Война Ангелов. Наследник (СИ)

Башня Стража. Часть 0. Добыча

Он редко выбирался наверх, предпочитая среднюю часть башни — там были цветы и террасы, то место помнило золотистые крылья и зеленые глаза Стет. Там можно сесть, прижавшись спиной к балюстраде, и, пригревшись под солнцем, грезить о прошлом, в котором все были живы и счастливы. Никто не обвинит тебя в бегстве от реальности, не укорит, не напомнит. Там он был господином, здесь — лишь пылинкой на ветру. Наверху разверзлось всезнающее море закатного пламени, и плачущее красным светило сверху над ним. Артура это пугало, пугало больше, чем Камью с его угрозами. Но в последнее время ему приходится находиться на вершине. Причина была в ребенке, что попал сюда не в свое время, но все еще с тенью, все еще живой. И с того времени экс-император пытался уговорить его спуститься вниз к Изначальному Источнику. Получалось плохо. Мальчик не хотел вспоминать: кто он есть на самом деле, почему оказался в башне. И на все попытки вытащить его лишь сильнее вжимался в нишу, укрывшись от мира черными как смоль крыльями. И когда успел стать таким противным?

— Как успехи? — пошелестел рядом мелодичный женский голос, и тут же материализовалась хрупкая фигура с длинными серебряными. Сестра приходила сюда не первый раз, и совсем не хотелось задумываться, что ей приходится для этого с собой делать.

— Как видишь, — развел руками Артур, девушка вздохнула и покачала головой. Она тоже пыталась достучаться до малыша, но положительных результатов не было. Хорошо хоть ребенок не попробовал еще раз выброситься в закатное пламя, как в первые минуты пребывания здесь. Тогда его остановил Коллекционер, но синеглазый наглец больше не захотел появляться в башне, оставив все на Мудрого. Только сам Артур в последнее время стал сомневаться в точности своего исторического имени. Ему катастрофически не хватало ни мудрости, ни терпения. Теперь еще и время стало поджимать, и тень мальчишки становилась все тоньше и тоньше. Не так должны попадать в Башню Стража, не в таком возрасте. Он еще надеялся, что сестра может хоть что-то изменить, но надежда таяла с каждым мгновением, превращаясь в липкую лужу отчаянья.

— Милый, — начала очередную попытку девушка, — Я пришла тебя навестить.

Крылья дрогнули, но убирать их мальчишка не торопился. Только замер в ожидании. Не получится, ничего не получится. Он обернулся к сестре, но та сегодня была настроена более, чем решительно. Попробует утащить силой. Плохо, очень плохо. Мужчина досадливо отвернулся к закатному солнцу, забыв прикрыть глаза, и тут же болезненно сощурился. Этот закат не любил пренебрежительного отношения к себе, не прощал даже тех, кто не чувствовал в Башне физическую боль.

— Милый, думаешь, Ар одобрил бы такое поведение? — действие шло по накатанной схеме, вспомнили Ара — вспомнят Мура, приплетут Халлу, а потом и до Саоха доберутся, хотя тут впору уже кошачьих богов поминать.

— Это он виноват, — неожиданно откликнулся ребенок, чего раньше не случалось, — Он и Халла. Ненавижу их. И башню эту ненавижу, — он убрал крылья, явив миру свое заплаканное личико, черные глаза яростно горели.

Нужно было что-то сказать раньше своей помощницы, иначе она все испортит своими нравоучениями. Вот только сказать что? Да что угодно! Хоть считалочку, только сказать! Остановить, остановить ее, пока она не наговорила лишнего. Он обернулся, пытаясь перехватить хотя бы жестом, хотя бы взглядом, и замер, увидев, как она побледнела.

— Ма…

— Это ее видел малютка Ар? — рука сестры резко дернулась, указующий перст дрожал как осенний лист на ветру, и Артур медленно перевел взгляд в указанную сторону. Крылья, все это время скрывавшие мальчика не были его, это были кошачьи крылья. Она сидела за его спиной, широко раскрыв свои глаза и оскалив окровавленную пасть, откуда капли падали на разорванную тунику ребенка.

— Хвостатые кометы, — непроизвольно выругался экс-император и зажал ладонью рот. Какого Камью здесь творится? Как кошачьи боги его предков оказались в Башне Стража? Откуда кровь, которой здесь в принципе не могло здесь быть?! Кровь — привилегия заката, а не местных обитателей.

