Возвращение клана

Глава 4

Здесь, собственно, как мне доложили, уже собрали всех взрослых чародеев Шнуровски да и наших людей понабилось прилично, но зал был таким огромным, что оставалась ещё ума свободного места. В центре, ранее, судя по всему, находился большой овальный стол, обломки которого, как и разбитые кресла сейчас валялись по всему полу. Ну и у дальней стены, возвышался настоящий золочёный трон, установленный на возвышении, перед которым в окружении двух неподвижных гвардейцев, удерживающих его под связанные за спиной руки насупившись стоял высокий долговязый мужчина с огненно-рыжими волосами. Практически клон Зиновия, если, конечно, последнему взять, да и накинуть десятка два лет.

— Герман Юрьевич Шнуровски, если я не ошибаюсь? — скорее из вежливости спросил я, медленно подойдя и останавливаясь прямо перед пленником.

По началу, он мне не ответил. Только буравил какое-то время злым, яростным взглядом тёмно-серых глаз, а затем, выдавил из себя, так словно бы выплюнул нечто мерзкое.

— Так ты, щенок и есть тот самый Мальчишка Бажов? — он вновь окинул меня океаном презрения, прыскавшимся в его взоре и скривившись выдал. — Надо было тебя крысёныша, ещё год назад валить без жалости, сразу же как только ты из той дыры вылез, в которой прятался с самого детства. Эх… жаль, пожалели тебя… Дураки!

— Да, говорите пожалели? — не поддаваясь на провокацию, я оставался предельно вежливым, как минимум в обращении, и на «ты», переходить с Главой побеждённого клана не собирался. — А может быть испугались того, что по вашу голову придут Ланские? Они, скорее всего небыли бы столь вежливыми как мы.

Я с лёгкой улыбкой медленно обвёл взглядом собранных в зале пленников. Они были растрёпаны, кое-кто выглядел помятым, но большинство из них, даже не стали связывать. Только разоружили, да нацепили подавители живицы. При чём, самые что ни на есть обычные, спортивные, которые можно было купить в любой мало-мальски крупной лавке с зачарованным инвентарём.

У нас в клане, такие использовались для тренировок младшей подростковой группы, тех у кого ядро только-только, окончательно проснулась и они ещё плохо чувствовали живицу и почти не могли её контролировать. Снять такие вот штуковины, не так уж и трудно самому, но вот сделать это быстро без определённой сноровки, не просто. Вот об этих сбруях и вспомнили, когда встал вопрос о том, как бы нам обезопасить основную небоевую массу Шнуровски, да и самих себя, от разнообразных глупостей. Всё равно, прежде чем кто либо сможет освободиться от этих пероклёпанных кожаных ремней с металлическими бляхами воздействующими на центр энергосистемы, бдительные гвардейцы успеют его остановить.

Куда как серьёзнее, спелёнутые настоящими подавляющими кандалами, выглядела лишь небольшая группа чародеев мужского пола. Судя по всему — те бойцы, которые оказали активное сопротивление и учувствовали в стычке, в которой погибла наша чаровницы. Все они были ранены, хоть первую помощь им и оказали наравне с нашими воинами, но тем не менее обошлись с ними именно что, как и положено с опасными противниками — держали на коленях, жёстко зафиксировав в неудобной позе с постоянным физическим контактом приставленного конвоира.

— С Ланскими, мы бы договорились, — жёстко ответил мне Шнуровски. — В отличии от вас, чужаков, они прекрасно понимают, какие силы за нами стоят!

— Да? — я с наигранным интересом, посмотрел на рыжего мужчину. — И как бы вы с ними, интересно, договаривались бы? Так же, как и нам, прислали бы одного из своих сыновей, с предложением ритуально распустить его на ремни, помучив с недельку и на том успокоиться, начав переговоры? Как вам вообще в голову пришла, идея, обратиться к подобным варварским «Старым способам».

— Герман! Нет, я не верю… — воскликнула какая-то красивая женщина и дёрнулась было в сторону Зиновия, но крепкая рука стоявшей рядом чародейки Бажовой, тут же ухватила её за плечо заставив остаться на месте, но она не успокоилась. — Герман, ты же не мог поступить так с Зиночкой!

