Возродившиеся из пепла

Глава 16

Я не спала. Да и как тут уснуть, когда в голове крутились сегодняшние события? Поэтому я не испугалась, когда в двери, которую я оставила приоткрытой, возникла фигура. Я рефлекторно чуть вздрогнула оттого, что мое тело было сильно напряжено и готово как к бою, так и к бегству. Когда лунный свет осветил знакомое лицо, я немного расслабилась. Слегка приподнявшись на кровати, я почувствовала на себе его взгляд. Никто из нас не говорил, стук его мотоциклетных ботинок по полу эхом отдавался в тишине комнаты. Я также услышала легкий шорох, когда кожаный жилет упал на пол. Я прищурилась в его направлении, хотя и не могла четко видеть, но знала, что он там. Этот кусок кожи представлял собой так много сложностей.

Одеяло сместилось, когда Зейн скользнул под него. Через несколько секунд он дернул меня к себе, тесно прижимая к своему телу. Нехотя, но инстинктивно, я прильнула к нему, жаждая его прикосновения каждым дюймом своего тела, и чувства безопасности, которое пришло вместе с ним. Иронично, на самом деле, поскольку он являлся той самой причиной, по которой я знала, как выглядят огнестрельные раны. А моя дочь знала, каково это, когда в тебя стреляют. Даже тогда мое тело взывало к нему.

— Киллиан спит на диване с Лекси, — резко сказал он.

— Я в курсе, — мягко ответила я, но таким тоном, что побуждала его осмелиться бросить мне вызов.

Наступила тишина, пока он боролся с собой, напрягшись всем телом. Я знала, что всем своим существом он хотел поспорить со мной из-за этого. Но это была моя дочь. Она нуждалась во сне в объятиях мужчины, который любил ее. А сегодня Киллиан показал себя мужчиной, прыгнув ради нее под пули. Она заслуживала того, чтобы чувствовать себя в безопасности, как я сейчас. И как бы я ни хотела, я не могла дать ей ту безопасность, которую в данный момент обеспечивал ей Киллиан. К счастью, Зейн предпочел промолчать. Молчание длилось некоторое время. Многое можно было сказать без слов. Вроде «до свидания».

— Полагаю, ты не расскажешь мне, где был? — смиренно спросила я.

Зейн сжал меня крепче, словно не мог приблизить к себе достаточно близко.

— Охотился, — только и сказал он.

Я слегка кивнула.

— Мия, — начал он.

— Сегодня умер человек, — прошептала я. Зейн напрягся. — Умер прямо у меня на глазах.

— Мия, — попытался он снова.

— Сегодня в меня стреляли. Пулями, настоящими, убивающими людей пулями. — Не знаю, почему я так сказала; какие еще могли быть пули? — Сегодня стреляли в мою дочь.

— Мия, — в его голосе слышались мучения.

— Она — мой мир, — перебила я его. — Центр моей вселенной. Мое всё. Мой ребенок. И сегодня она чуть не погибла.

В конце мой голос немного сорвался.

Зейн повернул меня так, что оказался наполовину на мне, и обхватил мою челюсть. Он включил свет, вздрогнув, вероятно, от моего выражения. В отчаянии он изучал мое лицо.

— Мия, сегодняшний вечер. Мы их поймали, заставили заплатить, я не позволю подобному дерьму повториться. Я защищу тебя. И Лекси. Клянусь, — твердо заявил он.

Я печально покачала головой.

— Защищать мою дочь — моя работа, — тихо возразила я. — Защищать ее означает не ставить в ситуации, когда она вполне может стать жертвой перестрелки. Не ставить ее в ситуации, когда она лжет полиции, чтобы выгородить твой клуб.

От этих слов Зейн замер.

Я замолчала на секунду, готовя сердце к необходимому разрыву.

— Независимо от моих чувств к тебе и того, что между нами, моя дочь строит на первом месте. Всегда. Для ее защиты я сделаю все.

Даже разобью себе сердце. Со слезами на глазах я снова встретилась взглядом с Зейном. Его челюсть была тверда, а глаза на этот раз беззащитны. В них мерцали эмоции, которые обычно только мелькали под поверхностью, намекая на истинные глубины. Теперь они были выставлены на всеобщее обозрение, и мне пришлось на мгновение закрыть глаза.

Легким, как перышко, прикосновением Зейн провел по моей щеке к виску.