Мальчик тем временем встал, обернулся к кошке и крепко обнял ее за шею. Та в свою очередь довольно сощурилась, осторожно слизнула кровь с детской щеки и легонько ткнула головой в грудь, указав в сторону девушки. Ребенок неохотно разжал объятья, недоверчиво посмотрел в сторону донимавших взрослых, глубоко вдохнул, принимая решение, и все-таки пошел к ним. Остановился, когда до цели оставалось лишь пара шагов, о чем-то задумался, но потом все-таки протянул свою ручонку.

— Она сказала, что мне надо идти с тобой, — черные глаза недоверчиво смотрели в серые, с твердой уверенностью, что все взрослые обманщики и ничего хорошего от них ждать не приходится, — И ты меня выведешь… отсюда…

— Конечно, милый, — сестра погладила его по щеке, плечу, не забыв хорошенько посмотреть там, где ткань была порвана, конечно же, никакой раны не было. Она облегченно вздохнула, подняла ребенка на руки и, крепко обняв, направилась с ним в сторону лестницы, оставив Артура наедине с кошкой. Кошка с окровавленной пастью или кроваво-красный закат — что страшнее?

— Нашла себе легкую добычу? — кошка посмотрела на него как на клинического идиота и принялась умывать морду, заодно вылизывая лапы. Ее не волновало, что о ней думает экс-император. Закончив с туалетом, зеленоглазая сладко зевнула, потянулась и… резко прыгнула в сторону Артура, отчего он не устоял на ногах и больно стукнулся головой о холодный мраморный пол. В глазах потемнело.

А когда он очнулся, то уже находился на привычной террасе. Абсолютно один. Шелестел лепестками роз легкий ветерок, отбрасывали длинные тени пузатые вазы, а солнце казалось приветливо-рыжим. Так тихо и мирно, как в мечтах некоторых людей о загробной жизни. Но было поздно. Теперь он знал то, о чем промолчала крылатая кошка. О чем промолчал Камью. И от знания этого голова болела сильнее, чем от удара об пол. Неужели ему предстоит безучастно наблюдать за происходящим, как это обычно бывало?

— Ты несправедлив к себе, брат, — взмах рыжего как закатное солнце крыла и звонкий что журчание ручья смех.

— Тарша, — прошептал потрясенный Артур, — Тарша? — он приподнялся на локтях и огляделся. Никого не было: ни кошки, ни призраков, ни прочих аномалий. Он слишком долго смотрел в кроваво-красный, вот и примерещилось. О чем думал Младший, прыгая в ядовитые воды? Когда вставал между молнией и антиматерией не поделивших игрушки идиотов? Когда баюкал свихнувшегося Создателя? Но люди забыли песни, что ты пел с ними у костра. И истины, что ты хотел в них вложить. Они сделали тебя незначительным второсортным божком. Неужели тебе не обидно, йяйо? Ответь мне, брат! Не с проста же ты явился сейчас…

Очередной порыв ветра скрипнул потайной дверью, ведущей к ангельским Вратам. Если он и его братья после смерти становились стражами, ангелы шли сквозь Врата, неся свою память в новое воплощение, как утопленник несет свой камень к воде. Случается, им везет, и они не помнят, но забывая, падают. И чем ниже упал, тем больней твоим крыльям, а на Врата вешают новый замок. Когда Дверь закрыта, без помощи Стража ни за что не пройти. В последнее время многие пали, впору бери плату за ключ. Хотя вон Компао никаких денег не хватит, а Лэн медяком обойдется. Артур проходил врата за вратами, считая замки и их целость. Фетор и Парси собрали по тринадцать, даже стыдно за них немного. У Фари и то два, причем один ржавый. Милимо, Куртен, Эльтене и Манки, Тисимо, Азена, Априо… Гаэта с семью, Инспиро и вовсе по числу Создателей… Артур трогал замки, определял метал и прочность с уверенностью знатока: минимум два, максимум сорок. Жаль, у Олейи нет Врат, интересно, сколько было бы замков там? Семнадцатый ангел должен был стать спасением, а не причиной раздора. А, впрочем, все они неплохо почудили, что с памятью, что без. И больше всех Крито, который и сейчас, должно быть, смеется в своей шестнадцатой реинкарнации над человечеством, и обрывки его смеха сквозняком проносятся по всей Башне сквозь раскрытые Врата Созидания.

