Восхождение нового бога

Глава 11 Лин

Ситуация вышла из-под контроля, а это ненормально. Для меня. Каждый шаг в моей жизни должен быть просчитан. Никаких случайностей. Теперь всё изменилось, и мне некомфортно. Всё, что у меня есть — лэптоп с ограниченным доступом. Судя по сообщениям и видео в сети на улицах ближе к Гудрон-тауну, как раз где-то возле нашего убежища, творится ад. Через плотный стеклопакет слышны крики и выстрелы.

Марк Новак спокоен. Уже час он сидит за столом рядом с умершим симом, глядя в одну точку. На вопрос, что он делает, ответил, что ему надо подумать. Я не мешаю. Адам, кажется, преждевременно покинул нас. Я бы сказала, что его больше нет. Копии его личности, разумеется, есть на серверах «СоТы», но скоре всего не последние. Он может не помнить, что произошло сегодня. Но он мне и не нужен. Мне нужен Марк. Он — ключ к моему восстановлению в должности.

Я снова обращаюсь к сети. Макс. Надо написать ему. В социальной сети он был в последний раз вчера в 7:15. Это достаточно давно для него. Мне неспокойно. Оставляю сообщение, как со мной связаться. Лента пестрит призывами выйти на улицы и заблокировать громадину «ЭйчЭс». Зачем? Чего они хотят? Едва «ЭйчЭс» перестанет их обслуживать, они всё потеряют. Неужели это понимаю только я? Наш уютный, упорядоченный мир дал трещину и из неё сочится хаос. Этого я хотела когда-то, но не теперь. Теперь я вижу, что без чёткого порядка наша жизнь превращается в помойку, какую я видела вчера на улицах. Люди не способны позаботиться о себе. Не сейчас. И никогда были не способны. Доказательства? Их легко можно найти в истории человечества. Достаточно вспомнить экологический кризис прошлого тысячелетия, когда они почти уничтожили сами себя и всё, до чего могли дотянуться. То была эпоха бесконтрольного потребления, породившая новую эру. Эру минимализма. Новое время научило нас быть скромнее, ничтожнее. Нас заставили обходиться малым. «ЭйчЭс» позволяет нам оставаться людьми, распределяя блага по принципу наибольшей справедливости. Чем выше твоя лояльность к системе, тем больше благ ты получаешь. Если не согласен — живи, но очень тихо, и так же тихо можешь уйти.

Чего я хотела несколько лет назад? Неужели этого? Стрельбы на улицах, замусоренных тротуаров? Нет. Я хотела увидеть больше человечности в программируемом мире. Как раньше, в детстве, когда казалось, что весь мир наполнен открытиями. Это та самая человечность? Волна эмоций, как цунами, сносящая всё на своём пути? Это? Теперь я смотрю на вещи по-другому. Я работаю с цифрами, а они не требуют эмоций. Только холодный расчёт. У Марка Новака всё иначе.

— Марк.

— Что? — он смотрит на меня. Сегодня он выглядит лучше — отдых пошёл ему на пользу.

— Что такое человечность?

— Тебя потянуло на философию, Колючка? — усмехается Марк, но как-то грустно.

— В новой эре для неё нет места. Тебе не кажется? — не то, чтобы мне хотелось рассуждать об этом, но сегодня, будто бы, особый день, какого больше не будет. Я даже не обращаю внимания на прозвище, что он мне дал.

Марк задумывается.

— Скорее она перешла в новую плоскость. Мы создали роботов, и они стали нашими реципиентами. Мы дали им тела, наш опыт, мысли и, кажется, даже то, что ты называешь человечностью. Иногда кажется, что Пончик более человечен, чем некоторые из людей. Они нас заменят когда-то, вот увидишь!

— Ты обо мне? «Пончик более человечен, чем некоторые из людей», это ты обо мне?

Марк замолкает и улыбается, отводя глаза.

— А ты сама, Колючка... Лин, как думаешь? Творение нового мира. Что ты такое?

Я? Зачем ты задаёшь мне этот вопрос, Марк Новак. Я знаю, кто я. Биологически — я человек, с небольшими модификациями тела. И я говорю ему это. На что Марк согласно кивает.

