Возродившиеся из пепла

Глава 7

Мия

Я нетерпеливо постучала карандашом по столу. У меня было плохое настроение. Что необычно. Как только я вытащила себя из своего ада на земле, я сделала своей миссией быть счастливой. Жить на позитиве. С юмором относится ко всему. У меня была прекрасная дочь, и это помогало мне делать свой стакан наполовину полным. К тому же, я отличалась упрямством. Так что, несмотря на проблемы с деньгами, страх и много чего еще, что мне подбрасывала жизнь, мне удавалось видеть в вещах светлую сторону и пытаться извлечь из этого максимум пользы. Это у меня получалось довольно хорошо. У меня были друзья, Стив и Ава, и, конечно же, Лекси. Омрачающая тень нашей прежней жизни всегда будет со мной, но я научилась закрывать на нее глаза. Если не считать желания убедиться, что он не сможет найти нас, не захочет искать, этой тени не существовало. Кроме как в моих снах.

Итак, сидя за столом спа-салона отеля, я с трудом старалась вырваться из черной тучи, которой позволила омрачить свою жизнь. Ничего особенно плохого не случилось. Просто все наложилось одно на другое. Утром я не услышала будильник. Кофе закончился. Я ткнула себе в глаз кисточкой от туши. Дважды. Затем пролила драгоценный напиток от Шелли на белые брюки, поэтому мне пришлось возвращаться домой, чтобы переодеться. Затем меня ждал еще один крюк за новым кофе. Поэтому я опоздала на работу. А потом мне пришлось иметь дело с гостями-грубиянами и нехваткой персонала.

Я спряталась в салоне, где чувствовала себя спокойно, как дома. Чтобы содержать нас с Лекси, я начала работать горничной в отелях, одновременно учась на курсах школы красоты. Было тяжело, очень тяжело. Но у меня получилось и много лет я работала массажистом, прежде чем Стив повысил меня до менеджера. Хотя я не скучала по болям в спине от напряжения во время сеансов массажа, мне не хватало ощущения, что я помогаю женщинам чувствовать себя красивыми.

Так я оказалась за столом в салоне, потягивая кофе в попытке найти свой дзен.

— Я так чертовски зла на него!

Я подняла взгляд на громкий голос ворвавшийся в дзен-музыку.

— Подруга, не понимаю, как ты можешь злиться на такого мужчину. Один взгляд на его впечатляющее телосложение и задумчивый взгляд, и ему все можно простить, — ответил хриплый голос на жалобу.

Мой взгляд остановился на Гвен — кажется, так ее звали — из бутика, который был далеко за пределами моего ценового диапазона, но иногда существовал в моих снах. Я вспомнила, как хорошо она обращалась со мной и Лекси, и ее довольно необычный акцент. Она еще не подошла вплотную к столу и, казалось, слишком увлеклась разговором, чтобы заметить меня.

— Поверь, за счет этого ему многое сходило с рук.

Она замолчала и остановилась.

— Очень многое, — многозначительно повторила она. — Но не в этот раз, — твердо закончила она.

Женщина с ней только понимающе покачала головой. Эту женщину я не знала. А ее я бы запомнила. Она выглядела как супермодель. Иссиня-черные волосы спадали на спину, сияя, будто на съемках чертовой рекламы шампуня. Я подумала: как можно спросить ее о средствах для волос, которые она использует, не выглядя при этом чудачкой. Ее бледная кожа была безупречной, не нуждающейся в искусно нанесенном макияже, хотя черные стрелки на веках, были настолько острыми, что могли бы порезать к чертовой матери. Она была во всем черном, что любой другой девушке придавало бы суровый вид, но ей, каким-то образом, шло. Высокое стройное тело обтягивало платье чуть ниже колен с воротником, прикрывающим горло, на ней были убийственные шпильки с ремешками, обвивавшими икры. Меня посетила мимолетная мысль начать посещать спортзал. Но это продлилось недолго.

