Детройтцы, которые любили Slum на протяжении многих лет, почувствовали свою причастность к этому моменту. Один из друзей, Ашам Картер, был настолько потрясен, услышав песню, что позвонил в группу и оставил сообщение.
Он кричал: "Йоу, мы на радио, детка! Мы на радио!"
Большую часть весны и лета 1999 года Коммон провел в ожидании Джеймса. Он пересаживался на шаттл из аэропорта Лагуардия в аэропорт Детройта, брал такси до центра города, чтобы добраться до отеля "Атенеум", и сидел в ожидании. Если Джеймс говорил, что приедет в полдень, Коммон часто не видел ни его, ни Фрэнка до трех часов дня, а то и позже. В некоторые дни никто вообще не появлялся.
В подвале Conant Gardens Коммон сидел на диване, разговаривал с Фрэнком, читал рэп-журналы вроде The Source или XXL, а Джеймс стоял за своим MPC3000 в наушниках и жег благовония, которые купил на прилавке музыкального магазина Melodies & Memories. Что искал Коммон, так это кивок головы Джеймса. Когда он видел, что Джеймс покачивает головой, он знал, что грядет что-то хорошее.
Однажды Джеймс бросил на проигрыватель старый альбом Two Rainbows Daily. Проект был детищем Алана Гоуэна, клавишного вундеркинда британской прогрессивной рок-сцены Кентербери, которому сразу после выхода альбома поставили диагноз "лейкемия", и последний год своей жизни он провел, сочиняя собственную эпитафию, и умер в возрасте тридцати трех лет. В этой пластинке было что-то такое. Вдохновившись шатающимися синтезаторами и аккордами Fender Rhodes в песне "Morning Order", Джеймс разбил звуки на фрагменты и ритмически перегруппировал их на фоне смещенных барабанов и нестандартного баса. Он сузил глаза и начал двигать головой. Затем последовало фирменное ликование Джеймса: Wooooooooooooo!
Когда Джеймс наконец прослушал ритм для него, Коммон уже не был в подвале. Он был внутри своего будущего, он был тем артистом, которым надеялся стать. Коммон начал писать, Джеймс спел хук, и они назвали нежную, вибрирующую песню в честь дыма благовоний, который витал между ними, "Nag Champa".
Во время занятий Джеймс задавал ритм, а когда Джеймсу хотелось передохнуть, Коммон шел с ним. Джеймс брал его с собой в Dave & Buster's, чтобы поиграть в аркадные игры, или в его любимый монгольский ресторан барбекю. Иногда Баатин или Вааджид заводили Коммона в свои любимые вегетарианские заведения. Друзья Джеймса стали друзьями Коммона. У них появилась возможность рассказать Коммону, что он долгое время был для них источником вдохновения и немного зависти: они хотели быть первыми парнями со Среднего Запада, которые привнесли в свою жизнь немного восточного колорита, а Коммон их опередил. Конант-Гарденс не сильно отличался от Авалон-Парка, чернокожего анклава низшего и среднего класса в чикагском Саут-Сайде, где выросли Коммон и его друзья - сыновья педагогов и государственных служащих с различными сочетаниями уличной сообразительности, интеллектуальной и художественной развитости; которым нравились колесные диски и золотые цепи, которые любили Телониуса Монка и Энди Уорхола. Коммон был одним из них: его музыкальными наваждениями во время детройтских сессий были Slum Village и Фела Кути, будущие звуки из Америки и Африки, соответственно. В этой команде Коммон чувствовал связь, а не противоречия. Баатин практиковал медитацию, а ритуалом Джеймса был сиськобар, но это не означало, что Джеймс был менее одержим духом. Грубые привычки Джеймса не умаляли растущего благоговения Коммона перед его способностями: битмейкера, МС, даже певца.
Джеймс Пойзер прилетел на некоторое время из Филадельфии по просьбе Common и Questlove. Пойзер стал поклонником музыки Джей Ди, когда впервые услышал ремикс на "Sometimes", перемотав его на своем плеере во время долгой поездки на автобусе между Лондоном и Глазго, когда гостил у родственников в Великобритании. Что не так с синхронизацией этих басовых нот? подумал он. И почему мне это нравится? Гармонии, которые Jay Dee создавал из своих сэмплов, стали для Пойзера самым большим откровением. До этой поездки Пойзер никогда не встречался с человеком, которого Questlove называл "Богом" - разумеется, никогда не видел Джей Ди в лицо - и был настолько запуган, что ожидал, что, когда он постучит в дверь дома на Макдугалл, ему ответит гигант. Продюсер в натуральную величину приветствовал Пойзера, показывая ему мелочи, которые взорвали его мозг; например, как он сочинил песню "Fantastic" не в виде аккордов, а как фугу из отдельных мелодий. Неудивительно, что я не могу сыграть ее на клавиатуре, подумал Пойзер.
Коммон хотел сделать песню с участием всех членов Slum Village и попросил трех MC обменяться с ним рифмами в песне "Funky for You", которую Джеймс написал вместе с Пойзером. Но использование способностей Джеймса не было похоже на нажатие кнопки и получение предсказуемого результата. Т3 и Баатин сочинили свои стихи, но Джеймс всю ночь просидел на руках во время их сессии. К тому времени, когда Джеймс подвез его к Атенеуму в два часа ночи, Коммон был подавлен. Но он ничего не сказал. Есть люди, которых можно уговорить что-то сделать. Джеймс к таким людям не относился.
На следующий день, когда Джеймс заехал за ним, он сыграл "Common" совершенно новый ритм, который он каким-то образом сочинил за двенадцать часов, прошедших с момента их последней встречи. Как и "Наг Чампа", это была неземная музыка, замедленные сэмплы, вихрь, кружение, рывки барабанов, все элементы настраиваются друг на друга, двойки и тройки одновременно, все выведено из равновесия. А Джеймс, зная, чего хочет от него Common, уже набрал рэп: "Это Телониус, супермикрофонист / Вы знаете нас, это рэп-дерьмо, мы собираемся им владеть". В песне, которую они записали в последующие дни, все четыре МС танцевали танго со странным ритмом, даже когда они были в лирическом противостоянии: Баатин разговаривал с Богом, Джеймс заявлял: "Сука, я на взрослом дерьме", Телониус и преступник, глубокий и нецензурный. Джеймс завершил песню своим куплетом, каждая новая строка меняла рифму предыдущей, слова складывались и распадались, как лирическая лента Мёбиуса...
Они не рифмуют и не играют в мяч.
Они лгут вам всем.
Они умирают, играя в мяч и рифму
Мы делаем это постоянно.
Именно поэтому Коммон ждал Джеймса, потому что именно так его терпение было неизбежно вознаграждено. Именно поэтому Коммон не стал возмущаться, когда Джеймс не являлся на студийные сессии, опустошая бюджет MCA, потому что нельзя было назначить цену тому, что давал Джей Ди. Именно поэтому он не пытался убедить Джеймса делать то, чего он не хотел, потому что когда Джеймс действительно хотел этого, он приносил вам что-то вроде "Thelonius": идеальную песню, созданную для вас и только для вас. Именно поэтому Коммон был не против оставаться в подвале и писать, пока Джеймс зависал в стрип-клубе. Коммон решил, что если он действительно собирается работать с Джеймсом, то должен дать ему возможность жить своей жизнью. Иди, пожалуйста! Я буду здесь, когда ты вернешься. Именно поэтому он следовал за Джеймсом.
Однажды вечером Джеймсу захотелось сходить в кино вместо работы. Они пошли посмотреть новый боевик с Киану Ривзом и Лоуренсом Фишберном в главных ролях - научно-фантастическую антиутопию о будущем, в котором машины объявили войну людям. Концепция не была чуждой для детройтской аудитории. В фильме одаренному компьютерному хакеру новые друзья рассказывают, что он и все человечество заключены в невидимую им решетку под названием "Матрица" и что его судьба - освободить всех из нее. Он не верит им. Их благоговение перед ним заставляет его чувствовать себя неловко. Они называют его "Единственным". Он отвечает: "Я просто другой парень". Хакер приобретает определенный навык, прыгая в сеть и выходя из нее, из мира людей в мир машин. В конце концов он становится мастером: Он может подчинить своей воле всю сеть, все и всех в ней. Мир машин становится для нашего героя, Нео, лишь каскадом читаемых единиц и нулей.
Когда они вышли из театра, Коммон увидел, что его друг переживает. Джеймс не мог подобрать слов, чтобы описать свои чувства.
Джеймс был существом привычным: долгие ночные часы в студии, частые походы в стриптиз-клубы с Фрэнком и друзьями. Но эта регулярность также заставляла Джойлетт замечать небольшие сбои в системе.
Однажды вечером Джеймс не вернулся домой. Он не отвечал на ее телефонные звонки. На следующий день, закончив работу, она заглянула в подвал. Теперь Джеймс занимал весь дом на Макдугалл и Невада. У Марты и Мориса только что родилась дочь Фейт, и, поскольку Джон теперь учился в школе, Джеймс перевез их с родителями в более шикарное место - апартаменты "Ривер Террас" на Джефферсон-авеню, рядом с рекой Детройт. Морин перевела свой бизнес по уходу за детьми в здание, которое Джеймс арендовал для нее на 7 Mile Road - старую витрину, из которой он когда-то, в средней школе, продавал конфеты. Теперь Джеймс использовал целые комнаты для своего растущего гардероба.
Когда Джой подъехала, она увидела две машины, припаркованные на Макдугалл: "Рендж Ровер" Джеймса и еще одну, которую она не узнала. Она постучала в боковую дверь. Джеймс открыл. Джой прошла мимо него, поднялась наверх, прошла через кухню и попала в гостиную, которая, как она увидела, была захламлена бутылками.
"У вас вчера была вечеринка, да?"
"Да", - сказал Джеймс.
"Я звонил тебе на телефон вчера вечером, но ты не ответила. Я вижу, с тобой все в порядке".
"Я просто остался здесь, - сказал Джеймс.
"Мне нужно воспользоваться вашей ванной", - сказала она ему. Джой вошла в ванную, быстро вышла из нее, прошла по коридору к старой комнате Морин и Дьюитта и толкнула дверь. Там, на кровати, лежала другая женщина. Она закрыла дверь.
"Джеймс, у тебя тут сучка?" - спросила она, когда вернулась. "Я оставлю твою задницу".
Джой запыхавшаяся вернулась к боковой двери и вышла на улицу, за ней бежал Джеймс без ботинок. Когда Джой забралась в машину, Джеймс попытался остановить ее, придержав открытую дверь со стороны водителя. Джой включила передачу и уехала.
После этого Джеймс завалил ее звонками. Джой на них не отвечала. Затем позвонила ее тетя Элейн. "Почему Морин звонит и ищет тебя?" - спросила она.
На протяжении многих лет Морин говорила Джеймсу: "Если у тебя когда-нибудь возникнет проблема, которую ты не можешь решить, приходи ко мне, и мы решим ее вместе". Джеймс и раньше беременел от девушек, но именно Морин иногда организовывала и оплачивала их аборты, которых, по ее подсчетам, было почти полдюжины. Джеймс, взбешенный перспективой расставания с Джой, попросил Морин помочь ему все исправить. И хотя Морин была не в восторге от Джой, она знала, что Джой делает Джеймса счастливым, и для Морин это был способ подтвердить, что она - человек, наиболее заинтересованный в его счастье.
Джой наблюдала за происходящим: Морин оставляла Джеймсу сообщения на домашнем телефоне, успокаивая его, прекрасно зная, что Джой сама будет их прослушивать.
Она считает себя хитрой, подумала Джой.
По просьбе Джеймса Морин купила Джой бриллиантовое кольцо с золотым ободком, которое Джеймс оставил для нее в их городском доме.
"Мне это не нравится", - сказала ему Джой.
Морин всегда казалась Джой скользкой. А теперь, впервые, и Джеймс тоже. Джой купила кровать и матрас, отправила их в дом отца и спала там, пока обдумывала предательство Джеймса.
Ни для Морин, ни для друзей Джеймса не было секретом, что он спит с кем попало и что со многими из этих молодых женщин Джеймс познакомился в стриптиз-клубе. Монике Уитлоу было девятнадцать лет, когда она начала танцевать в "Шоколадном городе" под именем "Монтана", отчасти чтобы сэкономить деньги на учебу. Однажды вечером, вскоре после ее приема на работу, к ней подошел Фрэнк и пригласил ее на VIP-балкон, где он сидел с Дерриком и Джеймсом.
"Танцуйте для моего мальчика, - сказал Фрэнк, жестом указывая на Джеймса.
Пока они платили ей за то, чтобы она оставалась с ними, песню за песней за 20 долларов, Моника чувствовала на себе пристальные взгляды других танцовщиц. Эта рутина повторялась всякий раз, когда Джеймс и его друзья приходили в бар, и Моника ссорилась со своими коллегами из-за его внимания, пару раз из-за этого ее изгоняли из клуба. Монике стало любопытно узнать об этом тихом, чистом продюсере звукозаписи, который никогда не хвастался и не говорил громко, как другие продюсеры. Она сказала Фрэнку, что хотела бы пойти домой с Джеймсом, но стеснялась попросить об этом. Я не хочу, чтобы он подумал, что я ищу деньги, - объяснила она. Фрэнк подключился.
Моника знала, что у Джеймса есть девушка. Но ей было все равно, и Джеймсу, похоже, тоже. Они начали встречаться. Монике нравился Джеймс, и она училась у него. Когда она расстраивалась из-за чего-то, что происходило с ее коллегами или друзьями, он советовал ей ничего не говорить. "Просто наблюдай", - говорил он, оттачивая в своей жизни технику поведения в любой социальной ситуации. Она начала любить его. Несколько месяцев спустя Моника обнаружила, что беременна. Однако это не было неосторожностью: Когда Монике было шестнадцать, врач сказал ей, что она, скорее всего, никогда не сможет иметь детей. Это стало для Моники причиной огромного горя, и именно поэтому она не использовала противозачаточные средства и не требовала их от Джеймса. Беременность для нее была чудом. Она решила, что стоит ей рассказать об этом Джеймсу, и их роман закончится. К ее удивлению, Джеймс был невозмутим. Что ты хочешь делать? спросил он ее.
Моника хотела, чтобы ее чудо-ребенок появился на свет. Но она не хотела, чтобы Джеймс подумал, что она ищет деньги.
Но Джеймс звонил, спрашивал, не нужно ли ей что-нибудь, и время от времени присылал деньги во время ее беременности.
Хотя альбом Slum Village "Fantastic, Vol. 2" оставался в подвешенном состоянии, двойной виниловый бутлег альбома циркулировал среди диджеев и продавался в музыкальных магазинах по всему миру, подпитывая аппетит, который был разожжен предыдущими, ограниченными тиражами двенадцатидюймовых синглов с треками с Fan-Tas-Tic. Эти пиратские тиражи были в основном делом рук одного человека.
