Второй шанс

8

— Я давно поняла, — глубокомысленно произносит Мэгги, — что одной жевательной резинкой желудок не обмануть. Поэтому приходится каждый раз тратиться еще и на другие, более питательные продукты.

— Твоя правда! — шутливо соглашается Эстер.

— В придачу к жвачке всегда докупаешь либо чипсы, либо булочки, а то и все сразу. Поешь сначала, как человек, а потом появляется прекрасный предлог освежить дыхание.

— А стоит ли? — качает головой Лиа. — Можно купить «Тик-так». Драже похоже на жвачку, к тому же ими можно перекусить вместо обеда.

— Вот именно, перекусить, — замечает Эстер. — Организм усваивает драже полностью, а жвачку одалживает на время.

— Поразительная теория! — улыбается Мэгги, оборачиваясь к подруге.

— Спасибо на добром слове! — благодарит Эстер. — «Газ энд Гроу» меня всегда вдохновляет на новые идеи!

Меня, как ни странно, в магазине ничто не вдохновляет, как не впечатляет и теория об отличии драже от жвачки. Откровенно говоря, мне не по себе. Чувствую себя первопроходцем в неизведанных землях. Всего лишь пару минут назад сидела одиноко на пляже, а теперь в окружении девчонок превращаюсь в заядлую покупательницу шоколадок и жвачек…

Когда Мэгги с такой легкостью уселась рядом со мной на пляже, я не задумывалась, что произойдет дальше. Не скажу, что у меня не было подруг в многочисленных школах, которые довелось посещать за время обучения. Однако наше общение обычно не выходило за круг обсуждения тем, связанных с учебой и основанных на общности взглядов. Никаких девичьих посиделок, забав и интриг! Мои познания о среднестатистических женщинах строятся на основании телепередач, где дамы либо напиваются, либо распевают зажигательные песни, танцуя диско, либо проделывают все перечисленное одновременно. Но в реальной жизни все оказалось по-другому. Даже находясь в подавленном настроении, я с волнением ожидала, что скажет Мэгги, и она в который раз поразила до глубины души своей незаурядной проницательностью.

— Значит, твоя мама — та еще задница!

Я удивленно обернулась к Мэгги. Она сидела, подтянув колени к груди и устремив задумчивый взгляд на темнеющий горизонт. Шаловливый бриз растрепал ее длинные волосы и теперь лениво перебирал локоны.

— Пожалуй, так и есть, — согласилась я.

Мэгги расплылась в улыбке, дотянулась до сброшенной на песок сумки и плюхнула ее между нами. Потом стала рыться в ней и через минуту вынула какой-то журнал. Я содрогнулась от мысли, что придется читать глянцевое издание о жизни знаменитостей, но каково же было мое удивление, когда журнал оказался университетским рекламным каталогом. Мэгги положила его на колени и стала перелистывать страницы, пока не нашла одну с загнутым уголком, и протянула мне.

«Факультет словесности приглашает вас!» — гласило название рекламной статьи. Буквы с трудом различались при свете, падающем из соседних домов. А вот фотографию мамы, читающей лекцию с кафедры — прямая спина, строгий взгляд, в руках очки, — я узнала бы при любом освещении.

— Откуда это у тебя? — удивилась я.

— Из университета прислали в ответ на мое заявление о поступлении. Я хотела туда поступить только из-за факультета словесности.

— Ты собираешься в университет?!

Мэгги покачала головой, а я смутилась от собственной бестактности. Отказ в поступлении всегда остается больной темой для любого выпускника школы.

— Знаешь, я тщательно проштудировала каталог. Еще в магазине твоя мама показалась мне знакомой — я только вспомнить не могла, откуда ее знаю. А потом пришла домой и нашла статью.

Я перевела взгляд на мамину фотографию и медленно закрыла каталог.

— У мамы… тяжелый характер, и порой трудно оставаться ее послушной дочерью.

— Мне кажется, любой дочери нелегко вне зависимости от положения, которое занимает ее мать.

Я согласно кивнула и отдала каталог, и Мэгги тут же спрятала его в сумку. Некоторое время мы сидели в тишине, наблюдая за набегающими на берег волнами. Вот уж никогда не думала, что наше знакомство с Мэгги может перерасти в дружбу. Мне всегда казалось, что из всех обитателей Колби она подходит на роль подруги меньше всех. И вдруг на память пришел еще один человек.

— Мэгги, — наконец решилась я, — то свидание с Джейком для меня ничего не значит. Сама не понимаю, зачем пошла с ним на эту дурацкую прогулку.

Она понимающе кивнула:

— Джейк умеет запудрить мозги девушке.

— Серьезно… Если бы повернуть время вспять, — со вздохом призналась я, — никогда не повторила бы своей ошибки.

— Тебе еще повезло, ты провела с ним всего один вечер. — Мэгги с наслаждением вытянула затекшие ноги. — Представь, потеряла бы впустую два года, как я.

Лично мне такое представить трудно. У меня ведь никогда и парня не было, даже самого завалящего.

— Ты его сильно любила?

— Да. — Она призналась так легко и просто, что сомнений в ее искренности не оставалось. — Каждый хоть раз переживает это.

— Переживает что?

— Первую любовь. И первое разочарование, которое разбивает сердце. Просто я испытала и то и другое одновременно. Но теперь-то опыта у меня хоть отбавляй, верно? — Мэгги опять подтянула сумку, покопалась в ней и, вытащив упаковку жевательной резинки, стала открывать ее. Потом огорченно вздохнула: — Вот тебе на! Пустая. Что ж, пора отправляться в «Газ энд Гроу».

Она резво вскочила на ноги, отряхнула песок и подняла сумку.

— Мэгги, — окликнула я. — Спасибо, что посидела со мной.

— А ты разве не пойдешь? — удивилась она.

— Куда? В магазин?

— А хоть и туда! — Мэгги повесила сумку на плечо. — Нет, конечно, при желании можешь остаться на пляже. Только в это время здесь скучно и тоскливо. Особенно когда на душе кошки скребут.

Я с минуту думала, не сводя с нее нерешительного взгляда. Надо честно признаться, что одиночество отнюдь не тяготит меня, даже если на душе скверно, в такие моменты, наоборот, предпочтительней уединиться. Но вдруг нахлынули грустные воспоминания: вот я сижу на пляже одна-одинешенька, смотрю на горизонт, и невеселые мысли не дают покоя. Неужели мама каменной стеной отгородилась от своей дочери и всего, что с ней связано? Возможно, да, а может быть, и нет. Кто знает? Иногда многое решается в один краткий миг, но все же лучше не рубить сплеча, а действовать наверняка и сделать то, что на данный момент не вызывает сомнений.

— Пожалуй, я не прочь выпить еще чашечку кофе.

Я встала, выбросила пустую кружку из-под кофе в ближайшую урну и зашагала рядом с Мэгги к набережной. Мы шли мимо собравшихся в группы туристов и запоздалых прохожих и наконец-то добрались до «Газ энд Гроу». Возле магазина, сидя на бампере старенькой, видавшей лучшие времена «джетты», нас дожидались Лиа и Эстер.

…И вот теперь я вместе с девчонками в магазине, наблюдаю, как Мэгги выбирает пакетик с булочками и упаковку жевательной резинки. Ее рука на мгновение замирает над шоколадным батончиком, борясь с соблазном, брать или нет. Рядом стоит Эстер и изучает этикетку на пакете семечек.

— Я всю ночь из-за них не спала, — вдруг заявляет Эстер. — До сих пор не знаю, сказываются ли они на фигуре…

— Семечки? — не поняла я.

— Так в семечках калорий больше, чем в вяленом мясе, — объясняет Мэгги, пока Лиа хватает коробочку «Тик-так» и с довольным лицом машет рукой Эстер. — Зато в семечках почти нет холестерина, а в вяленом мясе — куча.