— Марья, я был против, но Совет Мастеров принял это решение и у меня просто не было выбора, — поморщившись попытался оправдаться лидер Шнуровски. — В конце концов, это не большая цена за то, чтобы договориться с опасными дикарями и спасти таким образом всех остальных. И если для этого нужно опустить их уровня…

— Опуститься, вы — точно опустились, — перебил я его. — Практически ниже плинтуса! Мне вот только интересно, вы… нет! Всё, таки теперь уже — ты. Ты, мужик — Глава чародейского клана или просто «Говорящая голова» посаженная вот на ту золочёную мерзость? Может быть, ты когда-нибудь слышал о том, с глупыми идеями советников — не обязательно соглашаться?

— Да что бы ты понимал, мальчишка! — прокаркал высокий старик до сих пор плотного телосложения с белой козлиной бородкой, затесавшийся во вторые ряды пленников.

— О-о-о… — я демонстративно развёл рукам в стороны. — Я многого не понимаю — это точно! Например, мне совершенно не дано понять, кто из вас такой умный и смелый, что взял, да и записал нас Бажовых в какие-то там дикари? Не понятно мне и с чего вы решили, что мы живём именно по старым «московским» традициям…

— Это всё не важно, — яростно вклинилась в мою речь какая-то старуха Шнуровски. — Своими сегодняшними действиями, вы в любом случае подписали себе смертный приговор! Вы действительно — дикари, потому как даже не представляете с кем связались!!

— Да? И с кем мы связались? — насмешливо переспросил я. — С кучкой кудесников торгашей, возомнивших себя чародейским кланом, покорить которых получилось всего за каких-то сорок минут? Или вы говорите о своём так называемом «Альянсе» малых кланов — так он не военный, а политический. А значит сегодня он вашим «друзьям» выгоден, а завтра уже — нет. Или вы, словно с писанной торбой носитесь с «гарантиями» выданными вам прошлым Князем Московским? Так у нас — есть такие же. Причём от нового Правителя. Так кто в вашем уютном маленьком мирке придёт за вас мстить?

— Князь не допустит вашего своеволия! — брыжжа слюной прокричал мне тот прошлый старик.

— Князь — обломится. Максимум, вежливо поинтересуется у меня что, собственно, произошло! — повысив голос заткнул его я. — Вы все просто в силу происхождения, просто не понимаете, или не хотите понять, как работают взаимоотношение между кланами. Так вот, объясню простым языком, чтобы было понятно всем присутствующим. Есть вы — потомки воров, тридцать лет, назад незаконно присвоивших себе этот небоскрёб и клановую собственность Бажовых на территории Московского Полиса…

Естественно, что сказанное, тут же вызвало бурную реакцию у Шнуровски. И насколько я мог слышать среди возмущённых криков и недоверчивых возгласов, верхушка клана рыжеволосых, вовсе не стремилась раскрывать реальное положение дел перед своим рядовым составом.

— Всё именно так, как я и сказал! — громко и внятно произнёс я перебивая шум толпы, благо акустика в центе зала Совета Мастеров была замечательная. — Три десятка лет назад, ваши деды и отцы, просто присвоили себе то, что им не принадлежало. Более того, когда недавно стало известно о том, что вернулся истинный хозяин украденного, ваши лидеры не то, что не пожелали вернуть наворованное, но даже не посчитали нужным встретиться со мною и честно объяснить свою позицию. Наоборот — как вы недавно слышали, они во всю обсуждали возможность устранить меня. «Крысёноша, посмевшего вылезти из своей норы!» А сейчас, когда мой клан окончательно вернулся в Полис — испугались!!

Повернувшись к Демьяну, я протянул руку и он догадавшись, что мне собственно нужно передал мне тщательно оберегаемый им тубус с документами от Шнуровски. После чего, я высоко поднял футляр над головой.