Кристофер Рамос, бывший тур-менеджер Common и других рэп-исполнителей, придумал хитроумный способ: продавать американские хип-хоп-треки независимым звукозаписывающим компаниям в Европе и Японии. Рамос платил артисту вроде Common за песню или две, а затем продавал ее желающему за двойную цену. Не было никакого отслеживания роялти или продаж; это была единая денежная сделка, легкие деньги на стороне для артистов, особенно если они были разочарованы своими текущими контрактными обязательствами. В 1990-х годах, когда рынок виниловых синглов хип-хопа взорвался, а также с основанием американского дистрибьютора инди-записей Fat Beats, новая карьера Рамоса переместилась в Америку. В удачный год он мог заработать сотни тысяч долларов.
Дерек Дадли и Коммон заработали на Рамосе немного денег, но Дерек научился никогда не поворачиваться к нему спиной. Однажды Коммон и его менеджер смотрели игру по телевизору в своей бруклинской квартире, когда им позвонили и вызвали Дерека. Коммон наблюдал, как его партнер тихо извинился и вышел через входную дверь. Через несколько минут Дерек вернулся и снова сел рядом с ним на диван. Поступил второй звонок, на этот раз для Коммона: это был Рамос, который плакался, что Дерек только что пришел к нему домой - за углом от их дома - и избил его. Коммон в недоумении посмотрел на своего партнера. Дерек объяснил: Рамос выкрал у них цифровую мастер-ленту и продал ее Фэт Битсу. Но Дерек не держал зла: он знал, что Рамос хотел как лучше, но не всегда делал как надо.
Рамос познакомился с Джеем Ди во время одной из поездок Common по Детройту, и его рекорд-хастл пришелся Джеймсу по душе. Рамос продавал синглы, EP и альбомы Slum Village, а когда спрос на Slum в Европе вырос, Рамос предложил менеджеру Slum Village Тиму Мэйнору организовать мини-тур - несколько дат в Великобритании и Нидерландах.
Рамос дал Мэйнору свой телефон для быстрого получения паспортов для группы, никто из которых никогда не выезжал за пределы страны. Т3 и Баатин с нетерпением ждали поездки, как и Вааджид, который должен был стать диджеем. Но в тот день в начале мая 1999 года, когда они должны были вылететь, Джеймс сказал, что не может поехать, заявив, что потерял свой паспорт. Т3 только покачал головой. Вот придурок. Он просто хочет остаться дома и делать биты. Почему ты не хочешь поехать в Европу?! Тим бросился к Макдугалу и Неваде, чтобы образумить своего клиента. Подумай обо всех женщинах, - сказал он Джеймсу. А потом сказал: Подумай о траве в Амстердаме!
Нахождение в компании элиты хип-хопа окончательно пробудило интерес Джеймса к конопле, и после долгих лет воздержания он обратился к своему другу Деррику Харви, которого Джеймс с тех пор прозвал "Данк" за его бывшее увлечение марихуаной и ее благовоние. Данк научил его сворачивать сигарету, и Джеймс приобрел привычку. Джеймс часто заказывал в клубе поп. Теперь он чаще пил шампанское. Слова Мэйнора возымели действие: паспорт каким-то образом материализовался, и они отправились в аэропорт.
В Амстердаме группа выступила перед переполненной публикой в ночном клубе Paradiso, а Рамос отвел Джеймса в печально известный район красных фонарей. В Лондоне Рамос связал Джеймса со своими друзьями из индустрии. Тад Бэрон, руководитель британского отделения издательской компании Джеймса Universal Music, начал искать пути, чтобы направить работу продюсеру. Дэйв Лауб из Source/Virgin подписал контракт со Slum Village в Великобритании. Жиль Петерсон, диджей, который был поклонником творчества Джей Ди еще со времен "Runnin'", пригласил Slum на свое шоу на BBC, где они фристайлили над неизданными треками с Fantastic, Vol. 2 и сетовали на повсеместное бутлегерство их музыки.
Конечно, и Рамос, и Джеймс имели к этому самое непосредственное отношение. Но также верно и то, что Рамос сделал для Джеймса в Европе то, что Q-Tip сделал для него в Америке: он познакомил его со всеми. И Джеймс обнаружил, что так же, как Нью-Йорк и Лос-Анджелес часто давали ему больше любви, чем Детройт, европейцы почитали его так, как не почитали американцы.
Тем не менее, Джеймс покинул тур до его завершения, оставив T3, Баатина и Вааджида играть несколько концертов без него. Его старые детройтские партнеры, как всегда, отошли на второй план, уступив место новым в Нью-Йорке.
Questlove, D'Angelo и Poyser с удовольствием посещали студию Electric Lady Studios Джеймса Янси, и окружающие их музыканты начали понимать, почему. Пино Палладино получил свои первые уроки о Джее Ди, когда вместе с Квестлоувом и Д'Анджело реконструировал песни Slum Village во время джем-сейшнов. Но при личной встрече Палладино понял, что Джей Ди - на клавишных или MPC - был еще и бас-гитаристом. Он был поражен уникальным ощущением пространства в его игре и программировании, с фразировкой, которая почти сродни регги. Этот парень слышит всю группу, все. И затем ставит свои ноты именно там, где они должны быть, по отношению ко всему остальному.
За последний год Д'Анджело особенно сблизился с Джеймсом. Писать музыку, даже для успешного профессионала, может быть сложно и деморализующе, а делать это в сжатые сроки - тем более. Джеймс часто звонил Питу Року, когда у него возникал "блок ритма" и ему требовалось вдохновение. Д'Анджело звонил Джеймсу. Однажды, отвлекшись на межличностную политику в студии, Ди набрал номер Детройта.
"Мужик, что ты об этом думаешь?" спросил Д'Анджело.
"Эх..." Джеймс пожал плечами. "Но, мааааань, ты должен заценить то дерьмо, над которым я работаю, уууууууу!"
Д'Анджело и Джеймс развеселились. Джеймс понял, что нужно его другу: Покончим с этой ерундой. Вот что важно. Ди снял трубку, зарядился энергией и написал песню "Really Love". 2 Такие моменты подтвердили Д'Анджело, что они - родственные души, и что Джеймс, только на MPC, был его настоящим музыкальным сверстником. У Ди был шанс показать ему, что это значит.
Джеймс пришел в Electric Lady вместе со Slum Village во времена их работы в A&M над треком для Fantastic, Vol. 2. Посетители часто хотели услышать превью альбома Д'Анджело, и "показательный" трек был грубым миксом песни под названием "The Root". Джеймс был ошеломлен услышанным: Барабаны Questlove, сэмплированные и запрограммированные D'Angelo на MPC, торопливый звук, гитара и бас, тянущие за собой ритм, каждый элемент, не связанный с другим, но движущийся вперед.
Джеймс замолчал, когда песня закончилась. Ди изучала его выражение лица, гадая, о чем он думает.
"Не могли бы вы сыграть это еще раз?" спросил Джеймс. Д'Анджело повторил песню. Джеймс снова сидел в тишине, впервые слыша, как его идеи отражает группа музыкантов, чье мастерство игры на инструментах было соизмеримо с его мастерством игры на машине. Ди мог сказать, что Джеймс хочет послушать ее в третий раз, но сдержался. Во время перелета в Детройт "The Root" повторялась в голове Джеймса, и он не спал всю ночь в подвале, чтобы воссоздать песню по памяти на своем MPC. Вернувшись в Нью-Йорк, он рассказал ошеломленному Д'Анджело о результатах работы. Теперь Джеймс услышал, как его идеи Джей Ди отразились на сайте в исполнении самого Джей Ди. Когда Questlove услышал трек по телефону, ремейк был настолько точным, что барабанщик решил, что Джеймс каким-то образом завладел кассетным дубликатом песни Д'Анджело. 3
Таким образом, Джеймс, то и дело пересаживаясь за Electric Lady, постепенно втягивался во все проекты, которые велись в студии. Альбом Д'Анджело все еще не дал четкого сингла. Может быть, это будет предстоящий дуэт с Лорин Хилл? Д'Анджело участвовал в ее сольном дебюте, получившем Грэмми в прошлом году, и Квестлав решил, что Джей Ди будет идеальным выбором для продюсирования продолжения, когда она ответит ему взаимностью. Тем временем у Д'Анджело были другие идеи: он, Тип и Джеймс начали совместный трек, а для другой песни Д взял заикающийся, полиритмичный ритм Джея Ди. 4
Когда музыканты перемещались между тремя студиями Electric Lady - A, B и C, - границы между проектами - Коммон, Д'Анджело, Эрика Баду, каждый из которых оплачивался из разных бюджетов разных лейблов - часто размывались. Они джемовали весь день и делили треки по ночам. Д'Анджело, Пойзер, Кестлав и Пино Палладино записали трек для Common. Он был настолько хорош, что Д'Анджело отвел Квестлоува в сторону и прошептал: "На Яхве, чувак, ты знаешь и я знаю, что этот фанк принадлежит мне".
Поэтому они обменялись. Трек Common стал песней Д'Анджело под названием "Chicken Grease", а Д'Анджело отдал песню, которая стала песней Common "Geto Heaven, Part Two", для которой Д'Анджело уже спел крюк. Теперь на альбоме Common появилось камео Д'Анджело, и Д'Анджело вновь обрел свой ритм. В обоих треках участвовали одни и те же музыканты, и руководители MCA, возможно, так и не поняли, что заплатили за трек, который попал на альбом EMI, и наоборот.
Сессии в Electric Lady также размыли границы, которые Джеймс нарисовал в своем собственном сознании. Джеймс считал себя программистом, но здесь он нашел партнеров, которые воспринимали серьезное программирование и серьезное музицирование как одно и то же, и поэтому относились к нему как к серьезному музыканту. Песня Common "Time Travelin'" началась с басовой партии, которую Джеймс сыграл на клавиатуре Rhodes - клавиатуре Rhodes. Пока Джеймс играл, Questlove добавил ударный барабан, чтобы поддержать его. Пойзер заиграл угрюмый аккорд на органе, а Д'Анджело наложил сверху арпеджированную клавишную линию. Из всех треков, созданных на сессиях Electric Lady, это был единственный, над которым Д'Анджело, Кестлав, Пойзер и Джей Ди работали вместе. И все же эти четверо начали воспринимать себя как единое целое.
Однажды Джеймс услышал, как Questlove упомянул, что дни рождения его и Пойзера приходятся на конец января.
"Я родился 7 февраля, - сказал им Джеймс.
"Минуточку, - сказал Д'Анджело, чувствуя, как на коже поднимаются волоски. "Я родился 11 февраля".
Джеймс отметил, что все четверо были Водолеями - звездным знаком, чьи дети могут быть вдохновенными, творческими революционерами или ненадежными, отстраненными загадками, в зависимости от точки зрения. 5 В шутку они стали называть себя "Soulquarians".
Поначалу это был не более чем разговор четырех друзей, и обозначение не означало чего-то более важного.
Все партнерские отношения Джеймса менялись. Джеймс все еще был подписан как член Ummah, но его дискомфорт от отказа от личных заслуг и обмена деньгами, который это влекло за собой, достиг апогея, особенно после того, как Q-Tip вырезал песни, над которыми, по мнению Джеймса, он проделал большую часть работы. Но до сих пор Джеймс не желал противостоять своему наставнику. После того как он стал руководить Slum Village, Тим Мэйнор вызвался вступиться за Джеймса, но телефонный разговор, который Мэйнор назначил, чтобы обсудить этот вопрос с Мишелином и другими продюсерами, перерос в ссору. Мишелин, которая хотела оставаться беспристрастным защитником всех своих клиентов, понимала и обиду Кью-Типа, и желание Джеймса быть свободным. Им двоим нужно было поговорить, и она сказала им об этом.
Q-Tip слышал все сплетни о том, что он пытался кооптировать Jay Dee и забрать его деньги - ироничная расплата за все его справедливые намерения. Тип гордился своей щепетильностью в деловых отношениях. Но, думал он, если мне приходится микшировать песни, потому что Джей Ди не приходит на сессии клиента, неужели я не должен получать деньги за свою работу? Честность в отношениях должна была идти в обе стороны. В конце концов, Q-Tip пришлось признать, что больше всего его раздражало: после всего, что Тип для него сделал, Джеймс не хотел быть настолько близким родственником.
Когда Тип и Джеймс заговорили, Джеймс наконец нашел слова. Дело было не в деньгах и не в отсутствии благодарности к своему благодетелю. "Я просто хочу, чтобы люди знали, что это я, - сказал он Типу.
Этот разговор, по сути, положил конец умме. Но, как ни парадоксально, он снял большую часть напряжения между Джеймсом и Q-Tip. Освободившись от обязательств друг перед другом, они теперь могли общаться чисто по-дружески именно в тот момент, когда их пути стали в какой-то степени параллельными: Джеймс разочаровался в Slum Village, а Q-Tip разорвал свои связи с A Tribe Called Quest. Мишелин завершил затянувшиеся переговоры по освобождению Типа от лейбла Tribe, Jive, и подписал его на другой лейбл семейства BMG, Arista Records, с помощью Дрю Диксона, молодого руководителя A&R, который убедил главу Arista Клайва Дэвиса в ценности рэпера как сольного исполнителя.
Q-Tip никогда не хотел, чтобы люди фокусировались на нем. Он считал, что группа всегда сильнее отдельного человека. Так как же человек, ненавидящий свет прожекторов, начал сольную карьеру? Поклонники узнали об этом, когда Q-Tip выпустил сингл "Vivrant Thing", построенный на простой петле из диско-песни Love Unlimited Orchestra. Мелодия была легкой, Q-Tip читал рэп о любви и сексе, а не о культурной политике; его манера была непритязательной, как сбрасывание красного, черного и зеленого пальто, которое стало слишком тяжелым. Черно-белое видео, сопровождавшее песню, снятое режиссером Хайпом Уильямсом, было таким же сдержанным, прохладным и забавным: Тип наконец-то позволил себе стать сексуальным центром внимания.
Когда Джеймс впервые услышал трек в качестве демо, они с Т3 позвонили Типу из машины: “Ohhhhhhhh, boyyyy,” James said. "Хочешь сыграть?". Сольный выход Q-Tip'а воодушевил Джеймса, и он на пару недель зарылся в лабораторию, чтобы создать биты, соответствующие новой вибрации Tip'а. Фрэнк позвонил Типу из Детройта: "Твой человек сходит с ума с тех пор, как ты прислал ему это дерьмо". Джеймс начал посылать Q-Tip диски по почте, и в итоге он создал по меньшей мере девять из дюжины взрывных треков для первого сольного альбома Q-Tip'а Amplified, каждый из которых был записан как "Jay Dee & Q-Tip for the Ummah" - скорее затянувшийся, контрактный пережиток, чем реальность. Умма была мертва. Братство выжило.
Джеймс не очень любил Нью-Йорк, но этот город неизменно напоминал ему о том, как далеко он зашел.
