Глава 18

— Во всяком случае здесь его нет, — высокомерно бросил Мерлин. — Мы не видели мистера Хоторна с тех пор, как его посадили в тюрьму, но если вы считаете, что именно он украл ожерелье леди Фиделии, значит, жестоко ошибаетесь. Мистер Хоторн не вор.

— Все возможно, — согласился сержант Тодд, быстро вертя в руках шляпу, — тем не менее мы остановимся в деревенской гостинице «Утка и ива», пока не обнаружим, где мистер Хоторн. Думаю, в самое ближайшее время он должен нанести визит матери и сестре.

Сердце Синары забилось. Она с ужасом подумала, что сейчас эти люди все поймут по ее лицу, и поспешно отвела глаза, ощутив пристальный взгляд Хоскинса.

— Побег мистера Хоторна — доказательство его вины. Невинный человек предстал бы перед судом, милорд.

— Значит, вы явились сюда только по этой причине? — ледяным голосом отчеканил Мерлин. На щеках Тодда загорелись красные пятна:

— Видите ли, мы, кроме того, решили объединить следствия по делам, касающимся таинственной гибели мистера Росса Сеймура и вашего кузена Феликса Сеймура. Насколько я понимаю, вы замешаны в обоих происшествиях, но когда мы доберемся до истины, вполне возможно, окажется, что убийца — именно вы, лорд Рейвн.

Синаре показалось, что Мерлин сейчас взорвется, но он только крепче сжал губы. Она восхитилась выдержкой мужа.

— Мы только выполняем свой долг, лорд Мерлин, и вы не вправе нас остановить, — заявил Тодд, торжествующе глядя на Мерлина. — Если хотите знать, я не зря имею репутацию человека, умеющего быстро и надежно добиться результатов в любом расследовании.

Напряженно сведенные плечи Мерлина неожиданно расслабились, а сам он выдавил улыбку:

— Собственно говоря, лучшего момента для приезда вы не могли выбрать. Кто-то неизвестный задумал уничтожить поместье.

Он рассказал сыщикам о пожаре в конюшне и ямах в цветнике:

— Если сумеете добраться до истины, получите солидное вознаграждение.

Оба детектива гордо приосанились, а тонкие длинные губы констебля Хоскинса растянулись в слабой ухмылке. Сыщик походил на гончую с впалыми щеками и опущенными тяжелыми веками. Мимо внимания такого человека мало что пройдет. Сержант Тодд, по-видимому, мастер работать языком, а вот Хоскинс — явно умен и проницателен: настоящая ищейка, подумала Синара.

— Не хотите ли выпить по стакану эля в моем кабинете? — продолжал Мерлин. — Уверен, что обслуживание в гостинице придется вам по вкусу, но приглашаю вас проводить в поместье столько времени, сколько понадобится.

— Мы лучше остановимся на постоялом дворе, но надеемся, что нам будет позволено появляться здесь. Мы должны искать улики, — объяснил сержант и, задумчиво глядя на Мерлина, добавил: — Если не возражаете, я хотел бы начать с допроса слуг.

Мерлин только кивнул, но Синара почувствовала, как по спине прошел неприятный озноб. Слава Богу, они не привезли Брендона в Блек Рейвн! Но надолго ли он останется в безопасности в Стормивуде, если сыщики уже успели узнать так много? Необходимо предупредить его во что бы то ни стало!

Мужчины, сопровождаемые Мерлином, удалились. Однако Синара знала: пока они шныряют по замку, она не будет знать покоя. Сколько еще она сможет защищать Брендона, спасать его от опасности? Никогда раньше она не совершала ничего недозволенного, а укрывать беглого преступника — наверняка противозаконно. Если они собираются избавить Брендона от подозрения в воровстве, необходимо спешить. Время, время, нужно выиграть время.

Синара пока еще легко уставала, поэтому предпочла провести остаток дня в своей комнате. Ей не хотелось смотреть на то, что осталось от обгоревшей конюшни, кроме того, сыщики, должно быть, все еще слоняются по замку, выслеживая Брендона. Без всякого предлога она не может отправиться в Стормивуд средь бела дня.

