевший шов на боку, потом вздохнул и, достав карту, нашел на ней долину Нана. «Держись, Антоха… Мы че-нить скумекаем…».

Внутренности каземата не походили на обычную тюремную камеру. Посредине круглого помещения с окнами-бойницами направленными вовнутрь стояла железная клетка, чья дверь открывалась путем втягивания вверх в щель на потолке. Там же располагался невидимый и недоступный из клетки запор. Внутри, из мебели был только матрас, а из удобств — вмурованный в пол примитивный клозет, над которым располагался кран служивший, одновременно, как для смыва нечистот так и для умывания. Труба крана была прихвачена хомутами к пруту решетки так часто, что даже сумей пленник отломать от неё кусок, то он был бы слишком короткий, чтобы использовать его как рычаг или оружие.

Старпом, с комфортом расположившийся на матрасе, услышав шаги приоткрыл глаз.

— А! Вам, всё таки, надоело разглядывать меня издалека и вы решились подойти поближе? Брата Аргуса я уже знаю, второго тоже видел, а вы, судя по наряду — местная «большая шишка»?

Магистр Якобус остановился в трех шагах от решетки. Сопровождавшие его Кассий и Аргус почтительно встали чуть позади. Прыжком поднявшись, Старпом сладко потянулся и, подойдя к решетке, с ленивым интересом изучил Магистра. Потом перевел взгляд на Аргуса и дружелюбно подмигнул.

— Давно не виделись! Вы уж извините за вашего ученика — надеюсь, с ним всё будет в порядке. Я честно не со зла. Кто-ж думал, что Ординатор окажется таким хлипким?

— Лекари говорят, что он оправится…

— Ну вот и чудно. Мне не хотелось бы омрачать нашу первую, за много лет, встречу таким досадным происшествием, но я правда очень не люблю, когда у меня перед лицом машут всякими нестерильными железками. К сожалению, сесть и выпить я вам, пока, не могу предложить…

— Довольно! — раздраженно прервал его Кассий, — В присутствии Магистра молчать, пока он не дозволит тебе говорить!

— Или..?

— Ты не понял?

— Неа… Это для тебя он босс. А для меня — просто мужик в смешном платье. С какого перепугу я должен перед ним смиренно умолкать?

— С такого, что Магистр владеет твоей судьбой!

— Нет судьбы кроме той, что мы делаем сами…

— Заткнись! — Кассий сделал угрожающий шаг вперед, кладя руку на рукоять меча, — Или клянусь Всемогущим…

— Попробуй! — Старпом приглашающе махнул рукой, — Давай, подходи. Посмотрим, где окажется эта штука в итоге.

— Стоять… — спокойно, без эмоций приказал молчавший до сих пор Магистр, — Он тебя провоцирует.

— Серьезно? — Старпом усмехнулся, — Так заметно?

— Ты знаешь, почему ты здесь?

— Как всегда — меня с кем-то перепутали. Я в свое время позировал для рекламы бритвенных лезвий, поэтому мой профиль всем кажется знакомым.

— Не думаю, — Магистр раздраженно дернул уголком рта, — Кто ты?

— В философско-метафизическом смысле?

— Шутишь? Это хорошо…

— У меня острое чувство дежавю, — Старпом притворно задумался, — Правда, тогда все закончилось не очень хорошо…

— Тогда ты не был заперт в клетке как дикий зверь.

— Тогда у меня ноги были в тазике с цементом, что тоже заставляло моих оппонентов думать, что у них все под контролем.

— Считаешь, тебе удастся отсюда выбраться?

— А думаете нет?

Не ответив, Магистр развернулся и вышел. Пройдя до небольшой ниши, он остановился возле ожидавшей его там сестры Ливии.

— Докладывай.

— Я не смогла. На нем Печать Тайны.

— Печать Тайны? Как такое может быть!?

Магистр обернулся на следовавших за ним Кассия и Аргуса.

— Кто мог наложить ее?

— Не знаю.

— Вы уверены, что это именно она, а не какой-то нечестивый обряд?

— Насколько позволяют мои способности…

— Ничего не понимаю…

— Позвольте мне побеседовать с ним, — осторожно попросил Аргус, — Возможно, мне удастся что-то выяснить. Все-таки, он знал меня в детстве…

— Не вижу в этом смысла.

— Печать Тайны — прерогатива высшего клира. Божественное чудо. Надо выяснить, откуда она в его разуме, иначе на суде могут возникнуть проблемы.

— Суда не будет…

— Мы не можем лишать человека свободы просто так.

— Это не человек. Это зверь. Опасный зверь и его место в клетке.

— Я говорю не о нем, Магистр. О нас. Мы не звери. У нас есть закон и должны ему следовать.

