Время Ч.

Ресторанчик «Пикадилли» в самом начале Ленинского проспекта является не самым, прямо скажем, любимым местом для оперативников центрального аппарата МВД. Расположенный в ста метрах от здания на Житной (офис МВД РФ), раньше он был для высшего офицерского состава очень даже популярным местом для проведения обедов, праздничных застолий и деловых встреч. Раньше... Пока Департамент собственной безопасности МВД и УСБ ФСБ не установили за несколькими столиками прослушку. В «Пикадилли» Николай Петрович идти категорически отказался. Поэтому с генералом Главного управления по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел, назовем его Николаем Петровичем, мы встречались в молодежной «Шоколаднице» на Якиманке, прямо напротив служебного входа в его родное ведомство. Расположившись за одним из столиков по соседству с какими-то студентами, мы разговаривали полушепотом. У многих генералов такая манера сохранилась, видимо, еще с советских времен. Лучше бы они в «Пикадилли» шепотом разговаривали. За время нашей беседы мне пришлось Николая Петровича переспрашивать несколько раз, да и диктофонную запись потом я расшифровывал несколько часов. Ну что уж поделать: конспирация!

– Понимаешь, неверно говорить, что у Черных была «крыша» среди криминала. Скорее наоборот. Это Миша налаживал связи в бандитском мире. Конечно, они были необходимы в то время для бизнеса. Прежде всего, знакомства у Черного были в Измайловской и гольяновской ОПГ. Был у Измайловских такой лидер – Олег Иванов, авторитет из Казани. Кстати, его судьба мне неизвестна. Пропал куда-то. Но он по просьбе Льва и Михаила и потащил свою братву в Сибирь завоевывать алюминиевый рынок. При этом личность второго лидера – Антона Малевского я бы не преувеличивал. Да, он был всегда в авторитете, но он был прежде всего хороший организатор, спортсмен, с теннисистом Женей Кафельниковым дружил, с Шамилем Тарпищевым. В 1997 году Генпрокуратура совместно со Следственным комитетом МВД пыталась установить связи братьев Черных с крупными ОПГ, костяк которых и составляли гольяновские и Измайловские ребята. Выяснилось много интересного. Например, то, что для своего бизнеса Черные использовали откровенно криминальные схемы – деньги из общака группировок, дешевые кредиты криминализированных банков и, конечно, фальшивые авизо. Об этом и в книгах, и в прессе писали. Это, по сути, и был их начальный капитал, с помощью которого впоследствии шел захват предприятий металлургической отрасли. Но ведь кто кого использовал? Не бандиты же в первую очередь на этом наживались. Они получали объедки и были в основном исполнители планов своих бизнес-руководителей. Бывший тогда министром внутренних дел Анатолий Куликов в свое время подтвердил, что разборки в Красноярске и Братске проходили при активном участии московской братвы. Но об этом тебе лучше с ним поговорить самому. Я же могу точно сказать, что Миша Черный, к примеру, активно использовал и воров в законе. Был такой вор Тюрик. Об их взаимоотношениях, если не ошибаюсь, в специальной милицейской литературе сказано немало. Да это и в открытых источниках найти можно. Тюрик, используя свои связи с руководителями, например, Братского алюминиевого завода, отвечал за поставку алюминия на Лондонскую биржу через подконтрольные ему Израильские, испанские и американские фирмы. А за поставку сырья на тот же Братский и Красноярский заводы, когда они находились под контролем Черных, отвечали узбекские воры Гафур и Салим. Тот же Антон Малевский больше связан с Михаилом Черным потому, что оба долго прожили вместе в Израиле, и потому, что у них был общий друг – Алик Тайваньчик, Алимжан Тохтахунов. Он их и познакомил. Кстати, Михаила однажды за эту «дружбу» даже арестовывали в Швейцарии, но потом отпустили. (Эту загадочную историю про паспорт мне придется услышать еще не раз. – Авт.). Но «крышей», по сути, если ты имеешь в виду сам алюминиевый бизнес, были, конечно, сами братья. Они к «верхушке айсберга» никого не подпускали. Ни Антона, ни даже Тюрика. Те просто на них работали. Сами же братья делили свои роли. Так, например, Михаил поддерживал связи с политическим истеблишментом, с политиками и отвечал за безопасность и внешние связи. Об этом было много сказано еще Анатолием Куликовым. Я могу найти для тебя стенограмму его выступления на заседании Государственной Думы. Там и имена звучат, и названия компаний. Впрочем, далеко мы продвинуться не смогли. Очень многие важные свидетели, которые могли бы рассказать правду, как делался в те годы алюминиевый бизнес, погибли при странных обстоятельствах.

Мы разговаривали с Николаем Петровичем еще около сорока минут. Когда расстались, я был уверен: мне его помощь еще очень понадобится. Интересно только, почему в своем рабочем кабинете на Житной улице он говорить категорически отказывался. Неужели и там до сих пор есть уши? Или сама тема до сих пор так страшна даже для генерала МВД?

Я остался в кафе, чтобы попытаться проанализировать все услышанное. Итак, милиции было хорошо известно, что в 1992–1993 годах параллельно происходили две крупнейшие экономические диверсии. С одной стороны, отмывка черного нала в алюминиевой промышленности, сопровождающаяся массовым вывозом за рубеж ставшего дармовым «крылатого металла». С другой – хищение из госказны сотен миллиардов рублей при помощи пресловутых авизо. По мнению следователей МВД, мог существовать и единый мозговой центр по проведению этих бизнес-диверсий. Но далеко продвинуться в своих расследованиях правоохранительные органы не смогли. И вот почему. Вначале «фальшивые деньги» гнали на алюминиевые предприятия напрямую, позже предпочитали проводить обналичку через каскад подставных фирм-однодневок. И схемы операций были столь запутанными, что, обнаруживая мошенничество, следователи просто не могли определить, кого считать потерпевшей стороной! В этом море офшоров, как и рассказывал мне когда-то Александр Добровинский, прибыль настоящему хозяину бизнеса могла приносить всего лишь одна фирма, зарегистрированная где-нибудь в Монте-Карло или на острове Мэн. Интересно, в бизнес-истории Михаила Черного тоже было именно так и всего лишь одна фирмочка где-нибудь на Виргинских островах делала его настоящим миллиардером? Но как найти следы этой компании, не зная всей схемы? Внутри же группировки «алюминиевых королей» своего человека у правоохранительных органов не было.

Еще одна сложность: стоило сыщикам выйти на одну из ключевых фигур этой многоступенчатой бизнес-аферы, как вскоре этого человека либо настигала пуля киллера, либо он погибал в автокатастрофе. Под колесами автомобиля закончили свою жизнь алюминиевые менеджеры Игорь Белецкий и Александр Борисов, оформлявший фальшивые авизо от имени фирмы «Собинвест», заместитель председателя Роскоммета Юрий Колетников, курировавший алюминиевую промышленность. Кроме того, «сотрудничество» офшорных бизнесменов с сибирскими заводами сопровождалось бесчисленными уголовными разборками. В одном только Красноярске было убито пять «алюминиевых генералов». Погиб и известный предприниматель Вадим Яфясов, работавший по поручению братьев Черных с НкАЗом (Новокузнецк). Да, тот самый Яфясов, главный свидетель по делу об авизо. Летом 1993 года он попал, я бы сказал, в очень тяжелое положение, когда правоохранительные органы выяснили, что перевод на заводской счет 900 миллионов рублей был произведен по фальшивому авизо из Дагестана. Яфясов тут же ушел с НкАЗа в банк «Югорский» и на время пропал из поля зрения своих бывших «партнеров». Затем, как утверждают оперативники, Вадим все же согласился рассказать о нескольких экономических аферах сотрудникам МВД и Генеральной прокуратуры. Возможно, Яфясов действительно мог многое прояснить следователям, но 10 апреля 1995 года, как сообщили информагентства, «во дворе дома по Кутузовскому проспекту двое неизвестных преступников расстреляли автомашину „БМВ-750“, в которой ехал вице-президент банка „Югорский“ Вадим Яфясов, только что назначенный заместителем генерального директора по внешнеэкономическим связям Красноярского алюминиевого завода, где банк недавно купил значительный пакет акций». Позже единственная выжившая жертва преступления – водитель Вадим Тишаев – сумел сообщить некоторые важные детали. Примерно за два дня до происшествия он находился вместе с Яфясовым в квартире банкира на Кутузовском проспекте. В восемь вечера раздался телефонный звонок. Содержания беседы и имени абонента водитель не знал, но отметил, что после звонка Яфясов явно занервничал, повел себя напряженно. Оперативники выяснили, что за несколько дней до убийства за машиной Яфясова стали следить. Его постоянно сопровождал автомобиль «БМВ» красного цвета. Сыщики не без труда выяснили имя человека, преследовавшего Яфясова. По данным уголовного розыска, им оказался представитель TWG в России Александр Борисов. Правда, в ходе допроса он напрочь открестился от фирмы братьев Черных, заявив, что давно организовал собственное дело, беседу с Яфясовым вел на тему совместного бизнеса, и носила она мирный, дружеский характер. Однако следствие, как отмечало информационное агентство ФЛБ, располагало несколько иной информацией. Накануне гибели смертельно испуганный Яфясов встречался с президентом банка «Югорский» Олегом Кантором. Яфясов сказал, что речь шла о пакете государственных акций Ачинского глиноземного комбината. Представитель фирмы братьев Черных якобы угрожал Яфясову, заявив, что он «приговорен» за то, что банк «Югорский» начал претендовать на активы в алюминиевой отрасли, которые находились под контролем братьев Черных. Но больше ничего следователям выяснить не удалось. Убийцу Яфясова, как водится, не нашли.

