Возвращение блудного Брехта

Событие двадцать пятое

Иван Яковлевич криком гвардейца не удовлетворился. Не то мероприятие, чтобы даже малостью пренебрегать. Вообще, сто метров — это целое футбольное поле, туда идти и идти. Не поленился Брехт. Сходил, хоть и слышал в спину гундёж гвардейцев. Не терпелось им. Оказалось, что сходил не зря. Он в своей целкости был уверен. А пуля от центра чёрного квадрата Малевича отклонилась прилично. Сантиметров десять вниз и столько же вправо. Как только Анхен в ворону попадает? Посмотрел и на дырку, оставшуюся после выстрела Государыни. Пуля гораздо большего калибра оторвала приличную щепку от сухого дерева. И она попала сантиметров на десять выше центра мишени. Часов на одиннадцать.

По дороге назад Иван Яковлевич решил ничего Анхен не говорить пока, чёрт их знает этих интуитивных стрелков, можно ли их стрельбу корректировать, а для себя решил стрелять чуть левее и выше центра мишени.

Брехт ещё за линию стрелков зайти не успел, а они уже начали стрелять. Теперь палили по трём мишеням сразу. В первой тройке одни генералы были. Салтыков стоял на месте, откуда только что Бирон стрелял, рядом во вторую мишень палил Ушаков и неожиданно нарисовался и полковник семёновцевгенерал-фельдмаршал князь Голицын Михаил Михайлович. Бирон об этом товарище почти ничего не знал, а Брехт помнил из книги какой-то, что ещё при Полтаве товарищ отличился, а потом и в северной войне. И везде он командовал успешно. Должно быть — хороший полководец. А ещё запомнилась кончина этого товарища в той книге описанная. Совершенно необычная и непонятная. С точки зрения нормального человека — вообще хрень. Сказка.

Ехала из Измайлова Анна Иоанновна зимой этого года, а с нею и князь Голицын. Он ехал в карете впереди кортежа. И вдруг его карета стала проваливать в образовавшуюся на дороге яму. Михаил Михайлович попытался вырваться из проваливающейся кареты, но только навредил себе, свалился в яму и был завален брёвнами и каменьями. Императрица попыталась броситься ему на помощь, но на ней повисли карлики и шуты, находившиеся в карете, и удержать смогли. Потом князя достали, но он был плох и вскоре скончался.

Пару вопросов у Брехта при чтении той книги возникло. Кто и зачем вырыл огромную яму на дороге. И представить себе яму, в которую карета с лошадьми провалится не просто. Так она ещё брёвнами какими-то и каменьями выложена. И как зимой эту яму замаскировать. Снег грязный будет, видно, что тут кто-то копался. И потом — если это и правда, как потом объявили, было покушение на императрицу, то чем следствие закончилось. Скрыть такие масштабные земляные работы на оживлённой дороге невозможно, а языки тогда умели развязывать. Странное происшествие, и удачливого и умелого фельдмаршала жалко. Не лишку их в России. Нужно будет ближе к декабрю проконтролировать эту дорогу. Да и сейчас отправить людей её внимательно проверить. Может эта западня давно вырыта и просто тогда не вовремя обвалилась. Бабочка товарища Брэдбери сейчас раздавлена и рухнуть эта волчья ловушка может в любое время.

Бабах. Недружный залп генералов оторвал Ивана Яковлевича от мыслей спасательных.

Писец! Двое не попали в мишени. Солдатик, у мишеней дежуривший, от страха опрудился там, должно быть, он долго ковырял пальцем мишени, выискивая несуществующие пули. Потом всё же проорал, поочерёдно указывая на мишени.

— Промах. Промах. Цель поражена. — Получалось, что попал только Салтыков.

Народ безмолвствовал. Крикнуть фельдмаршалам всяким и царским любимцам, освободите, мол, место, товарищи, никто не решался. Все горлопаны языки в одно место засунули. Пришлось Брехту вмешиваться.

— Господа, давайте дадим героям отечества нашего ещё раз пальнуть, наверное, пороха мало положили, вот пуля и не долетела.

— Да, да, — обрадовались все. Ушакову и Голицыну сунули новые мушкеты.

Генералы долго целились и потом, словно по команде, в один миг выстрелили вместе, окутываясь облаками серого, пахнущего преисподней, дыма.

— Цели поражены! — под облегчённый вздох присутствующих долетел голос преображенца от мишеней.

Дальше всё прошло быстро. Трое преображенцев и двое семёновцев отсеялись. Понятно они пытались про сырой порох бухтеть. Но где порох у фельдмаршала, и где у поручика. Цыкнули на них. Когда фамилии объявляли, Брехт хмыкнул, правда про себя. Эти идиоты выбрали в стрелки не лучших, а наизнатнейших, одни князья и графья. Умением фехтовать пришли померяться на самом деле лучшие, а тут просто хотелось обладателям голубых кровей засветиться перед новой Государыней. Ну, засветились, опозорились и чего?

