Вольный Флот. К теплым морям. Том второй: "Под Флагом "Интернационала"

Глава 17. Острова

Крик вахтенного: «Земля на горизонте!»? заставил экипаж побросать свои занятия. Все кинулись на нос смотреть. Впереди и правда, через голубую дымку, просвечивала тонкая зеленая полоска. Капитан, забыв о предупреждениях Доктора пока воздержаться от нагрузок, взлетел на мостик и, достав бинокль, прильнул к нему.

— Точняк! Острова! На сутки, почти, раньше расчётного…

— О! Скузи! Моя вина товарищ капитан… — печально склонил голову Марио, — Я правда не знаю, как так получилось.

— Серьезно? Эй, Слободан? Подскажи ему, почему мы дошли раньше расчетного.

— Потому, что мы сейчас в Торговом Течении. Он не учел его скорость.

— Мамма-миа! Как я мог забыть об этом! Сам же тогда, в первый раз… Вы еще похвалили меня!

— Вот теперь помни. Так… — Капитан подошел к планшету с картой, — Сейчас я сам курс накидаю и поведу, а вы, с Федором, смотрите и запоминайте. Навигация в Островах, это тот еще пиздец с бубенцами. И, кстати, о пиздецах. Назад давно смотрели?

Вся команда развернулась и, посмотрев в сторону кормы, дружно охнула. Там, во всю ширь, насколько хватало глаз, растянулась черная пелена прорезаемая вспышками молний.

— Во-от! — назидательно поднял палец Капитан, — Это то, от чего мы драпаем. Вот так выглядит «Буревестник». После него, аккурат через недельку, накатят шторма. Но мы, к тому времени, будем в уютной бухте. А сейчас идем на Кала-Балиб. Там очень лояльно относятся к вольным кораблям и есть кое-какие друзья-знакомые. Бьернсон тут?

— На месте…

— Хорошо — ты тоже смотри. Это те не бошки ломать. Тут сноровка нужна!

Капитан склонился над картой и принялся объяснять принципы островной навигации.

Корабль пер «самым полным» и, скоро, зеленая полоска распалась на видимые невооруженным взглядом отдельные острова, островки и отдельные скалы. Те, кто тут еще не бывал, завороженно разглядывали пейзаж.

— А там вон — на том острове. И на остальных тоже… — Обмылок потыкал Боцмана, — Это деревья такие высоченные?

— Дерево. Одно. Это Ракаупа. От центрального ствола во все стороны растут ветви, подпираемые воздушными корнями, так что оно может накрыть собой целую группу островов.

— Это какого же он размера?

— Огромного. Под его ветвями может линкор пройти, а древесина настолько прочная, что даже железным топором рубить будешь долго.

— Оно дорогое поди?

— Очень. Огромные спилы продают для отделки дворцов. Одной доской можно облицевать целый зал. А еще, очень износостойкое и не гниет в воде, так что из него делают тормозные колодки, подшипники для судовых валов, направляющие для спуска кораблей на воду, сами корабли, шпалы, сваи, мастику для предотвращения обрастания днищ, и кучу всякой полезной хрени.

— А можно внутри дом выдолбить?

— Можно, но не стоит — его соки очень липкие и будут постоянно просачиваться внутрь. Обычно дома или целые деревни строят под ним.

— А почему не на нем?

— Шторма начнутся — увидишь. Там с неба столько воды падает, что периодически мимо рыбы проплывают. Никакая крыша не спасет.

Ближе к обеду, «Интернационал» прошел мимо обглоданных штормами скал, принимавших на себя первый удар стихии и все желающие смогли воочию убедится, насколько Ракаупа огромны. Капитан намеренно сбросил скорость и провел корабль через образованную ими арку. Глядя, как высоко над головой проплывают ветви шириной с мост, опирающиеся на уходящие в воду толстые, как колонны, корни, все изумленно разинули рты.

— Вай какой дэрэв! — восхищенно прокомментировал Багир, — Гора а нэ дэрэв! Прэдставляю какой тут бчэл!

— Нихт пчел! — поправил его любовавшийся зрелищем Доктор, — Птиц! Кляйне милый Медовый Попугайчик. Сейчас они есть прятайтся от приближающийся шторм, но когда все закончится, мы увийдеть великолепный зрелище. Они есть размер с канарейка и разноцветный. Питайтся нектар и переносить на себе пыльца.

— Каго «пугай»?

— Попугай. Это птиса так насывается, — пояснил ему Амяз, — Ошень красивый.

— Понэл! Паслышалас проста.

Но самой бурной, реакция оказалась у Сыча. Увидев деревья, он метался с дикими воплями, а когда корабль приблизился — взлетел и принялся скакать в листве, не прекращая орать во всю глотку.

— Это чегой-то с ним? — удивленно почесал в затылке Капитан, — Беспокойный какой-то.

— Своих ищет… — пояснил Ур, — Они живут возле Шпиля и там растут похожие деревья. Видимо решил, что тут тоже могут быть сородичи.

— Эх, бедолашный… А как деревья оттуда сюда попали?

— Острова — остатки разрушившегося Шпиля. Так что, скорее всего, деревья не оттуда, а упали вместе с обломками и приспособились к новой среде.

— Так Шпиль не один?

— Не — их множество.

— Ты смотри… Я не знал. Ну — главное, чтобы наш не грохнулся. А то такой удобный ориентир пропадет.

— Поверьте — если наш Шпиль навернется, то ориентирование станет меньшей из проблем.

— Тоже верно…

Однако, кроме великолепного зрелища, экипаж ожидали и менее приятные новости. Жара. Не та расслабляющая жара Фессалии или Доминиса, приглашающая подремать наслаждаясь морским ветерком и ароматом цветущих садов, и не сухой, как из печки, жар куманской пустыни — густая, влажная духота от которой мгновенно покрываешься потом, а перенасыщенный запахами воздух приходится глотать как горячую похлебку. Боцман построил экипаж и, лучась от гордости за свою хозяйственность, выдал шорты сделанные из старых порванных штанов и сандалии, изготовленные путем вырезания с трофейных ботинок с «Илмаре» всего лишнего.

Механики вывели на палубу душ, запитаный через теплообменник с проточной забортной водой и все желающие могли ополоснуться прям в одежде, что хоть немного облегчало несение службы. Хуже всего приходилось пленным. Вентиляция плохо справлялась с проветриванием набитого людьми помещения, поэтому Капитан приказал утроить количество выдаваемого питья.

— Вы прочли книгу, что я вам давала? — Лисса вежливо постучала по решетке, — А то я нашла для вас более интересное чтиво. «Записки о высоком» Иера Фишо.

— О! Благодарю, — Ликтор вернул ей одну книгу и взял другую, — Я много о ней слышал, но так и не нашел времени. Но, сейчас, его у меня предостаточно.

— Вы плохо выглядите. Опять Посвященный не дает спать своим вечным недовольством всем вокруг? Он, как говорят, умеет сквернословить даже во сне.

— Нет. Почтенный Физель тут не при чем. Тут просто нечем дышать.

— У меня есть вода со льдом. Вам дать?

— Если можно, — взяв стакан Ликтор двумя глотками осушил его, — О, хвала Всемогущему, так намного лучше.

— Вообще-то, я надеялась услышать благодарность в свой адрес. Это я вам его принесла.

— Простите. Конечно же я вам очень благодарен и не забуду вашей доброты. Может, когда ни будь, я смогу вам за неё достойно отплатить.

— Это не сложно — устройте мне экскурсию в одну из ваших библиотек, когда я снова наведаюсь на Континент. Это же не сложно?

— К сожалению сложно. В долину Нана посторонних допускают неохотно. Хотя, вам бы там понравилось.

— Нана — это насколько я помню река?

— Да. Горная и очень холодная. Я бы многое отдал, чтобы сейчас окунуться в её воды.

— Раз не можете устроить экскурсию, тогда хотя бы расскажите. Я слышала, это довольно живописное место. В награду, я принесу вам еще льда. И ломтик лимона.

Меры по борьбе с жарой привели к катастрофическому расходу воды. Спасало ситуацию то, что механики догадались скрутить опреснительную установку с «Илмаре». Она была старой и вдрызг изношенной, так что пить то, что она производила, было определенной лотереей, но для мытья вода годилась, хотя Барабашка жаловалась, что у неё после душа волосы становятся жесткие.

— Фсе! Я так больше ни магу! — Чума, убиравшая бардак после профилактического перетряхивания опреснителя, решительно стянула с себя майку, — Заибало!