Гвен выглядела так, будто сошла со страниц Vogue. Мне пришлось заставить себя перестать пускать слюни на ее ярко-синие туфли Manolo. Она была во всем белом: белые укороченные брюки с завышенной талией, заправленные в шелковую летящую блузку. Через ткань брюк был заметен небольшой животик. На одежде — ни пятнышка. Мне захотелось возненавидеть ее только за это. Мои белые брюки не продержались и часа.

Этих женщин было достаточно, чтобы вызвать у меня комплекс неполноценности.

К сожалению, в этот момент Гвен прервала разговор и сердечно мне улыбнулась.

— Мия! Как приятно тебя видеть, совсем забыла, что ты здесь управляющая. — Она подошла к столу, тепло поприветствовав меня.

Мой план ненавидеть ее за способность носить белое, не испачкавшись, казалось, провалился.

— Обычно я здесь не бываю, но после такого дня, который у меня выдался, я должна была побыть в спокойном месте. — Я развела руками, обводя помещение чашкой с кофе. — Кофе плюс салон красоты — равно спокойствию.

Гвен рассмеялась, а ее подруга оперлась на стол.

— Аминь на это, хотя я думаю, что мы могли бы заменить кофе чем-то вроде бокала мартини, — задумчиво предложила она. — Я Люси. Уверена, мы будем часто видеться, учитывая, что когда я не на работе, то в Амбере я посещаю только магазин Гвен и это место.

Она выставила руку с длинными ноготками цвета мокко.

— Это не результат моей опытной руки, — заявила она.

Я искренне и от всей души рассмеялась.

— Я Мия, и мои тебе аплодисменты за то, что можешь жить с этим. Я мечтаю иметь красивые ногти, но не могу работать, не сломав их, — вздохнула я. — Я обречена на одинокую жизнь без приличного маникюра.

Люси снова рассмеялась.

— Это самое печальное, что я слышала. Эту кружку определенно нужно заменить на бокал мартини, — предложила она.

Я снова вздохнула.

— К сожалению, будучи боссом, я должна подавать хороший пример. Сегодня я итак опоздала и получила недостаточную дозу кофеина, так что алкоголь на рабочем месте может быть не лучшим способом загладить проступок, — печально сказала я.

— Что же, мы с подругами вечером встречаемся за коктейлями в баре у Лоры Мэй, и, судя по всему, ты в них крайне нуждаешься. Ты идешь, — твердо постановила Люси.

Меня слегка ошеломил такой напор. Конечно, эти женщины были хорошими, но я не ожидала приглашения на коктейли. Не то чтобы я не приветствовала это; я остро нуждалась в подругах. С теми, что остались дома я разговаривала по телефону, но женщины во плоти тоже не помешали бы.

— Вообще-то, это отличная идея, — согласилась Гвен. — Я надеялась снова увидеть вас с Лекси. Знаю, каково это — переезжать в новое место, где никого не знаешь, — продолжила она с улыбкой.

Серьезно. Как такие красивые и стильные женщины могут быть хорошими? Здесь должен быть какой-то подвох.

— Очевидно, Лекси не увлекается коктейлями, — добавила она.

Я махнула рукой.

— Неа, вечером она уже решила пойти на пивную вечеринку, — выпалила я, почти не задумываясь. И тут поняла, что не все разделяли мое чувство юмора.

Смех, который я услышала, принес некоторое облегчение.

— Отлично, я присоединюсь к ней позже и выпью с ней вверх ногами из бочонка, — невозмутимо сказала Гвен, потирая беременный животик.

— Она училась у своей матери, так что предупреждаю: уже она Силы преисполнена. — Я потягивала кофе, расслабляясь от легкого обмена шутками с кем-то, кто не казался абсолютным незнакомцем (прим.: фраза про Силу имеет отсылку к манере изъясняться мастера-джедая Йоды, персонажа вселенной «Звездных войн»).

Гвен снова улыбнулась.

— Значит, коктейли?

