Возродившиеся из пепла

Глава 3

Мия

— Мам, думаю, мигающий красный на приборной панели означает, что что-то не так.

Я взглянула на Лекси, сидевшую на пассажирском месте и настороженно смотревшую на приборную панель.

— Я не согласна. Он мигает так и выключается уже несколько дней. Скоро погаснет. Я волнуюсь только тогда, когда он не перестает мигать, — заявила я, возвращая взгляд к дороге.

— Как бы я ни доверяла твоим обширным знаниям о работе автомобильных систем предупреждения, мне кажется, тебе следует проверить машину, — твердо сказала Лекси, с едва заметным проблеском сарказма.

Я кивнула.

— Ага. В какой-то момент в ближайшем или отдаленном будущем я отгоню машину на диагностику. Прямо сейчас, в самое ближайшее время, я собираюсь пускать слюни на Доминика Торетто. Ни одна машина из металла этому не помешает.

Я говорила чистую правду. Я бы не позволила ничтожной мигающей лампочке испортить мне просмотр кино с Вином Дизелем. Меня поглотила бездна отчаяния. Я нуждалась в сексуальном теле богоподобного мужчины, чтобы избавиться от мысли о высоком, смуглом и опасном байкере, чей испепеляющий взгляд преследовал меня во снах. Ладно, в моих эротических фантазиях. Прошло больше недели с тех пор, как Зейн поменял мне колесо. За это время я видела его ровно дважды. Один раз, когда подстригала лужайку перед нашим домом, а он выезжал с подъездной дорожки, а другой раз, когда вернулась домой одновременно с ним. Оба раза мне достался взгляд, способный напугать даже младенца. Однако во второй раз со мной была Лекси, с энтузиазмом помахавшая Буллу. Ей достался кивок, что для такого мужчины, как по мне, было равноценно энтузиазму. Тем не менее, себя я считала одержимой. Что было нездорово. Мечтать о мужчине, явно ненавидевшем меня? Это плохо. Я не знала, чем вызвала такую ненависть, ведь он почти не знал меня, но это беспокоило. Сильно. В основном потому, что я хотела переспать с ним и расстраивалась, что этого не произойдет. Поэтому мне срочно требовались мои мужчины из «Форсажа».

— Мам, у нас есть время до начала фильма быстренько заскочить в автомастерскую, — заметила Лекси.

Я забарабанила пальцами по рулю.

— Ничего у нас нет, — нетерпеливо возразила я. — Мы специально рассчитываем время прибытия к фильму. Нам нужно купить подходящие закуски и убедиться, что получим хорошие места.

Я нахмурилась, вроде бы, услышав странный звук из двигателя. Но решила проигнорировать его.

— Это вдвойне важно, так как мы впервые в этом кинотеатре, поэтому не знаем ассортимента предлагаемых там закусок. Для исследования кинозакусок нам нужно время, — закончила я так, будто Лекси этого не знала. Она знала.

Наступила пауза, и я была уверена, что услышала еще один странный звук, который не звучал так, будто так и должно быть, но точно я сказать не могла.

— Согласна. Новые кинотеатры всегда требуют обширных исследований в отношении лучших комбинаций закусок, а также оценки вариантов мест. Но я вынуждена настоять на том, чтобы пожертвовать частью этого времени и убедиться, что, в итоге, мы попадем на сеанс, — потребовала Лекси, скрестив руки на груди.

Я хмуро посмотрела на нее, мне не понравилось ее благоразумие.

— Сегодня суббота — автомастерские даже не работают, — торжествующе парировала я.

Лекси выглядела побежденной, и я мысленно прокричала «да!». Мое счастье длилось недолго, когда мы подъехали к похожему на автомастерскую зданию, окруженному забором, но с безошибочно говорящей табличкой «Открыто» снаружи.

— Ха! Мы должны заехать. Это судьба, — заявила дочь с ехидной ухмылкой.

— Вряд ли это судьба, — возразила я, невольно сбавляя скорость.

— Это судьба, — заупрямилась Лекси.

При этом заявлении машина заурчала и ее слегка тряхнуло.

Я недоверчиво посмотрела на Лекси и уступила, заруливая на стоянку.

— Ты маг? — спросила я серьезно.

— Конечно, нет. Девушки не могут быть магами, — так же серьезно ответила она.

Покачав головой и слегка усмехнувшись, я сосредоточилась на маневрах на парковке автомастерской. К моему изумлению и ужасу, над проемом гаражных ворот я заметила развевающийся флаг с надписью «Сыны тамплиеров» и эмблему их клуба на боковой стене здания.

Вашу мать.

Выбора у меня не оставалось. Я уже подъехала вплотную к боксам, где на высоких платформах стояли машины, и пара мужчин в комбинезонах смотрела на меня. Кроме того, моя машина издала предсмертный хлопок и заглохла. Судьба определенно сегодня развлекалась.

— Сука, — буркнула я себе под нос.

Я повернулась к дочери, которая тоже с изумлением смотрела на флаг.

— Разве это не клуб Зейна? Круто, вдруг он здесь. Можно будет поздороваться, — весело предложила она.

Прищурившись, я посмотрела на нее.

— Здесь тусуются байкеры, Лекс, сомневаюсь, что ему захочется с нами поболтать. Это нанесет ущерб его уличному авторитету. Ему пришлось бы угнать полицейскую машину, чтобы компенсировать это. Ты действительно хочешь нести ответственность за арест Зейна? — высокопарно спросила я.

Я наплела всю эту чушь, чтобы не говорить, что ни за что на свете мой шестнадцатилетний ребенок не приблизится к притону мотоциклетной банды.

— Ну, ма-а-ам, — проныла она отчетливо подростковым голосом, говоря, что все родители — идиоты.

— Нет, — отрезала я. — Мы не будем сидеть здесь и обсуждать это, когда время на выбор кинозакусок уходит секунда за секундой. Я не хочу второпях брать что попало. Я зайду внутрь и попрошу кого-нибудь посмотреть машину. Ты оставайся здесь, — проинструктировала я самым строгим голосом мамы, на который была способна.

Лекси со вздохом уступила и вытащила из сумки книгу. Открыв ее, она свернулась калачиком на сиденье. Я не получила от нее особого сопротивления — еще один яркий пример того, насколько спокойной она была. Иногда это почти беспокоило. Ни один подросток не мог быть таким уступчивым и воспитанным. Я почти хотела, — просто ради собственного спокойствия — чтобы она тайком напилась пива или пошла на вечеринку.

Неохотно я вылезла из машины. Я, правда, не хотела, чтобы моя дочь разгуливала по месту тусовки байкеров. Мне и самой этого не сильно хотелось. Но мне требовался образ горячего киногероя. А чтобы его получить, по всей видимости, требовалось починить машину. Каковы шансы увидеть здесь Зейна? Я сомневалась, что он чинит машины, скорее, ворует коды запуска ядерной бомбы или что-то в этом роде.