— Ты че? Будешь перед всеми сиськами светить? — с подозрением осведомился Федор, который отдыхал после вахты прям на палубе.

— Сисик у миня нет, так што какая расница! Пачиму вам можна с голым торсам хадить, а мну нет!?

— Так-то я не против — Капитан ругаться будет.

— Он ф кают-кампании.

— Ну смотри сама… Просто, чтоб проблем не было. Я бы, на твоем месте, хотя бы соски прикрыл.

— Запраста! — Чума накинула на плечи болтавшиеся за спиной подтяжки, — Пажалуйста! Фсе прикрыта! Даволен?

Из-за надстройки вырулил Боцман. Увидев Чуму он притормозил, кашлянул и, поманив к себе, осмотрел со всех сторон.

— Чиво? Фсе спрятано!

— Так-то да… Ладно, ты как доска, так что, тебе можно. Главное чтоб Барабашка идею не подхватила. Она тоже любит лямочками срам прикрывать.

— Ф смысли?

— Да замечал пару раз на ней такие следы характерные от ремней.

— А пачиму вы думаити, што ат римней?

— Мне как-то довелось вышибалой в борделе работать. Для господ с причудами. Я там всякого насмотрелся.

— Чиво например?

— Мала еще такие вещи знать…

Боцман развернулся и ушел. Чума некоторое время почесывала затылок, потом поставила себе в уме заметку расспросить Барабашку и вернулась к работе.

«А вы с дядей точно люди?», — Капитан с подозрением покосился на Лиссу которая, как и Доктор, даже в такую духоту не изменила своему строгому, застегнутому на все пуговицы стилю одежды.

— Определенно. Если что-то изменится — я вам сообщу.

— Сообщи лучше, че те удалось выяснить у тех пленных, с которыми ты любезничала.

— Разумеется. Итак — судя по тому, что всплыло в разговоре, корабль переместился в огромную искусственную каверну под резиденцией их Ордена. Он может совершать прыжки в любую точку, но чем дальше от базы — тем ниже точность, так что прыгать в Острова они не рискуют. Для прыжка корабль требует невероятное количество энергии, поэтому прыжковая установка питается от каких-то крайне редких источников, которые Орден где-то достает, но в крайне ограниченном количестве.

— Охрана там серьезная?

— Постороннему проникнуть в долину сложно. В резиденцию еще сложнее. В сам комплекс — невозможно.

— «Для нас нет невозможного…»

— Что простите?

— Да девиз один вспомнил. Ты лучше скажи, как все это выяснить смогла?

— Несложно. Мужчины редко умеют держать язык за зубами в присутствии женщины, которая согласна их слушать. Немного внимания, немного строгости и вот уже наш невольный постоялец щебечет соловьем о красотах родного края. Тем более, Иво был воспитан в ордене.

— Кто?

— Иво. Так зовут Ликтора. А Рыцаря зовут Энрико де Кардона и он младший сын из очень богатой семьи. Уверяет, что его родственники с радостью выкупят их у нас.

— Всех?

— Разумеется. «Де Кардона никогда не бросали товарищей по несчастью!»

— Интересно… Молодец.

— Пустяки, — Лисса скромно отмахнулась.

— Ну нет, не пустяки. Ты прям как Антон сработала. Даже бить их не пришлось.

— У нас есть общая черта. Мы умные и умеем слушать.

— Думаешь, только в этом дело?

— Почему «только»? Дядя, к примеру, тоже обладает высоким интеллектом, но органически не способен перестать витать в облаках своей учености, поэтому не слышит и половины того, что мог бы.

— Ну вот я и говорю: «Молодец».

— Ладно — я великолепна!

— Теперь точно как Антон.

— Приму это как комплимент.

Когда Коваль вошел, Семен Николаевич беседовал с невысоким подтянутым мужчиной в строгом темном костюме. Увидев Майора, они подошли к столу и Семен Николаевич предложил всем сесть.

— Знакомьтесь, Сергей Захарович — Пал Палыч Гущин. Заместитель Пастухова. Он уже в курсе ситуации.

— Майор Коваль… А мы виделись уже — вы присутствовали, когда меня на допуск проверяли.

— Хорошая память… Да — был. Никифор Александрович как начальником стал, так вообще затворником сделался. Меня по таким мероприятиям гоняет.

Майор машинально отметил, что у Гущина очень приятный баритон и располагающая улыбка — страшное оружие в руках сотрудника ГосБезопасности.

— Ну а теперь, вот, спасать его буду. Какие есть идеи? Как нам найти этих… Хитреньких?

— Я боюсь, что они могли понять, что раскрыты… — озабоченно постучал карандашом Семен Николаевич, — И уже “потерялись”. Матренин, конечно, обещает, что пока Никифор у него там спит, то сны будет видеть исключительно правильные. Вроде, что его привезли в Институт, обследовали, но ничего не нашли и сейчас он там в палате под наблюдением. Заодно, попытается кое какую “дезу” про свои наработки им скормить под эту мазурку. Но вот повелись ли?

— Главная зацепка, на мой взгляд, “ретранслятор”. Если я правильно вас понял, то они снимают информацию через тело, которое как-то воспроизводит все, что Никифор Александрович говорит, слышит и читает. Но в остальном недееспособно. Может поднимем сведения по больницам? Такие должны стоять на учете у врача?

— Это долго. Больниц только в Стоярске сотни… И пока мы все их переберем.

— Заводы! — неожиданно предложил Коваль, — Недееспособного надо как-то транспортировать. Нужно инвалидное кресло.

— Могут не транспортировать. Он им нужен только как “радио”.

— Да. Но если за ним не ухаживать — долго он не протянет. А нового такого еще поищи. Кроме того, оно им нужно чтобы, банально, транспортировать его до места расположения. Тащить на руках — подозрительно.

— Кресло они могли украсть.

— Опять таки подозрительно. И бессмысленно — его и так выдадут, если у них подобный больной на руках.

— Тоже верно. Только я не понимаю, причем тут заводы?

— Я имею ввиду заводы, которые медицинское оборудование изготавливают. Врач же это кресло не из кармана достает? Он его выписывает, а потом родственники забирают в Собесе. А в Собес его с завода присылают. Причем все сведения, “кому и куда”, на заводе собирают для отчетности. И их куда меньше, чем больниц.

— А вы, Сергей Захарович, голова… — уважительно протянул Гущин и потянулся к телефону, — Как мы вас военным-то уступили? Растяпы…

Отдав распоряжение запросить с соответствующих предприятий базу по отгрузке инвалидных кресел, он положил трубку и кивнул, мол ждем.

— Так… Какие еще будут мысли?

— Никифор Александрович женат? — задумчиво поинтересовался Коваль, — А то мы как-то заговорили об этом в свое время, но я так и не понял.

— Да. Хотите супругу опросить? Стоит ли? Я ей соврал, что он в срочной командировке. Не хотелось бы её сюда приплетать.

— Понимаю, но дело вот в чем… Я поспрашивал Матренина: родство связь дает сильную, потому родственников и проверяют, но этого недостаточно. Ее надо как-то поддерживать. Сам он, как я понимаю, весь в работе был. Что если они через жену как-то? Кем она работает?

— Врачом… — Пал Палыч и Семен Николаевич переглянулись, — Ну голова же! У нас тут инвалид недееспособный! Как раз через врача контакт-то держать сподручнее всего! Надо поднять список её пациентов.

— Он там вряд-ли будет — отрицательно мотнул головой Харченко, — Они не настолько глупые. Но вот неформально… По дружески… По соседски!

— Думаете, они рядом где-то?

— Не думаю! Знаю! Лидия Михайловна как-то обмолвилась, что у соседей с первого этажа сын парализован!

— Не верю я в такие совпадения… — Гущин снова схватил телефон, — Алло, Ваня! Быстро на жильцов из второй квартиры пастуховского дома все, что есть! И на всех кто к ним ходит. Да! И на сантехника из ЖЭКа тоже. На всех, кого найдешь. И наблюдение туда. Особое внимание на инвалида в коляске и тех, кто с ним рядом.

Кала-Балиб, по островным меркам, был прямо таки мегаполисом. В нем проживало почти пятьдесят тысяч человек и было аж два конкурирующих между собой банка, казино и кинотеатр. Все это великолепие с моря охраняли пара бетонных фортов с тремя шестидюймовыми орудиями на каждом, дополненные сорокадвухлинейной пушкой на конной тяге, которую можно было притащить туда, куда орудия фортов не доставали. Наземные силы состояли из полка колониальной гвардии, набранной исключительно из местных, которым доходчиво объяснили, что их дома сделаны из горючих материалов, а родственники смертны.

