Развернувшись, я вышел из здания цирка, постепенно наполняющееся едким дымом, от которого щипало в глазах. Тело Вики, до сих пор освещаемое строительным фонарем, который я принял за прожектор, потихоньку догорало.
Марго, идущая рядом, хранила молчание и дрожала то ли от холода, то ли от пережитого страха. Я не задавал ей вопросов, давая девочке время собраться с мыслями и разобраться со свалившейся на неё информацией.
За спиной слышал тяжёлые шаги паладинов, Молот заметно припадал на одну ногу. Этот вечер дался нелегко всем нам без исключений.
Если бы не Марго, я бы, наверное, сел прямо здесь и сейчас на мёрзлую землю, потому что сил стоять практически не было, но ради сестры не подавал виду. Как, впрочем, и для двух острых взглядов, которые ощущал затылком. Насколько же было рискованно доверять бывшим соратникам? Снова.
Они уже раз предали, даже убили, и теперь меня не покидало ощущение, что я топчусь на граблях. Ведь если они нападут прямо сейчас, то запросто убьют, и на этот раз окончательно. Не стоит рассчитывать, что бездна изрыгнет меня повторно.
Развернуться бы, глянуть так, чтобы хвосты прижали и встали по стойке смирно, но я настолько устал, что принципиально не стал этого делать. И дело было не только в усталости физической или магической, на меня словно в один момент свалился груз прожитых лет. Да, сейчас у меня было молодое тело, гормоны играли, но сознание… Сознание помнило все прожитые годы. И пусть сейчас позади меня стояли паладины, просуществовавшие гораздо больше лет, но словно и не ощущающие этого, однако они всё это время оставались живы. А мой разум не переставал помнить, кому он принадлежал — мертвецу. Человеку, для которого жизнь уже однажды закончилась.
Поэтому я просто ждал, но шли секунды, а нападения не было. Слышал только их скорбное дыхание позади. Я сделал глубокий вдох, загоняя в лёгкие как можно больше морозного воздуха, чтобы он помог мне очнуться.
Тут небо расчертила быстрая тень, на мгновение перекрывая свет нескольких звезд ночного неба, спикировала ко мне, приземляясь рядом и тут же развеивая клинок. Мара коротко поклонилась, бросая мимолётный взгляд на паладинов позади меня.
— Господин, ваш водитель скоро прибудет.
И словно следуя за её словами, в конце улицы появился свет фар, автомобиль приблизился, чуть треща резиной по снежному насту. Я тут же подвёл Марго к машине, открыл дверцу, и сестра скользнула в тёплый салон. Сам же я остался снаружи, смотря на то, как Марго сжалась в комочек на своём месте и положила голову на боковое стекло. За одно это Лебедеву стоило добить. Но сейчас не об этом.
Развернувшись, я сделал пару шагов к паладинам.
— Запишите мой номер, — прозвучала моя просьба в форме приказа.
Те нехотя достали телефоны, щека Молота еле заметно дёрнулась, когда он согнул правую руку в запястье. Но ничего, Светлый его потом подлечит полностью, как и всегда. Какой-то долей сознания я этим двоим даже завидовал, их-то годы не развели по разные стороны, так и кочуют по миру боевой двойкой воин-целитель. Только вот смысла в движении Молота не было изначально, его телефон был разбит в дребезги, так что он с досадой домял оставшееся и кинул в ближайшую урну. Светлый же с ожиданием посмотрел на меня.
Я продиктовал номер, добавил:
— Вы должны сообщать мне о каждом вашем шаге. Надеюсь, вы понимаете, что на кону.
Это был не вопрос, но они хмуро кивнули. Молот вытянул руку, материализуя клинок, и я еле сдержался, чтобы не вздрогнуть, чувствуя, что собственное тело напряжено до предела. Но Михаил не стал что-либо делать, он лишь положил свободную руку на плечо Светлого, опираясь, коротко спросил:
— Это всё? Или ещё пару команд дашь? — слова предполагали вызов, но его в голосе Молота не было, только какая-то растерянность и усталость.
— Это всё, — подвел я итог, разворачиваясь и вновь подставляя им свою беззащитную спину.
Отдавало каким-то мазохизмом, но, словно параноик, я раз за разом хотел убедиться, что мне между лопаток не воткнётся очередной клинок. А если и воткнётся, то пусть это сделают прямо сейчас, ведь вряд ли я когда-то избавлюсь от этого чувства. Смерть, она имеет свойство запоминаться. Но если меня не ударят сейчас, то будет повод считать, что план всё-таки удался.