— Откровенно говоря, никогда не разбиралась в таких тонкостях, — признаюсь я.

— В каких тонкостях? — удивляется Лиа.

— Зачем ходить в магазин, делать абсолютно ненужные покупки, потом их анализировать и обсуждать парней?! — перечисляю я. — Для чего?

Подружки только недоуменно переглядываются, и слово берет Эстер:

— Даже не знаю, как объяснить-то толком. Ну, например, мы куда-нибудь собираемся пойти. А поскольку не имеем понятия, как сложатся обстоятельства, заглядываем в магазин и закупаем на всякий случай еду.

— Сначала закупки в магазине, — добавляет Мэгги, — а потом приключения!

Закончив на этом объяснения, подружки направляются к кассе. Задумавшись, беру кружку, наполняю горячим кофе. Мне больше ничего не понадобится — я-то знаю. Однако почему-то, неожидан но для себя, по дороге к кассе прихватываю парочку кексов. Кексы ужасно калорийные, это пустая трата денег… но мне вдруг хочется на себе испытать то, о чем говорят девочки. Может, действительно, отправляясь неизвестно куда, неплохо иметь пару сдобных кексов про запас?!

— Господи! Опять, — простонала Эстер. — Будто никогда раньше здесь не бывали.

Мы стояли на подъездной дорожке к огромному дому прямо на берегу океана. Повсюду толпились молодые девушки и ребята: они обступили крыльцо, мелькали тенями в ярко освещенных окнах, заполонили оба балкона, даже перед домом на площадке устроилась веселая компания. То и дело подъезжали все новые и новые лица, паркуя автомобили как попало, за теми, кто приехал раньше, и загораживая узенькую дорожку. За две минуты, что мы осматривались, мимо нас к дому прошло не менее пятнадцати человек.

— А если мы бывали здесь сто раз, — продолжила свою мысль Эстер, подскакивая от оглушительной музыки, рвущейся наружу из объезжающей нас машины, — предлагаю убраться подобру-поздорову, пока не утратили честь и достоинство.

— Поверь, я сегодня не собираюсь хулиганить и непристойно себя вести, — с иронией в голосе успокоила Лиа, открывая коробочку «Тик-так» и забрасывая драже в рот. — Просто хочу оторваться на всю катушку.

— А это не одно и то же?

— Ради бога, Эстер, — возмутилась Лиа. — Хоть раз в жизни можешь не брюзжать и расслабиться вместе со всеми? Вдруг понравится?

— Как же, понравится! — саркастически хмыкнула Эстер. — Ну, если хочется, чтобы окатили пивом с ног до головы или чтобы какой-нибудь толстяк при всем народе хватал за задницу в коридоре, то вперед. Подобные штучки ведь в твоем вкусе, Лиа, а?

Лиа вздохнула, сдувая упавшие на лицо локоны:

— Прошлым вечером я пошла с вами в клуб «Карамель» и высидела все десять песен о коммунизме. Певичка орала их противным голосом под аккомпанемент ксилофона. Я хоть раз пожаловалась?

— И не раз! — в унисон воскликнули Мэгги с Эстер, а потом Эстер добавила: — Причем очень громко!

— Но я ведь согласилась пойти! — проигнорировала их замечания Лиа. — Сегодня моя очередь выбирать, где веселиться. И я выбираю эту вечеринку. Все, разговор окончен! Ноги в руки и вперед!

Не дожидаясь согласия подружек, она сунула коробочку «Тик-так» в карман и широкими уверенными шагами направилась к дому. Эстер последовала за ней, правда, без особого энтузиазма, а Мэгги обернулась ко мне:

— Все не так уж плохо. Обычная домашняя вечеринка. Ну, сама понимаешь!

Совсем не понимаю, потому что ни разу не присутствовала на такой вечеринке, но признаваться в этом не собираюсь. Я молча пошла за Мэгги по дорожке, осторожно переступая через разбросанные по асфальту и крыльцу пивные банки.

Внутри дома, подпирая стены, толпилась молодежь. В кишащем людьми коридоре приходилось проталкиваться через специально оставленный узенький проход. В воздухе стоял смешанный запах туалетной воды, пота и пива, усилившийся по мере продвижения в глубь дома. Я старалась смотреть прямо перед собой, но не удержалась и скосила глаза в сторону. Тут же парень с намокшим от пота лицом встретился со мной взглядом и крикнул что-то вроде: «Привет, крошка! Как дела?» А может, он вовсе не ко мне обращался? Не знаю, останавливаться и выяснять не стала.

Наконец мы протолкались к гостиной. Здесь дышалось легче, но народу также собралось видимо-невидимо. Из стереосистемы гремела оглушительная музыка, под которую небольшая группка девушек под довольными взглядами парней устроила зажигательные танцы. Справа от меня, на кухне, я заметила огромную пивную бочку, а стол возле раковины был уставлен несметным количеством бутылок из-под коктейлей, виски и джина. На другом столе лежало два гигантских подноса: на одном громоздились глазированные кексы, украшенные розочками, а на другом — печенья с лимоном, шоколадной крошкой и малиной, заботливо разложенные в маленькие салфеточки.

Заметив мой взгляд, Мэгги жестом попросила придвинуться ближе, а потом сказала прямо в ухо:

— Родители Белиссы держат кондитерскую «Маленький сластена». Это ее дом.

Она кивнула в сторону мелированной брюнетки с длинными волосами в белом коротеньком топике и облегающих джинсах. Та танцевала вместе с подругами в центре гостиной. Откинув назад голову, Белисса громко смеялась, а на ее губах поблескивала светло-алая помада в тон крохотным розочкам на глазированных кексах.

— А не выпить ли нам пива? — предложила Лиа, выглядывая из-за спины Мэгги. Она уже достала где-то пару красных стаканчиков и протянула их мне со словами: — Налей-ка. Тебе ближе.

Я растерянно взглянула на стаканы, потом на бочку с пивом. Лиа и Мэгги переговаривались друг с другом — Эстер исчезла куда-то еще раньше, — так что никто не заметил моего замешательства. Наконец я повернулась к бочке, из которой и предполагалось налить пива. Ну что ж, легче легкого! Вынув пробку, повернула кран… Пиво литься не желало.

Я огляделась по сторонам. Лиа и Мэгги увлеклись бурным обсуждением какой-то животрепещущей темы. Поблизости оказалась только парочка за холодильником, да и то они целовались с таким самозабвением, что не обращали внимания не только на меня, но и на все происходящее вокруг. Я снова покрутила кран в бочке — ничего не изменилось. Краска стыда бросилась в лицо. Мне никогда не приходилось звать на помощь, тем более признаваться в своем бессилии. Я много знаю и умею, но идиотская бочка пива встретилась на пути впервые.

Собравшись с духом, я предприняла еще одну попытку сразиться с ненавистной бочкой, но вдруг чья-то рука опустилась рядом с моей и надавила на кран. В подставленные стаканы потекло янтарное пиво.

— Дай-ка сам догадаюсь! — произнес над ухом знакомый невозмутимый голос. — Пиво из бочек тоже относится к уличным играм?

Я обернулась. Позади стоял Илай в джинсах и том же синем балахоне, в котором щеголял при нашей первой встрече. Пребывая в расстроенных чувствах из-за собственного бессилия, я раздраженно спросила:

— Разве мы сейчас на улице?

— Вроде нет, — оглянулся он по сторонам, словно для подтверждения своих слов.

— Тогда зачем спрашиваешь? — Я снова переключила внимание на бочку.

Илай убрал руку с крана и, наблюдая, как я наполняю другой стакан, с задумчивым видом поинтересовался:

— Ты всегда такая ершистая? Чуть что, сразу занимаешь оборону?