Пока с князьями переругивались вполголоса, мишени подбежавшие к ним преображенцы отнесли ещё на пятьдесят шагов.

На этот раз великанам шагать не доверили, обычные солдатики шаги отсчитали.

Ага! Обычные. Это же гвардия. Тут ни одного ниже метра восьмидесяти нет. Потому на все пятьдесят метров мишени опять откочевали. Сто пятьдесят метров, это прилично. Квадрат чёрный примерно в метр по сторонам, скорее всего — три фута, казался уже не больше десятисантиметрового. Уже и попасть будет не просто. Слишком резво начали гвардейцы.

Первой стреляла Анна Иоанновна.

Бабах. И ведь опять почти навскидку. Фрейлины снова подлетели и кафтаном укрыли. Интересно, почему она в нём на улицу ходит, что нет женской подходящей одежды? Салопа какого? Узнать надо будет потом, решил Иван Яковлевич.

— Цель поражена.

Брехт нацелился в центр небольшого квадратика и плавно выбрал свободный ход крючка, потом сместил совсем чуть выше и левее. Бабах.

— Цель поражена.

Нет не удовлетворился этим Иван Яковлевич и в этот раз, трусцой до мишени дотрусил. Нормально, опять чуть ниже и правей. Хороший карамультук, нужно только чуть мушку поправить с прицелом.

Событие двадцать шестое

«Einfalt vom Lande» (деревенская простота). Это Бирон услышал, возвращаясь. Ну, хоть не конюх. Их дело. Уважение нужно заработать, и страх тоже. Подождём.

Бабабах. Бабах. Бабах. Это опять генералы пальнули. Да! Надо заменить солдатика у мишеней. Трусоват. Он опять несколько минут искал дырки. А их нет. Преображенец перебегал от щита к щиту несколько раз, а потом развёл руками и крикнул, даже за сто пятьдесят метров долетело — жалобным голосом:

— Промах. Все — промах. — И руками над головой замахал.

— Господа, будете повторять попытку? — стараясь говорить это полностью нейтральным голосом, подошёл к ним Бирон, так как все на него окружающие смотрели, в том числе и сами генералы с фельдмаршалом.

— Да чего уж, потешились и будет. Пусть молодёжь в испытаниях участвует. — А молодец Ушаков. Вывернулся.

— Хорошо. Иван, командуй, — повернулся Иван Яковлевич к младшему Салтыкову и оборотился назад к генералам. — Господа, по чарочке клюквенной настоечки, за удачу ваших подшефных. — Заранее приказал принести несколько графинов настойки. Обмыть победу и скрасить поражение, но раньше понадобилось. Брехт махнул рукой и слуги подали им четыре чаши серебряные с красным и щекочущим ноздри напитком.

Брехт чуть пригубил. За спиной бахали выстрелы. Еле долетал голос солдата. Успел Иван Яковлевич даже договориться вечером встретиться с Ушаковым. Нужно было обсудить воссоздание Тайной канцелярии. Анхен ещё не приняла решение, но Брехт решил её подтолкнуть и прийти уже с готовым решением.

— Ваше Высокопревосходительство, только семь человек осталось. Промах у остальных. — Влез на самом интересном месте Иван Салтыков. Как раз дошли с Андреем Иванович до предложения Брехта возродить род Ромадановских.

— Двигайте. Ну, теперь болей… переживайте за своих, господа, — Брехт вернулся к месту стрельб.

Солдатики отодвинули как раз мишени. Далеко. Двести шагов нормальных — это сто пятьдесят метров где-то. Примерно на такое расстояние сейчас летит двадцатимиллиметровая пуля круглая из гладкоствольного мушкета. В России первый штуцер был принят на вооружение в 1721 Петром. Калибр имел в 15,24 миллиметров. Общая длина была — 1140 миллиметров, при массе 4,5 килограмм. Дальность стрельбы до 280 метров. И скорострельность 1 выстрел в 2 минуты. Пока там пулю с коженкой забьёшь в ствол деревянным молоточком. Именно эти штуцера сейчас и были у трёх семеновцев и четверых преображенцев, что отдельно от всё увеличивающейся толпы зевак стояли. (stutzen — «обрезать коротко, укоротить»). Насколько Брехт знал, никаких егерей ещё нет и штуцера положены барабанщикам и гобоистом, сиречь музыкантом, но вот продвинутые офицеры нашлись.

Рядом и вороного Сокола под уздцы двое конюхов в красных кафтанах держали. Толпы людей «приз» волновали, и к тому же конь явно не военный был. Грохот выстрелов и кислый дым его тревожили, он всхрапывал, вставал на дыбы и жалобно ржал.