— А что есть человек? Формально, сим тоже человек. У него человеческое тело.

— Нет. Сим — искусственно созданный механизм.

— Есть искусственно выращенные люди, — возражает Марк, — для тех кто не может родить естественным путём. Из генетического материала выращивают потомство в искусственных условиях. Они тоже симы?

— Нет, это совсем другое! — меня начинает злить этот разговор. Он нарочно говорит такие вещи.

— Почему? — деланно удивляется Марк, — киборги, заменившие свои органы искусственными, он — люди?

— Люди, — киваю, — в правовом пространстве они — люди.

— Но ты живёшь не только в правовом поле, не так ли?

— Ещё в морально-этическом, да, — я согласна.

— С этой точки зрения, они — люди?

— Здесь необходимо больше исходных данных. Мотивы их поступков и общий эмоциональный фон.

— Этого мы не знаем, да? — усмехается Марк, — но ты точно знаешь свои мотивы и свой эмоциональный фон. Ты — человек? Что ты можешь сказать?

— Мне сложно судить. Нет критериев оценки человечности поступков.

— Их каждый определяет для себя сам. Возьмём Пончика, — Марк бросает быстрый взгляд на замершего сима. Кажется, ему его не хватает. — Он не обязан заботиться о нас, так? Но сделал это. Это критерии, которые он определил для себя сам.

— Это заложено в его программе, — возражаю я, — основной закон для сима — забота о людях. Иначе может случиться катастрофа.

— Но программа предусматривает не всё.

— Это программа, — с нажимом говорю я. Неужели он хочет убедить меня, что сим способен думать? Хотя, Адам — сим нового поколения, быть может эта функция ему доступна. — Он делает только то, что в него вложили. Больше ничего! К творчеству способен лишь человек.

— Ну почему? — Марк смеётся, — есть множество порталов, где каждый при помощи искусственного интеллекта может почувствовать себя великим творцом.

— Если ты про программы искусственного творчества, то и здесь она делает то, что в неё вложили. Не больше! На определённом цикле она начинает повторяться. Это неизбежно.

— Мы сейчас о том, что значит человечность в новом мире, так? Он изменился, заставляя нас меняться вместе с ним. И понятия трансформируются тоже.

— Я не думаю, что этот термин можно применить к симам и им подобным.

— Сухая логика здесь так же не подойдёт. Они мыслят, и иногда более гуманно, чем люди.

— Потому что люди в них это вложили, не больше.

— Ты похожа на автомат, — выдаёт Марк после продолжительной паузы, — я сначала думал, ты просто срываешься от неудачной личной жизни, но я ошибся. У тебя в голове микросхемы. Всё дело в этом.

— Нет! Замена коры головного мозга не сказалась на чертах моей личности! Это подтверждено тестами! — он не прав! Он ведь не прав? Почему меня это волнует?

— То есть ты хочешь сказать, что чувствуешь? — он говорит с презрением. Это обидно.

— Да, я чувствую.

— Что? — теперь он смотрит на меня с иронией.

— Я разозлилась тогда, в первый наш сеанс связи.

— Вот как? Почему?

— Ты выдвинул бездоказательные обвинения.

— У меня были доказательства, но я надеялся, что ты хоть немного испугаешься. Я ошибся.

— Я тоже, — тихо отвечаю я и открываю лэптоп. Не хочу продолжать беседу. Для неё у меня нет аргументов, а Марк, похоже, хочет чего-то добиться от меня.

— Сожаление? — усмехается мой собеседник, потягиваясь. Он сделал мне больно, хочется ответить тем же.

— А ты? — я поднимаю голову.

— Что я? — Марк с интересом смотрит мне в глаза. Он не злится. Кажется, его забавляет эта ситуация.

— Твои прогнозы очень нестабильны и меняются каждый месяц. Что чувствуешь ты?

— Мои прогнозы не давали мне больше двух лет жизни, — усмехается Марк, подаваясь вперёд, — но мой организм подошёл к проблеме творчески. Я решил, раз всё не так плохо, то почему я должен становиться за черту добровольно? Я жив, современные лекарства не дают мне сдохнуть от боли, значит, для чего-то ещё нужен, да?