— Могу я помочь тебе, дорогуша? — спросил меня мужчина в комбинезоне, когда я подошла к гаражу.

Я сглотнула, когда осмотрела его. Может, Дом мне и не нужен (прим. Доминик «Дом» Торетто — вымышленный персонаж и главный герой франшизы «Форсаж»), в конце концов; этот парень по шкале сексуальности соперничал даже с Вином Дизелем. Он был высоким и мускулистым латиноамериканцем. Бритая голова подчеркивала точеную челюсть и острые скулы. Дневная щетина затемняла острый подбородок, а татуировки, выглядывающие из-под воротника рубашки, намекали на опасность. На самом деле, об опасности говорили не его татуировки. А он сам. Я бы немного испугалась, если бы не его легкая улыбка и мягкий взгляд, обращенные на меня. Я знала, как выглядят по-настоящему опасные мужчины, когда улыбаются тебе. Что скрывается за этими улыбками. У этого парня этого не было. Поэтому я улыбнулась ему в ответ.

— Надеюсь. Моя машина практически испустила дух прямо здесь, на вашей стоянке. Если бы вы помогли вернуть ее к жизни вовремя, чтобы я успела на очень хороший фильм, я была бы бесконечно благодарна, — сохраняя улыбку, сказала я ему со всей серьезностью.

Он ухмыльнулся в ответ, и я не упустила, как его зеленые глаза скользнули по моему телу. По коже побежали мурашки. Парень был, по крайней мере, на пять лет моложе меня, и в одном мускуле от того, чтобы стать богом секса. Я не могла не чувствовать себя польщенной высокой оценкой его мужского взгляда.

— Я был бы рад помочь любым способом, дорогуша, особенно ради бесконечной благодарности, — игриво ответил он.

Я обрадовалась, что нашла время для выбора сегодняшнего наряда. На мне были узкие потертые джинсы, идеально облегавшие ноги. Они выглядели так, благодаря их почтенному возрасту, и сидели практически как влитые. Босоножки на танкетке с ремешками творили чудеса с ногами и моим ростом, ведь во мне было всего пять футов шесть дюймов. Свободная блузка с рюшами и крохотными цветочками сужалась на талии и демонстрировала скромное декольте. Макияж был естественным, и я заплела свои светлые локоны во французскую косу набок. Не совсем байкерский шик, но и не пугало.

— Спасибо… — я взглянула на бейдж с именем на его комбинезоне. — …Лаки, — добавила я.

Он приподнял воображаемую шляпу.

— Пожалуйста, дорогуша. Это она? — Он указал на мой ярко-красный «Фольксваген-жук», возле которого в данный момент отирался молодой горячий парень.

Я нахмурилась.

— Да, она, — пробормотала я.

Мой разум быстро переключился с «разглядеть горячего молодого парня» на режим мамы-медведицы.

— Пойду, взгляну на нее, — сказал Лаки, вытирая руки тряпкой и направляясь к моей машине.

На мгновение я отвлеклась от мыслей о нанесении увечий и возможном убийстве. Мой взгляд упал на привлекательный зад Лаки, неторопливо шедшего к «жуку».

— На кого? — предостерегающе выпалила я.

Он оглянулся на меня через плечо.

— На твою тачку? Мне, вероятно, нужно взглянуть на нее, узнать есть ли хоть какая-то надежда починить ее, чтобы ты успела попасть на свой фильм, — сказал он мне с ухмылкой.

Я чуть выдохнула и поспешила за ним.

— Если сумеешь сделать так, чтобы я не пропустила трейлеры перед началом фильма, я до конца жизни буду смотреть на тебя как на богоподобное создание, — на полном серьезе уверила я.

Я не сводила глаз с темноволосого парня, прислонившегося к боку моей машины со стороны пассажира, но сосредоточилась на том, чтобы поддерживать хоть какую-то беседу с Лаки. Он, наверное, уже и так считал меня странной. Одно успокаивало — до сих пор я не видела Зейна. Хорошая новость.

Лаки искоса посмотрел на меня, уголок его привлекательных губ дернулся с намеком на улыбку.

— Трейлеры? — спросил он.

— Да, это наша любимая часть. Неотъемлемая часть всего кинопросмотра. Фильм без трейлеров — все равно, что пицца без сыра. Так просто не делается, — мудро сообщила я.

Больше никакого намека на ухмылку, Лаки откровенно улыбался, одарив меня взглядом, от которого я пожалела, что не на пять лет моложе. Или не охочусь за молодыми особями мужского пола. Возможно, я могла бы примерить на себя образ «хищницы».

Мысли о хищницах быстро развеялись, когда мы подошли к машине, и парень, болтавший с моей малышкой, выпрямился. Я изменила свое первоначальное впечатление о мальчике-мужчине; он однозначно выглядел как мужчина. Да, судя по всему, он был еще подростком, но ни прыщей, ни неуклюжести не наблюдалось. Он был высоким, выше большинства взрослых мужчин, а щетина делала его старше. Угольно-черные волосы были растрепаны и нуждались в стрижке, но это только усиливало его ауру плохого мальчика. В кожаном жилете, черной футболке и черных джинсах он кричал: худший кошмар матери.

Прищурившись, я посмотрела на него. Обычно я не осуждала, но он разговаривал с моей малышкой. А такой парень не мог «просто разговаривать» с такой красоткой как Лекси. Она, вероятно, забеременела бы от одного его обжигающего взгляда, который, я уверена, он бросал не задумываясь.

— Эй, малой, разве ты не должен полировать покрышки или подметать гараж? — обратился Лаки к опасно привлекательному юноше, в отношении которого я замышляла убийство. Я ничего не могла с собой поделать. Я была мамой-медведицей, защищающей свое дитя.

Он лениво посмотрел вверх и, похоже, не встревожился намеком на предупреждение в тоне Лаки. Храбрый малый.

— Перекур, — только и сказал он, показывая почти докуренную сигарету.

Ну, все. Это последний гвоздь в крышку его гроба. Подвергнуть мою девочку опасности не только своих бушующих гормонов, но и пассивному курению? Неа, ни за что.

Лаки пристально посмотрел на него, затем, прищурившись, пригляделся к пассажирскому сиденью машины. По его лицу скользнула тень ухмылки, и он понимающе покачал головой.

— Ну, раз уж ты здесь, можешь помочь мне осмотреть машину леди. Посмотрим, сможем ли мы доставить ее в кино вовремя, — заявил он, подходя к капоту.

«Малой» не сказал ни слова, только выбросил окурок и не спеша направился к Лаки, который посмотрел на меня.

— Откроешь капот, дорогуша?

Я оторвала взгляд от «малого», который теперь тоже перевел внимание на меня, и подошла к водительской стороне. Открыла дверцу и разблокировала капот. Затем села за руль и уставилась на свою дочь, чья книга лежала на коленях перевернутой вниз страницами.

Она поймала мой взгляд и невинно подняла брови.

— Что? — спросила она рассеянно.

Я тут же вскинула брови.

— Не чтокай мне. Ты прекрасно знаешь, что.