Чак Мур, его приятель по бегу из Davis Aero Tech и партнер по рифмам в Flattop Society, оказался в городе. Они встретились за ужином: Певческая карьера Чака недавно пошла в гору, когда певец Майкл Бивинс, продюсер филадельфийского поп-соул-квартета Boyz II Men, подписал его на свой лейбл Biv 10, распространяемый Motown. Теперь Чак выступал под сценическим псевдонимом "Гатор". В другой вечер на Манхэттене, когда Пруф был в гостях, они с Джеймсом столкнулись с Джессикой Кэр Мур, которая в то время сотрудничала с рэп-исполнителем Насом. Она увидела человека, которого знала как застенчивого продюсера "Джона Доу", впервые с ее вечеринки в 1995 году: его короткая фигура теперь купалась в великолепной черной норковой шубе во всю длину.
"Ты такой Детройт!" - воскликнула она. Нужно было знать одного, чтобы понять другого.
Джеймс часто исполнял свинг Восточного побережья, переезжая из Мотауна в Филадельфию и обратно. Его связь с Городом Братской Любви была не через товарищей по группе Roots, а через маловероятную дружбу с одним из величайших диджеев в хип-хопе. "DJ Jazzy Jeff" Таунс достиг вершины славы десятилетием ранее вместе со своим партнером Уиллом "The Fresh Prince" Смитом, их клип на песню "Parents Just Don't Understand" положил начало приверженности MTV к хип-хопу в виде программы Yo! MTV Raps. И хотя Уилл с тех пор стал огромной телезвездой, а Джефф - его коллегой, деля время между Филадельфией и Голливудом для участия в шоу "Свежий принц из Бель-Эйра", Джаззи Джефф оставался верным поклонником хип-хопа. Во время одной из своих поездок в Лос-Анджелес в 1997 году он впервые услышал по радио песню Slum Village "I Don't Know" в исполнении диджея из лос-анджелесской команды Beat Junkies, купившего в Японии десятки бутлегов Рамоса. Джефф потерял рассудок, настолько, что не понял, что трек на самом деле был отсылкой к его песне "Brand New Funk". После того как он позвонил на станцию и спросил название пластинки, DJ Jazzy Jeff стал суперфанатом Slum Village и Jay Dee.
Через несколько месяцев Коммон познакомил его с Джеймсом по телефону, а еще через несколько разговоров Джефф сделал молодому продюсеру неотразимое предложение: у него был огромный склад подержанных пластинок, запасы которого оставались неиспользованными их общими конкурентами по хип-хопу. Он и компания его друзей, включая знаменитого диджея "Kenny Dope" Гонсалеса, собирались туда отправиться. Единственная загвоздка? Это было в Питтсбурге. Джеймс полетел в Филадельфию. После того как Джефф устроил ему вихревую экскурсию по городу, они провалялись у Джеффа дома до трех часов ночи, после чего отправились в пятичасовую поездку на Lincoln Navigator Кенни.
Для Джеймса, ехавшего всю ночь рядом с тем, кого он боготворил еще в средней школе, это был еще один сюрреалистический момент общения с героем, который относился к нему как к уважаемому сверстнику. Для Джеффа Джеймс был идеалом, человеком, которым он хотел стать, но не мог из-за собственного успеха - парнем, который только и делал, что сидел в студии целыми днями, занимаясь музыкой. Протиснувшись в двери магазина Jerry's Records в Питтсбурге, Джефф почувствовал, что заржавел: он давно не ходил за пластинками. Но Джеймс и Кенни знали, где находится хороший товар, и начали собирать для Джеффа кучи пластинок. К тому времени, как двери закрылись, они накупили столько винила, что в грузовике не хватило места. Всю дорогу до Филадельфии Джеймсу пришлось лежать на пластинках.
После этого Джеймс часто совершал однодневные поездки в Филадельфию. Утром он звонил "дяде Джеффу", и если диджей был свободен, Джеймс садился на пятидесятипятидолларовый рейс Spirit Airlines из городского аэропорта и к обеду был в Филадельфии. Джефф отвозил его на Саут-стрит - сначала в Jim's или Ishkabibble's за чизстейком, потом в магазин пластинок или в Neeve, который стал для Джеймса любимым ювелирным магазином, - и обратно в конуру Джеффа или в новый студийный комплекс A Touch of Jazz, который он основал на Северной Третьей улице. Именно там DJ Jazzy Jeff впервые увидел, как Джей Ди создает ритм: работая с MPC, интуитивно зная, какие фрагменты пластинок использовать, редко затрачивая больше пятнадцати минут на сочинение от начала и до конца , вызывая у Джеффа то же изумление, что и у Q-Tip и Ali годами ранее.
Но Джефф прислушивался и присматривался: Как Джеймсу удалось добиться от машины такого человеческого ритма? Он не осмеливался ни спрашивать его, ни подгонять. В свободное время Джефф экспериментировал, пытаясь подражать Джею Ди, сначала пробуя различные квантования для своих барабанных звуков - шестнадцатые ноты, триоли шестнадцатых нот, тридцать вторых нот - ничего не вышло. Джефф попробовал не квантовать, а играть свободно - тоже ничего не вышло; то, что делал Джеймс, было не случайным, а преднамеренным. Тогда он понял, что Джеймс использует драм-машину для смещения синхронизации звуков - для того, чтобы защелкивались назад, чтобы они немного спешили; для хай-хэтов - вперед, дублируя свои паттерны, слегка изменяя каждый из них, а затем соединяя их в единое целое. Открытие Джеффа привело к более глубокому осознанию: до этого все в хип-хопе пытались резать, сращивать и джемовать сэмплы, чтобы приспособить их к временной сетке машины, потому что продюсеры были сосредоточены на добыче сэмплов для своих звуков. Но Джей Ди поступил наоборот: он согнул сетку машины, чтобы приспособить ее к своим источникам сэмплов, потому что он был сосредоточен на использовании этих сэмплов для их ритмического и гармонического восприятия. Увлечение DJ Jazzy Jeff техниками Jay Dee разделили несколько продюсеров в конторе Джеффа - многие из них, как и Джеймс, были хип-хоп головами, выросшими в глубокой душе церковной музыки. Вскоре идеи Джеймса начали проявляться в их продюсировании.
Джеймс, курсирующий между Детройтом, Филадельфией и Нью-Йорком, стал важным персонажем в истории о роли этих трех городов в нео-соуле. Хотя большая часть записей проходила в Нью-Йорке, многие таланты приехали из Филадельфии, и все они черпали вдохновение в детройтских ритмах Джея Ди. Легендарные джем-сейшны Questlove в гостиной с участием таких исполнителей, как Билал Оливер и Джилл Скотт, превратились в бродячий клуб Black Lily, сначала в Нью-Йорке, а затем в Филадельфии. Джилл Скотт написала для Roots хитовую песню "You Got Me", но ее вокал был заменен на вокал Эрики Баду (Erykah Badu) по настоянию генерального директора MCA Джея Боберга (Jay Boberg). В итоге Джаззи Джефф подписал контракт со Скотт в A Touch of Jazz, и его продюсеры записали ее дебютный альбом, одновременно работая с другим выпускником Black Lily, Таалибом Джонсоном, выступавшим под именем Musiq Soulchild.
Дом Квестлоува в Филадельфии был метафорой его тела: внизу бушевал ритм, наверху происходило много событий; его аналитические, интеллектуальные навязчивые идеи нашли выход в проекте, формировавшемся в его спальне на втором этаже, где Анджела Ниссел, недавняя выпускница Пенсильванского университета, собрала команду друзей для создания первого сайта Roots. Два решения сделали его намного больше. В эпоху, когда большинство сайтов групп были не более чем статичными посадочными страницами, Questlove и Ниссел представляли свой сайт как место, где фанаты могли бы общаться с группой и говорить о музыке. Ниссел предложил создать доски объявлений для общения, обсуждений и дебатов. И когда Roots обнаружили, что кто-то другой занял их идеальное доменное имя TheRoots.com, они решили использовать нейтральное имя, основанное на распространенном филадельфийском приветствии: Okay player.com. Это решение оказалось судьбоносным: Ниссел и бизнес-менеджер The Roots Шон Ги начали продавать сайт как коллективный дом для других артистов-единомышленников.
Квестлав привел Ниссела в Electric Lady во время сессий Common, чтобы познакомить артистов с главной миссией Okayplayer - взаимодействием с фанатами онлайн. Это было нелегко. У многих артистов не было ни электронной почты, ни компьютеров. В отличие от Questlove, который проводил полдюжины часов каждый день на досках объявлений, Common не очень-то любил сидеть перед клавиатурой и общаться с фанатами. Но в итоге Ниссел стал общаться с ним и Джеем Ди, написав и выступив в скетче, высмеивающем "сознательный" образ рэпера. 6
В последующие месяцы Okayplayer стал центральным веб-порталом для Roots, Common, D'Angelo, Talib Kweli и многих других нео-соул и хип-хоп артистов. Okayplayer также стал одним из первых виртуальных сообществ в Интернете, способом для чернокожей богемы, цветных ботаников и их многорасовых последователей по всему миру обойти коммерческую музыкальную монокультуру журналов, радио и телевидения, за годы до того, как появилось понятие "социальные сети". И хотя Джеймс редко заходил на сайт, он был главной навязчивой идеей людей в этом безлюдном месте, не связанном географией, которые называли себя "Okayplayers", делились цифровыми файлами с треками Slum Village и гадали, увидит ли когда-нибудь свет их удивительный альбом.
Запрос пришел к Р. Дж. Райсу неожиданно: один калифорнийский лейбл хотел распространять альбом Slum Village "Fantastic, Vol. 2". Это был крошечный лейбл Good Vibe Recordings, и звонок поступил от его основателя Мэтта Кахане.
В подростковом возрасте Кахане был начинающим рэпером, которого подписал, а затем положил на полку Джимми Иовайн из Interscope. Вместе с друзьями он создал Good Vibe, чтобы дать возможность высказаться хип-хоп артистам, которые не могли процветать на крупных лейблах. Его успехи были скромными, в основном это был андеграундный, эклектичный хип-хоп Западного побережья. Впервые Кахане услышал бутлег альбома Fantastic, Vol. 2 примерно в то время, когда он заключил сделку на финансирование и распространение с новой компанией Atomic Pop, которая намеревалась стать первой полностью интернет-нативной звукозаписывающей компанией. За несколько лет до этого Си-Минус из Power 106 навел его на Джея Ди, но Кахане в равной степени увлекся Т3 и Баатином. Когда он услышал историю о том, как Slum Village были отложены на полку Interscope, как и он сам, подписание контракта с ними стало крестовым походом.
Через несколько недель Кахане прилетел в Детройт, чтобы встретиться с группой. Джей Ди, судя по всему, не было в городе. Но Кахане пообщался с Т3 и Баатином, Р. Дж. и Тимом, и вместе они заключили сделку на сумму в шесть тысяч долларов, в которую входили средства, необходимые компании Р. Дж., Barak, чтобы выкупить альбом у Interscope. А поскольку Fantastic, Vol. 2 уже так широко пиратствовал, группа согласилась предоставить еще четыре песни для официального релиза.
Кахане вернулся в Лос-Анджелес, чтобы оформить все документы, отмахнувшись от попытки адвокатов Atomic Pop в последнюю минуту выдернуть пункт, согласно которому через несколько лет право собственности на альбом переходило к Barak Records. Но Кахане был непреклонен. Нельзя выдергивать ковер из-под ног партнеров и ждать, что все будет хорошо.
Затем, после подписания сделки, Р. Джей и Тим Мэйнор выдернули ковер из-под ног Кахане: они сообщили ему, что Джей Ди покидает группу.
Т3 провел десятилетие, примиряя настроения и прихоти двух своих партнеров. Иногда ему казалось, что он держит одну руку на воротнике Баатина, а другую - на Джеймсе, и что его руки не могут вытянуться дальше.
Он почувствовал, что началом конца для Джеймса стала рецензия на альбом Slum Village в журнале The Source, опубликованная преждевременно в начале 1999 года, после того как отдел по связям со СМИ A&M разослал кассеты перед закрытием лейбла. Все, от ребят из Slum до самых известных артистов, внимательно изучали рейтинги альбомов в главном издании хип-хопа, больше всего жаждая получить высший рейтинг из пяти "микрофонов". Но в небольшой заметке, вклинившейся между рецензиями на двух менее известных исполнителей, Фелиция А. Уильямс назвала Fantastic, Vol. 2 "чертовски хорошей первой попыткой", которая "вкралась в моменты однообразия", и альбом получил всего три с половиной "микрофона". Т3 мог сказать, что Джеймс был уязвлен этим и хотел двигаться дальше. Возможно, именно поэтому Джеймс покинул европейское турне до его окончания. Именно во время фотосессии в Slum Village в конце того же года Джеймс окончательно завязал.
"Я не думаю, что смогу больше этим заниматься, Ти", - сказал ему Джеймс, протирая диски и шины своего Range Rover и даже не глядя ему в глаза. "Тебе придется сделать это без меня".
В тот день Т3 ничего не сказал Баатину. Он вообще никому ничего не говорил некоторое время. Не зная T3, Джеймс уже признался Р. Джею и Тиму, что хочет уйти: он не хотел быть частью группы и уж точно не хотел быть наследником A Tribe Called Quest. Он просто хотел продюсировать. Slum всегда казались темной тучей, преследовавшей их - обручи, A&M, Interscope - и теперь Т3 беспокоился, что их сделка с Good Vibe тоже может оказаться под угрозой.
Но Т3 был удивлен, что Кахане спокойно воспринял новость об отъезде Джеймса. Казалось, Кахане ценит Т3 и Баатина не меньше, чем Джеймса. В этом было что-то новое. Декларация Джеймса о независимости, похоже, смягчила волю продюсера, и Джеймс поклялся своим друзьям и Кахане, что будет уделять им все возможное время - сниматься в клипах и участвовать в нескольких гастрольных турах - до тех пор, пока это будет иметь для него финансовый смысл.
Время заканчивать. Когда 1999 год подошел к концу, Коммон начал микшировать альбом, который он теперь называл Like Water for Chocolate. Появление Джей Ди на его сессиях в Нью-Йорке было таким же непредсказуемым, как и в Детройте. Иногда Коммон умолял Джеймса прилететь, но тот не появлялся, а иногда Джеймс добровольно соглашался на поездку. В таких случаях Коммон старался сделать все возможное, чтобы Джеймсу было комфортно: покупал билет для Фрэнка и селил их обоих в отеле.
Расс Элевадо отшлифовал песни, которые они записали с живой группой в Electric Lady, а Коммон и Джей Ди работали с Бобом Пауэром над микшированием более электронного, запрограммированного материала, который они начали делать вместе в Детройте. Среди этих песен была композиция под названием "The Light", которая вызвала интерес менеджера Дерека Дадли и руководителя MCA Венди Голдштейн как потенциальный сингл.
