Второй шанс

15

Да уж! Полный конфуз, если не хуже.

— А вот так делать не надо, — посоветовала Мэгги, когда я, кряхтя, поднялась с земли.

— Ясно. — На коленке появилась новая ссадина, почти симметрично синяку на другой ноге. — Знаешь… ощущения такие странные.

— А то! — Мэгги вздохнула. — Как думаешь, почему этому лучше учиться в детстве?

— Не стыдно падать?

— Нет, просто не так высоко.

Она подняла валяющийся на земле велосипед, и я в очередной раз забралась на сиденье, упираясь ногами в землю.

— Так, следующая попытка! — объявила Мэгги.

Ранним утром следующего дня на площадке неподалеку от велопарка окончательно развеялись последние сомнения: на велосипеде кататься я не умею.

Иначе в первую же минуту вспомнились бы прежние навыки, вернулась уверенность, благодаря которой удерживаешь велосипед в нужном положении, не забывая при этом нажимать на педали. При каждой попытке хоть чуть-чуть продвинуться вперед охватывала паника, руки и ноги начинали дрожать и я падала. Только один раз удалось проехать несколько метров, и то благодаря Мэгги. Она, как настоящий друг, поддерживала велосипед сзади. Но стоило ей отойти в сторону, и велосипед подо мной завихлял из стороны в сторону, упрямо занося в кусты, и я снова рухнула на землю.

Желание отказаться от глупой затеи возникло еще час назад, после первой ссадины. Ой, как стыдно в который раз подниматься с земли и отряхивать колени от песка с гравием! Еще хуже видеть ободряющую улыбку Мэгги, сопровождаемую поднятым вверх большим пальцем. На первый взгляд ездить на велосипеде так просто, вон маленькие дети катаются каждый день, и ничего, а я все падаю, падаю и падаю…

— Я вот тут подумала, — засомневалась Мэгги, после того как я ощутимо приложилась всем телом о мусорный бак, в очередной раз пикируя с велосипеда. — Может, я неправильно объясняю?

— Нет, дело не в тебе, — успокоила я, поднимая велосипед. — Видно, я плохая ученица. Ничего не получается.

— Ты тоже не виновата, поверь. — Она обнадеживающе улыбнулась, и я еще больше загрустила. — Послушай, чтобы кататься на велосипеде, нужна вера в свои силы. Ну представь, как можно удержаться на двух резиновых колесах. Это противоречит логике.

— Спасибо. — Прилипший к локтю камешек упал, сбитый прицельным щелчком. — Чем еще можешь утешить?

— Утешать не собираюсь. Давай, поехали! — Мэгги держала велосипед, пока я взбиралась на сиденье, держась за руль. — По-моему, стоит вызвать подкрепление.

Я жалобно взмолилась:

— Ой, нет. Не надо!

— Оден, не волнуйся, все будет хорошо!

Она вынула телефон из заднего кармана джинсов.

— Не надо, ну пожалуйста! — взмолилась я. — Лиа высмеет меня на весь город, а Эстер пожалеет… что еще хуже.

— Хорошо, — быстро согласилась она, нажимая кнопки. — Я приглашу человека, который не станет насмехаться и отпускать дурацкие шуточки, даю слово.

— Ну Мэгги!

— Правда-правда! — Она нажала другую кнопку. — Я знаю, что делаю.

В тот момент я так и не поняла, о ком говорит Мэгги. А когда через десять минут со стороны парковки хлопнула дверца машины, все встало на свои места.

— Это и есть «911»? — рассердился Адам, подходя к нам. — Такой текст отправляют, когда человек умирает или уже умер. Напугала до смерти!

— Прости, пожалуйста! — улыбнулась Мэгги. — Просто ты нам срочно понадобился.

Он вздохнул, приглаживая растрепанные кудрявые волосы. Ой, наверное, Мэгги вытащила его прямо из постели. Вон и на лице отпечатались следы от складок на подушке.

— Класс! К чему такая срочность?

— Э… Оден не умеет ездить на велосипеде.

Под удивленным взглядом Адама я вспыхнула.

— Ого! — присвистнул он. — Это серьезно.

— Видишь? — обратилась ко мне Мэгги. — Говорила же, что он-то нам и нужен!