— Открой глаза, Мия, — прошептал он.

Не выдержав, я открыла.

— Случившееся сегодня больше никогда не повторится, — в его голосе звучала ярость. — О проблеме позаботились. Хотя, ты должна была бы это знать. Клуб — часть меня. Клуб — это я. Жилет делает меня тем, кто я есть. — Он кивнул на пол, где лежал кусочек кожи.

Он говорил мне, что никогда его не снимет. Никогда не покинет клуб, убивший его брата. Сегодня в людей стреляли. Но каким-то странным образом я его понимала. То, что вы любите, никогда не бывает идеальным. Иногда оно откровенно уродливо. Но таков способ любви. Дело не в чувстве, не в эстетике и даже не в разуме. Зейн любил свой клуб. Своих братьев. Никто и никогда не смог бы оторвать его от клуба. Как он и сказал, он был клубом. Любить его — означало любить клуб. Я любила его, каждый его дюйм. Мне нравились сломанные части, которые он, казалось, мог открыть только мне. Мне даже нравился клуб. Их чувство семьи, верности. Но дело было не только во мне. Я не была эгоисткой. Не могла заткнуть голос разума. Мне пришлось держаться за эти оправдания, потому что я шла ко дну.

Должно быть, он увидел это на моем лице, потому что все его тело напряглось, отгородилось броней, и на мгновение он закрыл глаза. Я коснулась его лица, запоминая каждую черточку.

— Зейн, — прошептала я, и он открыл глаза. — Если бы дело было только во мне, я осталась бы с тобой, несмотря ни на что. Я бы доверила тебе свою жизнь, — пообещала я. — Но дело не только во мне. Ты обещаешь, что такого больше не повторится, но я не могу так рисковать. Ради тебя, ради нас я бы рискнула. Но не жизнью моей дочери, — тихо закончила я. В глаза я ему не смотрела. Не могла.

Зейн ласково приподнял пальцами мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза. Я приготовилась к ярости. К прощальному убийственному взгляду. Но ничего этого не было. Его взгляд был суровым, за ним что-то скрывалось. Но я видела и нежность. Любовь. И чуть не задохнулась от этого.

— Ты чертовски хорошая мама, детка. Защищаешь свою девочку. Я понимаю, — выдавил он, будто ему было физически больно говорить. — Сейчас я тебя трахну. Попробую каждый дюйм тебя в последний раз, чтобы запечатлеть в своих воспоминаниях. Так что ты будешь чувствовать меня спустя несколько недель, — прорычал он.

Потом не было ничего. Никаких слов. Его рот предъявил на меня права. Это отличалось от любого другого раза. Я не думала, что может быть лучше. Но оно было. Зейн ничего не скрывал; он отдавал мне всё. И всё принимал. Я цеплялась за него изо всех сил. Желая, чтобы этот момент, эта ночь длилась вечно, чтобы мне не пришлось прощаться. Вот чем это было. Прощанием. Он занимался со мной любовью бесчисленное количество раз, поклоняясь каждому дюйму моего тела, обладая им. Позже, в предрассветные часы он прижал меня к груди, окружая своим теплом, своей силой.

— Спи, детка, — нежно приказал он.

И хотя я не хотела сдаваться силе, опускающей мои веки, я не выстояла. Я уплыла слишком далеко, чтобы услышать его шепот:

— Люблю тебя, детка, до луны.

А когда я проснулась, он уже исчез. Забрав с собой большую часть меня.

Булл

В момент, когда прозвучали первые выстрелы, его сердце полностью остановилось. Он уже смотрел на Мию, и его буквально разрывала ярость. Не потому, что Гейдж прикасался к ней, хотя это тоже послужило катализатором, а главным образом потому, что на его месте был не Булл. Он не мог улыбаться и смеяться, кружа ее под дурацкую песню. Лишь пение Лекси могло сделать эту песню менее глупой. Его раздражало, что он не мог рассмешить Мию, сделать то же, что и Брок для Эми. Даже Кейд, который не танцевал, а бормотал что-то Гвен, свернувшейся клубочком у него на коленях. Булл был не способен даже на такое. Его прошлое, его демоны испортили его так сильно, что он даже не мог дать любимой женщине то, что она заслуживала. Не мог быть тем, кем был прежде. Он наблюдал, как Мия идет к нему с легкой улыбкой. Даже понимая, чего он ее лишает, она все равно улыбалась, все равно брала то, что он мог ей дать. Господи, можно ли любить ее еще сильнее.

