Вот такие макароны. Студентки в Италии

Семейная гордость

«Ты первая из рода ђ-ких, кто ступит на Английскую землю. Мы очень гордимся тобой», — это говорил мне отец за год до описываемых событий, когда я стояла одной ногой в самолете, держась пальчиками другой ноги за трап и улетая на языковую стажировку в Англию. У моих родственников по отцовской линии какой-то серьёзный заскок на семейное наследие, который даже спустя столько лет знакомства с ними заставляет дёргаться оба глаза.

«Да, прекрасно, — отвечала я, — фамильный герб воткну на Букингемском дворце, чтоб знали, что у них тут одна из рода ђ-ких была!»

Шутку мою не поняли, кажется, кто-то даже задумался над дизайном фамильного герба.

В связи с разводом родителей мои отношения с семьёй отца весьма и весьма прохладные. Но, как это часто бывает, когда какой-то родственник съезжает за границу (неважно, куда и кем, главное, ЗА ГРАНИЦУ), ему прощают все старые обиды и вообще всё, лишь бы в гости позвал. Без лишней скромности скажу, что мои родственники относятся как раз к таким предприимчивым людям.

Мы с матушкой догадывались, что поездка влетит в копеечку, поэтому, несмотря на три года изредка прерываемого молчания, мне пришлось обратиться к отцу. Виза и аренда жилья в Европе стоят прилично, проживание на первый месяц так же предполагалось оплачивать из собственного кармана, хотя нам обещали стипендию — пришлось подстраховаться и обратиться к человеку, продолжавшему нас содержать. Мои отношения с отцом будут заслуживать отдельной Книги, а пока я скажу просто, что мой родитель, человек довольно ветреный, непостоянный, пятидесятилетний подросток, который очень любит почести и благодарность — как любой нормальный человек, так что винить его не в чем, а всё-таки хочется. Этот человек очень любит деньги, в частности свои, и считает, что всё решает именно их количество и знакомство с нужными людьми. На почве этого как раз и пробился один из росточков неприязни к собственному родственнику.

На семейном празднике я по секрету (чтоб удачу не спугнуть) сказала отцу, что собираюсь учиться за границей, что мне дали грант и что никому не придётся за это платить, и человек, покорённый моей скромностью, тут же предложил мне помощь. Правда, с условием: «Когда я приеду к тебе в Италию, ты сводишь меня в самый вкусный ресторан».

Здрасте приехали.

Через три дня про то, что я уезжаю, знала вся Москва. Все родственники в России и ближнем зарубежье, все коллеги отца, его ближайшие друзья и их друзья — спасибо рекомендованным новостям в Фейсбуке — а дедушка и вовсе думал, что я уже уехала нашла себе мужика и удобно устроилась, готовая открыть бесплатный отель для родни.

В таких ситуациях отпадает желание обращаться за помощью к родственникам. Мне предлагали нанять репетитора по языку, найти через знакомых жильё, Книги про Италию, и за всеми предложениями следовало единственное «но», начинавшееся со слов: «Когда я приеду к тебе в Италию...» За те два месяца, что я готовилась к отъезду, фраза: «спасибо, не надо» вошла в мой лексикон довольно прочно. Но скрытый за этой фразой намёк, что я никого к себе не жду, остался для большинства непонятен, так что я всё стала гордостью семьи и примерной скромной девочкой. Какая жалость.

Мама же отреагировала куда тактичнее и спокойнее. Больше всего я боялась, что эта женщина ляжет поперёк коридора и скажет: «Не пущу». Или же попытается уехать со мной. На самом деле она какмогла помогала мне готовиться к отъезду, собирать Документы и искать жильё, о чём будет отдельная история. Она так переживала, что я уеду, что через день мне приходилось выливать за окно наплаканное ею ведро слёз. Думаю, к весне перед нашим подъездом прорастёт волшебное дерево, но это неточно. За успокаивание мамы, увещеваниями в том, что я буду хорошо питаться, много спать, мальчиков в квартиру не водить и в клубы часто не ходить, я порой сама забывала пожалеть себя-любимую и поковырять своё шаткое душевное равновесия мыслями: «А как же я без мамы?» И, что ещё важнее: «А как мама без меня?» От таких мыслей отпадало всякое желание ехать.

Вообще, мама у меня такая, что не пропадёт даже в диких лесах Амазонки. В свои 18+30 она выглядит на все 18+17, имеет ясный, незасорённый сериалами с первого канала, ум и выдающиеся артистические способности, что обеспечивает ей выживание в любой среде. Но, вырастив двоих взрослых детей, она совершенно разучилась жить для себя. Шутка, что в любой ситуации мама остаётся мамой, раскрылась для меня в полной мере, когда моя обожаемая родительница отправилась в ночной клуб. Она выбирается в такие заведения раз в год, разочаровывается в контингенте и уползает оттуда до следующего года. Но в этом году, когда визы были уже поставлены, билеты куплены, и мы с Рыксей нервно искали себе жильё, мама в московском клубе в два часа ночи нашла двоих итальянцев. Такое ощущение, что она искала их намеренно. Наверное, у мужиков было именно такое впечатление, когда эта прекрасная женщина целый час расспрашивала их о недвижимости в Парме. Хотя мужики были явно из другого города и явно не были настроены на обсуждение вопросов жилья с какой-то странной русской. Однако после часа перекрёстного допроса с предположительным вливанием алкоголя мужики сдались без боя, рассказав моей матушке всё касательно жизни и съёма жилья в Италии. Довольная матушка решила, что это был самый стоящий её поход в клуб.

Пожалуй, со всей этой поездкой матушка носится даже больше моего, но безусловным победителем в моём личном рейтинге оригинальных реакций на мой отъезд стала моя сестра. Пока мы носились с чемоданами, документами, визами, заявлениями и всем остальным, это прекрасное создание сидело на попе ровно и втыкало в кино, в планшет или говорило, что занимается с репетиторами. Я поражалась стальным нервам Женьки и даже несколько раз обыскивала её комнату на предмет сильнодействующих успокоительных. Их не оказалось, а секрет спокойствия открылся буквально в день отъезда, когда я, стоя на пороге родного дома, сказала, что может быть попробую прилететь домой на майские. Именно в этот момент в глазах Жени мелькнул значок загрузки, характерная челюсть потихоньку поехала вниз, оттягивая всё лицо в направлении пола, и раздалось обиженное: «Это мне что, всё это время одной с мамой быть?!»

Догадаться, кто меньше всех хотел меня отпускать, несложно.