— Здесь, под сломанной печатью с тамгой вашего клана, лежат верительные грамоты и бумаги, переданные мне сегодня появившимся с внезапным визитом Зиновием. Я думаю, что четвёртого наследника вашего клана, представлять вам же лишний раз не надо! — я обвёл взглядом притихших Шнуровски, заодно заметив, что на плечах как крикливого старика, так и говорливой старухи, застывших словно парализованные, лежат мягко светясь фиолетовым цветом ладони наших гвардейцев. — Так вот, среди прочей мишуры, здесь находится документ, как объявляющие Зиновия вчерашним числом, первичным наследником клана. А так-же ещё один, делающий его сроком на сегодняшний день — вашим полноправным Главой! Ну и самый интересный из всего содержимого — церковно-ортодоксальный манифест радикального толка, объявляющий нынешнего Главу клана Шнуровски, Зиновия Германовича, добровольной сакральной жертвой для древнего и жестокого ритуала примиряющей и извиняющей казни. Зиновий, знал ли ты обо всём этом, когда приехал ко мне сегодня?

— Нет… — в абсолютной тишине выдавил из себя парень, а затем, тяжело вздохнув добавил. — Я был отправлен в клан Бажовых с прямым поручением от отца и Совета Мастеров, встретиться с моим школьным товарищем Антоном Бажовым и попытаться объяснить ему что любые притязания его клана на «Рукотворный Монолит» абсолютно безпочвенны, потому как мы на вполне законных основаниях приобрели эту землю и здания на ней у Княжеского Стола предыдущего властителя Полиса. Однако как оказалось в ходе разговора, наших предков жестоко обманули, попутно ещё и ограбив. Клянусь, что об уготовленной мне участи я не знал и уж тем более не соглашался стать добровольной жертвой.

— Не может быть… Герман, да как ты… — выдавила из себя сильно побледневшая рыжая женщина, судя по возрасту бывшая матерью Зиновия и спустя мгновение, потеряв сознание осела на заботливо подхватившие её руки гвардейцев.

— Всё это, стало тем последним оскорблением, не прореагировать на которое мы уже не могли! — выдал я заранее приготовленную фразу, хотя на самом деле все эти бумаги, просто на просто являлись тем самым документально зафиксированным «Casus belli», которого у нас до этого банально не было.

Однако высказывать подобную сермяжную правду, в подобных речах было бы неправильно. И учитель риторики и ранее Эльдара Сильверовна на уроках этикета, всегда настаивали на том, что для красоты и торжественности речи, положение дел всегда желательно вывернуть так, чтобы уйти от материальной заинтересованности в сторону возвышенных материй и высоких принципов.

Ну а так как речь я в общем-то не готовил — получилось, что получилось. Осталось только правильно произнести ритуальную фразу.

— Здесь и сейчас, я Княже сынов Бажовых, Антон свет Сергеевич, вызываю тебя прошлый Князь сынов Шнуровски, Герман сын Юрия, на бой чародейский, честный, живота не жалеючи. За род твой, за кровь твою и силы его и богатства, дабы в битве этой, смыл ты нанесённую нам обиду смертельную! — выдал я на одном дыхании и внимательно уставился на прищурившегося рыжего мужчину, краем глаза заметив как удивлённо посмотрел на меня Никита Громов. — Я так сказал и так будет!

Не менее интересной была реакция у Уткиной и Ефимовой. Алиса, вздёрнув бровки прикрыла рот ладошкой, а вот Нинка, в начале нахмурилась, а затем охнув, хлопнула кулачком по своей ладошке.

Но куда как важнее для меня был ответ настоящего, а не однодневного Главы клана Шнуровски. Потому как от того, знает ли он такую форму древнего ритуального вызова или нет, зависело очень многое. Ну, если говорить без экивоков, то вызвав его на дуэль до смерти, я предложил ему поставить на кон весь свой клан. В случае моей победы, все Шнуровски станут рабами, а их имущество отойдёт Бажовым. Ну а если победит он, то мы забудет все мнимые и настоящие оскорбления. Как-то так.

