Воспоминания американского школьника

13

Внизу с треском хлопнула дверь. Мой умывальный кувшин подпрыгнул и звякнул. Я прислушался.

Кто-то оттолкнул кресло. Кресло визгнуло.

«Что там такое?»

Я бросился вниз.

- Вот плоды вашего прекрасного воспитания, Даниэль! Я говорила!.. Я столько раз говорила!

Тетушка, вся красная, стояла посредине столовой и потрясала развернутым письмом. Дедушка, спокойно заложив руки за спину, ходил по комнате.

- Вот он, ваш хваленый Том! Идет как ни в чем не бывало! — закричала тетушка, увидев меня. - Вы прекрасно себя ведете, сэр!

И мисс Эбигэйль швырнула на стол письмо. Я взял его и прочел:

«Вот тебе и на! Они таки подумали на нас!»

История с вывесками проехала благополучно. Никому даже в голову не пришло, что такую штуку откололи мальчишки. Все решили, что это гарнизонные солдаты. Но никаких доказательств не было, и дело так и оставили. Только пастор Гаукинс произнес в воскресенье грозную проповедь, да торговки на рынке бранили солдат целую неделю.

А теперь солдаты поквитались с нами.

В прошлую субботу «Общество Ривермутских Друзей Музыки» устраивало в городском саду концерт. Скамейки в цветнике были заняты разряженной публикой. Все шло отлично. Палочка мистера Петтинджиля порхала в воздухе. Любители музыки притоптывали и подпевали оркестру. И вдруг миссис Габриэль Панкс, владелица рукодельного магазина, завизжала на весь сад:

- О, боже мой... Я не могу встать!

Доктор Таппертит хотел броситься ей на помощь, но только подпрыгнул на месте:

- Какой дьявол пришил меня на скамейке?! - заорал доктор.

Поднялся переполох. Оказалось, что все леди и джентльмены крепко-накрепко прилипли к своим местам: скамейки были жирно смазаны клеем.

Муниципалитет всполошился - за две недели второй скандал!

И тут, на наше несчастье, секретарь муниципалитета, Иезекил Элькинс, разнюхал каким-то чудом про Сороконожек. Бедным Сороконожкам пришлось расхлебывать всю кашу.

Мы-то хорошо знали, кто прогулялся по скамейкам клеем (недаром у Фила Адамса была в гарнизоне целая дюжина приятелей), но ведь и солдаты отлично знали, кто перевесил вывески.

Мы чувствовали, что пахнет бедой. И вот оно: целый месяц без четвергов и суббот.

- ... По настоянию муниципалитета!.. - кричала тетушка. - Какой позор! Не хватает только, чтобы его посадили в тюрьму за убийство. И это мальчик из приличного дома! Я была уверена, что так кончится. Эти сыновья молочниц, приказчиков и переплетчиков не доведут до добра. Сколько раз я твердила, Даниэль, что вы должны запретить Тому водиться с разными Блэками, Лангдонами и Виткомбами... Том должен выбирать друзей из приличных семейств.

- А сколько раз я говорил вам, дорогая Эбигэйль, - сказал дедушка, - чтобы вы хоть при мне не говорили пустяков. Честные люди - приличные люди.

- О, конечно, конечно! - захлебнулась тетушка. - Вы сами готовы наполнить дом всякими проходимцами. Стоит в гавани показаться какому-нибудь судну, как наш дом превращается в матросскую харчевню, и я принуждена задыхаться от табачища ваших грязных матросов. Весь город смеется над вашими знакомствами. А какой пример для Тома! Я не удивлюсь, если из него вырастет морской разбойник. Никакой чувствительности! Никакой благодарности! Боже мой! Чтобы купить этому мальчику пони, продали из гостиной фисгармонию. А он ославил нас на весь город. Мне стыдно показать глаза на улицу.

- Раз навсегда прошу вас не упоминать больше об этой фисгармонии, Эбигэйль. И вообще о наказании мальчиков достаточно позаботился ваш муниципалитет.

Дедушка круто повернулся и вышел из комнаты. Я тоже попытался улизнуть от тетушки, но не тут-то было.

- Подожди, Том, - остановила меня мисс Эбигэйль, - с этого дня я беру твое воспитание в свои руки. Возьми книжки и приходи заниматься ко мне в гостиную.

Но я не пошел за книжками. Я тихонько пробрался в коридор, потом в кухню - и удрал из дому.

- Куда? - шепотом спросила меня Китти.

- Спасаюсь к Уоллесу, - ответил я, - не говорите тетушке.