Лисард Крито шел за высокой темноволосой женщиной, представившейся ему ранее Мартой Шер-Пин, приходившаяся князю Морису родной дочерью. Марта была приятной и, наверное, доброй, но Лисард старательно убирал свою руку каждый раз, когда она пыталась взять ее в свою. Он не помнил почему, но твердо знал, что взяв его за руку, могут увести куда-нибудь не туда, а так всегда можно убежать. Хотя он не пожалел бы все свои игрушки, если за них ему бы дали возможность взять за руку братика Деймона. Или лучше забраться к нему на колени, чтобы он рассказал какую-нибудь историю про Создателей. Братик хорошо рассказывал, лучше наставника. Вот Марта говорила точь-в-точь как последний, как будто он был маленький и глупый, но Лисард все прекрасно понимал и запоминал, его всегда хвалили за хорошую память и успеваемость. До того, как он надолго уснул, мальчику нравились все эти странные сказки про кошку в Источнике, про чудовище в саркофаге, созданную сумасшедшим богом, про семнадцатого ангела-девочку ставшую призраком. Но больше всего его занимала история про Уродца и цветочных фей, в которой как ни странно героем был именно страшный юноша с добрым сердцем. Сверстникам Лисарда эта сказка не нравилась, ее вообще редко любили где-то еще, кроме Аллии. Но может здесь найдется кто-нибудь, кому она тоже понравится? Мальчик задумался.

Ему сказали, что всего детей, таких как он, было шестнадцать. Дома его уже учили числам, и считать ему нравилось. Он знал свой возраст и как это показать на пальцах, понимал, что это намного меньше, чем братику Деймону. Лисард понимал, что шестнадцать — это тоже много, но это скорее радовало, на него будут меньше обращать внимания. С недавних пор он уяснил, что внимание взрослых ничего хорошего не сулит, Ванесса была очень внимательна. Так что здешние пусть на других детей смотрят, например, на… Кого? Принц принялся вспоминать имена детей, с которыми ему предстоит расти бок о бок. Некоторых из тех, про кого рассказывала Марта, он уже знал. Например, близнецов Лэ — Дари и Миги. И еще ябеду Жаклин, подумаешь, дернул один раз за кудри, а она тут же нажаловалась тете Ванессе. Ванесса всегда было злой, братик Деймон говорил, что это из-за того, что она пиратрица. Но после жалобы тетя стала доброй предоброй, она взяла его за руку, а потом… Он остановился и досадливо потер лоб, пытаясь вспомнить, что же было потом, но вспомнить не мог. Вроде бы его кто-то звал, такой красивый голос.

— Лисард, что-то случилось? — княгиня остановилась и внимательно на него посмотрела, отчего он вздрогнул. Ему не нравилось, когда кто-нибудь на него так смотрел. Так смотрят, когда собираются поругать, а он ничего плохого не сделал.

— Н-нет, ничего, — для верности он снова спрятал руки за спину, хотя в них ничего не было.

— Про кого я тебе сейчас рассказывала? — такой странный взгляд, братик бы сейчас сказал: «Ну чего пялишься?!». Братик был сильным, и всегда его защищал. Ото всех, даже от братика Артура и особенно братика Александра. Но сейчас Деймона рядом не было, потому пришлось отвечать.

— Про детей, которые… Ну, там Дари и Миги, они раньше… когда я болел… Я не помню, — мальчик виновато склонил голову, ожидая нотации, как обычно бывало раньше, но ругать его не стали.

— Ничего, — смилостивилась женщина и погладила его по склонений голове, от неожиданной ласки он вздрогнул и отступил назад, но княгиня поспешила его успокоить, — Не бойся. Еще успеешь всех запомнить. У твоего соседа по комнате имя легкое, Алекс. Алекс Венкс, думаю, вы подружитесь, — она улыбнулась и пошла дальше.

При упоминании фамилии Венкс Лисард внутренне съежился. Ему вспомнились серые, словно видящие его насквозь, глаза и длинные серебряные волосы, не седые, но мистически мерцающие. И хрупкая девушка, похожая на одну из волшебниц из сказок братика. Она вывела мальчика из той странной башни, а ведь братик Деймон тоже был там, только он почему-то не забрал Лиса с собой, ушел один. Хотя тогда братик выглядел как настоящий демон, что захотелось спрятаться и переждать спор, разразившийся между Деймоном и обитателем башни. А когда спор закончился, братик ушел, забыв про Лисарда, ушел и не вернулся…

— Мы пришли, — Марта остановилась, открывая дверь и пропуская в нее Лисарда, тот послушно вошел в комнату.