Я задумалась. Все то время, что мы с Лекси провели в Амбере, у меня не было времени отправиться на охоту за новыми друзьями. Все сотрудники отеля были классными, но я была их боссом, так что это как бы мешало любым шуткам о пьянстве несовершеннолетних. Я также не думала, что отношения типа «приятели по траху» с моим горячим, опасным соседом-байкером засчитываются как новообретенная дружба. И тип отношений «приятель по траху» с моим горячим соседом-байкером определенно требовал помощи подруг. Я ничего не рассказывала о себе в прежнем месте обитания и пока не собиралась выбалтывать это совершенно незнакомым женщинам, но была бы не против начать строить новые дружеские отношения в нашем новом доме.

— На самом деле, звучит более чем идеально после того дня, который у меня был, — ответила я, с тоской думая о коктейле Лонг-Айленд. — Но сперва уточню планы Лекси.

Люси понимающе кивнула.

— Девочка-подросток в пятницу вечером одна дома? Рецепт для вечеринки, — решительно сказала она.

Я рассмеялась над таким заявлением.

— Если дом окажется в полном распоряжении Лекси, она скорее проведет ночь за приготовлением чипсов из капусты или просмотром какого-нибудь фильма с субтитрами, — сказала я ей.

Она подняла идеально выщипанную бровь.

Я пожала плечами.

— Мой ребенок похож на единорога подросткового мира. Ей еще предстоит тайком улизнуть из дома, выкурить сигаретку или своровать пиво. Если бы я не рожала ее сама, то задумалась бы о нашей генетической связи, — сказала я с серьезным лицом.

Лицо Гвен приобрело нежное выражение, и она снова погладила живот.

— Будем надеяться, что мои негодники тоже не пойдут в меня. Если они хоть немного будут походить на меня в подростковом возрасте…

Она слегка вздрогнула, но ее лицо тут же просветлело.

— Я так рада, что рядом еще одна мама. Будет с кем поломать голову. — Она кивнула на Люси. — Эти дамы не совсем готовы поделиться материнскими советами, а моя мама находится за полмира отсюда, поэтому я так рада, что в компании появится еще одна мамочка.

Я улыбнулась ей.

— Я все придумывала на ходу и почти уверена, что Лекси совершенно случайно выросла в уравновешенную молодую женщину. Вероятно, она может дать более дельные советы, чем ее мама, но я с радостью помогу, чем смогу.

Я говорила правду. Без Авы я бы пропала, учитывая, что у меня не было родительских образцов для подражания, на которые можно было бы равняться в воспитании ребенка. Я знала, как чертовски страшно нести ответственность за другого человека.

— Что ж, буду рада поболтать с Эми и Рози об обуви и сексе, пока вы, дамы, обсуждаете подгузники и смеси, — заявила Люси. — Нам пора бежать. Было очень приятно познакомиться с тобой, Мия. С нетерпением жду встречи с твоей дочуркой у бочонка с пивом, чтобы узнать, кто кого перепьет.

Она помахала мне своими пальчиками со свежим маникюром.

Гвен сделала то же самое.

— Сегодня в семь тридцать у Лоры Мэй. Я напишу тебе, — сказала она.

— Было приятно познакомиться, увидимся вечером, — ответила я, и тут до меня дошло. — Но у тебя нет моего номера телефона, — тщетно крикнула я, но они уже ушли.

Оказывается, в маленьких городках не нужно было давать свой номер телефона потенциальным друзьям. Только одному байкеру. Это мне объяснила Гвен. Я выпила два коктейля и полностью расслабилась. Возможно, именно поэтому не испытав тревоги от новости, что Гвен и ее такая же прекрасная и очаровательная подруга Эми вышли замуж за двух красавчиков — Кейда и Брока. Трудно представить миниатюрную красавицу с шоколадными волосами, одетую в Gucci, рядом с таким грубым, убийственным на вид байкером, как Кейд. То же самое относилось и к фигуристой рыжеволосой бомбе, явно богатой, учитывая ее украшения и сумочку, стоившие больше, чем моя машина.