Тонкость в том, что пусть в самой Москве рабство было запрещено, но мы то сейчас находились на территории Бажовых, которую раньше незаконно занимали Шнуровски. И соответственно Полисные законы на это место не распространялись. А у нас в Тайном посаде, вон, в каменоломнях вполне себе трудились пленные. Так что для зеленоглазых лишение воли бывших противников было в общем-то в порядке вещей. Другое дело, что тут планы у меня на рыжих чародеев, были совершенно другими. И вообще, они сами захотели играть по «Старым способам».

Вот только тонкость заключалась в том, что мой визави, сам должен был согласиться на этот бой. Откажись он и всё полетит в бездну. Останется только либо перебить их всех, чего делать мне не хотелось по многим причинам. Либо всех отпустить, выдворив за нашу территорию, и уже завтра этот перец, снова станет их Главой, а с их-то финансовыми возможностями, без крыши над головой Шнуровски не останутся. Ну а потом — к бабке не ходи, будут активно гадить нам при любой возможности.

И тут, как бы решающую роль, должно было сыграть то, что мне всего семнадцать лет, а мой противник, взрослый и опытный мужик. Вроде как настоящий чародей! По идее, ему гордость должна была просто не позволить уклониться от вызова. И именно по этой причине, подменить меня в этой мизансцене из моих родичей никто не мог. Тем более, что именно я был официальным Главой Бажовых. Вот только если он в курсе подобной формулировки и понимает что несёт за собой его согласие, то может меня и завернуть, решив что лучше потерять лицо, нежели свободу, клан и всё честно накопленное имущество.

— Хорошо щенок! Я принимаю твой вызов! — рявкнул наконец Герман Юрьевич, подёргав плечами и вырывая руки из хватки гвардейцев. — Но в случае моей победы, вы шваль, уберётесь из моего дома больше никогда здесь не появитесь! Развяжите меня! Мне нужно одеть броню и проверить свои пулевики…

Впрочем, его быстро заставили успокоиться и тогда вышел вперёд Демьян, и доходчиво и степенно начал проговаривать древние традиционные правила подобных поединков. Как, собственно, и условия, на которые только что согласился лидер Шнуровски. Священные правила, единые с подачи Церкви для почти всех чародейских кланов, проживающих на территории континентальной Европы.

Естественно, что даже призрачные перспективы стать невольниками, представителям клана Шнуровски ну очень не понравились. Рыжие начали откровенно роптать, однако громче всех возмущался как раз отец Зиновия. Ведь мало того, что оказалось, что победи он или проиграй, небоскрёб всё равно так или иначе останется за Бажовыми. Так ещё и сражаться ему придётся вовсе не так как он привык, то есть пользуясь многочисленными артефактами и прочими новомодными штуковинами, а по старинке. В одних штанах и сапогах, из оружия имея при себе только короб с десятком метательных ножей.

Впрочем, уверенности в собственных силах он тем не менее не растерял. Так что, когда мы оба разоблачившись, вышли на центр зала, а группа из двенадцати гвардейцев споро возвела вокруг нас мощный пустотный щит, призванный защитить толпу зрителей от случайных чар, рыжий едва только дали отмашку тут же пошёл в атаку.

Надо сказать, что на самом деле если бы правило «десяти ножей», то ловить бы мне в этом бою было бы просто нечего. Да я бы и пробовать не стал. Вполне естественно, что потомственные кудесники сражались в первую очередь при помощи артефактов, тем более с их то практически не боевым «эго». На всём этом частично и строились мои планы, которые я, собственно, и изложил на импровизированном совещании перед началом операции. Всё-таки я, конечно, Глава клана, без году неделя, но мало того, что ещё не настоящий чародей, так ещё и опыта у меня с гулькин нос. А здесь — приходилось рисковать жизнями моих людей, в довольно-таки авантюрном деле. Вот потому я и прислушивался мнению «старших товарищей». И только изложив всё что знал о Шнуровски, получил от них добро на свой план, хоть кое кто и предлагал не рисковать и сразу действовать по более жёсткому сценарию.