Она была много меньше той, в которой он жил во дворце. У стены стояли две кровати, размером явно большим, чем требовалось детям его возраста. На самой стене ничего не было: ни картин, ни лепнины, ничего. Напротив кроватей располагалось большое окно с двойным пси-полем, наружным и внутренним. У окна стоял высокий стол и пара стульев. На столе обнаружилась клетка с двумя волнистыми попугайчиками и лежащий на животе светловолосый мальчик. На нем был темно-синий комбинезон с львами по краю штанов, ноги босые. Если бы Лисард вдруг оказался босым, его бы непременно отругали, хотя робот-нянька никогда не забывала про обувь. Здесь видимо андроидов не было, и незнакомый ребенок мог делать все, что захочет. Наверное, поэтому он постукивал по клетке пальцами и что-то «цынькал», пытаясь подражать птицам. Получалось плохо, но попугаи с интересом наблюдали за его занятием, смешно наклоняя зеленые головы. Заметив вошедших, мальчишка спрыгнул со стола, едва не упав, но сохранил равновесие. Лисард ждал, что Марта начнет ругаться, вряд ли подобное происходило в первый раз. Иначе зачем светловолосому всем видом выражать свою непричастность к лежанию на столе и вообще? Но княгиня Шер-Пин никого ругать не стала, а указав рукой на Лисарда, просто сказала:

— Алекс, сегодня прибыл твой сосед по комнате. Знакомьтесь пока, а ближе к ужину я к вам зайду. Только давайте без драк и приставаний к попугаям, хорошо?

— Хорошо! — тут же согласился названный Алексом, он почти вплотную приблизился к Лисарду и отчеканил, — Алексей Дмитриевич Венкс, внук Амалии Венкс, на данный момент занимающей пост министра внутренних дел Суэльских Республик! Готов к сотрудничеству! — текст был выучен наизусть и напоминал раздражающие официальные церемонии, но тут мальчик весело улыбнулся и добавил, — Хорошо выучил, да? Меня Артем научил, он еще что-то там добавлял, но я не запомнил. А ты кто?

— Я? — официально себя представить принц мог с трех лет, но обычно этого не делал, все и так знали кто он, а еще это работа герольда, — Я — Лисард йон Годжи котэй Крито, принц…

— Как-то слишком длинно, — не дослушав его, сказал Алекс, он явно пользовался тем, что Марта ушла и отчитывать его за такое поведение никто не будет, — И просто Лисард тоже длинно. Можно я буду звать тебя Лисом? Можно?

Лисард задумался, с подобным он сталкивался впервые. Ни воспитатель, ни братик Деймон о таком даже не предупреждали. Хотя братик и вовсе называл его «мелочью» и всегда при этом трепал по волосам. А еще всегда поднимал на руки и долго кружил, когда возвращался домой.

— Наверное, можно, — решился принц, но отступил на шаг назад.

— Отлично! А меня зови Алекс, меня так мама всегда зовет, — Алекс хлопнул в ладоши и, взяв Лисарда за руку, потащил к столу, и это прикосновение ничуть не пугало, а только заражало весельем белобрысого мальчишки, — Пойдем, я тебе попугаев покажу и игрушки. Там даже космолеты есть, и роботы. Не настоящие роботы, но забавные. А еще у попугаев имен нет. Поможешь их назвать? А как думаешь, что на ужин будет?..

Алекс завалил его информацией и вопросами, Лисард не успевал ни ответить, ни хотя бы кивнуть. Попугаи по сравнению с котятами-Стет были так себе, да и игрушки во дворце были много лучше, но Лису понравилось. Все понравилось: и скромная комната, и не открывающееся окно, и зеленые попугаи, и бойкий жизнерадостный Алекс. Его больше не волновала таинственная башня, исчезновение братика Деймона, вечная холодность и отстраненность отца и других братьев, шепот за спиной обитателей дворца. Это было его место, место, где он должен быть.

Шим Гу Тиам внимательно посмотрел на наставника, не решаясь спросить напрямую, не издевается ли тот. А ведь в начале, когда его выбрал сам Кораки, хотелось плясать от радости. Это потом парень узнал от других послушников, что секретарь принцессы берет в ученики тех, кого собирается отсеять. Повезло — ничего не скажешь, в прямом смысле ничего.

