Возвращение блудного Брехта

Событие семьдесят первое

— Ну как, держиморда кровавая, есть результаты по генералу Бутурлину. Не запытали его ещё до смерти. И сколько соратников его похватали? — Брехт специально в Москву в Кремль скатался и в Тайницкую башню прошествовал, чтобы эти вопросы задать.

Задал другой.

— Добрый день, Андрей Иванович. Как здоровье? Как жара вам московская? — Нашёлся Ушаков на красивой скамеечке рядом со входом в Тайницкую башню появившейся. Не было никогда там её… Да, и вот опять. Начальник Тайной Канцелярии свою трубку носогрейку коротенькую курил. Дым над головой в безветренную совершенно погоду клубился, словно не один человек курит, а из пушки саданули по ворогу.

— И вам доброго здоровья, господин Бирон. Какая нелёгкая вас принесла. Али ходом расследования поинтересоваться? Так я завтра результаты хотел Государыне доложить. — Генерал сделал большущую затяжку напоследок и стал трубку о торец доски — седалища скамейки выбивать. Надёжная вещь. Дуб должно быть. Вон, в штришках мелких древесина. Точно дуб. И резьба знатная на спинке. Цветочки всякие и листика, да в несколько слоёв. Не перевелись ещё мастера на Руси.

— Расскажите, против не буду. Просто совет приехал дать один, но давать или не давать от расследования зависит. — Брехт разогнал руками дым и плюхнулся на скамью. Нет. Перевелись. Могли бы доске эргономическую форму седалища придать и чуть больший уклон спинки сделать. Не дошла ещё мысль умельцев до вогнутых сидушек. Не знают, что от площади соприкосновения зависит давление на… На пятую точку.

— Бутурлин признался во всём и девять заговорщиков из Семёновского и Преображенского полков назвал. В Преображенском двое, остальные семёновцы. Все девять схвачены. Двое на дыбе побывали уже и во всём признались. Главным тут в Москве у них капитан Юрий Долгоруков.

— Смешно.

— Не понял…

— Да, не дёргайтесь, Андрей Иванович. Мыслям своим смеюсь. Ехал сюда, смотрел, как Иван Великий вырастает из-за домов и думал, что Юрий Долгорукий в хорошем месте Москву основал. Красиво. Ещё бы не болота вокруг и совсем лепота.

— И правда смешно. Там Юрий Долгорукий, а тат Юрий Долгоруков. Далёкий, далёкий потомок. Наш в двадцать шестом колене от Рюрика.

— Считают?

— А как же. Человек есть специальный…

— Ладно бог с ними со счетоводами. Как здоровье Бутурлина?

— Интересуетесь, дотянет ли до казни, не сильно ли мы его изувечили? Так, нет. Ну повисел на дыбе немного, руки вывернуты, на спине следы от ожогов. И руки чуть покалечены. Гвозди под ногти забивали. Дойдёт до лобного места.

— Плохо. Совет знаете я какой хотел вам дать Андрей Иванович…

Как бы начать-то. Нужно чтобы понял, а не тупо исполнил.

— Как думаете, Андрей Иванович, что будут говорить про Анну Иоанновну, когда она одного на кол посадит, потом ещё кого колесует. Да, все заслужили. Но что шляхта и простой чёрный люд будет по углам шептать. Не, даже не думайте, что будут говорить, что правильно казнила бунтовщиков и воров. Будут поминать жестокость сотни лет. И триста лет на Руси пройдёт и будут нас с вами и Анну Иоанновну называть кровавыми палачами и убийцами, а нас с Анхен ещё и немцами специально лучших русских людей изводящими. — Брехт на Ушакова не смотрел, наблюдал, как трясогузка скачет смешно по натоптанной в траве тропинке.

— Так что же и этих в Тару? Да они стреляли в Государыню. В вас стреляли.

— Нет. Этого не в Тару. Этот должен умереть. Андрей Иванович, вы же знаете, что Пётр не казнил сына Алексея, хоть и собирался. И хорошо, что раньше Алексей помер, не получит Великий наш государь приставку сыноубийца. Намёк понятен.

— Кхм. А Анна Иоанновна?

— А пусть Бутурлин повесится. Дайте ему верёвку. И скажите, что не повесится, запытаете до смерти.

— Может и не повеситься. Самоубийцы в ад попадают.

— Да неужто он на Рай надеется?! Нет. Я его там не видел. Шутка. Он в Государыню стрелял, которой присягу приносил. Клятвопреступники тоже в рай не попадают. Ну, в крайнем случае, если упрямиться будет, то помогите немного повеситься. А Её Императорское Величество должно узнать, что повесился супостат. И теперь не надо на кол его сажать. Не надо народ будоражить. Собаке — собачья смерть. И закопать за оградой кладбища без креста.