Подойдя ближе, Адам осмотрел велосипед и меня, взгромоздившуюся на сиденье.

— Хорошо, — согласился он. — По какой методике проводили инструктаж?

Мэгги только растерянно заморгала:

— По методике…

— Начали с парного обучения, перейдя к катанию с поддержкой? Или сразу катались с поддержкой, чтобы постепенно увеличивать время самостоятельной езды?

Мы с Мэгги переглянулись, и она призналась:

— Я просто посадила ее на байк, и мы пробовали прокатиться.

— Господи! Самый верный путь вызвать стойкое отвращение к велосипедам! — Адам махнул, чтобы я освободила сиденье, куда он тут же уселся сам. — Так, Оден, теперь садись на середину руля.

— Куда?

— На руль. Давай залезай!

Когда я не сдвинулась с места, с сомнением поглядывая на тоненький руль, Адам принялся убеждать:

— Послушай, если хочешь кататься на байке, надо по-настоящему захотеть научиться! Нужно понять, как это на самом деле весело и чего следует ожидать. Так что давай запрыгивай.

Мэгги ободряюще кивнула, и я взгромоздилась на руль, стараясь держаться грациозно, хотя вряд ли в этом преуспела.

— Отлично! — обрадовался Адам. — Теперь держись крепче. Когда разгонимся и наберем высокую скорость, можешь на секунду отпустить руки, только если почувствуешь себя уверенно, хорошо?

— Не отпущу, — пообещала я. — Ни за что!

— Вот и хорошо.

Он закрутил педали, сначала медленно, потом чуть быстрее, и вот уже ветер дует в лицо, развевая волосы во все стороны. Доехав до конца парковки, Адам повернул направо.

— Подожди, — оглянулась я на Мэгги, которая зорко следила за нами из-под сложенной козырьком руки. — А как же…

— Не волнуйся, скоро вернемся.

Мы мчались по главной дороге вдоль обочины, а слева нас обгоняли автомобили. Солнце уже взошло, и в воздухе пахло солью вперемешку со сладким ароматом цветов.

— А теперь, — крикнул сзади Адам, — скажи, что чувствуешь?

— Молюсь, чтобы не свалиться.

— Что еще?

— Не знаю.

Мы свернули с дороги на деревянный настил набережной.

— Ты должна что-нибудь почувствовать!

Я поняла, что он имеет в виду, когда мы на полной скорости неслись по набережной, объезжая ранних прохожих и пугая стайки чаек.

— Похоже на полет!

— Точно! — обрадовался Адам. — Скорость, ветер… и самое главное — ты всем повелеваешь! Ну, точнее, сейчас-то повелеваю я, но скоро будешь и ты. Чувство полета останется, даже усилится, когда ты сама будешь за рулем!

Велосипед со свистом летел по деревянной набережной, доски скрипели, а я откинула голову назад, радуясь встречному ветру. Справа сиял под лучами солнца океан, сливаясь в сплошную синюю ленту без конца и края. Неожиданно страх перед падением улетучился, уступая место радостному восторгу. Я закрыла глаза, чтобы насладиться новыми ощущениями.

— Видишь? — крикнул Адам. Как при такой скорости он докричался до меня — не представляю. — Просто класс!

Я открыла глаза, собираясь ответить. Да, он оказался прав — без такой поездки никогда не испытаешь чувства свободного полета и не научишься кататься на велосипеде. Вдруг краем глаза я заметила, что мы проезжаем мимо магазина велосипедов, и, не сдержавшись, повернула голову. Парадная дверь открыта настежь, в подсобке уже горит свет, а за стойкой темнеет силуэт со стаканчиком кофе в руке. Хоть бы побыстрее проскочить мимо магазина, чтобы Илай не заметил нас!