— А ты всегда такой въедливый? Чуть что, сразу кидаешься на людей?

— А! До сих пор расстроена из-за той истории с велосипедами?

— Я умею ездить на велосипедах!

— А с бочонком пива справиться не в силах!

— А тебе-то что? — вздохнула я.

— Здесь без этого не обойтись, — пожал плечами Илай. — И в магазине приходится покупать не только один кофе!

Приятно, конечно, что он помнит фразу о магазинах из нашей прошлой беседы в велопарке, но зачем напоминать о ней и лишний раз смущать? Я решила не отвечать на его выпад и повернулась к Мэгги с Лиа, чтобы отдать стаканчики с пивом. Странно, но девчонки смотрели на меня широко раскрытыми от удивления глазами. К чему бы это?

— Что-то не так? — спросила я, но они молча забрали стаканчики, отступили на шаги переглянулись друг с другом, отпивая по глоточку пива.

Я подошла к бочонку с очередным стаканчиком и уже без труда налила пиво. Девчонки по-прежнему не спускали с меня изумленных глаз, а с их лиц не сходило странное выражение. Ну и ладно, решила я, пробуя пиво. На вкус оно оказалось теплым и противным. Что ж, не пила раньше — не много и потеряла.

Рядом Илай косился на выпечку, разложенную на подносах. А не слишком ли грубо я с ним обошлась? Делая первый шаг к примирению, я как бы между прочим заметила:

— Кажется, у хозяев дома собственная кондитерская. Ну или что-то в этом роде.

— Кондитерская? — переспросил он, поглядывая на меня с интересом.

Я отпила глоточек отвратительного пива, сама толком не знаю зачем, и добавила:

— Вон хозяйка дома, в белом топике, с красной помадой на губах.

Он обернулся в ту сторону, куда я махнула рукой, и с минуту разглядывал танцующие парочки.

— Ага, вижу.

Мелированная брюнетка танцевала в паре с накачанным парнем. Она изящно покачивала бедрами в такт музыке, роскошные волосы струились по плечам, а ее кавалер с прилизанной гелем (фу, какая гадость!) прической прижимался к девушке со спины.

— Ух ты! — не удержалась я. — Вот это да!

— Ты о чем? — спросил Илай.

Я неуверенно пожала плечами, и тут девушка повернулась к нам и встретилась со мной взглядом. Отпив пиво, я прокомментировала:

— Просто… иногда лучше меньше, да лучше.

Илай улыбнулся, будто услышал нечто остроумное, что повергло меня в полное уныние. В паре шагов на нас по-прежнему таращились Мэгги и Лиа.

— Но это вовсе не значит, — продолжила я, обращаясь к Илаю, — что ты не должен попробовать угощение. Кексы на вид такие аппетитные.

— Нет, спасибо. Я не любитель.

— Если не знаешь, как приличные люди едят кексы, не стоит этого стыдиться.

— Я знаю, как обращаться с кексами, — хитро улыбнулся он.

— Не верю!

— Знаю, просто сейчас нет аппетита на глазированные кексы.

— Вот оно что? — Я поставила стакан на стол, порылась в сумке и, отыскав упаковку кексов, купленных в «Газ энд Гроу», положила перед Илаем. — Докажи!

— Тебе действительно необходимы доказательства? — поинтересовался он.

— Здесь без этого не обойтись, — повторила я его же слова. — Как и без велосипедов.

Пару секунд Илай всматривался в мое лицо, потом вскрыл упаковку кексов и вытащил один. Я не сводила с него глаз, спокойно допивая пиво, как вдруг меня кто-то схватил за руку.

— Все, хватит, — зашипела в ухо Мэгги, — сейчас же прекращайте этот спектакль.

— Что?.. — удивилась я, но не успела опомниться, как она уже тащила меня под пристальным взглядом жующего Илая к открытой веранде, куда пробивалась через толпу обеспокоенная Лиа.

— Давайте быстрее сюда, — торопила она, оглядываясь через плечо. — Если спустимся по лестнице, скорее всего, успеем выбраться из дома и избежать неприятностей.

— Ага, — кивнула Мэгги, таща меня за собой. — А неприятности нам совершенно не нужны.

— О чем вы толкуете? — спросила наконец я, спускаясь за ними по лестнице на первый этаж, где оказалось не так многолюдно. — О каких неприятностях?

Мэгги остановилась, словно собиралась все объяснить, но не успела и рта открыть, как стеклянная дверь справа медленно скользнула в сторону и прямо перед нами, преграждая путь к отступлению, встала мелированная брюнетка — Мисс Алая Помада, она же Владелица Кексов. В качестве тяжелой артиллерии за ее спиной возникли две девчонки, которые тоже танцевали в гостиной: рыжая в черном платье и невысокая пухленькая блондинка.

— Ну и кто мне объяснит, — гнусавым голосом спросила брюнетка, останавливая нашу процессию, — что произошло в гостиной минуту назад? И кто ты такая, черт возьми?

Вместе с подругами она уставилась на меня хищным взглядом. Спину тут же прошиб холодный пот, о котором мне раньше доводилось лишь читать в книгах. В жизни, мне повезло, ничего подобного до сих пор не случалось. Мэгги отпустила мою руку и примирительным, нарочито спокойным голосом проговорила:

— Белисса, успокойся, ничего особенного не произошло.

— Ничего особенного? — задохнулась от возмущения Белисса, подходя ко мне вплотную, да так, что стали видны поры на ее лице и не самый изящный вздернутый нос. — Как тебя звать, уродина?

— Оден.

— Оден? — переспросила она презрительным тоном, сузив глаза до щелок. — Что это за имя?

— Ну, меня назвали в честь… — пустилась я в объяснения.

— Не столь важно, — перебила Лиа. — Мэгги уже сказала, ничего не было!

— Так это она или не она заигрывала сейчас с Илаем? — потребовала ответа Белисса.

— Она ни с кем не заигрывала, — твердо повторила Лиа, причем таким уверенным голосом, что блондинка и рыжая подруга Белиссы растерянно переглянулись. — Она не здешняя и еще ни с кем не знакома.

— И ничего не знает, — добавила Мэгги, правда, с меньшей уверенностью в голосе. — Ты понимаешь, о чем я говорю, — заявила она Белиссе.

— Я сама видела, как он разговаривал с ней, — не унималась та. Удивительно, как ей удавалось не сводить с меня презрительного взгляда и в то же время говорить так, будто меня вообще не существует на свете. — Господи, он ей улыбался!

— Что, Илаю теперь запрещено улыбаться? — деланно удивилась Лиа.

Мэгги бросила в ее сторону предостерегающий взгляд и быстро добавила:

— Послушай, Белисса, произошло досадное недоразумение, и все. К тому же мы уже уходим.

Не слушая ее, Белисса опять вплотную приблизилась ко мне.

— Не знаю, кто ты такая, — отчеканила она, тыча мне пальцем в грудь. — Да и нет ни малейшего желания узнавать. Но предупреждаю: держись подальше от моего парня, особенно под крышей моего дома! Понятно?

Мэгги из-за ее плеча усиленно закивала мне, мол, соглашайся.

— Хорошо, — ответила я.

— Хорошо, — повторила Белисса. За ее спиной Лиа вздохнула со страдальческим выражением лица, возведя глаза к небу. — А теперь убирайтесь вон из моего дома!

Мэгги снова потянула меня вниз по ближайшей лестнице и не ослабляла мертвой хватки, пока мы шли за Лиа к пляжу, огибая дюну, пересекли асфальтированную дорогу и оказались возле машины, у которой маячила фигура Эстер.

— Где, черт возьми, тебя носило? — взорвалась Лиа. — Особенно когда ты так нужна!

— Дай догадаюсь, — прищурилась Эстер, пока мы с Мэгги усаживались на заднее сиденье. — Случилось что-то из ряда вон выходящее?