— Я уже знала, что ты знакома с Лаки, учитывая, что он не затыкается о «горячей МИЛФЕ, которая назвала свою машину Бетти», — объяснила она, потягивая газировку. — У него есть твой номер. В этом суть маленьких городков. Как только кто-то один, а именно болтливый байкер, получает твой номер, он становится практически всеобщим достоянием.

На ее лице появилась легкая паника.

— Надеюсь, ты не против, — добавила она.

Я отмахнулась от ее беспокойства.

— Нисколько. Лаки серьезно назвал меня МИЛФОЙ? Как ми-и-ило, — пропела я, чувствуя действие двух очень крепких коктейлей.

Я слегка нахмурилась.

— И не я назвала свою машину, а мой ребенок, — пояснила я, не желая, чтобы мои славные новые подруги решили, что я дурочка, дающая имена машинам. Кроме того, я была как минимум лет на десять их старше. Мне казалось, я должна хотя бы создать иллюзию зрелости.

Все они рассмеялись, затем Эми слегка пьяно наклонилась вперед. Женщина выпила как минимум на два коктейля больше меня; я не понимала, как она еще не свалилась на пол.

— Итак, Мия. Расскажи мне, как у тебя может быть шестнадцатилетняя дочь, кстати, очень красивая. — Она наклонила голову. — И все равно выглядеть моложе меня.

Она наклонилась еще ближе, переходя на шепот.

— В чем секрет? Ты заключила сделку с дьяволом или что-то в этом роде? — Ее голос звучал так серьезно, что я не могла не рассмеяться. Типа, обычного смеха, с запрокидыванием головы и всем прочим.

Так прошел остаток вечера: легкое общение с женщинами, которых невозможно было не любить. Женщинами, которые быстро стали подругами.

— Пока, Гвен! — попрощалась я. — Спасибо, что подвезла.

— В любой момент! — крикнула она с ухмылкой.

— В следующий раз встречаемся у тебя… с тебя дайкири, — добавила Эми из окна со стороны пассажира, показав мне большой палец.

Я рассмеялась.

— У Лекси есть отличный рецепт, — ответила я.

Они отъехали, огласив округу звуком клаксона, и я еще раз помахала им.

Возможно, я немного опьянела. Самую чуточку. Не из-за того, что много выпила. А из-за того, что была матерью с негодным для крепких коктейлей организмом и из-за того, что почти никогда их не употребляла. Когда большую часть времени посвящаешь воспитанию ребенка, коктейли с подругами — не то, чем можно баловаться. А когда этот ребенок появился на свет до того, как вам по закону разрешалось выпить, это означало, что я, в принципе, не пила коктейлей с подругами. Скорее, могла бы умыкнуть баночку пива из родительского холодильника.

Излишне говорить, что от трех «фирменных» коктейлей Лоры Мэй я шла, немного спотыкаясь. Эти же коктейли заставили меня остановиться и оглянуться на дом через улицу. Как и мой, он был темный и не подавал признаков жизни. Было еще не поздно, и я не думала, что байкеры рано ложатся спать, поэтому сделала вывод, что он еще не вернулся домой.

Сникнув, я повернулась к своему дому. От трех коктейлей я чувствовала себя не только под хмельком, но и возбужденной. Хотя мои приоритеты оставались на месте. Вот почему я прокралась в свой дом и проверила мой самый важный приоритет.

Лекси крепко спала, тусклый свет лампы свидетельствовал о том, что она снова заснула с книгой на груди. Я тихо подошла к кровати и сняла с нее книгу. Я загнула страницу, прежде чем положить книгу на столик, и убрала волосы с ее лица.

— Тебе было весело, мама? — хрипло спросила она, медленно открывая глаза.

— Конечно, куколка, — прошептала я. — Хорошо провела вечер?

Она зевнула.

— Да, хорошо, что все стриптизеры успели уйти до твоего возвращения.

Я покачала головой.