Вдруг, невзирая на страх, я решила рискнуть и отпустила руки на одно короткое мгновение…

Всю следующую неделю мы с Мэгги тренировались почти каждое утро. Даже сложился своеобразный ритуал: я по пути покупаю в магазине два кофе и встречаюсь с ней на площадке в велопарке. Сначала по совету Адама мы воспользовались методом, который он называет «катанием с поддержкой». Я крутила педали, а Мэгги придерживала велосипед сзади. Очень скоро она уже отпускала руки, но бежала следом, чтобы и крайнем случае подстраховать при падении. С каждым разом время самостоятельного катания продлевалось, а я старательно училась держать равновесие, что, кстати, не всегда удавалось. Пара приличных падений да ссадины на обеих коленках, конечно, радости не добавляли, тем не менее по сравнению с первым днем прогресс был налицо.

Любопытно, но мой ритм жизни вновь перевернулся с ног на голову. Теперь я провожу вечера за штудированием учебников, а ночами сплю. Только представьте себе, как все нормальные люди, выхожу из дома ранним утром или в крайнем случае в полдень. Правда, большую часть суток все равно провожу в одиночестве. Если я не на работе или не на тренировке с Мэгги, то сижу дома, не обращая внимания на сообщения Джейсона — к счастью, они приходят все реже — и не отвечая на звонки родителей.

Конечно, папа с мамой уже сходят с ума, потому что я не разговариваю с ними целую вечность, игнорируя звонки и сообщения. Пусть выглядит по-детски — меня такое положение дел устраивает. Словно это следующий пункт незаконченного квеста, компенсация за упущенное время, так сказать. С другой стороны, боюсь, что, если заговорю с одним из них — хоть на одну секундочку, — ярость, которую едва удалось усмирить после посещения отца в «Кондоре», вновь выплеснется мощной волной и накроет нас с головой.

Общаюсь только с одним человеком в семье — с Холлисом, да и то наши разговоры свелись к минимуму, потому что он по уши погрузился в новую жизнь с Лаурой. Если брак отца находится на грани развода, а мама, как обычно, не стремится замуж, Холлис на удивление всем и самому себе изменился до неузнаваемости. Как ни странно, но его пламенная любовь не остыла, пережив все мыслимые сроки, когда брат обычно терял интерес к девушке и знакомился с очередной пассией. Следующий его шаг оказался еще безумнее.

— Холлис Уэст слушает.

Я ошиблась номером?! Да нет же, это он собственной персоной, только до чего же деловой голос!

— Холлис? Это ты?

— Од! Привет! Подожди минутку, я только выйду на улицу.

В трубке что-то приглушенно зашелестело, открылась и закрылась со скрипом дверь, а потом Холлис виновато произнес:

— Извини, пожалуйста. Но тебе повезло, позвонила прямо в перерыве встречи.

— Между тобой и Лаурой?

— Нет. Между мной и остальными экспертами по потребительскому кредиту.

— Кем-кем?

Брат прокашлялся.

— Моими коллегами. Я теперь работаю в отделе инвестиционного фонда. Разве мама не рассказывала тебе?

В памяти всплыли мамины слова о банке.

— Да, рассказывала. Сколько времени ты уже работаешь?

— Примерно три недели. За работой даже не заметил, как они пролетели!

— Значит, тебе нравится?

— Еще как! — На заднем фоне прозвучал гудок. — Представляешь, оказывается, я умею найти правильный подход к клиентам и обладаю прекрасным даром убеждения. Наверное, двухгодичное мотание по Европе не прошло бесследно.

— Ты ведешь клиентов?

— Точно! — Холлис засмеялся. — Сначала устроился кассиром, но уже через неделю меня перевели в отдел по работе с клиентами. Я работаю со счетами, принимаю заявки на депозиты с ответственным хранением, как-то так все устроилось само собой.

Я попыталась представить брата за письменным столом в банке или на другом рабочем месте, но перед глазами упрямо всплывала его ухмыляющаяся физиономия на фоне Тадж-Махала и надпись: «Лучшие денечки».

— Знаешь, Од, — вдруг затараторил он. — У меня осталось несколько минут до начала второй части собрания. Как ваши дела? Как поживают папа с Хайди и маленькая сестричка?

Рассказать или нет про папин переезд в гостиницу? Надо, конечно, ведь Холлис имеет право знать. Но почему сообщать об этом должна я? Словно папа опять воспользовался хитроумным приемчиком и оставил самую грязную работу мне. Ну уж нет! Поэтому я постаралась как можно беззаботнее ответить:

— Все нормально. А как мама?

