Всемирная история. Российская империя

Матушка и сын (Екатерина ІІ и Павел І)

Утром 28 июня 1762 г. супруга российского монарха Петра ІІІ Федоровича (Карла Петера Ульриха фон Шлезвиг-Гольштейн-Готторп) Екатерина Алексеевна (София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская) тайно выехала из Петергофа, где находился двор Петра III, в Петербург, а поддержавшие ее попытку государственного переворота братья Орловы одновременно в самом городе подняли на бунт гвардейцев. Заговорщикам очень помог командир Измайловского полка, гетман Украины Кирилл Разумовский. После этого войска двинулись в Петергоф.

Вчерашний император оказался под арестом. Петр III до своего пленения находился в Петергофе и слал жене письма, умоляя простить его, выслать вместе с фавориткой Воронцовой в Голштинию[36], назначить ему пенсию и тому подобное. Когда верные Екатерине войска пришли в Петергоф, он, не сопротивляясь, сдался на милость победителей и вскоре отрекся от престола. Его отвез в поместье Ропша брат фаворита новой государыни и активный участник переворота Алексей Орлов. Там бывший император очень кстати умер при загадочных обстоятельствах. Когда супруг «заболел», Екатерина выслала ему на помощь придворного медика, но почему-то не с лекарствами, а с инструментами для вскрытия.

Как охарактеризовал ее воцарение российский историк-классик Василий Ключевский, «Екатерина совершила двойной захват: отняла власть у мужа и не передала ее сыну, естественному наследнику отца».

Никто особенно не задумывался, позволяла ли некая историческая российская практика престолонаследия или «обычай», чтобы была «государыня», а не «государь». До Петра І никому и в страшном сне не приснилась бы женщина на троне. Но Петр настолько отстранил от вопросов высшей власти тех, кто не при ней, что далее, до времен Александра І, происходил такой кавардак «легитимностей» придворного быта и гвардейских полков, что, кроме политической элиты и поточных фаворитов, никто не мог понять, кто вообще правит империей. И на каких основаниях.

Правили немцы, государственность была бывшая московская, а с 1721 г. – российская. Так кто теперь должен править? Это решали генеалогия, браки и перевороты. Потому как со времен Смуты начала XVII в. российское общество не вмешивалось в процесс формирования высшей власти.

Но некоторые «временщики» были или марионетками, или самодурами, или просто неудачниками. И в историю попадали только успешные, независимо от пола. Уже были Екатерина І, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна.

Те аспекты престолонаследия, которые привели к Столетней войне между Англией и Францией, ряду политических кризисов в Англии Тюдоров, войнам Пруссии времен Фридриха Великого против Австрии, в России решались просто: кто захватил власть – тот и царь. Или царица. Побеждала самая сильная личность или самое сильное окружение, то есть самая сильная партия. А партия – это люди.

Захватив власть, Екатерина стремилась утвердиться на троне различными способами. Она щедро вознаградила участников мятежа, но постаралась отдалить их от престола. Ища поддержки дворянства, она оставила в силе Манифест о его вольности. Обращаясь со всеми ласково и доброжелательно, Екатерина успокоила общество, а ум и харизма помогли ей стать настоящей государыней. Для тогдашней России (за исключением «национальных окраин») она была неким подобием Елизаветы І Тюдор для Англии XVI в. Окончательным утверждением ее власти стала пышная коронация в Успенском соборе московского Кремля в 1763 г.

С детства Екатерина II много читала, любила французскую литературу, а ее кумиром стал Вольтер. Придя к власти, она начала с ним переписываться, а еще с д’Аламбером и другими деятелями Просвещения. Общение с философами существенно повлияло на личность Екатерины. Многие из усвоенных ею идей Просвещения вошли в ее программы изменений, превратились в законы. В этих законах в России впервые появилось понятие сословных прав. Несмотря на это, Екатерина оставалась самодержицей с неограниченной властью и первые ее действия еще больше эту власть усилили. Был реформирован Сенат, в Украине ликвидировано гетманство – это укрепило империю. Кроме того, государству отошли церковные земли, и почти миллион монастырских крестьян стали государственными. Церковь окончательно утратила экономические рычаги влияния на политику самодержавия.

Однако благие намерения что-то изменить в лучшую сторону, согласно идеям Запада и Просвещения, в российских реалиях вылились в очень специфическую их редакцию. И если мечтой французских корреспондентов Екатерины было движение к свободам и политическим правам для всех сословий, то «просвещенный абсолютизм» Петербурга, по сути, завершал в России построение феодализма, оппонентом которого было Просвещение. Ведь сословное представительство стало нормой европейских феодальных монархий в XIII–XIV вв. Просвещение предполагало не образование сословий, а, если не отмену их, то уравнение в правах и возможностях. Екатерина же прокладывала маршрут в обратную сторону. Игры с Просвещением быстро заканчивались уже на восприятии возможных реформ в политической и культурной сферах. Примером тому является деятельность Уложенной комиссии[37] 1767 г.

Задачей ее было создание нового свода законов. На заседания комиссии являлись выборные представители от дворянства, купечества, государственных крестьян из разных регионов, в том числе и иноверцы. С энтузиазмом в них участвовала казацкая старшина. Попадались радикалы и консерваторы, но большинство делегатов считали, что если царица уже и так правит, то в чем проблема? Выход пара возможного «радикализма» произошел, срез общественного мнения был получен и осознан. Не таким уж нестабильным было самодержавие, несмотря на цепочки дворцовых переворотов и пребывание на троне немцев. Лавочку можно было спокойно прикрывать.

Деятельность Уложенной комиссии ничем не увенчалась: слишком разные были интересы у делегатов, и власть, как можно догадаться, не особенно стремилась эти интересы соблюдать. В 1768 г. под предлогом войны с Османской империей комиссию распустили. Но для Екатерины как законодателя и государственного деятеля она очень много дала, задав определенный сценарий отношений с обществом и элитами: делать все необходимое для укрепления монархии и державы, но «без излишеств».

В свое время Петр III интересовался таинственным узником в тюрьме Шлиссельбурга. В 1762 г. под видом инспектора он посетил «Григория» – так называли бывшего императора Ивана Антоновича, – который к тому времени провел в тюрьме 21 год из 22-х лет своей жизни. Петр не хотел облегчить жизнь несчастного, которого держали почти в полной изоляции, – императора привело в узилище в духе Железной Маски из романа Дюма только любопытство.

Екатерина II, вступив на трон, вскоре также навестила Ивана Антоновича. И у нее не было намерения улучшить жизнь неудачника, более того, уезжая, она подписала инструкции охранникам: убить узника при первой же попытке освободить его. Вскоре, в ночь с 4 на 5 августа 1764 г. подпоручик Василий Мирович, организатор неудавшегося дворцового переворота, с отрядом солдат предпринял попытку освободить бывшего императора из-под стражи. Когда мятежники ворвались в тюрьму, Ивана Антоновича убила охрана. Восставшие были арестованы и судимы, Мирович был казнен. Проблема возможного претендента на трон снялась как бы сама собой. Существуют, понятное дело, разные версии трактовки сути произошедших событий. Одна из них: Мировичем манипулировали верные государыне люди и спровоцировали его на очень удобную именно в то время авантюру. Психически он был неуравновешен и вполне подходил для реализации подброшенной «сверхценной идеи». Есть тут и украинский след: Мирович был внуком мазепинца, которого сослали в Сибирь, а имения Мировичей были конфискованы в пользу государства. Василию Мировичу даже посвящен роман украинофильского автора середины XIX века Григория Данилевского (1879 г.).

Екатерина, получив известие о произошедшем, вздохнула с облегчением. На письмо Никиты Панина, который сообщил государыне, что дело разрешилось «благополучно, Божиим чудным промыслом», императрица ответила: «Провидение оказало мне очевидный знак своей милости, придав конец этому самому предприятию». Как справедливо заметил российский историк Евгений Анисимов, «так о смерти невиновного – как о “предприятии” – обычно не пишут».

Екатерина II, государыня гуманная, издала Манифест о казни путем четвертования Василия Мировича. Однако Высочайшее собрание сочло такую казнь чрезмерно жестокой и вынесло такой приговор: «Мировичу отсечь голову и, оставя тело его народу на позорище до вечера, сжечь оное вместе с эшафотом».

Так что довольно быстро исчезли главные соперники Екатерины: один, супруг, умер от «геморроидальных колик», другой, бывший император, погиб при попытке авантюриста его освободить.

Разосланный тогда же во все российские посольства циркуляр о гибели Ивана Антоновича скорее ставил вопрос, чем объяснял трагедию в Шлиссельбурге. Этот циркуляр – образец типичной официальной лжи. Ни настоящее имя, ни предшествующую судьбу арестанта из циркуляра узнать невозможно. Его главной задачей было убедить всех: то, что случилось, – не результат масштабного заговора, который мог бы дестабилизировать монархию, а авантюра одиночки.

В царствование Екатерины Российская империя существенно расширила свои территории на юг (в войнах с Османской империей) и на запад (разделы Речи Посполитой). Волевая императрица, огромные возможности самодержавной власти, неисчерпаемые ресурсы государства, опытная армия во главе с талантливыми полководцами, гибкая дипломатия, умелое использование военных побед для достижения выгодного России мира, ослабление главных противников – Османской империи, Крымского ханства и Речи Посполитой – все это способствовало серии блестящих побед империи во внешней политике. Для традиционного российского массового восприятия – что при царской империи, что при последующих (советской и путинской) – именно расширение пределов и является критерием успеха державных мужей. И в этом плане Екатерина, несомненно, превзошла Петра с его весьма скромными «приобретениями».

В двух войнах с Османами (1768–1774 и 1787–1791 гг.) Россия разбила некогда грозные османские войска, аннексировала Крым, получила выход к Черному морю и закрепилась на его берегах. Там основали новые города, порты, верфи, крепости. В этих войнах засияли славой культовые имена полководцев Петра Румянцева и Александра Суворова, флотоводца Федора Ушакова.

Идея об «основании всего» на юге Российской империи именно Екатериной II стала основой весьма географически растяжимого понятия «Новороссия», которое, казалось бы, ушло в прошлое вместе с той империей, но неожиданно ожило в 2014 г.: в процессе инспирирования сепаратизма и прямого вторжения Российской Федерации попытались слепить «Новороссию от Одессы до Харькова». Почему Новороссия может образовываться только в пределах соседней суверенной Украины – загадка весьма условная. Ведь если возрождать Новороссию в таких пределах, как, например, в «Полном географическом описании нашего отечества» за 1910 г., то надо помещать ее на территорию от Молдовы до Ставрополья, с Крымом и Войском Донским.

Что ж до того, что «все было основано», то, конечно, империя создавала инфраструктуру на аннексированных территориях, занималась их колонизацией. Но на месте Одессы уже 400 лет был Хаджибей, Екатеринослава – 250 лет была Старая Самарь, Симферополя – Ак-Мечеть, да и все остальные «новые города» сооружались на месте татарских сел и казацких поселений. Поскольку тут жили на протяжении тысячелетий, все удобные места уже были кем-то заняты. Характерно, что на европейских картах до начала XIX в. Новороссию помещали не на место Одессы, а на место Вольностей войска запорожского низового[38], упраздненного в 1775 г. И живут на них в Новороссии «Zaporiski cossacs».

Первые успехи екатерининской армии связывают с громкими успехами Петра Румянцева в 1770 г. в битвах при Ларге и Кагуле. Благодаря новым тактике и технологиям был положен конец хроническим неудачам России на турецко-татарских фронтах. Этому немало поспособствовали запорожские казаки. В частности, они сыграли решающую роль при взятии Измаила. Как выразился один из потомков основателя Одессы Иосифа де Рибаса (он же Осип Михайлович Дерибас), «Хаджибей пал под топот запорожского гопака». Но функция запорожцев виделась исключительно военной, актуализируемой во время больших войн, и им, естественно, не полагались за это какие-то «национальные преференции».

Румянцев, который вполне освоился в общении с малороссами, весьма грамотно проведет процесс полной ликвидации украинской автономии, возглавляя вторую и последнюю Малороссийскую коллегию.

Вместе с Австрией и Пруссией Россия участвовала в Первом разделе Польши и захватила часть Беларуси (1772 г.). После Второго раздела Польши (1793 г.) России отошли вся Беларусь и Правобережная Украина. Польша фактически потеряла независимость. После кровопролитной войны с восставшими поляками Александр Суворов взял Варшаву, и в 1795 г. произошел Третий раздел Польши. Ее государственность была уничтожена окончательно – ну, как думалось тогда ее соседям. В ходе новой войны со Швецией (1788–1790 гг.) Россия сохранила петровские завоевания в Прибалтике.

При Екатерине были подписаны выгодные соглашения с Австрией, Англией, Пруссией, Данией и другими странами. После Французской революции Россия была на стороне монархической Европы в борьбе с новой Республикой.

В 1773–1774 гг. Россию всколыхнуло грандиозное восстание, начавшееся в Оренбуржье и охватившее Урал и Поволжье. Мятежники взяли штурмом Казань и угрожали походом на Москву. Возглавил восстание казаков, крестьян и работных людей самозванец Петр III – донской казак Емельян Пугачев, которого поддержала верхушка Яицкого казачества. Его войска были хорошо вооружены и готовы к военным действиям. Идеология восстания была простой и понятной низам: отмена крепостного права, передача земли крестьянам, расправа с помещиками и чиновниками. На подавление этого крупнейшего в истории России народного восстания, называемого крестьянской войной, была брошена армия во главе с Суворовым. Восстание было потоплено в крови, а его лидеров казнили в Москве в январе 1775 г.

Екатерина хотела завести в России такой закон и порядок, чтобы каждый подданный имел неотъемлемые и защищенные законом права и привилегии. Однако привилегии для одного сословия могли привести к дискриминации другого. Дать больше прав крепостным означало ослабить основу монархии – дворянство, которое существовало отнюдь не за счет частого бизнеса.

Новый порядок был основан на новом судопроизводстве и созданном местном самоуправлении, а главное – были изданы Жалованная грамота дворянству и Жалованная грамота городам (1785 г.). Эти грамоты давали дворянству и горожанам широкие права самоуправления и сословного суда, отныне независимые от администрации. Одновременно были приняты другие важные законы: об отмене телесных наказаний для дворян и купцов, о «свободных», то есть частных, типографиях и др.

Довольно долго Екатерина и некоторые ее просвещенные наследники (внук и правнук Александры) работали над созданием «конституции», трактуя этот термин как кодекс прав различных сословий, в том числе и крестьян, гарантирующий право на жизнь, личную безопасность, здоровье, имя, презумпцию невиновности, судебной и административной защиты. Предполагалось провозгласить свободу вероисповедания.

Но «внутренняя политкорректность» Екатерины ввиду необходимости поддержки стабильности общественного устройства ее весьма консервативной абсолютной монархии так и не воплотилась в реальные изменения в жизни общества. «Конституционные фантазии» возникали у многих самодержцев, но настоящую Конституцию Россия получит лишь в результате революционных событий 1905 г. Для этого пришлось модернизировать социальную структуру державы и «догнать Запад», но модернизация по западным образцам обычно приводит к изменению политического режима по тем же образцам. Так что монархам очень не хотелось этого делать. А некоторые самодержцы, такие как Николай ІІ, были в принципе не способны понять, что в их стране происходит. Это и привело к падению династии.

В конце жизни Екатерина II, несмотря на «внутреннюю политкорректность», прекратила думать о социальных экспериментах. Великая французская революция испугала ее, как и всех монархов Европы, и все они начали закручивать гайки. Если Вольтер когда-то был ее другом по переписке, то теперь термин «вольтерьянство» означал уже преступное вольнодумство.

Жертвами ее подозрительности и гнева стали автор «Путешествия из Петербурга в Москву» Александр Радищев, издатель, журналист и масон Николай Новиков, драматург Яков Княжнин. Консерватизму Екатерины способствовало то, что ее последним фаворитом стал Платон Зубов – молодой и красивый, но пустой и тщеславный щеголь.

Что касается личной жизни Екатерины после «развода» с Петром ІІІ, российские историки пишут, что у нее репутация развратницы, жадной до любовных наслаждений вакханки. Ходили слухи о невероятных амурных похождениях императрицы, сотнях ее любовников. Но, как это часто бывает, слухи эти сильно преувеличены. У государыни действительно было немало любовников (что-то около трех десятков). Однако в те времена нравы были достаточно свободные, супружескую верность считали чудачеством (как выразилась героиня комедии Александра Сумарокова «Пустая ссора»: «Дворянской дочери любить мужа. Ха! ха! ха! Это посадской бабе прилично!»), любовные приключения были в моде, и в этом смысле Екатерина ничем не отличалась от своих современников.

Обширный инсульт прервал в 1796 г. выдающуюся карьеру и биографию Екатерины II. Завещания она не оставила, или же его уничтожили после ее смерти. Современные Россия и Украина по разному оценивают ее наследие. В России – едва ли не как расцвет государственности, в Украине, в рамках национальной историографии, – вполне в духе жесткой формулировки Тараса Шевченко. Последствия в контексте автономизма были в целом печальны. Но в Украине оставалась интеллектуальная элита, которая передала из рук в руки устаревшие идеи автономизма деятелям нового национального проекта.

Сменил Екатерину ее нелюбимый сын Павел. Он взошел на престол в 42 года. Павел родился в 1754 г. в семье наследника престола, великого князя Петра Федоровича (будущего императора Петра III) и великой княгини Екатерины Алексеевны (будущей императрицы Екатерины II). Бабка, императрица Елизавета Петровна, сразу забрала младенца у матери, и он рос в ее покоях. После смерти Елизаветы воспитателем, оказавшим большое влияние на мальчика, стал Никита Петрович Панин – государственный деятель и дипломат, к тому же тайный противник Екатерины, что не могло не сказаться на взглядах Павла. Он рос развитым, но застенчивым мальчиком, был склонен к благородным порывам, рыцарским поступкам, имел высокое представление о служении Отчизне.

А вот отношения с матерью у него не сложились. Павла, который стал наследником престола, цесаревичем, унижали фавориты императрицы. Он страдал от придворных интриг, слежки, его не допускали к государственным делам. Особого драматизма его отношениям с матерью придавали слухи, что Павел не был сыном Петра III и что он всего-навсего следствие грешной любви Екатерины и придворного времен Елизаветы графа Сергея Салтыкова. Екатерина же в своих мемуарах не подтверждает этот слух, но и не опровергает его, наводя еще больше тумана. Неудачным был первый, ранний брак Павла Петровича: его жена Наталья Алексеевна, принцесса Гессен-Дармштадская, изменяла мужу, а в 1776 г. умерла при родах. В том же году Павел счастливо женился на Марии Федоровне. Брак оказался щедр на детей – их у супружеской пары было десять.

Однако с течением времени его характер портился. Политическая маргинальность Павла сделала его противником всего того, что продвигала Екатерина в плане идеологии. Поначалу какие-то ее идеи были ему близки, но невостребованность, делавшая его неудачником, постепенно привела к тому, что у него начали проявляться параноидальные наклонности – подозрительность, озлобленность, желание покончить со всем, что ассоциировалось у него с двором Екатерины. В этом причина его деспотизма и жесткого военного режима, который он испробовал в Гатчине – своем имении.

После смерти матери Павел проявил себя как убежденный противник методов ее правления. Это стало понятно с первых же дней его царствования. Павел развернул активную борьбу с «развратом» в гвардии, армии и государственном аппарате, укрепил дисциплину, внедрил жестокие наказания за малейшую провинность. Улицы Петербурга резко изменились: на них появились черно-белые полосатые гатчинские будки, полиция набрасывалась на прохожих, которые игнорировали императорские указы о запрете носить определенную одежду.

Историки задаются вопросом: почему Павел стал таким неожиданно безжалостным правителем? Молодой Павел мечтал о том, чтобы в России воцарился закон, хотел быть правителем гуманным и самого себя ограничивал «фундаментальными законами» о добре и справедливости. Но философия власти цесаревича Павла была сложной и противоречивой. Он не прославился как истинный гуманист, но и не стал ограниченным, тупым солдафоном. Российские историки полагают, что он, как и многие правители в России, пытался совместить безграничную власть самодержавия и человеческие свободы, «власть личности» и «власть закона», словом, совместить несовместимое. Он писал: «Мы нашли за лучшее согласовать необходимо нужную монархическую экзекутивную власть по обширности страны с преимуществом той вольности, которая нужна каждому состоянию для предохранения себя от деспотизма или самого государя».

Но такое «согласование» было невозможным в принципе. Кроме того, как уже говорилось выше, пока Павел «ждал своей очереди» на трон, у него очень испортился характер. Он ненавидел мать, ее порядки, ее любимцев, приближенных, вообще весь ее мир. В результате, что бы ни говорил Павел о праве, законе и справедливости, в его сознании, во всей его гатчинский модели жизни были четко выражены идеи укрепления дисциплины, строгой регламентации, «непременного порядка». Разрушая Екатерининскую условность «государства просвещенной монархии», он начал строить свою – преимущественно «государства экзекутивного».

В царствование Павла войска переодели в новую форму прусского образца, срочно начали обучать новым строевым порядкам, которые царили в маленькой армии Павла в Гатчине. Вахтпарад – раньше обычный церемониал во время смены караула – превратился в мероприятие государственного значения. В 1798 г. были упразднены Жалованные грамоты дворянству и городам, вернулись телесные наказания. Служилый дворянин за мелкую провинность отправлялся в ссылку в Сибирь, лишался чина или унизительно карался. Был запрещен ввоз любых книг и нот из-за границы, закрыты почти все типографии. В театре было разрешено хлопать, только если хлопает император.

В разработке проекта Михайловского замка, возведенного на месте Летнего дворца Елизаветы Петровны, принимал участие сам Павел, он хотел воплотить в камне свое видение архитектуры, замешанное на его романтических представлениях о рыцарских замках. Ему очень хотелось создать нечто отличное от «развратных» дворцов Екатерины. Взойдя на престол, он тут же переименовал все императорские дворцы в замки, например, Зимний дворец стал Зимним замком.

По его указу роскошный подарок Екатерины II фавориту Григорию Потемкину, Таврический дворец – один из архитектурных шедевров екатерининских времен, – превратили в казарму и конюшню.

Михайловский замок начали возводить в конце февраля 1797 г., строительство шло ударными темпами и завершилось меньше чем через четыре года[39]. Перед замком обустроили большой плац, посреди которого поставили памятник Петру Великому по модели Бартоломео Карло Растрелли. На постаменте новой конной статуи, в противовес надписи на подножии Медного всадника «Петру Первому – Екатерина Вторая», высекли: «Прадеду правнук». Интерьеры замка были невиданно роскошные. Но в своей новой резиденции император Павел I прожил не более месяца. Как справедливо утверждают исследователи, ни рвы, ни стены замка не спасли его от заговорщиков-убийц. Так случилось, что, родившись в Летнем дворце Елизаветы Петровны, который стоял на том самом месте, где возвели Михайловский замок, Павел встретил здесь свой трагический конец.

Что касается внешней политики Павла, то, в отличие от матушки, он таки ввязался во французские республиканские войны, оказавшись в нетрадиционной для России коалиции с Османской империей и Англией. В 1799 г. из ссылки Павел возвращает им же сосланного Суворова и отправляет его в Италию, где русско-австрийские войска под его командованием разгромили французскую армию. В дальнейшем военные действия планировалось перенести на территорию Франции, и Суворову приказывают отправиться в Швейцарию. Полководец выбирает самый короткий путь – через Альпы. На Средиземном море также успешно проводятся военные операции. Но логика политических решений Павла непредсказуема, и он меняет свою европейскую политику на 180 градусов. Теперь Россия заключает союз с Францией против Англии. Он отправляет 40 казачьих полков на завоевание Британской Индии. По суше, без необходимого снаряжения и фуража. Поход был изначально обречен на неудачу ввиду географических обстоятельств.

Причина такого резкого поворота во внешней политике была, с одной стороны, серьезной – Англия не передала России остров Мальту, но все же не настолько, чтобы существенно влиять на решение глобальных вопросов. Тогда доживал последние дни рыцарский Мальтийский орден, а Павел вернулся к своей детской любви ко всему рыцарскому и сам назначил себя магистром Мальтийского ордена. Это стало новой сверхценной идеей.

В общем, как и многие добрые люди, начинал Павел со всего хорошего, а закончил очень плохим. Нашим современникам, людям среднего и старшего возраста, это напоминает Андроповщину. Только пожестче. И при этом государь был человеком совершенно непредсказуемым.

На протяжении предыдущих 70 лет в Петербурге происходили дворцовые перевороты. И вот «очередной плод созрел». Прецедентов хватало. Пьяные и возбужденные вооруженные заговорщики из высшей знати ворвались в покои императора, вступили с ним в спор, он им отвечал угрозами наказания. Раздраженный этим один из участников переворота, Николай Зубов, ударил Павла тяжелой табакеркой в висок. Император упал, заговорщики набросились на него и после долгой борьбы задушили офицерским шарфом одного из убийц. В общем, профессионализм убийства был ниже среднего. Те, кто отправил на тот свет отца Павла Петра ІІІ и «Железную Маску» Ивана Антоновича, действовали профессиональнее. В любом случае, нет свидетельств, кто, как и что делал. И напоминает это убийство Распутина. Травили, стреляли, душили, топили.

Версии существуют разные, но факт остается фактом: Павла убили. Власть была передана его сыну, любимчику Екатерины Александру. Отразился ли в исторической памяти украинцев Павел? Незначительно. Пожалуй, по житейскому обычаю, когда в Украине прослышали о нраве нового императора, все сразу разъехались по «садкам вишневым», вышли на пенсию или сказались больными. Пока власть не поменяется.