Поэтому, увидев ее стоящей среди людей, в которых летели пули, он не мог думать. Не мог пошевелиться. Он замер от ужаса. Только на секунду, потом он поднялся. Обрел голос.

— Мия! Кто-нибудь, уведите Мию! — отчаянно закричал он, наблюдая, как она разворачивается и бежит к сцене.

Она с легкостью уклонялась от каждого из его братьев, ею двигало отчаяние. Он наблюдал, как Гейдж, наконец, схватил ее. Никогда еще Булл не был так счастлив видеть Мию в объятиях другого мужчины, как в тот момент. Его ужас переместился на Лекси. Его девочка стояла на гребаной сцене. Каждая часть его кричала, что он должен быть рядом, защищать своих девочек. Вихрь мыслей немного улегся, когда Киллиан прикрыл Лекси.

Удостоверившись в их относительной безопасности, он пришел в движение, вытащил пистолет и начал стрелять. Даже не удосужившись пригнуться. Ублюдки все равно уезжали. Ему показалось, что он попал в последнего беглеца, но полной уверенности не было. Как только опасность миновала, он не бросился в погоню, как некоторые из братьев. Он помчался к своим девочкам. Попытался проглотить горький страх, отравлявший каждый дюйм его тела. Когда он, наконец, добрался до Мии, и она стала бороться с ним, как банши, Булл немного расслабился. Она сопротивлялась, кричала, дралась. Значит, была жива. Как только он изучил каждый дюйм ее великолепного тела, чтобы убедиться, что она не пострадала, то почувствовал, что может сделать вдох.

— Пусти меня к дочери, — потребовала она неузнаваемым голосом, полным ужаса. Он вздрогнул и ощутил тот же ужас при мысли о Лекси. Его взгляд упал на девушку, поднимающуюся со сцены с помощью Киллиана.

— Мама! — закричала она и побежала к ним.

Булл отпустил Мию, чтобы она могла обнять дочь. Он с облегчением наблюдал, как невредимая Лекси ответила на объятия. Не в силах удержаться, он коснулся ее золотистой головки и закрыл глаза, вознося благодарность кому-то, что они обе в порядке.

Их взгляды с Мией встретились. Впервые в жизни глаза его женщины были суровыми. При виде этого Булл сдержался от содрогания, попытавшись передать своим взглядом молчаливое извинение, молчаливое признание того, как сильно он любит обоих.

Затем ушел. Потому что ему пришлось. Он должен был наказать мразей, убивших его брата. Стрелявших в две его причины, из-за которых он хотел жить. Не существовать. А жить. Любого, кто пытается погасить этот свет, ждала смерть.

Булл встретил Кейда перед складом, который они зачищали. Или, точнее, этим занимались проспекты.

— Все кончено? — спросил Кейд со стальным блеском в глазах.

Булл кивнул.

— Позаботился обо всех до последнего, — заверил он своего президента. Он получал удовольствие, наблюдая, как жизнь утекает из ублюдков. Огромное удовольствие.

— Мы чисты? — добавил Кейд, одобрительно кивнув.

Булл посмотрел на него. Взгляд, который сказал то, что нужно. Булл ни за что не позволил бы этому нанести удар по клубу.

Кейд кивнул, с усталым видом проводя ладонью по щетинистому подбородку.

У Булла не было времени разбираться со всем этим дерьмом, ему нужно было вернуться к семье. Кейд схватил его за руку.

— Твои девочки хорошо справились сегодня, — сказал он ему.

Булл кивнул.

— Они сильные. Обе. Любят тебя. Любят клуб, — продолжил Кейд.

Булл несколько секунд смотрел на Кейда, и тот его отпустил.

— Спасибо, брат, — пробормотал он.

Булл принял душ перед тем, как пойти к Мии. Не хотел тащить грязь того, что он сделал, в дом, который она создала с Лекси.

При виде Киллиана и Лекси, спящих на диване, он остановился. Бросил все силы на то, чтобы не вышвырнуть парня из дома. Тогда он бы разбудил Лекси. В сознании невольно возникло воспоминание о Киллиане, прикрывающем ее своим телом. Он вынудил себя пройти мимо них.