— Ой, раздражительная, как и всегда, — вздохнул брат. — Я ведь не оправдал ее надежд, став на путь независимости, да еще и приобщился к буржуазии.

— Да уж.

— И еще: она скучает по тебе.

Вот это новость! Похлеще, чем известие о работающем в банке Холлисе! Честно!

— Мама никогда не скучает, — заявила я. — Такая самодостаточная личность!

— Неправда. — На секунду он замолчал, потом продолжил: — Од! Знаю, что этим летом вы что-то не поделили, но тебе надо с ней обязательно поговорить. Мама все еще переживает драму с Финном и…

— С каким Финном?

— Аспирантом. Ну, помнишь, о котором я тебе рассказывал? Он еще в машине спал.

— Да, конечно.

«Ботаник» в очках с темной оправой.

— Тут целая история. В общем, он влюбился в маму, а она не хочет связывать себя обязательствами, и все такое. Обычно ее любовники легко отшивались, а этот — нет, упрямый! До сих пор преследует маму и не дает покоя.

— Ничего себе, как все закручено!

— С мамой иначе быть не может, — ответил брат. — Эй, Од, мне пора бежать на наш брейн-ринг. Но если серьезно — не отталкивай ее.

— Холлис, я не…

— Хотя бы поразмысли над моими словами. Ради меня, хорошо?

Честно говоря, не многим я обязана Холлису, чтобы соглашаться на подобное предложение, но, видимо, сработал дар убеждения, которым так гордится братец. В следующую секунду неожиданно для себя я выпалила:

— Хорошо, подумаю.

— Спасибо! И знаешь, позвони мне позже, хорошо? Хочу узнать подробней, как ваши дела!

Я заверила брата, что обязательно перезвоню, на чем мы и закончили разговор. Холлис вернулся на собрание, а я сдержала данное слово и обдумала возможность позвонить маме, после чего вынесла вердикт — ни за что. Но ведь обещание-то выполнено!

А потом все закрутилось по-старому! Я сторонюсь мачехи, с головой погрузившейся в подготовку пляжной вечеринки. Игнорирую сообщения от родителей. Читаю главу за главой в учебнике, составляя вопросы по теме. Выключаю свет, когда тяжелеют веки, а потом лежу в темноте, думая, что не усну, пока незаметно не сморит сон. Стараюсь сосредоточиться на учебе и работе и, только сидя за рулем велосипеда разрешаю мыслям унестись к самому главному человеку на свете. К Илаю.

С тех пор как мы пронеслись мимо Илая на велосипеде, я видела его мельком несколько раз. Как-то он проходил мимо «Клементины», когда я забирала чеки из кассы, в следующий раз — демонстрировал потенциальному покупателю возможности велосипеда перед магазином. Всякий раз убеждаю себя, что мы не общаемся, потому что заняты делами, — порой даже удается поверить в эту нелепую ложь. Зачем, зачем я сдуру сказала, что время, проведенное с ним, потрачено зря?! Как вспомню лицо Илая, когда он бросил меня на набережной, начинаю ненавидеть себя за глупость. Вот к чему приводят необдуманные решения. Еще чуть-чуть, и Илай стал бы для меня единственным человеком, ради которого можно в огонь и в воду. Но ведь чуть-чуть не считается.

А еще, сидя верхом на велосипеде, я часто размышляю о своем квесте. Если сначала он воспринимался очередной игрой только для того, чтобы убить ночные часы, то теперь открылся его истинный смысл. Ночь за ночью, приключение за приключением Илай делал невозможное, помогал вернуться в прошлое и исправить множество досадных недоразумений, которые отравляют жизнь. Это Илай сделал драгоценный подарок, дал шанс вернуться в детство и наверстать упущенные радости. Как я не поняла этого раньше! И как теперь хочется, чтобы он увидел меня на велосипеде, когда я неуклюже объезжаю площадку с подстраховывающей Мэгги на хвосте. Счастливое примирение вряд ли возможно, но Илай хоть узнал бы, что его уроки не прошли даром и квест продолжается!