Полыхнув пламенем «эго» прямо перед собой, скрываясь таким образом от противника, я тут же рывком ушёл в сторону и вверх, с ходу метнув в своего противника нож, с келью сбить ему концентрацию. Я только и успел заметить, как рыжий мужчина, очень быстро сложил руками цепочку печатей и тут же топнул ногой по полу.

Тут же из декоративных плит, которыми был замощён пол этого зала, вырвались многочисленные каменные шипы, пронзая всё ещё клубящееся на том месте где я только что стоял облако огня, а я в этот момент, привычно потянув себя за невидимую верёвку, уже метнул своё тело прямиком в Шнуровски.

Впрочем, успел я его ударить только два раза, кулаком которых он заблокировал, и «Мисахикой» так и не успевшей сформироваться на ладони внезапно легко прошедшей сквозь защиту Германа. А потом фигура мужчины просто лопнула мне в лицо облаком каменной крошкой, заставив меня сбросить так и не расцветший бутон и шустро отскочить в сторону, спасая от получившейся завесы как глаза, так и старясь не вдохнуть этой неведомой гадости.

И почти тут же мне один за другим пришлось три брошенных в меня ножа. Благо в поладнее время этот фокус получался у меня очень даже неплохо. Вот только два из них, тут же с хрустом лопнули, оставив в воздухе облачка то ли меловой, то ли ещё какой взвеси. Однако так как на месте я не стоял, то навредить они мне не смогли.

Вот только сорвавшись на бег по дуге, мне сразу же очень не понравилось то, что я увидел. А если быть точным, то аж четырёх противников, каждый из которых уже плёл цепочки каких то ручных чар. Чем-то это очень напоминало дымных кукол моего приятеля Борислава, вот только их всегда можно было идентифицировать, а чары Шнуровски, словно бы создали трёх его точных клонов, определить среди которых оригинал я с ходу не мог.

В самый последний момент, вдруг почувствовав что-то вроде предупреждения об опасности, причём, откуда-то со спины, я «Рывком» дёрнул себя в сторону и с трудом ушёл от ухнувшего мимо меня снопа быстро летящих тонких каменных шипов. Впрочем, ушёл не полностью, а точнее — едва-едва увернулся, о чём свидетельствовала резанувшая бок боль, из которого я через мгновение выдернул тонкую каменную сосульку. Сам же взглядом уже ловя других противников, которые как раз должны были закончить свои заклинания.

Вот только, клоны или что это ещё там было, сложив последнюю печать, просто застыли на месте, аз затем через мгновение осыпались на пол, подняв новые белёсые облака, к счастью быстро оседавшие и клубами стелющиеся понизу, а не продолжавшие витать в воздухе.

— Что, Щенок… — зло произнёс голос Шнуровски-старшего, который как оказалось прятался за облаком взвеси, медленно рассеивающейся на месте нашего первого столкновения. — Не ожидал? То ли ещё будет. Умирать ты у меня будешь долго…

Договорить ему не дал мой «Огненный Шар» влепившийся прямиком в едва виднеющуюся за белой завесой фигуру. И тут же знатно ухнуло, в разы мощнее, нежели обычно взрывается мой фаербол. А в следующий момент, «Пушечный выстрел» бросил меня прямиком на вылетевшую из огненного зелёно-алого марева слегка опалённую и дымящуюся фигуру рыжеволосого мужчины.

Ещё в состоянии ускоренной реакции, я сумел извернуться и засадить быстро вытащенный нож, прямиком в левое плечо, всё ещё ошарашенного случившимся противника, ещё больше размочив открывшийся не в мою пользу кровавый счёт. Впрочем, лезвие пусть и попало в мясо, критического вреда Шнуровски всё же не принесло. Да, больно и неудобно, но возможности пользоваться рукой он всё же не потерял.

Куда как хуже мужику стало во время последующей короткой стычки в рукопашной, ибо я объятый изумрудным пламенем, постоянно перекидывал своё огонь на него и зелёные лепестки, тут же принимались жечь тело и живицу. Заставляя моего противника отвлекаться и выбросами собственной энергии сбрасывать с себя быстро растекающееся пламя.

