Вот такие макароны. Студентки в Италии

Поездка в Турин

Раз в месяц нужно менять обстановку. Это сейчас не попытка перебеситься с жиру, а вывод, полученный в результате порой мучительного жизненного опыта. Необязательно выбрасывать огромные суммы денег и уезжать в неведомые края, останавливаться в отелях уровня «Ритц» и есть в мишленовских ресторанах: достаточно просто выехать в соседний город даже на один день, походить по улицам, не боясь встретить кого-нибудь из знакомых, и отвлечься.

Под конец марта нас с Ры накрыло зелёной тоской, подобравшейся со всех флангов: учёба, дом, к тому же более менее уравновесившаяся лодка нашей почти семейной жизни начала потихоньку цеплять носом мель быта, и когда послышался жалобный треск наших нервов, Ры предложила: «А поехали в Турин!»

‒ А когда?

‒ А в пятницу!

Я человек на подъём лёгкий несмотря на соотношение рост/вес, меня достаточно позвать и пообещать накормить. В течение часа был забронирован отель, предупреждены родственники, и на наших беспокойных душеньках стало немного полегче. Тогда же я поняла, что мы с Ры по-настоящему прижились друг с другом. Посидев на просторах Booking.com Ры спросила:

‒ Сань, я беру номер с двумя раздельными кроватями, или с одной большой?

‒ Конечно, с одной большой, ‒ решила пошутить я, так как живя вместе третий месяц, мы так и не разъехались по отдельным диванам.

‒ А, значит я всё правильно сделала!

В пятницу мы сходили на пару итальянского, вернулись, подчистили холодильник и потопали на вокзал, ставший нам почти как дом родной.

Живя в маленьком городе, в маленькой квартире с маленькой женщиной, мало-помалу я начала чувствовать себя уже много лет женатым мужиком. За два месяца я уже привыкла, что на выходных в Парме делать особо нечего, кроме походов по барам, которые рано или поздно приедаются, просмотра фильма в родных четырёх стенах, посиделок с компанией из Эразмуса или с моей миниатюрной женщиной. В конце концов это так примелькивается и становится настолько привычным, что становится лень двигаться и даже говорить. Кажется, именно на этой стадии супруги начинают понимать друг друга без слов. Раньше мы с Рыксей регулярно разъезжались куда-то на выходные, чтоб отдохнуть друг от друга, теперь же мы по совершенно необъяснимой для меня причине выезжали вместе, не менее уставшие друг от друга, чем неделю назад. И тут ‒ о чудо!

Стоило нам отъехать на пару километров от Пармы, как у нас появились темы для разговоров кроме того, кто снова раскидал носки по всей квартире. За полтора часа пути до Милана, где мы делали пересадку, мы успели вспомнить, что у нас есть интересы кроме учёбы (которой мы толком не занимались) и поддержания приличного вида нашего жилища. В Милане в нас проснулся дух приключений, а у Рыкси завелось шильце, заряженное детским смехом. На вокзале эта женщина принялась скакать вокруг меня, дёргая за рукава пальто и повторяя: «Мама, мама, можно мне хэппи-мил?!»

Я устало закатывала глаза: «Ры, ну ёлки-палки, давай лучше сначала до Турина доберёмся?», но Рыкся трясла головой и продолжала медленно, но верно толкать меня в сторону макдональдса напротив вокзала, при этом упрашивая меня так жалобно, что шедший за нами пожилой итальянец нагнал нас и, смерив меня осуждающим взглядом, сказал по-итальянски: «Ну что ж Вы, мамочка, ну просит ведь ребёнок чего-то. Ну разве Вам чего-то жалко?». И, покачав головой, скрылся в стороне метро, явно довольный тем, что прочитал нотацию пропадающему поколению. А я посмотрела на внезапно прикреплённого ко мне «ребёнка» ‒ маленькая женщина явно гордилась собой, и в глазах читалось: «Ну и в каком возрасте ты меня родила?» После такого удара по собственной гордости, моя решимость рассыпалась, и через пять минут мы вышли из Макдональдса: Рыкся довольно прижимала к груди желанный хэппи-мил, потроша его свободной рукой в поисках игрушки. Я проверяла расписание поездов.