Все исчезло, когда он, наконец, лег в постель с Мией и обнял ее. Потом все рухнуло, когда он понял, что она делает. Он не винил ее. Ни на гребаную секунду. Черт, он уважал ее за это до чертиков. Ее поступок заставил его любить ее еще больше. Он знал о ее чувствах. Она была паршивой лгуньей и в лучшие времена, и ее глаза не лгали, по крайней мере, когда он был внутри нее. Или когда она смотрела на него с Лекси, думая, что он ничего не замечает. Так что, он понимал. И если ее чувства к нему походили на то, что он испытывал к ней, Булл знал, что они разрывали ее на части. Вот почему он не боролся. Ему хотелось этого до смерти. Хотелось никогда не отпускать ее, пока его самого не заберет Жнец. Никогда не переставать любить ее до самой смерти. Но он не мог. Она защищала свою дочь. Делала то, на что у него не хватило сил. Потому что, несмотря на то, что мудаки, стрелявшие в них, лежали в земле, они нанесли по ним смертельный удар здесь, прямо в постели Мии.

После того, как он занялся с ней любовью, запомнил каждый дюйм ее прекрасного тела, она устроилась в его объятиях. Булл прижал ее к себе. Почувствовав, что она засыпает, он, наконец, пробормотал слова, которые так хотел сказать.

— Люблю тебя, детка, до луны, — сказал он спящей в его объятиях женщине.

Мия

Два месяца спустя

— Мам! — крикнула Лекси снизу лестницы. — Мы уходим!

Я прыгала по коридору, пытаясь надеть туфлю, не сломав себе шею. Я опаздывала. История моей гребаной жизни. Достигнув вершины лестницы, я увидела внизу Лекси и Киллиана. За плечом Киллиана висел футляр с гитарой Лекси.

— Вы же помните лекцию о «не употребляйте наркотики, не пейте алкоголь, иначе будете наказаны до конца своей взрослой жизни», не так ли? — спросила я ее и Киллиана.

Лекси кивнула.

— Азартные игры — это нормально? — уточнила она.

Я кивнула.

— Только если выиграете, — невозмутимо ответила я.

Киллиан слегка усмехнулся. Будучи завсегдатаем нашего дома последние четыре месяца, он был в восторге от нашего юмора. И от нашего серьезного подхода к очередности просмотра фильмов серии «Звездные войны», как он узнал из прошедшего на прошлой неделе киномарафона. Дурачок предложил смотреть по порядку частей. Я никогда не взгляну на него как прежде.

— Позаботься о моем ребенке, Килл, — мягко распорядилась я, покончив с шутками.

Его лицо стало серьезным.

— Как всегда, Мия, — ответил он.

Лекси закатила глаза и замахала руками.

— Эй, слишком заботливая мама и слишком заботливый бойфренд, я здесь! Я вас слышу и все такое. Как насчет того, чтобы перестать говорить о Лекси, будто ее здесь нет, — возмутилась она.

— Ты что-нибудь слышал? — спросила я Киллиана, оглядываясь по сторонам.

Он повторил мои движения.

— Неа.

Лекси раздраженно вздохнула и направилась на выход.

— Люблю тебя! — крикнула я вдогонку.

Она махнула мне. Я была почти уверена, что услышала ее бормотание:

— Да-да, впиши это в завещание.

Киллиан ухмыльнулся мне, затем пошел за ней.

Я старалась не поддаваться знакомому чувству паники, которое охватывало меня каждый раз, когда она выходила из дома. Немного помогало то, что Киллиан был с ней. Когда мы разорвали отношения с «Сынами Тамплиеров» и всеми, кто с ними связан, Киллиан стал единственным исключением. Выбора у меня однозначно не было. Я полностью уверена, что всякие Ромео и Джульетты показались бы мне цветочками, если бы я запретила Лекси видеться с Киллианом, как запретила ей видеться со всеми остальными. Сначала она пришла в бешенство. Нет, точнее в ярость. Это была наша первая ссора. Первый громкий крик «Я ненавижу тебя, мама» и бег за дверь.

— Ты не можешь так поступить! — кричала она. — Нельзя вот так просто вычеркнуть их всех из нашей жизни. Они милые. Гвен милая. Эми милая. Рози милая. Они заботятся о нас, они твои друзья, — почти визжала она.

Я пыталась сохранять спокойствие.