Случайно выглянув из окна, Синара заметила, что констебль Хокинс задумчиво взирает на Лайм Бей, стоя прямо над одной из ближайших к замку пещер. Крутая узкая тропинка вилась среди скал к полоске пляжа в форме полумесяца. Почти никто не спускался туда из-за предательского прилива. Иногда можно было подобраться по песку к соседней пещере, но при высоком приливе все захлестывала вода. Горе тому, кто будет захвачен в этом месте — из второй пещеры дороги наверх нет, и неосторожного наверняка поглотит море…

Синара, вздрогнув, снова легла в постель, но спала плохо, металась и ворочалась. На следующее утро Мерлин, постучав, вошел и спросил, не хочет ли она позавтракать с ним. Синара была рада, что муж ищет ее общества. Когда Тильди принесла поднос, и они дружно пили кофе, Мерлин тихо сказал:

— Я был очень занят вчера, иначе обязательно пришел бы ночью к тебе. — Перейдя на деловой тон, он добавил: — После разговора с сыщиками, я спустился вниз, к конюшням, вернее, к тому, что от них осталось, вместе с сержантом Тоддом.

— Наверное, зрелище оказалось невыносимым. Мерлин кивнул:

— В основном обгоревшие балки и битый кирпич. Даже деревья обуглились. Так или иначе, я хотел, чтобы Тодд допросил Бобби, который подтвердил, что Маггинс бросил все и ушел навсегда. Бобби оказался там и делал все возможное, чтобы с помощью садовника расчистить развалины. По-видимому, он теперь единственный конюх — остальные сбежали, захватив оставшихся лошадей.

— Одного ты уволил за грубость, а другие, возможно, оскорбились за него.

— Настолько, что оставили хорошо оплачиваемую службу в замке? — Щека Мерлина дернулась. — Мне это совсем не нравится. Здесь происходит что-то очень странное.

Пригубив кофе и откусив кусочек тоста с маслом, Синара пробормотала:

— Это связано с теми людьми в Безингстоке?

— Не знаю, — потер подбородок Мерлин, — но подозреваю, что именно так, я пришел так рано потому, что хотел сообщить тебе новость — леди Фиделия гостит в поместье Бартонов, Холлоуз, на северном берегу Модбери. Знаешь Бартонов? Лорд Бартон — член Палаты лордов.

— Конечно, я знаю их, хотя не очень хорошо. Бартон учился в школе с отцом. Нас даже приглашали несколько раз, но мои родители так и не подружились с ними.

— Слишком сомнительная репутация? — хмыкнул Мерлин. — Бартона в обществе считают игроком и распутником — вполне подходящая компания для леди Фиделии.

— И ты собираешься навестить ее? — спросила Синара, допивая кофе.

— Да, сегодня же. Не хочешь поехать со мной? Просто визит вежливости, но если мы, случайно конечно, сумеем завести разговор об ожерелье, тем лучше.

Синара вздрогнула от непонятной тревоги:

— Мне это совсем не нравится, но я благодарю тебя за то, что пытаешься помочь Брендону. Мерлин долго нежно глядел на Жену:

— Он твой брат, милая, а все, что связано с тобой, мне дорого. Кроме того, Брендон выполняет мое поручение, — объяснил он, подходя ближе.

— Какое? — не удержалась Синара, сгорая от любопытства.

— Брендон многое успел сделать, даже сумел обнаружить местопребывание кучера отца, того самого, что исчез после трагедии. Полиция повсюду искала его, но безуспешно. Думаю, у него найдется, что рассказать.

— Надеюсь, ты прав.

Синара покраснела при виде озарившегося счастьем лица мужа.

— Значит, я тебе в самом деле не безразличен, — шепнул он, поднимая жену со стула. — Я очень рад, и это другая причина моего сегодняшнего появления.

Мерлин сжал ее в объятиях так сильно, что ей стало трудно дышать. Сердце затрепетало…

Синара посмотрела в темные глаза, приблизившиеся к ее лицу, когда Мерлин наклонился, чтобы поцеловать ее, и прочла в них нежность, смешанную с томительным желанием. Синара со стоном опустила ресницы, подставив мужу губы, ощущая вкус кофе и клубничного джема. Но когда его язык проник в глубины ее рта, сладость сменилась терпким вкусом жгучего желания. Синара хотела его. И будет хотеть, пока жива. Он обладал свойством пробуждать в ней страстную потребность быть с ним единым целым.