— Надеюсь, ты сделала хорошие фотографии. — Я поцеловала ее в голову. — Спокойной ночи, дорогая, люблю тебя.

Она перевернулась на бок.

— До луны, — пробормотала она, уже снова засыпая.

По сердцу разлилось тепло. В детстве Лекси была очарована космосом и луной. Когда ей было пять, мы лежали на траве на заднем дворе и смотрели на звезды, и она указала на полную луну.

— Луна далеко, мама? — спросила она так, как любой пятилетний ребенок. Словно у родителей был ответ на все во вселенной, и они доверяли любому ответу, который получат на свой вопрос.

Я нашла ее маленькую ручку и сжала ее.

— Да, детка, так далеко, что нужен большой космический корабль, чтобы долететь до туда.

— Дальше, чем дом Авы и Стива? — спросила она с удивлением.

Я слегка хихикнула.

— Да, куколка.

— Дальше, чем океан? — продолжила она.

Я изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение, услышав ее серьезный тон.

— Намного дальше, — также серьезно ответила я.

Она долго молчала, переваривая информацию своим пятилетним умом. Потом повернулась, положила голову на пухленькую ручку, а другой слегка коснулась моей щеки.

— Тогда мама, я люблю тебя до луны, — заявила она.

Я прижала свою драгоценную девочку к груди, и одинокая слеза выкатилась из моего глаза. Все, через что я прошла за последние пять лет, все, стоило того, чтобы моя малышка произнесла эту единственную фразу.

— Я тоже, детка. До луны, — прошептала я в ее белокурую голову.

Я смотрела на ту же белокурую голову, ставшую теперь намного больше и наполненную таким количеством зрелых, взрослых мыслей, что это слегка пугало. Выключив лампу, я вышла из ее комнаты, чувствуя, что вот-вот лопну от любви к этому маленькому человечку. Как бы она ни выросла, для меня она навсегда останется маленькой девочкой, заявившей, что любит меня «до луны».

Переодеваясь в майку и шорты, я чуть не заплакала от осознания того, что мой маленький человечек превращается в маленькую женщину. Сильную, умную и рассудительную.

Мои мысли прервал звук, который я ощутила нутром. Ощутила внизу живота. Трубы Харлея.

Выглянув в окно, я увидела одинокий свет фар мотоцикла, въезжающего на подъездную дорожку Зейна. Огромная фигура слезла с байка и исчезла в доме. Я сглотнула, желание и тоска смешались внутри при виде этой фигуры. Мне казалось, что я пробыла без него несколько дней, а не часов. Благодаря алкоголю, понизившему планку запретов, я обнаружила, что перехожу улицу даже не накинув халат.

Не останавливаясь, я подошла к его двери с мыслью только об одном. Дверь открылась прежде, чем я успела постучать, темные глаза остановились на мне.

— Детка, — прорычал он, стиснув челюсти. — На тебе ни хрена не надето.

Он звучал сердито, и, возможно, если бы я была менее пьяна, то услышала бы скрытую в его голосе тревогу.

Но, увы, коктейли и отсутствие опыта в алкоголе заставляли меня думать только об одном. И, судя по всему, еще и безумная уверенность, потому что я толкнула его в грудь, переступая вслед за ним порог дома.

Я знала, что не сила моей руки доставила нас в его прихожую, скорее, удивление и желание, вспыхнувшие в его глазах.

Я не чувствовала ничего, кроме потребности прикоснуться к нему, ощутить его внутри себя. Моя рука потянулась к его шее, прижимая его рот к моим губам.

На этом мои действия закончились. Его рука сомкнулась вокруг меня, крепко сжимая мой зад, в то время как его рот завладел моим. Я застонала от ощущения твердого тела, прижимающегося ко мне. Как бы мне ни хотелось целовать его целую вечность, я жаждала кое-чего другого, поэтому отстранилась.

Зейн нахмурился, или, точнее, сердито посмотрел на меня.