— Они милые, дорогая. Все они хорошие люди. Но то, чем они занимаются, — плохо. Мы не можем находиться с ними рядом. Это опасно. Я не собираюсь рисковать, чтобы что-то или кто-то навредил тебе, — спокойно сказала я.

— Но это даже не их вина! — возразила она. — Они ничего не сделали!

Я поджала губы. Не хотела говорить ей, что никто не может просто так заявиться куда-нибудь и без всякой причины начать стрелять по людям. Это могло бы подлить бензин в уже вышедший из-под контроля пожар.

— Я знаю, куколка. Но нам нужно держаться от них подальше, пока все не уляжется, — солгала я. «Вечность» показалась бы подростку чертовски долгим словом. Даже неделя была для подростка долгим сроком.

Лекси немного успокоилась, затем резко вздрогнула.

— А Зейн? — осторожно спросила она. Тихо. Слишком тихо.

— Зейн не исключение. — Я пыталась скрыть боль и агонию в своем голосе.

От моих слов она напряглась, а лицо скривилось от боли.

— Ты не можешь этого сделать! — закричала она, и по ее лицу потекли слезы. — Он заботится о тебе, заботится о нас. Мы ему нужны.

Она заплакала.

— У него нет семьи, кроме нас. Он играет со мной на гитаре, — в истерике добавила она.

Я вздрогнула. Моя прекрасная девочка иногда слишком много понимала.

— С ним все будет в порядке. — Я шагнула вперед, беря ее за руки.

Она вырвалась из моей хватки.

— Не будет, — прошипела она.

Я почувствовала, как копье пронзило мое сердце от леденящей кровь уверенности моей дочери. Она смотрела на меня с выражением чистой ярости. Такого я еще никогда не видела на ее обычно улыбающемся и беззаботном лице.

— Я тебя ненавижу, — прерывисто прошептала она. Потом выбежала за дверь.

Я стояла посреди комнаты и смотрела ей вслед, истекая кровью от ран, нанесенных ее словами. Содержащейся в них правдой. Потом я рухнула на диван и зарыдала.

Через час или около того она вернулась вся заплаканная, но выражение ее лица было полно раскаяния. Она заползла рядом со мной на диван и прижалась ко мне.

— Прости, мамочка, — прошептала она. — На самом деле, я так не думаю. Ни о чем из сказанного. Я не ненавижу тебя и никогда бы не смогла. Я знаю, что ты делаешь все возможное. Для нас. Я понимаю.

И вот так моя маленькая девочка доказала, что она действительно единорог среди подростков. За какой-то час ее мозг обработал те причины, которые даже я все еще продолжала осознавать. И каждый день после этого она, казалось, возвращалась к своему счастливому состоянию. Однако порой я замечала, как она с нескрываемой болью время от времени смотрит на пустой дом Зейна.

И вот вам еще одна проблема. Зейн. Каждую минуту бодрствования я думала о нем. Тосковала по нему. Ненавидела себя за принятое решение. Сомневалась, даже зная, что оно правильное. Я поступила так для защиты Лекси. Но больнее от этого не становилось. Мое сердце по-прежнему кровоточило. Каждую ночь я изо всех сил пыталась заснуть. Затем просыпалась от кошмаров, в которых прощалась с ним. Теряла его. Не знаю, как бы я справилась, если бы мне пришлось знать, что он живет через улицу. Все просто. Я бы не осталась здесь. Нам пришлось бы собрать вещи и переехать. И этот вариант я уже рассматривала. Но я бы не поступила так с Лекси. Не выдернула ее снова из окружения, к которому она только-только привыкла. Не увезла бы ее от мальчика, которого она любила, от группы, ради которой она жила. Удивительно, но они все еще были вместе; выживание во время перестрелки образовало связь, которую не мог разорвать даже обеспокоенный родитель. Но, к счастью, ночь, когда все произошло, была последней, когда я видела Зейна. Его дом оставался темным и пустым каждый день и каждую ночь в течение двух месяцев. Трава выросла такой высокой, что я подумала, она вот-вот скроет дом, пока я не увидела подъехавшего на мотоцикле Кейда, который принялся за покос двора. Я разбила стакан, который держала в руке, когда впервые за долгое время услышала рев труб «Харлея». При виде Кейда мое сердце замерло. Пару минут я наблюдала за ним, а потом он посмотрел в сторону нашего дома, над чем-то размышляя. Клянусь, он начал идти к нам, но затем покачал головой и запрыгнул на байк. Я очень обрадовалась тому, что он не появился на моем пороге.