— Дорогая… может, задернуть шторы и снова лечь в постель? — спросил муж, чуть приподняв голову, чтобы посмотреть на жену.

— Что, если?..

Синара попыталась отстраниться, но он вновь завладел ее губами, не обращая внимания на протесты, лишая сопротивления. Пусть окажется, что Мерлин в самом деле невиновен… ведь она с каждым днем все больше любит его. Если интуиция подведет Синару, ужасная истина разобьет ее сердце… но сейчас она должна полностью довериться мужу… или сойдет с ума.

— Пойдем, — шепнул он, сжимая ее руку, — знаю, ты желаешь меня так же сильно, как я тебя.

Синара заколебалась, немного испуганная силой страсти, которую вызывали в ней ласки мужа:

— Не знаю…

Мерлин уставился на жену:

— Ты ведь хочешь, хочешь меня и сама знаешь это. Скажи, что любишь, умоляю, что твоя любовь так же велика, как моя.

Но Синара, неожиданно возмущенная требовательным тоном, отстранилась:

— Ты слишком самоуверен! И не можешь вынудить меня сделать или сказать что-то против воли!

— Вынудить? Ты говоришь неправду, Синара. К чему отрекаться от своих чувств?

— Я не отрекаюсь, — пробормотала она, — просто слишком тревожусь за Брендона, чтобы валяться в постели все утро. Нужно что-то предпринять, и поскорее.

— Ты права, дорогая. Прежде необходимо решить наши многочисленные проблемы.

Обняв жену за талию, он привлек ее к себе.

— Поедем к Бартонам, и немедленно, пока я не потерял голову. Возможно, этот визит прольет свет на тайну дела Брендона.

Чувствуя, как разрывается сердце между преданностью брату и страстью к мужу, Синара рванулась было, чтобы остановить Мерлина, признаться, что не может жить без него, позволить увлечь себя в постель. Что с ней происходит? Иногда она верит и любит, но иногда…

Ее чувство было таким хрупким и могло легко разбиться. Может, муж скоро устанет от нее, если она не покорится его желаниям?

Мерлин направился к лестнице, но Синара, глубоко задумавшись, замедлила шаг.

— Мерлин! — настойчиво окликнула она. — Я…

— Поспеши, дорогая. Нужно воспользоваться возможностью поговорить с леди Фиделией.

— Люблю… тебя… — шепнула она одними губами, умоляюще протягивая руку, но Мерлин был уже почти внизу, и, подняв голову, неожиданно спросил:

— Почему ты медлишь?

Синара заметила деловито нахмуренное лицо мужа и мгновенно потеряла решимость во всем признаться.

— Просто замечталась, — солгала она, подавая ему забинтованную руку. Мерлин осторожно взял ее, поцеловал жену в щеку.

Холлоуз, поместье Бартонов, лежало в узкой долине, окруженной высокими вязами. Каменистые участки чередовались с холмами, возвышавшимися на границах усадьбы, но почва на склонах была плодородной, и каждую весну здесь зеленели всходы. Ветерок мягко покачивал высокую траву, и птицы весело пели в ветвях деревьев.

— Красиво, правда? — спросил Мерлин, когда карета катилась по усаженной с обеих сторон тополями аллее. — Это время года — самое лучшее.

— Тут все так непохоже на Блек Рейвн, — кивнула Синара, — ни мрачных скал, ни бурного моря.

— Ты предпочла бы жить здесь? Синара покачала головой:

— Нет… Блек Рейвн похож на свирепое чудовище, но в этом старинном замке есть своя красота.

— Я рад, что он тебе нравится. Всегда любил Блек Рейвн, но никогда не думал, что буду в нем хозяином.

«Любишь настолько, чтобы убить? Настолько, чтобы замышлять гибель Феликса?» — Мучительные мысли снова вернулись, но Синара гневно подавила предательские подозрения. Хотя она не задумываясь доверила бы мужу свою жизнь, эти настойчивые вопросы требовали объяснения, если она хочет, чтобы все, омрачавшее их жизнь и любовь, чернившее имя Сеймуров, исчезло.

— Приехали, — объявил Мерлин, когда экипаж подкатил к парадному входу, и, спрыгнув, помог Синаре сойти. Сегодня на ней были платье и ротонда цвета маренго, в знак траура по Феликсу, и Синара искренне жалела, что не может надеть в такой жаркий день платье полегче. Поправив простую шляпку и обмахиваясь веером, она вошла в прохладную прихожую. Навстречу устремился дворецкий:

— Лорд и леди Рейвн! — приветствовал он.