Я проигнорировала это, направляя его спиной к стене, и опустилась на колени.

Зейн зашипел, как только понял мои намерения, и его руки тяжело приземлились мне на голову.

— Дикая кошечка, — хрипло пробормотал он.

Я глядела на него, возясь с его ремнем.

— Хочу попробовать твой вкус, — дерзко заявила я, освобождая его и сжимая в руке великолепный член.

Его лицо было напряжено, мышцы челюсти тикали.

Некоторое время я смотрела ему в глаза, а затем вернулась к своей задаче. Нежно лизнула кончик, дразня, пробуя на вкус. Рука в моих волосах сжалась, и я услышала грубое проклятие. Улыбнувшись про себя, я полностью взяла его в рот, и от эротизма контроля, которым я обладала над ним, мои шортики тут же промокли. Полный контроль над мужчиной, который, как я выяснила, любил все контролировать своими сильными руками. Но не в этот раз. Как только я приспособилась к его размеру, начала сосать, лизать, подключила руку. Чувствуя себя более возбужденной, чем думала, свободной рукой я коснулась своей промежности, продолжая отсасывать Зейну.

— Твою мать, дикая кошечка, — мрачно процедил он.

Какой бы контроль у него ни оставался, он его потерял, когда я коснулась себя. Его руки переместились к моему затылку, и он начал трахать меня в рот. Отнюдь не нежно. Он трахал мой рот со всей свирепостью. Я принимала его. Мне это чертовски нравилось. Моя рука двигалась в тандеме с его толчками, доведя до оргазма, когда я почувствовала его напряжение. Он издал стон и излился мне в рот. Сильно кончая, я проглотила все до последней капли.

Не успела я прийти в себя, как руки Зейна оказались у меня подмышками, и он дернул меня вверх по своему телу. Подняв меня, понес в свою комнату, на его лице читалось напряженность и жесткость. Он поставил меня на пол, и я слегка покачнулась, так что он поддержал меня руками за бедра. Я чувствовала, как холодный взгляд блуждает по каждому дюйму моего тела. Я лениво улыбнулась, но не как полоумная.

— Ты в говно? — огрызнулся он низким голосом.

Я улыбнулась сильнее.

— Я бы не стала использовать такой термин, скорее «под легким хмельком», — поправила я.

Он покачал головой.

— Ты в говно.

Я пожала плечами, не желая спорить. Моя улыбка исчезла, когда он закрылся от меня.

— Избавься от шмоток, — приказал он, кивая на мою пижаму.

Я уставилась на него; его руки покинули мои бедра и теперь были скрещены на внушительной груди.

— Быстро, дикая кошечка. — Он не казался сердитым; его голос звучал спокойно. Но глаза пылали.

Я поспешно подчинилась.

Я стояла перед ним голая, а он — полностью одетый. Его глаза пожирали мое тело, но мне ничуть не было стыдно. Я даже забыла, что недавно испытала оргазм. Я хотела еще. Немедленно.

— На кровать, на четвереньки, — хрипло приказал он.

От его грубой команды я почувствовала приятное покалывание между ног. Я выполнила приказ, чувствуя себя в такой позе беззащитной и уязвимой, но в то же время чертовски сексуальной.

Мозолистые пальцы пробежали по моей заднице, грубо сжимая.

— Я возьму эту задницу, — заявил он хрипло.

Его пальцы двигались, обводя мое отверстие. Я слегка напряглась. Там меня никто никогда не трогал. Это казалось табу, запретным. Но я поняла, что хочу этого. Хочу его там. Пальцы продолжали свое путешествие, пока не достигли моей мокрой киски.

— Но не сегодня. — Пальцы скользнули внутрь, и я застонала.

Пальцы исчезли, и Зейн дернул меня к краю кровати.

— Тебя ждет жесткий трах, дикая кошечка, — грубо сказал он, хватая меня за бедра.

Я повернула голову, встречаясь с ним взглядом. Он был все еще полностью одет, джинсы расстегнуты.