— Учите своих учеников, Ментор! — Магистр раздраженно отвернулся, — А я сам решу, что мы должны с ним сделать. Но если вам так хочется — беседуйте. Хотя, на вашем месте, на многое я бы не рассчитывал…

Лисса расположилась у планшира возле своей старой каюты, превращенной ныне в камеру для высокопоставленных пленных, читая книгу и наблюдая за происходящим на палубе. Там Чума строила пажа который считал, что он слишком высокороден, чтобы драить гальюн. Словесная перепалка ожидаемо перешла в рукоприкладство — на «Интернационале» считалось, что один хороший подзатыльник заменяет час душеспасительных бесед. Паж попытался в ответ помахать руками, но был позорно бит. После чего, размазывая по лицу слезы пополам с соплями, стянул с головы брошенную сверху вонючую тряпку и, ускоренный пинком, исчез в гальюне.

Расхаживающий рядом Обмылок прикрикнул на остальных пленных, чтобы не отвлекались от работы. В отсутствии Старпома он вообще стал вести себя гораздо увереннее. Лисса, глядя как он гордо расхаживает по палубе, усмехнулась и перелистнула страницу. Сверху высунулся посмотреть Боцман.

— Что за шум?

— Некоторое недопонимание, возникшее на почве трактовки сословных прав и привилегий.

— Опять этот щенок возникает?

— Можно и так выразится.

— В морду ему дали?

— Разумеется. Вы же знаете местные нравы.

— Правильно. Если че — зовите. Я в кладовой. Считаю сколько чего во время драки попортили…

— Обязательно.

Боцман скрылся. Перелистнув страницу Лисса попыталась вновь погрузится в чтение, но её снова отвлекли.

— Простите, госпожа, не могли бы вы мне уделить немного внимания?

Обернувшись, Лисса увидела Ликтора, высовывающегося из-за наваренной на иллюминатор решетки.

— Слушаю…

— Я просто заметил у вас книгу. Не могли бы вы дать мне что-то почитать? Я схожу с ума от безделья.

— О! Вы умеете читать? А я думала в вашей организации лишняя ученость не приветствуется.

— Вы невысокого мнения о Церкви…

— Да. Но не переживайте — это не ваша вина. Лично в моем случае, этому поспособствовал Тезаурус Капитон.

— Ну да. Святой Капитон не очень хорошо отзывался о женщинах.

— «Сосуд греха и средоточие мерзости и лукавства». А еще он кастрировал себя и требовал того же ото всех верующих. Хотя — возможно, это был бы выход…

— Но был и святой Лорус, который помог сотням людей исцелиться.

— Врач введший в обиход мытье рук и стерилизацию инструмента спас миллионы. Не подскажете, под каким именем его канонизировали?

— Я вас понял… — Ликтор с грустной улыбкой кивнул, — Тогда вы тем более должны дать мне книгу. Вдруг она будет той искрой, что зажжет в моей темной голове свет просвещения?

— А вы довольно милый. Когда не пытаетесь никого убить.

— Вы тоже. Не ожидал встретить столь благовоспитанную даму на борту вольного корабля.

— Я просто пассажирка.

— Серьезно? Вы выбрали опасный транспорт.

— Ничуть. За время плавания нас всего раз атаковали торпедные катера и на Доминисе какие-то бандиты похитили одного из матросов. Ну и вы… По меркам Островов, это считается «добраться без происшествий». К тому же, намного дешевле чем обычный пароход.

— Вы уже бывали в Островах?

— Я там живу.

— Тогда вы вдвойне удивительнее. Я не думал, что там есть место девушке вроде вас.

— Я смотритель музея. Представьте себе — там и музеи есть. По большому счету это, конечно, склад хлама… Унаследовала пост от отца.

— И вам там нравится?

— Я привыкла. Мне нравится одиночество.

— А как же муж, дети?

— С этим не сложилось.

— Можно узнать почему?

— У меня высокая планка и мерзкий характер, — захлопнув книгу, Лисса сунула её через решетку, — Если найду рваные или заломленные страницы — узнаете насколько.

— Спасибо… О! «Образы любовников в Фессалийской драматургии»?

— Слишком сложно для вас?

— Ну — не в моем положении выбирать, хотя, я надеялся, что это будет какой-нибудь роман.

— Это тоже интересно, хотя вам могут попасться незнакомые слова. Не пугайтесь их — никогда не поздно расширить свой лексикон. Но если хотите — можем поменяться. У меня тут еще «Современная литературная критика» и «Путеводитель по музейным собраниям Ожешкича.»

— Нет-нет — буду расширять лексикон.

Усмехнувшись, Лисса открыла «Путеводитель» и погрузилась в предисловие, в котором автор красочно описывал на сколько голов кшездская культура выше грубой и простоватой культуры соседей.

Аргус, после разговора со Старпомом, был задумчив и молчалив. Выйдя из казарм, он постоял на дороге, после чего направился в сторону резиденции ордена Милосердных. Валенту выделили отдельную палату. Тот лежал на койке, бессмысленно таращась в потолок. Увидев Аргуса, Валент с трудом повернул голову и слабо кивнул.