Итак, по утрам я упорно учусь ездить на велосипеде, медленно набирая скорость и приобретая уверенность, а вечером сажусь за лэптоп, нахожу видеоролик с очередного соревнования по велотрюкам и любуюсь искусством Илая. Трудно поверить, что он выполняет виртуозные прыжки с трамплина на таком же велосипеде, что и мой.

Сначала внизу кто-то взвизгнул, потом сдавленно хихикнули, а когда завели музыку, я не выдержала, отложила ручку и спустилась вниз.

На часах уже четверть одиннадцатого вечера. Я — как обычно в последние дни — готовлюсь к университетским занятиям. После окончания работы в «Клементине» купила по пути домой сандвич и с удовольствием съела в полном одиночестве на кухне. Однако после десяти минут погружения в «Теорию и практику мировой экономики» появилась и компания, причем очень шумная!

Спущусь до половины лестницы и загляну осторожно на кухню. Сказано — сделано. Ого, да там полно гостей, вернее, гостий! Хайди в шортах и черном топике выкладывала пакеты на кухонный стол, а Изби сосредоточенно следила за мамой из коляски. Блондинка, примерно одного с мачехой возраста, открывала пивные банки, другая гостья — брюнетка — высыпала чипсы в огромное блюдо. За столом сидели Мэгги, Лиа и Эстер, а перед ними росла гора из пакетов.

На кухне стоял шум и гам. Только женщины, собираясь в одном помещении, умеют так галдеть. Это не просто разговоры, перемежаемые радостными или горестными восклицаниями, а самая настоящая мелодия из отдельных слов, ахов и охов. Как часто я слышала эту музыку издалека, мечтая оказаться в эпицентре. Однако мечты мечтами, а в реальности предпочитаю держаться от таких компаний на почтительном расстоянии. Именно поэтому я огорчилась, когда Хайди неожиданно подняла голову и заметила меня на лестнице.

— Оден, — позвала она, перекрикивая громкую музыку в ритме сальсы. — Иди к нам!

Присутствующие повернулись в мою сторону, так что быстрое отступление посчиталось бы неприличным бегством.

— Гм, — засомневалась я, — мне…

— Познакомься, это Изабель. — Хайди указала на блондинку, и та приветливо кивнула. Потом мачеха представила брюнетку: — А это Морган. Мои давнишние подружки в Колби. Девочки, это Оден, дочь Роберта.

— Ой, мы так рады познакомиться с тобой! — воскликнула Морган. — Хайди нам уже о тебе все уши прожужжала!

— Ты получила сообщение? — спросила Хайди, беря на руки Изби. — Хотела предупредить тебя о сегодняшнем собрании, да только твоя голосовая почта, видимо, перегружена сообщениями, так что пробиться не удалось.

— Ого! — приподняла брови Лиа. — Я же говорила: кое-кто у нас пользуется большой популярностью!

— Мне вообще-то надо сделать пару звонков, — воспользовалась я предлогом.

Эстер в это время опрокинула один из пакетов, высыпая на стол стопку маленьких рамок для фотографий.

— Ох! Тогда приходи, как закончишь. — Хайди взяла у Изабель пиво, а Морган наконец-то поставила блюдо с чипсами на стол. — Мы будем здесь. Надо оформить около трехсот сувениров.

— Около трехсот? — переспросила Лиа, потом сердито сощурила глаза на Мэгги. — Ты сказала…

— Что будет весело, а ведь так и есть, — улыбнулась та. — В любом случае, чем бы ты занималась весь вечер?

— Да уж нашла бы! В «Таллихо», например, сегодня девушкам вход бесплатный!

— Нет-нет, только не «Таллихо», — заартачилась Эстер, беря в руки рамочку для фотографий.

— Вот уж точно! — поддержала Изабель. — Отвратительное местечко!

Вернувшись в комнату, я попыталась вновь погрузиться в проблемы мировой экономики. Тщетно. Дверь пришлось закрыть, но музыку все равно было хорошо слышно. Правда, звучала она очень тихо и ненавязчиво.

Все, хватит. Лучше подчищу сообщения в телефоне.

Хайди оказалась права: голосовых сообщений — завались! В основном от родителей. Я не удосуживалась их даже прослушать и сейчас решительно удаляла одно за другим, устремив грустный взгляд в темный океан.

Удалить.

Удалить.