— Отвернись, нахрен, — приказал он, хватая меня за шею.

Я почувствовала, как от его команды стало жарче, и после того, как он врезался в меня и начал трахать до умопомрачения, времени думать о чем-то другом у меня не было.

Спустя два оргазма и несколько смен поз, мы с Зейном лежали в постели, тяжело дыша. Теперь он был голый, моя голова покоилась на его мускулистой груди, и он прижимал меня к себе. Мне было очень хорошо. В определенных местах болело, но я чувствовала себя насытившейся и в безопасности. В его руках я чувствовала себя в безопасности. Каким бы грубым он ни был, как бы сильно меня ни трахал, он никогда не заходил слишком далеко. Никогда не причинял боль. Не имело значения, что он почти не говорил; единственные взгляды, что мне от него доставались, были наполнены либо ненавистью, либо желанием. Даже не имело значения, что эмблема на его жилете намекала на опасный мотоклуб. Именно лежа рядом с ним, я чувствовала себя в безопасности. В большей безопасности, чем раньше… чем когда-либо.

Мы молчали. Я рассеянно выводила линии на его разукрашенной груди. В темноте, освещенной лишь лунным светом, трудно было разглядеть его великолепную татуировку. Хотелось бы мне изучить ее при дневном свете. Но я боялась, что не получу Зейна при свете дня. Для меня он доступен только под звездами, в темноте, где скрываются демоны.

— Где ты была вечером? — спросил Зейн, нарушая тишину и прерывая ход моих мыслей.

— В баре, — просто ответила я. Эффект от посещения бара чувствовался до сих пор. Или я опьянела от секса. Или от тестостерона.

Руки Зейна напряглись.

— Точнее, — потребовал он.

Я опустила подбородок на руку и посмотрела на него. Его челюсть была сильно сжата.

— Я была в баре Лоры Мэй с подругами.

— А Лекси? — странно резко спросил он.

— Достаточно взрослая, чтобы не поджечь дом и не есть клей, пока меня нет, — ответила я, чувствуя легкую боль от того, что дочь спит в пустом доме через дорогу.

Была ли я ужасной матерью из-за того, что выпила, а потом прокралась к горячему соседу, чтобы заняться с ним сексом? Я попыталась отложить эту мысль до того момента, пока не окажусь в безопасности своей постели, взвешивая каждое решение, включая то, что привело меня сюда. Сейчас я хотела насладиться настоящим, продлить ощущение крепких рук вокруг меня, того, что Зейн открыт для меня.

Он сделал паузу, будто собирался сказать что-то еще.

Я приподнялась выше.

— Лекси хороший ребенок. На самом деле лучший, — сказала я. — Я ей доверяю.

— Ей шестнадцать, — заявил Зейн.

— Мне что-то такое говорили, — возразила я с легким сарказмом.

Я скорее почувствовала, чем увидела свечение.

— Она охрененно сногсшибательная, — продолжил он.

Я проигнорировала более сильную боль, которую испытала при этих словах. Не потому, что он назвал мою дочь-подростка сногсшибательной в каком-то извращенном смысле, нет, он ее защищал.

— Естественно, ведь она похожа на свою мать, — мой голос теперь сочился сарказмом.

Рука Зейна легла мне на челюсть.

— Ее мать в гребаном баре потягивает коктейли, без сомнения привлекая внимание каждого ублюдка, потому что она больше, чем охрененно сногсшибательная, — выпалил он. — А Лекси дома одна. Она могла привлечь внимание любого мелкого засранца.

Его руки сжались.

— Когда это случится, этот мелкий засранец явится обнюхивать ее, — отрезал он.

При этих словах мой желудок опустился. В хорошем смысле. Он беспокоился о Лекси. Защищал ее.

— Лекси — хороший ребенок, — повторила я. — Я ей доверяю.

Его глаза сказали мне, что он собирается сказать больше на эту тему, поэтому я ее сменила.

— Ты ведь в курсе, что я была с Гвен, Эми, Рози и Люси?