— Вот именно! Из-за Оден нам чуть не всыпали по первое число! — рявкнула Лиа, со злостью захлопывая дверцу автомобиля, а потом повернулась на переднем сиденье и накинулась на меня: — Ты с ума сошла? Как только додумалась флиртовать с Илаем Стокком на глазах у Белиссы Норвуд в ее собственном доме, лопая ее же собственные кексы?!

Я тут же оказалась под прицелом придирчивых взглядов подружек.

— Мы не ели ее кексы, — только и выдавила я.

Лиа в бессилии воздела руки к небу, разворачиваясь на сиденье, а Эстер наконец-то завела автомобиль.

— Девчонки, — подала голос Мэгги на соседнем сиденье, — она же ничего не знает.

— Оден не знала и о твоем романе с Джейком, — заметила Лиа. — Только кто мечтал разорвать ее на части, когда она клеила Джейка?

— Мечтала, но, как и Белисса, ошибалась, — призналась Мэгги. — Кстати, Белисса и Илай давно расстались, и он имеет право встречаться с кем пожелает.

— В том-то и проблема. — Лиа снова повернулась ко мне. — Илай ни с кем не разговаривает. Никогда и ни с кем. Только почему-то сделал исключение для тебя!

Все разом замолчали, ожидая ответа. Наконец я прокашлялась.

— Ну, не знаю. Просто мы разговариваем с нашей первой встречи, когда я ночью увидела его на велосипеде.

Наступила гробовая тишина. Я опять оказалась под прицелом изумленных взглядов подружек, даже Эстер оторвалась от дороги, уставившись на меня в зеркало заднего вида. Мэгги тихо переспросила за всех:

— Ты видела Илая на велосипеде? И что он делал?

— Не имею понятия, — пожала я плечами. — Может, трюки? Он вроде подпрыгивал на велосипеде в конце набережной, там, на пляже.

Мэгги и Лиа многозначительно переглянулись.

— Знаешь, — произнесла Лиа. — Мне кажется, что…

— Согласна, — не дала договорить Эстер, включая поворотник, когда впереди показался «Газ энд Гроу». — Тут без лишних калорий не разобраться!

— Прежде чем говорить об Илае, — рассудила Мэгги, — сначала надо рассказать об Эйбе.

Мы сидели на скамейке на самом краю пирса, уставившись в темную воду. Неподалеку расположились с длинными удилищами рыбаки, гипнотизируя взглядом неподвижные поплавки. Кроме легкого бриза и плеска волн, ничто не нарушало тишины.

— Эйб и Илай стали неразлучными друзьями еще с детского сада, — начала Мэгги. — Ребята редко надолго расставались.

— Причем они сильно отличались друг от друга, — поддержала Эстер. — Илай — всегда спокойный и рассудительный, а Эйб…

На мгновение воцарилась тишина, затем Лиа вздохнула:

— Настоящий недотепа!

— Самый натуральный! — согласилась Мэгги. — Вечно строил из себя клоуна и умел рассмешить любого!

— Даже Илая.

— Особенно Илая. — Лиа улыбнулась. — Господи, девчонки, помните, каким был Илай до смерти Эйба? Он был такой… веселый.

— Эйб умер? — ахнула я.

Мэгги печально кивнула, опуская грустный взгляд на упаковку жевательной резинки.

— В мае прошлого года Эйб с Илаем уехали в Броктон на соревнования «Бетонные джунгли». Их выступления спонсировали уже два года подряд. Они оба начинали с трюков на спортивных байках, только Илай больше склонялся к прыжкам на хафпайпе, а Эйбу нравился флетленд-фристайл. По крайней мере, они соревновались в этих трюках. Кстати, неплохо выступали на стрит-площадках, что неудивительно, учитывая, где они выросли.

Я непонимающе хлопала глазами. Лиа заметила мое недоумение и толкнула Мэгги:

— Мэг, в велосипедных терминах никто не разбирается, кроме тебя. Говори нормальным языком.

— Ой, извините! — Она закинула в рот подушечку жевательной резинки и пояснила более простыми словами: — Илай с Эйбом были одни из самых лучших трюкачей на велосипедах. Их часто приглашали на разные соревнования и платили за выступления. Вот почему они оказались в Броктоне.

— Это случилось после соревнований, — добавила Эстер. — Они уже ехали домой с вечеринки, когда произошла авария.

— Авария? — не поверила я ушам.

Лиа кивнула:

— За рулем сидел Илай, потому и выжил. А Эйб умер.

— Боже мой! — ужаснулась я.

— Да! — Мэгги нервными движениями скрутила пустую упаковку жвачки в аккуратный прямоугольник. — Когда позвонил Илай, я сидела дома у Джейка и поэтому сама слышала его голос в телефонной трубке. Он уже был в больнице и пытался что-то объяснить, но вместо слов у него из горла вырывались одни хрипы…

Не договорив, она резко замолчала и неподвижным взглядом уставилась на темную воду, окружавшую нас с обеих сторон.

— Илай не виноват в аварии, — медленно произнесла Эстер. — Ребята ехали по четырехполосной дороге, как вдруг на их полосу выехал встречный автомобиль и протаранил их.

— За рулем оказался пьяный придурок, — объяснила Лиа.

Эстер кивнула:

— Смерть Эйба подорвала Илая, очень сильно подорвала. Что говорить, Эйб занимал значительную часть в его жизни, понимаешь? Теперь Илай мало напоминает себя прежнего.

— Он бросил все и всех: соревнования, спонсоров, велосипеды, — продолжила Мэгги. — Вроде после школы собирался в университет, но просрочил сдачу документов и не поступил. Потом нашел работу в магазине велосипедов, однако сам ездить на них прекратил.

Лиа посмотрела на меня:

— По крайней мере, мы так думали.

— Я просто увидела его однажды ночью на набережной с велосипедом, — отозвалась я. — Было уже поздно, вернее, очень рано.

— Ну, — решила Мэгги, — это что-то да значит. Что — пока не знаю. Только сдается, это хороший признак.

Неожиданно позади нас послышался резкий шум. Я оглянулась и увидела, как один из рыбаков тащит улов через перила пирса. Рыба отчаянно билась, поблескивая серебристыми боками, пока рыбак не упрятал добычу в ведро. Его менее удачливые товарищи завистливо повздыхали и снова переключились на свои удочки.

— А Белисса? — вспомнила я, грея руки о горячий стакан кофе. — Что за история с ней?

— Илай начал встречаться с Белиссой за год до окончания школы, — поведала Лиа. — Она еще была с ним во время похорон, но через два месяца их отношения сошли на нет. По слухам, его бросила Белисса. Хотя, судя по сегодняшним событиям, у нее совершенно иное мнение на этот счет.

— Точно, — согласилась я.

Вдруг Лиа улыбнулась, встряхнула головой, словно не в силах поверить чему-то, и призналась:

— Клянусь, когда Белисса спросила тебя о странном имени, а ты уже собралась объяснять… вот тут я чуть со страху не пустилась наутек. И пришлось бы тебе одной разбираться с разъяренной фурией!

— Она ведь сама спросила, — удивилась я.

— Не думаю, что ее интересовал ответ.

— Тогда зачем спрашивать?

— Она нарочно заводила себя, нагоняла ярость, чтобы потом вцепиться тебе в лицо, — объяснила Лиа. — Господи! Ты что, не умеешь отшивать бывших подружек парней?

— Нет. Честно, нет.

— Что ж, у тебя сегодня состоялся первый мастер-класс, — рассмеялась Мэгги.

— Вот отшила, так отшила, черт побери! — опять восхитилась Лиа. — Никогда не видела Белиссу такой взбешенной! Помнишь, как она говорит тебе, мол, убирайся к чертям, а ты спокойно так отвечаешь…

— Хорошо, — вставила Мэгги.