Она продолжала изображать святую невинность.

— Вообще-то, не знаю.

— Не строй из себя дурочку. Малоизвестная русская литература на твоих коленях делает игру недостоверной, — категорически заявила я.

— Льва Толстого едва ли можно назвать малоизвестным, — возразила она в свою защиту. — Он считается одним из лучших писателей всех времен.

— В этой книге полторы тысячи страниц, — пояснила я.

— И?

— И этой книгой можно протопить маленькую лодчонку или использовать как оружие, чтобы сбить с ног даже самого твердолобого нападавшего, — продолжила я серьезно.

— Я использую ее по прямому назначению, — бойко ответила она.

— Сомневаюсь, что ее прямое назначение — лежать на коленях у девочки-подростка, пока мальчик-подросток пускает ей дым в лицо, — столь же остроумно парировала я.

Она была лишена своей, без сомнения, блестящей защиты, когда из-за капота раздался крик, звавший меня выйти.

Я ткнула пальцем в сторону дочери.

— Мы еще не закончили.

Выбравшись из машины, я направилась к капоту, где ожидала увидеть Лаки и безымянного развратителя добродетели моей дочери. К моему ужасу, там стояли не только они, но и два других столь же горячих богов секса и Зейн. От такого зрелища я на мгновение замерла, но не из-за их сексуального вида, — что было абсолютной правдой, — а из-за ненависти во взгляде Зейна, направленного на меня. А я даже еще и слова ему не сказала. В чем проблема этого чувака?

— Детка, у меня для тебя хорошие новости и плохие, — объявил Лаки, не отрываясь от моторного отсека автомобиля.

Я восстановила свои двигательные навыки и подошла чуть ближе к группке горячих парней. Однако не слишком близко; судя по взгляду Зейна, я беспокоилась, как бы из его глаз не вырвались лазерные лучи и не испепелили меня.

С трудом сглотнув, я попыталась не обращать на него внимания.

— Я всегда сначала предпочитаю десерт, — обратилась я к лысой голове, все еще склоненной над недрами моей машины.

При этом заявлении раздался мужской смешок, и я взглянула на одного из горячих парней, который улыбался мне. Я изо всех сил старалась не растаять. Я узнала его по кафе в мое первое рабочее утро. Его темно-русые волосы были все также небрежно собраны в восхитительный пучок.

Лаки выпрямился, и я изо всех сил попыталась оторвать взгляд от сурового серфера, чтобы сосредоточиться на новостях о моей машине.

— Хорошая новость в том, что мы можем отвезти тебя в кино, но не в этой машине, — объявил он, вытирая руки промасленной тряпкой. Я не понимала, как она может сделать что-то чище, но опять же, я не была здоровенным, крутым байкером-механиком. Я ничего не смыслила в их делах.

— Не поняла, — в замешательстве сказала я, потому что боги-мужчины сбивали меня с толку своей привлекательностью и путали все мои мысли.

— Чтобы починить твою машину, потребуется больше получаса. Мы должны заказать детали, а для этого нужно дождаться понедельника, — пояснил он.

Мое лицо осунулось.

— Ёкарный бабай, — пробормотала я себе под нос.

Безусловно, мой день не мог быть заполнен лишь поеданием кинозакусок весом с мое тело и пусканием слюней на преступников за рулем сексуальных тачек. Нет. Я должна была столкнуться с парнем, болтавшим с моей дочерью, ловить на себе убийственные взгляды горячего байкера и обнаружить, что у меня проблемы с машиной. Вернувшись к реальности, я увидела, что все мужчины, — естественно, кроме Зейна, — открыто ухмылялись мне. Даже тот брюнет, который тоже был в кафе и не выглядел так, будто его мужественное лицо часто посещала ухмылка.

— Зейн!

Взволнованный голос отвлек внимание от меня, чему я была благодарна. Я не думала, что женщина сможет выдержать столько горячих парней, уставившихся на нее одновременно. Что-то могло случиться. Самовозгорание, передозировка гормонами. В любом случае, нечто опасное. К сожалению, взволнованный голос принадлежал моей дочери, на которую я определенно не хотела, чтобы пялились четыре с половиной сексуальных мужчины.

Но они пялились.

Лекси обогнула машину с ухмылкой на лице, не обращая внимания на всеобщее внимание к ней, и подошла к Зейну.

— Так и думала, что вы можете быть здесь. Это ведь ваш клуб, верно?

Она не дала ему времени ответить и просто продолжила говорить.

— Я сказала маме, что мы должны зайти и поздороваться, — ее глаза скользнули по мне, — но она не хотела вас беспокоить. Полный отстой с машиной, но, по крайней мере, вы здесь, и мы можем еще раз поблагодарить вас за помощь.

Ее голубые глаза ярко засияли.

— Вы должны пойти с нами в кино, мы приглашаем вас в качестве благодарности. Не волнуйтесь, мы не смотрим девчачьих фильмов. Мы любим боевики — чем больше невероятных, нереальных взрывов и автомобильных погонь, тем лучше, — быстро успокоила она его.

Я сглотнула. Я не думала, что в мире существует фильм с достаточным количеством взрывов и автомобильных погонь, чтобы заставить такого мужчину, как Зейн, пойти на него в кинотеатр. Они, скорее всего, являлись неотъемлемой частью его реальной жизни, а не зрелищем на большом экране.

Зейн посмотрел на Лекси совершенно другим взглядом, чем тот злобный, которым он угощал меня всего несколько секунд назад. Я и не подозревала, что его каменное лицо способно на нежное выражение, но его глаза слегка потеплели.

— Кино — не моя тема, Лекс, — ответил он ей хрипло.

Мой взгляд переместился на мужчин, чьи беззаботные ухмылки испарились, теперь они наблюдали за Зейном и Лекси с чем-то вроде изумления.

Лаки фактически с открытым ртом. Но он быстро пришел в себя.

— Мама? — странно заявил он, переводя взгляд с меня на Лекси. — Ни хрена подобного. Это твоя дочь? — удивленно спросил он.

— Так мне сказали в больнице, — ответила я, отводя взгляд от Зейна.

— Да ты прикалываешься! Не может быть, что тебе столько лет, чтобы иметь такую взрослую дочь, — сказал он мне.

Я улыбнулась.

— Скажи это врачам, которые вырезали ее из меня шестнадцать лет назад, — не задумываясь, выпалила я. — Хотелось бы думать, что я не зря перенесла серьезную операцию.

При этом раздался тихий гомон мужского смеха, чему я обрадовалась, учитывая тот странный момент, который произошел за несколько минут до этого. Кроме того, я пошутила рефлекторно и не знала, как это воспримут суровые и горячие байкеры. Я была приятно удивлена, что рассмешила их. Если бы воцарилась мертвая тишина, мне пришлось бы вырыть себе нору и умереть в ней.

— Представлю вас официально. Это плод чрева моего, иначе известная как Лекси, — объявила я всей мужской компании.