— Я, черт возьми, догадался, что это за подруги, — ответил он.

— Тогда ты в курсе, что рядом с такими небесными созданиями, никто и не посмотрит на простую смертную, вроде меня, — пошутила я.

Зейн замер и внезапно оказался на мне сверху, наваливаясь всем телом. Я совершенно не жаловалась.

— Не говори такой х*йни при мне, — отрезал он раздраженно.

— Какой? — спросила я, искренне сбитая с толку.

— Что ты не настолько охеренно великолепна, как они. Ты сияешь так же ярко, как чертова сверхновая, с кем бы рядом ни находилась, — его грубый, холодный голос не соответствовал теплоте слов.

Я вздрогнула. Не ожидала, что разозлю его своей небрежной шуткой и, тем более, не ожидала, что он считает меня великолепной. Конечно, он не надевал мне на голову бумажный пакет, когда мы занимались сексом, так что я знала, что он не считает меня уродиной, но ярость, с которой он только что произнес это заявление, повергла меня в ступор.

Он слегка погладил меня по щеке, и его рука передвинулась, чтобы поиграть с моими волосами.

— Красота, — пробормотал он почти про себя.

Зейн был словно какой-то оборотень. Но вместо того, чтобы превратиться в монстра под светом луны, она заставляла монстра исчезнуть, являя человека под ним.

И тут взошло солнце. Не буквально; луна все еще светила в окно. Но, как переключатель, что-то снова включило свет. Я видела это. Даже сквозь остатки хмельного дурмана. Его глаза стали жестче, и он отодвинулся от меня.

— Тебе пора уходить, детка, — объявил он ровным голосом.

Я лежала ошеломленная и более чем раздраженная. И мое раздражение должно было скрыть боль.

— Серьезно? — почти прошептала я.

Я разозлилась, но была не в силах добавить больше гнева в свои слова. Они прозвучали слабо, побеждено.

— Ты знаешь, что у нас, — просто сказал Зейн, глядя в потолок.

На секунду я позволила этому проникнуть в себя. Я кивнула.

— Ага. Я знаю, что у нас, — солгала я, вставая с кровати.

Ни хрена я не знала, что у нас. Я не знала, что можно трахаться с такой свирепостью, превосходящей все, что я когда-либо могла себе представить. Я не знала, как мужчина может быть таким черствым, а через секунду таким нежным. Как он мог заглянуть в самые глубокие изломанные части меня и заставить чувствовать себя обнаженной и уязвимой? Как мог заставить меня чувствовать себя в безопасности и стыдиться одновременно? Я ничего этого не знала. Что я действительно знала, так это то, что у меня остался клочок, клочок самоуважения, поэтому я схватилась за него, как за одежду, собираясь уйти.

— Детка, — позвал он, и, к моему удивлению оказался близко. Прямо за моей спиной. На мои плечи что-то накинули. — Надень это, — твердо приказал он.

— Зейн, не думаю… — начала я протестовать.

— Не спорь, бл*ть, — скомандовал он, сжимая мои плечи под рубашкой, от которой пахло табаком и мужчиной. Зейном.

Я уступила. Он чуть развернул меня, опустил одну руку мне на бедро, другой взял за подбородок. Он пристально изучал мое лицо. Затем сделал это снова. Я едва это видела, но могла чувствовать. Как он заглянул мне в само сердце. Наши родственные души увидели осколки друг друга. Лишь на мгновение.

Его губы коснулись моих.

— Увидимся, — пообещал он.

Я постояла как статуя, затем вышла за дверь.

Без единой мысли проделала весь путь до своего дома. Даже еще раз проверила Лекси, а потом добралась до своей комнаты. Затем опустилась на пол и уткнулась носом в воротник рубашки, вдыхая запах.

— Бл*ть, — пробормотала я вслух.

«Бл*ть» — еще мягко сказано. Я боялась, что каким-то образом только что спрыгнула в самый глубокий омут. А плавала я хреново.