Я избегала Гвен, Рози, Эми, Люси и всех, кто был связан с клубом. Мне это не нравилось. На самом деле, я это ненавидела. Я уклонялась от каждого звонка, игнорировала каждое сообщение и удаляла все голосовые сообщения. Я чувствовала себя злобной мегерой. Лекси была права. Они были хорошими людьми. Лучшими. Я привязалась к ним все, чувствовала с ними связь. Мне было больно разрывать ее. Несколько раз я подвергала свое решение сомнению, например, когда сдалась и прослушала голосовое сообщение Гвен.

— Мия, привет, это снова я, Гвен.

Пауза.

— Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Булл… он уехал ненадолго. — Она откашлялась. — Уверена, ты в курсе. Слушай, я понимаю, почему ты дистанцируешься. Дело в Лекси. Я понимаю. Это важно. Поверь мне, я знаю. Но мы скучаем по тебе. Сейчас все лучше. Они становятся лучше. Клуб, они всегда рядом, если тебе что-нибудь понадобится. Если Лекси что-нибудь понадобится…

Снова пауза.

— Я всегда рядом, если тебе нужно поговорить или еще что-то. Когда будешь готова. Только не бросай нас, ладно?

Раздавшийся щелчок сигнализировал об окончании сообщения.

Я долго смотрела на телефон после того, как прослушала это сообщение. Прошла неделя с тех пор, как я его получила. Я скучала по ней. По ним всем. Они были моими друзьями. И вечно избегать их в таком маленьком городке было почти невозможно, не став отшельницей. Что уже происходило. Мы с Лекси не были отшельницами. Любили общаться. Кроме тех случаев, когда смотрели фильмы или когда Лекси читала книгу, мы постоянно чем-то занимались. И я устала от замкнутого пространства. Что-то нужно было менять.

Поэтому я согласилась на свидание с Клэем. Каким-то образом он добыл мой номер через третьи руки. Гребаные маленькие городки. Ну, не важно. Мое сердце все еще истекало кровью; на самом деле, разваливалось на части. Но я должна была что-то сделать. Итак, я выбрала свидание. Свидание, на которое опаздывала. Лекси и Киллиан ушли на какую-то подростковую вечеринку, на которой выступала группа Лекси. Их уличная популярность резко возросла после инцидента, и она постоянно играла на каком-нибудь концерте. Что мне не нравилось. На самом деле, я это не выносила. Но присутствовала на каждом выступлении, на каком могла, держалась позади, стараясь не сорваться. Киллиан посещал все концерты без разбора. А мама не могла пойти на домашнюю вечеринку какого-то подростка, если только не хотела подвергнуть свою дочь вечному унижению.

Значит, я пошла на свидание. Клэй позвонил в нужное время, поймав меня слабой и нуждающейся в переменах. Его хриплый голос звучал завораживающе, и все его слова были правильными. Убедительными, но не навязчивыми, заинтересованными, но не слишком. Лекси слегка помрачнела, когда я сообщила ей о свидании, затем изобразила очень фальшивую улыбку и заявила, что рада за меня. Можно с уверенностью сказать, что она скучала по Зейну почти так же сильно, как и я.

Стук в дверь вырвал меня из раздумий. Я ткнула себе в глаз кисточкой для туши, в результате чего испортила тщательно нанесенный дымчатый макияж.

— Бл*ть, — буркнула я.

Момент определенно требовал слова на букву «б». Только в одной туфле, с макияжем как у Элиса Купера, я даже и близко не была морально готова к гребаному свиданию (прим.: Элис Купер — американский рок-певец и автор песен).

Я взглянула на экран телефона. Клэй пришел на десять минут раньше. С каких это пор страстные горячие парни, владеющие клубами, появлялись на десять минут раньше? Я ожидала, что он опоздает как минимум на пятнадцать.

— Глупый, пунктуальный седой лис.

Я натянула вторую туфлю и экстренно поправила макияж.

— Иду! — крикнула я, когда стук повторился.

До двери я почти бежала, изо всех сил стараясь не споткнуться по пути. С другой стороны, поездка в больницу означала бы, что мне не придется идти на свидание. Я притормозила. Неужели я серьезно подумывала о том, чтобы покалечить себя и избежать свидания с очень милым и привлекательным мужчиной?