К сожалению, полноценного знакомства не получилось, учитывая, что я не знала имен секс-богов, стоящих передо мной, и была уверена, что Лекси уже знакома с самым молодым членом команды, который пристально смотрел на нее.

Лекси широко улыбнулась и слегка помахала.

— Привет, — совсем не застенчиво обратилась она к мужчинам.

Я немного завидовала своей дочери-подростку по множеству причин; обычно, на первом месте стояли ее гладкая кожа и молодость, но сейчас это была ее непоколебимая уверенность. Я боялась, что веду себя как неуклюжая кретинка.

Все вокруг закивали, и два красавчика уставились на меня. Первым заговорил брюнет.

— Я Кейд, — резко бросил он, но выражение его лица было приветливым, что, казалось, контрастировало со всем окружением, в котором мы находились.

Следующим представился блондин.

— А я Брок, рад познакомиться с вами обеими. — Он весело улыбнулся Зейну. — С Зейном вы, видимо, уже знакомы.

Он почему-то выделил имя Зейна, и тот напрягся.

— Да, Зейн на днях спас наши шкуры, когда у нас спустило шину. Мама не умеет менять колеса, — радостно объявила Лекси.

Мой рот открылся. Не может быть, что она сказала группе горячих парней, что я не способна поменять колесо. Они бы решили, что я жопорукая идиотка. И уж точно не сильная, независимая, одинокая женщина, которой не нужен мужчина.

— Я могу поменять колесо, — твердо заявила я.

Лекси не переставала улыбаться.

— Нет, мама, отсюда и твое предложение позвонить в «помощь на дороге», — сообщила она мне и всем парням. Маленькая ведьма.

Я сузила глаза.

— В то утро я еще не выпила ни капли кофеина, куколка, — сказала я с натянутой улыбкой. — Я едва контролировала мелкую моторику, что уж говорить о смене колеса. Несомненно, если бы представился еще один подобный случай, и я была бы должным образом накачана кофеином, то без проблем сменила бы колесо.

Лекси посмотрела на меня.

— Несомненно, — заумничала она.

— Фото с маллет, — буркнула я угрожающе уголком рта, после чего повернулась к парням, наблюдавшим за нами с разной степенью веселья.

Конечно, кроме Зейна. Сомневаюсь, что даже личное общение с Уиллом Ферреллом заставит этого чувака улыбнуться.

— Итак, вернемся к хорошей части. — Я перевела внимание на Лаки, решив полностью игнорировать Зейна. — Ты упомянул, что мы все еще можем успеть на наш фильм, несмотря на ужасный диагноз Бетти.

— Бетти? — хохотнул Брок, прежде чем Лаки успел ответить.

Разве у этих парней не было работы? Починить там что-нибудь? Или расточать свою мужественную сексуальность где-то в другом месте?

— Бетти — наша машинка, — решила ответить за меня Лекси. Предупреждение с маллет явно не являлось гарантией молчания.

Ухмылка Брока сникла.

— Вы дали имя своей машине? — спросил он ровным тоном, который наводил на мысль, что он пытается сдержать смех. Мне же сдержать смущение не удалось.

— Имя ей дала не я, а Лекси, — объяснила я. — В десять лет она решила, что такой машине нужно имя.

— Технически имя ей дала не я, — не согласилась Лекси, прислонившись к Бетти. — Я всего лишь затронула концепцию имени для автомобиля. Это ты окрестила ее Бетти.

Она взглянула на меня.

— Только потому, что все тобой придуманные имена были совершенно нелепы и не подходили к характеру машины, — парировала я.

Брок не смог сдержаться и сдавленно хохотнул.

— У машины есть характер? — недоверчиво спросил он.

Я указала на Бетти.

— Конкретно у этого автомобиля есть. У некоторых, очевидно, нет. Например, у «Тойоты Королла» или «Вольво» любой модели. А вот у вишневого «Фольксваген-жука»…

Я замолчала, будто моя машина говорила сама за себя.

Я игнорировала малейший намек на смущение, расцветавший во мне при обсуждении с четырьмя (с половиной) сексуальными, крутыми байкерами процесса присвоения имени нашему авто.

— Так, мы снова отклоняемся от темы. — Я уставилась на дочь. — С такой скоростью просмотра трейлеров мы лишились, поэтому нам нужно вернуться в правильное русло разговора.

Кейд покачал головой.

— Предполагаю, что с вами двумя нет такого понятия, как оставаться в правильном русле разговора, — его низкий голос послал по моей спине мурашки. Обручальное кольцо на его огромном, как у Халка, пальце вызвало безмерную ревность к безликой женщине.

Остальные мужчины улыбнулись, — кроме Зейна, разумеется — а, Лаки, к счастью, продолжил:

— У нас есть автомобиль, который мы даем напрокат клиентам, нуждающимся в транспорте, когда их машины остаются в ремонте. Проблема в том, что сначала мы должны его заправить.

Я мысленно прикинула, сколько времени это займет. Лаки, должно быть, прочел это на моем лице, потому что одарил меня улыбкой, от которой плавились трусики.

— Хорошая новость в том, что на сегодня я закончил и был бы счастлив подвезти вас и сопроводить в кино, в отличие от моего брата. — Он мотнул головой в сторону Зейна, который напрягся. — Я большой любитель фильмов различного жанра.

У меня не возникло никакого чувства раздражения по поводу того, что этот парень, по сути, напрашивался в кино со мной и Лекси. Возможно, потому, что он любезно предлагал нас подвезти. А также, может, потому, что во время ремонта Бетти он предоставит нам другую машину. Но, скорее всего, потому, что он был горячим. Теперь я не питала никаких иллюзий. «Хищницей» мне не стать, но я все еще оставалась женщиной из плоти и крови. Тем не менее, я не подавала хороший пример дочери, принимая приглашения подвезти нас и сходить в кино от незнакомых — неважно, насколько дружелюбных — горячих байкеров. Насколько я помню одно из своих главных правил (их было всего несколько): не садись в машину с незнакомцами. Неоригинально, но актуально.

— Спасибо… — начала я, не зная, как вежливо отказаться, когда меня прервали.

— Я их подвезу, — объявил сердитый голос, чей гнев разрушил атмосферу легкости.

Все взгляды, включая мой, устремились на Зейна, его убийственный взгляд больше не был обращен на меня — ура! — вместо этого, он уперся в Лаки.

— Мне не сложно… — начал Лаки, но Зейн перебил и его.

— Я их подвезу, — медленно повторил он с намеком на предупреждение.

Лаки усмехнулся прямо в лицо смертельному взгляду-лазеру.

— Хорошо, брат, — сказал он понимающе и подмигнул мне. — Попроси Булла после фильма подбросить тебя сюда. Твоя арендованная тачка будет заправлена и готова к работе.

Он вел себя так непринужденно, будто не ему только что досталось от разъяренного Булла (прим.: быка). Игра слов.

Я слабо улыбнулась ему в ответ.

— Спасибо, Лаки.