— Доброе утро, Джеффри. Пожалуйста, доложите о нашем приезде, — вежливо попросил Мерлин.

Дворецкий повел их в гостиную. На стене висели два пейзажа в вычурных позолоченных рамах. Диван с обивкой в серо-желтую полоску выглядел весьма привлекательно, и Синара не смогла противиться искушению сесть. Минут через десять появилась леди Бартон, миниатюрная, напоминающая птичку женщина с вьющимися каштановыми волосами и ясными серыми глазами. Она казалась моложе своих лет благодаря стройной худощавой фигуре. Хозяйка вопросительно смотрела на гостей, пытаясь скрыть любопытство:

— Лорд и леди Рейвн! Поистине сюрприз, но добро пожаловать в Холлоуз.

— Я знаю, — начал Мерлин, кланяясь, — что моя мрачная репутация общеизвестна, и местное дворянство объезжает Блек Рейвн стороной, но прошу, леди Бартон, не судить строго мою жену.

Леди подняла брови, нерешительно всплеснула руками, но все же усеклась рядом с Синарой. Мерлин устроился за столом, молча наблюдая за женщинами.

— Вам здесь всегда рады, дитя мое, — заверила хозяйка. Я постараюсь скоро приехать в Блек Рейвн, посмотреть, как идут ремонт и переделки. Я слышала, вы пытаетесь навести порядок — в этих местах секрет сохранить невозможно.

— Мы только начали, — улыбнулась Синара. — В замке так много нужно сделать! Нам, однако, помешали печальные события.

Она показала забинтованные ладони.

— О да, дорогая, мы уже знаем о пожаре. Для вас, должно быть, это такое ужасное испытание!

— Гораздо ужаснее, чем можно себе представить, — заверила Синара, мельком взглянув на еще не зажившее лицо Мерлина. Но муж по-прежнему не произнес ни слова, поэтому пришлось продолжать. — По сути, мы хотели бы поговорить с вашей гостьей, леди Фиделией, по крайне неотложному делу. Надеюсь, она еще не уехала?

— Конечно, конечно, но сейчас она, если не ошибаюсь, собирается на прогулку верхом. Попробую попросить ее спуститься.

Леди Бартон поднялась:

— Оставлю вас наедине с леди Фиделией, но надеюсь, что вы пообедаете у нас.

Мерлин галантно поклонился и поднес к губам ее руку:

— Благодарю, но думаю, как-нибудь в другой раз, в более подходящее время.

— Конечно, — улыбнулась леди Бартон. — Синара, дитя мое, я была очень рада повидаться с вами.

Она вышла, но вскоре вернулась в сопровождении леди Фиделии, и, представив ее нежданным посетителям, незаметно исчезла. Синара не могла отвести глаз от величественной женщины, обвинившей Брендона в краже ожерелья. Леди Фиделия, почти такая же высокая, как Мерлин, обладала пышной фигурой, и полные груди туго натягивали алую ткань облегающего жакета амазонки. На продолговатом лице выделялся орлиный нос, тяжелые пряди черных волос, заплетенные в косы, были прикрыты крошечным цилиндром с ярко-красным пером.

— Мы встречались раньше? — спросила она свысока, нетерпеливо похлопывая хлыстом по черной юбке.

— Нет… не думаю, разве что на лондонских балах, — мило улыбнулся Мерлин. — Пожалуйста, присядьте. Нам необходимо кое-что обсудить с вами.

Леди Фиделия опустилась на кресло с жесткой спинкой, расправила юбки:

— Чем могу помочь?

Мерлин тоже сел, пристально глядя на даму:

— Брендон Хоторн — брат леди Рейвн. И насколько я понимаю, ваш знакомый.

Глаза леди Фиделии подозрительно сузились:

— Раз или два играли в карты, и не обижайтесь, но ваш брат — весьма посредственный игрок, и к тому же, если хотите знать, дорогая, довольно беспутный молодой человек.

Синара пришла в бешенство от столь откровенных высказываний, однако, едва сдерживаясь, продолжала молчать.