Интересно, что в 1995 году все тот же Яфясов, работая в банке «Югорский», начал лоббировать интересы одной американской промышленной группы (AIOC), главного конкурента той самой Trans-Cis Commodities, деятельность которой контролировал Михаил Черный. Яфясов стал сильно кому-то мешать. Но его смерть стала лишь первой в ряду фигурантов или свидетелей по алюминиевым делам. Вскоре после смерти Вадима был зверски убит президент банка «Югорский» Олег Кантор. В июле 1995 года он был зарезан неизвестными преступниками на пороге собственного дома. Подобная смерть должна была ужаснуть, запугать тех, кто узнал о ней подробности, – кроме перерезанного от уха до уха горла, убийца вспорол банкиру грудную клетку, нанес ему около двух десятков глубоких ран, а в довершение воткнул орудие преступления в грудь жертвы. Дача Олега Кантора в поселке Снегири была буквально залита его кровью. Был убит и охранник Кантора – профессиональный телохранитель, бывший афганец. Интересно, что вдова банкира Олеся, спустя несколько лет, превратится в... гражданскую жену Леонида Невзлина, топ-менеджера «ЮКОСа», чей банк «Менатеп» был крупнейшим финансовым партнером Михаила Черного. Ирония судьбы...

Следователи, внимательно изучавшие все обстоятельства дела и ситуацию в банке «Югорский», пришли к однозначному выводу: убийство банкира было связано с его планами получить контрольные пакеты акций Красноярского и Братского алюминиевых заводов. Также прослеживалась прямая связь с убийством партнера Кантора, Вадима Яфясова. В прессе тоже неоднократно высказывалось мнение, лишь подтверждающее рассказ моего собеседника из МВД. Убийства Яфясова и Кантора связаны между собой, они – звенья одной цепи, ведущей к офшорному бизнесу. Новый свет на эту историю пролили откровения бывшего президента Национального фонда спорта Бориса Федорова. Запись его приватных бесед была опубликована в одной из московских газет. (Об истории появления этой записи стоит рассказать отдельно, но чуть позже.) Спортивный функционер открыто говорил о неких коммерческих отношениях между братьями Черными и Шамилем Тарпищевым, Михаилом Барсуковым, бывшим в то время директором ФСБ России, и главой Службы безопасности российского Президента Александром Коржаковым. Также Федоров намекал на то, что «президентские фавориты» знали, кто и за что убил Олега Кантора... Федоров упомянул также про убийство некоего Феликса. Вероятно, речь шла о Феликсе Львове, возглавлявшем российское представительство AIOC – крупной промышленной группы, одним из крупнейших западных алюминиевых трейдеров. История его убийства неоднократно всплывала во время моих интервью с самыми разными людьми в ходе этого расследования. Известно, это подтвердил мне и Николай Петрович, что Львов в какой-то момент стал сотрудничать с российскими спецслужбами, помогая им собирать компромат на «алюминиевых генералов». Немало он успел сообщить и про братьев Черных. Об этом рассказывает Александр Максимов, автор книги «Российская преступность. Кто есть кто?», которую я уже упоминал:

«За информацию о братьях Черных Львов, вероятно, и поплатился. Киллеры, показавшие корочки сотрудников какой-то спецслужбы, похитили его прямо в аэропорту, в зоне паспортного контроля. Учитывая, что за полтора года до смерти Феликс направил заявление в Генпрокуратуру с обвинениями в адрес братьев Черных, он, скорее всего, был уже не жилец. В мае 1995 г. он выступил на слушаниях в Госдуме. В сентябре – был убит. Михаил Черный был фигурантом уголовного дела по убийству Львова, но само дело спустили на тормозах. Интересно, что, будучи сотрудником компании AIOK, Львов занимался поставками на Красноярский завод электродов и торговлей алюминием, и именно его интересы в ущерб братьям Черным лоббировал на КрАЗе Вадим Яфясов. Это убийство связано и с убийством Кантора».

В сообщениях российской прессы мне удалось найти еще один любопытный факт, связывающий воедино все три убийства. Что же сообщали информагентства?

«6 сентября 1995 г., в сопровождении охраны, Львов приехал в аэропорт Шереметьево. После оформления документов на рейс сотрудники охраны уехали. Львов прошел турникет предполетного досмотра и находился в боксе вместе с другими пассажирами. Когда до вылета оставалось 15 минут, к нему подошли двое мужчин. Они представились сотрудниками ФСБ и, предъявив удостоверения, предложили Львову следовать за ними. Последний раз всех троих видели выходящими с территории аэропорта. Через два дня труп Львова обнаружили на обочине Волоколамского шоссе на куче мусора с пятью огнестрельными ранениями.

Следователи сразу связали смерть Львова с делом Trans-Cis Commodities, так как убитый неоднократно, в том числе на слушаниях в Государственной Думе «О состоянии приватизации в алюминиевой промышленности» 30 мая 1995 г., в категорической форме выступал против участия фирмы братьев Черных в этом бизнесе на территории России. А незадолго до смерти Львов, как неоднократно утверждала российская пресса, передал некие материалы следственной группе по убийству Олега Кантора и Вадима Яфясова, в которых фигурировал Олег Сосковец и братья Черные. В материалах четко прослеживался конфликт этих персонажей с убитыми финансистами из-за передела алюминиевой отрасли, а также участие вице-премьера Сосковца в деятельности братьев Черных. Причем оперативники успели записать показания Львова, где он утверждал, что убийства связаны с алюминиевыми делами и Trans-Cis Commodities. Он говорил также, что братья Черные имеют обширные связи среди криминальных авторитетов, поддерживают контакты со спецслужбами Узбекистана, прежде всего через лидеров местных ОПГ Гафура и Салима, а также своего друга детства Тайваньчика. Все они помогали Черным устанавливать криминальную «крышу» над КрАЗом. За эти откровения Львову не раз открыто угрожали все те же представители Trans-Cis.

А в июле 1995 г., сразу после жуткой смерти Кантора, произошло событие, которое можно трактовать как последнее предупреждение. От офиса фирмы Львова «Форвард» неизвестные похитили его водителя Волина и несколько дней держали в неустановленном месте, после чего выпустили с требованием передать Львову угрозу расправы.

С братьями Черными связана еще одна таинственная и не получившая объяснения история алюминиевых войн. После убийства Яфясова к оперативнику, занимающемуся в службе криминальной милиции Западного округа этим уголовным делом, пришел некий человек. Предъявив удостоверение действующего сотрудника ФСБ, он без составления положенных в таких случаях документов изъял фотографии братьев Черных. На вопрос оперуполномоченного, как найти сотрудника ФСБ, если появится нужда в фотографиях, он ответил, что тот сам отыщется, если будет нужно. При последующей проверке выяснилось, что сотрудника контрразведки с такой фамилией в ФСБ никогда не было. Как предполагают, именно этот липовый сотрудник ФСБ проник на территорию строго охраняемого комплекса Снегири и убил Кантора. Он же участвовал в похищении и убийстве Львова. Ни одно из этих убийств в России не раскрыто».

Обо всех этих убийствах и рассказывал Борис Федоров! Он всю эту историю прекрасно знал. Откровения бывшего спортивного функционера были чрезвычайно опасны и многих сразу же после опубликования навели на мысль, что Федорову может грозить опасность... Борис Федоров был сначала ранен, когда на него было совершено покушение в центре Москвы, а затем... неожиданно скончался, якобы от передозировки наркотиков. В эту версию, правда, мало кто поверил.

Вот какая информация появилась после его смерти в информагентствах, когда журналисты начали искать мотив убийства бывшего спортивного функционера:

«В июне 1996 г. в центре Москвы получил пулевое и четыре ножевых ранения президент Национального фонда спорта Борис Федоров, незадолго до этого отказавшийся сотрудничать с Trans World и предавший огласке некоторые сведения о бизнесе Черного и его партнерах в России. В ночь на 24 апреля 1999 г. Федоров при невыясненных обстоятельствах внезапно скончался в своем доме в Москве...»

Федоров в своем опубликованном в прессе монологе также намекал на связи спортивного функционера Шамиля Тарпищева с лидерами Измайловской группировки и с братьями Черными. Впоследствии подтверждающая это видеопленка появилась на НТВ. Про запись, сделанную в аэропорту Бен-Гурион уже упоминалось. Да, это та самая пленка, на которой тележку Тарпищева толкают перед собой Антон Малевский и Михаил Черный. Позднее Владимир Гусинский, владелец НТВ и медиаимперии «Мост», признался, что запись сделали сотрудники его службы безопасности. Скандал разгорелся очень серьезный. Отчасти именно этот материал НТВ и подтолкнул Анатолия Куликова, министра внутренних дел, выступить на заседании Госдумы с докладом, в котором речь в основном шла о братьях Черных. Именно об этом докладе и говорил мне Николай Петрович в то утро в кафе «Шоколадница».

Я вновь набрал его телефонный номер и попросил поскорее найти стенограмму выступления Куликова, а заодно продолжить наш разговор. Николай Петрович, как я и рассчитывал, пообещал помочь. Но прежде мне необходимо было выяснить, что же заставило Бориса Федорова так открыто выступить против Михаила Черного в прессе. Я знал, что история самого Федорова и как бизнесмена, и как президента Национального фонда спорта небезупречна. Фонд получил как раз тогда, когда его возглавлял Шамиль Тарпищев (предшественник Федорова на этом посту), сумасшедшие льготы – освобождался от таможенных пошлин, торговал сигаретами и спиртным, ввозимых из-за рубежа. Деньги на этом делались просто колоссальные. Пока не разразился тот самый скандал с записанным разговором Федорова...

В июне 1996 года, а кто помнит, это было очень горячее время в российской политической жизни, в известной московской газете («Новая газета») вышла запись разговора, весьма, заметим, приватного. В нем на тот момент президент Национального фонда спорта Борис Федоров в присутствии Бориса Березовского, аналитика и политолога Сергея Зверева и дочери Президента Татьяны Дьяченко (запись сделана в доме приемов «ЛогоВАЗа», то есть в офисе Березовского) жалуется на некую якобы мафиозную группировку, вымогающую у него миллионы долларов. В группировку входит тренер Бориса Ельцина по теннису Шамиль Тарпищев, которого Федоров называет Шамом, и приближенные к нему братья Черные. По сути, этот рассказ рассчитан исключительно на дочь Президента, чья задача, по замыслу организаторов разговора, – донести все услышанное до Бориса Николаевича.

Статья, появившаяся во время противостояния двух мощнейших политических кланов в России (Березовский со товарищи – с одной стороны, Коржаков и его команда – с другой), называлась «Фавориты» и призвана была показать, какие же силы пытаются «опекать» ослабевающего российского Президента. Конечно, это была политическая игра. Но Федоров вряд ли предполагал, что станет первой ее жертвой. Для начала его отправили в отставку, с позором выгнав из Национального фонда спорта. Когда Борис Федоров вынужден был покинуть свой пост, на его место пришел полковник Службы безопасности Президента Валерий Стрелецкий. Он возглавлял НФС всего два месяца, дальнейшая политическая буря смыла и его, и Александра Коржакова, и даже всесильного Олега Сосковца из кремлевских коридоров (в июне того же 1996 года все они были отправлены в отставку). Это была крупнейшая победа Бориса Березовского, оценку этой «победы» история, боюсь, даст еще не скоро. Но страна в то время, накануне выборов Президента (!), просто погрузилась в хаос. Но сейчас речь не о том.

Валерий Стрелецкий прекрасно помнит, что было сказано в том разговоре «в гостях у Бориса Березовского». И главное, кто в нем упоминался. Я знаком с Валерием Андреевичем более десяти лет. Мы часто встречались с ним после его отставки. Как правило, наши встречи проходили в офисе издательства «Детектив-Пресс», которое Стрелецкий возглавил, отойдя от политической жизни. Я, заранее предупредив о своем визите, поехал к нему на Ленинский проспект. Валерий Андреевич, кстати, в свое время активно помогавший убитому в Москве американскому журналисту Полу Хлебникову собирать информацию о криминальных аферах начала 1990-х годов, хранит в своей профессиональной памяти все, как принято сейчас говорить, «имена, явки, пароли». Но говорить с ним предстояло весьма осторожно. Стрелецкий оставался близким приятелем Александра Коржакова и Шамиля Тарпищева, а значит, узнав цель моего визита, мог рассказать далеко не все. Даже если этот разговор касается только взаимоотношений Федорова и Черного. Но я опасался зря. Как всегда, Стрелецкий очень радушно приветствовал меня, как только я вошел в его офис. Выпив кофе, я для начала спросил его, почему вообще запись того разговора всплыла в прессе. Он с готовностью ответил мне на вопрос.

– Статья «Фавориты», вернее, запись разговора в офисе «ЛогоВАЗа», в котором бывший глава Национального фонда спорта жалуется, в частности, Татьяне Дьяченко и Борису Березовскому на Тарпищева и братьев Черных, вымогавших у него деньги, появилась в прессе конечно же неслучайно. Борис Федоров был главой НФС не так уж долго. Но уж слишком много денег пропало из этой организации за время его «правления». А ведь «прелесть» НФС в чем заключалась? В огромных таможенных и налоговых льготах, данных этой организации Президентом Борисом Ельциным, причем «персонально» под честное слово Тарпищева, который хотел пустить полученную прибыль на развитие спорта. Кто только тогда вокруг Тарпищева не крутился? И чиновники высокого ранга, и криминальные группировки. Но Шамиль пробыл наверху этой пирамиды очень недолго. Его заменил Федоров. Вскоре Шамиль, увидев, что происходит что-то не то, стал в конце 1994 года жаловаться, что деньги из федоровского НФС до спортивных федераций не доходят. А тот создал такую разветвленную бизнес-корпорацию, что действительно было непонятно, куда уходят миллионы долларов. Ясно было, что не на спорт. Это были собственно фирмы Федорова и его «крыши». Тарпищев пожаловался Коржакову. Мы в рамках Службы безопасности Президента начали проверку. Нашли около 80 «странных» структур, через которые качались около 2 миллиардов долларов. Начали плановую проверку каждого транша. Для начала, практически на следующий день, мы нашли утечку размером в 10 миллионов долларов, стали заниматься этим вопросом. Я пригласил Бориса Федорова для беседы и объяснил: деньги надо возвращать. Он сказал, что отнес эти наличные деньги в предвыборный штаб Ельцина, а точнее, Чубайсу. Михаил Барсуков, будучи тогда директором ФСБ, а это было начало 1996 года, написал Президенту записку, указав на нецелевое расходование средств НФС размером в 1 миллиард 800 миллионов долларов с просьбой разобраться. Ельцин на этой записке написал четыре буквы – «поже». И всё. Но мы-то продолжали работать. И если бы не известные события лета 1996-го (Коржаков и Стрелецкий были отправлены в отставку из-за знаменитой истории с коробкой «из-под ксерокса», в которой находились якобы «неучтенные» 500 тысяч долларов и которую выносили ночью из Белого дома «бизнесмены от политики» Аркадий Евстафьев и Сергей Лисовский. – Авт.), деньги бы в НФС вернули. Но на нашем пути встал Березовский. Он как бы входил в альтернативный штаб по выборам Президента, куда хотел перетащить и Федорова с его коммерческими структурами и криминальными связями. Но Федорова мы в мае 1996 года с поста президента НФС убрали. Организацию возглавил я. И тут началась настоящая война. После весьма странного покушения на Федорова в июне 1996 года, когда Борис получил несколько ножевых ранений, но остался жив, Березовский решил свалить вину за покушение на нас с Коржаковым, а кроме того, показать всей стране, что мы вместе с какими-то бандитами вымогаем у несчастного Федорова деньги. Так появляется эта запись, где все переворачивается с ног на голову. Федоров утверждает, что Шам, так он называет Тарпищева, связался с мафией в лице братьев Черных и те требуют вернуть деньги. Для начала – те самые 10 миллионов, которые он, Федоров, на самом деле из НФС в прямом смысле «вынес», может быть, в коробках из-под водки или тампаксов. Березовский устроил эту запись специально для окружения Бориса Николаевича, чтобы показать, что Службу безопасности Президента окружают бандиты. Но ведь кто, по рассказу Федорова, общался с теми же «бандитами» Черными? Те, кто перестал общаться с Федоровым! В эту группу входил, например, Олег Сосковец, Лисин и другие олигархи и чиновники. То есть делаем вывод. Федоров в этом «политическом» разговоре просто валил конкурентов (на тот момент) Березовского и его друзей. А вначале он ведь был с той, другой группировкой, по крайней мере, с Тарпищевым и Черными! Именно Борис Черным и помогал! Это потом он перевернулся. А кто такие Черные, якобы помогавшие вышибать у Федорова деньги? Ну какие они бандиты. Они же сами не бегали с оружием в руках. Да, у них были мощные рычаги влияния на российскую экономику через связи в Кремле и Белом доме. Они такие же олигархи, как Смоленский, Гусинский, Ходорковский. Все мы знаем, как делались у нас в стране первые крупные капиталы. Честно, что ли? Да там одна кровь, куда ни взгляни. И братьев Черных Федоров приводит в этом разговоре, чтобы показать, что, мол, вот эта мафия на самом деле окружает Президента! Да мало ли кто с кем дружил! Черные – это бывшие теневики. Да, они хотели приумножить свои капиталы с помощью льгот НФС. Поэтому они и оказались поначалу рядом с Тарпищевым. Они хотели по-быстрому и побольше заработать денег. Кто-то занимался «Кремлевской» водкой, кто-то сигаретами, причем объемы были такими, что хватало на всех. Только Гусинский в этом не участвовал, а так все там были – и Тайваньчик, и солнцевские, и Измайловские. Ведь все они в какое-то время и для Черных дорогу в НФС протоптали. Вместе с Тарпищевым, конечно. Но так был бизнес устроен. Черные это понимали и лезли в этот бизнес. Выгодно же было. Так что бандитами я бы их все же не называл. А уж вышибать деньги у Федорова – они в такую мелочовку бы просто не полезли. Послали бы кого-нибудь из реальных бандитов. А что касается покушения на Федорова, там история темная. Думаю, без Бориса Абрамовича не обошлось. И весь этот спектакль с Шамом и Черными Березовский придумал для того, чтобы свалить вину за готовящееся покушение на Коржакова и Тарпищева. Просто их имена уже к этому моменту ассоциировались с врагами Федорова. Я, кстати, став президентом НФС после снятия с этого поста Федорова, разбирая его «наследство», установил много фирм-однодневок, которые полакомились кусками «спортивных денег». Там были и компании Черных, и Измайловская братва. Так что Федоров на своих же в том памятном разговоре и наехал.

Рассказ Валерия Стрелецкого уникален, прежде всего, тем, что он приоткрывает завесу над еще одной и, очевидно, небезуспешной попыткой братьев Черных влезть в очень выгодный и весьма характерный для начала 1990-х годов российский бизнес. Назовем его «бизнес на льготах». Кому только не хотелось по-быстрому стать миллионером за счет беспошлинной торговли спиртным и сигаретами, а также, кстати, экспортировать, к примеру, тот же алюминий и не отчислять налоги, в силу того что часть вырученных денег якобы идет на развитие спорта и на благотворительные цели. Не всем удалось тогда пройти жесткий полукриминальный «бизнес-кастинг». Черным удалось, судя по рассказам очевидцев, видевших документы Национального фонда спорта.

Но есть в этой истории и еще кое-что интересное. Борис Федоров, очевидно знавший или, по крайней мере, догадывавшийся, что его разговор с Татьяной Дьяченко записывается охранниками Бориса Березовского, по сути, «пугает» дочь Президента, а значит, и Его Самого некими бандитами – братьями Черными. Неужели в России никого и страшнее-то уже не было? Вот это весьма показательно. Федоров, прекрасно знакомый с братьями, видимо, знал, что говорит. И суть этого рассказа не в упоминании имен Тарпищева или Сосковца, а именно в том, что акцент бывший президент фонда делал именно на некую якобы мафиозную группировку, чуть ли не «окружившую Кремль»...

Когда пленка с этими переговорами в доме приемов «ЛогоВАЗа» вышла на страницах одной из московских газет, братья Черные, Лев и, прежде всего, Михаил, должны были «оценить» предательство бывшего «партнера». Нет, речь не идет о том, что они решили Федорову за это отомстить. У того и без них врагов хватало. Но еще двоих Борис Федоров точно нажил...

Интересно, что Служба безопасности Президента, возглавляемая тогда Александром Коржаковым, в то же самое время разрабатывала весьма интересный план встречи с самим Черным в Израиле. Коржаков понимал, что против его команды играет альянс Гусинский – Березовский со всеми их медиаактивами и связями, и потому действовал на опережение. Сбор компромата буквально на всех обитателей Кремля шел полным ходом. И помочь в этом по замыслу Коржакова мог как раз Черный. Александр Васильевич лично знаком с Михаилом не был. Но Шамиль Тарпищев якобы обещал организовать встречу. Публикация откровений Бориса Федорова вынудила Коржакова со встречей повременить. Бывший глава охраны Бориса Ельцина эту историю и сейчас прекрасно помнит. По крайней мере, на мою просьбу о встрече он откликнулся, как всегда, с боевой готовностью.

И вот мы сидим с ним на веранде маленького кафе Дома офицеров в подмосковной Малаховке. Коржаков, по привычке взвешивая каждое слово, с некоторым недоверием поглядывает на диктофон...

– Комбинацию с Федоровым придумал и реализовал Березовский. Его задача была напугать Татьяну Дьяченко. Она в ту пору внимательно его слушала. Березовский просто использовал Федорова, который наверняка знал, что его разговор в доме приемов «ЛогоВАЗа» записывается. Но Федорову, видимо, было все равно. Он рассказывал Тане о том, что мы (Коржаков, Барсуков, Тарпищев. – Авт.) – отъявленные бандиты, что у нас руки по локоть в крови. Ну хоть бы один пример привел, кого мы убили-то! Но он же был наркоманом со стажем, когда что-то говорил, у него даже пена изо рта шла. Мы все это хорошо знали, а вот Дьяченко он запугал основательно. Он говорил, что мы были связаны с Михаилом Черным и Антоном Малевским. Я, кстати, знал и Антона, и Аксена, его друга. Встречались с ними как-то, когда Тарпищев их на какое-то спортивное мероприятие приводил. Нормальные в общем-то ребята. Тарпищев никогда не отрекался от дружбы с этими людьми. Он ведь дружил и с Черным, и с Тайваньчиком. Они все вместе когда-то в детстве в Узбекистане в одной школе учились, в футбол играли. Я сейчас могу с уверенностью сказать, что Тарпищев, конечно, много криминала в свое время в Кремль привел. Но я сейчас иначе на все это смотрю. Ведь что считать криминалом? Это все люди, которые, конечно, что-то совершали раньше, а сейчас строят гостиницы, помогают бедным, содержат различные фонды. Это ведь как в Америке в период легализации первоначальных капиталов. В Англии так же пираты поступали. У нас был точно такой же период. Совсем другое дело, когда воруют не профессиональные воры, а чиновники. Ни один бандит не сравнится по размаху своей преступной деятельности с коррумпированным чиновником. И у нас в Службе безопасности Президента была идея выйти на контакт с Михаилом Черным. Я лично хотел с ним познакомиться. Тем более что Тарпищев мне всегда говорил, мол, они – Миша и его брат Лев – ребята хорошие, просто в России боятся бизнес развивать. Я же хотел с ним познакомиться вот по какой причине. У нас в планах было несколько операций, направленных на борьбу с коррупцией. Но в рамках этих операций мы получали самую важную информацию от так называемых теневых лидеров. Мы пытались наладить контакт с теми, кто уже какое-то время находился на Западе. От самых разных людей, которые осели в США, Европе, Израиле, мы в деталях узнавали, кто из российских министров и крупных функционеров сколько берет в качестве взяток и откатов. Мне нужно было и от Черного получить информацию о чиновниках российского правительства, которые были участниками самых крупных финансовых сделок тех лет. Уверен, я бы мог получить информацию от Черного! Мы тогда очень многим представителям преступного мира обещали простить их «грехи» в обмен на информацию. А ведь можно было таким образом заставить или уговорить их и вывезенные капиталы вернуть в Россию. Кроме того, можно было направить средства того же Черного на разные благие цели. Он же помогал российскому теннису, например. Важно было, чтобы эта поддержка не прекращалась. Почему его деньги должны в Израиле крутиться, а не здесь! Это законы «переходного периода». Но история с «коробкой из-под ксерокса», интриги Березовского и болезнь Ельцина – все это вкупе привело к тому, что именно я был отправлен в отставку летом 1996 года. Сейчас уже много воды утекло, никто те старые дела вспоминать не будет. Хотя стоило бы. Ведь именно во второй половине 1996 года произошел самый серьезный отток капитала за рубеж. Все это произошло потому, что Служба безопасности Президента, как единственный орган, который боролся с коррупцией, была фактически развалена. А у нас было столько планов и информации, что конечно же нас боялись очень многие. Думаю, что и сам Президент.

Интересно просто представить разговор главы Службы безопасности Президента с беглым израильским олигархом. Уверен на все сто: Черный бы все увезенные с собой деньги генералу вернул, да еще с процентами. И тогда вся эта история выглядела бы совершенно иначе. А так даже неизвестно, что у Коржакова за благие начинания были! Но... с Михаилом Черным Коржакову встретиться так и не удалось. Борис Ельцин 20 июня 1996 года уволил самого влиятельного из охранников во всей российской истории. Окружавшие Президента олигархи, прежде всего Гусинский и Березовский, выиграли этот раунд политической борьбы...

Сейчас уже понятно, зачем Служба безопасности группы «Мост» делала ту самую видеозапись в аэропорту Тель-Авива, на которой Михаил Черный вместе с Антоном Малевским встречает Шамиля Тарпищева. Медиамагнат был отодвинут от сладкого пирога под названием Национальный фонд спорта, в алюминиевый бизнес его тоже не пустили. И для Гусинского этот видеокомпромат был всего лишь очередным этапом информационной войны, разгоравшейся в середине 1990-х годов на НТВ. «Моя цель – очистить высшие эшелоны власти хотя бы от прямых связей с бандитами», – говорил тогда Гусинский. На самом деле это была разборка с прямыми конкурентами по крупному бизнесу, касалась ли она спортивных льгот или алюминия, неважно. Но скандал привел к весьма серьезному результату, каковым стало то самое выступление Анатолия Куликова на специальном закрытом заседании Госдумы 21 февраля 1997 года.

Тогда же следователю Сергею Глушенкову, который вел знаменитое дело о фальшивых авизо, было дано указание активизировать расследование алюминиевых афер. (Следует заметить, что Глушенкову, как и его коллегам из МВД, добиться чего-либо существенного не удалось. Но это, видимо, тема для отдельного разговора.) А вот выступление Куликова стало настоящей сенсацией. Министр не стал ограничиваться общими фразами, а говорил вполне конкретно – и об Измайловской группировке, и о братьях Черных. Николай Петрович нашел для меня эту стенограмму.

На следующей нашей встрече он передал мне несколько любопытных документов. Изучив их, становится понятно, как действовали следователи МВД и чего им не хватило для доведения уголовных дел до логического конца. Но сначала имеет смысл привести самые яркие цитаты из выступления Куликова.

Итак, здание Государственной Думы на Моховой. Зима 1997 года. В переполненном зале депутаты ждут министра внутренних дел. Его выступление должно было стать сенсацией. Так оно и произошло, хотя, как сейчас уже очевидно, опоздало на несколько лет...

– Оценивая в целом криминальную ситуацию в цветной металлургии, следует отметить, что по сравнению с 1994 годом число преступлений, связанных с незаконным оборотом стратегического сырья, выросло примерно в два-три раза в целом по России, а в отдельных регионах – до пяти раз. Следственный комитет Министерства внутренних дел расследует преступления, связанные с хищением государственных денежных средств в крупных размерах с помощью фальшивых авизо. В 1992 году фирмой «Транс-Сис Коммодитиз» были заключены контракты с российскими предприятиями алюминиевой промышленности, в том числе с Братским, Красноярским и Новокузнецким заводами, а также с Ачинским глиноземным комбинатом. Оплата по этим контрактам производилась «Транс-Сис Коммодитиз» денежными средствами, полученными в банковской системе России в результате мошеннических операций с фальшивыми авизо. Интересы фирмы представлял один из ее руководителей, Лев Черной. В настоящее время проводится работа по установлению причастности этого человека и других сотрудников указанной компании к расследуемым преступлениям. Кроме того, по данному уголовному делу проводится работа по установлению лиц, которые присваивали валютные средства, полученные за рубежом от реализации алюминиевой продукции, изготовленной на российских предприятиях по контрактам с этой фирмой. С этой целью по линии Интерпола проводится работа по установлению зарубежных фирм, на счета которых производились перечисления денежных средств, похищенных по вышеуказанным авизо. Кроме того, совместной комиссией налоговой полиции, Таможенного комитета и Контрольно-ревизионного управления Минфина произведена проверка, в ходе которой выявлены нарушения налогового, валютного и таможенного законодательства при заключении алюминиевого контракта от 6 августа 1992 года между Красноярским алюминиевым заводом и фирмой «Транс-Сис Коммодитиз». На основании этого Следственным комитетом МВД выявлены факты беспошлинного вывоза алюминия с Красноярского алюминиевого завода. При исполнении контракта с «Транс-Сис Коммодитиз» с завода была вывезена на 21 тысяча тонн алюминия, больше чем завезено глинозема, необходимого для производства этого металла. Это позволило заводу избежать уплаты таможенных пошлин на два миллиарда рублей. Совместно с Государственнной налоговой службой и налоговой полицией в настоящее время идет проверка причин низких поступлений в бюджет одного из крупнейших в мире производителей стали – Новолипецкого металлургического комбината. В основе низких платежей – последствия того же толлинга. Дело в том, что значительная доля акций комбината принадлежит подконтрольным фирмам зарегистрированной в Великобритании «Трансуорлдгрупп», руководимой уже известными братьями Черными. Следственным комитетом МВД России установлены прямые контакты с правоохранительными органами США, Канады, Великобритании, занимающимися расследованием противоправной деятельности братьев Черных, связанной с отмыванием незаконно полученных денежных средств. Особую опасность и возрастающее влияние на происходящие в металлургическом комплексе криминальные процессы оказывают так называемые воры в законе, лидеры преступных формирований, представители элиты преступного мира, профессионалы уголовно-преступной среды. В воровской среде усилилась тенденция к склонению директоров госпредприятий, чья продукция пользуется спросом за рубежом, к сотрудничеству с представителями криминального мира. Снимают с них вопросы поставок сырья, сбыта продукции, неплатежей, а также используют средства воровских общаков на нужды предприятий. И таким образом, придавая взаимовыгодный характер этим отношениям, воры в законе и лидеры преступных формирований подменяют собой государственный механизм регулирования хозяйственных отношений. По информации подразделений по борьбе с оргпреступностью, практически все сделки с алюминием на заводах Красноярска и Братска контролируются лидерами преступных формирований. Так, за поставки сырья на указанные заводы отвечают известные нам воры из Узбекистана, вложившие в это общаковские средства. Вор из Братска Тюрик с привлечением ряда московских воров и лидеров, используя свои связи с руководителями Братского алюминиевого завода и братьями Черными, отвечает за поставку алюминия на Лондонскую биржу через контролируемые им американские, испанские и израильские фирмы. Также правоохранительными органами России только в 1996 г. задержано 74 активных участника Измайловской преступной группировки, подозреваемой в причастности к незаконному алюминиевому бизнесу. Основным препятствием в ее нейтрализации стало то обстоятельство, что с ней связано много бывших сотрудников правоохранительных органов, обладающих широкой информационной базой среди коррумпированных чиновников. Кроме того, лидер Измайловской группировки Антон Малевский находится в настоящее время (в 1997 г. – Авт.) в Израиле. В отношении его в 1993 году прокуратура Москвы возбудила уголовное дело за незаконное хранение оружия, однако летом 1996 года оно было прекращено «вследствие изменения обстоятельств». МВД к этому решению отношения не имеет.

Надо заметить, что после этого выступления Куликова, впервые открыто указавшего на связь российского криминального мира с алюминиевыми олигархами, против Малевского вновь было возбуждено уголовное дело по факту хранения оружия. Руководство МВД затребовало всю оперативную информацию по Малевскому, имеющуюся в подразделениях органов внутренних дел. Оно надеялось, что в случае выдачи Антона Измайловского Израилем России появится возможность расспросить Малевского о его связях с братьями Черными и об их совместном участии в разделе алюминиевого рынка России. Что из этого вышло, мы уже знаем: Малевского Израиль не выдал, а позднее он погиб в Африке при загадочных обстоятельствах.

Прочитав отрывок стенограммы выступления бывшего министра, я вспомнил свой разговор с Юлией Латыниной, которая назвала Антона «менеджером от мафии». Я взял диктофон и включил запись той беседы в маленьком японском ресторанчике на Полянке. Мы ведь говорили почти час, и Антон Измайловский не был главным фигурантом нашей беседы. Более того, когда мы говорили о Михаиле Черном и его бизнесе, Юля фактически объяснила мне, почему оперативники МВД против Черного так ничего толком и не нашли. Причина проста. Кстати, по этой же причине бизнес Черного в России и рухнул. Парадокс? Нет, отнюдь. Михаил Черный просто вовремя не оценил происходящие в экономике страны перемены. Черный никогда ничего не подписывал, весь его бизнес держался на офшорных компаниях и на фирмах-однодневках, этот таинственный олигарх будто бы не существовал! Нигде он не был акционером, нигде – президентом. Следователям МВД и прокуратуры за него было не зацепиться. Словно паук, живущий «в собственноручно» свитой паутине, он управлял миром бизнеса, всего лишь дергая за нужные ниточки! А таких ниточек, если верить Куликову, у него было предостаточно.