Остальные, а именно Брок и Кейд, с серьезными лицами смотрели то на Зейна, то на меня. Я не понимала, в чем дело.

Кейд бросил Зейну связку ключей, которую тот поймал в кулак.

— Бери мою клетку, брат, она мне не нужна, — он говорил уже не таким легким голосом, как прежде, и, чуть нахмурив брови, осмотрел меня (прим.: клетка на байкерском сленге означает автомобиль).

Зейн не ответил, только напряженно кивнул. Его взгляд переместился на меня.

— Хочешь посмотреть фильм, сдерживай свое дерьмо, — грубо бросил он.

Я вздрогнула, потрясенная тем фактом, что он обращался ко мне напрямую, и более чем взбешенная тем, что он ругался на меня. Да еще и перед моей дочерью. Я не возражала против ругательств. Когда-то я материлась, как сапожник. Отчасти потому, что мои родители и их окружение не стеснялись в выражениях. А отчасти потому, что я была потерянным, обозленным подростком, который творил кучу дичи, и ругань была неотъемлемой ее частью.

Но после рождения Лекси я поклялась, что не буду как мои родители. Я бы не стала запирать ее в спальне, когда ко мне приходили приятели-наркоторговцы, я бы не забывала кормить ее в течение дня и не материлась бы при ней. Отсюда мои слегка эксцентричные слова, которые я использовала вместо ругательств.

В этот момент я не могла выразить свое негодование тем словам, которые он использовал, или его обращению ко мне, тем более что лицо Лекси просияло, когда он их произнес. Поджав губы, я кивнула и направилась к Бетти за сумкой. Лекси сделала то же самое, за исключением того, что практически кинулась к машине.

— Ну не круто ли? — спросила она меня через переднее сиденье, собирая вещи, включая книгу-кирпич. — Зейн действительно пойдет с нами!

— Сомневаюсь, что он пойдет с нами на фильм, куколка. Скорее, высадит нас у кинотеатра. Нам повезет, если он вообще остановит машину, — серьезно сказала я, пробубнив последнее предложение.

Она посмотрела на меня с недоумением и покачала головой.

— Он точно пойдет с нами. Давай, поторапливайся. Из-за тебя мы останемся с дурацкими закусками, — приказала она.

Так я оказалась во внедорожнике с Зейном и своей дочерью на пути в кино. Не тот сценарий, в котором я когда-либо себя представляла. Стало еще хуже, когда я попыталась сесть на заднее сиденье, подальше от смертельно испепеляющего взгляда. Лекси же настояла, чтобы я села впереди. Челюсть Зейна сжималась в геометрической прогрессии, когда я устраивалась рядом, и он смотрел строго перед собой, пока выруливал со стоянки. Я помахала мужчинам, которые кивали и качали головами. Что означало качание голов, я так и не поняла, а времени, чтобы спросить, у меня точно не было.

К счастью, Лекси, благослови ее Господь, не заметила откровенно враждебной атмосферы, исходившей от Зейна, и проболтала всю дорогу от автомастерской до кинотеатра. Со своей стороны, Зейн отвечал на все вопросы Лекси, ограничив обилие ненормативные лексики, и на самом деле проявлял вежливость в своей ультракрутой в-свободное-время-я-убиваю-щенков манере. Меня он и взглядом не удостоил, а когда Лекси попыталась вовлечь меня в разговор, я еле пискнула в ответ. Я не пискля. Те времена, когда мужчина избивал меня до того состояния, что я, свернувшись в клубочек, забивалась в защитную раковину, прошли. Я возродилась из пепла. Дала сдачи. Обрела себя.

Я громогласная. Самоуверенная. И довольно странно было говорить себе такое. Но в этой поездке я вновь забралась в ту крохотную раковину. Не помогало и то, что мужчина, излучавший враждебность, очень меня привлекал. Я вздохнула с облегчением, когда мы подъехали к кинотеатру. Должно быть, мой вздох прозвучал громко, потому что Зейн сурово на меня покосился.

Проигнорировав его, я схватилась за ручку дверцы, сдерживая желание выпрыгнуть из машины.

— Спасибо за… — начала было я, но вмешалась Лекси.

— Вы должны пойти с нами, Зейн. Было бы преступлением пропустить кинематографическое золото, когда вы от него в такой близости, — твердо заявила она.

Зейн не повернулся, но поймал ее взгляд в зеркале заднего вида.

— Я же говорил: кино — не мое. Прости, малышка. — Его грубый и такой сексуальный голос не показался мне очень сожалеющим.

Лекси округлила глаза, придав им слишком знакомое выражение. Это был взгляд раненого щенка, он выручал ее из одних ситуаций и вовлекал в другие. Как сейчас у кинотеатра, или как тогда, когда после обычного сеанса я оказывалась на просмотре документальных фильмов о глобальном потеплении.

— Ладно, но если оставите нас здесь, всю дорогу до дома нам придется идти пешком, а мамина обувь не подходит для ходьбы на большие расстояния. — Она пожала плечами. — Но я уверена, что с ней все будет в порядке… что такое несколько волдырей? — беззаботно закончила она.

Я молча поаплодировала своей дочери за то, что она обнаружила, как я полагала, единственную брешь в мускулистых и неприступных доспехах этого парня. Беспомощные женщины. Не то чтобы я была беспомощной. Может, если только пройду в этих туфлях больше полумили.

Наступила пауза. Челюсть Зейна сильно сжалась, затем его тело немного расслабилось.

— Иисусе гребаный Христос, — пробурчал он, отстегивая ремень безопасности.

— Отлично, — воскликнула Лекси. — Обещаю, вам понравится.

Соскочив с сидения, она вылетела за дверь так быстро, что не услышала, как он пробормотал: «Хрена с два мне понравится».

Я поняла, что данное заявление относилось не к моей восторженной и забавной дочери, которую, я была уверена, невозможно не любить, а ко мне. С удивлением я почувствовала из-за этого больше, чем небольшой укол боли. Раздумывать об этом времени не было, так как я быстро осознала, что во внедорожнике остались только я и Зейн, и воздух заискрился электричеством. Глубоко вдохнув, я повернулась к нему лицом, внутренне вздрогнув от яростного взгляда, с которым столкнулась.

— Тебе не обязательно идти, правда. Мы можем вызвать такси до дома, это не проблема. Я очень ценю, что ты нас подвез. Сейчас с нами все в порядке. Спасибо, — сбивчиво закончила я.

Зейн уставился на меня, и в его взгляде появилось что-то другое. Что-то плотское. Что-то опасное.

— Детка, если хочешь успеть на фильм, вылезай из машины. Прямо. Нахрен. Сейчас! — прорычал он хриплым голосом.

Посмотрев на него доли секунды, я неуклюже выкарабкалась из внедорожника. Мое остроумие было уничтожено бушующими гормонами.