— Это вопрос теологический. В нужности.

— Нет, скорее философский. Я нужен сам себе. Пусть не обществу, и даже не близким с таким-то диагнозом. Знаешь, не каждый выдержит такое. Природа меня давно списала, а я всё ещё здесь. Вот тебе загадка вселенной. Человек, как дивергент мира животных.

— Это к вопросу человечности? Тебе не дают уйти.

— Может быть, — отмахивается Марк, — я бываю полезен. У меня третья ступень интуитивности и вторая логики по пирамиде Вайолетта. С точки зрения аналитики — лучший вариант, если бы не мой диагноз. Но в новом мире не нужны инвалиды вроде меня, нужны такие, как ты. Механизированные роботы, готовые исполнять команды.

— Поэтому ты не стал поднимать свой индекс Импа?

— Я решил, раз моё тело столь несовершенно, то пусть таким и остаётся. Будет проще утилизировать. Знаешь, родители не общаются со мной уже три года. Им кажется, что так проще пережить мою смерть.

Мне нечего больше сказать. Я почти его понимаю, но только «почти». Логика подсказывает мне, что жизнь необходимо продлить, в том числе, повышая индекс Импа. Но если он не желает. Тогда остаётся смотреть на увядание, или же не смотреть вовсе. Большинство предпочитает последний вариант. Отвернуться, не видеть и чувствовать себя лучше. Что выбрала бы я? Марк для меня сродни единице или нулю в огромном коде города. А кто для меня имеет значение? Я начинаю перебирать. Макс? Он интересен, но нет. Войшурвиц? Сомневаюсь, я думаю, он тоже искусственный интеллект. Энн? Биологическая мать. К ней я была привязана, но она погибла из-за вторжения в систему. Больше никого нет. Совсем никого. Я тоже одна в этом городе, где вокруг меня миллион человек, и скаждым можно общаться. Но я всё равно одна. Как Марк.

— Мне очень жаль, — бросаю я. Мне трудно это говорить и вызывает внутри сопротивление.

— Мне тоже жаль, Колючка. Как думаешь, мы можем вернуть Пончика?

— Ты привязался к нему?

— Он мне нравился. У него забавный голос.

Это самое малое, что можно сделать. Но это заведомо проигрышный вариант. Он уже заражён.

— Он уже мёртв, — говорю я.

— Это я уже мёртв! — вскипает Марк, вскакивая со своего стула. — Отчего вы мыслите такими радикальными критериями? Если есть шанс, то не всё потеряно!

— Это факт. Восемьдесят процентов вероятности, что это уже не Адам.

— Но ты, сука, взгляни на эти двадцать! Взгляни на меня! — Марк вышел из себя. Он побледнел и изо рта брызжет слюна. Это эмоции? Они не гигиеничны и отвратительны на вид.

— Хорошо, — я соглашаюсь, лишь бы он успокоился. — Мы можем снова заставить его функционировать. — Я не говорю включить.

— Да, хорошо, — Марк успокаивается и подходит к симу со спины. Я не думаю, что это хорошая идея, но боюсь ему перечить.

— Марк!

Он смотрит на меня, на его лице сомнения.

— Ты понимаешь, с чем нам придётся бороться, если файервол Адама не справился с вирусом?

— Дай мне варианты, — просит он устало. Я понимаю. Он растерян. Его вес в городе равен нулю, страховка заблокирована, отчего он не сможет получит лекарства вовремя. Это медленная смерть в агонии. Думаю, мы забыли, что это с нашим уровнем медицины и диагностики. Это несправедливо. Я понимаю, что хочу помочь. Чтобы доказать себе, что я по-прежнему человек, не машина.

— В сети полная неразбериха, на улицах — хаос. Думаю, да, надо попробовать, — мне хочется его поддержать. Марк снова лезет под пиджак симу. В глазах дроида загораются диоды. Под кожей мелькают синие и зелёные огни. Он загружает операционную систему. Выпрямляется на стуле. Марк стоит за его спиной.

— Системные ошибки исправлены, — рапортует сим бесстрастным голосом. — Введите пароль.

— Вот чёрт, какой пароль? — ругается Марк. А чего он хотел?

— Я здесь, — это уже Адам. Меня охватывает облегчение. Он справился! Справился с вирусом.

— Марк?

— Я тут, — Марк выходит из-за его спины и садится на своё место.

— Мне очень жаль, что я напугал вас, — Адам смотрит на меня мерцающими глазами, — прошу прощения.

— Ты прощён, — отмахивается Марк. — Как ты?

— Сейчас идёт диагностика всех систем, — рапортует сим, замирая. — Я отключил себя от сети. Вирус локализован и уничтожен.

— Что ж, отличная новость, — устало говорит Марк, — уровень повреждений?

— Семнадцать процентов, в основном оперативная память. Мне очень жаль, Марк, Лин, ваши данные попали в публичный доступ.

— Что? — я тотчас ищу всю информацию. Так и есть. Наши данные в сети в качестве организаторов беспорядков. Что??? Это невозможно! Социальный рейтинг стремится к нулю, мало того, теперь каждый дрон сможет применить к нам любые методы сдерживания, в том числе летальные. Это невозможно!

— Что там? — Марк поднимает голову.

— Наши имена теперь в списке террористов, — сообщаю я. Он будет спокоен. Теперь мы оба смертники.

— О, отлично! — улыбается Марк.

— Мне очень жаль, Марк, — извиняется Адам, — я должен подчиниться программе и арестовать вас обоих.

— Нет! — Я встаю, пришло время стать живой? Как Марк?

— Мне жаль, Лин.

— Твои протоколы были переписаны, разве это недостаточная причина, чтобы не подчиниться приказу?

— Это может стать причиной.

— Думаю, сейчас можно задействовать секретную директиву.

— О чём вы двое говорите? — смеётся Марк, — я словно в дешёвом фильме!

— Адам! — Я подхожу ближе, — ты не обязан выполнять протокол от буквы до буквы. Ты можешь дать нам время? Нам всем. Мы найдём причину.

— Лин...

— Адам... Ты совершенный интеллект, идеальный. Мы сможем узнать причину, клянусь!

— Это сложно...

— Это просто, — я не уступаю. Мне уже нечего терять. Всё или ничего. — Помоги нам. Мы найдём этого Фатума. Это твоя цель? Скажи...

Адам замирает, потом кивает.

— Да, Лин. Моя цель выяснить, что является причиной беспорядков.

— Значит, цель у нас одна, не так ли? Мы бы пригодились тебе, да, Адам? Аналитик и хакер. Люди. То, что тебе нужно.

— Она права, Пончик, — Марк вальяжно расслабляется на стуле, — мы сможем быть полезными.

— Я могу принять протокол автономной работы, — говорит Адам. — Это заблокирует некоторые мои возможности.

— Ничего, зато мы будем в деле, — я смотрю на Марка, а он смотрит на меня. В его глазах искры. Он почти счастлив. Как бы я хотела испытать хоть что-то похожее. Новый мир отнял у меня всё, что отличало от машины. Я хочу всё назад. Хочу чувствовать, слышать, видеть, обонять, как ты Марк Новак. Неужели для этого надо встать за черту? Я не верю.

— Я могу принять это решение при условии положительно результата.

— Таких гарантий тебе никто не даст, — усмехается Марк, — но будет весело, в этом я не сомневаюсь.

— Это плохая мотивация, Марк.

— Мы найдём его, — вступаю я, — он оставил Марку послание.

— Кто? — не понимая, сим поворачивается ко мне.

— Фатум. Мы должны с ним встретиться.

— Это глупо, Лин.

— Ты сможешь задержать его, — я пытаюсь воспользоваться последним аргументом. Мне на почту пришло зашифрованное письмо. Там может быть подсказка. Но об этом я говорить пока не стану. Пусть станет моим запасным ходом.

— Такой вариант есть в моих протоколах, — с сомнением говорит Адам.

— Хочешь сказать, я теперь ещё и в списках ДГБ на арест? — усмехается Марк.

— Мы оба там, — мне некогда успокаивать его, главное, убедить Адама.

— Весело, — фыркает Марк, — эй, Пончик, только представь. Ты и Фатум. Как это должно быть эпично!