Джеймс взял кусочек отрывистого фортепиано из баллады в исполнении голубоглазого соул-певца Бобби Колдуэлла и поставил его под ударные, вырезанные из сингла Ohio Players "Funky Worm". 7 Фортепиано Колдуэлла, настолько ритмически ровное, что это было почти банально, контрастировало со свингом и синкопированием ритм-трека. Текст песни отражал это банально-крутое несоответствие: эпистолярное стихотворение в трех строках, искреннее любовное письмо, написанное Коммоном подруге на расстоянии, в сочетании с припевом, нацарапанным Джеймсом с пыльного куска винила, состоящего из неровных кусочков вокала Колдуэлла: "Бывают моменты, когда тебе нужен кто-то, я буду рядом с тобой / Есть свет, который светит по-особенному для тебя и меня".
Это было нестандартно, но недостаточно нестандартно для Questlove, единственного скептика в отношении "The Light". Будучи самым яростным фанатом Джея Ди в команде, он счел ее недостойной лучших работ своего кумира. Квестлову не удалось исключить песню из альбома, но консенсус в отношении первого сингла сместился в сторону "The Sixth Sense", с припевом от Билала Оливера и треком, спродюсированным DJ Premier, чьи песни, как правило, были беспроигрышными среди основной аудитории хип-хопа. Несмотря на то, что Jay Dee было отказано в первом месте, он приложил руку к созданию одиннадцати из шестнадцати треков альбома.
Тем временем Джеймс завершил работу над дополнительными треками к выпущенному Good Vibe альбому Fantastic, Vol. 2. Три песни были закончены в Детройте: однобокая "CB4"; вдохновленная техно "Raise It Up", для которой Джеймс записал вокал, только что встав с постели, чтобы сделать свой голос как можно более хриплым; и "Untitled", идеальный пример "тройственности" Slum Village: стихи Джеймса подражают ритму, T3 скользит и заикается, тембр Баатина опускается ниже и подскакивает выше, и все это на фоне торопливого треска Jay Dee.
В качестве четвертого трека Slum Village представили песню, записанную во время их паломничества в Electric Lady, которая не попала на A&M версию альбома. Квестлав спросил Джеймса: Как ты хочешь это сделать? Ты хочешь запрограммировать ритм, а мы с D'Angelo его переделаем, или просто сделать так, как мы делаем это для альбома D'Angelo, и джемовать, пока не придумаем что-нибудь?
Джеймс выбрал последнее.
У барабанщика был еще один вопрос, который неловко задавать. Когда мы с Ди джемуем, у нас есть две "северные звезды", за которыми мы обычно следуем: Принс... или ты. В какую сторону ты хочешь, чтобы мы пошли?
Джеймс сделал паузу. Затем он сказал: Относитесь к нему как ко мне.
Джеймс, Т3 и Баатин удалились в комнату отдыха, чтобы перекусить, пока музыканты возились в студии А: Кестлав на барабанах и Д'Анджело на Fender Rhodes. За полчаса они так ничего и не придумали. Но когда Д'Анджело начал накладывать рифф на басовую партию из песни Марвина Гэя "Flyin' High", грув заиграл. Слам вернулся в комнату управления, и через стекло Квестлав увидел, как Баатин подпрыгнул в воздух. Грув, который Джеймс затем нарезал и аранжировал с припевом, исполненным Д'Анджело, стал песней Slum Village "Tell Me".
И все же Д'Анджело продолжал записываться в этой нестареющей студии, как будто время не было деньгами. Отчасти его защищал новый менеджер Доминик Тренье, который понимал, что задержки Д'Анджело происходят не от бездействия, а от дотошного, врожденного чувства, когда все звучит правильно. Тренье как мог ограждал Д'Анджело от давления лейбла, но партнер Тренье, пожилой ветеран музыкального бизнеса по имени Стэн Позес, казалось, наслаждался игрой в плохого полицейского с артистом, прерывая его сессии для "экстренных встреч" и провоцируя его. Он действительно хочет, чтобы я дал ему в морду, подумал Д'Анджело. Ди почти сделал это, но не стал. Отчаявшись добиться прогресса, руководство EMI обратилось к Рассу Элевадо, который до этого момента был соучастником затянувшегося процесса, чтобы добиться сдачи альбома. Когда подошел последний срок, Д'Анджело сказал Элевадо, что хочет записать новую песню, которую он написал в соавторстве с Рафаэлем Саадиком. Когда Элевадо дал ему малейший отпор, сославшись на десятки незаконченных песен, которые они могли бы и должны завершить вместо этого, Д'Анджело покинул студию. К счастью, артист одержал верх: песня, которую они записали - "Untitled (How Does It Feel)" - стала прорывным синглом проекта.
За несколько месяцев до выхода альбома, получившего название Voodoo, Questlove написал разбор трека за треком и выложил его на Okayplayer. Voodoo, писал он, родился из "любви к мертвому состоянию черной музыки, любви показать нашим кумирам, как многому они нас научили", упомянув Slum Village в этом списке вдохновителей. В конце статьи Ахмир написал загадочное предложение: "jaydee сделал трек Лорин".
Его слова, увы, были написаны до окончательного секвенсирования Voodoo. Лорин Хилл так и не появилась на Electric Lady, и, по словам Д'Анджело, песня, которую он собирался записать с ней, ремейк "Feel Like Makin' Love", не была основана на треке Джея Ди. Другие треки, которые Джей Ди предложил для альбома Д'Анджело, так и не были закончены. На них просто не хватило времени.
30 ноября 1999 года в клубе Kit Kat Klub на Таймс-сквер компания Arista Records и Q-Tip устроили вечеринку в честь выхода его первого сольного альбома Amplified. Празднование закончилось, когда другой рэпер, Jay-Z, нанес менеджеру артиста Лэнсу "Un" Ривере несколько ударов пятидюймовым ножом, потому что заподозрил Риверу в бутлегерстве его альбома.
Последующее освещение нападения в прессе низвело Q-Tip и его альбом до уровня сноски в другой, сенсационной истории о хип-хопе и насилии, метафоры того, как мейнстримный хип-хоп отодвинул на второй план такие группы коренных языков, как A Tribe Called Quest и De La Soul, - того самого явления, на которое они сетовали в "Stakes Is High". Но фанаты, которые все еще нуждались в том, чтобы Q-Tip был их знаменосцем такого рода афроцентричного и "сознательного" хип-хопа, были шокированы, когда увидели видео на второй сингл Amplified.
Песня "Breathe and Stop" была спродюсирована Джеем Ди как своего рода усиленная "Vivrant Thing". В клипе, режиссером которого снова стал Хайп Уильямс, были использованы многие из тех же элементов, которые сделали первый клип таким привлекательным - кивающие головой девушки, юмор. Но при переходе от черно-белого к цветному концепция потеряла свой художественный нюанс. Для некоторых фанатов этот новый, сольный Q-Tip был таким же развратным, как и многие артисты в "блестящих костюмах", которых они ненавидели из лагеря Jay-Z или Паффи. На Okayplayer развернулась бурная дискуссия о новом направлении Q-Tip'а, а также о Jay Dee. Одни связывали упадок Tribe и Tip'а с участием Jay Dee в Beats, Rhymes and Life в 1996 году, что другие считали несправедливым.
Песня "Breathe and Stop" не попала в двадцатку лучших на черном радио в США, став жертвой ослабления внимания Клайва Дэвиса во время его вынужденного ухода из Arista Records. Несмотря на то, что альбом стал золотым, руководители сочли Amplified коммерческим провалом, а некоторые поклонники - творческой неудачей: недостаточно приземленным для старых последователей и недостаточно блестящим для новых. В результате альбом был признан артефактом непревзойденного продюсерского мастерства Джея Ди, по крайней мере, в сравнении с огромным влиянием двух последующих альбомов.
В начале 2000 года вышли альбомы Voodoo от D'Angelo и Like Water for Chocolate от Common. Изысканные близнецы из чрева Electric Lady, высоко оцененные критиками и поклонниками, оба отразили ритмическое и эстетическое влияние Джея Ди, хотя и по-разному: Voodoo стал первым полномасштабным применением time-feel Джеймса Янси группой традиционных музыкантов , а Like Water for Chocolate продемонстрировал, как сам Джей Ди применял его технику.
Джеймс стал важной частью новой команды, но его вклад по-прежнему оставался в тени. На каждом треке, который он спродюсировал на альбоме Common, значилось: Produced by the Soulquarians' Jay Dee for the Ummah.
После полудюжины лет, проведенных в музыкальном бизнесе, имя Джеймса все еще было пропитано братским духом.
Больше всего Джеймса задело его ощутимое отсутствие в титрах альбома Д'Анджело - несмотря на то, что ни один из представленных им треков не был закончен, Джеймс чувствовал острую заинтересованность в своем влиянии на Voodoo. Вернувшись в Детройт, DJ House Shoes принес пластинку в подвал. Джеймс пролистал длинные примечания и повернулся к Башмакову.
"Где мое имя?" - спросил он. 8
Работа Билала Оливера над альбомом Common помогла ему заключить сделку с Interscope. Когда певец начал записываться, одним из первых пунктов назначения он выбрал детройтский подвал Джея Ди. Он привел с собой друга.
Роберт Гласпер и Билал познакомились в 1997 году в первый день ориентации первокурсников в Новой школе джаза и современной музыки и с тех пор были неразлучны. Билал знал, что Гласпер, вундеркинд фортепиано, был поклонником Джея Ди еще со школы в Хьюстоне, когда он впервые услышал песню Басты Раймса "Still Shining": Судорожные удары барабана, узоры из сгруппированных аккордов, которые никогда не повторялись, как это было бы в большинстве хип-хоп песен. "Still Shining" казалась сочиненной на протяжении всего пути, разной в каждой мере. Гласпер знал, что это выбор музыкального ума.
Поэтому Гласпер был шокирован, но не очень удивлен, когда, войдя в подвал, увидел другого музыканта, которого уважал: Карриема Риггинса. Его сверстники в Новой школе могли бы удивиться, что великий джазовый барабанщик делает в подвале хип-хоп продюсера, но Гласпер, опять же, знал.
Джеймс, в свою очередь, совсем не знал Гласпера. Пианист с дикими дредами и в рваных джинсах-дудочках отправился на кухню, вернулся с мясницким тесаком и небрежно расхаживал с ним по подвалу.
Джеймс шепнул Карриму: "Этот парень сумасшедший".
Взгляд Гласпера остановился на полках в южной части подвала - вероятно, это была самая большая и ухоженная коллекция пластинок, которую он когда-либо видел. Джеймс начал доставать альбомы, проигрывать их, а хип-хоп продюсер стал обучать пианиста творчеству Херби Хэнкока. Затем Гласпер, затаив дыхание, наблюдал, как Джей Ди, казалось бы, за считанные секунды, создал композицию из звуков трех разных записей, которая легла в основу песни Билала "Reminisce".
Т3 и Баатин приехали к нам, и они взяли Билала и Гласпера с собой в детройтскую поездку Джеймса - в Chocolate City на ужин и танцы, на "Милю" в Джеймсовском районе, где Гласпер впервые услышал треки из еще не вышедшего альбома Fantastic, Vol. 2 - их сумасшедшие, пьяные ритмы были самой агрессивной ритмической диверсией, которую он когда-либо слышал. Затем они вернулись в подвал и записали еще одну песню, "Broke My Neck to Check You Out". На следующий день Гласпер вернулся к своей жизни второкурсника, обучающегося в одном из лучших джазовых вузов. Но Гласпер знал, что его только что учили.
Джей Ди больше не был самым успешным представителем детройтского хип-хопа. Эминем стал мультиплатиновой звездой, и он вместе с менеджером Полом Розенбергом основал свой собственный лейбл Shady Records, распространяемый Interscope. Эминем подписал контракт с группой своего наставника Proof - Dirty Dozen, или D12 - в качестве первой группы Shady. Морин Янси поинтересовалась, не обиделся ли Джеймс на то, что его затмили. Джеймс сказал ей: "Не беспокойтесь об этом, леди. Для всего есть свое время".
Появление Эминема вселило надежду в детройтских хип-хоп артистов, и в лагере Джеймса была длинная череда MC, которые ждали своей очереди. Phat Kat, который дал Джеймсу свой первый продюсерский кредит, оставался наготове, когда бы Джей Ди ни позвал его свести трек. С благословения Джеймса DJ House Shoes скомпоновал три песни Phat Kat в EP "Dedication to the Suckers". Shoes нашли желаемого дистрибьютора в Fat Beats, чей глава A&R, Амир Абдулла, был фанатом Джея Ди и купил все шесть тысяч копий первого тиража Shoes.
Рамос соединил Джеймса с Абдуллой и Фэт Битсом для дебюта двух других важных протеже Джея Ди, Фрэнка и Дэнка. Фрэнк Буш диджеил с Джеймсом в юности, но теперь у него была работа по ремонту машин и установке стереосистем, и он подрабатывал ведомым Джеймса: официальным встречающим и водителем для приезжих артистов, а также его звукорежиссером-стажером. Деррик "Данк" Харви появлялся реже, потому что был занят "на улицах", зарабатывая на наркотиках. Но Т3 стал поклонником зажатого, высокочастотного голоса Данка и первым предложил ему и Фрэнку рифмовать дуэтом, выпустив их первое демо "Young Buck". Концепция "Фрэнк и Дэнк" просуществовала до тех пор, пока Дэнк не завязал с наркотиками. Чтобы проверить выносливость своих друзей, Джеймс сказал, что поможет им, если они сделают три песни без него - своего рода "загрузочный лагерь", в котором они работали с Т3 и Каррием Риггинсом. Джеймс услышал результаты, они ему понравились, и он создал еще четыре трека, которые выпустил через Fat Beats в качестве первых двух синглов Frank-n-Dank, проданных Абдулле за 10 000 долларов каждый.
Постепенно Джеймс добился того, что каждый из членов его команды Conant Gardens получил свой шанс. Вааджид выразил заинтересованность в том, чтобы стать продюсером. Джеймс вручил ему MPC2000, который сломался, когда Questlove засунул в него дискету. Если сможешь вытащить диск, сказал ему Джеймс, можешь оставить его себе. Вааджид так и сделал, а затем в течение следующего года почти ничего не делал, кроме практики, и так началась его новая карьера. Вааджид, в свою очередь, выступал от имени двоюродного брата Джеймса - Que.D, который перешел от танцев в Slum Village к рэпу. Джеймс записал своего кузена тем же жестоким способом, что и первый том Fan-Tas-Tic: под простую клик-трек, один дубль, без ошибок, подгоняя рифмы к битам позже. Получившийся в результате проект, шестипесенный EP под названием Quite Delicious, был сначала напечатан на кассетах коротким тиражом, а иллюстрации к нему создал Вааджид. В конце концов, кассеты попали в руки Амира Абдуллы из Fat Beats, и он предложил Que.D выпустить несколько песен на виниле, что привело к сделке на второй сингл. Но как только Que.D подготовил бумаги для подписи Джеймса, его кузен не отвечал на звонки. Отчаявшись, Que.D сделал единственное, что, как он знал, рискует вывести Джеймса из себя: он явился к нему без предупреждения.
