Второй год

— Понял?

— Нет.

— Чего ты не понял?

— Почему наша рота стала худшей в полку?

— Ох-х! — вздохнул замкомроты, — Ты и в самом деле дурак. Был Бобыльков — его тащили вверх "старшие товарищи".

— А теперь?

— А тепе-е-ерь… — пропел Акимов, — Старший лейтенант Юсупов оканчивал Ташкентское ВОКУ. Ну вот ты мне скажи: кто из москвичей узбека на верхнюю строчку пустит?

"Интриги, интриги", — подумал я про офицеров, — "Кругом одни интриги. Даже в Афгане. Московское… Ташкентское… Та же дедовщина и то же землячество, что и у солдат. И чем офицеры лучше нас?".

Во-вторых, замполит Плехов торжественно на плацу объявил, что в стране идет Перестройка, теперь в ходу новое мЫшление, в том числе в армии и даже в Сороковой. Даже Сороковая армия, несущая свою службу в Афганистане, должна нАчать и углУбить.

— А что именно нАчать, тащ полковник?

— И куда углУбить? — раздались вопросы из строя.

— Уволитесь в запас — спросите Горбачева, — отрезал замполит.

"Новое мЫшление" заключалось в том, что Сороковая армия прекращает воевать. По крайней мере, сокращает количество операций до минимума, необходимого чтобы нас тут самих не прихлопнули.

Это никого не обрадовало. Если не будем ездить на операции, значит будем учить устав и заниматься строевой. А кому охота отбивать подошвы на плацу и учить наизусть прозаические тексты? Да и о торговых соглашениях, сопутствующих ведению боевых действий, тоже придется забыть. В тот же день, в котором Плехов объявил полку о миролюбивых намерЕниях молодого генсека, в Айбаке рванул танк.

Летом 86-го из Афгана выводили первые шесть полков.

Плешивый придурок, по недосмотру старцев из Политбюро прокравшийся в Кремль, демонстрировал своим западным друзьям, что как проститутка готов ко всем услугам, чего господа империалисты ни попросят

С нашего полка собирали всех дембелей, которые могли завести мотор бэтээра или хотя бы развернуть башню, чтобы посадить их на убитую технику которую в Термезе мы покажем иностранным журналистам как полноценный мотострелковый полк. Со стороны колонны на Хайратон шла танковая колонна. В Айбаке, перед самым мостом, сдетонировал боекомплект в одном из танков. От чего он сдетонировал: от жары, тряски или неопытности экипажа никто толком сказать не мог. По рации сообщили только то, что танк сдетонировав повредил мост и нужно обеспечить беспрепятственное прохождение колонны. У наших саперов в парке был автомост, который не использовался ни разу за все шесть лет пребывания в Афгане. Эту дуру-машину на танковой базе командир полка срочно направил в Айбак в сопровождение разведроты. Все понимали, что раз мост не использовался, то и работать на нем никто из саперов не умеет, но решили, что раз проблемы возникли у танкистов, то пусть танкисты с этим мостом и валандаются. Мы им его вроде как во временное пользование уступили.

"Ну и что хорошего с этим новым мЫшлением?", — я подводил итоги утра, — "Воевать мы больше не будем да вдобавок танк взорвался. Кому там в Чмоскве спокойно не живется?".

Третья лихоманка коснулась не только второго батальона, но и меня лично.

Вслед за комбатом заменился и замполит батальона и на его место из Шибиргана прислали нового. Если воробью сломать клюв и облить его водой — перед вами будет точный портрет нового замполита второго батальона. Маленький, тщедушный, жалкий. С волосенками, слипшимися как воробьиные перья новый замполит по началу ни на кого в батальоне большого впечатления не произвел. Только шибирганские пацаны, бывшие в те дни полку с оказией, сочувственно сказали:

— Ну, мужики, теперь держитесь. Паша-террорист вам покажет.

Пашей звали нового замполита, но непонятно было почему он террорист? На наши любопытные расспросы шибирганцы рассказали о том как Паша грабил дуканы. Я, конечно, сам не ангел и никого с крыльями вокруг себя еще не видел, но дуканы я не грабил. И никто из моих друзей их не грабил. Зачем грабить, если всегда можно договориться? Согласен, под Файзабадом мы с дукандором обошлись несколько жестковато, но мы же его не грабили! Мы в обмен на товары оставили ему целых двадцать афошек. Неравноценный обмен — еще не грабеж.

Паша поступал проще. Проезжая по кишлаку он велел водиле остановить бэтээр возле дукана, а сам залетал туда с вещмешком за плечами и автоматом наперевес с криком:

— Всем лежать! Это ограбление! Руки за голову! Ключи от кассы! Быстро!

После того как Паша "брал кассу", в дукан заходили старослужащие и урегулировали конфликт бакшишами в виде перловой каши, афошек или старого хэбэ.

В скором времени я выяснил, что Паша мало того, что дурак напитый, так еще и картавый и напыщенный индюк. С тем же количеством мозгов в голове. Проходя мимо паши я приветствовал его как старшего по званию:

— Здравия желаю, тащ капитан.

Моя воинская вежливость вызвала неудовольствие:

— Капитан? Капитан! — вскинулся Паша, — Был капитан, а теперь — майог'!

Паша перехватил мой взгляд на свои погоны с капитанскими звездами и прояснил ситуацию:

— Ночью г`адиог'амма пг'ишла. Начальник стг'оевой части сообщил утрг'ом в столовой.

И вот этот крохотный комиссар гнал пацанов на губу списками. Не понятно чего он хотел добиться, какую дисциплину в батальоне насадить и какой такой авторитет завоевать, но ежедневно на губу им отправлялось полдюжины свежих губарей. Я не привык к тому, что в моем батальоне человека могут посадить в бетонную душную камеру без всякой вины лишь шакальим произволом и мне это не понравилось. При Баценкове такого не было. Я подошел прямо к Паше и спросил у него:

— Тащ майор, а вы знаете, почему все маленькие мужики такие злые?

— Это у нас "комплекс Наполеона", — победительно снизу вверх посмотрел на меня недоделанный император.

— Нет, товарищ майор. Это от того, что жопа к голове близко. Мозги заванивают.

— Пять суток! Как твоя фамилия, солдат?

Командиру роты я так и доложил:

— Тащ старшлетнант, настоящим докладываю, что службу нести больше не могу, так как получил пять суток ареста от Паши-террориста.

— За что? — Юсуп-ака пропустил и "Пашу" и "террориста" и отсутствие звания "майор" в обозначении вышестоящего начальника.

— За несоблюдение субординации. Разрешите отбыть?

Юсуп-ака задумался и решил:

— Где находится губа знаешь? Я лично тебя туда не поведу. Я тебя не арестовывал. Ты, конечно, кадр еще тот, но пять суток это многовато. Мне в караул уже ставить некого с этим вашим Пашей террористом.

"Ага. Нормально он придумал", — через пять минут думал я заходя в комнатку начкара, — "этот залетный придурок вдруг стал наш. Чей — наш? Солдатский, что ли? Даже сами офицеры от этого сумасшедшего шарахаются. Второй Аскер, ей Богу".

— Здравия желаю, тащ лейтенант, — я выкладывал на стол удивленного начкара ремень, фляжку и звездочку с панамы, — прибыл для отбытия ареста.

— Паша-террорист? — догадался летеха.

— Так точно.

— Вот дурак! Вас скоро уже сажать некуда будет: в двух камерах двадцать восемь человек!

Все пять суток я не отбыл, потому, что меня утром забрал мой друг капитан Скубиев и как обычно в таких случаях назвал меня идиётом.

— А сегодня-то за что я идиот, тащ капитан?

— Знай: с кем можно шутить, а с кем язык лучше попридержать, — посоветовал мне энша, — Отгадай: кто у нас в батальоне теперь первый кандидат в трибунал?

Но военную карьеру мне Паша все-таки попортил. Можно сказать — сломал мой маршальский жезл об коленку. Мы готовились к выезду на операцию и я строил молодых, распределяя обязанности: кто что должен родить для вящего комфорта в грядущей поездке:

— Ты рожаешь пять тарелок.

— Ты — две ложки.

— Ты и ты — две кружки

— Вы, трое — в парк за дровами для всей роты. Если в каком-то ящике патроны или мины, вытряхивайте их на землю.

— Вы, пятеро, со старшиной за сухпаем.

За этим занятием меня и застал вновьназначенный замполит батальона.

— Вы что это, тащ солдат, неуставными отношениями занимаетесь?

— Виноват, товарищ майор… — начал было я, но Паша не дал мне и рта раскрыть.

— Вы, рядовой, командуете младшими сержантами!

Я хотел доложить майору, что я не младший, а целый сержант, следовательно старший по званию. Лычек на погонах нет, потому, что я свое чистое хэбэ сдал в каптерку, а сам одел подменку. Нам завтра ехать на операцию, и распределять работу — моя служебная обязанность.

Но только кто будет слушать, если в ушах вата, а в голове мякина.

— Я тебя запомнил, шутник! — накаляясь верещал Террорист, — Мне такой солдат в батальоне не нужен! Ты меня знаешь? Ты меня не знаешь. Но ты меня еще узнаешь! С ближайшей же вертушкой шагом марш в Шибирган! Там будешь службу продолжать.

Так я попал служить в Шибирган.