То, что Шнуровски «печатник» меня даже как-то не удивило. Куда неприятнее оказался тот момент, что Герман оказался довольно опытным в сражениях чародеем. Пытаясь вырваться на дистанцию, а также, уклоняясь защищаясь от града ударов, он пусть и не мог контратаковать, сказывалась привычка во многом полагаться на артефакты, да и протуберанцы моего «эго» ему сильно мешали.

Однако кое какие чары на меня он насылать успевал, так что и мне приходилось крутиться, чтобы с одной стороны не потерять полученное преимущество и не отпустить его, а с другой избегать то вырывающихся из пола шипов, то прилетающих непонятно откуда камней. Да и ни раз и ни два, мир вокруг нас уже взрывался в детонирующей вокруг нас взвеси из крошева, остающегося на месте очередного погибшего клона, при помощи которого мой противник пытался меня отвлечь.

В эти моменты, от серьёзных повреждений, меня на удивление легко защищал покров из зелёного пламени, который приходилось распространять по всему телу. Он тоже каким-то образом избегал обычного огня прикрываясь своеобразной белёсой скорлупой, которая ссыпалась после этого с него, словно песок с почтенного пенсионера из возрастной группы «за двести». Но вот от вторичных эффектов взрывов, благо они были не очень мощными, ни меня ни его подобная защита уберечь просто-напросто не могла.

Спасало конечно то, что тело под завязку было напитано живицей, но уже буквально чувствовал, как тело покрывается болезненными синяками. Сейчас, они не очень-то и мешали жить, а вот концентрацию сбивали прилично. И именно по этой причине, я всё никак не мог сконцентрироваться на создании «Мисахики». А затем я пропустил удар…

Простой снаряд из раздела стихии «Земли», Шнуровски-старший создал как без цепочки печатей, так и без голосовой команды, а потому он стал для меня полной неожиданностью. К тому же попала эта зараса прямиком со всей своей дури, прямо мне в солнечно сплетение. Туда, где у меня на груди торчал кусок кристаллизованной души.

Нет, саму защитную крышку, превращённую за полгода клановым кудесником из простой металлической бляхи в серьёзный артефакт, этот удар не пробил. Иначе бы мне тут же пришёл тот самый уральский пушной зверёк в белой шкурке, чьим именем Бажовы обычно ёмко заменяли привычное московское матерное слово. Однако всё-равно, так и так сильные удары по этому месту, доставляли мне уйму отрицательных эмоций.

И именно по этой причине, я чуть отшатнулся назад, а Шнуровски, почувствовав свободу, оставив на своём месте очередного клона, прыгнул спиной вперёд, прямо к самому куполу, в значительной мере разрывая дистанцию. Вот только в следующий момент моё тело прореагировало словно бы само собой и сильный толчок ногой в грудь, отправил не успевшего сломаться подменыша, прямиком в его собственного хозяина. От, удара о которого тот, собственно, и лопнул, образовав очередное белое облако. В которое почти мгновенно влетел созданный мною огненный шар.

Громыхнуло в очередной раз так, что даже заложило на мгновение уши. А в следующий миг, отражённой от Пустотного Купола взрывной волной, на меня просто вышвырнуло тело оглушённого Шнуровски-старшего. А затем…

— «Мисахика», — произнёс я чудовищным усилием воли создавая на своей ладони медленно раскрывающийся огненный цветок и вонзая её прямо в грудь летящего на меня человека.

Вращаясь, словно какое-то сверло, изумрудный огненный бутон легко пробил плоть, проделав дыру в грудной клетке прямо напротив сердца. А затем, распуская свои пламенные лепестки во всём своём смертоносном великолепии, разорвал и импульсом отбросил от меня, как мёртвое тело, так и брызнувшую во все стороны кровь.

Пошатываясь, я некоторое время стоял, не замечая вокруг себя ничего, кроме поломанного тела своего недавнего противника. А затем, понял, что начинаю заваливаться, не в силах более держать своё тело в вертикальном положении и именно в этот момент почувствовал как меня подхватили сильные и заботливые руки.