— Ты все понял? — Кораки смотрел на него, сощурив глаза, отчего его острый нос стал казаться еще больше.

— Да, наставник. Я все понял. Нужно пойти на пляж и набрать там полой гальки.

— Именно. И не смей без нее возвращаться.

Шим низко поклонился и пошел к воротам. Ему удалось сдержаться, когда хотелось врезать наставнику между глаз посильнее, потом вызвать шетаро до порта и вернуться домой. А возможность сделать мир лучше? Так есть еще миротворцы, можно попытать счастья у них… Полая галька — что это вообще такое? Вернее, что и как выдать Кораки за искомое?

Мыслей на сей счет у Гу Тиама не было ни одной. Он просто шел вниз по тропе к пляжу, пиная гальку, самую обычную гальку. Увлеченный этим занятием, парень не сразу заметил бородатого мужчину, спешащего к Сигнальному Колоколу. Просящий? Или жрец, вернувшийся с задания? В любом случае, как послушник, он должен был подойти и разузнать того о цели визита в резиденцию Ждущих, а потом доложить наставнику. Всяко лучше его задания. Шим, улыбнувшись своим мыслям, поспешил незнакомцу навстречу. Когда их разделяло всего несколько шагов, мужчина свалился в траву и не поднялся. Парень бросился к нему, перевернул на спину, ища видимые ранения, но ничего не нашел.

— Послушник, — прошептал незнакомец, не открывая глаз, — Во внутреннем кармане… Возьми… И беги к стенам… быстрее. Отдай принцессе. Скажи, это не тот ребенок.

— Сейчас-сейчас, — не слушал его Гу Тиам, пытаясь вызвать по манипулятору Кораки, — Помощь близко.

— В кармане, — жрец сжал запястье парня, — Забери его и беги. Я уже не жилец.

Шим осторожно освободил свою руку, поднялся и собирался бежать за помощью, когда понял, что они здесь не одни. Нападавшего он не увидел, только инстинктивно поставил блок. Все-таки наука секретаря, вдалбливаемая в него почти зайнем, не прошла даром. Плохо, что из-за маскировочного костюма противника контратаковать было крайне затруднительно, да и жреца еще задеть можно. Гу Тиам попробовал отвести атакующего подальше, но переоценил свои силы и пропустил удар со спины. Следующий отбросил его к Сигнальному Колоколу, после чего нападение прекратилось. Видимо невидимка осматривал бородача. «Видишь, — заметил саркастичный внутренний голос, — Этот тоже тебя со счетов списал.» Вот так всегда. Никто, никто не принимал его всерьез. Парень поднялся, набрал полный кулак гальки и со злостью кинул ее в противника. И словно переключатель в мозгу щелкнул. Время замедлило ход, он видел, как летели камушки, сталкивались с маскировочным щитом и падали на землю. Щит мог быть только старого образца, потому как действующим военным организациям не зачем нападать на Ждущих. А если нового? Что это меняет? Когда-то давно ему сказали, что принцип все равно остается один, как бы усовершенствован он не был. Шим не стал вспоминать кто, когда и зачем, только набрал еще гальки и снова бросил, в этот раз зарядив ее собственной пси. На занятиях с наставником у него не получалось, а сейчас все шло как надо. Раскаленный камень угодил нападавшему ровнехонько в затылок, пробивая защиту. Послышался короткий вскрик и стук падающего тела. Гу Тиам, потирая ушибленную спину, осторожно подошел к поверженному, выдернул, зажатый в руке сверток, развернул. Перед ним на грубом куске ткани лежало огромное перо, переливающееся всеми возможными цветами. И из-за этого его только что едва не убили? Сначала полая галька, теперь перо? Он уже собрался кинуть его, чтобы растоптать, когда услышал тихое, но настойчивое:

— Мяу.

Вроде бы «мяу» как «мяу», только звучало оно сейчас как «дай сюда». Шим вдруг почувствовал себя ребенком, едва не сломавший отцовский манипулятор. Он, немного поколебавшись, протянул находку подошедшей к нему кошке. Та осторожно взяла перо в зубы, благодарно зажмурилась и, развернувшись, пошла к воде. И пока ее силуэт не скрылся в морской пене, парень смотрел ей в след, понимая, что видит Крылатую не в первый раз.