— Но похоже, что мистер Хоторн, если верить вам, не только игрок, но к тому же и вор, — продолжал Мерлин, спокойно и деловито, так, что леди Фиделия неловко передернулась и отвела глаза.

— Мистер Хоторн похитил у меня очень дорогое колье. — Леди Фиделия немного помедлила. — Я считала мистера Хоторна очаровательным молодым человеком… хотя и немного безрассудным, но когда он унизился до воровства… — Она недоверчиво оглядела Мерлина.

— Но как вы можете быть абсолютно уверены том, что именно он украл ожерелье?

— По-моему, вполне достаточно того, что его нашли в кармане мистера Хоторна, — сухо рассмеялась леди Фиделия.

— Откуда вы знаете, где нашли ожерелье? — неумолимо продолжал Мерлин.

Глаза леди недоуменно расширились:

— От властей, конечно!

Мерлин задумчиво потер подбородок. Синара чувствовала, что леди Фиделия не собирается выдавать всего, что знает. Настоящий игрок, умеющий держать себя в руках, сохраняя бесстрастное выражение лица. И теперь она выглядела лишь слегка удивленной.

— Не можете рассказать подробнее, как вы потеряли это ожерелье, леди Фиделия? — вмешалась Синара.

— Оно исчезло из моей шкатулки с драгоценностями, когда я гостила в поместье Саттонов, в Кингстоне. Вашего брата видели выходящим из моей спальни. Я в это время сидела за карточным столом.

— Понимаю. Но когда я навещала брата в тюрьме, он описал ожерелье. Моя мать утверждает, что оно когда-то принадлежало ее семье де Морне и называется La Hirondelle, ласточка, и было подарено ее прапрадеду королем Людовиком XIV. Не были бы вы так добры рассказать, как к вам попала эта фамильная драгоценность?

— Выиграла… в карты.

Она снова раздраженно ударила себя хлыстом по юбке и, покраснев от негодования, прошипела:

— Надеюсь, это не преступление! Кроме того, не понимаю, по какому праву вы меня допрашиваете, хотя именно я стала жертвой ограбления.

И смерив Синару злобным взглядом, добавила:

— Конечно, мне понятно ваше беспокойство за брата, но это не меняет дела. Преступление совершил он.

— Вы выиграли ожерелье у француза? — настаивала Синара.

Леди Фиделия покачала головой и, презрительно поджав губы, поднялась, оправляя юбки:

— Ну а теперь, прошу простить, у меня свидание… с моей лошадью.

Мерлин тоже встал и поклонился:

— Конечно, конечно, я только очень хотел бы узнать, у кого вы выиграли ожерелье. Миссис Хоторн крайне важно обнаружить, кто конфисковал фамильное достояние, принадлежавшее по праву ей, а не английским… э… игрокам.

Леди Фиделия гордо подняла подбородок:

— Не имею представления, в чьих руках побывало ожерелье, прежде чем стало предметом заклада. Вероятно, оно сменило не одного хозяина. Очень ценная вещь, и, возможно, было бы крайне полезно сейчас… — Встряхнув головой, она резко сменила тему: — Я слышала, мистер Хоторн сбежал. Как только его поймают и осудят, леди Рейвн, сыщики с Боу-стрит вернут мне бриллианты. Давно пора!

И не соизволив попрощаться, леди Фиделия повернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Мерлин и Синара обескуражено переглянулись:

— Тебе тоже кажется, что ей крайне необходимо это ожерелье? — спросила Синара. Мерлин кивнул:

— Как большинство игроков, она, возможно, сегодня богата, а завтра — нищая. Вероятно, наделала долгов, вот и надеялась продать ожерелье и расплатиться.

— У нее нет родственников?

— Она вдова, и с тех пор как ее муж, бывший на тридцать лет старше, умер, водит компанию с самыми распутными людьми в Лондоне.

Дворецкий проводил их к карете, и Синара, заслонив от солнца глаза, вгляделась в даль и увидела около конюшни красный жакет леди Фиделии, похожий на экзотический цветок. Леди явно была рассержена — хлыст ходил ходуном в ее руках. Синара пожалела, что не смогла узнать ничего интересного и разгадка тайны по-прежнему ускользала от них. Вздохнув, она позволила Мерлину посадить ее в карету.