— Наставник…

— Тише. Не надо говорить, если тебе тяжело. Побереги силы. Я ненадолго.

— Его допросили?

— И да и нет. Все сложнее чем я думал.

— В чем дело?

— Печать Тайны. На нем Печать Тайны.

— На Ересиархе? Откуда?

Вместо ответа Аргус развел руками. Валент вздохнув снова уставился в потолок.

— А я, Наставник, лежу и пытаюсь понять, как он это сделал?

— Хитростью, друг мой. Он очень хитер.

— Я даже не понял, что случилось…

— У наших талантов есть ограничения. И он их знает.

— Вы пытаетесь меня утешить, Наставник, но когда я думаю, что войду в историю как первый Ординатор, которого избили голыми руками…

— Не голыми — у него был шнурок и зажигалка.

— Ну да… — Валент слабо улыбнулся, — Мне повезло, что он не нашел канделябр…

— Не переживай — ты смог выиграть достаточно времени, чтобы мы совершили прыжок. И войдешь в историю как один из немногих, кто выжил столкнувшись с ним. Поправляйся.

Ободряюще похлопав Валента по плечу Аргус вышел и столкнулся лицом к лицу с Кассием.

— Примпил? Что-то случилось?

— Да. Я везде вас разыскиваю. Мы кое-что нашли в его вещах…

— Что именно?

— Не здесь. Следуйте за мной.

На столе в лаборатории Ордена лежали части разобранного портсигара. Отдельно, в стеклянной чашке, покоился прямоугольный кусочек дорогой ткани с замысловатым узором. Склонившись над ним, Аргус задумчиво покачал головой.

— Это то, что я думаю? — Кассий озабоченно нависал рядом.

— Ткань из его портсигара?

— Да. Он был бомбой — ловушкой. Ткань была расположена так, что бы при неосторожном открытии её разнесло в мелкие клочья. Ересиарх явно не хотел, чтобы она попала в чужие руки. И понимаю почему…

— Да. Это кусочек от ритуального облачения предвозвестника.

— Он срезал её у убитого им Авкта?

— Нет. Авкт совершал паломничество. Одеяния при нем не было. Тем более, что я узнаю узор. Это было взято от одеяния Предвозвестника Кингхолдского…

— Но как он смог к нему подобраться? Он же разыскивался за связь с ЭРА?

— Я думаю, нам следует задавать несколько иные вопросы.

— В смысле?

— Смотрите: одеяние — это реликвия. Оно не меняется веками. Но состояние ткани очень хорошее. Кусочек вырезали откуда-то из незаметного места. Изнутри. То есть там, где другие не заметят.

— Тогда какой смысл? Я бы понял, если бы он его уничтожил — это был бы удар.

— Нет мой друг… — Аргус покачал головой, — Ересиарх умнее. Зачем проникать в хранилище Предвозвестника Кингхолда ради даже очень большой пакости? Разве там не нашлось бы более интересных для него вещей?

— Кажется я понимаю… Это — свидетельство! Знак того, что он там был!

— Браво, друг мой! Верная догадка. А теперь неприятный вопрос — зачем ему данное свидетельство?

— Шантаж… — в ярости скрипнул зубами Кассий, — Так вот откуда он столько о нас знает! Он нашел там нечто и шантажировал этим Предвозвестника Кингхолдского, чтобы получить доступ к нашим тайнам!

— Видимо да. Это объясняет его осведомленность.

— И Печать Тайны! Предвозвестник мог провести ритуал, дабы в случае поимки скрыть свое участие!

— И опять таки, как неприятно это признавать, похоже на правдоподобное предположение.

— Надо срочно доложить Магистру!

Согласно кивнув, Аргус взял пинцет и, убрав ткань в конверт, протянул его Кассию. Тот взял его и, после секундного колебания, зашагал в сторону апартаментов Магистра.

Магистр, уже готовившийся ко сну, молча выслушал их, после чего взял кусочек ткани и, внимательно его рассмотрев, убрал в карман халата.

— Магистр… — Аргус проследил взглядом за уликой, — При всем уважении, но об этом нужно доложить…

— Нет!

— Но если Ересиарх имеет рычаги давления на…

— Я сказал «Нет!». Ни одна живая душа не должна знать! У Предвозвестника Кингхолдского немало врагов — они попытаются использовать это для его смещения. А тот в долгу не останется. Начнется война компроматов! Много грязи всплывет! Вы даже не представляете сколько! Тем более, он популярен в Лонге и имеет связи. Может дойти до раскола! Во имя единства Церкви — молчите!

— Но Ересиарх…

— Ересиарх надежно заперт и лишен связи с внешним миром. Что бы он ни знал — тут это ему не поможет. Все — идите…

Аргус и Кассий переглянувшись поклонились и, развернувшись, сделали несколько шагов по коридору, когда сзади прогремело: «Стойте!». Магистр поманил к себе Аргуса.

— Как прошел ваш разговор с Ересиархом?

— Он лукавит, но держится вполне дружелюбно.

— Я благословляю вас продолжать. Говорите с ним, когда будет угодно. Разрешаю давать ему сигареты, вино… Хоть падших женщин. Но выясните, что он знает про Предвозвестника. Это важно.

— Я понял вас, Магистр. Приложу все свои скромные силы.

— Надеюсь на вас. А вы, Кассий, готовьтесь. Завтра Совет будет принимать решение. И к вам будут вопросы.

— Но я же захватил Ересиарха?

— Да. И это плюс. Но потери значительны. Я вас не виню, однако будут те кто станет. У вас есть время чтобы придумать им достойный ответ. Вы — храбрый воин, но на посту магистра красноречие важнее меча. Что вы скажете, если вас спросят, почему из целой центурии осталась горстка?

— Скажу, что взятие Ересиарха ценой всего одной центурии — успех, который мало кто из присутствующих сможет повторить.

— Отлично… — на лице Магистра впервые появилось подобие улыбки, — Не подведите меня.

Багир любовно отполировал готовую деталь суконкой и передал её Амязу. Тот вставил на место штифт, зацепил тягу и, проверив как всё движется, еще раз протер чистой ветошью.

— Пошли. Покашем…

Михай сидел в кают-кампании. Там же находился и Капитан, которому одосточертело валяться на койке. По клубам дыма от его трубки, собравшимся под потолком в облака, становилось понятно, почему Лисса перебралась на палубу. Играл проигрыватель. Увидев вошедших механиков, Капитан остановил пластинку и вопросительно вскинул бровь.

— Мы к Михаю, Капитан-аза. Сделали для него кое што…

— Не мешаю?

— Совсем-воопше нет!

— Ну тогда общайтесь…

Багир торжественно извлек сверкающую полированной латунью искусственную кисть и, зачем-то, опустился на колено.

— Пасматры какой красота! Самы дэлали!

— Це що? Рука?! Як здорово! Краше зроблено!

Михай взял протез и покрутил его.

— А як вона работае?

— Вах! Проста! Сгыбаэшь — палцы сгыбаются. Разгыбаэш — рзгыбаются! Всэ рэгулируэтся! Зажывэт — папробуэшь!

— Скорише б! Заради такои краси не жали и руки втратити!

— Ми сэйчас эщо доктору пакажым. Можэт савэт даст.

Багир с Амязом утопали в сторону лазарета. Когда они ушли Капитан покосился на Михая расплывшегося в мечтательной улыбке.

— Ты серьезно? Готов ради железки настоящей руки лишится?

— Ну якщо б вона була на мисци — то ни. А коли вже немає — то гори вона вогнем. Моя думка така: що загубив, то й не треба.

— Интересная позиция…

— Сами подумайте пан Капитан — от буду я жалити, душу рвати. Вона вид с цього що — взад приросте? А може мени з зализной и краще буде? Были оби-дви на мисци и що? Щасливишим вид цього не стал…

— А с железной станешь?

— Та хто його знае? Може и стану?

— Неисчерпаемого ты оптимизма человек…

— Це в мене наслидствино. У нас життя така — коли по тоби все вийною ходять, тильки й залишаеться що хороше в поганому бачити. Хату спалили — зате и пана порубали! Вильне життя настав! З мссця зигнали — так на новому и лесу бильше и луги скотинкой не витоптани!

— У нас немного не так. Нам чужого не надо…

— Але свое ви видберете, чие б воно не було. Знаемо — бачили…

Капитан, хотевший сказать: «Но своего не отдадим» замолк, поразмыслил и, кивнув, согласился, что так звучит правильнее, чем поставил в тупик уже Михая, вкладывавшего в свою реплику несколько иной смысл.

«Вы что-то от меня хотите…» — Старпом глубоко затянулся сигаретой и хитро посмотрел на брата Аргуса. Тот пожал плечами.

— Не стану отрицать. Вы довольно примечательны, и я хотел бы узнать о вас побольше.

— Что именно?

— Всё, что вы готовы мне рассказать.

— Ну тогда и я жду от вас ответов. И, пожалуй, начну задавать вопросы первым. Вы считаете, что я — Ересиарх?

— Кто вам такое сказал?

— Не юлите — это очевидно… — Старпом сделал очередную затяжку, — Четыре Ликтора и целый Ординатор, корабль с прыжковым приводом. Слишком много чести для простых вольных.

— Даже если среди них убийца Предвозвестника?

— Чушь! Я его не убивал.

— Нет. Кто бы не нанес удар — убийца именно вы. Остальные — лишь ваши орудия.

— И даже в этом случае. Вы долго гонялись за мной вдвоем и вдруг — это! Было видение?

— Не понимаю о чем вы?

— Летнее поле под чистым небом, руины, тишина, неземной покой и дверь за которой лишь свет. Все вы понимаете.

— Откуда вам про это известно?

— Какая разница? Главное — я знаю, с чем вы его связываете.

— Я бы удивился, если бы вы были не в курсе.

— Только вот, с чего вы решили, что источником видения был я? Вы уже наверняка нашли Печать Тайны в моем разуме. Как ваша Видящая смогла прикоснуться к памяти сквозь неё?

— Хороший вопрос…

Аргус отошел от клетки и некоторое время бродил туда-сюда размышляя.

— Боюсь, сейчас я не смогу на него ответить. Мне нужно будет обратится к архивам.

— Тогда другой вопрос — кто по вашему этот Ересиарх?

— Понимаю к чему вы клоните. В том апокрифе его образ неоднозначен. Он был другом Святого Сына и искренне пытался его спасти. Грех был в том, что без смерти не было бы Выбора. Этот выбор между бессмертием духа и бессмертием плоти стал ключевым моментом. Тем уроком, который хотел преподать нам Всемогущий. Святой Сын выбрал дух. А Ересиарху соответственно досталось бессмертие плоти, ставшее его проклятьем.

— Хорошая версия. Мне нравится, — Старпом удовлетворенно кивнул, — Святой Корнут Истахский, если мне не изменяет память? Он же верил, что если найти место из видения, то можно пообщаться с богом при жизни. Его последователи создали тайный орден Ищущих, который гонялся за Ересиархом, с целью выпытать у него местоположение.

— Первый Храм. Место где Святой Сын впервые собрал своих спутников и произнес перед ними свою первую проповедь. Когда Ересиарх устанет скитаться и будет готов принять выбор Святого Сына, он может прийти туда и получить прощение и долгожданный покой. Поэтому, это место и выжжено клеймом в его памяти. Насчет общения с Ним — не уверен, но важность данного места сложно переоценить. Теперь моя очередь спрашивать.

— Разумеется.

— Насколько я понимаю, вы утверждаете, что видение указывало не на вас? Тогда кто вы?

— Ваш Магистр уже интересовался. Что вам на это ответить?

— Правду.

— Правда не тождественна истине. Она каждый раз разная. Я — человек за решеткой. И это правда. Но вас она вряд ли устроит.

— Вы правы. Тогда позвольте другой вопрос. Авкт Пудис. Посвященный монастыря уничтожил множество улик. Он явно пытался что-то скрыть. У меня есть подозрение, что смерть Предвозвестника была сопряжена с чем-то… Нелицеприятным.

— О! Вот тут вы в самую точку… Будьте добры — дайте закурить.

Аргус прикурил сигарету и закашлявшись протянул её Старпому.

— Ох Всемогущий… Как вы только можете наслаждаться этим?

— Сила привычки… В общем, как вы правильно заметили — покойный действительно любил кое-что, не вяжущееся ни с его обетами, ни с его должностью. Авкт питал слабость к молодым фигуристым послушницам, а немощь своей плоти компенсировал изобретательностью.

Старпом в красках описал найденный под кроватью Предвозвестника арсенал и способы его применения, наблюдая за реакцией Аргуса. Тот сокрушенно качал головой.

— Да. Теперь я понимаю, что пытались скрыть в монастыре. Мой ученик, расследовавший это дело, установил, что Авкт был близок с женщинами. Но то, что это принимало столь извращенные формы…

— Однако, судя по всему, вы не сильно удивлены таким странным забавам.

— Все мы грешны и у человека на таком посту могут быть определенные слабости. Но тут он перешел черту.

— Как и все остальные. У меня к вам такое уважение, несмотря на весь наш антагонизм, именно потому, что вы, по крайней мере, искренне верите в то, что сами проповедуете. Наверное, поэтому до сих пор не поднялись выше Ментора, несмотря на все ваши таланты?

— Вы считаете, что остальной клир так же развращен как и Авкт?

— А вы нет? Как это у вас учат? Есть пять «мерзостей». Присмотритесь к Предвозвестникам церквей Континента. Идеально иллюстрируют эти «мерзости».

— Прискорбно, что вы столь низкого мнения о нас.

— Не о вас, а о них. Это не ваша вина, что добродетелям учит мерзость.

— Я — часть Церкви.

Аргус глубоко вздохнул и хотел сказать что-то еще, но передумал и просто развел руками.

— С вашего позволения я вас покину. Что принести в следующий раз?

— Если вас не затруднит — еще сигарет и бутылочку хорошего виски. Без них у меня портится настроение и я становлюсь неприятным собеседником.

— Я постараюсь…

Все еще пребывая в глубокой задумчивости, Аргус вышел. Магистр, слушавший их диалог из боковой галереи, одобрительно кивнул.

— Неплохо. Уже кое-что. То есть Предвозвестник Кингхолдскиий, по его мнению, виновен в одной из четырех оставшихся «мерзостей». “Похоть”, как я понимаю — грех Авкта.

— Трех. “Жадность” — грех Предвозвестника Кенингшлосского.

— Да, пожалуй, — поразмыслив согласился Магистр, — Уже есть куда копать. Но Печать — это и правда проблема.

— Я решу её. Как Кассий? Его утвердили?

— О да! Решение было единогласным! Но странно, что вы интересуетесь.

— Странно было бы, если бы меня не интересовало, кто возглавит Орден, к которому я принадлежу.

— Я думал, вы далеки от этого.

— Я далек от желания занять какой либо пост кроме того, который я занимаю сейчас. “Ментор” — это высшая награда, которую я могу желать.

— Вы не особо амбициозны…

— К счастью, у нас достаточно амбициозных братьев вроде Кассия…

— Да. Он был хорош. Буквально уничтожил всех критиков и очаровал остальных. А как вы оцениваете его действия в вашей совместной операции?

— Дело не в нем… В целом, у нашего Ордена нет достаточного опыта подобных боев, — Аргус тяжело вздохнул, — Почти каждая подобная операция заканчивается для нас огромными потерями. Но Кассий вел себя достойно и решительно. Он пожертвовал всем, включая собственную безопасность, и добился успеха.

— А главное — послушал вас? Ваша ловушка для Ересиарха сработала.

— Умение слушать тех, кто стоит ниже тебя — важная черта для лидера.

— Я понял вас… — Магистр кивнул, — И рад, что вы поладили. Я оставляю его во главе Ордена с легким сердцем. Но теперь главное — Ересиарх. Вам будет дан полный доступ к архиву. Дожмите его…

….

Сыч, распушившись, сидел на кресле и тяжело дышал. Обожженные газом легкие еще не до конца восстановились, так что любая активность давалась ему с трудом. Барабашка, залившая в него лекарство, сидела рядом рассматривая расцарапанные даже сквозь прихватки руки. Помогавшая ей в этом Кара тоже получила свою порцию ударов клювом и теперь дула на укушенный палец. После решения поселить вместе Барабашку, Лиссу и Чуму, старпомовская каюта превратилась в дамский клуб. Тут было много места, удобные кресла, прохлада и не шарахались посторонние.

— А мы скора да Астравоф дабиремся? — поинтересовалась Чума собиравшая из стреляных гильз браслет.

— Я не знаю… — Барабашка пожала плечами, — Капитан говорил, что скоро. Я больше за Антона переживаю. Я знаю что он сбежит — все так говорят. Но если мы будем в Островах, то как он нас разыщет?

— Амясрасскасывалштоончудгаре…

Лисса кашлянула, делая Каре знак говорить медленнее.

— Амяс. Он расскасывал. Што Старпом-аза. Чудгаре.

Такое произношение давалось Каре с трудом. Так же, ей трудно было сидеть на месте, поэтому она сновала по каюте, пока не нашла вылезший из паза уплотнитель на двери и найдя себе, наконец, занятие, принялась заправлять его обратно.

— А если чудгаре. Он совсем просто. Найдет.

— Хорошо-бы, а то я без него скучаю.

— Не перешивай. Все хорошо будет.

— Да я знаю. Просто хочется чтобы поскорее. — Барабашка вздохнула, — А как вы с Амязом?

— Тоше хорошо.

— А почему в разных каютах живете?

— Просто… — Кара густо покраснела.

— Ой! Я не знала, что это неприлично спрашивать. Просто у нас, если люди друг другу нравятся, то они начинают вместе жить.

— У саргашей большие семьи под одной крышей. Поэтому дом делят на мужскую и женскую половины, — не упустила возможности блеснуть эрудицией Лисса, — Мне это видится разумно — если жить всем вперемешку, то это будет кошмар. А так и те и другие могут спокойно заниматься своими делами и общаться безо всякой неловкости.

— Поняла! У них там общий дом, но каждый живет на своей половинке потому, что они так привыкли!

— А пачиму саргаши денех баятся? — поинтересовалась Чума.

— Не боимся, — отрицательно замотала головой Кара, — Просто не берем. Они лшивые.

— Пачиму?

— Инструмент — снаем зашем. Одешда — снаем зашем. А зашем денги — не снали. Люди пришли — дали денег. Апотомсказалиштомысвойсесмляпродали…

Кара снова начала тараторить и Лиссе опять пришлось еёе притормозить.

— Исвини… Они скасали. Што рас мы всяли. То наша семля — их. Мы хотели отдать. Деньги. Насад. Но они скасали што. Она дороше…

— Проще говоря, — Лисса мрачно ухмыльнулась, — Их в свое время обманули и выгнали с земли, где они жили. К чести сказать — крови у захватчиков саргаши попили изрядно. Они не такие безобидные как кажутся.

— Ясс. Так и было. Тепер денги — нет. Не надо.

— Пичаль… — мотнула головой Чума, — А кагда ты сказала пра крофь… Это што?

— Я не имела в виду, что они её пили в буквальном смысле, разумеется.

— А! А то йа напряглась. Ну там у нас расскасыфали пра всякае. А пра каго ище што знаишь?

— Что значит «пра каго»?

— Ну пра киттаф например?

— Сделаем проще…

Лисса подошла к шкафу и достала с полки книгу вручив ее Чуме.

— Это не про пиратов, но тоже интересно. Будут трудные слова — спрашивай.

Чума, кивнув, погрузилась в чтение, периодически оглашая каюту возгласами: «Ахринеть!».

Деликатно постучав, заглянул Доктор предупредить, что Капитан отдыхает и шуметь не желательно, а заодно проверить, не подбила ли его племянница остальных на какую нибудь пошлость. Убедившись, что все в порядке, он удовлетворенно кивнул и пошел наверх. Там Джеминг с дядей Ши, усевшись, чинно беседовали. Ксу с почтением подливал им в маленькие чашечки свежий чай. Капитан, в благодарность за помощь, отменил запрет на нахождение возле орудия, так что все трое расположились прямо на носу, наслаждаясь свежим соленым ветром.

Брава с Слободаном помогали Амязу и Багиру латать палубу на корме. Чума, дорвавшись до пулемета, наделала в ней дыр и теперь Слободан строгал чопики под нужный размер, Багир забивал, Амяз состругивал их заподлицо, а Брава закрашивал. Сверху за ними наблюдали китты. Ур недовольно чесал повязку на поврежденных ребрах, а Калибр бил его по рукам.

Полюбовавшись на все это, Доктор поднялся на крышу надстройки и принялся доставать ленты из приборных самописцев. Раньше было не до этого, но сейчас выдалась свободная минутка, так что, вооружившись карандашом, он принялся отмечать участки, соответствующие времени появления и исчезновения необычного корабля. И чем дальше, тем шире на его лице расплывалась торжествующая улыбка.

Семен Николаевич еще раз умылся и, подавив рвотный позыв, посмотрелся в зеркало. Его и умывальник тут поставили неспроста. Майор деликатно отвернулся, чтобы не смотреть на старшего по званию в подобном состоянии. Лейтенант, устроивший ему такое, отвернуться не догадался, и просто смущенно улыбался.

— Извините… Я не специально… Просто мягче не могу.

— Понимаю. Специфика твоя… — повесив полотенце на место, Семен Николаевич отдышался, — Наверняка Матренин специально тебя сюда поставил, чтобы всякие, вроде меня, лишний раз подумали, прежде чем его от работы отвлекать…

Лейтенант снова смущенно улыбнулся.

— Это ничего… Был у нас, как то, один… Способности — высший уровень, но жесткий настолько, что зубы крошатся. Куда его бедолагу такого девать? Даже на твое место не поставишь. Все-таки, входить и выходить отсюда иногда надо. А его, больше раза, никто не выдерживал. Так мы нашли выход! Обернули, так сказать, недостаток в пользу! В группу захвата его определили. Там способность человека в бараний рог скрутить только приветствуется. Вот так-то, брат! Так что, главное уметь что-то полезное, а уж без работы по профилю не оставим. Пастухова уже доставили?

— Так точно!

— Хорошо. Матренин у себя?

— Да. Уже работает. Сказал, что ждет вас.

— Ну хорошо. Пошли — посмотрим, что там с Никифором.

Матренин оказался именно таким, как Майор себе и представлял. Невысокий, с блестящей лысиной, седыми усами и бородкой клинышком, он походил на доброго ветеринара из детской книжки. Вязаная жилетка выглядывающая из под белого халата только дополняла сходство. Склонившись над лежащим на кушетке Пастуховым, он копался в скрывающем его голову сферическом шлеме, покрытом множеством клемм. Рядом стояла худенькая девочка лет двенадцати с молочно белой кожей. Ее волосы и брови были неестественного ультрамаринового цвета, а глаза отливали такой бездонной синевой, что пугали.

Увидев вошедших, она повернулась к ним и, неуклюже отдав воинское приветствие, представилась.

— Младший специалист Лескова Яна Павловна, код “Сирин”.

— Харченко Семен Николаевич. Госбезопасность. А это майор Коваль. Много о вас слышал. Рад наконец познакомится. Как Пастухов?

— Лучше, чем мог бы быть, — Матренин отошел от кушетки и поздоровался, — Он пока в “Изоляторе”, но мы уже кое-что нашли. Пойдемте — покажу.

Матренин подвёл всех к висящей на стене доске в которой Майор, одно время увлекавшийся фотографией, с удивлением опознал огромных размеров фотопластину. Только изображение на ней состояло из огромного количества точек и тонких мазков, некоторые из которых были обведены мелом.

— Вот… Видите?

— Сан Саныч? — добродушно укорил Матренина Семен Николаевич, — Ну вы прям нам льстите. Видеть-то мы видим, понять нашего ума не хватает. Вы уж нам, дуракам, растолкуйте поподробнее.

— Простите — варюсь в своей среде. Привычка… — нацепив пенсне Матренин взял указку, — Вот это вот — Пастухов. Точнее, его личность. Довольно примечательная, должен сказать, особенно учитывая должность. Но вот это? Это-то у нас что?

— Что?

— А это, батенька, тоже личность!

— Две личности?

— Именно! Именно, любезные вы мои! Что, как вы понимаете, полная чушь и нонсенс!

— То есть, он страдал раздвоением личности?

— Нет! Чепуха! Я лично его проверял! Он был абсолютно здоров и адекватен. Кроме того, картина не характерна для данного типа психического расстройства.

— Тогда откуда это?

— А вот это мы сейчас и попытаемся выяснить. И любезнейшая Яна Павловна нам в этом поможет!

— Это безопасно?

— Мы постараемся свести ущерб к минимуму. Судя по тому, что я тут вижу, они изолированы. Кроме того — для начала мы, так сказать, прозондируем почву. Легко и осторожно. Яночка — ты готова?

— Так точно!

— Хорошо… — Матренин взял в руки секундомер, — Десять секунд — не больше!

— Есть десять секунд…

Яна послушно хлопнула глазами, щелкнул секундомер, а потом Коваль и Семен Николаевич почувствовали, как их пробил пот. Голова закружилась словно на карусели, а перед глазами зарябили яркие “мушки”. Снова щелкнул секундомер.

— Ох тыж… Это побочка?

— Что вы говорите, батенька?

— Я про ощущения.

— Это с непривычки. Все таки, вы не каждый день имеете удовольствие наблюдать подобный уровень способностей в деле.

— А какой это, если не секрет? Первый?

— Обижаете! “Первый” — это Катенька ваша. Твердая “Единичка”. Можно сказать эталонная! А Яна у нас “Литера”!

- “Литера?” Это буквенные которые? Вы уж простите — не все могу в голове удержать.

- “Литерный уровень” — это когда просто по категориям поделить не выходит. Тут уже на первый план выходит специфика. Одни, если можно так сказать, по площадям работают, другие — точечно, но с такой силой, что измерению поддается слабо. Третьи филигранно, ювелирно можно сказать. Яна у нас “Сирин”. “Эска” то есть. Специалист по снятию слепков. Может целиком выдернуть личность и сохранить для изучения.

— Целиком личность? А с человеком что будет?

— Ну вы Фролова видели?

— Нет.

— И не стоит, батенька. Грустное зрелище. Полное отсутствие высшей нервной деятельности.

— А с Пастуховым так не будет?

— Нет. Как я и сказал — личности изолированные и мы просто слегка пощупали ту, вторую. Сейчас поймем, что это за феномен. Яночка?

Яна, промакивающая платком кровь, которая пошла из носа, кивнула и, подойдя к доске, подчеркнула мелом что-то понятное только ей. Матренин удовлетворенно покивал.

— Интересно, интересно… Первый раз с таким сталкиваюсь… Хотя, теоретическая возможность была обоснована одним моим ассистентом довольно давно…

— Так что это?

— Это, товарищи, ни что иное как “гомункул”. Искусственный и никогда не существовавший брат-близнец нашего бедного Никифора Александровича, который, тем не менее, связан с ним нерушимыми родственными узами.

— Теперь понятно, как он проходил проверку! — звонко щелкнул пальцами Семен Николаевич, — Мы проверяли его и всех близких родственников, но то, что никогда не существовало, мы проверить-то не можем никак!

— Именно, батенька! И проверку при входе в учреждение он тоже проходил с легкостью, ибо сам чист как стеклышко.

— Но остается вопрос — откуда “это” взялось?

— Вопросов, на самом деле масса. Например я не вижу связи с “Творцом”. Как то же они должны были получать информацию?

— И как?

— Ответ один — обычными способами, как ни странно.

— Обычными?

— Да. Вербально, письменно, жестами. Как угодно.

— Но вы же говорите, что он никогда не существовал?

— Гомкнкул — да. Но если найти тело без личности, вроде того в которое превратился Фролов, но в остальном дееспособное, то оно не будет оставлять на гомункуле свой отпечаток. Это важно! Любая, даже неразвитая личность, является в данном случае источником помех.

— И как нам его найти?

— А это, батенька, уже задача в вашей компетенции, а не в моей. Я могу, конечно, попросить Яночку выдрать её с корнем, но тогда организаторы поймут, что все кончено и найти их будет куда сложнее. Если они уже это не сделали…