"Какого черта ты делаешь у моей двери?" Джеймс сплюнул. "Если я не говорю тебе пройти, ты не появляешься просто так!"
Суматоха подняла Данка с его места в подвале. Данк велел кузенам завязывать, Джеймс успокоился и подписал бумаги. Через десять минут они с Кью Ди болтали о чем-то другом, как будто ссоры и не было. Джеймс всегда был таким: он мог быть очень щедрым, но ему всегда нужно было контролировать время.
Джойлетт стала лучше себя чувствовать. Она устроилась на работу техником-хирургом в родильное отделение больницы Святого Джозефа в Маунт-Клеменс, далеко в пригороде. Джеймс не переставал звонить ей и просить вернуться. Он показал ей дом, который Морин нашла для него неподалеку от их прежнего места, - небольшой тюдор на тихой улице Шервуд-драйв в Хантингтон-Вудс. Для нас двоих, - сказал он. Джой проверила его готовность. Она пригласила Джеймса на новогоднюю службу в свою церковь. Коммон был в городе, чтобы закончить работу над своим альбомом, но Джеймс все равно пришел. Он слушал, как она вставала и свидетельствовала перед прихожанами, и вместе они встретили новое тысячелетие.
Неделю спустя Джой переехала в дом на Шервуд. Она заставила Джеймса купить новый матрас, решив, что на старом он спал с другими женщинами; Джой была неравнодушна к матрасам. Она хотела, чтобы Джеймс перенес свою студию в новый подвал. Джой никак не могла допустить, чтобы это старое место стало для Джеймса потенциальным домом для игр. 9
Переезд принес еще одно изменение: Джеймс сказал Джой, что хочет, чтобы она родила ему ребенка. Джой была в замешательстве. С чего вдруг такой интерес? Они говорили о том, что подождут, пока ей не исполнится тридцать.
"Нет, я готов", - сказал Джеймс.
Это была не ложь, но и не вся история. Джой не знала, а Джеймс не сказал ей, что от него забеременела другая женщина и что она вот-вот должна была родить. Тай-Монэ Пейдж Уитлоу родилась 13 февраля 2000 года, когда Джеймс находился в Нью-Йорке. Вернувшись в Детройт, он приехал в дом родителей Моники, чтобы увидеть свою дочь.
"Она очень похожа на мою сестру Марту", - сказал он. Он был слишком робок, чтобы взять ее на руки.
В течение следующих нескольких лет Джеймс изредка навещал дочь, привозя подарки и предметы первой необходимости. Во время этих визитов Моника готовила для него и беспокоилась о нем, как подобает подруге или партнеру. Но это ни в коем случае не было равноправными отношениями: Джеймс мог приходить и уходить, когда ему заблагорассудится, и давать ей деньги, когда считал нужным.
Джой оставалась в неведении относительно своего первого ребенка. А Джеймс не пытался познакомить дочь с остальными членами семьи. Морин не знакомилась с Тай-Монэ, пока ей не исполнилось четыре года.
Значимые женщины в жизни Джеймса, будь то в профессиональной или личной сфере, были скорее помощницами, чем партнерами. Как и для многих мужчин в его кругу семьи и друзей, женщины были либо объектами желания, которые нужно было преследовать и удерживать, либо фигурами, которым нужно было поклоняться и защищать. Женщины, случайно знавшие Джеймса, считали его застенчивым, милым и вежливым. Он и был застенчивым, милым и вежливым. Но в зрелом возрасте Джеймс в основном общался с женщинами в контролируемой среде стриптиз-клуба, где отношения между мужчинами и женщинами были строго транзакционными, а право выбора принадлежало тем, у кого было больше денег. Джеймс использовал свое влияние, чтобы сохранить контроль или избежать последствий.
Хип-хоп тоже был мальчишеским клубом, где мужчины занимали главенствующее положение, были самыми ценными исполнителями и продюсерами, а неприкрытая мизогиния рэперов и рэп-лирики часто воспринималась как гипербола. В этом бизнесе Джеймс редко встречал женщин в качестве равноправных соавторов.
Все изменилось, когда в город приехала Эрика Баду; ее присутствие нарушило его привычный порядок действий, потому что Эрика собиралась задавать темп. Он послал Фрэнка за ней в отель Westin Renaissance в центре города; она попросила Фрэнка заехать в продуктовый магазин по дороге. Параноидально охраняя лауреатку премии "Грэмми", он наблюдал за тем, как она собирает ингредиенты для заваривания специального чая, который должен был поддержать ее во время предстоящих сессий. Вернувшись на кухню в доме на Макдугалл, Фрэнк подумал: Это просто бомбический чай. Наверное, чай вуду.
Так было и с Эрикой. Ее новые романтические отношения с Коммоном не могли быть просто отношениями. Даже чайник чая не мог быть просто чайником. Все это должно было быть попыткой тайного контроля над мужчинами. Она должна была быть "сумасшедшей". И Эрика, будучи никому не нужной дурочкой, но наслаждаясь тем, что ведет себя как дурочка, часто сознательно играла на этих ожиданиях.
В подвале Джеймс сыграл ей несколько ритмов. Баду не захотела ничего из них. Я хочу сделать что-то вместе, - сказала она. Это было разумное ожидание, но Джеймс уже привык, что артисты берут то, что он им дает. Джеймс подумал: Меня здесь действительно заставляют работать, в равной степени уважая и раздражаясь. В ответ Джеймс стал ее учителем: он направил Эрику к стопкам и велел ей выбрать пластинку. Она вернулась с альбомом The Very Best of Tarika Blue, нашла понравившийся ей трек "Dreamflower", и Джеймс показал ей, как сэмплировать его в MPC и зациклить. Джеймс добавил ударные и решил, что нужно что-то еще. Он позвал диджея Деза, чей отец был искусным латиноамериканским перкуссионистом, и Дез принес в подвал свои бонго и шейкеры и помог Джеймсу завершить трек. Эрика начала писать слова к песне, которая в скором времени стала "Didn't Cha Know", и в следующем году была номинирована на "Грэмми".
Сессии, в результате которых были записаны два трека для альбома Эрики Mama's Gun, были короткими и успешными. И в дальнейшем Эрика не выпускала Джеймса из своего творческого круга: во время перелета с Джеймсом Пойзером из Атланты в Нью-Йорк на сессию в Electric Lady она настаивала: "Мне нужен Джей Ди". Джеймс старательно явился на следующий день на с тремя пластинками под мышкой. Он записал трек с этими тремя пластинками, изумился Пойзер и в тот же вечер вернулся в Детройт.
Но в последующие годы Эрика вызывала неоднозначную реакцию Джеймса. В интервью Джеймс называл ее "примадонной"; в приватных беседах с близкими ему людьми он казался напуганным их общением, называя ее "сумасшедшей". Но это вполне могло быть мачистским блеянием, а не тем, что он чувствовал на самом деле: насколько Фрэнк и Пойзер видели, Джеймс очень уважал певицу, а она - его. Возможно, он просто был раздражен тем, что ему приходится быть услужливым и вести себя как можно лучше. Эрика, в свою очередь, позже со смаком рассказывала историю о том, как дразнила Джеймса: Коммон приехал в Детройт, пока они с Джеймсом работали. Когда Коммон вышел на минутку из подвала, Эрика подкралась к Джеймсу сзади и дыхнула ему в ухо: Теперь мы наконец-то одни. Ты такой сексуальный парень. Когда Коммон вернулся, она как можно незаметнее отстранилась от Джеймса. Для Эрики, неуемной остроумки, это было типичное озорство. Даже если Джеймс находил это забавным, это был редкий случай, когда кто-то делал его объектом шуток.
Комическое напряжение перешло в более серьезный момент. Для человека, который нечасто болел, у Джеймса было две постоянные проблемы. Первая касалась его рук и, похоже, была связана с его одержимостью работой: Иногда его пальцы покрывались волдырями и кровоточили после многочасовой работы с барабанными установками и пластинками, и он перевязывал их, чтобы продолжать работу. В последнее время его руки начали болеть. Его тетя Рета Хейс посоветовала ему смачивать их теплым парафином. Вторым недугом были мигрени, настолько болезненные, что Джойлетт иногда видела, как они доводят Джеймса до слез; когда они случались, все в доме затихали. Во время сеансов с Эрикой Джеймса охватила жестокая головная боль. Он попросил Фрэнка подменить его, а сам отправился прилечь наверх. Через несколько минут пришла Эрика и принесла ему чашку своего чая. Затем она начала массировать ему шею и голову.
Для Эрики эта часть не была шуткой. Но для Джеймса это был еще один неоднозначный момент. С одной стороны, Эрика брала на себя понятную ему женскую роль: заботиться; и он был благодарен за эту заботу. И все же, поскольку на нем сидела не просто красивая женщина, а всемирно известная Erykah Badu, это также немного возбуждало его, вызывая образы другой роли, которую женщины играли в его жизни. Этот момент послужил основой для истории, которую он позже рассказал аудитории Жиля Петерсона на BBC, рассказав о своем собственном озорстве по поводу этого невинного общения.
Erykah Badu выбила Джеймса из привычного ритма - вызов ожиданиям, ощущение отсутствия контроля. Но тем не менее это было лекарство.
Джеймс выполнил свое обещание Slum Village и Good Vibe Recordings, прилетев в Лос-Анджелес для первой в истории группы видеосъемки. Мэтт Кэхейн решил снять два клипа, на "Climax" и "Raise It Up", и заказал площадку Universal, потому что там были достойные "городские" декорации на открытом воздухе. По просьбе Джея Ди он даже прилетел с Фрэнк-н-Данком, а перед съемками несколько часов возил Джеймса из магазина в магазин, чтобы найти ему футболку "7 Up", которую он хотел надеть - несмотря на то, что Кэхейн сделал им всем футболки Slum на заказ. Все, что угодно, лишь бы Джей Ди был счастлив. Он наслаждался тем, что целый день был рядом с командой, слушал, как Джеймс рассказывает Т3 о том, как он создал звук ударной установки, щелкнув коробкой с изюмом, слушал, как они вместе фристайлят в трейлере. В какой-то момент Джеймс повернулся к Кахане и назвал его "Эл Банди", отсылая к язвительному, затянутому в штаны патриарху из популярного ситкома восьмидесятых "Женаты... с детьми". Кахане не был уверен, как к этому отнестись. Джеймс успокоил его: "Эл Банди - самый холодный белый чувак на всей гребаной планете!".
Наверное, это нормально, подумал Кахане.
"Climax", песня Slum о том, как они уговаривают своих подружек вступить в интимную связь, была для Кахане шансом на хит. В качестве дополнительного стимула для программистов Кахане решил, что неплохо было бы пригласить в клип комедийную знаменитость. Он выбрал актера Гэри Коулмана из телевизионного ситкома Diff'rent Strokes. "Может, я и наполовину мужчина, - говорит Коулман во вступлении к клипу, - но мне нужно вдвое больше дам". В итоге Коулман срывает попытку Джея Ди заняться сексом втроем в коротком, первом и единственном драматическом выступлении Джеймса на экране.
Съемки прошли хорошо, и Questlove ненадолго появился, чтобы поддержать своих братьев. Сестра Баатина, Тина Гловер, которая исполнила песню, липсинкнула в одном из припевов, чередуясь с профессиональной моделью . После выступления Тина заметила, что плохо себя чувствует. Кахане отвез ее обратно в отель группы на бульваре Сансет. На следующее утро, перед тем как группа должна была вылететь обратно в Детройт, Кахане получил тревожный звонок от Тима Мэйнора о том, что у Тины случился срыв и она не хочет выходить из своего номера. Кахане помчался в отель, чтобы стать свидетелем душераздирающей сцены между Тиной и Баатином, который кричал на сестру так, будто точно знал, что она переживает, глядя в пустоту: "Вернись! Тебя там нет!"
Кахане велел Тиму отвезти группу в аэропорт, чтобы они не опоздали на самолет, и остался с Тиной, пока не придет помощь из ближайшей больницы Cedars-Sinai. Этот эпизод стал пугающим завершением того, что было одним из первых, что пошло на пользу Деревне трущоб.
Весной 2000 года, когда релиз Fantastic, Vol. 2 наконец приблизился, клипы Slum попали на MTV, и Кахане заказал группе турне, состоящее из тринадцати остановок. Джей Ди, как и было обещано, появился на старте в Лос-Анджелесе, играя биты вживую с двух MPC-машин; и снова в Детройте и Нью-Йорке. Никто в команде не упоминал об уходе Джея Ди, но слухи все равно распространялись. Slum собирались отправиться в летний тур с артистами Good Vibe, должны были открывать D'Angelo в Европе, а осенью были заявлены на первый тур Okayplayer с Roots. Но Джеймс отказался присоединиться. Т3 не мог этого понять: Все это были люди Джеймса. Почему он не захотел ехать?
Но Джеймс, по-видимому, не хотел замыкаться в себе или быть закрытым. Возможно, ему вообще не нужны были партнеры.
Т3 и Баатин строили свое творчество и карьеру в соответствии с желаниями Джеймса. Теперь Джеймса не стало. Т3 никогда не хотел быть лидером. Теперь он был лидером. 10
8 июня 2000 года, пока Slum Village открывали тур Good Vibe Tour в Сан-Диего, Джеймс полетел в противоположном направлении, в Нью-Йорк, для специальной фотосессии.
Началось все со статьи для журнала Vibe о Квестлове, которого автор Дэйв Брай уличил в том, что последние альбомы Эрики Баду, Коммон, Д'Анджело, Билала и Джилл Скотт являются общей нитью. Но Квестлав рефлекторно отмахнулся от коллектива: Это больше, чем я, сказал он. Он упомянул портмоне "Soulquarians", имея в виду четырех творцов, стоящих у истоков деятельности Electric Lady: Д'Анджело, Пойзер, Джей Ди и он сам. "Нас всех объединяет любовь к "болезням" в нашей работе", - сказал он Браю, - "нестандартные ритмы, неординарные аккорды, стеки гармонии, в целом бунтарское отношение к статус-кво" - под этим он подразумевал материалистический хип-хоп и R&B в "блестящих костюмах", которые сейчас в моде.
Но "Soulquarians" теперь относилось к еще более многочисленной группе. Эстетика, связывающая этих людей, была продуктом длинной дуги, начавшейся с Q-Tip и Native Tongues, которые спровоцировали рождение хип-хоп-музыки Questlove и James Poyser; способствовали карьере суперзвезд Erykah Badu и D'Angelo; дали начало бохо-рифмам Common, Talib и Mos Def и филадельфийскому соулу Bilal последнего времени; и запустили инновации детройтского ритм-ученого Jay Dee.
Съемка Vibe "Soulquarians" стала первым случаем, когда все эти десять человек оказались в одной комнате в одно и то же время. Фотограф Саша Уолдман расположил мужчин по обе стороны от сияющей Баду, яркой центральной фигуры нео-соула. Но на корточках в крайнем правом углу, как можно ближе к краю кадра, сидел сам Нео.
