Вот такие макароны. Студентки в Италии

Прыжки через языковые барьеры

Среди людей бытует мнение, что где угодно лучше, чем дома. Наученные ещё в восьмом классе «Горем от ума», герои нашего времени активно исповедуют идею, что хорошо там, где нас нет, и что вообще отъезд в другую страну решает все проблемы и позволяет начать жизнь с чистого листа. Мы с Ры тоже так думали, уверенные, что хуже, чем было у нас в московском институте, уже не будет. В Парме нам обещали меньшую нагрузку, к тому же мы ожидали к себе более снисходительного отношения хотя бы потому что мы иностранки. Более того ‒ мы симпатичные иностранки, а это значило, что хотя бы раз в жизни (ради галочки) можно получить оценку за красивые глаза, а не за шестичасовую зубрёжку в ночь перед экзаменом.

И поначалу всё шло по плану. Первую неделю своего пребывания мы ещё не посещали лекции ‒ в Пармском университете полным ходом шла сессия и занятия ещё не начались. В офисе Эразмус нам выдали буклеты с описанием всех программ, доступных студентам по обмену. Свой буклет я пустила на самолётики, а вот Ры принялась изучать и заметно подвисла над теми дисциплинами, которые предназначались нам. Так как мы никогда не учили итальянский, нам пообещали программы на английском и экзамены, следовательно, на нём же, но в буклете об этом не было ни слова. Стояла только загадочная надпись «E-Learning». Мы принялись тревожно звонить и писать всем своим координаторам в попытках понять, что же это такое. Москва скорбно молчала, профессор из Пармы, ответственная за наше обучение, ответила, что сама программа будет на итальянском языке, но мы можем без труда найти англоязычные материалы на сервере университета.

«А экзамен?» ‒ спросили мы. Координатор замялась, посмотрела на часы и сказала, что ей срочно нужно уезжать в Милан. Мы не стали хватать её за ноги, перекрывать ей путь и всячески пытаться остановить ‒ с итальянцами это не работает ‒ мы просто поблагодарили её и решили дальше разбираться своими силами. У нас перед глазами был наглядный пример ‒ в нашей группе в Москве с нами училась девочка Сандра, приехавшая из Нигерии и почти не говорившая по-русски. В начале каждого модуля она подходила к преподавателю, представлялась, объясняла, что свободно владеет английским и совсем немного ‒ русским, на что преподаватели реагировали очень человечно и давали ей индивидуальное задание. Мы решили, что можем сделать также, и потащились искать наших преподавателей.

Кроме итальянского у нас было три предмета, связанных с историей искусств: история и критика кино, история фотографии и новая история. Первой парой в списке наших предметов была история фотографии. Вот кто в век инстаграма станет кричать на всю улицу, что фотография ‒ это не искусство? Таким человеком стала Ры, однажды за эти слова её будет преследовать разъярённая толпа с фотографиями котиков в профилях, и я не устаю её об этом предупреждать, но тогда гнев её оказался праведным, потому что в аудитории мы не встретили никого. Кафедра преподавателя была пуста, а из колонок под потолком по помещению разливался механический голос, разреженный шумами на фоне. Сама лекция происходила в другой аудитории, но на неё приходило столько человек, что её приходилось транслировать в соседнюю аудиторию. С ужасными помехами. На итальянском. Мы решили подойти к преподавателю позже, а пока попытаться хотя бы послушать; нас хватило на четверть от двухчасовой пары, потом мы начали рисовать, зевать, смотреть картиночки в ВК, ещё спустя полчаса нашли материал по фотографу, о котором говорилось, на русском, и принялись читать. Когда лекция закончилась, мы спустились в нужную аудиторию и, подойдя к преподавательнице, обратились к ней, пытаясь объяснить проблему языкового барьера на её лекциях. Нас не поняли.

В Италии с английским языком отношения весьма и весьма натянутые. Итальянцы не любят учить иностранные языки. С английским можно столкнуться в отеле или в туристическом городе вроде Венеции, для поездок же хотя бы на двадцать километров от крупных городов нужно запастись базовым набором итальянских фраз. То же самое с итальянскими университетами: если Ваш преподаватель не ведёт английский язык, то, скорее всего, он будет говорить только по-итальянски. Пять минут под полным непонимания взглядом мы спрашивали, как мы можем найти нужные материалы на сервере. Видя, что английская речь не воспринимается, Рыкся перешла на французский с попытками итальянского и всё равно осталась непонятой.

‒ Ладно, ‒ вмешалась я. ‒ Напишем ей письмо, она его через гугл переведёт и дай бог ответит.

Порывшись в списках преподавателей университета, мы нашли нашу прекрасную даму, написали ей письмо на английском и два месяца ждали ответа. Потом познакомились с другим студентом Эразмус на этой лекции, который более-менее свободно говорил на итальянском, и вместе с нами он подошёл к преподавательнице и спросил, какого чёрта курс, который был обещан на английском, происходит на итальянском. Женщина только пожала плечами, поправила очки и, с деловым видом извлекая сигарету из пачки, сказала: «Ну, у вас и экзамен будет на итальянском». До экзамена оставался месяц.

После провала с фотографией, мы решили написать и всем остальным, надеясь, что взрослые люди с высшим образованием умеют в случае чего пользоваться онлайн-переводчиком. Максимально простым языком мы объяснили, что не говорим по-итальянски и нам как минимум нужны англоязычные материалы. История кинематографа ответила в течение суток списком фильмов и названием книги, которую нужно было прочитать к экзамену. А вот с новой историей пришлось встречаться лично.

На этот раз на встречу пошла одна Рыкся. Она отсидела лекцию, а затем, подойдя к преподавателю, принялась, оперируя подвластными ей основами итальянского, объяснять нашу ситуацию. Преподаватель слушала её с неприкрытой жалостью и уже готова была сказать Ры, что ничем не может помочь, как вдруг в речи Рыкси проскочила типично-французская грамматическая конструкция. Глаза женщины блеснули, она заговорила на чистом французском и с видом заботливой мамы принялась успокаивать Ры, говоря, что ничего страшного и экзамен будет совсем не сложным. Довольная собой Ры вернулась домой и пересказала мне свою успешную операцию.

‒ Класс. А что делать человеку, не владеющему французским? ‒ спросила я.

‒ Чёрт…

Отношения между преподавателем и студентом в Италии довольно иерархичны, и на вершине этой иерархии тот, у кого научная степень. Взаимодействия между представителями разных страт почти не происходит, а позже нам рассказали, что для представителей гуманитарных направлений посещение лекций необязательно, главное только прийти на экзамен. Поэтому, в результате, любые пробелы в знаниях становятся проблемой исключительно студентов. От всей этой ситуации хотелось плакать, пока к нам не подошли наши русские ребята с третьего курса британской (то есть по большей части англоязычной) программы и сказали:

‒ Это ещё что. Мы тут английский учим.

‒ На итальянском?

‒ На итальянском.