— Ты что-то рано, — запыхаясь, заявила я, распахивая дверь, — я ожидала, что ты…

Мой взгляд остановился на женской груди, обтянутой обалденной серебристой футболкой с глубоким вырезом. Во время нашей последней встречи у Клэя не было сисек или офигенной серебристой футболки. Мои глаза поднялись вверх, встретившись с красивыми голубыми глазами, обрамленными искусно нанесенными стрелками. В настоящее время они сосредоточились на мне.

— Тебе нужно многое объяснить, — холодно сказала Люси, толкнув дверь и ворвавшись в дом.

Мгновение я в шоке постояла у открытой двери, прежде чем закрыть ее и последовать за ней в гостиную. Она сидела на диване, скрестив ноги, с суровым выражением на лице.

— Сядь. — Она указала наманикюренным пальчиком на кресло.

— Вообще-то, я… — начала я.

— Сядь, — повторила она.

От ее тона мое тело двигалось автоматически. Я боялась, что эти длинные коготки вонзятся мне в щеку, если я не послушаюсь.

Она едва дождалась, пока моя задница коснется сиденья, прежде чем начать.

— Ты должна перестать страдать херней, — объявила Люси хриплым голосом. Я никогда не слышала, чтобы она говорила иначе, чем мягким тоном, поэтому удивилась прозвучавшим в нем стальным ноткам.

— Что?

Она снова прервала меня.

— Ты установила радиомолчание для всех. И для своих подруг тоже. Это дерьмо не круто, — упрекнула она, прищурившись.

— Люси, — попыталась я еще раз.

— Нет, — рявкнула она. — Ты порвала все связи с клубом. Это твое решение. Хоть и глупое. Но я его понимаю. Но подруг бросать нельзя, — язвительно сообщила она. У меня даже не было времени вставить слово. — Во-первых, ты нужна Гвен. У нее проблемы с Беллой и всякими детскими штучками. А мы, — она указала на себя. — Как бы мы ни хотели помочь, ни хрена не знаем о детях. Она хочет твоего возвращения не только потому, что ей нужна твоя материнская мудрость. Она просто скучает по тебе и Лекси.

Она многозначительно посмотрела на меня.

— Мы все скучаем, — мягко закончила она.

Я откинулась на спинку кресла, чувствуя, что меня отчитала девушка, которая, как я была уверена, минимум на пять лет моложе меня. Я ощущала себя наказанным подростком.

— Извини, — начала я усталым голосом; нет, измученным. — Я не хотела, чтобы так все было. Меня убивало то, что мы с Лекси прекратили всякие связи с вами, девочки, и с…

Я резко замолчала перед именем Зейна. Даже не могла произнести его вслух.

— Я просто делаю то, что считаю правильным для безопасности Лекси. — Я умоляла ее понять мои мотивы.

Она подняла бровь.

— Оборвать все связи с людьми, которые вам небезразличны, людьми, которые заботятся о вас? Так ты обеспечиваешь ее безопасность? — задумчиво произнесла она.

Я вздохнула.

— Стрельба, клуб. Я не могу допустить, чтобы такое дерьмо случилось с моим ребенком. Я ее мама. Я защищаю ее от этого. Основная задача, которая встает перед тобой с появлением ребенка, — убедиться, что он не умрет. В тот день я чуть не провалила свою главную миссию.

Глаза Люси смягчились.

— Черт, детка. У меня нет ребенка, поэтому я не знаю, каково это — любить кого-то так сильно, хотеть защитить его от всего мира.

Она сделала паузу, ее взгляд на секунду устремился куда-то вдаль.

— Но то… то, что произошло в тот день — это единичный случай, типа голубой луны. — Она поморщилась. — Большие, плохие, байкеры больше не подпустят эту луну к своим женщинам. Если придется, они найдут способ полететь в космос и выбить все дерьмо из этой луны.

— Они попытаются. Но клуб, их образ жизни? Связь с ними увеличивает вероятность того, что такое повторится.

Мгновение она смотрела на меня.

— Ты права, — сказала она, наконец. — Но в большинстве случаев вещи, которые стоит иметь в жизни, сопряжены с наибольшим риском. Держу пари, я могла бы прожить жизнь без детей, без любимого мужчины, потому что риск разбить себе сердце взлетает до небес, когда ты отдаешь его кому-то.