— Не может быть! — Глаза Эстер от удивления чуть на лоб не вылезли.

— Да, она так и сказала, причем таким тоном, словно, соглашаясь, делает одолжение Белиссе. Мол, что связываться с убогой?

— Все было не так, — призналась я, но Лиа и Мэгги воззрились на меня с явным возмущением. — Или так?

— Да! — Лиа потрясла стакан и, услышав бульканье, отпила глоток через трубочку. — Это либо сверхнаглость, либо сверхглупость. Честно говоря, сама еще не поняла.

Эстер рассмеялась, а у меня из головы не выходили события нынешнего вечера. Как легко выбили меня из колеи сегодняшняя вечеринка и инцидент с Белиссой! Всю сознательную жизнь грызу гранит наук, но, оказывается, от моего внимания ускользнула очень важная и совсем неизученная область. Причем незнание ее правил чревато серьезными неприятностями, вплоть до телесных травм. Хорошо, если рядом в нужный момент окажутся друзья, готовые протянуть руку помощи…

— Обыкновенная глупость, — громко призналась я, опять привлекая к себе внимание. — Дело в том, что в школе я мало общалась с ровесниками. Ну, и не знаю, как это — дружить.

Воцарилась мертвая тишина. Напряженное молчание затянулось, или мне просто так показалось.

— Знаешь, — наконец отозвалась Лиа, — это многое объясняет.

— Верно, — согласилась Мэгги.

— Что объясняет? — не поняла я.

— Ничего, — быстро ответила она, а потом, обменявшись взглядом с Лиа, выдавила: — Ну, то, как ты приехала в город и сразу пошла на свидание с Джейком, а потом удивилась, что все… гм… сделали о тебе определенные выводы.

— Говоря обо всех, она имеет в виду нас, — пояснила Лиа.

— Понятно, — смутилась я. — Спасибо за откровенность.

— К тому же, — внесла свою лепту Эстер, — это объясняет твою обычную отчужденность.

— До сегодняшнего вечера, — поправила Лиа.

— До сегодняшнего вечера, — согласилась Мэгги. — Мы думали, что ты считаешь себя лучше нас. А ты, наверное, просто не знала, как правильно общаться с ровесницами.

Мне хотелось верить в последнее предположение, но в глубине души, в самых сокровенных мыслях, я знала, что виной тому моя вера в собственное превосходство. Например, с первого взгляда я посчитала себя умнее Мэгги.

— Только девчонка, у которой никогда не было подруг, станет всерьез отвечать на вопрос: «Что это за имя?», — повторила Лиа.

— Честно, я думала, ей интересно! — возмутилась я.

— Сомневаюсь, что Белисса Норвуд горела желанием узнать о жизни современного поэта, известного стихами о политике, природе и безответной любви, — хихикнула Мэгги.

— Ты знаешь о поэте Одене?

Я с любопытством повернулась к ней.

— Моя курсовая работа по литературе посвящена теме отчуждения личности, распада духовности, отчаяния и одиночества в поэзии Одена, — ответила Мэгги. — Благодаря этой работе я прошла в Дефрис. Эй, Лиа, у тебя еще остались драже «Тик-так»?

Я оцепенела, пораженная до глубины души, и не сумела выдавить ни слова, пока Лиа вынимала коробку драже и передавала Мэгги. Столько сюрпризов, и все в один день! Неожиданно приехала мама, на вечеринке мне чуть задницу не надрали, выяснила кое-что о прошлом Илая. Но все меркнет перед тем, что я узнала о Мэгги. Она поступает в Дефрис! Так же, как и я.

— Черт! — воскликнула раздраженно Эстер, посмотрев на часы. — Уже за полночь. Мне пора домой. Кого подвезти?

— Пожалуй, меня. — Лиа встала на ноги, отряхивая джинсы руками. — Ведь мне так и не удалось познакомиться на вечеринке с парнем моей мечты, который с радостью отвез бы меня домой.

— Извини, — смешалась я.

— Ой, да перебьется как-нибудь! — быстро отозвалась Эстер. Она обняла Лиа за плечи, когда мы направились к берегу, и, желая утешить, пообещала: — Завтра обязательно поедем в Бентли петь караоке. Может, там ты и найдешь своего ненаглядного принца с прилизанной прической и ранимой душой художника.

— Еще как найду, — фыркнула Лиа, — назло тебе.

— А ты как, Оден? — поинтересовалась Мэгги. — Тебя подвезти до дома Хайди?

Я оглядела с пирса набережную и стелющуюся за ней дорогу, мерцающие уличные огоньки в темноте и ответила:

— Не надо. Прежде чем ехать домой, куплю себе еще кофе.

— Еще кофе? — Эстер удивленно взглянула на кружку внушительного размера у меня в руках. — Он тебя не слишком бодрит перед сном?

— Нет, — помотала я головой.

Сойдя с пирса, мы попрощались, и девочки направились к автомобилю. Ветер доносил отрывки их беседы, а потом только голоса, пока я шла к «Газ энд Гроу». В магазине я оказалась единственной покупательницей: наполнила кружку свежезаваренным кофе, добавила сливки, взяла пластмассовую ложечку и — после недолгих размышлений — плитку шоколада. Кассирша, пожилая блондинка с табличкой «Ванда», разгадывала кроссворд, который тут же отложила в сторону при моем приближении, и выбила чек, с трудом сдерживая зевок.

— Долгая ночь? — спросила она, когда я рассчиталась.

— Бессонные ночи всегда долгие. — Не задумываясь, я повторила слова Илая.

На парковке дул сильный, но очень теплый ветер. На мгновение я закрыла глаза, чтобы ощутить, как он ласкает разрумянившееся лицо.

Странный выдался вечер! Там, на пляже, мне больше всего хотелось в гордом одиночестве зализать раны, и вдруг, к своему великому удивлению, я поняла, что на самом деле мне не хватает надежной компании и общения с ровесниками. Для Мэгги, наверное, тоже стоило немалых усилий подойти ко мне на берегу, ведь она не знала, как я отреагирую на попытку вмешаться в мою жизнь. Куда проще пройти мимо и не заметить чужой беды, но Мэгги не из тех, кто выбирает путь наименьшего сопротивления.

Я тоже не из таких. По крайней мере, считаю себя сильной духом и способной держать удары судьбы, поэтому пойду и разыщу Илая!

По улицам города медленно ехала патрульная полицейская машина, в салоне тихо потрескивала рация. По дороге мне навстречу попались две девушки, одна шла спотыкаясь, а другая почти тащила ее на себе. До закрытия баров еще оставался целый час, и из них то и дело на свежий воздух выглядывали припозднившиеся завсегдатаи, доносилась громкая, зажигательная музыка. В торговом квартале витрины павильонов утопали в темноте, и только в глубине магазина велосипедов, наверное в подсобке, до сих пор горел свет.

Я собралась постучать в дверь, но в последнюю секунду засомневалась. Подумаешь, провела вечер в компании девчонок! Что это меняет? Особенно для меня? Или во мне? Пока я стояла и ломала голову над неразрешимыми вопросами, в подсобке магазина чья-то тень прошла через зал и открыла заднюю дверь — в тусклом освещении мелькнула знакомая синяя рубашка, темные волосы… Не успела я сообразить, что к чему, а рука уже решительно стучалась в стеклянную дверь.

Илай оглянулся с настороженным видом, подошел ближе и, узнав позднюю гостью, все равно не стер с лица настороженного выражения. Кажется, он даже не удивился. Молча открыл засов и распахнул дверь.

— Дай-ка догадаюсь, — вместо приветствия сказал он. — Все-таки решила поучиться езде на велосипеде и не можешь подождать до утра?

— Вовсе нет.