Однако кроме взглядов ничего мне в спину не упиралось, волна ветра приподняла волосы при взлёте двух паладинов в небо. Видимо, они поняли, что сила и опыт сейчас не на их стороне, несмотря на более длительную жизнь. Конечно, если бы не клинок, то силами мериться мы бы не смогли, без помощи я бы не смог справиться ни с Молотом, ни с Лебедевой и был бы сейчас прибит к тому же самому месту, куда пригвоздил Оксану.
Шумно выдохнув, обошёл машину и сел на пассажирское сидение с другой стороны.
— Домой, — попросил водителя и нажал кнопку поднятия звуконепроницаемой перегородки между нами и ним, видя, как от одного звука моего голоса Марго мелко вздрагивает.
Машина тронулась, мы покатили по ночному городу. Я вытянул ноги, давая телу так требуемый отдых.
— Где мой брат? — раздался дрожащий голос Марго.
Говорить было тяжело. Почему-то гораздо тяжелее, чем с теми же паладинами. Здесь я не ждал клинка в спину, я словно сам вгонял его в ставшего родным человека.
— Его нет, — честно и в то же время безжалостно ответил. — Я не знаю, как оказался в его теле, не знаю, почему, но это факт, и тебе придётся с ним смириться.
— Как давно? — её голос заметно ослаб.
— Незадолго до того, как вернулся в столицу, — тут скрывать что-либо было уже поздно.
— Ты… ты убил его? — голос Марго скатился до шёпота.
— Вероятнее всего, — кивнул, смотря перед собой. — Я никогда не ощущал, чтобы в этом теле был кто-то ещё кроме меня. Но не по своей воле, когда открылись глаза, я просто оказался здесь.
Марго попыталась вжаться в дверь, чтобы между нами было как можно больше расстояния, отвернулась. Она плакала тихо, но я видел, как подрагивают её плечи, глядел на отражение её лица в стекле и мог проследить, как по щекам текут слёзы, поблескивая в свете уличных фонарей, пролетающих за окном.
— Марго, — я невольно протянулся, коснулся пальцами её худенького плеча, желая успокоить, поддержать, пусть на этот раз сам был причиной слёз.
Но сестра тут же дёрнулась, словно ошпарившись, скинула мою руку.
— Не прикасайся ко мне! — в её голосе появились визгливые нотки. — Это всё из-за тебя! Ты виноват в его смерти!
Я сжал челюсти, сощурился. Нажал кнопку селектора.
— Миш, останови машину.
Автомобиль тут же свернул на обочину, замер. Я вышел, хлопнув дверью, дошёл до водительского места:
— Довези до дома и проводи, чтобы не потерялась, — попросил Михаила.
— Будет сделано, — сдержанно ответил водитель. — А как же вы?
— Я сегодня домой не вернусь, передай, чтоб… — замер на полуслове и махнул рукой. — А, впрочем, кому какая разница. Езжай.
Машина тронулась, я смотрел ей вслед, краем глаза видя, как рядом материализовался Маркус вместе со своим клинком.
— Проследи, — коротко приказал я.
Вампир молча поклонился и исчез росчерком по небу. Я стоял посреди пустой ночной улицы и понимал, что лететь мне практически на не чем, сил осталось очень мало, но и ехать сейчас в машине с Марго было выше моих сил. Пусть я прожжённый боями ублюдок, на даже мне было неприятно смотреть на страдания той, которую уже привык защищать и считать частью утерянной некогда семьи.
Поэтому из последних сил призвал клинок, встал на него и рванул так быстро, как только смог. Долететь до замка сил хватило, а вот сделать так, чтобы при этом не превратиться в кусок льда — нет. В итоге на подлёте к замку я уже зубами стучал так, что было за версту слышно. Когда до замка оставалось пара десятков метров, ко мне коршунами спикировали две тени, но на расстоянии, когда вампирское чутьё уже угадывает, кто перед ним, исчезли.
Я опустился, разметав тонкий слой снега перед спящим замком, в котором тусклый свет лился лишь из окон первого этажа. Сил на то, чтобы прогнать тёплый воздух под доспехом, уже не было, так что я чуть ли не бегом бросился к уже открываемым старым мажордомом дверям.
Зайдя в живительное тепло, несколько секунд просто стоял, ощущая, как кровь вновь приливает к замёрзшим участкам, заставляя морщиться от боли.
Сбросив куртку и обувь, прошёл в столовую.
— Господин будет ужинать? — скрипуче поинтересовался мажордом.