Офицеров, правда, приходилось набирать со стороны, так как способных материть и пиздить толпу вооруженных людей местная земля рождала мало. Но их преданность обеспечивалась более чем щедрым вознаграждением, так что на службу шли не только выгнанные из континентальных армий пьяницы и дебоширы, но и толковые военные.

Ходили слухи, что полковник, возглавлявший гвардию, даже как-то раз выиграл настоящее сражение — по местным меркам такой командир, в купе с парой понюхавших пороху офицеров рангом пониже, был как роял стрит флеш в покере. Небьющейся комбинацией. У гвардии имелось несколько пулеметов и батарея полевых пушек, а бойцы щеголяли карабинами Мосина сделанными на настоящем заводе, а не местными кустарями в хижине.

Управлял всем этим великолепием губернатор Фархад Дженаб из рода Фирузов. Его род был известен своей лояльностью. Происходя от купцов с Белин-Туапа, три века назад приплывших сюда на дырявой балаге затонувшей прямо у берега, Фирузы быстро заняли руководящий пост и больше его не отпускали, умея быть удобными всем.

Доминис был доволен тем, что Фирузы сквозь пальцы смотрят на работорговлю. Континентальные державы считали их прогрессивными правителями, которые выражают искренний интерес к гюйонской, логнгской, форбуржской — нужное подчеркнуть — культуре. Колониальные компании пребывали в уверенности, что род Фирузов у них в кармане и свято блюдет интересы их монополий.

Кроме того, Кала-Балиб был раем для вольных судов и контрабандистов всех мастей, так как Фирузы справедливо полагали, что ради дружбы с далекими, ссорится с теми, кто у тебя под боком, не разумно и не выгодно. Так что «Интернационал», с развевавшимся на мачте флагом вольного флота, пройдя мимо фортов спокойно ошвартовался у пирса. Закончив швартовку Капитан позвал Доктора к себе.

— Значит так, Ганс. Тут проблем быть не должно, но просто на всякий случай. Ну и на будущее. Кто спросит: мы — научное судно. Ты нас зафрахтовал для проведения исследований и обеспечения личной безопасности.

— Йа! Я есть понимайт ваш идея. Если вы имейт желаний, я даже могу это оформийт документально.

— Толковая мысль. Антоха в свое время всяких бланков прикупал. Посмотри — может есть подходящие?

Доктор быстро пробежался по выданной Капитаном стопке бумаг.

— Гут! Тут есть форма договор. Я есть делайт печать рейхсминистерства и изготавливайт качественный подделка! Баловайтся этим в свой время — гроссе ускоряйт закупка оборудований!

— Давай. А я пока с тутошней таможней вопросы порешаю.

Выйдя на палубу Капитан огляделся. Время было вечернее, так что к ним никто особо не торопился. Решив в ожидании таможенников прогуляться и осмотреть, все ли в порядке на борту он обогнул рубку. За ней, пригнувшись как охотящийся тигр, прятался Бьернсон.

— Ты че тут залег?

— Товарищ капитан… — Бьернсон расплылся в кровожадной улыбке, — Смотрите, кто у нас слева по борту…

Капитан подошел к планширу. Слева начинался пляж на котором в беспорядке были натыканы рыбацкие лодки. Между ними, уткнувшись носом в песок, стояло вспомогательное судно класса «Тунец» с разобранной крышей моторного отсека. Подозрительно знакомое судно класса «Тунец»…

— Это, случаем, не та посудина, которую мы тебе тогда сменяли?

— Оно!

— Гхм… Вот так номер… — Капитан почесал затылок, — Чтоб на нем, да досюда доплыть…

— Можно..?

— Погоди. Сейчас дела закончим и вместе сходим. А то ты парень горячий — еще делов наворотишь.

«Стой кто идет!!!» — раздалось от сходней. Капитан, еще раз приказав Бьернсону не дергаться, поспешил туда. Там топтался таможенный офицер со свитой.

— Добро пожаловать на борт, — радушно пригласил их Капитан, — Не стесняйтесь.

— Благодарю, — офицер приподнял головной убор, — Я просто недавно в должности. Еще не знаю всех тонкостей вашего, так сказать, статуса.

— Ну так давайте я вам помогу с этим. Бардья! — Капитан махнул Боцману, — Распорядись, чтобы парней покормили, пока мы тут по нашему, по командирски посидим.

Услышав про «кормить» таможенники оживились. Капитан увел офицера к себе, откуда тот вернулся бодрый и веселый.

— Я вас понял, господин. Пять дней?

— Да. Стоянку плати каждый день сам. «Буревестник» переждем и дальше двинемся. Если снимемся раньше, то остаток оставь себе.

— О! Тогда, надеюсь, вы тут не за… Не заскучаете, хотел сказать.

— Не боись — мы ребята веселые. Развлекаемся так, что только дым коромыслом.

Капитан проводил их и повернулся к команде.

— Так — Ур за старшего. Мы вон до того суденышка и назад.

— Принято! Если че — махните. Прикроем.

— Отлично. Бьернсон — со мной. Тролль и Бардья — вы тоже. Для внушительности. Оружие в кобурах, размахивать им только в крайнем случае.

Пройдя по пирсу Капитан сошел на песок и вразвалочку двинулся к «Тунцу».

— Вахтенный на выход! — подойдя он постучал кулаком по борту, — Бандероль вам! Лично в руки.

— Че, на? Какая бандероль, на?

Из люка высунулась заспанная рожа и покрутившись увидела довольно лыбящегося Бьернсона.

— Сука, на!

— Куку, стервы! Вот мы и снова встретились!

Рожа исчезла в люке, изнутри послышалась какая-то возня, потом изо всех щелей по выскакивали четыре девки с разводными ключами и монтажками.

— Ну мы вам тут че? Крабы припортовые? — скривился Капитан и продемонстрировал кобуру с «Маузером», — Мне воспитание баб бить не позволяет, а вот про стрельбу там ниче не говорили. Так что кончайте этот кардебалет. Что в руках держите бросить и построится у борту так, чтоб я вас видел.

С обреченным видом побросав железки, девушки слезли и встали в рядок, недобро зыркая исподлобья. Капитан набил трубку и, неторопливо её раскурив, оглядел всю четверку.

Из всей компании сильнее всего выделялась та, которую они увидели первой. Габаритами она почти не уступала Бьернсону, а грива соломенных волос выдавала в ней северную кровь. Рядом, почти прижавшись, стояла ее полная противоположность — невысокая, худая, рыжая с страшным грубым шрамом на горле. Левее от них, с отсутствующим видом привалилась к борту бледная остроносая девушка. На её лице, как и у Боцмана, тоже были татуировки, но их узор Был другой. Главную Капитан угадал без труда. Фигуристая красавица с практически идеальным лицом, которое не портила даже гримаса гнева, стояла чуть впереди с вызывающим видом.

— Ты, что ли, у них атаманша?

— Да! И что?

— Ну представь тогда свою банду.

— Вообще-то, мужчина должен представляться первым.

— Ты, соплячка, меня этикету не учи. Первым младших старшему представляют.

— Это с чего ты старший?

— Живу дольше! В два раза минимум. Ты еще в мамкиных руках сралась, когда я уже по морям мили наматывал. А если брать текущую обстановку, то в Островах тот старше, у кого калибр больше. — Капитан ткнул большим пальцем за спину, — У меня вон «Обуховка» на носу. Один плевок и от вас с вашим корытом только дырка в песке останется. А ты чем похвастаешь? Давай не зли меня — я смелость люблю, но всему край есть.

— Жанна. Больше известна как «Принцесса».

— Это в честь «Прицессы Жанны?» Королевы пиратов?

— Она моя пра-пра бабка. Здоровая — Тайга. Имя не говорит. Она его не любит. Рядом с ней Келпи. Она вообще не говорит. И Алиса. Все зовут её «Ведьмой».

— Почему?

— Потому, что ведьма.

— Логично, — Капитан попыхтел трубкой, — Капитан Вареник. Те двое прекрасных людей с приветливыми рожами — Бардья и Тролль. Бьернсона вы знаете.

— Ты ж говорила, нас в Островах не найдут, на… — прошипела на ухо Принцессе Тайга.