Удалить.

Удалить.

Удалить.

Удалить.

Сообщениям не видно конца, а я машинально нажимала на единственную кнопочку, удаляя их и не чувствуя ничего, кроме душевной пустоты. Пока не добралась до очередной весточки от мамы.

Убрав телефон от уха, я поискала дату получения сообщения. Два дня назад, пять часов дня. Где же я находилась в тот момент? Работала в кабинете «Клементины»? Или сидела дома в спальне? Или шла с работы домой?

Я представила маму, сидящую одиноко на кухне. Ведь теперь любимый сынок работает в банке, а дочь — как ей казалось — разъезжает с мальчишками в машине, не забыв надеть розовое бикини. Да, детки не оправдали надежд! А мама наверняка планировала для нас блестящее будущее еще в те дни, когда, как и Хайди, укачивала меня и Холлиса перед сном и носила на руках! Легко держаться в стороне от всего неизвестного, непонятного и лишающего уверенности. И раз родные дети вырвались из-под жесткого контроля, значит, не остается ничего другого, как контролировать себя любимую. Согласитесь, это слишком много, чтобы чувствовать себя уверенной, но в то же время до обидного мало.

Из кухни снова послышался взрыв смеха, а я набрала знакомый номер и стала ждать ответа.

— Алло?

— Мама, это я.

Пауза.

— Оден, как ты?

— Хорошо. — Даже странно, совсем отвыкла от маминого голоса! — Как твои дела?

— Ну, кажется, все нормально, — ответила она.

Мама никогда не была эмоциональной натурой, а тут в ее голосе — да и в том сообщении — промелькнула незнакомая нотка, придавшая сил для следующего вопроса.

— Мама, можно спросить?

— Да, конечно, — после секундного колебания отозвалась она.

— Когда вы с отцом расходились, вы сразу… решились на развод? Или, может быть, пытались разобраться в отношениях и что-то исправить?

Не знаю, какой вопрос она ожидала услышать, но, судя по затянувшейся паузе, совершенно не тот, который прозвучал. Наконец мама призналась:

— Мы очень старались сохранить семью, и решение о разводе далось нелегко, если тебя это интересует. Ты об этом хотела узнать?

— Не знаю. — Я опустила взгляд на учебник и лежащий рядом блокнот. — Кажется… ладно, забудь и прости меня, пожалуйста.

— Нет-нет, все в порядке. — Мамин голос вдруг стал таким близким. — Оден, что происходит? О чем ты сейчас думаешь?

Боже мой, к горлу подступил противный комок. Да что со мной случилось? Никогда не чувствовала себя такой растерянной!

— Просто… — Я сглотнула комок. — У папы и Хайди проблемы.

— Проблемы? — переспросила мама. — Какие проблемы?

— Две недели назад он ушел из дома.

Она медленно втянула воздух и замерла, как зрители на стадионе, провожающие взглядом мяч, вылетающий за ограждения.

— Ох… какая неприятная новость.

— Правда?

Недоверчивый возглас вырвался помимо воли, вызвав мамино раздражение.

— Да, мне действительно жаль. А разве хорошо, когда брак разваливается на глазах, а страдают невинные дети?

Невинные дети?! Я не сдержалась и расплакалась. Горькие слезы набежали на глаза и покатились по лицу.

— Оден? Что с тобой? — забеспокоилась мама.

Ну почему происходит именно так и не иначе? Словно укоряя, шумел за окном бескрайний океан, на вид всегда одинаковый, но в то же время в вечном движении.

— Как хочется, чтобы жизнь складывалась по-другому, — дрожащим голосом сказала я.

— Ах, к сожалению, исполняются далеко не все желания, — печально произнесла она, словно поняв тайный смысл, вложенный в мою короткую фразу.

Обычно матери беседуют с дочерьми по душам, без недомолвок и двусмысленных намеков, но так бывает в нормальных семьях. А нас с мамой сблизила нынешняя беседа, полная странных признаний, чего не было никогда раньше. Словно протягиваешь руку для крепкого рукопожатия, но в последний момент промахиваешься и дружески хлопаешь по плечу. Да так ли уж это важно? Не важно, как происходит сближение двух разбитых сердец, главное — это случилось!