Она взглянула на меня.

— Думаю, я бы смогла это сделать. Чтобы защитить себя от боли. Чтобы защитить сердце от гибели. Проблема в том, что если я это сделаю, защищая свое сердце от гибели, я также помешаю ему жить, — мудро изрекла она. — Что бы ты ни выбрала относительно клуба и сломленного мужчины, который живет и дышит тобой и твоей дочерью, мы будем рядом. Если ты позволишь нам вернуться.

Последняя часть прозвучала многозначительно. В ее взгляде что-то мелькнуло, заставив меня прийти к выводу, что внезапно она сама осознала свой совет. Скорее всего, речь шла об очень привлекательном мужчине с таким же привлекательным акцентом.

Я уставилась на нее.

— Святое дерьмо, — пробормотала я. — Ты — Йода в Manolo.

Она рассмеялась, и прозвучало это не так деликатно, как я ожидала. Хрипло, и я почти уверена, что услышала хрюканье. Йода не хрюкал.

Люси встала, бросив взгляд на мое трикотажное платье цвета металлик и туфли на шпильке.

— Полагаю, ты куда-то собираешься, — правильно предположила она.

В ее взгляде не было осуждения. Никаких молчаливых «ты раздавила сердце мужчины, сучка-людоедка, а теперь встречаешься с другим». Только понимание. Поднявшись, я быстро обняла ее, чувствуя, как с души спала малая толика груза, от понимания, что мне не нужно расставаться с друзьями, которые уже так много значили для меня.

— Спасибо, — пробормотала я ей в волосы.

Она сжала меня, прежде чем отпустить.

— Коктейли завтра, со всеми девочками. Ты идешь, — приказала она.

Я кивнула.

— Расскажешь нам, с кем ходила на свидание. Тогда мы сможем побить тебя за глупое решение отпустить другого, — заявила она.

В ее словах не было яда, но, тем не менее, я почувствовала боль. Послав мне воздушный поцелуй и подмигнув, она ушла, а я стояла посреди комнаты, размышляя, действительно ли испортила всю свою жизнь два месяца назад.

— Спасибо, — пробормотала я, застенчиво глядя на Клэя с пассажирского сиденья. — Было весело, — наполовину солгала я.

Свидание прошло неплохо. Он опоздал не на пятнадцать минут… всего на пять. Он был очаровательным, интересным собеседником и чертовски горячим. Еда была вкусной, а место, куда он меня привел, прекрасным. Но я чувствовала себя несчастной и подавленной, в то время как должна была наслаждаться атмосферой и компанией. Шутки, которые я обычно находила забавными, вызывали лишь фальшивый смех, даже для моих ушей. Притворялась я ужасно, потому что все время думала о Зейне. И о словах Люси.

— Ты хреново лжешь, детка, — хрипло сообщил мне Клэй, нежно касаясь моего подбородка. — Знаю, ты пережила дерьмовые события. И еще я знаю, что ты чертовски другая. Особенная. Я готов ждать кого-то особенного.

Он выдержал паузу.

— Так что, когда будешь готова, позвони мне. Я буду ждать, — пробормотал он.

И прежде чем я успела осознать это, его губы оказались на моих губах. Они были мягкими, нежными, и поцелуй был приятным. В том смысле, что я знала, что получила бы удовольствие, если бы не была разбита на осколки. Приятным в том смысле, что я знала, что он осчастливит какую-нибудь женщину своими превосходными талантами в умении целоваться, манерами, сексуальностью и невероятной проницательностью. Но этой женщиной буду не я. Это не значит, что я не ответила на поцелуй. Будто действовала на автопилоте. Выбора у меня не было. Когда горячий и нежный мужчина целует тебя, твое тело берет верх над разумом.

Отстранившись от меня на дюйм, он впился в меня взглядом.

— Тебе нужно домой, детка, — почти прорычал он. — Прежде чем я забуду, что я джентльмен.

Я слегка отпрянула от резкости его тона и моментально отстегнула ремень безопасности.

— Спасибо за ужин, — быстро поблагодарила я, держа руку на ручке. Клэй схватил меня за запястье до того, как я успела выйти.

— Позвони мне, когда будешь готова, — приказал он.

Я кивнула. Я бы никогда ему не позвонила, потому что никогда не была бы готова.

Он отпустил меня, и я изо всех сил старалась не бежать к двери дома.