— Да я сама не знаю, как так получилось…

Капитан, тем временем, задумчиво чесал бороду.

— Вы как досюда добрались-то? На такой-то посудине?

— Просто: сели и поплыли.

— «Поплыли», в данном случае, самый верный термин. А че с движком? Угробили?

— Нет. Просто не заводится.

— То есть угробили. Его Амяз собирал-собирал, а вы ушатали… И че вас сюда понесло?

— У них карта есть… Сокровищ, — наябедничал Бъернсон, — Они мне её показывали, когда уговаривали их на борт взять.

— Серьезно?

— Да. Я тогда в них не разбирался, но точно помню, что возле какого-то «Балиба» клад зарыт.

— А ну-ка покажите.

— Я не знаю о чем он… Нет у нас никакой карты, — пожала плечами Принцесса, — Мы все ему наврали.

— Была-была. Пергаментная еще, — Бьернсон мстительно оскалился, — Тут она где-то.

— Да ты просто в глаза долбишься!

— Спокойно! — Капитан показал всем кулак, — Тут, Прынцесса, смотри какая заковыка. Судно у вас не на ходу, так что, даже если вы найдете клад, то куды с ним денетесь? Вас местные как прознают… А они прознают! Оприходуют в момент. Да даже если-б было на ходу. Без оружия и на таком суденышке вы просто не уйдете. В лучшем случае, в бордель продадут. Удивлен, что до сих пор не продали. А мы, за процент, можем и прикрыть и вывезти.

— Какой процент?

— Тебе какая разница? Мы её и так отобрать можем, если запамятовала. Ты не в том положении, чтобы торговаться. Сколько скажу — столько и будет. Давай карту — не заставляй тебя за ноги трусить.

Злобно сопя Принцесса вытащила из-за пазухи сложенную вдвое старую пергаментную карту. Капитан взял её и, развернув, изучил.

— Нихрена не видно. Пошли на борт — там разберемся…

Ур, увидев как всю четверку под конвоем загнали в столовую, нырнул следом.

— Ба! Принцесса со своими самками! Ну че? Снова встретились?

— А ты тут хули забыл?

— Я тут офицер…

— Похвастаться пришел?

— Позлорадствовать.

— Знакомы? — поинтересовался Капитан.

— А то, товарищ Капитан! Их все Порто знает. Вот у этой, которая главная, предки богатые были. Дом огромный оставили, правда половина в море съехала. Дед все состояние просадил, а отец остатки в карты проиграл. А доча, сперва, со своей бандой шлюх в Смоляном углу крышевала, потом где-то фотокамеру надыбала и начала вымогательством промышлять. Фоткала, как богатых мужиков обслуживала, потом продавала снимки им за большие деньги.

— Серьезно? — Капитан покосился на Принцессу, которая только молча играла желваками.

— Да. Мы так с хозяином оружейки, где я работал, пересеклись. Он меня нанял у них свои фотки утараканить. Эта, — Ур указал на Тайгу, — Потом мне грозилась хвост отрезать, пока ей не объяснили, насколько это для здоровья вредно.

— Ты смотри, какие инициативные…

Сев за стол, Капитан принялся изучать карту. Потом, вздохнув, поманил Принцессу к себе.

— Подь сюды. Вот это что?

— Береговая линия… — Принцесса проследила за капитанским пальцем.

— А это что?

— Скала.

— А на скале что?

— Батарея орудийная.

— А покажи мне её на местности?

Принцесса подошла к иллюминатору и неуверенно ткнула в один из фортов.

— Допустим, — кивнул Капитан, — Это что?

— Гора?

— Покажи.

Принцесса снова подошла к иллюминатору и указала на небольшую возвышенность, на которой раскинула во все стороны свои колоссальные ветви ракаупа.

— Серьезно? А вот эту гору покажи?

— Да что вы от меня хотите!

— Я, гражданочка, — отодвинув карту Капитан откинулся на спинку стула, — Хочу понять, как вы нахрен не заблудились с такими познаниями в топографии? И нахрен вы плыли так далече?

— В смысле?

— В смысле, голова твоя садовая, что это карта Порто! Вот бухта. Вот форт на Вороньей Скале, а вот «Спина часового», на которой сейчас богатые особняки расположены. А место, где клад зарыт, называется «Гнилой Зуб». Скала в трех милях от берега.

— Как это может быть Порто! Тут же написано — «Балиб»!

— «Порто», это по аламенкски — «порт». А «Балиб» — это «порт» на моруззком диалекте. Этих «балибов» по всей карте под сотню. Поэтому тот, кто рисовал карту, уточнил, ЧТО именно он имеет ввиду. Вот — видишь координаты?

— Вижу! Их нет на карте!

— А почему? А потому, что если составитель карты использовал моруззские термины, то и координатная сетка у него куманская! Моруз — в составе Кумана нынче. Поэтому ты на карте с континентальной сеткой ты их и не нашла! И хорошо, кстати, что не нашла, потому, что сейчас бы вы не тут, а где-нибудь между Старыми Колдырями и Нижними Колтунами в тайге шароебились. По моим прикидкам, это в том районе примерно.

— Нет! Я не верю! Не может быть! — Принцесса схватила карту со стола.

— Марио! Карту! — приказал Капитан грустно усмехаясь, — Сама смотри.

Марио принес карту, справочник и карандаш с бумагой. В гробовой тишине Принцесса полчаса переводила координаты на карте в современную систему, сверяясь с книгой. Потом отшвырнула карандаш и выбежала наружу. Капитан вышел следом.

Принцесса стояла у планшира тяжело дыша и всхлипывая. Капитан встал рядом и, примяв табак, чиркнул спичкой.

— Ты ведь знала, да? Была там уже?

Молча кивнув, Принцесса вытерла запястьем под глазами.

— Я сразу все понял, когда Ур сказал, что твоя семья была богатой.

— Там миллионы были! Двести бочек золота! Как они могли все потратить!

— Ха! Дурное дело нехитрое.

— Я надеялась, что ошиблась… Что это не тот клад… А они все просадили! ВСЕ!!! НЕНАВИЖУ!!!

— Ну-ну-ну… Тихо — люди спят.

— Да вы не понимаете..!

— Ну куда мне…

— Смешно вам сейчас, наверное?

— Очень. Только не по тому, почему ты думаешь. Ты просто еще не понимаешь как тебе повезло.

— Да ебаться в рот везение!!! Я в жопе мира без денег, без крыши над головой!!! Я В ГРОБУ ТАКОЕ «ПОВЕЗЛО» ВИДАЛА, ПОНЯЛ!!!

Капитан отвесил ей оплеуху от которой Принцесса врезалась башкой в планшир и стекла на палубу.

— Вставай, дура. Еще раз на меня рот откроешь — снова получишь.

— А говорил женщин не бьешь… — цепляясь за фальшборт, Принцесса кое как поднялась.

— Ладошкой — не удар. Это наука. Мозги вправить. Ты, припадошная, сделала такой переход, на который вдесятеро более опытный капитан, на втрое большем корабле не всегда решится. Вас там было четверо баб и вы умудрились не перегрызться, не переругаться и на дно не уйти, что само по себе отдельное чудо.

— И что?

— А то, что море тебя, ебнутую, любит. Души не чает! Видать и правда в тебе кровь пиратской королевы есть. И команда у тебя есть. Пусть и бабская… Вот скажи мне: нашла бы ты этот клад — и че? Че бы делать стала? Накупили бы с подруженьками кружевных панталон, хибару с лакеями и стали бы балы с фуршетами закатывать?

— Ну не так, чтобы вот так, как вы сказали…

— Но близко? То есть стала бы как те, про которых ты на весь остров орала: «Ненавижу»? Чтоб потом твоя дочь или внучка тебя проклинали, что им пожировать не осталось?

— А лучше как сейчас? С голой жопой без всего?

— Любое золото рано или поздно заканчивается. Вопрос в том, что потом остается? Вот у тебя, сейчас, есть команда и удача. Как у твоей пра-пра, сколь там хер знает, прабабки.

— Корабля нет…

— Ну так добудь! Тот ты как-то добыла же? Научись читать карту, класть курсы, обслуживать движок.

— Легко сказать…

— Брось — Бьернсон уж на что… — Капитан постучал костяшками по дереву, — А и то, всего за несколько месяцев, навигацию освоил.

Капитан задумчиво поковырял уголек в трубке.

— Значит так. Сейчас собираете свое барахло и передаете корабль.