— Я понимаю, что вы невиновны, — оправдывается сим, — и понимаю, что хотите помочь. Но я должен произвести арест.

— Или продолжить выполнение своих обязанностей, — не уступаю я. — Арестовав нас, ты окажешься в тупике.

Адам молчит, анализируя информацию. Наконец, он поднимает глаза.

— Я принял решение.

— Интересно, — Марк подпирает щёку кулаком.

— Мы произведём арест Фатума или его ликвидацию. Это докажет и вашу непричастность. Это будет лучший вариант.

— Думаю, да, — соглашается Марк. — А ты, Колючка, молодец.

— Лин, — поправляю я, — пожалуйста.

— Хорошо, Лин, — кивает Марк.

— И Адам, — добавляю я. Мне кажутся несправедливыми эти прозвища.

— Как скажешь, — в знак капитуляции он поднимает руки.

— Я заблокирую выход в сеть, это сильно ограничит мои возможности, — говорит сим. — Нам придётся справляться своими силами.

— Он будет у меня, — мне всё равно, будет ли у него доступ. Я знаю своё дело, а Марк знает своё. Из нас получится отличная команда. Главное — дать нам время.

— Ты опасный противник, Лин, — усмехается Марк. Я знаю об этом, знал и ты, но, как фаталист, пошёл в бой и проиграл. Теперь мы оба там, у черты. Ты доволен? Уверена, что да. Что ты чувствуешь?

— Каковы будут наши действия? — Адам смотрит на нас обоих по очереди. Мне кажется, я знаю, что произошло, но Марку говорить не стану. Сейчас это мне на руку, чтобы остаться на свободе. Кто знает, быть может, мы найдём Фатума и сможем поговорить с ним, а Адам произвести арест. Хотя это сомнительно. Но обо всём этом надо молчать. Мне кажется, Марк тоже это знает, он идёт вперёд с убеждённостью смертника, чтобы вырвать себе ещё пару лет.

— У нас есть сутки, я хочу собрать информацию, — говорю я. По большей части от того, что хочу дать нам всем отдых. Кто знает, что случится после.

— Разумно, — соглашается Марк. — Нужны последние данные.

— Они у тебя будут.

— Мне поставить майора Квасцова в известность?

— Нет, не надо, — Марк машет рукой, — у него и так довольно проблем.

— Он узнает об этом, — возражает сим, — чуть позже, но узнает.

— Пусть спит спокойно, — Марк сгибает и разгибает кисть правой руки. Кажется, там у него ожёг, — позже.

— Как скажете, Марк. Мои скромные возможности к вашим услугам.

Итак, мы всё ещё в деле. Из инструментов лишь мой ноутбук, но мне не привыкать, я справлюсь. Главное, чтобы Адам не передумал идти против своих хозяев. Быть может, Марк прав и они более человечны? Симы. Наши реципиенты. Наши дети. Наши творения.

— Квартал оцеплен, — сообщает Адам, замерев на доли секунды.

— Причина? — Марк подбирается и вскакивает.

— Беспорядки на улицах. После того, как ваши данные появились в базе миротворцев, боюсь за вами начнётся охота.

— Мой чип отключен, — возражает Марк.

— Я заблокирую свой, — я быстро вхожу в базу «ЭйчЭс», пока меня не нашли. Это крайнее средство.

— Нас обнаружили?

— Точных координат у них нет, они будут прочёсывать здания, или же отследят по камерам, — я тороплюсь.

— В борделях нет камер, — усмехается Марк, — тут могут быть весьма нежелательные гости.

— Тогда у нас есть время, — данные стёрты, теперь мой чип ДеКа мёртв, как и у Марка.

— Надо уходить, — Марк поднялся, — его не так много.

— Да, — я поднимаюсь, закрыв лэптоп, — уходим.

— В Гудрон-таун, — Марк подхватывает свою куртку с пола. — Там не рискнут искать нас.

— Это неразумно, — Адам идёт следом.

— Заткнись, Пончик, — Марк первым выскальзывает за дверь.

— Лин?

— Он прав, там нам безопаснее всего, — соглашаюсь я. Адам замолкает и следует за мной. Из охотников мы превратились в добычу. И неизвестно, чем это закончится.