— Будет, — кивнул я, оглядывая потонувшее в полумраке помещение. — Свет включать не надо, хватит и этого.
Привыкшие к темноте ночи глаза не хотели яркого свечения. Сев во главе длинного стола, осмотрел пустые стулья. Да, буквально олицетворение моей жизни. Я во главе пустоты.
Скользнул слуга, первым делом наливая мне в бокал горячего вина. Догадливый, ничего не скажешь. Делая глоток согревающего напитка, я краем глаза заметил, что в столовую вошла молодая женина с подносом.
— Спасибо, поставьте на стол и оставьте меня одного, — коротко бросил я, отводя взгляд к окну.
Но тут женщина подошла ближе, и я смог разглядеть её лицо. Одновременно узнаваемые и неузнаваемые черты заставили мои брови подняться.
— Бабушка? — выдохнул ошарашенно.
— Ну теперь скорее тётушка, — с лёгким смешком произнесла Мария. — «Бабушка» мне сейчас как-то не подходит.
Она поставила поднос на стол, подошла, обвила меня со спины тёплыми руками.
— И стоило ли в такой мороз сюда нестись? — её ласковый голос сейчас почему-то приносил болезненное ощущение. — Я думала, ты будешь дома.
— Я тоже думал, что ты будешь дома, — чуть хрипловато ответил я, замерев.
Мария вздохнула.
— Я не знаю, примут ли они меня такой. Я сама себя ещё не приняла, такие резкие изменения внешности не проходят даром.
— Вот и я не знаю, — вздохнул, опуская голову на её руку. — Как они воспримут меня таким.
С утра за мной заехал Михаил. По пути в академию я читал новости и пил утренний кофе, заботливо налитый Марией в небольшой термос. Водитель высадил меня у учебного заведения, я вошёл под его своды, чувствуя некоторое напряжение: сегодня мне предстояло встретить тут двух женщин, которых видеть прямо сейчас мне не хотелось совершенно. С Лирой надо было что-то решать, но делать выбор у меня не было настроения. Прийти и перерезать ей глотку? Дело быстрое, но с меня пока что хватит резни в клубе. Может, умная девочка сама уже ловко подложила ректору на подпись заявление об увольнении и благополучно сбежала?
С Лебедевой было сложнее. Остыв после вчерашнего, я гадал, осмелится ли она прийти сегодня на своё рабочее место, прекрасно зная, что тут буду я. И как мне поступить с ней? Он как-то связана с демонами, это факт, но, судя по тому, что она пыталась перетянуть меня на свою сторону и разделяла мою злость и гнев на бывших соратников, всё не так однозначно, и спешить с выводами не стоило.
Первым уроком значилась как раз история, так что я зашёл в аудиторию и стал сверлить дверь напряжённым взглядом. И вот прозвенел звонок, она открылась, только из-за неё шагнула совсем не та женщина, которую я ждал. Зашла уже знакомая старушка из администрации академии, которая просеменила к центру, поздоровалась, развернула какой-то документ и быстро зачитала список фамилий, среди которых я с удивлением услышал и свою.
— Все, кого назвали, следуйте за мной, — скомандовала она и вышла в коридор.
Я, обменявшись полными непонимания взглядами с однокурсниками, проследовал за ней. Идя по коридору, видел, как из других кабинетов так же местные административные работники выводили по нескольку человек. Малочисленные группы сливались в один поток, двигающийся дальше. Чуть впереди шла разношёрстная группа, несколько громил, которые явно злоупотребляли спортзалом, девочка с маникюром, которому позавидовали бы вампиры, и довольно щуплый парнишка в очках.
— Эй, умник, — один из громил обратился к очкарику. — Ты ж обычно всё знаешь. Так скажи, куда нас всех ведут.
Умник поправил очки, окинул взглядом толпу и в особенности своё окружение.
— Ну, раз среди нас восемьдесят процентов — это беспросветное быдло, то нас ведут на уничтожение, чтобы поправить генофонд российской империи.
— Слышь, умник, а тебя тогда зачем ведут? Ты ж мозговитый как не в себя, — хохотнул тот же громила.
— Даже в самых отлаженных механизмах бывают сбои. Но, будь уверен, я дальше с вами не пойду, они вовремя исправят ошибку, — скривился очкарик.
— Да мы её прям щас испарим! — взревел вдруг другой рослый парень, замахиваясь.
Но юркий очкарик гибко ушёл от удара и просочился через толпу, отходя от преследователя на достаточное расстояние, чтобы тот потерял интерес. Поравнялся со мной, окинул взглядом. И вдруг спросил, подмигивая:
— Меч есть?
— А если нет, то ты найдёшь? — с ироничным смешком отозвался я.
— Нет, по поводу поиска чужих клинков — это вот к тем парням, они такое любят.
— И как они до сих пор тебе челюсть не сломали? — задумчиво протянул я.
— Так есть меч или нет? — продолжил допытываться он.
— Есть, — кивнул я, прицельно осмотрел ребят рядом. — Тут, по ходу, у всех они есть.
— Не знаю, куда нас ведут, но ничего хорошего нас там не ждёт, чует моя задница, — протянул очкарик.
Я про себя был вынужден хоть в чём-то согласиться с этим умником.
Нас всей толпой вывели на задний двор академии, выстроили в три ряда на тренировочной площадке. Осмотрев соседей по несчастью, прикинул, что тут только первый и второй курсы, в сумме еле-еле сотня наберётся. Но на соседних площадках примерно по столько же набрали со старших курсов.
В центр площадки вышли двое. Один, высокий, плечистый, коротко стриженный приковал к себе внимание сразу же, блеснув специфическим орденом на военной форме — белый меч, у которого вместо гарды раскинулись крылья. Тут и младенцу стало понятно, что перед ним полноценный действующий паладин, имеющий к тому же высокий военный офицерский чин.
Второй мужчина был облачён в штатную военную форму без орденов, и он едва ли доставал макушкой паладину до плеча, но держался рядом абсолютно расслаблено, с невозмутимым выражением лица и непоколебимым взглядом.
Обстановка постепенно становилась всё напряжённее, все уже понимали, что ничего хорошего нам тут не скажут.
— Приветствую вас, — начал вояка под молчаливое одобрение паладина. — Полагаю, вы теряетесь в догадках о причине, по которой вас всех здесь собрали. К сожалению, новости вас вряд ли обрадуют. Система образования ваших курсов обучения претерпела некоторые изменения, но обстоятельства складываются так, что их недостаточно. Поэтому, согласно приказу императора, вступившего в силу два часа назад, владельцы клинков душ призываются на обязательную военную службу, — сказав всё это на одном дыхании, мужчина сделал паузу, справедливо давая нам время на усвоение озвученной информации.
Тут же по нашим нестройным рядам пронеслись шепотки:
— Какая, к чертям собачьим, обязательная служба⁈..
— Что за чушь⁈..
— Мой отец…
Тут военный поднял руку, и все разговоры прекратились.
— У каждого, кто обладает клинком души, есть выбор: достойно представлять свою династию на поле брани или добровольно передать оружие во временное пользование имперским военным. Каждую семью будет представлять один её член.
И снова ветер понёс шепотки по рядам. Все понятливо покивали на замечание по поводу замены. Оно вполне обосновано. Очевидно император не стал вгонять голубую кровь в отчаяние, издав такой гибкий указ. Но они не могут не понять, что это лишь начало. Сегодня один представитель от семьи, завтра два, а затем и все кто может держать в оружие руках. Это логично, это правильно, это то — чего мы не должны допустить.
Из толпы раздался особо нахальный молодой голос:
— А о каком времени пользования идет речь?
— Клинок будет возвращен после устранения угрозы, — невозмутимо отозвался военный.
— И какого же рода угроза? — не унимался парень.
— Я не владею подобной информацией, но уверен, император сообщил всё в письмах главам ваших родов и дал более развёрнутую информацию. Я же здесь для того, чтобы уведомить вас лично о том, что у вас есть сутки на принятие решения и сборы, потом вы будете доставлены в расположение, где займутся вашей подготовкой. Остальные на сегодня свободны.
Получив команду «вольно», я не стал оставаться с остальными на обсуждение животрепещущей темы, а сразу же бросил клинок под ноги, поднимаясь в воздух и устремляясь к дому.
Стоило только шагнуть в гостиную, как меня тут же окружили хмурые дед, отец и Виктор. Но сразу же попытались спрятать своё волнение. Отец поддерживающе похлопал по плечу:
— Антон, всё в порядке, нам мало что известно о том, что грядёт, но император не станет лишать аристократию будущего, — чуть сбивчиво проговорил он. — Основную службу империи от нашего рода будет нести Виктор, он и обучен более тебя, и… Но если станет плохо… Что ж, это твой долг, как и долг каждого из нас.
И пожил достаточно, добавил я про себя с усмешкой.
— Не беспокойся, отец, я всё понимаю, — кивнул, видя удивление в глазах родственников.