Илай отпустил дверь и выжидающе смотрел на меня. Наверное, хотел услышать объяснения. Что ж, его право!

— Просто шла мимо, смотрю, в витрине горит свет… — В доказательство своих добрых намерений я приподняла стакан с кофе. — Сам понимаешь, долгая ночь…

Около секунды он придирчиво всматривался в мое лицо, потом пожал плечами:

— Ладно, входи.

Я перешагнула порог, а Илай снова запер дверь на замок. Мы — впереди Илай, а я вслед за ним — прошли по темному магазину в подсобку, которая больше напоминала мастерскую. Во всех углах кучей валялись запасные части от велосипедов, возле верстака притулились колеса, на столе высилась гора звездочек, и повсюду валились инструменты.

В углу, где стоял почти собранный велосипед, висел рисунок с изображением черепа и перекрещенных костей, а под ними надпись от руки: «Рабочее место Адама, только сядь, убью — не помилую!»

— Присаживайся, — предложил Илай, указывая на табурет под устрашающим предостережением.

— Здоровью не навредит?

Он закатил глаза, покосившись на записку:

— Нет.

Сам Илай сел за ближайший стол, на котором царил такой же, как и во всей подсобке, беспорядок: мелкие запчасти лежали вперемешку с бумагами, с краю выстроились пустые бутылки из-под содовой, повсюду валялись обертки от шоколадок.

— Итак, — произнес он, с отрешенным видом поднимая и изучая какой-то конверт, — ты пришла не потому, что хочешь купить велосипед.

— Нет.

— Тогда зачем? Мало верится, что можно прогуливаться по набережной после полуночи.

«Илай не разговаривает, — сказала Лиа. — Никогда и ни с кем!» Но со мной-то говорит, правда, пока по не известным мне причинам.

— Не знаю, — смутилась я. — Просто подумала… вдруг тебе захочется поговорить…

Он медленно задвинул ящик стола, захлопнув со щелчком, прозвучавшим в тишине сродни грому среди ясного дня, и подозрительно взглянул на меня.

— Поговорить? — сухо переспросил он.

— Ну да! — Илай выжидающе смотрел на меня, ни один мускул не дрогнул на невозмутимом лице, а мне вдруг почудилось, что опять стою под строгим взглядом мамы и начинаю изворачиваться: — Ты еще не спишь, я — тоже. Вот и решила, что…

— Понятно! — кивнул он. — Теперь ты все знаешь.

— Знаю?

— Надо было еще у двери догадаться, не говоря уже о вечеринке. — Илай сокрушенно покачал головой. — Мэгги никогда не умела держать язык за зубами.

Я растерялась и не знала, что делать.

— Послушай, извини. Я подумала…

— Знаю, что ты подумала. — Он схватил стопку бумаг и стал старательно перекладывать ее. — Я ценю твое желание помочь, или что ты там хотела. Только мне не нужна помощь, понятно?

Я ошеломленно кивнула. Неожиданно свет в подсобке, став нестерпимо ярким, ослепил глаза и напомнил обо всех неудачах в моей короткой жизни. Поднимаясь со стула, я пролепетала:

— Мне пора идти, уже поздно.

Илай не сводил с меня настороженных глаз. Еще в первую встречу он показался именно таким, настороженным, хотя тогда я не знала, что на то были особые причины. Вдруг он спросил:

— Хочешь узнать, почему я разговаривал с тобой?

— Да. — Что мне теперь терять?!

— Потому что с первого дня нашего знакомства ты отличалась от других: не ходила вокруг на цыпочках, не жалела и не смотрела таким взглядом.

— Каким взглядом?

— Вот таким, как сейчас. — Илай махнул рукой, указывая на мое лицо. Кровь тут же прилила к щекам. — Ты вела себя… непринужденно. До сегодняшнего вечера.

А ведь часом ранее Мэгги и Эстер тоже говорили о сегодняшнем вечере, ставшем роковым для меня. И раз он изменил меня, то, возможно, поможет измениться и Илаю?

Низко склонив голову, Илай с сосредоточенным видом перебирал на столе бумаги и детали от велосипедов. А я вспомнила, как легко в тот день на пирсе он подхватил Фисбу из коляски и успокоил ее с помощью «лифта». «Лифт» — не единственный из непредсказуемых способов утешения, поверьте.

— Если честно, — как можно непринужденнее заявила я, прислонившись к дверному косяку, — мне полегчало от твоих слов, потому что я вовсе не собираюсь жалеть тебя.

— Да? — протянул он, не поднимая головы.

— И вообще я на тебя рассержена.

— Рассержена? — Он с удивлением уставился на меня. Ага, вон как взвился! — С чего бы это?

— Потому что из-за тебя мне сегодня чуть не намылили шею!

— Из-за меня?

Я закатила глаза:

— Будто не знаешь, что я говорю о твоей подружке. А еще имел наглость глазеть на нее, словно впервые в жизни видишь.

— Погоди! Она же…

— Нет, ты просто стоял рядом и слушал мои бредни, — перебила я, — а потом, когда твоя подружка догнала меня…

— Что?!

— …она толкала меня в грудь и называла уродиной! — Илай удивлено поднял брови. — А ты в этот момент спокойно доедал кексы.

— Нет уж, погоди! — Он с шумом захлопнул другой ящик стола. — Ты же сама уговорила меня попробовать кексы.

— Я ведь не знала, что моя жизнь в опасности! — вздохнула я. — Короче, ты бросил меня на произвол судьбы и заставил разбираться с твоей подружкой. Думаешь, было весело?

— Послушай, Белисса не моя девушка.

— Может, ты скажешь об этом ей? — парировала я. — Конечно, если выкроишь время между парочкой кексов.

Илай снова уставился на меня с непроницаемым выражением лица — пойди пойми, что у него на уме. Опять стало не по себе, правда, теперь подругой причине.

— Почему ты до сих пор не дома? Время-то уже позднее, — наконец поинтересовался он.

— Я не сплю ночами.

— Почему?

— Раньше не спала, потому что родители скандалили допоздна, — призналась я, не задумываясь ни на секунду. — А сейчас… не знаю.

Илай понимающе кивнул:

— А как ты проводишь время? Ну, что не катаешься на велосипедах — это мы уже выяснили.

— За книжками или за рулем, — пожала я плечами. — Дома часто оставалась до утра в круглосуточной забегаловке, а здесь нашла только одно более или менее подходящее заведение — «Уилхаус-Дайнер», которому до идеала как до луны.

— Ты ездила в «Уилхаус»? — Илай потрясенно покачал головой. — Они подают не кофе, а настоящие помои.

— Знаю, а еще там официантки злющие-презлющие.

— И не похоже, что заведение ломится от посетителей, правда? — Он вздохнул. — Надо показать тебе стоящее местечко. Открыто круглосуточно, угощают классным кофе и вдобавок пирогом.

— Ух ты! Тройной перевес перед «Уилхаусом»! — воскликнула я.

— Точно!

— Погоди-ка. Я объехала всю округу в радиусе пятидесяти миль и не нашла ничего стоящего, кроме «Уилхауса». Так где же твое заветное местечко находится?

— Про него не многие знают.

— Ну конечно. — Я опять прислонилась к дверному косяку. — Опять ваши местные секреты!

— Ага! — Илай дотянулся до сумки, повесил на плечо и успокоил: — Не волнуйся! Я покажу дорогу.

— Это же не ресторан! — огорчилась я.

Да и можно ли назвать рестораном помещение, в котором вдоль одной стены выстроились стиральные машины, а вдоль другой — машинки-сушилки. Посреди зала стоят столы, несколько пластмассовых стульев и аппарат для продажи дозированных стиральных порошков с кондиционерами для белья, на котором висит записка с надписью «Не работает».