Джея Ди было легко не заметить в этой толпе знаменитостей, его имя было известно в основном хип-хоп наркоманам. Сам Д'Анджело уже начал возмущаться по поводу имени Джей Ди - Джеймс был для всех самым сокровенным секретом, ритмическим карманом в заднем кармане. И все же в этот момент Джеймс находился на пороге своего самого большого коммерческого успеха. В следующем месяце песня "The Light" стала первым настоящим хитом Common на радио R&B. С клипом, в котором снялась Эрика Баду (Erykah Badu), песня поднялась до #8 в R&B-чарте Billboard, не дотянула до первой двадцатки в поп-списке, но попала в десятку лучших клипов на MTV и Black Entertainment Television. "The Light" был именно таким - лучом солнца, затмившим на короткий миг блестящие костюмы летом 2000 года, любовным письмом женщинам в музыкальной культуре, которая не всегда любила женщин, вездесущим в эфире и в ночных клубах, в машинах и на пляжных бумбоксах. Руководители MCA Венди Голдштейн и Джей Боберг торжествовали: Common никогда не продавал более 175 000 экземпляров своей пластинки. Like Water for Chocolate разошелся тиражом более 500 000 и стал первой золотой пластинкой Common.
В тот момент, когда засиял "Свет", в киосках появился сентябрьский номер журнала Vibe за 2000 год с Эминемом и Доктором Дре на обложке и двухстраничным разворотом Soulquarians внутри. Имя тихого человека в правом нижнем углу было похоронено, окружено и обойдено вниманием на протяжении всей его карьеры. В следующем году продюсер превратится в артиста, и единственным именем, которое затмит имя Джей Ди, станет имя, выбранное самим Джеймсом.
Глава 10. Заплати Джею
Добро пожаловать в Детройт. Основан в 1701 году.
Питер Адарква, только что сошедший с самолета из Лондона, заглянул в пассажирское окно машины своего друга, и это стало предзнаменованием грядущих событий.
Винный магазин, оружейный магазин, церковь. Куриный ресторан, винный магазин, автозаправочная станция. Сгоревший дом, пустой участок, чей-то дом.
Адарква уже несколько раз бывал в Америке, но подобные места сын ганских иммигрантов, родившийся в Великобритании, видел только по телевизору и в фильмах. Это было сюрреалистично и немного пугающе.
Адарква руководил небольшим лондонским лейблом BBE Music, что расшифровывалось как Barely Breaking Even. Название было подходящим: BBE специализировался на музыкальных компиляциях - альбомах, собранных по лицензии у других звукозаписывающих компаний. Прибыль от этих проектов была невелика, и единственным их рыночным достоянием были имена диджеев, курировавших каждый из них, например, приятеля J Dilla по музыкальным магазинам Кенни Доупа. У Адаркваха не было собственной музыки, но после знакомства с Джеем Ди он решил это изменить.
Кенни Доуп представил их на концерте Slum Village в Лондоне в 1999 году. Адарква был взволнован и нервничал, он проводил Джеймса и Тима Мэйнора до их отеля и предложил выпустить альбом оригинальных инструментальных композиций Jay Dee. Джеймсу понравилась эта идея - его творчество всегда служило другим, его имя появлялось лишь рядом или на втором месте после рэперов и певцов. Впервые кто-то предложил инвестировать в него и только в него.
Аванс, который Мэйнор позже объявил, - 75 000 долларов - был бы грошовым для крупного лейбла, но для Адаркваха это была сумма, которая могла бы погасить всю его ипотеку. Он подготовил проект сделки и профинансировал ее, взяв кредит у одного из своих дистрибьюторов. Через несколько месяцев Мэйнор получил подписанный договор и чек Джеймса. В конце 1999 года Адарква прилетел в Детройт и вошел в подвал Джеймса.
Адарквах понял, что принял правильное решение, когда увидел, что на стене, среди десятков рукавов других альбомов, Джеймс прикрепил два сборника BBE; продюсер даже не подозревал, что Адарквах - человек, ответственный за них. Адарква пролистал огромную коллекцию пластинок Джеймса, удивляясь количеству джаза, рока и мировой музыки. Взгляните на это! Адарква достал альбом Oneness of Juju - афроцентричной джаз-фанк группы из Вирджинии 1970-х годов, которую в конце восьмидесятых заново открыли для себя лондонские диджеи, играющие "редкий грув". Адарква попросил Джеймса поставить заглавный трек "African Rhythms".
"Именно такие вещи я и хочу делать", - сказал Джеймс. "Я хочу переделать это".
"У вас есть карт-бланш, - ответил Адарква.
В течение следующих нескольких дней Джеймс понял, что Адарква имел в виду именно это. Ехали они в грузовике Джеймса и слушали "Think Twice", основной хип-хоп сэмпл для Native Tongues и нео-соула от Дональда Берда - иконы джаз-соула семидесятых и уроженца Конант-Гарденс. Адарква предложил Джеймсу сделать кавер на эту пластинку и попросить Эрику Баду спеть крюк. Когда Джеймс предположил, что привлечение Баду будет слишком хлопотным делом, Адарква пожал плечами: "Сделай это сам".
Внезапно Джеймс перестал быть продюсером, работающим над альбомом битов. Он был артистом, работающим над своим первым сольным проектом. Следующей мыслью Джеймса было пригласить с собой друзей.
Каррим Риггинс и Джеймс Янси родились с разницей в год и выросли всего в нескольких милях друг от друга. Оба их отца служили в армии и были джазовыми музыкантами - Эммануэль Риггинс играл на клавишах с гитаристом Грантом Грином, а Дьюитт - на пианино и бас-гитаре в местных клубах. Их детство прошло под джазовый саундтрек, а в подростковом возрасте они оба полюбили хип-хоп. Но их пути к профессиональному музицированию разошлись в разные стороны. Там, где Джеймс осваивал драм-машину, Каррим прикладывал усилия к ударной установке. В середине 1990-х, пока Джеймс становился новым продюсером хип-хопа, Риггинс создавал себе репутацию восходящего "молодого льва" джаза.
Еще до того, как Риггинс познакомился с Джеем Ди или узнал, что он из Детройта, Риггинс стал его проповедником. Будучи выпускником программы Jazz Ahead Бетти Картер, он обучал барабанщика и битмейкера из Вирджинии Нейта Смита тонкостям ритмов продюсера, и этот урок Смит запомнил надолго. Когда они с Джеймсом наконец пересеклись, их последующая дружба основывалась как на том, что их объединяло, так и на том, в чем они расходились. Когда Джеймсу потребовался опытный барабанщик, Каррим согласился, потому что был его поклонником. А когда Каррим сам захотел освоить драм-машину после того, как купил MPC3000 у DJ House Shoes, Джеймс был щедрым учителем, потому что знал, что Каррим - преданный ученик. Джазовый глаз Карриема подметил продвинутую технику Джеймса: его способность изменять звуки, заставляя ударные звучать как звуковые дорожки, превращая гул проигрывателя в басовые тона. Ирония заключалась в том, что к тому моменту, когда Джеймс рассказал Карриему о своем новом проекте BBE, каждый из них изменил свою музыкальную траекторию и теперь двигался в сторону другого: Каррим хотел создавать хип-хоп, а Джеймс - расширить сферу применения традиционных инструментов.
Джеймс попросил у Карриема несколько треков, и Риггинс дал Джеймсу кассету с одним битом. Потом еще одну с одним битом. Потом еще одну. Джеймсу пришлось обучать барабанщика: Сделай кучу битов и запиши их на одну кассету. Кассету с ритмами. Понятно? Риггинс согласился, но когда Джеймс закинул следующую кассету в свой грузовик, он так и не смог проехать дальше первого трека.
"Я хочу эту", - сказал Джеймс Риггинсу. Это стало песней под названием "The Clapper", и это был первый бит, на который Джей Ди наложил рэп не собственного сочинения. Джеймс, в свою очередь, пригласил Карриема в студию A в Дирборне, чтобы помочь ему создать свой первый неэлектронный продукт.
"Дай мне эту босса-нову", - приказал Джеймс барабанщику. Джеймс поставил пианино, а они с Фрэнком выкрикивали пьяную мелодию.
Через три месяца после подписания контракта у Адаркваха в руках оказалась готовая мастер-лента альбома Джеймса "Welcome 2 Detroit".
Пластинка содержала самые сильные проявления фирменного джеймсовского time-feel: такие песни, как "Pause" и "Come Get It", были ритмическим эквивалентом поезда, сходящего с рельсов и выправляющего себя, причем неоднократно.
Но другие треки Джеймса сопровождались поразительными отклонениями от всего, что он создавал ранее: его верный кавер на "African Rhythms"; другой трек, напоминающий о Kraftwerk и детройтском техно его молодости, название которого - благодарный кивок Адаркве, "B.B.E. (Big Booty Express)"; и его первые работы с использованием всех традиционных инструментов, включая бразильский джем с Риггинсом, "Rico Suave Bossa Nova", и кавер Джеймса на песню Дональда Берда "Think Twice", на клавишных и духовых инструментах которого играет другой детройтский музыкант, Андвеле Гарднер. Выступая на местном уровне под псевдонимом Dwele, Гарднер сделал себе имя как певец в детройтском ночном бохо-кафе Cafe Mahogany, а с Джеймсом его познакомили Вааджид и Баатин.
Риггинс и Двел были лишь двумя из полудюжины детройтских артистов, с которыми Джеймс поделился своей новой платформой. Некоторые, как Phat Kat, сотрудничали с ним на постоянной основе. Некоторые, как Big Tone и Ta'Raach, были местными MC с устоявшейся репутацией. А другие, как Джейсон Пауэрс, только начинали свой путь. Пауэрс был застенчивым ребенком в "Хип-хоп магазине" в 1990-х. Под наставничеством T3 он стал проницательным, акробатическим MC Elzhi. Фрэнк-н-Данк под руководством Т3 и Джеймса осознал свои голоса как инструменты и теперь с легкостью скачет по ломаным ритмам Джеймса, произнося свои имена в алфавитном супе юмора и уверенности на "Pause". Но самые впечатляющие вокальные партии были у самого Джеймса - он чередовал свой ровный голос с грубым рэпом, который он в шутку называл "Ni**aman".
Расширившийся музыкальный кругозор Джеймса отразился на его работе по найму. В Лондоне клиент Тада Барона, музыкальный издатель Стив Спейсек, нанял Джея Ди для создания ремикса. Джеймс не знал, что делать с песней Спейсека под названием "Eve", особенно с его сиреневым, трелевым вокалом. Он тянул время, сколько мог, и даже предложил ее Риггинсу, чтобы узнать, есть ли у него какие-нибудь рабочие идеи. Риггинс не нашел. Перед тем как Джеймс пропустил крайний срок, он наконец взялся за дело.
Джеймс позвал DJ House Shoes, чтобы послушать результаты. Сначала он сыграл сухой вокал а капелла, который показался Башмакам чем-то средним между Кертисом Мэйфилдом и Тайни Тимом. Башмаков упал на пол в приступе смеха.
"А теперь, - хихикнул Джеймс. "Смотри на это дерьмо". Джеймс запустил песню заново, но уже с добавленной музыкой.
Во-первых, голос Джеймса: Позвольте мне поиздеваться над ней.
Затем - ритм: неровный, спотыкающийся. Затем - крошечный орган, подвешенный над ним, - басовая линия на цыпочках, ставшая идеальным танцевальным партнером для голоса Спейсек.
Ботинки перестали смеяться.
Припев открылся, как восход солнца, обрастая слоями нот и текстур, когда сам Джеймс запел новый припев, его слова опережали тягучий ритм:
IwantyouIneedyou
IwantyouIneedyou
Ботинки посмотрел на своего друга и задумался: Ты только что заставил меня слушать худшее дерьмо на свете. Через две секунды ты превратил его в лучшее дерьмо на свете.
Ботинки озвучили его мысли более простым способом: "Ты мудак, брат".
Адарква вернулся в сентябре 2000 года для съемки обложки Welcome 2 Detroit в Chocolate City - Джеймс, Фрэнк, Дэнк и Каррим держали в руках кулаки с деньгами перед камерой - и выпросил у Джеймса примечания для упаковки, единственную развернутую прозу о своем процессе, которую он когда-либо публиковал. 1. Помимо благодарности своим родителям и Джой, своим наставникам Ампу Фиддлеру и Q-Tip'у, своим коллегам и организациям вроде Good Vibe и Okayplayer, Джеймс завершил альбом целым треком "кричалок", среди которых была одна, посвященная его приемному брату Эрлу, который отдалился от Янси в 1990-х годах, когда поступил на военную службу; и еще более любопытное упоминание самой популярной в мире бойз-бенд, многомиллионно продаваемой *NSYNC.
Упоминание не было шуткой. Сосед по комнате и партнер Хауса Сапога по его радиошоу WHFR Аарон Халфакр - еще один белый хип-хоп-глава из пригорода, ставший для Сапога заместителем коллекционера битлов Джея Ди, - оказался давним другом Джей Си Чейза, молодого участника "Клуба Микки Мауса", который позже создал группу *NSYNC вместе со своим товарищем по "Маускетизму" Джастином Тимберлейком. Халфакр подружился с Тимберлейком, когда карьера *NSYNC пошла в гору, и при любой возможности передавал ему кассеты с записями Jay Dee, а Тимберлейк стал его поклонником и попросил Халфакра узнать, не хотел бы Джей Ди поработать вместе. Когда Халфакр посетил новый подвал Джеймса в Хантингтон-Вудс, Джеймс, казалось, был не против. Но в двух случаях, когда *NSYNC были в Мичигане, Джеймс не брал трубку, не отвечал на звонки Халфакра и его приглашения зайти на арену, где выступала группа, полностью уходя от него. Джеймс знал, что может получить огромный гонорар. Но он сказал друзьям наедине: "Чувак, я не буду заниматься этим дерьмом". Но даже для Джеймса деньги были не главное.
В сцене из фильма "Офисное пространство", в котором прозвучала песня Slum Village "Get Dis Money", персонаж по имени Майкл Болтон возмущается тем, что его зовут так же, как и знаменитого певца.
"Почему я должен меняться", - рыдает Болтон. "Это он отстой".
Джеймс Дьюитт Янси относился к своему имени более спокойно. За годы безвестности его профессиональный псевдоним эволюционировал от Silk до Jon Doe, а затем остановился на Jay Dee. Но всегда существовала некоторая путаница с голландским диджеем и продюсером, которого также звали "Jaydee". Совсем недавно известный продюсер из Атланты Джермейн Дюпри - по случайному совпадению, клиент менеджера Коммона, Дерека Дадли - начал называть себя "Джей Ди".
Раз уж он эволюционировал, Джеймс решил, что пора эволюционировать и его имени. На обложке Welcome 2 Detroit значилось "Jay Dee aka J Dilla".