Несколько поездов до Турина отменились ‒ на пути в экспериментальном порядке пустили скорые составы, на которых огромными светодиодными буквами было написано «Бизнес-класс». До ближайшего поезда для простых смертных оставалось почти полтора часа ‒ мы вышли в город, купили сендвичи в супермаркете и, как настоящие провинциальные девушки, направились в квартал мод, главной артерией которого является Монтенаполеоне, по обеим сторонам которой тянутся брендовые бутики, яркий свет витрин которых вызывает благоговенный страх и ощущение, как будто в карманах появились огромные чёрные дыры. Как в «Завтраке у Тиффани», мы стояли с рюкзаками наперевес перед подсвеченными манекенами, отрезанными от нас стеклом, и в душе боролись две крайности: одна требовала хулить культ вещи и моды, кричать на всю улицу о самоценности человека, а не того, что он носит, но в то же время где-то очень глубоко внутри мы клялись себе когда-нибудь зарабатывать так, чтобы иметь возможность зайти в любой из магазинов в этом квартале и выбрать любую шмотку, не боясь посмотреть на ценник… На этом лирическое отступление под «Ещё чуть-чуть и прямо в рай» окончилось, на ближайшей церкви зазвонили колокола; мы посмотрели на часы и поняли, что если не поторопимся из этого мира грёз, то наш поезд уедет без нас.

Дорога до Турина заняла ещё почти два часа. По дороге мы видели небольшие городочки и деревни, периодически запах рек, врывавшийся в открытые окна, сменялся запахом конюшен и коровником, заставляя ехавших с нами городских жителей недовольно поджимать губы и делать вид, будто они ничего не чувствуют. Мы с Ры, видимо, наученные московским метро, прошли по вагону, закрывая форточки, и собирая молчаливые благодарности во взглядах. В город мы приехали уже вечером, в сумерках прошли по одной из пустынных главных улиц до отеля. В разлившемся по горизонту тумане проступали очертания Альпов, и Рыкся, гордо твердившая, что она из Екатеринбурга, раскинув руки смотрела на горы и повторяла: «Горы! Горы! Санни, я дома!»

В отеле нас встретил немолодой дядечка с усами щёткой и очень плохим английским. Все его объяснения состояли из тыкания в предмет и следующего за этим «Окей?». На это мы синхронно кивали и отвечали: «Окей».

‒ Чайник. Для чая. Окей?

‒ Окей.

‒ Круассаны. Завтрак. Окей?

‒ Окей.

‒ Кофемашина. Окей?

‒ Окей.

‒ Нажимаете кнопочка. Загорается зелёный. Окей? Зелёный ‒ важно. Зелёный ‒ окей?

На этом у Рыкси не выдержали нервы:

‒ Синьор, ‒ сказала она по-итальянски. ‒ Мы умеем обращаться с кофемашиной, не беспокойтесь, мы Вам ничего не сломаем.

Мужчина выпрямился и, гневно распушив усы, уставился на Рыксю, едва достававшую ему до плеча.

‒ Вы говорите по-итальянски? ‒ переспросил он с надсадным возмущением.

‒ Да. Мы учимся в Парме, ‒ непринуждённо ответила моя спутница. Владелец отеля ничего не сказал. Он просто посмотрел на нас так, что в уставших глазах мы прочитали: «Ну и для кого я тут устраивал этот цирк?» Рыкся достала из кармана запылённый нимб, поправила его на прикрытых волосами рожках и улыбнулась.

‒ Ну ладно, ‒ пробормотал дядечка, приглаживая усы, ‒ оставайтесь.

***

Как только дверь номера за хозяином закрылась, Рыкся рухнула на кровать и завела главную песню нашей поездки: «Я есть хочу». Это одна из причин, почему я не люблю ездить с кем-то: я слишком беспокоюсь о комфорте моих спутников, потому что сама по себе являюсь человеком неприхотливым, могу спать, где повезет, и есть, что придётся (спросите свидетелей, был случай когда я ела выковыренные из-под древесной коры личинки ‒ на спор, правда), но для спутника я могу и в приличное заведение выбраться. Как правило посещение приличных заведений происходит вместо походов на другие локации, которые я могла бы посчитать более интересными: музеи, галереи и так далее.