— А я и не говорил, что пойдем в ресторан, — усмехнулся Илай, подходя к одной из стиральных машинок и бросая сверху сумку.

— Но и что пойдем в прачечную, тоже не говорил.

— Верно! — Вытащив из сумки небольшую бутыль жидкого «Тайда», он загрузил остальное содержимое в барабан машинки, закинул несколько монет в монетоприемник и запустил стирку. За стеклянным окошечком тут же запенилась вода, после чего Илай вполголоса позвал: — Пойдем.

Я поспешила за ним, хотя и с долей неуверенности. Из зала со стиральными машинками и сушилками мы прошли в узкий коридор, в конце которого оказалась обычная белая дверь. Постучавшись дважды, Илай распахнул ее и жестом пригласил войти первой. Сначала я заколебалась, но изнутри повеяло ароматом свежезаваренного кофе. Он-то и подтолкнул меня смелее перешагнуть через порог.

И я словно перенеслась в другой мир. Если в зале прачечной на полу лежит непримечательный линолеум, а вокруг стоят белоснежные аппараты, за белой дверью начинается сумеречный мир в темно-бордовых цветах. Единственное окно занавешено разноцветной гирляндой, всего лишь несколько столиков расставлено кружком. Задняя дверь открыта, и через нее задувает теплый океанский бриз. Рядом вытянулась невысокая стойка, за которой читал журнал пожилой брюнет с тронутой сединой шевелюрой. Он поднял голову и, увидев Илая, широко улыбнулся.

— Привет! — обрадованно воскликнул он. — Так и думал, что сегодня заглянешь.

— У меня не осталось чистых рубашек, — признался Илай.

— Ну что ж! — Брюнет отложил журнал, встал за стойку и, потирая руки в предвкушении, поинтересовался: — Что будете заказывать?

— Зависит от того, что сегодня в меню.

Илай подошел к стойке и выдвинул стул для меня. Я удивилась проявлению джентльменских манер, но присела без колебаний.

— Итак, — тем временем произнес брюнет, отходя на шаг и заглядывая под столешницу стойки, — давайте посмотрим… Есть с ревенем, яблоком и ягодным миксом.

— Миксом?

— С малиной и черникой, — объяснил он. — Немного кислинки, смешанной с сочной сладкой мякотью ягод, придает необычный вкус. Попробуйте — не пожалеете!

— Уже слюнки текут! — Илай обернулся ко мне: — А что ты будешь?

— Хорошо бы кофе, — решила я.

— Только кофе? — удивился брюнет за стойкой.

— Она не из наших мест, — пояснил Илай, а мне сказал: — Конечно же, ты хочешь пирога.

— А! Ну да! — Оба не спускали с меня глаз. — Тогда, пожалуй, выберу яблочный.

— Вот и правильно! — похвалил Илай.

Брюнет взял две кружки с полки за спиной и налил кофе из кофеварки. Потом вынул из стойки два блюда с пирогами, отрезал по приличному куску от каждого, переложил аккуратно на две тарелочки и подал нам вилки, придвинув угощение поближе.

Сначала я отпила кофе из предложенной кружки. А ведь Илай не покривил душой, утверждая, что здесь подают восхитительный кофе. Но выше всех похвал оказался пирог! Боже милостивый, такую вкуснотищу я ела впервые в жизни!

— А что я говорил! — весело воскликнул Илай. — Какой тут «Уилхаус»!

— «Уилхаус»? Кто ест в этом мерзком заведении? — ахнул брюнет, а Илай кивнул на меня. — Боже! Только не говори, что это правда!

— Клайд очень трепетно относится к вопросам кулинарии, — объяснил Илай.

— Ну, — произнес польщенный Клайд, — я пытаюсь печь пироги с душой. Правда, пристрастился к домашней выпечке совсем недавно и еще новичок в этом непростом деле.

— Клайду принадлежит магазин велосипедов, — пояснил Илай, — прачечная и еще четыре магазина в Колби. Короче, познакомься, Клайд — местный магнат.

— Предпочитаю называться меценатом, — поправил брюнет, снова беря в руки журнал. Кстати, им оказался один из номеров «Гурмана». — Однако везение в бизнесе не гарантирует идеальной корочки на пирогах. Но я все время стремлюсь к совершенству и тружусь не покладая рук.

Я снова откусила кусочек неповторимого на вкус пирога — что тут доводить до совершенства?! — и снова оглядела небольшой зал.

— Признайся, — стал выпытывать Илай, в то время как Клайд перевернул страницу журнала, изучая рецепт картофельной запеканки, — это лучше, чем чтение и бездумное кружение по улицам города?

— Намного лучше, — согласилась я.

— Она тоже не спит ночами, — объяснил Илай Клайду, который в ответ понимающе кивнул, а мне сообщил: — Клайд купил эту прачечную, только чтобы найти занятие по ночам.

— Верно, — отозвался Клайд. — Кстати, устроить небольшую кофейню в подсобке предложил Илай.

— Нет, — покачал головой тот.

— Да-да! Не скромничай. — Клайд перевернул страничку. — Помнится, мы кружили по окрестностям, не щадя колес и покрышек, пили кофе из термоса и закусывали тем, что я напек за день. Потом Илай предположил, что мы наверняка не единственные, кто ищет приличное пристанище на ночь и при этом является противником тупого просиживания штанов в баре.

Илай с задумчивым видом проткнул корочку пирога вилкой и произнес:

— Колеса и покрышки. Неплохо звучит.

— Гм, — задумался Клайд. — А ты прав. Ну-ка запиши.

Вынув портмоне, Илай достал из него сложенный желтый листочек с длиннющим списком, потом взял протянутую Клайдом ручку и записал в самом конце: «Колеса и покрышки».

— Мы подбираем новое название для магазина, — объяснил Клайд. — Да только никак ни на чем не остановимся.

Я тут же вспомнила первый день в Колби и услышанный на набережной спор между Джейком, Уоллисом и Адамом.

— А как магазин называется сейчас? — поинтересовалась я.

— Просто магазин велосипедов, — ответил Илай бесстрастным тоном, а я от удивления приподняла брови. — Классно, да?

— Вообще-то он называется «Велосипеды Клайда». — Клайд забрал мою кружку, чтобы долить кофе. — Но в прошлом году вывеску унес ураган «Беатриса», а когда я решил обновить ее, подумал, не пора ли подобрать новое название…

— …чем мы с тех пор и занимаемся, — подхватил Илай. — Клайд никак не решится выбрать окончательный вариант.

— Сразу выберу, как только почувствую, что нашли самое подходящее название, — с беззаботным видом продолжил Клайд. — А до этого пусть называют просто магазином велосипедов. Ведь так оно и есть, верно?

Неожиданно зазвонил сотовый телефон, и Клайд ответил на звонок. Потом с трубкой, прижатой к уху, он вышел на улицу, а Илай повернулся ко мне:

— Что я тебе говорил? Классное местечко?

— Точно, — снова согласилась я. — Ты прав, я бы и за миллион лет не нашла его в одиночку.

— Еще бы, — хмыкнул он.

Около минуты мы молча доедали пирог. Из-за стенки доносились глухие звуки вращающегося барабана в стиральной машине. Часы показывали четверть третьего.

— Чем еще займемся? — спросила я.

Честно говоря, я думала, что мне нет равных в продуктивном использовании бессонных ночей. Однако Илай продемонстрировал высший пилотаж.

После прачечной мы вернулись к его грузовику, старенькой «тойоте» с закрытым кузовом, загруженным под завязку велосипедными запчастями. Они звякали и грохотали на каждом повороте, пока мы ехали до круглосуточного гипермаркета в пятнадцати милях к западу от Колби. Там, при желании, в три часа ночи можно не только купить продукты, одежду и бытовую технику, но и воспользоваться услугами шиномонтажа.