Они возвращались обратно в Блек Рейвн. Дорога вилась среди рощ и полей. Солнце золотило траву и деревья, в канавах и лугах пестрели красные, желтые и синие пятна полевых цветов. Запах прогретой свежевспаханной земли наполнял все.

— Глядя на эту идиллию, трудно представить, что в Блек Рейвне происходят такие страшные события, — пробормотала Синара.

Темные глаза Мерлина смягчились. Нагнувшись к жене, он нежно коснулся ее щеки:

— Ты заслуживаешь большего, чем вынужденный брак и ужасы Блек Рейвна.

Синара застенчиво взглянула на мужа:

— Мама говорит, что я очень похожа на отца, и лучшая черта, унаследованная от него, — верность. Он умер бы за семью.

Пальцы Мерлина осторожно обвели контур лица, запутались в золотистых локонах:

— А ты сделала бы то же? И умерла бы за меня? — пробормотал он, и Синаре стало трудно дышать. Его прикосновения лишали разума, и Синара беспокойно задвигалась на сиденье.

— Не знаю… однако всеми силами буду стараться защитить имя Сеймуров… а кроме того, я люблю Блек Рейвн.

— Хотя мы пережили там тяжелые испытания, Блек Рейвн соединил нас. Странно, что старый замок может так влиять на своих обитателей.

Он осторожно прижался губами к ее губам, и Синару пронзило желание. Как она хотела найти в себе смелости признаться, что любит его, но под пристальным взглядом Мерлина все больше смущалась. Она ответила на поцелуй, наполнивший ее живым теплом, а при мысли, что Мерлин, желая помочь Брендону, не остановился даже перед тем, чтобы встретиться с леди Фиделией, сердце охватила трепетная нежность. Лучшего человека, чем Мерлин, ей не приходилось видеть.

Мерлин, улыбаясь, приподнял ее подбородок и заглянул в глаза:

— Я понял, что обрел самую прекрасную в мире жену, еще в ту ночь, когда женился на тебе, — поддразнил он. — Конечно, тогда ты вряд ли была согласна, но теперь…

Синара слегка оттолкнула мужа:

— Стоит мне услышать этот надменный тон, сразу так и хочется объявить, что между нами нет иных чувств, кроме физического притяжения.

Карета свернула на узкую тенистую дорогу, опоясывающую Гейрлок Вудз. Прямо у их ног расстилалась прекрасная долина, и Синара, внезапно попросила кучера придержать лошадей. Сердце слишком сильно билось, и ей хотелось на несколько минут остаться одной, чтобы прийти в себя. А если муж, узнав о ее чувствах, просто посмеется? Мысль о том, что хрупкая тайна ее души станет предметом издевательства, была невыносимой. Как только правда выплывет наружу, она окажется во власти Мерлина.

Обмахиваясь веером, Синара стояла на опушке леса, глядя на долину.

— Как чудесно, — вздохнула она.

— Да, — согласился подошедший Мерлин, — лучшее место на земле. Я знаю, что в эти холмы скрыты богатейшие залежи меди, а возможно, и олова. Добыча руды станет спасением для Блек Рейвна. Как только мы обнаружим, кто стремится уничтожить Сеймуров, я начну разработку.

— Восхищаюсь твоей решимостью, — ответила Синара и, посмотрев на длинную вьющуюся ленту песчаной дороги, заметила одинокого всадника. Может, кто-то из Холлоуз решил нагнать их? Всадник спешил — из-под копыт лошади взлетали клубы пыли. Но карета была скрыта деревьями, и незнакомец не мог их видеть с дороги.

— Смотри, Мерлин. Кто это?

Оба молча наблюдали, пока внизу не мелькнуло алое пятно.

— Клянусь Богом, это леди Фиделия, — заметил Мерлин. — Может, она что-то забыла сказать нам?

Они ожидали, что леди подъедет ближе, но, к их удивлению, она резко остановила коня у обочины. Резвая серая кобыла нервно заплясала, но наездница без труда укротила животное. Повернувшись лицом к лесу, леди Фиделия что-то крикнула, однако ни Мерлин, ни Синара не смогли разобрать слов, но с удивлением увидели, как из-за деревьев вышли двое мужчин, оба в плащах и низко надвинутых на лоб касторовых шляпах, скрывавших лицо. В одной сгорбленной фигуре можно было безошибочно узнать деревенского дурачка Жана.

— Это француз! — шепотом воскликнула Синара. — Тот, кто угрожал мне около гостиницы!

Мерлин, тихо выругавшись, поспешно шагнул к заговорщикам.

— Подожди, — предостерегла Синара. — Сначала посмотрим, что будет.

Леди Фиделия, видимо, о чем-то спорила с высоким незнакомцем. Когда тот, сняв шляпу, задумчиво поскреб в затылке, Синара узнала Маггинса, старшего конюха, сбежавшего из Блек Рейвна.

Мерлин, очевидно, тоже узнал Маггинса и, гневно зарыча, помчался к собравшимся. Те были так заняты ссорой, что не заметили его: леди Фиделия, спрыгнув на землю, стала колотить конюха кулаками в грудь. Мерлин что-то закричал. Между тем Маггинс, ударив леди по лицу, бросил ее в седло и, хлопнув кобылу по крупу, послал по дороге в Холлоуз. Мужчины, наконец, заметили бегущего по дороге Мерлина и ринулись в чашу.

Синара поспешила за мужем, но запуталась в длинных юбках и успела увидеть только, как он, перепрыгнув через канаву, последовал за негодяями. Когда она добралась до того места, Мерлин уже исчез, и Синаре пришлось остановиться. Сердце судорожно сжималось от беспокойства. Если эти двое подстерегут его и учинят расправу? Теперь она убедилась, что они имеют отношение к таинственным событиям в Блек Рейвне, но какое именно?

Расстроенная и взбешенная Синара расшвыряла носком ботинка камешки на дороге, но от этого страх и тревога не улеглись. Она металась, время от времени поглядывая в сторону Холлоуза, чтобы увидеть, не возвратилась ли леди Фиделия. Однако на дороге никого не было. Кучер кареты с трудом слез с козел и, прихрамывая, направлялся к хозяйке.

— Где милорд? — спросил он. Синара лишь покачала головой, показывая на деревья.

— Не могу сказать. Лес велик, и в нем легко заблудиться.

— Только не мистер Мерлин, миледи. Он знает здесь каждый кустик.

Но слова кучера не успокоили ее.

— И те, другие, вероятно, тоже.

— Кто, миледи?

— Маггинс и француз, Жан.

Кучер изумленно воззрился на хозяйку:

— Маггинс? Миледи, его уже давно здесь нет, и родственники уверяют, что он не вернется. — И, понизив голос, добавил: — Разве не знаете, что он бросил жену с маленьким сыном?

— Нет… не слыхала, — охнула Синара. — Ни один человек в здравом уме не оставит ребенка.

— У Маггинса всегда были большие замыслы, миледи.

Оба ждали в молчании, вглядываясь в чащу леса. Мерлин явился только через полчаса, и к тому времени Синара почти обезумела от тревоги. Когда он, растрепанный, в разорванной куртке, с торчавшими из волос веточками и листьями, показался на опушке, Синара бросилась в его объятия.

— Я так волновалась, — всхлипывала она.

— Мерзавцы! — гневно выпалил Мерлин, но тут же смягчился при виде залитого слезами лица жены и начал вытирать ладонью соленые капли с ее щек:

— Похоже, я тебе все-таки немного небезразличен. Синара нерешительно отстранилась, вспомнив, что за ними наблюдает кучер:

— Ты нашел их?

Мерлин покачал головой; нежность в глазах мгновенно погасла:

— Должно быть, скрываются где-то неподалеку, иначе я сразу догнал бы их на лесной тропинке. — Щека знакомо дернулась, и Синара поняла, что муж пытается сдержать гнев: — Маггинсу придется ответить на множество неприятных вопросов, как только я выкурю его из логова. — Он взял жену за руку: — Пойдем, пора возвращаться в Блек Рейвн. Я хочу послать людей в лес на поиски Маггинса. Видимо, следует предупредить сыщиков с Боу-стрит, — предложила Синара.

— Наверное, хотя следует помнить, что они подозревают в преступлении не моего конюха, а меня.

— Я боюсь, Мерлин. Чувствую, что опасность грозит нам все больше с каждым днем.

Мерлин прижал жену к себе и помог ей сесть в карету:

— Я буду защищать тебя до последней капли крови, — шепнул он.

«А я — тебя», — подумала Синара.

Загрузка...