Но к моменту, когда мы поняли, что нужно найти что-то на ужин, музеи и галереи уже закрылись; была пятница, девятый час вечера, и ночная жизнь должна была начать потихоньку закипать, чтоб к полуночи захлестнуть весь город. Так мы думали. Турин ‒ третий из самых больших городов в Италии, и мы ожидали от него размаха ночной жизни не меньше, чем в Риме и Милане; даже в Парме вечер пятницы наполнялся пьяными песнопениями и толпами людей, выраставшими вокруг каждого бара. Именно в барах в Италии можно найти идеальное решение с пропитанием для студентов; оно называется «aperitivo» ‒ почти полноценный ужин по цене от пяти до семи евро. Работает это следующим образом: бар предоставляет бесплатные закуски к любому взятому напитку от коктейля до бокала вина, чем бессовестно пользуются студенты. Они берут что-нибудь выпить, а потом весь вечер, как челноки, снуют между столиком и барной стойкой, накладывая на пластиковые тарелочки обломки сыра, кусочки пиццы и колбасы. В Парме подобное добро можно найти на каждой улице, и мы с Ры были уверены, что найдём что-то в этом духе и в Турине, но, выйдя на одну из центральных улиц, где находился наш отель, мы увидели б е з м о л в и е.

На покрытой темнотой улице не было даже пешеходов, машины одиноко стояли вдоль тротуаров, и по асфальту разве что не каталось перекати-поле. Далёкими огнями светились витрины дорогих (по нашим меркам) ресторанов и неоновые вывески кебабных. Мы потратили час, курсируя по улицам от одной вывески к другой: возле ресторанов нас отпугивали цены, в кебабную заходить не хотелось, это казалось самым крайним из всех самых крайних вариантов. В конце концов мы сделали круг и уже возле отеля увидели небольшую пиццерию, на стеклянной двери которой была манящая надпись: «После восьми вечера на всё скидка 50%». Мы с Ры переглянулись и, синхронно кивнув друг другу, взяли четыре огромнейших куска пиццы, воду, пиво, немного батончиков на завтрак и гордые удалились в номера. Там, за закрытыми дверями, мы устроили картину маслом (капавшим с пиццы), достойную кисти Микеланджело, напоминавшую фреску из Сикстинской капеллы: Санни с Ры, завёрнутые в простыни, сидя на разных краях кровати, держа на вытянутых руках куски пиццы, пытались в полторы руки открыть пиво. При этом стояла речь, как в кабаке, где собрались самые отпетые моряки и сапожники; так мы узнали, что за время жизни со мной Рыкся научилась материться.

***

С утра мы решили выйти пораньше и пройтись по окрестностям. TripAdvisor помог нам наметить маршрут по симпатичным церквям и паре музеев, а в обед мы планировали перекусить и поехать обратно в Парму. И, вопреки законам жанра, неприятностей в этот раз не было! Просто сперва мы два часа прождали владельца отеля, чтоб расплатиться и выписаться из гостиницы. Мы успели доесть то, что оставалось после ужина, а потом, устав ждать, Ры просто написала ему: «Дорогой Роберто, спасибо за всё, мы уехали, ключ оставили на стойке». Я, конечно, не хочу говорить за всю планету, но представьте, каково мужику получить в субботу с утра сообщение с подобным содержанием с незнакомого номера..? Но, судя по тому, что нас не стали искать по всему Турину и не упрашивали вернуться, всё обошлось.

Мы с Ры потратили день, гуляя по Турину. Красивые церкви, в которые мы хотели попасть, оказались закрыты, а как только мы подходили к музею, Ры тут же затягивала: «Я есть хочу!», и мы отправлялись на поиски ближайшего кафе.

Несмотря на свои внушительные размеры, Турин оказался очень спокойным городом. С окружающих его гор веет умиротворённостью, никто никуда не торопится, и под сизым, с проблесками голубого, небом, уютно, как под огромным, тёплым одеялом. Всю субботу мы потратили в попытках попасть в красивые соборы и на смотровые площадки, и так от одной точки к другой мы почти добрались до фуникулёров, которые доставляли гостей и жителей города к горам. И когда до величественных и безмятежных, как гигантские каменные коты, гор, оставалось всего ничего, и мой телефон в предвкушении мерцал вспышкой, Ры развернулась и сказала: «Ну что, поехали домой?»

Всё-таки, поездки действуют успокаивающе, потому что в другой раз я бы её убила. А в этот —просто кивнула, потрепала по отросшим блондинистым прядям и повела в сторону вокзала со словами: «Ребёнок устал».