На некоторое время мы обе замолчали, погрузившись в свои мысли. Наконец я нарушила затянувшуюся тишину:

— Мне пора идти. Внизу ждут подруги.

— Конечно. — Мама прокашлялась и робко добавила: — Позвони завтра, хорошо?

— Обязательно.

— Отлично. Спокойной ночи, Оден.

— Спокойной ночи.

Отключив телефон и отложив в сторону нудный учебник, я спустилась вниз и пошла на звук веселых женских голосов, которые стали необычайно громкими.

— …просто не понимаю, с чего вдруг все взяли, что выпускной бал — самое незабываемое событие? — возмутилась Изабель.

— Потому что так и есть, — ответила Морган.

— Ну, не для всех.

— Точно, — подхватила Эстер. — Не всякому удастся связаться с пьяными ухажерами, которые даже с парковки не сумели выехать.

Морган фыркнула, а Изабель сердито зашипела:

— Замолчи!

— По-моему, — вмешалась Хайди, — выпускной бал — один из обязательных атрибутов, который может нравиться или вызывать отвращение. Впрочем, как и сами выпускные классы.

— А мне они нравились, — честно призналась Мэгги.

— Кто бы сомневался? — подколола Лиа. — Мало того что завела роман с самым крутым парнем, так еще учиться успевала на «отлично». И потом, тебя все любили.

— Ты же сама всех сторонилась, Лиа, — удивилась Эстер.

— Знаешь, я нисколько бы не расстроилась, если бы кто-нибудь и меня полюбил, — откликнулась та.

— А тот крутой парень разбил мне сердце, помнишь? — вздохнула Мэгги.

— И мне тоже! — призналась Морган. — Господи, какая досада!

— Он бы настоящим придурком! Напомаженный индюк! — успокоила подруг Изабель.

Теперь фыркнула Эстер, а Лиа грозно рявкнула:

— Заткнись, а!

— Как видите, тема выпускного бала для пляжной вечеринки очень интересна и актуальна! — воскликнула Хайди. — Те, у кого остались самые теплые воспоминания, сумеют пережить их заново, а тем, кому не повезло, представится шанс еще раз пережить незабываемые мгновения выпускного вечера. Так что никто внакладе не останется!

— Ага, за исключением горсточки неудачниц, которые делают украшения! — заворчала Лиа и вдруг заметила меня в дверях: — Эй! Оден! Не желаешь вступить в клуб неудачниц?

Я сглотнула застрявший в горле комок, зная, что от цепкого взгляда Хайди не ускользнут мои заплаканные глаза. Вон уже как заволновалась — лицо озабоченное, встревоженное!

— Не откажусь, — ответила я, присаживаясь на соседний с Мэгги стул.

— Итак, Оден, — спросила Изабель. — Что скажешь? Ты сторонница выпускных балов или ненавистница?

— Конечно, ненавистница. Меня «кинули» перед самым выпускным вечером.

Вокруг послышались удивленные возгласы.

— Не может быть! — воскликнула Морган. — Какой ужас!

— А теперь этот парень явился в Колби и заваливает Оден сообщениями! — объявила Лиа.

— Знаешь, что надо сделать? — вдруг предложила Морган. — Нужно пригласить его на бал и в последний момент «кинуть»!

— Морган! — Изабель с укоризной приподняла бровь. — Послушать тебя, так ты устроишь над парнем самосуд!

— Постойте, — вклинилась Хайди, — по-моему, лучше пригласить парня, с которым действительно хочется пойти на бал.

— Не знаю, — засомневалась я. — Кажется, уже поздно.

— А я что говорю! — обрадовалась Лиа. — Рванули в «Таллихо»!

— Нет-нет, только не в «Таллихо», — улыбнулась я.

— Хвалю!

Мэгги даже засветилась от радости и толкнула меня плечом.

Все весело рассмеялись, а потом беседа перетекла в другое русло. Шутливые перепалки, эмоциональные диалоги, откровенные признания. Попробуй тут вникнуть в суть разговора и не сойти с ума! Пожалуй, лучше не копаться в тайнах женской натуры, а просто расслабиться и плыть по течению, слушая вполуха болтовню подруг.