В середине карьеры Common Sense сменили псевдоним и процветали, так что было вполне уместно, что Common дал Джеймсу свое новое прозвище. Одного из участников группы Коммона звали "Джей Би". Коммон начал называть его "Джей Билла", когда они были в туре. Во время работы над фильмом "Like Water for Chocolate" Джей Ди также стал называться Джей Дилла. 2
Джеймсу это понравилось. Пора все менять.
В преддверии выхода Welcome 2 Detroit в феврале 2001 года Питер Адарквах привез Джеймса, Фрэнка и Данка на Зимнюю музыкальную конференцию в Майами, а затем отправил их в Лондон, где Жиль Петерсон пригласил Джеймса стать ведущим тридцатиминутного сегмента на своем шоу BBC Radio One, а Росс Аллен, чей лейбл Blue нанял Джеймса для ремикса на песню Спейска "Eve", взял у него интервью на канале НТС. 3
Джей Ди был героем для этих диджеев, которые считали его ключевой фигурой в обновлении хип-хоп-соул, которое они пропагандировали в своих плейлистах. И хотя Джеймс восхвалял творческую и духовную связь, которую он обрел с Soulquarians, Джей Дилла теперь провозгласил независимость от Джея Ди:
"Я больше никогда не хочу использовать Fender Rhodes, если мне это не нужно", - сказал он Россу Аллену.
Это было удивительно: Джей Ди не только сменил имя, но и пере номинировал свой фирменный звук. У этого эстетического сдвига была причина, которую Джеймс не озвучил: Вскоре после того, как Джеймс завершил работу над Welcome 2 Detroit, Musiq Soulchild поразил американские радиостанции своим дебютным синглом "Just Friends (Sunny)". В песне, написанной на затянутом Fender Rhodes в стиле Д'Анджело, присутствовал безошибочный ритмический почерк Джея Ди - торопливый треск. В этом был смысл: Мусик, который когда-то доставлял пиццу на джем-сейшны Questlove в гостиной Филадельфии, стал частью реестра артистов коллектива A Touch of Jazz Джаззи Джеффа. Песня, спродюсированная коллегами Джеффа Иваном "Ортодоксом" Бариасом и Карвином "Рансумом" Хаггинсом, стала первой, благодаря которой ритмическая подпись Джеймса вошла в первую десятку R&B-чарта Billboard. Примерно в то же время соратник Соулквара Талиб Квели объединился с продюсером из Цинциннати Хай-Теком для песни "The Blast", в которой каждый ритмический элемент был настроен против других - рвущийся шейкер, торопливый треск, свободная басовая линия. Отфильтрованный и флэнчевый луп, вокальный сэмпл, превращающий слово body в Kweli, даже резкость баса - все это говорило о влиянии Джея Ди. 4
"Это мое дерьмо", - заметил ошарашенный Джеймс в House Shoes, когда впервые услышал эту песню, наполовину понравившуюся ему, а наполовину не понравившуюся.
Эти новые подражательные постановки были для Джеймса поводом сделать ставку на себя. Он сказал Жилю Петерсону: "Все, что я делал, я не собираюсь делать. Это мое слово".
Для заики беглость речи часто приходит вместе с уверенностью. В глубоком баритоне Джеймса слова лились без колебаний.
В своих интервью Джеймс говорил о том, что готовится еще более крупная сделка. Идея пришла в голову Дереку Дадли, когда он наблюдал за рабочими привычками Джеймса во время съемок фильма "Как вода для шоколада".
"Тебе нужна собственная студия", - сказал он Джеймсу. "Тогда тебе не придется беспокоиться о бюджете, и ты сможешь работать дома или там, где ты ее построишь".
"Мне это нравится", - сказал ему Джеймс. "Давай сделаем это".
Дерек Дадли знал человека, который мог бы профинансировать проект. У Дерека сложились прочные отношения с Венди Голдштейн - у него практически был собственный стол в нью-йоркском офисе MCA, и он предложил ей, чтобы MCA заключила продюсерский контракт с Джеем Ди. Давайте закрепим его за собой, пока к его дверям не подошли пять других лейблов, - убеждал Дерек. Для Голдстейн этот шаг имел смысл в ее постоянном стремлении расширить список хип-хоп исполнителей. Дерек организовал ее первые переговоры с Джеймсом, которые ускорились, как только "The Light" стал хитом.
Прилетев в Детройт летом 2000 года, Голдстайн предложил сделку, состоящую из трех частей. Во-первых, Джеймс подписывал контракт с MCA исключительно как артист и получал аванс на создание собственного альбома. Во-вторых, он получал бы импринт в MCA, McNasty Records, на который он мог бы подписать любого артиста по своему выбору, а ежегодные накладные расходы и авансы артистов покрывались бы MCA. В-третьих, он заключал сделку на выпуск определенного количества пластинок для других артистов MCA, таких как Common или the Roots, по фиксированной ставке. А в основе сделки лежал значительный бюджет на строительство самой современной студии звукозаписи.
Предложение MCA стало кульминацией всего, над чем Джеймс работал в течение десяти лет после ухода из Davis Aero Tech, и подтвердило все те высокие чувства, которые его поклонники и коллеги питали к тихому хип-хоп-виртуозу из Конант-Гарденс.
Посмотрите, как этот мальчик летает.
Пока Мишелин Левин обсуждала условия будущего Джеймса с MCA, она также разорвала несколько его связей с прошлым.
Сначала Мишелин разослала уведомления лейблам, которые уже заключили с Джеймсом контракт на продюсерскую работу, с просьбой исключить любое упоминание "The Ummah" и оформить его кредит как "Jay Dee for Pay Jay Productions", новую коммерческую структуру, через которую он будет предоставлять свои услуги лейблам и артистам. Затем она отправила письмо Р. Дж. Райсу, в котором официально прекратила деловые отношения Джеймса с ним и с Barak Records. Джеймсу не нравились его нынешние бизнес-менеджеры - он жаловался, что слишком трудно получить наличные, когда они ему нужны, и его раздражали обычные процессы, такие как удержание значительной части поступающих чеков для уплаты налогов. Мишлин считала это результатом нетерпеливости Джеймса в отношении денег; тем не менее она рекомендовала Джеймсу перейти к Артуру "Арти" Эрку из компании Wlodinguer, Erk & Chanzis. Но если для Джеймса Диллы действительно настало время стать звукозаписывающим артистом и владельцем лейбла, ему нужно было то, чего у него никогда не было: менеджер.
В течение многих лет Джеймс так называл Q-Tip, хотя на самом деле Tip просто налаживал для него связи. По умолчанию повседневным куратором Джеймса была его мать. И хотя Морин Янси с удовольствием выполняла эту работу для Джеймса - вела его переписку, путешествовала, занималась банковскими делами, выполняла бесчисленные поручения и задания, - она многого не знала. И это не всегда было самой здоровой динамикой для нее и Джеймса. Хотя Джеймс мог быть щедрым, он официально не начислял зарплату своей матери и иногда выходил из себя. "Я никогда не хочу видеть счет!" - закричал он на нее однажды, и у Фрэнка отпала челюсть, поскольку он молча решил никогда не ставить собственную мать в такое положение. Когда настроение Джеймса портилось, Морин иногда обращалась за помощью к Мишелин, и наоборот. Когда Мишлин была в Париже на похоронах своей сестры, которую она выхаживала в ее проигранной битве с раком яичников, Джеймс чем-то расстроился, позвонил ей на мобильный телефон и обругал ее. В слезах Мишлин позвонила Морин.
"Мне очень жаль, - сочувствовала Морин. "Я сказала ему не звонить тебе. Я собираюсь на него накричать".
Когда Джеймс и Мишелин снова заговорили, он извинился лишь вскользь: "Мне жаль, что так получилось".
Что действительно было нужно Джеймсу, так это преданный, профессиональный менеджер. Пол Розенберг, бывший коллега Джеймса по лейблу Hoops, а ныне менеджер Эминема, когда-то ухаживал за Slum Village в те дни, когда они еще не достигли успеха, но он отступил после того, как почувствовал, что Джеймс намеренно избегает его. Тим Мэйнор теперь был менеджером Slum Village и всегда помогал Джеймсу, когда к нему обращались за помощью, но Джеймс только что оставил Slum и Барака в зеркале заднего вида.
В настоящее время этим вариантом был Дерек Дадли. Некоторое время Дерек называл себя менеджером Джея Ди. После того как Дерек стал посредником в сделке с MCA, он направил свои силы на то, чтобы вывести продюсерскую карьеру Джеймса на новый уровень. Дерек считал, что Джеймс может стать одним из самых успешных продюсеров, если позволит ему наладить отношения с новым эшелоном поп-клиентов. Поэтому он позвонил Рону Фэйру, руководителю отдела маркетинга и продаж компании BMG, где работали такие сенсации подростковой эстрады, как Кристина Агилера, Бритни Спирс и *NSYNC. Вместе Дерек и Фэйр сговорились о том, что Джеймс будет записывать треки для следующего альбома *NSYNC, что позволит ему попасть в команду, когда Джастин Тимберлейк начнет свой сольный проект в следующем году. Но Дерек не знал, что Аарон Халфакр и Тимберлейк уже сделали Джеймсу одну неудачную попытку, и Дерек был ошеломлен, когда Джеймс отверг предложение поработать с группой. 5 Если все, чего он хотел, - это чтобы кто-то управлял его работой с его нынешними друзьями, какой смысл брать его в качестве клиента? Дерек уже понял, что Джеймс не уважает такие вещи, как эксклюзивность, и готов заключить сделку с другим менеджером или адвокатом, лишь бы деньги были легкими. Дерек Дадли ушел, а Джастин Тимберлейк в итоге стал сотрудничать с перспективными хип-хоп-продюсерами Тимбалэндом и Neptunes.
Мишлин предложила другой путь. Брайант "Bee-High" Биггс в настоящее время руководил одним из ее клиентов, Мемфисом Бликом, и приходился двоюродным братом одному из самых почитаемых и успешных сольных исполнителей хип-хопа, Jay-Z. Джеймсу понравился Би-Хай, и он решил, что сможет найти ему работу по продюсированию со своим знаменитым родственником. Но Мишелин показалось, что Bee-High не хватает деловой хватки и последовательности действий. Поэтому Мишлин предложила Би-Хай объединиться с ее помощником и помощником юриста Джонатаном Дворкином, который руководил несколькими начинающими рок-группами. Би-Хай мог бы соединить Джея Ди с Джеем-Зи, Дворкин занимался бы "p's" и "q's", и вместе они попытались бы управлять тем, что до сих пор было неуправляемым.
Тем не менее, широкое и щедрое соглашение с MCA было детищем Дерека Дадли. И хотя Джеймс не поблагодарил Дерека за вознаграждение, первоначальные авансы Джеймса и накладные расходы составили около трех четвертей миллиона долларов - сумма, которая не понравилась президенту лейбла Джею Бобергу. Но Боберг был большим поклонником Roots и Common и хотел поддержать идею Голдштейна. Помимо огромного бюджета на новую студию Джеймса, сделка содержала еще одно условие: MCA должна была немедленно принять определенную группу, которую Джеймс хотел подписать с McNasty, и этот альбом должен был быть выпущен даже раньше его собственного.
Деррик "Данк" Харви отработал смену на сталелитейном заводе Aetna в Уоррене, штат Мичиган, около полуночи и вышел к своей машине, побитой Toyota Cressida 1987 года. Всякий раз, когда он вставлял ключ в замок зажигания, машина трижды хрюкала, прежде чем заводилась.
"Твоя машина чертовски забавна", - поддразнил Джеймс, когда Данк зашел в подвал тем вечером.
Это было забавно, но не смешно. Данк годами прозябал на улицах, пока его друзья гастролировали по всему миру. Когда он оставил этот образ жизни, чтобы попасть в "буткемп" для артистов Джеймса, он был рад этой возможности. Но жизнь в Детройте становилась все труднее. Теперь, когда у него появилась настоящая работа, роскоши было мало. Он по-прежнему жил с матерью. У него были дети, и он спорил с их матерью по поводу посещения. Полиция не хотела исполнять решение суда в его пользу. Он много молился.
Уставший, Дэнк поехал обратно в Конант-Гарденс, в домашнюю студию друга, который хотел, чтобы он, в качестве одолжения, наложил куплет на трек, который он продюсировал. Когда Дэнк вышел из вокальной кабины, он был удивлен, увидев улыбающегося Джеймса.
"Скажи им, что ты уходишь", - сказал Джеймс.
"Что ты имеешь в виду?"
Джеймс вывел Данка из дома и усадил в свой сверкающий индиговый Range Rover, припаркованный рядом с дрянной Cressida Данка.
"Послушай, Данк, - начал Джеймс. "Я готов. Я уже поговорил с Фрэнком. Иди домой и скажи маме, что ты должен бросить эту работу".
Данк понял, что имел в виду Джеймс. Он начал всхлипывать.
"Ни**а, перестань плакать, мы в порядке", - сказал Джеймс. "Просто иди домой и расскажи своим мамам. Тебе не о чем беспокоиться".
Фрэнк Буш и Деррик Харви были его компаньонами, водителями, помощниками, друзьями, которые сопровождали его и других артистов, когда те делали свое дело. Теперь им предстояло выступить в качестве первых артистов на лейбле McNasty/MCA.
Дэнк вышел из грузовика Джеймса, сел в свою "Крессиду" и закричал: "Спасибо, Господи!"
Вытирая слезы, он вставил ключ в замок зажигания и повернул его...
Унннннххххх...
Унннннххххх...
Унннннххххх...
Машина завелась, и Деррик Харви поехал домой, чтобы сообщить матери новости.
Его друзья никогда не видели его таким счастливым. Результат Джеймса превзошел все, что видел в свое время его дед Сьюдж Хейс, превзошел все, что когда-либо переживали его семья и друзья, и он изменил их жизнь. Фрэнк и Дэнк положили на счет свой чек на 60 000 долларов, и Дэнк попрощался со своей Крессидой. Семья Янси - Морин, Дьюитт, Джон, Марта, Морис и Фейт - переехала в двухэтажный большой белый трехподъездный дом с двенадцатью спальнями и девятью ванными комнатами, расположенный рядом с богатым детройтским районом Индиан-Виллидж. Тем временем Джеймс погрузился в работу над альбомом Frank-n-Dank в своем подвале в Хантингтон-Вудс. Но долго они там не проработали, потому что Джеймс и Джой были вынуждены переехать.
Создание дома с Джеймсом и планы по созданию семьи оказались для Джолетт нелегкими. До расставания она не возражала против его привычки ходить в сиськобар с Фрэнком и друзьями - в конце концов, она познакомилась с Джеймсом в баре. Теперь же ей стало казаться, что его ночные вылазки становятся все более частыми. Однажды, уже после беременности, она поймала его на лжи, и они сильно поссорились. На следующий день у нее случился выкидыш. Но любовь, которую Джой испытывала к Джеймсу и от него, оказалась сильнее ее подозрений. Именно она настояла на том, чтобы он перенес свою студию вниз, и она привыкла к тому, что в ее дом в любое время суток приходят люди и звучит громкая музыка. Его ритмы стали для нее колыбельной.