Я ожидала, что внедорожник умчится в клубах пыли, но к моему крайнему и полному изумлению, Зейн вышел из автомобиля и обогнул капот. Даже не взглянув на меня. Я продолжала смотреть, как он, сжав губы в жесткую линию, шагает к ухмыляющейся Лекси. Я отчаянно пыталась понять, какого хрена, — полагаю, данный момент требовал слова на букву «х» — только что произошло. Мой мозг не догонял. Но мои яичники стояли по стойке смирно.

— Мама! Вообще-то, чтобы посмотреть фильм и объесться вкусняшками тебе нужно зайти в кинотеатр, — крикнула мне Лекси, выдергивая из тумана мыслей.

Повернувшись, я увидела ее с Зейном, ожидающих у входа. Она улыбалась, он же смотрел на меня так, будто я только что переехала его любимую собаку. И оскорбила его мать. И несла ответственность за голод во всем мире.

Несмотря на это, я поспешила присоединиться к нему и Лекси, не обращая внимания на пульсацию между ног.

— Так, нам три больших попкорна, один пакет M&Ms и Reese's Pieces, пожалуйста, — сказала я парню, продающему снеки (прим.: Reese's Pieces — ароматизированные конфеты на основе арахисовой пасты, выпускаемые компанией Hershey's).

Каким-то чудом мы успели не только до начала показа трейлеров, но и выбрать закуски.

— Ты не возьмешь Milk Duds? — спросила Лекси рядом со мной (прим.: Milk Duds — карамельные ириски в шоколаде от компании Hershey's).

Я посмотрела на нее.

— Ну, я считаю Reese's лучшим выбором, — объяснила я.

— Да, но Reese’s очень похожи на M&Ms, и я не предлагаю исключать какие-то из них — я просто говорю, что нам нужно больше разнообразия, и оно выражается в пакетике Milk Duds, — рассуждала она.

Я кивнула.

— Принято к сведению.

Я повернулась к парню за прилавком, который терпеливо — как мне казалось — ожидал нашего решения.

— Добавьте еще Milk Duds, — попросила я.

— И две диетические колы, — быстро добавила Лекси.

Я хлопнула себя по лбу и с притворной серьезностью повернулась к ней.

— Как я могла забыть о жидкости, которая, конечно же, должна быть диетической, чтобы сбалансировать все калории наших снеков?

Лекси ласково похлопала меня по плечу.

— Я прикрою тебя, мам. — Она повернулась к Зейну. — Что будете пить, Зейн?

Он смотрел на нас со странным выражением. Это был не гнев, который он приберегал для меня, и не более мягкая версия безумного убийцы, которая доставалась Лекси. Это было что-то другое. Уголок его губ слегка приподнялся, и если бы я не знала лучше, то подумала бы, что ему… весело?

— Я в порядке, Лекс, — наконец ответил он.

Еще мне нравилось, вопреки здравому смыслу, как он называл мою дочь «Лекс». Это было знакомо и казалось его способом выразить привязанность. Я не знала, почему мне нравилось, что большой, плохой байкер из соседнего дома называл мою дочь уменьшительно-ласкательным именем, но мне нравилось. А еще мне нравилось стоять у прилавка со снеками с большим, плохим и чертовски горячим байкером из соседнего дома. Я предпочла забыть тот факт, что мы практически держали его в заложниках и манипулировали им щенячьим взглядом Лекси.

Она округлила на него глаза.

— Во время просмотра фильма вы должны пить газировку. Это вроде правила. Газировка и безумное количество сладостей. Это все часть впечатлений, — сказала она ему, будто поход в кино был равносилен восхождению на Эверест.

Уголок его губ снова дернулся, и на этот раз я была в этом уверена. Ему было весело. Весело, народ! Суровый, очень пугающий, мускулистый байкер обладал чувством юмора, скрывающимся глубоко под всеми этими мышцами и угрожающим видом.

— Я не пью газировку, малышка.

Рот Лекси приоткрылся.

— Обычно я тоже не пью газировку. За исключением кинотеатра, киновечеров или бейсбольных матчей. Это вредно для здоровья, но время от времени стоит побаловать себя. Это хорошо для души, — мудро сообщила она ему, будто была Йодой мира потребления газировки.

— Птенчик, он не хочет газировки. Отстань от него, — сказала я ей, опасаясь, что давление с газировкой может заставить его взорваться прямо у снек-бара.

Она пожала плечами.

— Ладно, тогда возьми ему бутылку воды, — приказала она.

Я взглянула на нее.

— Что? От попкорна ему захочется пить, — рассуждала она.

Продавец выставил перед нами наш заказ. Я повернулась к нему.

— Еще одна просьба, и, обещаю, вы больше никогда нас не увидите. — На секунду я задумалась. — Хотя, нет, вы увидите нас на следующей неделе, учитывая, что тогда выходит новый фильм о Бонде.

Я сделала паузу и снова задумалась.

— На самом деле, мы довольно заядлые киноманы, так что вы точно увидите нас снова. Скорее всего, мы будем приезжать довольно регулярно. Но только раз в неделю. — Я подарила ему извиняющуюся улыбку, и он пошел за водой.

— А с закусками мы определимся после пары посещений, — радостно добавила Лекси, когда он вернулся.

Моя улыбка сникла, когда я увидела Зейна прямо рядом со мной. Веселое подергивание губ исчезло, но яростный взгляд еще не появился. Он смотрел на меня, сжав челюсти и с пустым выражением на лице. Вот только в его глазах пылал огонь, но чем он был вызван, я не могла определить. И, к сожалению, мне не удалось приглядеться пристальнее, благодаря моему новому другу, продавцу закусок из кинотеатра.

— С вас тридцать восемь пятьдесят, — объявил он скучающим тоном. Однако его взгляд, направленный на Лекси, прислонившуюся к прилавку и собирающую в охапку попкорн и пачки сладостей, не казался таким уж скучающим.

Она уложила волосы на макушке и была одета в своем обычном стиле бохо-шик. Укороченный толстый свитер спускался с одного плеча. Его дополняла шифоновая юбка до щиколоток с нежным цветочным принтом. Образ завершали коричневые ботильоны на каблуке с напуском. Она не была «горячей девчонкой» в традиционном смысле, поэтому меня радовал тот факт, что мальчишки-идиоты гонялись за ее полураздетыми сверстницами. Но по мере того, как она становилась старше и превращалась в невероятно красивую молодую женщину, я ловила обращенные в ее сторону взгляды. И не только от подростков. Каждый раз, когда мужчина или юноша бросали на нее взгляд, мне хотелось крикнуть им, что она всего лишь ребенок, а потом у меня возникало сильное желание научиться стрелять из ружья.

Я слегка вздрогнула, как и Лекси, когда Зейн швырнул деньги на прилавок с такой силой, что удивительно, как тот не треснул. Я даже пригляделась, чтобы убедиться. Удостоверившись, что никаких видимых повреждений нет, я оглянулась на него.

— Зейн, мы хотели угостить тебя в качестве благодарности. Ты не можешь платить. Это полностью отменяет наш благодарственный жест, — тихо сообщила я ему.

— Я плачу, — буркнул он, не глядя на меня.

Его испепеляющий взгляд вернулся. И его целью была не я. Слава Богу. Теперь ею стал очень напуганный продавец снеков. Его глаза больше не блуждали по моей дочери. Широко распахнувшись, они теперь пялились на страшного байкера. С таким человеком мне бы не хотелось спорить.

— Окидоки, — нервно прощебетала я.

Меня даже не удостоили внимания.

— Вы с Лекс займите нам места. Я возьму это дерьмо, — заявил он, кивнув на кучу покупок, которую Лекси не смогла захватить.

— Мы поможем, — предложила я ему.

Он повернул ко мне голову и обжег взглядом.

— Детка, иди и займи нам места, — приказал он.

Я сглотнула, обнаружив, что мне трудно игнорировать трепетание матки от того, что он во второй раз назвал меня «детка».

Я ткнула большим пальцем за спину.

— Пойду занимать места. — Я схватил билеты и руку Лекси. — Пошли, Лекси.

Пока я тащила Лекси прочь, мы обе оглянулись и увидели, что Зейн ведет очень напряженный разговор с продавцом, который усердно кивал и выглядел так, будто сейчас обмочиться в штаны.

— Как думаешь, о чем он говорит? — с любопытством спросила Лекси.

Я слегка улыбнулась и в тот момент была счастлива, что Лекси еще не утратила полностью свою наивность.

— Наверное, отчитывает за то, что парень не добавил масла в попкорн, — солгала я.

Внутри меня поселилось теплое свечение. Я точно знала, что делал Зейн. Защищал честь моей девочки.

Я не знала, как Зейн найдет нас в полумраке кинозала и принесет столько еды, которой можно накормить целую баскетбольную команду, но мне не о чем было беспокоиться. Судя по всему, плохие байкеры могли игнорировать законы переноса закусок и видели в темноте. Зейн без всяких проблем подошел к проходу, в котором мы устроились. После серьезного спора с моим прекрасным отпрыском Лекси победила в решении, что Зейн будет сидеть между нами, потому что все закуски были у него, и «это имело смысл». Казалось, она не понимала, почему я придаю этому такое большое значение. Я не могла толком объяснить ей, что большой грубый байкер по какой-то неизвестной причине ненавидел меня и в то же время невероятно заводил. Так что спор я проиграла.

— Мы решили, что вы сядете между нами, так как у вас все закуски, и так логистически целесообразно, — сообщила она Зейну по его прибытии и встала.

Зейн не проронил ни слова, а из-за полумрака я не могла четко разглядеть его лицо. Однако чувствовала жар его взгляда.

Сев на свое место, он передал мне мой напиток. Я сдержала вздох, когда наши пальцы соприкоснулись, и ощутила толчок. Казалось, легкий электрический разряд пронесся прямо по моему «нижнему этажу». Я даже не знала, что такое бывает в реальной жизни. При контакте все тело Зейна напряглось, так что, возможно, он тоже это почувствовал. Или, возможно, его просто передернуло от моего прикосновения. Учитывая, как сильно он показывал мне свое презрение, такое было вполне реально.

— Зейн, поскольку газировку вы не пьете, я должна настоять на том, чтобы вы ни в чем себе не отказывали в плане закусок, — потребовала Лекси, открывая пакетики со сладостями. — Итак, путем множества проб и ошибок, мы с мамой придумали идеальное соотношение шоколада и попкорна, — объяснила она, умело насыпая конфеты в попкорн. — Сочетание сладости шоколада с различными наполнителями и солености попкорна… истинное совершенство.

Я представила, как она целует кончики пальцев, как это делает итальянец после хорошей трапезы, поскольку раздался соответствующий звук. Я не стала возражать; наши кинозакуски были очуменными.

К счастью, потухший свет и мерцание экрана пресекли любой дальнейший разговор. Я ожидала, что, наконец, расслаблюсь. Темнота кинозала маскировала любые испепеляющие взгляды, направленные в мою сторону, а потребность в тишине мешала мне ляпнуть какую-нибудь глупость. Но как только потух этот дурацкий свет, что-то произошло. Воздух оказался заряжен таким сексуальным напряжением, что его можно было резать бензопилой. Я так крепко сжала стакан, что на секунду испугалась, что он лопнет. Поерзав на своем месте в попытке устроиться, я лишь больше осознала присутствие Зейна рядом. Я даже чувствовала запах табака и мужской мускусный аромат, присущий Зейну. Я попыталась задержать дыхание. Не потому, что от Зейна плохо пахло, а потому, что от него пахло очень вкусно. Затем я поняла, что не смогу не дышать целых два часа, поэтому шумно выдохнула.

Впервые в жизни я желала, чтобы Торетто и его команда в один миг завершили свою миссию и умчались в клубах пыли.

Булл

У него был плохой день. Не то чтобы хоть один из его дней за последние четыре года можно было назвать хорошим. На самом деле, большинство из них можно охарактеризовать как чертовски ужасные. Настолько ужасные, что он планировал умереть. В эти дни он пытался заставить себя набраться смелости, чтобы съесть пулю. Затем его лучший друг поставил перед собой задачу убедиться, что он никогда не съест именно это блюдо. Так что сегодняшний день нельзя было назвать худшим, но он был чертовски плохим. Все из-за белокурой сучки, живущей через дорогу от него. Которая преследовала его в гребаных снах. Которая заставляла его ходить с полустояком лишь от одной мысли о ней. Слушая ее болтовню с дочерью о всякой ерунде, пока он менял ей шину, его охватил покой. Заставил голос разума умолкнуть. А его гребаный разум никогда не замолкал. Но, слушая их спор о каком-то чертовом актере и гребаных дурацких фильмах, они как будто ушли. Его демоны. Вот только никуда они на самом деле не пропали. И это было опасно. Светлые волосы, охеренно потрясные сиськи, красивые гребаные глаза. Она заставляла забыться. И он хотел ее. Но она была хорошей. Невинной. У нее была дочь. Чертовски милая малышка. Тем более, невинная. Добрая. Даже не боялась его. Дружелюбная, вела себя так, будто думала, что с ним стоит говорить. Он даже не знал, зачем это сделал. Сказал им свое настоящее имя. Имя, которое знала лишь горстка людей. Имя, которым его назвал только один человек. Человек, который был светом его жизни, пока его насильно не погасили. Булл не нес добра хорошим людям. Милым людям. Невинным. Вот почему не разговаривал с ними. Вообще-то, он ни с кем не разговаривал. Но в тот день и в каждый последующий он думал только о ней. О Мии. Что отвлекало. Мысли о ней. О ее сиськах. Упругой аккуратной попке. О губах, как бутон розы, которые она кусала, когда нервничала. Так она делала в его присутствии. Он это знал. Но она была забавной. Все равно разговаривала с ним, смотрела на него своими голубыми, как океан, глазами, которые он не мог выбросить из своей гребаной головы. Следовательно, его голова была полна дерьма, в котором он не нуждался.

Итак, у него был охеренно плохой день. Вот почему он сидел в баре клуба, наливая себе первую порцию виски, хотя часы едва показывали полдень. Так продолжалось всю последнюю неделю.

— Иисусе гребаный Христос, вы только посмотрите на это, — присвистнул Гейдж, один из его братьев. Он почти выдавливал лицом окно, выходившее на передний двор. — Только что появился такой лакомый кусочек, — он сделал паузу. — Бл*ть, Лаки уже на нее набросился, гадкий ублюдок.

Гейдж звучал искренне печально.

Булл покачал про себя головой. Гейдж был безбашенным. В одни дни, например, как сегодня, он был легкомысленным, похотливым шутником. Но в другие дни, когда того требовал случай, ублюдка как будто подменяли. Чему вы не хотели бы быть свидетелем. Его взгляд становился пустым, а сам он — холодным и безжалостным. Шутник исчезал. Появлялся убийца. У него были серьезные гребаные проблемы. Проблемы, которые, по мнению Булла, возникли из-за уродливых шрамов, скрывавшихся под татуировками на его руках.

Кейд и Брок развалились на диване без своих женщин, что было для них нехарактерно. Все потому, что сегодня утром у них состоялось собрание в «церкви». Опять же, что нехарактерно. Но дела шли хреново.

— Господи, — пробормотал Брок с ухмылкой. — Последнее, что нам надо, чтобы ублюдок пополнил свою коллекцию еще одной сучкой. Их у него и так слишком много. Если он не будет осторожен, однажды какая-нибудь из них узнает об этом и слетит с катушек, пристрелив засранца.

Гейдж продолжал смотреть в окно.

— Не похоже, что она здесь из-за него. Судя по всему, у нее проблемы с машиной. — Он покачал головой. — Чертовски горячая штучка, а водит нелепый девчачий «Жук».

Он произнес это так, будто женщина совершила преступление перед человечеством.

Булл вскинул голову. Он знал только одну горячую штучку, водившую «Жук». Ни за что на свете он не хотел, чтобы Лаки заигрывал с ней. В мгновение ока Булл залпом выпил виски и направился к стоянке. Он даже не осознавал, что Брок и Кейд следуют за ним, пока не добрался до машины, под капотом которой возился Лаки. Он хмуро зыркнул на братьев, но промолчал.

При виде нее, все повторилось. Чертовы демоны замолчали. И Булл сразу же возненавидел ее за это. За то, что она вызвала в нем дерьмовые чувства, которые он, ни хрена, не понимал. За то, что заставила его желать поколотить своего брата разводным ключом за то, что тот ей улыбался и называл «дорогуша». И за то, что заставила его каким-то образом согласиться пойти в кино с ней и своим гребаным ребенком, чтобы Лаки не приблизился к ней даже на фут.

Это была пытка. А Булл не раз испытывал пытки. Как физические, так и душевные. Из него выбивали все дерьмо, заставляли истекать кровью. Он чуть ли не смеялся в лицо тем слабакам, которые это делали. А чего стоило его е*анутое сознание. Те ежедневные пытки, которым оно его подвергало. Образы, которые преследовали его во сне и наяву. Потребовались годы постоянных страданий, чтобы контролировать это. А она забрала этот контроль. Сидя рядом с Мией, ощущая аромат ее волос, чувствуя, как она, мать ее, ерзает на своем месте, он почти потерял контроль. Ему хотелось наброситься на нее, попробовать ее рот, ее киску. Каждый ее дюйм. Вашу мать, рядом сидела ее дочь. И это единственное, что его останавливало.

Малышка каким-то образом прорывалась сквозь каждую воздвигнутую им стену, чтобы он мог оставаться в здравом уме. Отгородиться от внешнего мира. Держать демонов запертыми. Ее легкая улыбка, болтовня обо всем на свете. То, как она смотрела на него, будто он был кем-то. Он чувствовал желание защитить ее. Бл*ть, ему чертовски нравилась эта девчонка. Поэтому, когда он увидел, как прыщавый засранец глазеет на нее, то едва удержался от того, чтобы не схватить его за воротник и не запихнуть головой в автомат для попкорна. Он этого не сделал. Просто предложил, чтобы в следующий раз, когда он будет обслуживать Лекси, он смотрел на свои гребаные закуски и больше ни на что, иначе Булл навестит его дома и отрубит ему член. Слишком? Возможно. Но, как он упоминал… его контролю пришел пи*дец.

Вот почему он должен держаться от них подальше. Это чертовски ясно. Только поглядите, в каком он состоянии. Ему нужно убедиться, что он больше не встретится ни с одной из этих сучек. Что трудно сделать, живя с ними через гребаную улицу. Но он бы это сделал. Ради сохранения здравости рассудка. Ради их безопасности. Он не мог ни с кем снова сблизиться. Ему не нужно больше невинной крови на своих руках.

Когда он остановился у клуба после двухчасовой пытки, то решил, что видит их в последний раз.

— Увидимся, Зейн, — прощебетала Лекси с яркой улыбкой. — Я могу сказать, что вам очень понравилось. Вы придете в следующий раз?

По какой-то причине он не хотел разочаровывать ребенка.

— Посмотрим, Лекс, — солгал он.

Она засияла еще ярче, если это было возможно.

— Клааасс, тогда, до встречи, — воскликнула она, выпрыгивая из внедорожника.

— Пока, малышка, — пробормотал Булл.

Он изо всех сил пытался не смотреть на выражение неуверенности на красивом лице Мии, которая наполовину выбралась из внедорожника.

Бл*ть. Она была так охрененно красива, что он едва мог ясно мыслить. Мало того, она была забавной. У них с дочерью были легкие отношения, полные счастья. Она была хорошей мамой.

— Серьезно, спасибо, — поблагодарила она тихо. — За то, что заплатил и пошел с нами. Лекси очень разборчива в том, кого брать с нами в кино, так что ты должен быть счастлив, что получил повторное приглашение. Они также престижны, как и приглашения на королевские свадьбы, — пошутила она.

Буллу хотелось улыбнуться, засмеяться. Но он сосредоточился на том, чтобы сдержаться. Был обязан. Он не мог ослабить бдительность рядом с ней. Ни на секунду. Вот почему промолчал.

Улыбка Мии дрогнула.

— В любом случае, — продолжила она, бегая глазами по салону, глядя куда угодно, только не на него. — Увидимся, — быстро закончила она и мельком взглянула на него, прежде чем уйти.

Булл вздохнул с облегчением, когда перестал ощущать ее присутствие. Ему нужно разобраться с этим дерьмом. Он не мог допустить, чтобы ему трахала мозги женщина. Не снова. Он знал, чем заканчивается такое дерьмо. Он также не мог думать о ней. Не без того, чтобы полностью не перейти на темную сторону. Поэтому он должен убедиться, что Мия и Лекси Спенсер никогда больше не войдут в его жизнь. Как, черт возьми, он собирался это сделать, когда жил напротив них, он понятия не имел.