Время любви

Глава 14

«Вот уже два дня, как малышка Глория слегла в постель, – размышляла Бидди. Она накинула шаль, стянула ее узлом на животе и направилась к дверям. – Ну все, хватит». С трудом спустившись по деревянным ступеням, она вышла на веранду и оглядела бурый от пыли двор. Никаких признаков Смайли Рэнкина.

Ну почему, когда кто-нибудь очень нужен, его никогда нельзя найти? В любое другое время – пожалуйста. А сейчас его нет и нет, вот досада. Бидди поджала губы и откинула с лица растрепанные ветром седые волосы. Может, он у себя в конторе? Ковыляя в направлении домика, где жили рабочие, Бидди раздумывала над тем, что творится с ее девочкой. «Бедняжка Глория, и зачем она потащилась к этим Торнам? А они набросились на нее всей сворой. Господь милосердный, да она уже столько слез выплакала, а все плачет и плачет. Так можно и жизни лишиться, шутка ли». С этими невеселыми мыслями няня подошла к двери в кабинет управляющего.

Распахнув дверь, Бидди сразу увидела Смайли. Он сидел, склонившись за столом, держа в руке какой-то страшный на вид инструмент, и трудился над куском кожи. Когда Бидди вошла, он поднял голову. Толстуха, хотя и не подала виду, с явным удовольствием наблюдала за тем, как при ее появлении Рэнкин вспыхнул и вскочил, бросив свою работу. Он выжидающе уставился на Бидди. Сгорая от смущения, бедняга неловко пригладил рукой остатки волос и, запинаясь, пробормотал:

– Мисс Бидди, очень рад видеть вас, мэм.

Старая ирландка несколько жеманно прижала руку к сердцу и заговорила:

– Мистер Рэнкин, простите, что помешала вам. Но у меня чрезвычайно важное дело, которое мне бы хотелось обсудить с вами.

– Я весь в вашем распоряжении. – С этими словами Смайли стремительно бросился в другой конец комнаты, стукнувшись по дороге о край стола. Морщась от боли, он схватил стул, сбросил с него стопки бумаг и несколько уздечек, придвинув к столу, и пригласил Бидди садиться. – Не желаете ли немного передохнуть, мэм?

Как знатная леди в бальном зале, Бидди чинно кивнула, принимая приглашение, и деликатно присела на краешек стула. Аккуратно расправив складки юбки, она сложила свои пухлые руки на коленях, дожидаясь, пока мистер Рэдкин усядется за стол, чтобы выслушать ее. Когда управляющий сел и повернулся к ней, Бидди глубоко вздохнула и перешла к делу:

– Я пришла поговорить с вами о моей девочке, о Глории Лолес. Только она на самом деле вовсе не Глория, как мы с вами оба знаем. И не Лолес.

Смайли нахмурился и с озабоченным видом почесал подбородок:

– Что ж, вы сразу берете быка за рога, мисс Бидди.

– Да. Боюсь, все складывается так, что нам, похоже, больше не удастся скрывать правду.

Рэнкин покачал головой.

– Вы правы. Я знал, что рано или поздно это произойдет. Было у меня дурное предчувствие, когда сынок Задиры Макгинти явился сюда с пакетом от мисс Джейси. – Управляющий сурово поджал губы и нахмурил кустистые брови. – Вы мне не расскажете, что он там привез?

Бидди вздохнула.

– Представьте себе, это были письма настоящей матери Глории и ее дневник. Какой-то мексиканский джентльмен…

– Дневник настоящей матери Глории? – Смайли разинул рот от удивления.

Бидди кивнула.

– Да. Один мексиканец из Аризоны держал у себя ее бумаги все эти годы. Мальчишка Макгинти сказал, Джей-Си просил его сохранить их. Мексиканец передал бумаги Джейси. Значит, или он сказал ей правду, или девочка догадалась сама. Но Джейси и словом не обмолвилась Глории о том, что это за бумаги и откуда. А я аж в обморок упала, как увидела на письме подпись Лауры Паркер.

– Так вы и тогда ничего не рассказали Глории? – Бидди сердито поджала губы:

– Я же сказала, что упала в обморок. А только я пришла в себя, как Глория вбила себе в голову отправиться к Торнам. А уж как она вернулась, так все сидит в своей комнате и плачет. И ни с кем не желает разговаривать. Так когда же мне было ей все рассказать?

Смайли замолчал, глядя в сторону и обдумывая эту информацию, потом снова уставился на Бидди и изрек:

– Вы правы. Вам действительно не представился случай это сделать. – Внезапно Рэнкин щелкнул пальцами, как будто ему в голову пришла какая-то свежая мысль. – Постойте-ка. Джейси хотела, чтобы Глория сама догадалась обо всем. Вот вам и ответ. Пусть так и будет.

– Вы так думаете? Оставить все как есть, чтоб она сама догадалась? И чего же в этом хорошего?

– Вы сами рассудите, мисс Бидди, если вы ей скажете, кто такая эта Лаура Паркер, а потом признаетесь, что вам уже давно известно о том, что она Лолесам вовсе не родня, как, вы думаете, она к этому отнесется? И что подумает о нас с вами?

Бидди закусила губу и с сомнением взглянула на Смайли.

– Вы правы, она наверняка возненавидит нас. Но это все равно произойдет, если она сама догадается… Так какая разница, от кого она об этом узнает?

Смайли обескураженно поскреб ногтями небритый подбородок.

– Да, что-то в этом есть. Так вы хотите, чтобы я помог вам все ей рассказать? Я готов.

Бидди добродушно усмехнулась, глядя на Рэнкина. По виноватому выражению его лица можно было сразу догадаться – управляющий искренне надеется, что его предложение будет отвергнуто.

– Вы очень добры, но не стоит. Я ведь нянчила девочек с самого рождения. Я об этом сама позабочусь. – Толстуха опустила глаза и застенчиво сняла несуществующую соринку с юбки. – И все же спасибо, что выслушали меня. Я прямо не знала, что и делать. После того как умер Старый Пит, вы единственный, кто знает правду.

Смайли смущенно прочистил горло и улыбнулся:

– Я рад, что вы пришли ко мне. Вы ведь знаете, я люблю эту девочку, как будто она – моя родная кровь. Я и к двум другим так же отношусь… и ко всем остальным в усадьбе. И всегда так было.

Прежде чем Бидди успела что-то на это ответить, отворилась дверь, соединявшая контору с домиком рабочих, и появился Хэнк Томпсон. Увидев Бидди, он остановился, но Смайли сделал ему знак, чтобы он заходил.

Пока мужчины обсуждали кое-какие дела на ранчо, Бидди достала из кармана юбки носовой платок. «Визит Хэнка пришелся очень кстати, – подумала она, утирая неожиданно выступившие слезы, навеянные словами Смайли. – Еще не хватало тут расплакаться. Ведь это меня имел в виду мистер Рэнкин, намекая на всех остальных в усадьбе. Значит, я тоже ему дорога, как и девочки Лолес. Ах, почему мы никогда прежде не говорили об этом? Сколько же лет мы потеряли!»

Бидди вытерла глаза и убрала платок в карман. Хэнк продолжал что-то говорить Смайли, а тот кивал в ответ. Наконец Томпсон попрощался и ушел. Едва он закрыл за собой дверь, Рэнкин встревоженно взглянул на свою гостью:

– С вами все в порядке, Бидди? Вы плачете?

Няня уселась поудобнее, откинувшись на спинку стула. Он назвал ее Бидди. Не мисс Бидди и не мисс Дженсен. А просто Бидди. Она подумает об этом потом. Сейчас есть вопросы поважнее.

– Я не плачу, – тихо повторила она. – В моем возрасте уже не плачут. Просто… мне кое-что пришло в голову, но, правда, слишком поздно, Смайли. – Назвав Рэнкина по имени, Бидди покраснела. Глаза управляющего вспыхнули, и старая ирландка поспешила уйти от опасной темы. – Я не знаю, что произойдет, если Глория, не ровен час, вдруг сама придет к мысли, что вся ее жизнь была сплошной ложью. Она ведь может догадаться в любой момент. Например, ночью. Или там, на холме, где похоронены те, кого она считает своими родителями. И некому будет утешить ее и успокоить. Что же делать? Когда Глория узнает, что она не Лолес, со своей дьявольской гордостью она может возненавидеть нас всех.

Огонек в темных глазах Смайли погас.

– Может, и возненавидит, но ненадолго, пока хорошенько все не обдумает. Поверьте мне, эта ее знаменитая гордость сослужит ей неплохую службу. Она должна признать, что все время, пока она росла, Джей-Си и Катрин не делали никаких различий между ней и Ханной или Джейси. Значит, она, по сути, такая же Лолес, как и они, хотя в ней и течет чужая кровь.

Но слова Рэнкина не убедили Бидди.

– Хотела бы я быть так же уверенна, как вы, Смайли, – сказала она, качая головой. На этот раз имя управляющего гораздо легче сошло с ее губ. – Вы ведь не видели ее после того, как она вернулась от Торнов. Она уже два дня не выходит из комнаты, плачет и зовет мать. И еще, ее снова мучают ночные кошмары, все из-за тех убийц. Боюсь, это сведет меня в могилу. А если она узнает, что ей надо оплакивать двух матерей вместо одной? Что тогда с ней станется?

Неожиданно Смайли грохнул кулаком по столу, и Бидди подскочила от испуга.

– Черт бы побрал этих Торнов, извините за выражение! – рявкнул он в сердцах. – Будь моя воля, я бы им всем как следует всыпал. За исключением миссис Торн. Она хорошая женщина. – Бидди улыбнулась:

– Рада слышать, что вы решили ее пощадить. Но хочу, чтобы вы знали, я надумала снова послать за Райли.

Рэнкин недоверчиво прищурился:

– А вы уверены, что стоит? Тут без него было так хорошо.

– Х-мм, может, на конюшне да на дворе и было хорошо, а вот в доме совсем наоборот, скажу я вам. – И Бидди многозначительно кивнула в сторону усадьбы.

Смайли нерешительно пожевал губами, глядя на нее. Толстуха широко улыбнулась, и Рэнкин сокрушенно развел руками.

– Что ж, как скажете. Вам виднее, что будет лучше для нашей малышки. Посылайте за Райли Торном, раз уж так надо. Но имейте в виду, раз Бен и Луиза знают правду, Райли тоже может все знать. Я не верю, что он или его мать попытаются использовать это против девочки, но за Бена я не поручусь. Уж очень он хочет добраться до нашей земли. А если он до нее доберется, мы все потеряем.

Бидди помрачнела. Слова Рэнкина задели ее за живое.

– Я и сама боюсь, что так выйдет. Мы тогда лишимся своего единственного дома. – Старуха поджала губы и покачала головой, поднимаясь на ноги. – Ох, я и не думала, что все так плохо, пока не пришла сюда. Но теперь я вижу, нам одним с этим не справиться. И кто бы мог подумать, что на хрупкие плечи Глории столько всего обрушится?

Смайли встал, провожая гостью.

– И что вы собираетесь делать?

Бидди тяжело вздохнула и пожала плечами.

– Расскажу ей все как есть. Это будет лучше всего. Но для начала завтра утром я отправлюсь к Торнам. Хочу услышать от Луизы, что там случилось с Глорией. Может, я ее уговорю приехать сюда со мной. Все-таки она была подругой Катрин. Вдвоем нам легче будет все объяснить девочке.

– Думаете, это будет правильно? – Голос Смайли понизился до шепота.

Бидди сурово нахмурилась:

– Может, и нет. Но, видит Бог, все эти годы только дружба между Катрин и Луизой сдерживала Джей-Си и Бена, а то бы они непременно поубивали друг друга. Мужчины готовы перерезать друг другу глотку из-за жалкого клочка земли.

Бидди замолчала, ожидая, что Смайли начнет спорить с ней или согласится, но управляющий не произнес ни слова. Няня опустила голову и неуверенно добавила:

– Я просто надеюсь, что эти дети любят друг друга настолько сильно, что справятся со всем, что им еще предстоит. Потому что правда может разрушить жизнь каждого из нас, не только Глории.

Сидя верхом на жеребце, Райли окинул взглядом неровную гряду холмов, покрытую бурой травой и простиравшуюся на мили вперед. Прошло три дня, три холодных ноябрьских дня, с тех пор как они с Глорией встретились здесь и были близки. Он не успел разобраться в своих мыслях и чувствах, потому что все это время ему пришлось разбираться со скотом, отделяя коров Лолесов от коров Торнов, выдерживая при этом ожесточенные бои с отцом и братьями.

Заметив, что Прайд нетерпеливо перебирает ногами, Райли выпрямился в седле и обернулся на приближающийся звук копыт. Это оказался Генри. Его лошадь была вся в пене и тяжело дышала. Райли молча ждал, когда брат заговорит.

Лицо Генри было покрыто потом и грязью.

– Калеб и Зик нашли еще десять голов скота в том сухом овраге, – заговорил он, снимая шляпу и обмахиваясь ею. – Это скот Лолесов. Да будь я проклят, Райли, мне еще никогда не доводилось так вкалывать для того, что бы вернуть скот человеку, которого я ненавижу! Если она хочет получить обратно своих бычков, пусть придет и заберет их сама.

Райли тяжело вздохнул. Генри брюзжал не переставая со вчерашнего дня, с того самого момента, когда они отправились объезжать стада. Райли слишком устал, чтобы опять пререкаться с братом, поэтому предпочел реагировать только на факты.

– Еще десять голов? Проклятие! Как это могло случиться?

– А что ты хочешь? Коровам-то все равно, чья это земля, для них границ не существует. Они не способны отличить землю Лолесов от нашей. – Райли кивнул.

– Это верно. Только, похоже, две недели назад у них это неплохо получалось. Тебе не приходило в голову, что кто-то нарочно отводит их сюда, чтобы доставить нам неприятности?

Генри задумался и потянулся за флягой, привязанной к луке седла.

– И кто бы это мог быть?

Райли пожал плечами, пристально глядя на брата.

– Я и сам пока не знаю.

Генри понял намек. Он выпрямился в седле и презрительно прищурил глаза.

– Знаешь, я, конечно, не ангел, и тебе известно, как я отношусь к Лолесам, но я не ворую скот, Райли.

– А я и не говорил, что подозреваю тебя. Но я рад, что ты не делал этого.

Генри окинул Райли долгим взглядом, прежде чем отвинтить крышку и поднести флягу к губам. Наблюдая за братом, Райли вдруг увидел перед собой худенького мальчишку, который вечно осложнял жизнь себе и другим, и невольно улыбнулся. У него не раз возникало желание поучить младшего брата уму-разуму, и все-таки он любил этого маленького стервеца. Вот чертенок.

Скоро его брат женится на девушке, которую любит. Слава Богу, хоть это далось ему легко. Влюбился, теперь женится, и все вокруг будут счастливы. Райли задумался о Глории и о нелегкой истории их любви. Сейчас их недавняя встреча казалась ему нереальной. Райли тяжело вздохнул. Не стоит думать об этом.

– Если ты уже закончил работу и отдыхаешь, пока остальные заняты делом, так покажи мне, где эти коровы, – попросил он брата.

– Это я-то отдыхаю? Это ты сидишь тут как король и посматриваешь, как мы там вкалываем. Какого черта? Чем ты, интересно, сам занимался все утро?

Несмотря на свой гневный выпад, Генри повернул лошадь и поехал вперед, показывая брату дорогу. Райли ехал следом за кипящим от возмущения парнем, весело ухмыляясь у него за спиной.

Следующие несколько часов Райли помогал отцу и братьям отделять скот Лолесов от их собственного. Он спорил с ними два дня, прежде чем удалось уговорить свое семейство прийти сюда и начать работу. Все Торны были абсолютно согласны с Генри: если Глории это нужно, пускай занимается сама своими коровами. Но Райли сумел убедить отца, что, если Торнов сочтут ворами – а именно этого кто-то упорно добивается, перегоняя к ним скот Лолесов, – им будет чертовски трудно осуществить свою мечту – вернуть себе некогда принадлежавшие им земли. Одно дело – война за земли, и совсем другое – кража скота. Это ясно любому фермеру в округе. Зачем же восстанавливать против себя соседей!

Подъехав к фургону с полевой кухней где уже собрались старший Торн с сыновьями и несколько наемников, Райли спешился и привязал коня, оставив достаточно длинный повод, чтобы Прайд смог беспрепятственно пощипать траву и напиться из небольшого ручья. Молодой Торн прибыл последним к раздаче еды и сейчас направлялся к фургону, с удовольствием предвкушая предстоящий обед. До его ушей доносились стук ложек о жестяные миски, громкие застольные разговоры, чей-то смех. И вдруг в этом шуме раздался голос Эйбела Джастиса.

Его слова заставили Райли оцепенеть от ужаса. Он замер на месте, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

– Ну, мистер Торн, – говорил Джастис. – Я, конечно, не из тех, кто верит слухам, но поговаривают, что мисс Глория вовсе не из Лолесов будет. Якобы ее настоящее семейство порешил тот мексиканский головорез, который ушел потом в банду к Лолесу. Я слыхал, он бросил ее там же на дороге, совсем кроху. Она бы непременно померла, если бы Джей-Си Лолес не подобрал ее и не принес в дом. Он воспитал малышку как родную дочь. Вот это по-христиански, я так скажу.

– Что за чертовщина? – Это был голос семнадцатилетнего Джона. – Так мисс Глория даже и не Лолес вовсе?

В следующий миг к старшему брату присоединился Зик:

– Да что за фигню ты гонишь!

– Ну хватит! – раздался властный окрик Бена Торна. – Вы, двое, попридержите языки.

На некоторое время воцарилась тишина, прерываемая лишь отдаленным ржанием лошадей да мычанием коров. Потом вновь заговорил Бен:

– И где ты это слышал, Джастис?

– Да так, ходят разные слухи. А что, думаете, это правда? – Ничем не обнаруживая своего присутствия, Райли ждал, что ответит отец. Он прямо видел возбужденные лица братьев и читал мысли, роящиеся в их головах. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Бен Торн заговорил:

– Да кто его знает, правда это или нет.

Райли облегченно вздохнул. Его отцу была хорошо известна настоящая история Глории, и все же он решил сохранить ее в тайне. Возможно, он поступил так потому, что Эйбел Джастис был чужаком, которому он не доверял. Но как бы там ни было, Райли был рад, что отец решил утаить правду.

Джастис снова заговорил, и Райли внимательно прислушался.

– Не поймите меня превратно, сэр, я вовсе не желаю девушке ничего дурного. Она настоящая красотка, эта малышка, и в Бога верует, как и я сам. Ей ведь здорово досталось. Я так думаю, это страсть как тяжко – остаться сиротой, да еще дважды. А теперь она одна-одинешенька на этом огромном ранчо. Вот это неправильно.

После небольшой паузы, прерываемой лишь стуком ложек, раздался голос Бена Торна:

– Да. Неправильно.

Райли почувствовал, как по спине его струится пот, несмотря на то, что день выдался довольно холодный. Эйбел Джастис откровенно провоцировал Бена, пытаясь разжечь в нем дремавшую ненависть. Первой мыслью Райли было вмешаться, но потом он счел за лучшее оставаться в своем укрытии, чтобы послушать, как дальше будут развиваться события. Если Эйбел говорит правду и он действительно где-то слышал, как болтали о Глории, необходимо выяснить, что еще известно этому человеку. Тогда Райли следует во что бы то ни стало первым поговорить с Глорией, пока она не узнала свою историю от кого-то другого. Того, кто явится к ней, чтобы отобрать у нее землю.

И тут Райли услышал, как Эйбел заявил:

– Честно говоря, странно, как это ей удается… не так уж много у нее там людей, и никаких прав на эту землю нет…

– Да с каких это пор здесь действуют законы? – заговорил девятнадцатилетний Калеб. – Что тебе удалось захватить силой, то и твое. Так здесь всегда живут. Разве не так, па? – Мальчишка высказал то, о чем остальные думали, но не осмеливались произнести вслух.

«Да заткнись же ты, Калеб», – в отчаянии подумал Райли.

– Так и есть, – согласился Бен. Джастис тут же вмешался:

– Я думаю, ты прав, парень. Все решает сила. Нужно брать то, что можно взять, я так считаю.

«Проклятие. Судя по тишине, воцарившейся в фургоне, Джастис бросил семена в благодатную почву. Все семейство Торн сейчас напряженно раздумывает о войне за землю. И не так-то просто будет справиться с ними теперь. Откуда же все-таки Джастису удалось узнать тайну рождения Глории? А может быть, этот мерзавец подслушал их с матерью разговор? – Райли попытался вспомнить, как все происходило, и покачал головой. – Нет, Джастиса и Брауна не было на ранчо в тот день. Они уезжали вместе с Генри».

Отбросив эту версию, Райли задумался, кто еще мог знать о тайне удочерения. Бидди сразу отпадала. Смайли Рэнкин? Он работал на старого Лолеса с того дня, как вообще появилось это ранчо. Он должен знать правду. Но он слишком предан этой семье. И потом, они с Бидди молчали почти двадцать лет, с чего бы это им вдруг взять и выболтать все незнакомцу?

Знали сам Лолес и Катрин, да еще Старый Пит. Но все они мертвы. Эта мысль заставила Райли похолодеть. Значит, остается только он сам и его родители. А теперь еще его братья и другие рабочие. Черт бы побрал этого Джастиса! И по-прежнему неясно, кто убил Лолеса и его жену и зачем.

Вдруг со стороны фургона раздался еще один голос. Он принадлежал Картеру Брауну.

– Послушайте-ка, мистер Торн, ведь у вас пятеро взрослых крепких сыновей, и все они преданы вам, готовы горы для вас свернуть. А у мисс Глории, хоть она и вправду милашка, нет никого, кроме горсточки каких-то бродяг да стариков. Мне кажется, вам нетрудно было бы повернуть дело к своей выгоде, если бы вы только захотели. – У Райли перехватило дыхание.

– Если бы я захотел, – ответил Бен Торн. Мать всегда говорила Райли, что он такой же скрытный, как его отец. «Мне вечно приходится все клещами вытягивать из вас обоих», – жаловалась она. И сейчас, стоя в своем укрытии позади фургона, Райли благословил небеса за то, что его отец обладает таким характером. Полагая, что услышал достаточно, он хотел уже влезть в фургон, чтобы присоединиться к остальным, но тут его внимание привлек другой звук. К ним приближалась какая-то повозка.

Все, кто только что сидел в походной кухне, высыпали из фургона и удивленно уставились на Райли. Ему оставалось только принять независимый вид. И все-таки он не удержался и смерил недобрым взглядом Джастиса и Брауна, которые тут же опустили глаза. Но в следующий миг внимание всех присутствующих уже было приковано к повозке. Райли сразу узнал ее. Это был фургон Лолесов, а управляла им Бидди собственной персоной. У Райли потемнело в глазах. Это дурной знак. Наверное, что-то случилось. Увидев знакомые лица и мычащее стадо вокруг, Бидди натянула вожжи и остановилась поодаль, подняв тучу пыли. Она не стала слезать с козел, просто сидела и ждала.

– Я пойду поговорю с ней, – сказал Райли, обращаясь к отцу.

Бен поморщился в ответ.

– Наверное, так будет лучше.

Райли обменялся взглядами с отцом и направился к лошади. Все остальные молча ждали, обступив походную кухню. Вскочив на Прайда и сразу взяв в галоп, Райли, сопровождаемый тяжелыми взглядами обитателей ранчо Торнов, быстро помчался к фургону. Глядя на хмурое лицо Бидди, он поздоровался и натянул поводья, останавливая жеребца.

– Что привело вас сюда, Бидди?

– Ох, Райли, как хорошо, что я тебя нашла. – Разглядывая топчущихся неподалеку коров, она прищурилась и спросила: – Я смотрю, тут много скота с тавром Лолесов?

– Да, – ответил Райли. – Кто-то хочет выставить нас ворами. Мы как раз собирались отвести этих коров к вам.

Бидди окинула его внимательным взглядом и кивнула:

– Дай Бог, чтобы вы управились до того, как мистер Рэнкин сам отправится на их поиски.

– Я приму это во внимание, мэм. – Райли прикоснулся к шляпе. – Только не говорите мне, что вы проделали весь этот долгий путь исключительно ради того, чтобы предупредить меня о появлении вашего управляющего.

Бидди покорно кивнула головой.

– Ты прав. Я приехала не за этим. – Она в отчаянии всплеснула руками. – Ох, Райли, все дело в Глории. Она совсем плоха, и я не знаю, что мне делать.

Райли тяжело вздохнул, подумав, что ему слишком хорошо известно, что происходит с Глорией. Он покачал головой и взглянул на Бидди.

– Подождите здесь. Я пойду скажу отцу, что уезжаю. Я поеду к ней. Вам не обязательно оставаться в этом фургоне, потому что я…

– Не беспокойся обо мне. Я хочу заодно навестить твою мать. – Бидди помолчала, испытующе глядя на Райли, потом вздохнула, как будто приняла какое-то важное решение, и выпалила: – Есть еще кое-что. Я не знаю даже, как лучше об этом сказать, но Глория на самом деле…

– Не Лолес. Я знаю, кто ее настоящие родители. Мама рассказала мне об этом на днях.

Бидди облегченно вздохнула и прижала пухлую руку к груди.

– Слава Богу, ты все знаешь. Так гораздо проще. Поезжай, Райли. Я заберу твою мать, и мы отправимся следом.

– Хорошо, но зачем вам моя мама? Я справлюсь сам.

– Ты не понимаешь. После того как ты уехал, Глория получила пакет от Джейси. Там были письма Лауры Паркер и ее дневники.

– Лаура Паркер? – удивленно воскликнул Райли. – Разве это не…

– Да, это ее настоящая мать. Только Глория еще пока об этом не подозревает. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня. А теперь уж и не знаю. – Бидди сокрушенно покачала головой. – И еще, Джейси предупредила Глорию – да и Ханна тоже написала об этом, – что кто-то нанял людей, чтобы выследить наших девочек и, возможно, убить. Стоит мне подумать об этом, как прямо кровь стынет в жилах. Я знаю, что прошу тебя залезть голыми руками в осиное гнездо, но, пожалуйста, присмотри за моей малышкой.

Райли, нахмурившись, оглядывал бурые холмы, простиравшиеся на много миль вокруг, как будто со своего места мог разглядеть усадьбу Лолесов.

– Хорошо, – коротко кивнул он. – Поезжайте к маме, но не спешите возвращаться обратно. Дайте мне немного времени, чтобы побыть вдвоем с Глорией.

Бидди подняла брови, и ему показалось, что она заглянула ему в самую душу. Его сердце глухо заколотилось, а ладони в кожаных перчатках для верховой езды сразу вспотели. Старуха сурово нахмурилась и подозрительно прищурила глаза.

– Побыть вдвоем с Глорией? Так вот почему она плачет. – Райли опустил глаза, уставясь на луку седла.

– Да, мэм.

– Райли Торн, как тебе не стыдно!

Чувствуя, как пылают его щеки, но не желая признать, что он и в самом деле краснеет, Райли смело взглянул на няню:

– Вы и правда очень удивились, Бидди? – Толстуха сурово поджала губы и покачала головой:

– Мне бы следовало, но я не удивляюсь. Ну что ж, разбирайтесь там между собой. Поезжай. В конце концов, это тебя она хочет видеть. А вовсе не нас. – Старая ирландка тяжело вздохнула. – Даже разговаривать с нами не хочет.

Райли все понял. Он улыбнулся этой удивительной бесстрашной женщине – няне Глории.

– Мне кажется, я люблю вас, Бидди Дженсен. Только не говорите об этом мистеру Рэнкину, а то он вызовет меня на дуэль.

Польщенная, Бидди отмахнулась от него и проворчала:

– Ладно, ступай себе, парень. Мистер Рэнкин, скажешь тоже! Ты бы лучше побеспокоился о бедняжке Глории.

В доме было на редкость тихо. Длинные вечерние тени ложились на пол, образуя причудливые узоры. В спальню Глории, неслышно ступая на мягких кошачьих лапах, прокралась темнота и затаилась в углах комнаты. Наблюдая медленный танец пылинок в редких лучах закатного солнца, Глория тяжело вздохнула и приложила руку к пылающему лбу. Уютно устроившись на своей постели, подогнув ноги по-турецки, она вновь стала разглядывать старые письма и дневник. Вот уже несколько дней она читает и перечитывает эти пожелтевшие страницы и все равно не понимает, зачем Джейси прислала их ей.

Глория стиснула зубы, потерла сухие воспаленные глаза и снова обратилась к истории жизни Лауры Паркер. Зачем сестра прислала ей письма этой женщины? Глория слишком устала, чтобы думать сейчас об этом. Сложив руки на коленях, она перевела взгляд на открытую дверь спальни и нахмурилась. Неужели Бидди еще не вернулась? И почему она с такой поспешностью сорвалась и уехала? И еще это ее странное предупреждение: «Читай эти письма, пока сама все не поймешь».

Глория сокрушенно покачала головой и вдруг задумалась – как точно сказала Бидди? Сердце ее учащенно забилось. Она как будто снова услышала слова няни: «Читай эти письма, пока сама все не поймешь, Глория Би». «Пока сама не поймешь»? Значит, для Бидди они не представляют тайны? Глория дотронулась до старой потертой тетради – дневника Лауры Паркер. Внезапно ей захотелось зашвырнуть тетрадь в дальний угол комнаты, но Глория сдержалась. Потому что потом пришлось бы поднимать дневник, а это все равно что дотронуться до свернувшейся в клубок змеи.

Она взяла собственные записи, куда вносила все имена, даты и места событий, упоминаемые молодой женщиной почти двадцать лет назад. «Почти двадцать лет назад? – Глория резко подняла голову и уставилась невидящим взглядом на свое отражение в зеркале рядом с туалетным столиком. – Почти двадцать лет назад означает в 1854 году. Именно в этом году я и родилась».

Глория осторожно взяла в руки дневник. Ее сотрясала дрожь. Медленно листая одну за другой ломкие страницы, она нашла то место, где Сет Паркер записал дату рождения… – к горлу Глории подступил комок – своей дочери. Глория заставила себя снова прочитать старую запись, хотя уже знала, что ей предстоит увидеть: «9 мая 1854 года».

Не желая признавать очевидное, Глория сердито захлопнула тетрадь. Дата бросилась ей в глаза, еще когда она в первый раз взяла в руки дневник. Дочь Паркеров родилась 9 мая. Это день рождения самой Глории. Значит, дочка Паркеров одного с ней возраста. И что дальше? Глория выжидающе уставилась на противоположную стену. Ответ пришел к ней вдруг и сразу. Как будто ее сознание раздвоилось, и та, вторая, Глория склонилась над ней и прошептала: «И они назвали ребенка Беатрис».

Губы Глории задрожали. Она закрыла глаза. По ее щекам текли слезы. Она едва сдержала крик, рвущийся из ее сердца. Все очень просто, правда? Действительно, как она сразу не поняла. Наверное, не хотела понимать. Так вот почему Джейси послала ей письма Лауры Паркер без всяких объяснений. Вот почему Бидди упала в обморок, когда увидела подпись на бумаге. Джейси знала, кто такая Лаура Паркер. И Бидди – тоже. Да и Глория, похоже, тоже теперь знает.

Внизу открылась и хлопнула дверь. Вроде бы дверь на кухню. Значит, Бидди наконец вернулась. На лестнице послышались тихие шаги. С залитым слезами лицом Глория медленно повернулась к открытой двери и теперь обреченно ждала, когда в дверном проеме покажется ее няня.

Она уже знала, о чем следует спросить Бидди: «Что же стало с Беатрис Паркер, когда она выросла?»