— Хм.

— Подумайте хорошенько. Я сюда и по другому делу приехал. Собираются ведь царь-колокол здесь вот лить. На двенадцать с половиной тысяч пудов Государыня размахнулась. Небывалое событие. Нашлись наши русские мастера, что взялись за такое небывалое дело. Вот я и приехал посмотреть, а где здесь можно отлить такого гиганта. Нужно же рядом с колокольней. Не просто будет его из земли достать.

— Пойду я Иван Яковлевич, не буду вам мешать. Заодно загляну в камеру к Бутурлину, а то ещё сотворит чего над собой. Как потом Её Императорскому Величеству докладывать, что не уследил? Повесился главный супостат.

Событие семьдесят второе

По дороге назад в Измайлово Иван Яковлевич думал об лейб-гвардии Измайловском полке. Точнее, не о нём самом, а о том, как полк современный превратить в действительно серьёзную боевую силу. Создать что-то наподобие того войска с коим он под Аустерлицем перещёлкам по одному все корпуса Наполеона.

Что нужно? Не так. Что есть? Есть уже штуцера. Они короткоствольные, дорогие и их мало. Но сама идея уже есть и есть производство в Туле, которое по десятку, да даже по пять пусть, в месяц эти винтовки делает. Чтобы полк ими оснастить нужно десяток лет. Нда!

В Измайловском полку, как и в Преображенском, планировалось 4 батальонов. Сначала Иван Яковлевич решил ограничиться тремя, как в лейб-гвардии Семёновском, уж больно огромным выглядел Преображенский полк, в котором было четыре батальона и две отдельные роты: гренадерская и бомбардирская. А так как в каждом батальоне по четыре роты, то в полку целых 16 фузелёрных рот (Фузилёры (фузелёры, фузельеры) (фр. fusiliers — стрелок из ружья) — пехотные солдаты французской армии в XVII веке, вооружённые кремнёвыми ружьями (fusils), по-русски называемыми фузеями, в отличие от мушкетёров, вооружённых мушкетами). (Ах, да. Мушкет имеет больший калибр и длину ствола. Поэтому — тяжелее. Из мушкета стреляют с упора. Это показано в советском фильме про 3 мушкетёров).

Общая численность Преображенского полка сейчас составляет без полутора десятков три с половиной тысячи человек. Бригада целая, а не полк.

Вот! Именно об этом и думал всю обратную дорогу Брехт. Чтобы из огромного неповоротливого полка создать подвижную и очень кусачую боевую единицу, нужно не уменьшить количество рот и батальонов в полку, а увеличить полк до настоящей бригады. Плюсом нужно три батареи лёгких пушек и три батареи гаубиц с приличным калибром, чтобы стрелять по крепостям. А для скорости нужен полк кавалерийский. Нет. Нужно два небольших полка. Один тяжёлый. Нужны кирасиры. Их сейчас нет в русской армии вообще. В России нет лошадей способных выдержать такой вес. Именно Бирон в Реальной истории займётся выведением мощных лошадей. Где-то читал Брехт, что на Тайную канцелярию и на Московский, и на Санкт-Петербургские филиалы отпускалось из казны пять тысяч рублей в год, а на конюшни, коими Бирон заправлял, сто тысяч. И это ему в вину в учебниках истории записали. Дебилы. Если бы не Бирон, который вывел лошадей способных носить кирасиров, и самое главное, сумевший создать несколько конезаводов, которые их потом размножили, то у русской армии не было бы ни тяжёлой кавалерии, ни тяжёлой артиллерии. Сто тысяч — это не много, а очень мало. Нужно быть гением и подвижником, чтобы на эти гроши создать работающие конезаводы, способные не десяток лошадей выдавать на-гора, а обеспечить стотысячные русские армии. По идее, Бирону в каждом городе России должен стоять памятник.

Ладно. Кроме тяжёлой кавалерии в бригаде просто необходимо два лёгких кавалерийских полка. Нужны гусары или казаки, кто-то же должен преследовать убегающего врага и ходить в разведку. А ещё обязательно нужен полк башкир с луками и арканами.

— Ваше высокопревосходительство! — расталкивая сопровождающих Бирона преображенцев к нему пробился запылённый всадник в зелёном мундире, но не преображенец точно. — Ваше высокопревосходительство! Война!

Конец первой книги.

Екатеринбург 2023 г.