Соседи, однако, были настроены иначе.
Джой подозревала, что белый мужчина, живший по соседству, ненавидел их - их красивые машины, частых гостей, громкую рэп-музыку. Его жена и дети были дружелюбны, но когда он оказывался рядом, они опускали головы, а он хмурился. В Конант-Гарденс Джеймс часто подвергался преследованиям со стороны детройтской полиции; жизнь в пригороде за чертой города не принесла ему облегчения: Джеймса часто останавливали на дорогах подозрительные полицейские из штата и пригородные копы, а один полицейский крейсер заехал за его грузовиком прямо на подъездную дорожку. Джеймс направил свой гнев в песню "Fuck the Police", которая получила свое название от знаменитого гимна группы N.W.A. Но больше всего Джеймса вывели из себя анонимные письма, подброшенные ему на порог, в которых его обвиняли в торговле наркотиками и предупреждали, чтобы он уходил или столкнулся с последствиями. Он не стал показывать их Джой. Он просто сказал ей, что они должны съехать, поручил Мишелин уладить все детали, а Морин пусть найдет им более безопасное место.
Джой снова была беременна к тому времени, когда они временно переехали к ее сестре Джанелл. Джеймс повел Джой в магазин за новым кольцом и надел его ей на палец, а Джанелл сфотографировала этот момент.
Морин нашла сыну и его невесте жилье в пригороде - колониальный дом недалеко от 16-мильной дороги в Клинтон-Тауншип, рядом с больницей, где работала Джой, со спальней для ребенка и подвалом, достаточно большим для студии, которую покупала ему MCA. При этом Джеймс продолжал скрывать свои периодические тайные свидания с Моникой и годовалой дочерью Тай-Монэ.
Когда Джеймсу требовалось оборудование, он чаще всего обращался к Майклу "Chav" Чаварриа и Джонни "Audible" Эвансу, которые вместе работали в Guitar Center в Саутфилде. Когда пришло время обустраивать его новую студию, он попросил их выполнить эту работу. Эванс занимался контрактами, Чав - электроникой.
"Продуйте его", - сказал им Джеймс. Бюджет проекта составил более 450 000 долларов, из которых 300 000 долларов ушло только на оборудование.
В подвале своего дома в Клинтон-Тауншип Чав построил для Джеймса самую современную цифровую студию, записывая музыку не на бобины аналоговой ленты, а на компьютерный диск, который позволял записывать неограниченное количество треков и времени. Чав купил ему самый быстрый компьютер Apple и создал массивный модульный микшерный пульт, который позволил Джеймсу управлять девяносто шестью треками одновременно. Тем временем Эванс построил вокальную кабину и барабанную комнату, которую Чав оснастил лучшими мониторами, микрофонами и стойками, а также небольшую гостиную, где Джеймс повесил свои мемориальные доски и поставил бильярдный стол, который едва помещался в помещении.
Джеймс был мастером игры на драм-машине, но никогда не владел компьютером. К середине лета 2001 года Чав начал обучать Джеймса работе с программным обеспечением и оборудованием. Но по мере того как он наблюдал за рабочим процессом Джеймса, Чав постепенно становился его учеником.
У Джеймса была старая версия MPC с меньшим объемом памяти; Чав сказал ему, что достанет ему апгрейд. "Не надо", - сказал ему Джеймс. "Мне нравится, когда все ограничено". Ограничения, как понял Чав, помогали ему быть изобретательным. У Джеймса было много таких архаичных привычек: он хранил рядом с собой пластинки с любимыми звуками барабанов, помеченные малярным скотчем, как часовые стрелки, чтобы можно было легко найти точки привязки каждого звука; Джеймс каждый раз брал образцы звуков заново. На компьютере Чав видел, как Джеймс делает эзотерические вещи, которые он никогда раньше не видел: запускает низкочастотные волны, чтобы добавить дна в звуки ударных; делит звуковой сигнал хай-хэта на две части и задерживает одну из них на одиннадцать миллисекунд, чтобы создать "пламя" между ними; использует шумовые "гейты" для изменения времени начала и окончания звуков ударных, чтобы лучше сформировать "карман" его грувов.
Двое мужчин подружились. Каждое утро, прежде чем спуститься вниз, они вместе выкуривали по сигарете из кухонного ящика, в котором лежали идеально организованные и нарезанные сигареты, и слушали музыку на стереосистеме в гостиной Джеймса. Чаву стало настолько комфортно, что однажды Джеймс спустился вниз и обнаружил там Чава без предупреждения.
"Мааааан", - сказал Джеймс. "Никогда не забегай так в мужской дом".
В течение нескольких месяцев Чав продолжал настраивать студию, добавлять оборудование и программное обеспечение. Он помогал Джеймсу, когда тот начал проводить сессии с вокалистами. Но в барабанной комнате так и не появилось ударной установки; Джеймс заполнил ее пластинками. И хотя студия делала все, что хотел Джеймс, каждый день Джеймс нанимал белый лимузин, чтобы отвезти его в Studio A, расположенную в тридцати милях от него в Дирборне, где он продолжал платить за студийное время. Это была не единственная часть процесса Джеймса, которая удивила бы его корпоративных спонсоров из MCA.
Джей Ди, продюсер, ассоциировался с политически сознательным, высокодуховным, богемным хип-хопом. Джеймс, как личность, был совсем другим, он был больше связан с материальными одержимостями мейнстримового, коммерческого рэпа - битьем, машинами, женщинами с большой грудью. Для своего сольного альбома, получившего предварительное название Pay Jay, Джеймс хотел познакомить мир с тем, кем он был на самом деле.
Чтобы сфокусироваться на своей персоне, ему нужно было приложить усилия с особой самоотдачей. На этом альбоме он будет MC, а создание ритмов он оставит другим - будь то признанные продюсеры, которых он боготворил, как Пит Рок, или коллеги, как Hi-Tek, или ученики, как Каррим Риггинс, который дал Джеймсу первый рабочий пример этой концепции на Welcome 2 Detroit.
Такт за тактом продюсеры приходили работать с Джеймсом. "Supa Dave" West, который был для De La Soul таким же продюсером, каким Джеймс был для A Tribe Called Quest, приехал из Нью-Йорка и остался на несколько дней. Hi-Tek приехал из Цинциннати, чтобы доставить диск с битами, и так нервничал перед сессией с Джеймсом, что случайно проехал несколько часов в неправильном направлении, в Кливленд, прежде чем изменил курс. Джеймс выбрал другой ритм Риггинса и - впервые - даже пригласил House Shoes на прослушивание нескольких треков. Пока Джеймс слушал на своей стереосистеме, кивая в такт одним ритмам и смеясь над другими, эмоции Башмачкина колебались от надежды до смущения. Когда заиграл последний трек, Башмаков был подавлен. Джеймс посмотрел на него и сказал: "Вот эта". Джеймс сделал ее вступлением к своему альбому.
House Shoes сыграли ключевую роль в привлечении к проекту Джеймса еще одного продюсера. Отис "Мэдлиб" Джексон прилетел из Калифорнии в сопровождении своего фактического менеджера Криса "Peanut Butter Wolf" Манака, который подписал Мэдлиба на свой лейбл Stones Throw Records. Башмаков и Вульф были дружны уже много лет - в 1990-х годах они совместно выпустили на виниле EP с редкими ремиксами на Jay Dee, и они познакомили Джеймса и Мадлиба с творчеством друг друга. Мэдлиб был еще малоизвестным артистом, строящим сольную карьеру на андеграундном инди-лейбле, поэтому просьба Джеймса спродюсировать пару треков для его дебюта на крупном лейбле вызвала волнения в небольшом лагере Stones Throw, которые работали и жили вместе в одном доме в Лос-Анджелесе.
Джеймс и Мэдлиб были немногословными людьми, и темп работы был медленным, сосредоточенным на употреблении десятков косяков с самой слабой травой, которую калифорнийские гости когда-либо курили. Но это было начало творческих отношений, которые будут становиться все более и более мощными для них обоих.
В Клинтон-Тауншип белые соседи были добрее. Они пришли на вечеринку по случаю рождения ребенка Джойлетт, принесли торты, пирожные и подарки. Джой уволилась с работы и все лето 2001 года обставляла дом, готовила детскую и ездила в свой старый район в Детройте на еженедельные обследования в больницу Генри Форда. Однажды сентябрьским утром она была в пути, когда пришло известие о том, что Соединенные Штаты подверглись нападению. Она позвонила Джеймсу, который был в доме с Майком Чавом и наблюдал за тем, как рушатся башни-близнецы на мониторах его студии. Когда Джой вернулась, они с Джеймсом с тревогой думали о том, в каком мире появится их ребенок.
В пятницу в конце сентября у Джой начались схватки, которые продолжались все выходные и первый день октября. У нее поднялась температура. В понедельник врачи назначили экстренное кесарево сечение.
"Я уже в пути", - сказал ей Джеймс, прежде чем она вошла в операционную, а рядом с ней ее сестра Джанелл и тетя Элейн.
К тому времени, когда он приехал, родилась его дочь Джа'Майя Шерран Янси.
"Что с ней?" спросил Джеймс у Джойлетт, когда крики Джа'Майи разбудили их посреди ночи.
"Она голодна, Джеймс, - сказала Джой, отправляясь кормить ее.
Джеймс вырос в доме, буквально кишащем детьми, но никогда не брал на себя ответственность за одного из них. Отчасти потому, что он был с Джой и скрывал свою вторую дочь, он не уделял много времени уходу за Тай-Монэ. Поначалу он робко брал Джа'Майю на руки, но потом стал с удовольствием кормить ее из бутылочки. Смену подгузников он оставил Джой, которая понимала, что Джеймс родом из места, где у него было мало примеров такого отцовства. Дьюитт научил Джеймса музыке. Он поддерживал его и всегда был рядом. Но Джеймс признался, что ему грустно от того, что Дьюитт редко был с ним откровенно ласков.
"Я знаю, что он любит меня, - сказал ей Джеймс. "Но он никогда не говорил мне об этом".
Джеймсу придется самому учиться быть отцом, каким он хотел бы быть. Джой подумала, что, возможно, ему удастся перенять недостающие фрагменты у других мужчин в его жизни, например у дяди Эла, которым Джой восхищалась, потому что он казался таким надежным в своих словах и делах. Остальное сделает время.
Истинным подарком альбома Common "Like Water for Chocolate" стала не золотая пластинка или гонорар, а освобождение. Он открыл Джеймсу путь к сольному творчеству, подтвердил инстинкты Коммона и коллективное стремление Soulquarians: сделать так, чтобы новая эра коммерческого изобилия для чернокожих артистов сопровождалась также расширением творческих горизонтов. Поэтому, когда Коммон задумался о продолжении альбома, он решил побаловать себя творческими странствиями. Он слушал альбом прогрессивной рок-группы Pink Floyd "Dark Side of the Moon". Он спросил себя: Как бы звучала моя версия этого альбома? В 2001 году участники Soulquarians вернулись в дом Джими Хендрикса в Electric Lady, чтобы ответить на этот вопрос.
Резкость обращения Common удивила Questlove, который обнаружил, что хочет задержаться в эстетике, которую они отстаивали: торопливый треск, теплые клавишные Fender Rhodes. Тем не менее Джеймс тоже говорил: "Больше никакого соула, чувак. Давай перейдем на электронику. Сделаем все наоборот. Давайте не будем успокаиваться. Квестлав, считавший себя послушным учеником, подчинился.
Одним из последовательных критиков экспериментального направления был Дерек Дадли, который ненавидел новую музыку и видел в творческом обходе Коммона некое уклонение. Его друг только что получил свой первый хит с песней "The Light". Коммону было проще поставить новый вопрос, чем ответить на , который задавали его поклонники и спонсоры: Сможешь ли ты создать еще одну песню, которая будет светить так же ярко?
Дерек переживал за своего клиента и думал о судьбе Джеймса. Большой авансовый чек от крупного лейбла - это не освобождение, а ипотека. В какой-то момент наступает срок оплаты счета, и ты либо удовлетворяешь кредитора, либо лишаешься займа.
За годы работы Джеймс собрал десятки фигурок инопланетян и усеял ими свою студию. Фрэнк решил, что Джеймсу просто нравится быть с себе подобными.
Пути Джеймса продолжали быть чуждыми и ему. Однажды в 2001 году, когда они наносили последние штрихи на свой проект Frank-n-Dank MCA, Джеймс ворвался в студию и провозгласил: "Мы начинаем с нуля".
"Да?" сказал Фрэнк.
"Мы сохраним ваш вокал", - сказал Джеймс. "Но я удалю все сэмплы".
Фрэнк едва мог поверить в то, что слышал. Они только что создали целый альбом "48 часов" - лирическую прогулку с мрачными уличными кузенами из Slum Village под ритмы Jay Dee. Они собирались передать его на MCA. Но тут Джеймс наведался в Vanguard, студию звукозаписи, где Proof работали над альбомом D12. Хотя звездный продюсер проекта, Доктор Дре, в тот момент отсутствовал, Джеймсу удалось взглянуть на его оборудование. 6 Дре работал иначе, чем Джеймс, часто используя живые инструменты для аппроксимации сэмплов, что избавляло его от утомительного процесса оформления - получения разрешения от правообладателей как сэмплированной песни, так и ее записанного исполнения, когда владельцы этих записей и песен могли и часто требовали огромную часть или все гонорары продюсера . 7 Расходы и хаос, связанные с процессом получения разрешения на использование сэмплов, заставили нескольких хип-хоп-продюсеров либо сократить количество сэмплов, либо вовсе отказаться от них. Чтобы сделать это и сохранить эстетику хип-хопа, требовалось много практики, мастерства и музыкальности. В этом преуспели восходящие хип-хоп продюсеры с Юга: Neptunes - в разреженности, Тимбалэнд - в суматохе, а Organized Noize - в пышности. Но Доктор Дре, выходец с Запада, уже давно задал планку для всех них.
К тому времени, как Джеймс вернулся из поездки, он поклялся прекратить сэмплирование - ремесло, которым он владел в совершенстве. Джеймс отправил Майку Чаву шквал заказов на новые клавишные и синтезаторы. Для Frank-n-Dank это означало, что им придется препарировать свой идеальный альбом, отложить его выпуск и в итоге получить нечто, что, возможно, вообще не будет похоже на альбом, спродюсированный Джеем Ди. Тем не менее, они приняли лидерство Джеймса как своего продюсера и главы лейбла, на котором они были подписаны, McNasty. И Фрэнку удалось уговорить Джеймса оставить одну песню почти в прежнем виде: "Ma Dukes", дань уважения Норме Буш и Дженис Харви на фоне лилейного гитарного вступления из песни Supremes "The Wisdom of Time". Джеймс попросил Чалмерса "Спанки" Алфорда, гитариста из окружения Трайба и Д'Анджело, точно воспроизвести гитарную партию, чтобы избежать разрешения на использование сэмплов.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги