Всё возможно

3

К моменту появления Питера в «Синей птице» Эмма совершенно успокоилась. Питер, вошедший в ресторан, обнаружил сидящую за столиком в глубине зала все ту же серьезную женщину с плотно сжатыми губами и суровым взглядом, которая встретила его днем в офисе. Эмма полностью вошла в роль будущей начальницы Питера. Она даже саму себя убедила в том, что вызвала его для того, чтобы провести внеплановое собеседование.

— Мистер Лейден. — Она холодно улыбнулась ему. — Присаживайтесь.

Откровенно говоря, Питер был подшофе, но надеялся, что Эмма этого не заметит. Перед выходом из дома он почистил зубы, побрился, сменил рубашку и побрызгался одеколоном. Однако поскольку в ресторан ему пришлось ехать на автобусе, до места встречи Питер добрался несколько помятым.

— Мисс… не помню, как вас зовут.

— Сент-Джон!

— Да, наверное. — Питер уселся на стул и закинул ногу на ногу. — Ну?

Эмма нахмурилась. Питер Лейден с каждой минутой нравился ей все меньше и меньше.

— Я беру вас на испытательный срок.

— И как вы собираетесь меня испытывать?

— Посмотрю, что вы умеете, понаблюдаю за вами в течение, скажем, двух недель. Если вы не совсем безнадежны, то возьму вас на полную ставку.

— Заметано, — равнодушно произнес он. — Ужинать-то будем?

Питер ужасно хотел есть. Вернувшись в свою холостяцкую квартиру, он обнаружил на подоконнике упаковку пива, о которой забыл, и выпил несколько бутылок на голодный желудок, потому что закусывать было нечем. Приглашение Эммы пришлось как нельзя кстати. Питер намеревался хорошенько набить живот — так сказать, про запас.

— И что же, вам совсем не интересно, что вы будете делать, какие обязанности станете выполнять? — спросила Эмма, украдкой принюхиваясь — сквозь одеколонное облако явственно проступал запах алкоголя.

— На месте все выясню.

— А если выяснится, что я наняла вас мыть полы?

— Но ведь это не так? — Питер взял в руки меню и демонстративно принялся листать страницы. — Рекомендую свинину в апельсиновом соусе. Или рыбу в кляре. И то и другое выше всех похвал.

Эмма, обреченно вздохнув, сдалась. Ей тоже не хотелось говорить о работе. Она и сама мечтала наконец вкусно поесть.

— Я предпочитаю красное вино, — как бы между прочим, сказал Питер. — Хотя его и не принято подавать к окуню, который я хочу заказать.

Эмма вскинула брови, но промолчала, хотя ей было что сказать. Во-первых, она вовсе не собиралась поить этого болвана вином. А во-вторых, Эмма не рассчитывала, что Питер закажет одно из самых дорогих блюд в этом ресторане.

— Обойдешься рыбой в кляре, — сухо сказала она, отбросив всякую официальность.

— Даже так? — Настала очередь Питера удивляться.

— Не нравится — не ешь, — отрезала Эмма.

— Вообще-то я не люблю стервозных женщин, — доверительно сообщил он, понизив голос. — Но уж больно жрать охота…

— Еду обычно очень просто достать — ее можно взять в магазине и обменять на зелененькие бумажки.

— Конечно. В том случае, когда у тебя есть такие бумажки.

Эмма посмотрела на него тяжелым взглядом.

— Теперь понятно, почему ты с такой готовностью примчался ко мне на встречу.

— Да уж не из-за твоей сказочной красоты, — съязвил Питер.

Эмма на несколько секунд потеряла дар речи. Она была возмущена до глубины души. Эмма, разумеется, сталкивалась с хамами и раньше, однако Питер превзошел всех.

— Еще одно слово в подобном тоне, — произнесла она, когда снова смогла говорить, — и я передумаю тебя нанимать.

— Глупости! Эмма, ты меня принимаешь за идиота? Можешь не отвечать, я уже успел прочесть ответ в твоих глазах. Так вот, вынужден тебя разочаровать: я не идиот. Марша не просто по доброте душевной посоветовал мне к тебе обратиться. Голову даю на отсечение, здесь замешан мой папаша.

Эмма не видела смысла притворяться дальше и потому утвердительно кивнула.

— Да, но мне даны четкие указания: уволить тебя, как только я пойму, что ты неисправим. Проблема в том, радость моя, что я уже это поняла.

— Ах, радость… — удивился он. — Вот как ты заговорила. Наверное, я тебе все-таки понравился. А что, я не удивлен…

Эмма презрительно скривила губы.

— Самодовольный эгоист.

— Не представляешь, сколько раз меня так называли.

— Вот что, Питер, я вовсе не горела желанием ввязываться в эту авантюру, тем более что я вылечу с работы в мгновение ока, если мой босс узнает, что я нанимаю некомпетентных сотрудников по просьбе миллионеров…

— Не волнуйся, мой отец все тебе компенсирует, — перебил ее Питер. — Кстати, сколько он тебе заплатил?

— Заплатил?! — Эмма стиснула кулаки. — Ты что же, думаешь, что меня подкупили?

— Так ты даже денег с него не взяла? — Питер расхохотался. — Ну и кто из нас двоих больший идиот?

— Я согласилась помочь только потому, что тетя меня об этом попросила. Она вскользь упомянула о том, что ее босс, твой отец, приказал ей найти тебе работу так, чтобы ты об этом не узнал. И вот Марша, вспомнив о том, что я ищу помощника, позвонила мне… Да я даже не сразу поняла, что ты — это ты.

— Могла бы и отказаться, раз тебе ничего не перепало, — сказал Питер, разглядывая свои ногти.

— И откажусь, как только буду уверена, что тетю не уволят.

Питер расхохотался.

— Ой, я тебя умоляю! Мой отец не расстанется с ней ни за какие коврижки.

— Точно? — быстро спросила Эмма.

— Стоп! — Питер все схватывал на лету. — Если я скажу «да», то ты велишь мне убираться, так?

— Совершенно верно.

— Может, он ее и уволит. Определенно уволит.

— Врун.

— Скажи, а Марша не упоминала о том, сколько времени мне нужно играть роль хорошего мальчика, который взялся за ум, прежде чем я буду прощен?

— По-моему, речь шла о том, что мистер Лейден не собирается тебя прощать. Он всего лишь хочет быть уверен в том, что сделал все возможное для твоего спасения.

— Я его единственный наследник, — гордо сказал Питер, выпячивая грудь. — Позлится и отойдет.

— Мне это неинтересно, — откровенно сказала Эмма и с удовлетворением заметила, что ее визави помрачнел. — Я уже устала от этого разговора. Я пришла сюда, чтобы поужинать и объявить тебе о своем решении. А вместо ужина получила порцию сплетен. Официант, который три раза порывался подойти к нашему столику, уже недобро на меня поглядывает. Так что я не желаю больше слушать о тебе, твоем отце и твоих проблемах. Вопросы есть?

— Да. Когда ты закажешь мне окуня?

— Никогда. Я не стану тебя кормить за свой счет.

— Это еще почему?! — взвился Питер. — Ты же обещала!

— Не припомню. А если и обещала, то что мне мешает передумать? Ты меня дико раздражаешь, Питер Лейден. Я с радостью сделаю что угодно, лишь бы насолить тебе.

Он недоверчиво смотрел на нее. Что вообще происходит? Она уже принялась его воспитывать? Ну правильно, это же старинный способ добиться послушания: оставить человека без ужина.

— Я ехал сюда на автобусе, — злясь на собственное бессилие, сказал Питер, — и рассчитывал поесть. У меня нет денег даже на обратный билет.

— Пешком прогуляешься.

— Да я до утра идти буду!

— Не мои проблемы. — Она широко улыбнулась. — О, ко мне вернулся аппетит! С чего бы это?

— Дай угадаю: на самом деле ты хочешь, чтобы я отказался от работы, которую ты мне предлагаешь. Ведь в этом случае ты со спокойной совестью скажешь моему отцу, что я не пожелал принять твое щедрое предложение.

— Уже хочу, да. — Эмма подозвала официанта. — Не задерживай меня, Питер. Мне больше не о чем с тобой разговаривать.

Он кинул на нее взгляд, полный ненависти, и, не прощаясь, ушел. Эмма с облегчением вздохнула. Зачем она позвонила этому Питеру? И что на нее нашло? Как она могла хоть на минуту допустить, что он будет приятным собеседником?

От души надеюсь, что завтра он не явится в офис, подумала Эмма.

Надеждам Эммы не суждено было оправдаться. Питер Лейден явился в офис без четверти девять. Он прибыл даже раньше своей будущей начальницы. Когда Эмма подошла к своему столу, то обнаружила, что за ним уже сидит Питер. Он деловито копался в ящиках, пробегая глазами все бумаги, которые ему попадались. Эмма мгновенно рассвирепела, но заставила себя лучезарно улыбнуться и даже сделала вид, что рада видеть Питера.

— Пришел-таки?

— Как видишь. — Питер поднял на нее взгляд. — Ты не разочарована?

— С чего бы? — Она поставила портфель на стол.

— Да мало ли… — пожал плечами Питер.

— Что ж, раз ты здесь, — сказала Эмма, надеясь перевести разговор в деловое русло, — займемся твоим воспитанием.

— А я-то думал, что ты заставишь меня работать. — Он сделал вид, что утирает пот со лба. — Уф! Пронесло.

Она скривила губы в презрительной усмешке.

— Не рассчитывай на то, что будешь весь день бить баклуши. Для начала оформим все нужные документы о приеме на работу, а затем я расскажу тебе о твоих обязанностях.

— Отлично. — Питер откинулся в кресле. — Действуй, а я подожду тебя здесь.

— Обойдешься, — спокойно ответила Эмма. — Твое место — вон там.

Она указала на старый кособокий стол возле окна. За него обычно сажали новичков. Некоторые так и не дослуживались до рабочего места попрезентабельнее.

Покорно вздохнув, Питер поднялся и поплелся туда, куда указала Эмма. Она же быстро проверила, на месте ли все ее вещи, лежавшие в ящиках и на столе, и отправилась к боссу, заранее краснея от того, что ей придется лгать. Не говорить же начальнику, что новый работник — сотрудник пустоголовый и некомпетентный, хоть и носящий знаменитую фамилию.

Эмма вернулась через полчаса и сразу подошла к Питеру. Тот сидел, положив ноги на стол, и пялился в окно. Все сотрудники, проходившие мимо, косились на него кто с недоумением, а кто и с возмущением. Воровато оглянувшись, чтобы убедиться, что на нее никто не смотрит, Эмма толкнула Питера в плечо и сердито прошипела:

— А ну-ка, сядь как полагается!

— А как полагается? — спокойно поинтересовался Питер, не меняя позы.

— Ты издеваешься? — свистящим шепотом спросила она.

— Немного. — Он улыбнулся. — Совсем чуть-чуть. Я пытаюсь довести тебя до белого каления. Интересно посмотреть, что из этого получится.

— Во-первых, я всегда сохраняю спокойствие, что бы ни происходило. А во-вторых…

— Всегда сохраняешь спокойствие? — расхохотался Питер. — Да ты взгляни на себя в зеркало! Ноздри раздуты, глаза горят… Фурия, а не женщина. Однако очень симпатичная фурия.

Эмма закатила глаза.

— Не пытайся заткнуть мне рот сомнительными комплиментами.

— Не сердись, детка. — Питер неожиданно замолчал и проводил взглядом прошедшую мимо длинноногую брюнетку. — А я здесь, пожалуй, все-таки задержусь…

— Ты еще и бабник, — с нескрываемым презрением произнесла Эмма.

— Как и все мужчины.

— К счастью, не все.

— Значит, ты плохо знаешь мужчин.

— Ох, давай уже перейдем к делу! — не выдержав, воскликнула Эмма.

— Так и быть, — смилостивился Питер. — Я внимательно тебя слушаю.

— Для начала включи компьютер, — приказала она. — Я дам тебе какое-нибудь простенькое задание…

— А чем вообще занимается твоя фирма? — опомнился Питер. — Вы продаете или производите?

— О боже… — прошептала Эмма. — Ты даже не озаботился тем, чтобы выяснить род деятельности компании, в которую шел устраиваться на работу.

— А зачем?

— Меня поражает твоя безалаберность. Ты что же, и табличку на двери офиса не прочитал?

Питер почесал затылок.

— Нет, наверное. Никогда не читаю таблички.

— Мы не продаем и не производим, — сказала Эмма сухо. — Как тебе такой поворот событий?

— Чем же вы тогда занимаетесь?

— Мы — издательство! Догадаешься сам, что тут делают люди?

— Издательство? — Питер удивленно принялся оглядываться по сторонам. — Ты меня разыгрываешь? А где же печатные станки?

— Может быть, я чего-то не знаю? — неожиданно ласково произнесла Эмма. — Да, определенно, так и есть.

— Чего? — недоуменно спросил Питер.

Она потерла подбородок, задумчиво глядя на Питера.

— Ну точно. Теперь все сходится.

— Что ты там еще задумала? — со снисходительной усмешкой спросил он. — Наверняка какую-нибудь гадость. Я уже знаю этот взгляд.

— Тридцать шесть лет, безработный, не способный позаботиться о себе, катастрофически невнимательный мужчина… — негромко принялась перечислять Эмма. — Питер, милый, так ты болен, наверное.

— Чем же это, интересно?

— Я тут недавно как раз пересматривала фильм «Человек дождя»…

— Что?! — вскричал Питер и расхохотался, запрокинув голову. — Хочешь сказать, что я психически неполноценен?

Эмма сочувственно тронула его за плечо.

— Тебе следовало сразу сказать мне об этом. В твоей болезни нет ничего постыдного. В нашей стране — Боже, храни Америку! — психически нездоровые люди могут стать полноценными членами общества. С нашей развитой медициной…

— Ну хватит! — наконец разозлился он. — Я в своем уме, ясно?

— Прости, не хотела тебя обидеть. — Эмма продолжала говорить с убивающей нежностью в голосе. — Но согласись, напрашиваются такие подозрения.

Питер зло смотрел на нее, думая о том, что в сущности терпеть не может женщин. Эти удивительные существа, на первый взгляд кажущиеся ранимыми и беспомощными, способны дать сдачи с чисто мужской силой, если потребуется. Это их умение глубоко ранить чувства соперника одним только словом оттачивалось женщинами веками. Не имея физической возможности сражаться с мужчинами на равных, они кололи их, словно острой шпагой, язвительными фразами и уничижительными словечками, попадая в самое сердце.

— Издательство, значит, — произнес Питер, теша себя слабой надеждой, что Эмма обойдет вниманием его внезапную капитуляцию. — То-то вокруг все только и говорят, что о книгах…

— Да, это могло бы насторожить кого угодно, но только не тебя, — не удержалась от колкого замечания Эмма.

Питер криво усмехнулся, дав ей понять, что она победила.

Ничего, я еще возьму реванш, думал он, кипя от бессильной злобы. Я еще отомщу тебе, Эмма Как-Тебя-Там.

— Наш отдел, — учительским тоном произнесла Эмма, — отдел, которым управляю я, заведует сбытом детской литературы.

Питер кивнул. На самом деле он все же чувствовал себя полным идиотом. Ящики стола Эммы были забиты детскими журналами и так называемыми книжками-малышками. И какой же вывод сделал Питер, обнаружив это? Решил, что у Эммы есть ребенок! Разумеется, Питер не стал ее расспрашивать о «малыше». Он ведь знал, что стоит в разговоре с женщиной упомянуть о ребенке, как она начнет рассказывать, захлебываясь от восторга, о распашонках, пеленках, подгузниках и не остановится, пока не охрипнет.

— Наша задача продать книги, которые выходят в свет, — продолжала Эмма. — Тебе все ясно?

— Что может быть проще? — раздраженно фыркнул он.

— Посмотрим, как тебе удастся справиться со своими обязанностями, — с явно выраженным скепсисом произнесла Эмма.

— Все будет зависеть от того, насколько ты хороший учитель, — съязвил Питер. — Потому что плохих учеников, как известно, не бывает.

— Бывают ленивые, а ты как раз из таких.

Питер подмигнул ей.

— Ты заметила, что мы уже общаемся друг с другом словно старые друзья? Это хороший знак.

— Я — твой босс. Ни о какой дружбе не может идти и речи.

— Фи, какая ты злая.

— Питер! Соберись! У меня нет времени, чтобы пререкаться с тобой. Не желаешь играть по моим правилам — убирайся.

В глубине души Эмма боялась, что Питер может плюнуть на все и убраться восвояси. Если бы он сделал это час назад — она плясала бы от счастья. Однако теперь Эмма уже подставила себя под удар, расписав боссу многочисленные достоинства нового работника, разумеется, выдуманные.

Питер, к ее облегчению, убрал ноги со стола, включил компьютер, положил руки на колени и посмотрел на Эмму широко раскрытыми, наивными глазами.

— Что прикажете делать, мэм?

— Не паясничай.

Эмма прикатила свой стул, уселась рядом с Питером и, призвав на помощь всех святых, принялась обучать человека, которого считала безнадежным болваном.

Этот день показался Эмме бесконечно долгим. К вечеру она была вымотана, выжата, как лимон. Зато Питер, казалось, не устал ни капли. Его энергии хватило бы на троих. Эмма втайне завидовала ему, не понимая, как он может оставаться таким бодрым после восьмичасового рабочего дня.

Впрочем, почему бы он должен чувствовать усталость? — рассудила Эмма. Это же я скачу вокруг него целый день, как вокруг рождественской елки. А он, кажется, половину из того, что я ему сказала, пропустил мимо ушей.

— Когда ты позволишь мне общаться с авторами? — спросил Питер.

— С клиентами, быть может, ты хотел сказать?

— Быть может, — передразнил он ее. — Но мне интересны авторы этих книг.

— С ними работает редакторский отдел.

— Я бы тоже не отказался пообщаться с авторами. Так когда я смогу это сделать?