Но что же произошло дальше? Когда нужно было легализовывать свои капиталы, выходить на открытый и прозрачный рынок, Черный, вопреки новым правилам, из тени не вышел! И проиграл.

Итак, я вернулся к разговору с Латыниной...

– ...Весь бизнес Михаила Черного основан на так называемой «цеховой ментальности», где есть понятия «дружба», «доверие», «кинуть», «ты мне должен». Но при этом нет таких экономических понятий, как акционер, менеджер, легальный рынок, эмиссия акций. Однажды, говоря о своем конфликте в Израиле (об этом израильском этапе в жизни Михаила Черного я расскажу чуть позже. – Авт.), Михаил Семенович сказал мне замечательную фразу: «Никогда не надо составлять официальных договоров, тогда не будут тебя люди обманывать. Я никогда ничего не подписывал, вот подписал, и меня сразу кинули». Это целая философия бизнеса, которая ничего не имеет общего с европейским бизнесом и уже ничего общего не имеет даже с российским бизнесом, который мы имеем сегодня. Вся система владения и управления такого монстра экономики, как TWG, не была четко юридически выстроена, и когда в этой компании начались проблемы, их как раз сгубило отсутствие четких договоренностей между участниками рынка, между спорящими сторонами. Это был бизнес, построенный на личных отношениях. Это философия «цеховика». Это – про Михаила. Правда, никто не знает, что же за «цеховой» бизнес у него был. Надо признать, что никто из криминальных бизнесменов не заработал свои деньги честно, но я уверена, что Черной не занимался убийствами и торговлей наркотиками. Иначе он бы в этой «нише» и остался бы. Оттуда не всем удается вылезти. Думаю, у него были другие возможности и связи в тот период времени, когда он сколачивал свой первый капитал. Он, кстати, очень сильно отличается от других олигархов. Он шел своим путем. И капитал зарабатывал не в Москве. Он крупные деньги, уже занявшись алюминием, делал, например, в Красноярске и Казахстане. На заводах. Непосредственно находясь все время там. До 1994 года, естественно, потому что потом уехал. Но империю к этому времени он уже построил. Успели же они вместе с Рубенами придумать знаменитую толлинговую схему (ее придумал Лев Черной, правда). Эта схема давала мгновенное обогащение и, кроме того, делала тебя фактически владельцем предприятия, не являясь таковым юридически. Деньги тогда текли не ручьями, а реками. Вчера он производил тапочки, а сегодня вдруг стал миллионером. Вот и весь секрет. Нельзя назвать это напрямую воровством, потому что не было других экономических механизмов, которые бы работали реально. Правда, в этом бизнесе было много отморозков, которые приходили к директорам предприятий с оружием в руках. А «новые менеджеры» дарили этим директорам «мерседесы». Черной относился скорее ко второй категории. Он понимал, что эти директора ему нужны живыми. Конечно, криминал был рядом. Но он был скорее рядом как партнер. Кроме того, Черной «сидел» на заводах, ему нужны были люди, которые бы обеспечивали безопасность бизнеса. Черной находил способ взаимодействия с такими элементами. И нельзя, чтобы кто-то у кого-то был «крышей». У Михаила ее не было. Повторяю, это было партнерство. Он сам, скорее, мог стать и, когда надо, становился «крышей». Например, в ситуации с Анатолием Быковым. Братья Черные его сначала «сделали», затем запустили на завод в Красноярске для того, чтобы он там расчистил для них площадку. Он там сначала каких-то чеченцев в реку загнал, потом они, познакомившись с ним, кстати случайно, в каком-то ресторане, поняли, что на него можно окончательно сделать ставку. Но у Михаила с Быковым в итоге возник конфликт. Вроде бы Михаил ему какие-то деньги не перечислил. «Кинул по-черному». С Татаренковым у Михаила в Саяногорске тоже не сложились отношения. А Татарин был конкретным авторитетом, он, кстати, до сих пор в Греции в тюрьме сидит. Так он себя в Саянах хозяином чувствовал. И угрожал, например, тому же Олегу Дерипаске чуть ли не два раза в неделю: «Я тебя убью». В итоге такие люди, как Быков и Татаренков, оказались лишними в бизнесе, их просто «съели». Но свою некую функцию, которая, например, на Быкова возлагалась, они выполнили. Расчистили бизнес от совсем уж отморозков. Потом просто наступило не их время. Конечно, без этого криминального шлейфа в бизнес было не войти. Но когда ФБР в своих докладах, вспоминая Михаила Черного, пишет о русской мафии, мы должны признать, что дыма без огня не бывает. При всем при том TWG – это не криминальная группировка в чистом виде. Это промышленная группа, созданная при поддержке криминала. Но у кого было в те годы иначе? А потом начался другой период. Надо было переставать оставаться «цеховиком-олигархом» и выводить бизнес из тени. А Михаил этого сделать не сумел, а может, не захотел. Теперь он ведет себя очень осторожно. Никуда не летает, потому что его арестуют в Европе или в США. Сидит себе в Израиле и прекрасно знает, что его спецслужбы слушают. Полиция даже проложила специальный световой кабель длиной в три километра, прослушивали каждый его разговор и посадили бы его даже за то, что он перешел дорогу на красный свет. Так ведь не смогли. Хотели посадить за дачу взятки мэру одного из городов (Илата) и, когда начали разбираться, выяснили, что какие-то деньги Михаил Семенович действительно мэрии перевел (30 тысяч долларов). Но за что? Полиция утверждала, что якобы таким образом Черной выбивал себе скидки для своих друзей в гостиницах города. Когда же разобрались, оказалось, что этими махинациями со счетами из отелей занималась секретарша Черного. Она призналась. А Черной-то платил полную стоимость гостиничных номеров и ничего об этом не знал. Вот был скандал! И опять Михаил вышел чистым из воды. Сейчас от него уже начинают потихоньку отставать спецслужбы. Кстати, я не думаю, что Моссад интересовался вербовкой Михаила Черного. Полагаю, не хотели мараться.

В этот момент разговора я напомнил Юле, как сам Черной постоянно жалуется на израильские власти, которые его якобы ущемляют. Дословно Михаил в одном из интервью об этом рассказывает так:

«– Они уже забрали у меня синий заграничный паспорт, выдали красный паспорт – как человеку второго сорта. Решили, что по этому паспорту им будет проще отслеживать мои передвижения. Мешают мне визы получать. Как только хочу получить визу в какую-нибудь страну, бегут в то посольство и рассказывают всякие страшные сказки про меня. Когда власти какой-нибудь страны делают запрос в Израиль про меня, они пишут им: да, правда, у него шесть паспортов, еще один дипломатический, еще он убийца, рэкетир и все в таком духе... Местная полиция внесла меня в некий черный список за „связи с русской мафией“. Когда речь зашла об инвестициях в израильскую промышленность, полиция начала открыто запугивать наших местных партнеров, доказывая и предупреждая, что сотрудничество с „русскими“ может осложнить им жизнь. Были и попытки дискредитировать меня за рубежом – в спецслужбы десятков стран рассылались запросы и доносы о мифических „преступлениях Черного“. В результате солидные международные банки, которые раньше участвовали со мной в инвестиционных проектах и доверяли сотни миллионов долларов под одно мое имя, начали опасаться партнерства не только со мной, но и с другими российскими промышленниками.

– Вас обвиняли в отмывании денег русской мафии с помощью покупки акций государственной телефонной компании «Безек». Об этом много писала и израильская, и российская пресса.

– Началось с того, что я выдал кредит израильскому инвестору, который оказался конкурентом мощных олигархических групп, которые и втянули меня в судебную тяжбу.

Когда дело стало на глазах разваливаться, полиция голословно заявила, что в России я заказал 37 убийств! Израильская полиция своего добилась: моя деловая репутация изрядно подорвана, мой бизнес понес убытки, я вынужден был продать часть компаний в России. А развалившееся «дело» до сих пор не закрыто: я по-прежнему лишен свободы передвижения и не могу эффективно работать».

Когда я привел Латыниной эти цитаты из интервью Михаила Черного, Юля предположила, что именно так с Черным в Израиле и поступают. Но кто в этом виноват?

– И потом, – продолжала Латынина, – самое главное: Черной уже не поднимется на те высоты, на которых находился десять лет назад. Он же контролировал всю черную и цветную металлургию страны. Что осталось сейчас? Хорошая вилла в Израиле?! Его эпоха закончилась и уже никогда не восстановится.

Я вспомнил, что еще тогда, во время нашего разговора с Юлией на Полянке, удивился, что «эпоха Черного закончилась» безо всякого вмешательства МВД или ФСБ, которые, насколько теперь, после прочтения доклада Анатолия Куликова, становилось понятно, все-таки работали в этом направлении! Да, уголовное дело о фальшивых авизо фактически растворилось в воздухе, стенограмму выступления Куликова тоже в открытых источниках не найти, но работа в те годы все-таки шла. Ведь когда после выступления министра все службы начали поднимать свои оперативные материалы по Малевскому, всплыла и другая информация, которая поначалу оперативников, видимо, просто не заинтересовала. Или, что вероятнее всего, не было, как теперь принято говорить, «политической воли» для реализации накопленных разработок. Все всплывшие в 1997 году документы касались Михаила Черного. Датированы они были 1994 годом. Очевидно, до какого-то момента МВД действительно внимательно следило за олигархом...

Итак, в 1994 году МВД, очевидно, «потеряло» Михаила Черного. По крайней мере, документов, характеризующих его деятельность в России, в МВД не было. После того как он уехал из страны (вскоре после убийства Отари Квантришвили), оперативники спецслужб перестали интересоваться его бизнес-биографией. Интересно, по собственной воле или были еще какие-то обстоятельства, повлиявшие на это решение? Вполне вероятно, что вся собранная информация могла быть спецслужбами использована в каких-то своих, как теперь принято говорить, корпоративных целях. Или передана коллегам из других стран. По крайней мере, такой соблазн у МВД или ФСБ наверняка был. Впрочем, теперь, после того как у меня появилась информация о работе западных спецслужб в отношении алюминиевого олигарха, не оставалось сомнений, что Михаил Черный именно после 1994 года стал поистине фигурой мирового масштаба, мишенью всех спецслужб и разведок. Кроме российских. Может быть, именно поэтому («наши», мол, уже отошли от дел) еще один документ, вернее, стенограмму выступления одного из депутатов парламента на том же самом заседании Думы в феврале 1997 года мой «контактер» из ГУБОПа Николай Петрович будто бы случайно прикрепил к переданной мне папке в самом конце. Мол, разбирайся в этом сам.

Оказывается, после упомянутого выступления Куликова слово взял депутат Евгений Логинов. Его заявление показалось мне весьма интересным.

«Я хотел бы сказать, – говорил Логинов, – что сегодня в числе названных предприятий алюминиевой промышленности почему-то не назван Саяногорский алюминиевый завод и Новосибирский электродный завод. Я хочу сказать, что именно сегодня борьба братьев Черных за этот Новосибирский завод еще не завершена. Он фактически находится в руках „Залог-банка“ (а за спиной этого банка стоит банк „Менатеп“, за спиной этого банка стоят все те же братья Черные). „Залог-банк“ в последнее время играет против государственных интересов, и в самое ближайшее время мы имеем реальную возможность потерять это предприятие. И Новосибирский электродный завод позволит братьям Черным и международным транснациональным корпорациям установить полное господство и контроль над замкнутым циклом в алюминиевой промышленности. Я скажу, что помимо „Залог-банка“ с откровенно израильскими интересами (структура зарегистрирована в Монако) здесь появляются непонятные личности. Если вы сегодня назвали сообщество узбекских воров, то здесь же интересы братьев Черных представляет узбекский криминальный авторитет Али. И на Саяногорском заводе также открыто действуют эти люди».

Прочитав стенограмму выступления Логинова, я тут же вспомнил о том, самом первом разговоре на Якиманке с двумя бывшими офицерами КГБ, в котором всплыла впервые в этом расследовании фамилия алюминиевого олигарха и с которого, по сути, вся эта история началась. Ведь они работали именно в «Менатепе», а интересовала их в тот дождливый день 1994 года фигура Михаила Черного! Теперь я понимал почему. Они проверяли своего же партнера, хотели собрать про олигарха как можно больше информации. Причем любого характера.

Стоит заметить, что «Менатеп» будет позднее фигурировать и в материалах уголовного дела про фальшивые авизо, когда следователи начнут рисовать схемы отмывки денежных средств. Кроме того, этот банк засветился и в статье Ричарда Бехара в журнале «Форчун». Я уже упоминал этот материал. Там дословно сказано следующее: «"Менатеп": этот нефункционирующий российский банк получил от Trans World более 40 миллионов долларов и, по информации ЦРУ, был связан с организованной преступностью. Статьи в прессе называли его „клиринговым домом мафии“. Позднее оказалось, что следователи по делу Bank of New York также заинтересовались банком „Менатеп“, включая и одну из компаний в Женеве, частично принадлежащую „Менатепу“»...

Теперь все, пусть даже маленькие детали этого расследования срастались в единую картину...

Но вернемся к стенограмме. Меня интересовало, сказал ли хоть что-нибудь кто-либо из депутатов, слушавших по-настоящему сенсационный доклад Куликова и выступление своего коллеги Логинова? Оказывается, нет, они пошумели немного в кулуарах и разошлись... А что же правоохранительные органы? Они, увидев полное безразличие парламента, просто свернули всю свою работу? Или все же решили ее плодами воспользоваться? Понятно, что на Житной улице я ответа на этот вопрос никогда не получу. Кто же из генералов МВД мне скажет!

Как это ни странно, но наиболее правдивый ответ на этот вопрос мог бы дать сам Михаил Черный. Или кто-то из его близких друзей, партнеров. Тем более мне как раз предстояло встретиться со многими людьми, которые могли бы добавить красок в его портрет. Кстати, одним из них был Константин Боровой, хороший знакомый Черного еще со времен существования Российской товарно-сырьевой биржи, через которую, как мне приходилось слышать, реализовывались бизнес-сделки по продаже алюминия за рубеж. Я договорился с бывшим президентом биржи о встрече на улице Маросейка, недалеко от его офиса.

Бывший президент РТСБ, известный предприниматель Константин Боровой назначил мне встречу в ресторане «Суши-тайм». Я приехал раньше времени и занял столик в углу зала. Привычка приезжать чуть раньше собеседника у меня выработалась давно. Лучше первым увидеть место встречи. Впрочем, я понимал, что мы сейчас – в центре Москвы, а не где-нибудь в Гудермесе или Грозном, здесь не будет стрельбы, никто нас не прослушивает и разговор не записывает. Но чувство тревоги не покидало меня. Пока я ждал Борового, мне почему-то все отчетливее казалось, что Михаил Черный давно знает, что кто-то пытается, колеся по всему миру, собрать о нем как можно больше любой информации. Так или иначе, кто-то из тех людей, с которыми мне уже удалось поговорить, ему наверняка все уже рассказал. Мне же не терпелось поговорить с ним самим лично. Будет ли у меня такой шанс? Согласится ли Черный встретиться с московским журналистом?

Мои размышления прервал вошедший в зал ресторана Константин Натанович, севший сразу же за мой столик. Я знал, что Боровой не так давно записал с Черным несколько часов интервью, знал, что у них прекрасные, почти дружеские отношения. Что и как будет говорить бизнесмен о своем израильском приятеле, мне в целом уже было ясно. Но именно этого я и хотел. Мало кто, говоря о личности и бизнесе Михаила Черного, говорил о нем что-то хорошее. Мне теперь хотелось увидеть этого загадочного алюминиевого олигарха глазами его товарища.

– Я вообще могу быть адвокатом крупного бизнеса, российских олигархов. Мне эта роль привычна, – так начал наш разговор Константин Боровой, как будто прочитав мои мысли. – Феномен Михаила Черного заключается в том, что он очень грамотно вложил свои средства – а его стартовый капитал как «цеховика» (он занимался производством тапочек, кроссовок, платков) составлял около 200–400 тысяч долларов – в промышленные схемы, я бы так это назвал. Он придумывал десятки схем: как заплатить деньги рабочим, когда денег в стране не было, как вытащить из долговой ямы АвтоВАЗ (а он работал и там). Платил, например, одному предприятию машинами, если не было денег, а брал взамен другой товар. Это был очень разумный бартер. Таких схем у Миши были сотни. Он разбирал экономические завалы в стране. И вытащил алюминиевую промышленность из комы. Миша в то же время работал как консалтинговая компания. К нему все обращались с просьбами, за советом. Например, один вице-премьер правительства, предположим, Сосковец, просил: «Миша, экономика задыхается. Найди решение проблемы в таком-то спектре рынка». И Черной ехал куда-то, встречался с людьми, находил деньги, брал кредиты. Ему все верили, было достаточно одного его слова, не надо было ни указов Президента, ни каких-то команд сверху. У него все получалось, потому что была репутация успешного в бизнесе человека. Сосковец просто просил его помочь – в угольной промышленности тогда был кризис, и правительство просило Черного как-то его разрешить. И Черной эти проблемы решал. Ну а консалтинговый бизнес ведь тоже приносит деньги. В этом смысле Миша всегда работал на самого себя. Он хотел заработать. Он – первый кризисный менеджер в истории России!