Анна Иоанновна что-то выговаривавшая фрейлинам на немецком языке при появлении Брехта бросила распекать бледных тёток и милостиво улыбнулась ему.

— Боишься, радость моя?

— Ни грамму, ты меня хорошо обучила стрелять, да и винтовка у меня хороша, чуть не пристреляна, но это не беда. Расстояние небольшое.

— И правильно, Эр… Ваня. Покажем лейб-гвардейцам, что их полковник лучший.

— Конечно. Может и мне гвардейский полк солдат заиметь. Пётр свой Преображенский по сельцу назвал. И тебе, душа моя так надо поступить. Создай лейб-гвардейский Измайловский полк. Ты же всё детство в Измайлово провела. И в полк этот принимать только курляндцев, преданных тебе, офицерами, а солдат брать из Новороссии и Прибалтики. Горазды нонешние гвардейцы глотки драть. Хорошо сейчас это тебе Анхен на пользу пошло, а в следующий раз…

— Измайловский? А подполковником кто будет?

— Да хоть брат мой Гюстав Бирон. Он сейчас у польского короля в войске, как и старший мой братец. Карл тоже у ляхов в армии подполковник. Нужно их вызывать.

— Вызывай, завтра же указ издам о создании нового гвардейского полка. Название мне нравится. А сейчас пойдём, душа моя, покажем лейб-гвардейцам, как стрелять нужно.

Анна попала или нет, один бог знает. Скорее всего, всё же попала, опыт не пропьёшь. Однако Брехт бы на месте преображенца, даже если бы пуля, пущенная императрицей, мимо пролетела, всё одно бы закричал, что «цель поражена». А вот он точно попал. Сам сходил проверил. После каждого попадания солдатик специально разведённым гуталином с молотым древесным углём смешанным, дырки на щитах, замазывал. И новую дырку часто с отщеплённым куском древесины видно отлично. Пусть в самый низ мишени, всего в паре сантиметров от края чёрного квадрата, но новая дыра присутствовала. И была она почти по центру. Выходит, он правильно скомпенсировал влево, но не учёл притяжение пули к сырой земле. В следующий раз, если он будет, нужно стрелять левее и гораздо выше мишени. И это будет всё равно выстрел на пределе полёта пули. Двести пятьдесят метров при стрельбе стоя — это не хухры-мухры.

Семеро офицеров отстрелялись быстро. Всё же будет как минимум ещё один этап в их соревновании. Попали три человека по квадрату Малевича. Брехт фамилии офицеров спросил. Вот готовые преподаватели в стрелковую школу в войсках специального назначения.

Преображенцы опять отнесли щиты. И упёрлись в стену одной из башен в Кремле. Брехт несколько раз в Реале был на экскурсии в Кремле. Это, наверное, одна из Безымянных башен. Нет, у башен есть имя, но именно так оно и звучит: Первая Безымянная башня и Вторая Безымянная башня.

Выходит, последний рубеж. Можно, конечно, развернуться и стрелять вдоль стены южной, но там канавы какие-то дальше и кусты. Нет. Всё — последний рубеж. И двести пятьдесят великанских шагов — это как бы уже не все двести восемьдесят метров. У гвардейцев, возможно, и пули туда не долетят.

Бабах. Анна опять стреляла почти не целясь.

— Поражена цель. — Нет, голосом уже на такое расстояние не крикнешь. Брехт сказал солдатику, если есть попадание треуголкой махать. Сейчас это народу и сказал. Минут пять все присутствующие «Виват» кричали. Хорошо хоть подбрасывать в воздух Государыню не стали. Вот видок бы был.

Иван Яковлевич подумал и прилично взял выше квадрата. Можно было бы чуть увеличить навеску пороха, но к карамультуку полагались уже готовые бумажные патроны с порохом и пулями, и на испытаниях Брехт экспериментировать не стал. Ещё разорвёт ствол и кердык красавчику, уродцем станет, если выживет.

Бабах. Не побежал проверять. Какая теперь разница, куда попадёт.

И ведь попал. Солдатик треуголкой кожаной замахал.

— Давайте, господа. Вон какой красавчик вас дожидается, — кивнул Бирон на коня.

Дудки. Все промахнулись, и Брехт понял почему. При таком расстоянии, а это почти предельная дальность для обычного короткоствольного штуцера нужно сильно выше брать. И это знание нарабатывается тренировками. Сотнями тренировок. А их не было у двоих преображенцев и одного семёновца.

— Твой тогда конь Эрн… Иван Яковлевич, довольная подошла к нему Анна Иоанновна.

— Давай, Анхен, разыграем его среди этих троих. Я себе другого в конюшне потом выберу, если надо будет.

— Делай как знаешь, сердце моё.

Брехт подошёл к генералам и рассказал о переговорах с Государыней.

— Как же будем жребий этот делать? — возбудился Салтыков.

— Да просто. Я сейчас вон от того куста три одинаковых веточки отломлю и одну короткую сделаю, а господа лейб-гвардейцы тянуть будут.

Так и сделали. Сокол достался преображенцу Воронцову. Вот этого уже в воздух покидали. И разорили должно быть, так как придётся ему по уговору поить сегодня всех офицеров Преображенского и Семёновского полка.

— Какие же выводы вы сделали по результатам испытания, Андрей Иванович? — подошел Брехт к Ушакову.

— Как ты говоришь, Иван Яковлевич — хреновые. Хреновые мы стрелки, если управляющий имением и женщина нас перестреляли. Хреновые.

— Нужно тренироваться. Порох дорогой и пули. Может, бал устроить благотворительный с собиранием пожертвования на порох и пули для вашего полка?

— Отличная идея.

Событие двадцать седьмое

Вечером Иван Яковлевич засел за письма. Нужно было братиков Бироновских вызывать из Польши. Оба огромную пользу принесли России в Реальной истории, а здесь, при правильном применении и подавно развернутся. Нужно же Миниха менять. Так старший Бирон — Карл для этого вполне годится.

Сел, окунул гусиное перо в чернильницу, поставил кляксу и стал репу чесать Иван Яковлевич. В прошлый раз так руки и не дошли до чернил. Всё теми же чёрными общедоступными и писал. А сейчас интересную вещь вспомнил. Узнал её от учителя истории в той школе, где работал преподавателем физики. Оказывается, фиолетовые чернила придумал и ввёл в советские школы ни кто иной, как товарищ Сталин. И ещё долго никто в мире фиолетовыми чернилами не пользовался. И Сталин их не просто так ввёл. Известная же вещь, что различные цвета по-разному на мозг влияют. Например, оранжевый, как доказали американцы, увеличивает производительность труда и у них многие цеха выкрашены в оранжевый цвет.

Ещё Брехт читал, что немецкие ученые, проведя всякие разные исследования пришли к выводу, что цвет формы спортсменов влияет на решения судей. Если команда одета в красную форму, то она имеет больше шансов на победу при игре на своём поле. Судьи будут на их стороне сами того не желая.

Ещё вспомнил, что американцы, кажется, провели исследования с зелёными чернилами. И выяснили, что тексты, написанные этим цветом, утверждают начальники гораздо чаще, чем тексты, написанные другими чернилами. Но это ладно. А вот сталинские чернила фиолетового цвета, по мнению учёных, они подталкивают учеников к ученичеству что ли. Красивые чернила помогали ученикам лучше усваивать науки.

Почему бы не заняться цветными чернилами и вообще чернилами. Чтобы смачиваемость была больше, нужно добавлять в них спирт и щавелевую кислоту — это не дефицит. Синие чернила тоже красивые. Нужна краска индиго. И сейчас у России есть южное побережье Каспия с его субтропическим климатом, где растение, из которого добывают краситель индиго, вполне нормально будет расти. Называется это растение почти так же — индигоноска, (лютик южный, в общем), кажется. Приготавливают краситель из листьев этих лютиков. Почти как силос производят. Засыпают в ямы, сбраживают и отжимают сок, а потом просто выпаривают воду. Индиго хлопьями оседает на дне. Нужно отправить человека или даже экспедицию на Кавказ. Пусть поузнают у местных про это растение.

А вот из чего делают фиолетовые чернила? Чёрные, кстати, тоже можно чуть улучшить. Есть какое-то насекомое, которое откладывает яйца на листьях дубов. Они как-то там развиваются и получаются галловые орешки больше сантиметра в диаметре. И в эти орешки выделяются дубильные вещества. Если собрать эти шарики, размолоть их, отжать, отфильтровать и смешать примерно с равным по объёму концентрированным раствором железного купороса, то получатся замечательные чёрные чернила. В принципе, в России на юге и западе полно дубов, и можно обязать или заинтересовать крестьян собирать эти чернильные орешки. Можно даже экспорт таких чернил наладить.

И всё же что там с фиолетовым? Анилиновые красители — уголь? Это химики нужны. Остаётся всё та же Марена красильная, при протравливании окрашенной в обычном растворе Марены шерсти, в растворе пищевой соды, получали в Дербенте, пусть не фиолетовый, но сиреневый оттенок у пряжи. Может, если концентрацию чуть побольше сделать и зелёного какого красителя добавить фиолетовый и получится. Значит, никуда не деться нужно снова заниматься разведением Марены на Кавказе. А если получить чистый красный из Марены и добавить синий, из индиго полученный, то тоже, вроде, должен фиолетовый получиться?

Тьфу. Столько прожектов. Нужно письма написать братьям.