— Надеюсь, что никогда.

— И что это значит?

— Только то, что я сказала. Тебе нельзя общаться с нормальными людьми. Ты их испугаешь.

— Нормальные люди в писатели не подаются, — буркнул Питер. — А уж тем более в детские писатели. Кем надо быть, чтобы придумывать всю эту чушь? — Он двумя пальцами поднял журнальчик с яркими картинками и прочитал надпись на обложке: — «Бегунок и Рыжик спасают Зайчишку»!

— И что? — холодно спросила Эмма.

— А то, что это бред! Вся эта макулатура, — Питер швырнул журнал за спину и взялся за книжку, — не что иное, как подтверждение того, что еще не всех психов заперли в лечебницах.

— Эти книги читают наши дети!

— У меня нет детей.

— Оно и видно.

— А если бы были, — не унимался Питер, — я бы никогда не стал им читать о том, как зеленый крокодильчик подружился с пушистой лисичкой.

— Вряд ли ты вообще стал бы им что-то читать, — фыркнула Эмма. — Уверена, отец из тебя вышел бы никудышный.

— Опять ты перешла к оскорблениям?

— Иначе от тебя не отвяжешься. Если тебе так не нравится детская литература, зачем общаться с авторами этого, как ты выразился, бреда?

— Я прямо-таки мечтаю лично познакомиться с людьми, которые пишут о похождениях крокодильчиков. Мне нравятся сумасшедшие.

— Держу пари, — в задумчивости произнесла Эмма, — что, когда ты был ребенком, твои родители не рассказывали тебе сказки на ночь.

— Ты права! — с гордостью произнес Питер. — К счастью, меня миновала чаша сия.

— К несчастью, — невозмутимо поправила его Эмма. — Если бы рассказывали, глядишь, стал бы нормальным человеком.

— Ха-ха, — искривив губы в подобие улыбки, сказал Питер. — Сейчас умру от смеха.

Эмма не ответила ему. Она взглянула на наручные часы и с облегчением вздохнула: пора идти домой.

— Завтра, здесь же, в то же время, — сказала Эмма, подхватила свою сумку и быстро пошла к выходу.

— Эй, постой! — крикнул ей вслед Питер. — Куда ты?

Она оглянулась через плечо.

— Домой, куда же еще?

— И меня не подождешь?

— Нет, — отрезала она.

— Вот зараза, — выругался Питер, лихорадочно выключая компьютер и сгребая в кучу листы бумаги, на которых делал пометки. — Ну уж нет, так просто ты от меня не уйдешь!

Он успел перехватить Эмму у выхода из здания. Не став дожидаться лифта, Питер спустился по черной лестнице и теперь тяжело дышал, устав от непривычных физических усилий. Задыхаясь, он схватил Эмму за руку и проговорил:

— Ты… должна… меня… отвезти…

— Я тебе что-то должна? — усмехнулась она. — Сомневаюсь.

— Ты же моя начальница, — сказал Питер, все еще хватая ртом воздух. — И ты… отвечаешь за меня.

— Да, в рабочее время.

— Брось, Эмма, мы так хорошо поладили… Неужто тебе трудно подбросить меня до дома?

— Ты и правда просадил все деньги, которые у тебя были? — удивилась Эмма. — Даже на автобус не осталось?

— А ты думала, что я вру? — с раздражением спросил он. — Вчера я добирался домой автостопом.

— И вчера же я тебе сказала, что твои проблемы меня не касаются.

— Неужели в тебе нет ни капли сострадания? — Он состроил жалобную мину.

Эмма пожала плечами, с насмешкой глядя на него.

— Я безжалостная стерва. Ты этого еще не понял?

Питер недоверчиво смотрел на нее. Впервые он столкнулся с женщиной, на которую не действовали его чары.

А ведь я так старался быть душкой! — вздохнул про себя Питер, борясь с искушением высказать ей все, что он о ней думает. Я был с ней неизменно вежлив с полудня и до самого вечера. Я даже дважды ходил за кофе для нее. Однако она все равно не смягчилась. Да у нее, верно, вообще нет сердца.

— Ну пока, — с ехидной ухмылкой сказала Эмма. — Счастливого пути.

— Ладно же, — процедил Питер. — Не беспокойся, я больше ни о чем тебя не попрошу. Справлюсь сам.

— Желаю удачи.

Ей не было его жаль. Она с мстительным удовольствием представляла, как он тщетно ловит машину, а затем, отчаявшись, идет домой пешком.

Он еще выпьет из меня всю кровь, нутром чую! — подумала Эмма. Так что я имею полное право отыграться на нем, когда представляется такая возможность.