— Нам жить негде…

— Можете пока тут — на пирсе устроится. Вахтенный за вами присмотрит. Шторм придет только завтра, так что перекантуетесь. Потом — думайте сами…

Принцесса собрала своих и они потопали к «Тунцу». Бьернсон с Троллем вызвались проводить и проследить. Капитан набил еще табаку закурил и, покачав головой, пошел делать вечерний обход.

С утра подъем сделали на час раньше, чтобы успеть все закончить до того, как нагрянет «Буревестник». Капитана, вышедшего на палубу после душа, уже ждали нарядно одетые хануми.

— Я благодарю вас за помощь, сяньшен, — все трое по команде Джеминга поклонились.

— Да не за что — вы тоже нам помогли.

— Я рад это слышать. Вот… — Джеминг протянул Капитану красную картонную карточку.

— Спасибо… — Капитан с интересом изучил нарисованный тушью иероглиф, — Это что?

— Данный символ означает «Благоденствие», сяньшен. Предъявите его на таможне или торговом посту и мои соотечественники приятно удивят вас радушием. Мы не забываем зла, но помним добро.

— Ясно. А вы куда сейчас? В гостиницу?

— Нет, сяньшен. Тут есть представительство. Они переправят нас на родину.

— Это хорошо. Вернетесь героями, поди?

— Мне обещали, что в случае успеха позволят стоять на церемонии в одном ряду с Мудрейшим Учителем и наследниками семи Благородных Военноначальников.

— Я в ваших церемониях не разбираюсь, но, видимо, это большая честь?

— Огромная, сяньшен.

— А дядя Ши?

— Его поставят всего на ступень ниже, без обуви.

— Почему без обуви? Тоже какая-то честь?

— Он сможет босыми ногами чувствовать камень, по которому ступали ноги великих героев, сяньшен. Это знак его возвращения к нашим традициям.

— Как у вас все красиво…

— Красота — знак гармонии, сяньшен. Еще раз спасибо и удачи на вашем пути.

— И вам удачно добраться.

Капитан проводил их до трапа и поискал глазами остальных с «Илмаре».

— Так! Где Бьернсон я догадываюсь. Судно свое стережет. Остальные куды делись?

— Они все там, товарищ Капитан, — доложил заступивший на вахту Федор, — И товарищ Старший Механик с ними.

— Пошли думать, как движок восстанавливать?

— Вроде того. Инструмент, я видел, брали.

— Добро. Посматривай, чтоб там все в порядке было.

— Слушаюсь…

Перед сходнями на нижнюю палубу Капитана уже ожидал Боцман. Увидев его, Капитан понимающе кивнул.

— Помню-помню… Пошли. Все до монетки выдам.

— Да не то что-бы, — Боцман виновато потупился, — Обмылок просто дергается…

— У меня все надежно как в сберкассе. Ты только проследи, чтоб он тут аккуратнее был. Сам понимаешь…

— Знаю… Тут за ботинки башку отвернуть могут не то, что за золото. Я ему втолкую.

Капитан открыл сейф и вручил Боцману два мешочка.

— Держи. Можешь пересчитать.

— Да я верю… — Боцман взвесил мешочки в руках, — Я еще это… Он в увольнительную просится будет… И мне бы…

— Только быстро. После обеда шторм нагрянет. Я тоже сейчас до знакомых пробегусь. С пленными вопрос утрясу и кое-какие справки наведу. Ура предупреди, что он за главного. Девки, кстати, где?

— Ночь под пирсом переждали, потом свалили…

— Ну и хорошо. Но пусть вахта бдительности не теряет.

— Понял… Разрешите идти?

— Давай.

Боцман бегом поднялся наверх и, пинком распахнув дверь в кубрик, кинул один из мешков Обмылку.

— Держи.

— Ого… — Обмылок, охнув, поймал, — Он тяжелее, чем я себе представлял!

— Возьми одну-две монеты, а остальное спрячь или обратно в сейф к Капитану. Тут народ небогатый, так что не свети на людях. Нам увольнение дали — я тебя до банка провожу, потом по делам. Ты тоже не задерживайся — после обеда нас накроет.

— Ясно — сча…

Быстро переодевшись, Обмылок сунул две монеты в карман, еще две — в носки, спрятал за пояс револьвер который купил еще в Фессалии и поспешил на выход. На палубе ему попалась Чума.

— Вы ф увал? А мну?

— Извини — Капитан только нас отпустил и то бегом. Туда — сюда, чтоб до шторма успеть. Мы в следующий раз — обещаю!

— Да ну тибя… — показав ему в след язык, Чума расстроенно пнула ведро стоявшее рядом.

Мимо к сходням быстрым шагом пронесся Капитан.

— Ур? Тебе Бардья все передал?

— Так точно! Не подведу!

— Так держать!

Капитан прогрохотав по доскам причала, вышел в город, миновал рынок и, пройдя несколько улиц, направился к неприметному двухэтажному зданию с огороженным высоким забором двором. Стоявшие у ворот с суровыми рожами чигизы, увидев его, переглянулись и кивнули в знак приветствия.

— Канат Абай дома?

Чигизы снова кивнули и молча распахнули створки. Во дворе, под навесом, глядя на наползающие тучи, возлежал на тахте и меланхолично ел виноград худощавый человек в богатом халате. Увидев Капитана он приподнялся, прищурился, потом вскочил радостно раскинув руки.

— «Командир! Ох… Я тебя сто лет не видел! Все через кого-то общаемся!»

— «Да не вставай! Брось», — Капитан обнял хозяина дома, потом крепко пожал ему руку.

— «Что-ж ты не предупредил, что в наши края собираешься?! Я бы встретил как полагается, а то лежу тут как бей…»

— «Обстоятельства. Нас перед Островами крепко приняли. Еле отбились. Не рисковал в эфир дальнейшие планы передавать.»

— «Кто?»

— «Церковники.»

— «Ну нихуя-ж себе!» — Канат похлопал рукой по тахте, — «Садись, рассказывай. С ними-то ты чего не поделил?»

— «Не я. Помощник мой. Они его к себе уволокли.»

— «Думаешь как вызволять?»

— «Да. Самим туда пробиться не вариант, но есть одна мысль. Но я к тебе не по этому вопросу. Не хочу вмешивать.»

— «Брось! Ты же знаешь — я с тобой в огонь и воду. Как в войну…»

— «В «штыках» у меня недостатка нет. На это дело молодые есть, благо на спуск жать дело нехитрое. А ты — мой штаб и тыл. Ты все знаешь, все видишь, обо всем в курсе, везде свои люди.»

— «Кстати об этом — мои парни снова «Марибэль» видели. Прошла с две недели назад. Мне как доложили, что там другой капитан — аж екнуло. Думал случилось что.»

— «Кого поставили?»

— «Вилли.»

— ««Самотопа» Вилли?»

— «Да. И экипаж по минимуму.» — Канат грустно кивнул.

— «Решили таки угробить мою девочку… Пидарасы…»

— «Если хочешь — могу навести справки.»

— «Давай. Хоть попрощаюсь. Столько лет ей отдал…»

Мрачно вздохнув, Капитан отщипнул виноградину. Канат, увидев это, взял резную палку, опираясь на неё поднялся и, подойдя к двери, толчком распахнул ее.

— Жарас! Где плов! У меня дорогой гость, а стол пустой!

— Уже бегу, мырза!!!

Из дома выскочил маленький всклокоченный слуга, каким-то чудом умудрявшийся нести сразу десяток тарелок с кушаньями и балансировать стоявшим на голове казаном с пловом. Одним ловким движением расставив угощения он, подпрыгнув, подкинул казан вверх, поймал его и водрузил посередине.

— Все готово, мырза…

— Ай маладец! Принеси еще из ледника бутылочку и рюмки. С таким гостем и выпить не грех!

— Сию минуту, мырза…

Слуга умчался и вернулся с запотевшей бутылкой водки и двумя серебряными рюмками.

— Все — иди пока… — Канат дохромал обратно до стола, — «Шустрый парень. Нравится мне.»

— «Как нога?» — осведомился Капитан, — «У меня на борту хороший доктор…»

— «Да шайтан с ней с ногой. Мне один хрен в балетную школу поступать уже поздно! Она так-то нормально. Это, вон, к погоде старые раны шалят. Ты на чем сейчас ходишь-то?»

— «На своем.»

— «Серьезно? Так что-ж ты сразу-то не сказал! За это выпить надо!»

Канат налил две рюмки и они с Капитаном подняли тост за встречу и корабль.

— «Вон пловом закуси… Извини, что водка так себе — тут другой не достать даже за хорошие деньги. Но я её профильтровал… На как Ефимыч нас тогда учил. Вроде неплохо.»

— «Да пойдет. У меня вон бойцы вообще самогонку от ГСУ запитали. Считай, винокурня своя.»

— «Ты давай обстоятельнее расскажи, что за корабль. Я ж БЧ-5 — мне интересно.»

— «Сторожевик класса «Требуше». Мы на него новые дизеля поставили. Шурует теперь под тридцать узлов без вопросов…»

— «Новые движки? Это-ж сколько денег надо?»

— «Под мильён все обошлось.»

— «Ты че? Банк ограбил?»

— «Ну да. С тем самым помощником и грабили.»

— «Как я скучно живу…», — сокрушенно покачал головой Канат, — «Ну тебе, теперь, только пушку осталось…»

— «Так есть! «Обуховка» сто два мм. И зенитный автомат. И еще «барановка» в закромах.»

Канат застыл с пригоршней плова в пальцах осмысливая информацию, потом сунул еду в рот и кивнул.

— «Давай остров захватим?», — предложил он неожиданно.

— «Этот?»

— «Не. Тут народу много. Во Втором Кольце! Найдем местечко поуютнее, подойдем, бабахнем, скажем: «Я тут теперь вождь!». Всегда мечтал!»

— «Давай…» — спокойно согласился Капитан, — «Есть на примете что-нибудь?»

— «Это думать надо. Ты мне свои частоты для связи оставь — я как присмотрю, сразу тебе сообщу. И про «Марибэль».»

— «Вторую запасную помнишь?»

— «Да. Договорились!» — Канат усмехнулся, «Сколько времени прошло, а до сих пор от зубов отлетает. Крепко ты нас тогда учил… Давай по второй, что ли? Не чокаясь? За наших. За Леху, за Васька, за Дамира с Димкой…»

Они выпили по второй и некоторое время сидели, молча уставившись в даль. Потом Капитан громко выдохнул, мотнул головой отгоняя воспоминания и, занюхав пловом, решил перейти к делам.

— «Канат…»

— «Да, командир?»

— «Я к тебе вот по какому вопросу, собственно… У меня на борту дюжина пленных.»

— «Хочешь выкуп, но не хочешь светится и на месте долго ждать?»

— «Да. Там среди них Ликтор, и какой-то рыцарь. Де Кардона кажется.»

— «Понял. Сейчас решим.»

Канат отряхнул пальцы от плова и по разбойничьи свистнул.

— Жарас!

— Да мырза! Здесь!

— Беги до господина Гомеса. Скажи, что Канат Абай зовет его на вкусный плов поговорить про дела.

— Уже бегу мырза!

Капитан, глядя на это, ухмыльнулся.

— «Мы когда на Доминис заходили, познакомились там с одним куманцем. Дахр. Ты сейчас прям как он. Вылитый бей…»

— «Восток — дело тонкое… Ты часом, не с Дахром бен Машриком успел поручкаться? Его еще «Хензиром» называют.»

— «Во! Я же говорил — всех знаешь!»

— «А кто его не знает? Толстый похотливый куманец который коллекционирует смазливых наложниц. Он предложил мне сотрудничество.»

— «Рабов возить?»

— «Нет. Он ведет дела с некой Миледи. Хотел, чтоб я взял на себя перевалку её грузов.»

— «Миледи тоже знаю. Хитрая баба… Её помошничек при встрече ляпнул одну вещь. Кажется она знает… Ну ты понимаешь. Про те дела.»

— «Тогда тебе стоит быть осторожнее, командир. Сильно осторожнее…»

Канат замолчал размышляя.

— «Не знаю, говорить тебе, или нет… Но лучше скажу. Есть ощущение, что про нас Родина вспомнила. Пока только намеки, однако я такие намеки хорошо понимать научился.»

— «И не только Родина. Враги тоже.» — вздохнул Капитан, — «Намекнули так, что будь здоров. Чуть на дно не ушел.»

— «Со всех сторон засада, как посмотрю…»

— «Да. Сколько лет прошло, а до сих пор расхлебываем. А с Родины как думаешь? Кто? Наши, или Те?»

— «Знать бы…»

— «Думаешь, за столько лет не изловили?»

— «Изловили. Новые могут завестись. Или вообще тварь вербованную подошлют. Мы же не проверим.»

— «Не проверим… Хотя…» — Капитан плеснул себе еще водки, — «Есть у меня одна мысль… Если выйдут на связь и будут искать встречи, то скажи, что я встречусь с ними в указанной мной точке во время штормов. Пусть приходят на «Сотке». У неё узнаваемый силуэт, другое судно не закамуфлировать.»

— «Думаешь трофейных у них нет?».

— «Нет. А даже если они найдут пригодную к подъему «Сотку», то восстановить не успеют. Шпион, каким бы он шустрым не был, угнать такую тоже не осилит. Это будет гарантия, что наши пришли.»

— «Даже для наших в шторма по морю пускаться опасно.»

— «Они справятся. Не хуже нас с тобой.»

— «Ладно, командир. Если выйдут на связь — передам. Но ты все равно будь осторожен. Тут такое варево варится, что как бы нам в него не булькнуть.»

— «Ясное дело…» — Капитан согласно покивал, — «Ладно — война план покажет. А как, в целом, тут сейчас обстановка? Я тут несколько лет не был. Да и статус поменялся. Как тут себя вольные нынче чувствуют? Говорят, компанейские лютуют?»

— «Да. Но с другой стороны, их людей можно валить, не боясь, что пожалует регулярный флот. Это — внутренние проблемы компаний. Метрополии заебались разгребать местный бардак и теперь тут дикий капитализм. Прям как нам на политинформации рассказывали. Кстати, насчет дикости… Если я тебе достану десяток снарядов, ты их можешь доставить одному прям на дом? Он мне нервы портит — видишь как я исхудал?»

Канат втянул щеки и провел по ним пальцами. Капитан равнодушно пожал плечами.

— «Да не вопрос. Могу даже свои…»

— «Ты свои побереги — нам еще остров захватывать, если помнишь… Тем более, тут дело принципа. Я на них напишу все, что о нем думаю. Мне так спаться будет лучше.»

— «Ладно — как знаешь. Он местный?»

— «Нет — я тебе план нарисую. Там у него целая шайка. Стервятники — на крупные корабли не рискуют нападать, но у меня много лодок. Заплатил им за свободный проход, а они начали нас компанейским сливать.»

— «Это свинство…»

— «Свинство. Необходимо покарать… Передашь им от меня привет. Я в накладе не останусь.»

Ворота открылись и во двор, ежесекундно оглядываясь на небо, вошел высокий, болезненно худой человек в сутане священника.

— Дон Гомес! Садись дорогой, садись, пожалуйста! Бери плов — кушай. Бери виноград. Все бери! Водку не предлагаю…

— И не надо, — голос у Гомеса был скрипучий и сварливый, — Врач категорически запретил! И зачем ты меня выдернул в такое время? С минуты на минуту польет! А мне нельзя мокнуть! У меня больные суставы!

— Зачем волнуешься, любезный? Я тебя, когда-нибудь, звал по пустякам?

— Что надо?

— Доброе дело сделать надо! Вот тут сидит хороший человек, а у него на борту сидят твои единоверцы. Им надо помочь!

— Цена вопроса?

Канат достал блокнот и нацарапав в нем цифру показал священнику. Тот, подслеповато шурясь, рассмотрел её.

— А вслух сказать не мог?

— О чем ты! Мы же друзья! Промеж друзей о деньгах не говорят. Поэтому пишем!

— Это много.

— Да почему много!? — Канат всплеснул руками, — Я тебе как родному написал. Там сам Де Кардона сидит. Знатный человек!

— Бил себя в грудь, что заплатит за всех, — вспомнил Капитан.

— В свое время, за рыцаря из рода Де Кардона можно было брать столько золота, сколько он весит… — Гомес вздохнул, — Но сейчас и рыцари не те, и Де Кардона не те… И выкупы не те.

— Брось дорогой! Не прибедняйся. Люди знатные — если они тебя не отблагодарят, то их чести урон будет. И Ликтора с остальными на сдачу дадим.

— Зачем мне они мне?

— А зачем тебе сан? Кучу денег угрохал, чтобы его получить. Ай я тебя знаю..! — Канат с хитрым прищуром погрозил Гомесу пальцем, — Не было бы выгоды — не покупал бы! А поскольку ты теперь — божий человек, то тебе их и выкупать!

— Мне надо посчитать…

Гомес задрал рукав сутаны, под которым обнаружился браслет-счеты. Погоняв туда-суда костяшки и пошевелив губами, он неохотно кивнул.

— Только если рыцарь с доспехами и оружием.

— А че так? — не понял Капитан.

— Если рыцарю позволили сохранить доспехи и оружие — это почетный плен. А если нет, то он опозорен и вряд-ли займет высокое место в семье. Зачем мне тогда его благодарность?

— Понял. Поищем. Мы за борт ничего не выбрасывали, так что у механиков в кандейке валяется.

— Найдите. И давайте поторопимся. Мне приближающийся шторм действует на нервы…

— А нервничать тебе, дорогой, доктор запретил… — кивнул Канат, — Понимаем. Я с вами не пойду — со мной вы не успеете. Сами идите.

— «Спасибо за помощь. Я обязательно зайду еще!», — пообещал Капитан.

— «О чем разговор! Ты всегда желанный гость в моем доме!» — улыбнулся Канат и уже на ислас приказал, — Жарас — проводи гостей!

Слуга выбежал и, пока Капитан с Гомесом шли к воротам забегал вперед, кланялся и громко причитал, что они так скоро их покидают. Выйдя на улицу Гомес, вздрогнувший, когда они прощались по залесски, покосился на Капитана и задумчиво цокнул языком.

— Чего?

— Вы же залесец?

— Да.

— И говорили с сеньором Канат Абай по залесски?

— Ну да…

— И что вы ему сказали?

— Поблагодарил и обещал зайти еще.

— Можете повторить?

— Да на здоровье: «Спасибо за помощь. Я обязательно зайду еще». А что?

— Ничего. Просто сперва подумал, что вы надо мной издеваетесь и просто произносите бессмысленный набор звуков. Вы в курсе, что ваш язык просто чудовищен? На слух это как падающие печатные машинки, заправленные фольгой! Я как-то слышал, как господин Канат ругался на залесском. Как будто просто перечисление имен!

— Каких имен?

— Точно не помню. Кажется Хуан, Педро, Кончита, Себастьян…

— Что-то вроде: «Съебали на хуй пидоры конченые!»?

— Оно! — Гомес с потрясенным видом осенил себя святым символом, — Слово в слово!

— Это мат. Нецензурные выражения…

— В таком случае хвала Всемогущему, что мое имя… — Гомес краем глаза увидел капитанскую гримасу и охнул, — Только не говорите, что у вас есть и такое!

— «Гомик». — Капитан кивнул с плохо скрываемым злорадством, — Тоже самое что и «Педро». Мужеложец…

— Вы лжете!

— Хочешь верь — хочешь не верь, но нашим представляйся аккуратнее.

— Вы еще скажите, что «Канат» — тоже нецензурное слово!

— «Канат» — это толстая пеньковая веревка.

— Вот! Как ваш приятель, так сразу! Не верю!

— Не веришь — проверь. В залесском слово «канат» произошло от фессалийского «canapo». У них оно тоже откуда-то произошло…

— От старо-лосского «kannata»… — Гомес, поняв, что Капитан не врет, выглядел расстроенным.

Капитан, ухмылясь, взял его на буксир и принялся вспоминать всякие безобидные фразочки на родном и могучем, которые шокировали иностранцев.

Обмылок завороженно смотрел на стопки цветастых купюр которые ему выдали в банке. Потом начал лихорадочно рассовывать их по карманам.

— Бардья — да мы с тобой богачи!

— Это исладоры… — отмахнулся Боцман, — Выглядят как фантики и стоят столько же. Ничего стоящего на них не купишь. Меняем просто потому, что с золота ни в одной лавке не сдадут.

— И все равно прекрасное ощущение! Ты куда сейчас?

— На рынок. Прикупить мелочевку всякую. Пока льет — имуществом займусь. А ты давай не задерживайся. А то «Буревестник» — это не дождичек и даже не ливень. Там на вытянутую руку видно ничего не будет.

— Слушай… А можешь меня прикрыть? — Обмылок умоляюще сложил руки, — Я просто в отель хочу.

— Нахрена?

— У меня первый раз в жизни на руках деньги. Даже не так — ДЕНЬГИ! Я хочу попробовать, как это. Хочу отдельный номер. Кровать огромную. И чтоб меня называли «господин», и еду в постель. Ну пожалуйста!

— Капитан сказал быть на борту. Тем более, ты уже разок сходил в город…

— Тебя он послушает — он тебя ценит. А я никуда из отеля не выйду. Клянусь! Ну сделай это для меня. Мы же друзья!

— Ладно… — Боцман тяжело вздохнул, — Только смотри, попадешь в историю…

— Не попаду — отель через дорогу. Можешь лично проводить.

— Вали… И будь осторожен.

Боцман со вздохом проследил как Обмылок перебежал улицу и исчез за богато украшенными дверями.

Богатство на Островах ассоциировалось с золотом. Поэтому, войдя внутрь, Обмылок невольно вспомнил хозяйку Дома Боли. В золоте было все. Даже пальмы в кадках какой-то неведомый декоратор обернул позолоченной фольгой. Смотрелось это все жутковато и вызывало острое желание бежать, пока тебя тоже не позолотили. Но, взяв себя в руки, Обмылок решительно промаршировал к стойке и ударил ладонью по золотому колокольчику.

— Чего надо? — администратор, увидев матросскую одежду скривился.

— Люкс. На сутки. Если понравится — продлю.

— Сутки? Это будет сто тысяч…

В голосе явно читалось: «ты не потянешь». Уязвленный Обмылок с максимально скучающим видом кинул на стойку пачку денег и сверху еще одну.

— А это тебе. Чтоб ты, нищеброд, мог поесть нормально.

— Как вас записать, господин? — администратор резко стал излучать приветливость и учтивость, — Ваше имя?

— Ларс… — Обмылок, давно не слышавший и не произносивший собственного имени, слегка вздрогнул, — Господин Ларс.

— Чаку! Проводи господина Ларса в его номер!

Коридорный, улыбаясь и заискивающе заглядывая в глаза, пригласил Обмылка в лифт. Тот балдел от того, что кто-то так пресмыкается перед ним. Открыв двери, коридорный пробежался показывая все, потом вернулся к выходу и застыл в полупоклоне. Обмылок попытался вытащить из пачки нескольку купюр, но бумажная лента порвалась и деньги бабочками рассыпались по полу.

— Да и хрен с ним… — небрежно махнул Обмылок выпихнув за дверь ногой то, что валялось в номере, — Я хочу пообедать. Распорядись…

Немного понаблюдав, как коридорный на коленях собирает деньги, он закрыл дверь и с разбега рухнул на огромную мягкую двуспальную кровать. Потом, барахтаясь скинул с себя одежду, надел халат, долго крутился в нем перед зеркалом, тренируясь делать брезгливо-скучающее лицо. «Господин Ларс…», — расплывшись в улыбке Обмылок подмигнул отражению и, взяв в сигару и бутылку шампанского из бара, вышел на балкон. Далеко внизу, у причалов, серым кинжалом выделялся среди пузатых грузовых судов «Интернационал». Вахты, наряды, грязные гальюны, сон под шум машин — все это было там. А здесь он — Господин Ларс!

От приятных мыслей его отвлек стук в дверь. Коридорный вкатил в номер сервировочную тележку и принялся накрывать стол. Дав ему ещё чаевых, Обмылок довольно потер руки и взялся было за вилку, как в дверь снова постучали. «Обслуживание номеров!», — голос был женский и довольно приятный. Заинтригованный Обмылок, подумавший, что дорогому гостю решили подогнать, заодно, и то, что всегда есть в отелях, но не указано в прейскуранте, торопливо снял непрезентабельные казенные трусы, спрятал их и открыл.

— Привет, на! — Тайга, схватив его за лицо, чтобы он не орал, шагнула внутрь.

Следом зашли остальные и заперли дверь.

— Вы кто? Грабители? — Обмылок присмотрелся, — А я вас знаю! Вчера! С картой!

— Молодец, на! — взяв со стола гренку, Тайга запихала её ему в рот, — Держи приз за наблюдательность, на!

— А ва ковабве… — проглотив гренку Обмылок отполз от нее, — А на корабле зн-нают куда я п-пошел…

— Поздравляю, на! Че дальше, на..?

— Тайга — не пугай его…

Принцесса отстранила подругу, обворожительно улыбаясь наклонилась… И, быстрым змеиным выпадом сунув руку под халат, схватила его за член.

— Ты ч-чего..? — Обмылок неуверенно попытался вырваться, — Т-ты эт-то зач-чем?

— А это будет зависеть от того, как мы поговорим. Мне очень интересно, как вы нас нашли?

— М-мы вас не искал-ли! М-мы п-просто… С-случ-чайно…

— Случайно на нас наткнулись? Почему я не верю?

— Я н-незн-наю… Я эт-то не реш-шаю… Я п-прост-то м-матрос…

— Ладно. В это верю, — Принцесса начала делать ритмичные движения рукой, — Расслабься. Мы просто хотим познакомится. Узнать вас поближе.

— Я п-постараюсь… — несмотря на ситуацию Обмылок почувствовал, что возбудился, — Да… Так лучше…

— Знаю… Бьернсон — он давно с вами?

— Его в Порто нам на борт закинули.

— «Закинули?». В смысле?

— Ну взяли и закинули. Сказали: «Делайте, что хотите — он тут всех заеб.»

— Похоже на него. И что вы сделали?

— Ну это… Он че-то борзеть начал. Наши его отлупили… Потом он к капитану в ученики напросился… Морским делам… Учится…

— Не отвлекайся… — Принцесса увидев, что Обмылок начал закатывать глаза, дала ему легкую пощечину, — Что дальше?

— Я просто долго… Ни с кем не… Дальше он учился… Книги всякие… Ходил за всеми… Работу разную работал…

— Выучился?

— Я то откуда… — закатив глаза Обмылок конвульсивно дернулся, — Я все…

— Быстро…

Сжав кулак, Принцесса выдавила его содержимое в бокал с шампанским и, обтерев руку салфеткой, поставила бокал на стол. Ведьма взяла его, размешала содержимое пальцем и залпом выпила. Обмылок удивленно выпучил глаза.

— Ты зачем? Фу! Там же это..!

— Не обращай внимания. Она странная. Так, значит, ваш капитан учил Бьернсона морскому делу?

— Типа того. Капитан, вроде как, в войну того… Воевал в общем, в войну. Я судить не могу, но остальные говорят, что он опытный. У нас все как в армии. Дисциплина всякая, тренировки постоянно, на вахте спать нельзя.

— А где он такой корабль раздобыл?

— Купил. А деньги вроде как спер.

— Откуда?

— Говорят — из банка. У него еще помощник был. Хитрый как лиса. И злопамятный, сука… Вот с ним.

— Был?

— Ага. Его церковники куда-то уволокли.

— А остальных отпустили?

— Не — мы им вломили, а Антон… Ну помощник тот! На корабль церковников залез и выбраться не успел. Они вместе с ним исчезли.

— Исчезли?

— Ну да. Церковные, какие-то, чудеса. Хотя я им, конечно, не завидую…

— Почему?

— Да его уже крали. Бароза какие-то. Они нашего нового механика хотели на него сменять, а Капитан вышел, выслушал их и такой: «Вон ваша хибара горит.» Старпом, часу не прошло, уже там всех поубивал и пожар учинил.

— Это в Порто было?

— Да. Там где Бьернсона подобрали. Ур там еще кучу оружия стырил у каких-то «Балдов».

— «Бладов».

— Ага. И «Локос» с «Змеями» — их там трое было.

— А с Бароза что?

— Убили. Обоих. Одного Михай прибил, а второго помошник. Нам, после этого, вообще на берег сходить запретили.

— Ты хочешь сказать, — Принцесса переглянулась с остальными, — Что ваши убили двоих Бароза, ограбили «Бладов», «Локос» и «Змей» и вам за это ниче не было?

— Почему не было? Было. За нами катера послали. Три. Один мы захватили и потом на Доминисе продали.

— Хуяссе, н-на… — скривила рожу Тайга, — Вот вы, ебать, резкие, на… Если не пиздишь, на!

— Да вот чтоб мне сдохнуть!

— Могу устроить, на…

— Прекрати… — осадила ее Принцесса, — Мы, пока болтались в море, отстали от жизни. Надо выяснить все — потом думать. Уходим…

Закрыв за ними дверь на все замки, Обмылок, в смешанных чувствах, вернулся к остывшему обеду и, всадив шампанского прям из горла, принялся за отбивную.

Зайдя по дороге в церковь, дон Гомес взял две подводы и отсчитал Капитану, вздыхая и сокрушаясь, требуемую сумму. Капитан пересчитал и отдал несколько монет обратно. Гомез тщательно завернул их в тряпицу и спрятал в пояс. На борту он взял коралловые четки с Святым Символом в одну руку, карманное «Предание» в другую и, с лицом полным смирения, кивнул, что готов. Боцман отпер двери кубрика с пленными и рявкнул: «На выход!»

— Возрадуйтесь братья! — Гомес вскинул руки, — Вы свободны!

— Переигрываешь… — буркнул стоявший рядом Капитан, — Пошли — рыцаря заберешь…

— А доспехи?

— Мы все обговорили, забыл?

— Мне погода действует на нервы.

— Успеем. Бардья — открывай…

Боцман открыл дверь каюты с важными пленными. Гомес встал в проеме и поклонился.

— Братья мои… Выходите… Я — посвященный Гомес. Я внес за вас выкуп.

— Посвященный — мы перед вами в неоплатном долгу… — Ликтор поклонился.

— Пустяки, брат. Мой приход небогат, но я не имел права оставить вас в беде.

— Моя семья возместит вам все до гроша… — Де Кардона вышел злобно зыркая на приведенный в боевую готовность экипаж «Интернационала», — Слово чести!

— Не беспокойтесь о деньгах. Это мирское… А помочь попавшим в беду братьям по вере есть мой долг, — Гомез повернулся к Капитану, — Могу я просить вас вернуть сему достойному рыцарю его доспехи и меч. Это важно!

— Ну… Я их хотел у себя поставить. Как трофей…

— Я вам заплачу…

— Скока?

— Вот… Все что есть… Последнее…

Со скорбным видом Гомез извлек из пояса тряпицу с монетами. Капитан развернул, пересчитал, и махнул Амязу.

— Отдай им эти железки…

— Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня… — Де Кардона обнял Гомеза так, что тот аж крякнул, — Вы благороднейший из людей!

— Пустяки. Я не мог иначе. А теперь поспешим! Скоро грянет буря…

— Одну минуту, посвященный… — Ликтор поискал глазами Лиссу, — Вот ваша книга. И спасибо за проявленную доброту и участие. Надеюсь, Он даст мне шанс отплатить вам тем же.

— Для этого мне сперва пришлось бы оказаться на вашем месте, так что спасибо, конечно, но давайте без этого.

— Да… Как-то неудачно сказал. Но я все равно благодарен. Прощайте!

Лисса вяло махнула, и пленные, погрузившись в подводы уехали.

— Нда… Девственники… — пролистав возвращенную книгу Лисса покачала головой, — А что это был за плохой театр с этим Гомесом?

— Цену набивали. Ты как — вселишься обратно?

— Шутите? В офицерской каюте такие кресла! А там все провоняло этим Физелем. От него перегар даже когда он трезвый.

— Кстати — а где этот дерганый? Пратт который?

— Свалил, товарищ капитан, — доложил сверху Ур, — Как вы ушли — свинтил с вещами. Мы его обыскали, чтоб чужого не прихватил, но задерживать не стали.

— Правильно — пусть валит. Остальные с «Илмаре»? Слободан, Тролль и Брава?

— Они с Бьернсоном. Все трое. Он их к себе в команду позвал.

— Движок восстановили?

— Чинят. Брава непременно хочет сам. Он у них там, вроде как, механиком будет. Амяз ему помогает.

— Хорошо. Остальные все на месте?

— Обмылка нет… — доложил Боцман помявшись, — Он очень просил его в отеле оставить. Прям умолял. Говорит, хочет попробовать как это. Жить по богатому. Обещал оттуда ни ногой. Если че, я под свою ответственность.

— Долбоеб… — Капитан вздохнул и махнул рукой, — Влипнет второй раз, сделаю ему бледный вид и тонкую шею. Ладно… Проверь все, а то с минуты на минуту ливанет и, главное, проверь швартовы. Тут бухта надежная, но лучше быть уверенным.