Я прерву рассказ Константина Борового, чтобы вспомнить, как сам Черный об этом вспоминает: «Я знал из политиков одного-единственного (бывшего первого вице-премьера. – Авт.) – Сосковца. В чем, когда он мне помог? Хорошо помню, как в медь попали. Говорит Сосковец: «Идите, помогите, поднимите Уралэлектромедь». Я говорю: «Дашь лицензию на вывоз меди – тогда пойдем, проинвестируем». «Не волнуйся, дам», – говорит. Вложили миллионов сорок туда. И все. Потеряли. Лицензии он не дал. А когда потеряли деньги, то ничего не оставалось делать, как дальше инвестировать. Так в России и остались» – именно так Михаил Черный объяснял свою «дружбу» с Олегом Сосковцом. Интересная история знакомства, правда? Вице-премьер, получается, втянул несчастного олигарха в «большой бизнес»?

Боровой тем временем продолжал:

– При этом вокруг Черного не было криминала. Присутствие уголовного элемента делало бы его схемы неэффективными. Да и вряд ли бы с ним имел дело Сосковец, если бы узнал, что Черной как-то связан с криминалом. Миша – «цеховик», он по своей психологии никогда не мог никого сдать. Он не продавал людей, как многие современные бизнесмены. И за это его уважали. И в уголовном мире тоже, я думаю. Поэтому к нему не приходили всякие там «крыши». Он был очень энергичным человеком. И ему не нужны были криминальные схемы. Он презирал жуликов, он не убивал, не занимался фальшивыми авизо. Это было опасно для него. А он чувствовал опасность на расстоянии. Предприниматель-гений! Первые его схемы были очень просты, но ведь он придумал их первым. Он приходил на автомобильный завод, брал машины, обещал взамен покрышки, и все это крутилось по всей стране. Он и на алюминиевых заводах тоже использовал такие «оборотные» схемы. К началу 1990-х годов его знала вся страна. И ему, надо сказать, многие доверяли. В том числе и свои капиталы. Все знали – если дать Мише деньги, он обязательно вернет. Поэтому он добился такого успеха. Но он был не единственным «цеховиком», достигшим таких высот. Сейчас в Лондоне три с половиной тысячи особняков, купленных «новыми русскими». И большинство из них – это бывшие «теневики, цеховики», мы просто имен их не знаем. Они не лезут в политику, так же как и Миша. Он в этом смысле не классический олигарх. Он, прежде всего, бизнесмен. Взять, например, ссору с братом. Это просто конкуренция внутри семьи. Жесткая конкуренция, но по-братски, они не будут друг друга уничтожать. Просто в какой-то момент они не смогли разобраться, что в их совместном бизнесе кому принадлежит. Каждый считал, что его доля – самая большая в бизнесе. И поссорились. Это не игра, придуманная по какому-то хитроумному сценарию. Это все у них по-настоящему. Просто бизнес, ничего личного. Но вот избежать публичности, чего Миша бы очень хотел, ему так и не удалось. За это последовала расплата – гонения по всему миру. Все его проблемы, в США, например, берут свое начало отсюда, из России. Его сначала вытеснили из бизнеса, отняли несколько миллиардов долларов, а затем решили через спецслужбы добить за рубежом. Кстати, его враги хорошо понимают, что страна только из-за изгнания Черного из России потеряла около десяти миллиардов долларов инвестиций в начале 1990-х годов. Но врагам Михаила было конечно же на все это глубоко наплевать. А Михаил, понимая опасность со стороны врагов, потихоньку в середине 1990-х вывел свои капиталы за рубеж. Это нормально. Он же ослабел, это почувствовали конкуренты. И было принято политическое решение, на него был заказ со стороны силовых структур. Его начали вытеснять из бизнеса руками спецслужб. Но об этом никто никогда не расскажет. Это тайна российского политического мира. Я знаю, что Миша это прекрасно понимает, сам об этом рассказывать не будет. У Черного нет желания вернуться в Россию, хотя он мог бы работать и в нынешних политических и экономических условиях. Но для этого нужны надежные партнеры. А Мишу партнеры и кинули, решили его бизнес раздербанить между собой. Конечно, у Миши остались друзья в России, Тарпищев, например. Кстати, Шамиль тогда здорово пострадал из-за скандала с Черным и, по сути, лишился кресла в Кремле. Но, я думаю, он на Мишу не сердится. (Тарпищев действительно на Черного вряд ли будет сердиться. Старый ташкентский друг, как мы помним, неоднократно помогал теннисному тренеру Бориса Ельцина, финансируя крупные спортивные турниры. А вот каким образом пострадал Тарпищев? Неужели репутация Черного запросто могла испортить политическую карьеру его знакомого? Получается, могла... – Авт.) И кто мог тогда, когда Миша был рядом с властью и сам был уверен, что его Кремль будет защищать, просто представить, что на Черного вдруг начнется атака со стороны конкурентов и бывших партнеров! И Миша не ожидал. Первый раз в жизни он просчитался, просто не ожидал удара. Он тогда испугался, думал, что его убьют. И уехал. Он не сумел начать борьбу против своих врагов. Он не боец. Он до сих пор «цеховик», и ему легче отойти в сторону. Так он и сделал. Ему же открыто объявили: тебя посадят, – его конкуренты нашли и материалы какие-то. Это было уже в конце 1990-х годов, ему намекнули, что возвращаться в Россию опасно. Он не вернется в ближайшие годы, да и зачем? Все его капиталы давно выведены, ему проще продолжать бизнес в Израиле. Его состояние сейчас составляет около пяти миллиардов долларов, и еще столько он может вернуть себе, забрав обратно свою долю у своих бывших партнеров. И он придумает для этого очень нетрадиционные, необычные решения этого вопроса. Он же гений, он обязательно что-нибудь придумает. Ему сейчас просто нужно набраться сил, но он не спешит. У него все будет хорошо.

Мой собеседник попросил у официанта сигару. Но сигар в этом маленьком японском ресторанчике не было. Мне даже показалось, что Боровой это знал. Складывалось впечатление, что он просто хочет побыстрее завершить беседу. В который уже раз мои собеседники, только начав более или менее искренне говорить о Михаиле Черном, вдруг спохватившись или будто заметив кого-то, пытались каким-нибудь нехитрым способом свернуть разговор. Я уже начал к этому привыкать. Конечно, Константин Боровой мог бы рассказать мне куда больше. Но что-то сдерживало его во время беседы. Он тщательно взвешивал каждое сказанное слово, боясь назвать какую-либо фамилию и выдав лишнюю информацию. Я его хорошо понимал. Приятельские отношения с Михаилом Черным связывали ему руки. Но я прекрасно понимал и то, что Боровой не выдумывает версию о неких конкурентах и врагах своего приятеля, которые и «выжили» Черного с российского алюминиевого рынка. Именно это меня и интересовало.

Мой собеседник очень хотел, чтобы я услышал версию о том, что российские спецслужбы после того, как их официальная миссия провалилась, все-таки продолжали войну против олигарха. Ну что ж, я эту версию услышал. Правдой было и то, что Михаил Черный очень хотел в богатый российский рынок вернуться любой ценой. Так что «петь отходную» этому таинственному израильскому затворнику еще очень рано. Именно так, а никак иначе надо было понимать слова моего собеседника! И это несмотря на разговоры о том, что Черной – «цеховик из прошлого» и время его ушло. Так что же Боровой думает на самом деле, или этот разговор всего лишь элемент какой-то пока непонятной мне игры? Я знал, что Константин Натанович записал с моим героем многочасовое интервью, он показывал мне этот текст (могу Константину Боровому напомнить, что у меня есть свидетели) и даже предлагал его купить, назначил цену, но потом передумал. Решил его издать самостоятельно, что ли? Некрасиво как-то, Константин Натанович! А вот утверждать, что это интервью у него выкрали (так Боровой теперь говорит), – просто непорядочно. Ну да Бог ему судья...

Самое главное – другое. Боровой дал мне понять, что в самое ближайшее время Черный, возможно, даст о себе знать. И этого в Москве якобы очень многие всерьез боятся... Так бывает достаточно часто: ты идешь за информацией к человеку, который, в свою очередь соглашаясь на встречу, всеми силами пытается убедить тебя в том, во что сам давно и, кажется, искренне поверил. Возможен и другой вариант. Твой собеседник специально накачивает той информацией, которую ему хотелось бы через журналиста донести до общественности. Мне не в первый раз приходилось вольно или невольно попадать в такие ситуации. Боровой, вне всякого сомнения, хотел сказать то, что сказал. Вот теперь я знал наверняка – Черный, если и не знал до этого момента, что московский журналист пишет о нем книгу, узнает об этом максимум минут через десять. То есть как только Константин Боровой покинет этот милый ресторан «Суши-тайм». Но, честно говоря, меня это уже не смущало. Главный герой книги ведь когда-нибудь должен был от кого-нибудь наконец узнать об этом расследовании.

Я же собирался в Париж – на встречу с людьми, которые Михаилу Черному о наших разговорах, как я был уверен, точно не сообщат. Зато о нем самом, как и о других алюминиевых олигархах современной России, смогут поведать много интересного...