В огромном торговом центре мы бродили между рядами, толкая перед собой тележку, и разговаривали обо всем на свете. Только, разумеется, не об Эйбе.

— Значит, Дефрис, — повторил Илай, сравнивая пакеты попкорна разных марок. — А разве не там же собирается учиться и Мэгги?

— Да, — ответила я, пока он изучал этикетки.

— Наверное, хороший университет. Мэгги у нас настоящая умница! — А когда я промолчала в ответ, добавил: — Значит, ты тоже умничка?

— Еще какая!

Наконец Илай выбрал упаковку воздушной кукурузы и бросил в тележку.

— Если ты такая умная, — он с показным удивлением приподнял бровь, — почему тогда не знаешь, что нехорошо флиртовать с чужим парнем на кухне у его подружки?

— Наверное, потому, что много читаю, — попыталась объяснить я, — и совсем не гуляю с подругами допоздна.

— Не сказал бы, что Белисса много гуляет. — Илай скорчил забавную гримасу. — Скажу по секрету, для нее до сих пор установлен комендантский час.

— Шутишь?!

Он покачал головой.

— Вот это да!

— А ты думала.

Мы прошли дальше по проходу. Странно, у Илая вроде нет заготовленного списка, но он точно помнит обо всех необходимых покупках.

— Если серьезно, — не выдержала я. — Ты прав, я не из тех…

Я резко оборвала фразу, но он не стал торопить меня с признаниями. Тактичен и предельно вежлив! Илай начинает нравиться мне все больше и больше!

— Понимаешь, в старших классах я не участвовала в школьных развлечениях и забавах. Ну, почти не общалась с ровесниками…

— И ты в это веришь? — перебил он, останавливаясь, чтобы бросить в тележку рулон бумажных полотенец. — Иногда роль общения искусственно завышают.

— Тебе легко говорить, ведь ты в старших классах пользовался популярностью!

Илай покосился на меня с недоумением, поворачивая к рядам с консервированными супами. Впереди стоял парень в длинном черном плаще и что-то неразборчиво бормотал себе под нос. В огромный супермаркет так поздно или рано (как больше нравится) ходят не только страдающие бессонницей, но иногда и сумасшедшие. При встрече с ними нужно придерживаться трех правил: не глазеть, держаться подальше и вести себя как ни в чем не бывало. По лицу Илая я поняла, что у него мелькнула та же мысль.

— С чего ты взяла, что я был в школе популярным? — продолжил он прерванный разговор.

— Ой, да ладно! Ты лихачил на велосипеде, а значит, девчонки сходили по тебе с ума.

— Чтобы ты знала, я ездил на байках, но при этом считался «ботаником».

Я с иронией поглядела на него, после чего Илай признался:

— Хорошо, согласен, на танцах стенки не подпирал. — Он взял с полки сначала одну банку томатного супа с рисом, потом другую. — Подумаешь, большое дело! Но в конце концов, это совершенно не меняет сути дела.

— По мне — так меняет. — Я склонилась над тележкой, чтобы скрыть смущение. — Учеба всегда стояла для меня на первом месте, и времени на друзей совсем не оставалось. Так что я многого не знаю.

— Например?

— Например, что не стоит разговаривать с чужим парнем на кухне его подружки.

Наконец мы покинули ряды с супами, где странный парень до сих пор что-то бурчал под нос, и перешли в молочную секцию, пройдя мимо сонного продавца, обновляющего нарезку в мясном отделе.

— Зато запомнишь на всю жизнь. Любой урок лучше всего заучивается под угрозой потенциальной взбучки.

— Точно, — усмехнулась я. — Только как насчет остального?

— Чего, например?

Я растерянно пожала плечами и снова склонилась над тележкой, а рядом стоял как обычно невозмутимый Илай и выбирал молоко, изучая срок годности. Не в первый раз за эту ночь я поймала себя на мысли, что наше блуждание по гипермаркету должно вызывать недоумение или хотя бы странные ощущения, но в действительности подобных чувств не возникало. Наверное, все дело в темном времени суток. Порой события, вызывающие удивление при свете дня, выглядят совершенно естественно после полуночи. Словно темнота уравновешивает чашу весов в свою пользу.

— Кажется, — наконец произнесла я, — уже слишком поздно для безумных выходок, которые совершаешь в первые восемнадцать лет жизни. Ну, например, для пижамных вечеринок, нарушения комендантского часа в пятницу вечером или…

— Катания на велосипедах? — предположил Илай.

Я резко остановилась, перестав толкать тележку.

— Чего вы все так привязались к велосипедам, а?

— Эй, во-первых, я продаю велосипеды. Во-вторых, они являются неотъемлемой частью детства, — объяснил Илай, проходя к секции с сырами. — Кстати, еще не поздно.

Я промолчала, так как мы подошли к одной-единственной работающей кассе. Усталая кассирша делала подсчеты по пробитым чекам.

— Конечно, пижамные вечеринки и все остальное еще не поздно наверстать, — продолжил Илай, выкладывая покупки на ленту перед кассой. — Но вот нарушение комендантского часа смело вычеркивай из списка.

— Почему?

— Потому что уже четыре часа утра, а ты еще в гипермаркете, — объяснил он, пока кассирша пробивала чек. — По мне, это нарушение всех мыслимых запретов.

Я обдумывала его слова, наблюдая за покатившимися по ленте яблоками.

— А что? Возможно, ты прав. Может, действительно роль развлечений, что я пропустила, завышена? Тогда нечего и переживать. Какой в этом смысл?

Немного поразмыслив, Илай сказал:

— Почему обязательно должен присутствовать некий смысл? Или нужно искать причину? Почему не сделать просто потому, что хочется?

Илай начал складывать купленные продукты в пакеты, а я замерла на месте, размышляя над его словами. Поступать как хочется, не задумываясь о причинах и следствиях, — заманчивая идея. А что? Мне нравится.

Из гипермаркета мы отправились в огромный хозяйственный магазин «Ламбер энд Стоун». Илай рассказал, что обычно рано утром здесь закупаются только оптовики. И хотя мы никоим образом не напоминали эту категорию покупателей, нас пропустили внутрь, — наверное, персоналу было все равно, кого обслуживать. В магазине я уныло тащилась за Илаем, пока он выбирал новый набор инструментов, коробку гвоздей и целую упаковку электрических лампочек. Пока он расплачивался, я ждала его на скамейке возле магазина, наблюдая за светлеющим небом и первыми лучами солнца, озарившими парковку. На часах было почти шесть утра, и окружающий мир наконец-то начал пробуждаться ото сна.

— Я все вижу, — прокомментировал Илай мою попытку скрыть зевок, садясь за руль.

— Обычно в это время отправляюсь на боковую, — призналась я.

— Ладно, заедем еще в одно местечко, а потом по домам, — пообещал он.

Догадайтесь, куда мы направились? Конечно, в «Газ энд Гроу»! За стойкой стояла та же самая пожилая продавщица, только теперь она читала газету и одновременно разговаривала по сотовому телефону.

— Тебе что-нибудь купить? — спросил Илай.

Я покачала головой, удобнее устраиваясь на сиденье.

Когда Илай вышел из грузовичка и почти скрылся в недрах магазина, рядом остановилась новенькая «хонда» синего цвета. Во время очередного зевка я краем глаза заметила мужчину — он вышел из автомобиля, оставив пассажира в салоне. На высоком водителе были мятые брюки, рубашка в клеточку и… очки в темной оправе.

Я внимательней пригляделась к его профилю, когда он проходил мимо, а потом осторожно оглянулась на «хонду». На пассажирском сиденье, как и следовало ожидать, сидела мама. С собранными в высокий хвост волосами, в любимом черном пуловере, накинутом на плечи, она выглядела как всегда элегантной, но немного уставшей. Через витрину магазина было видно, что ее аспирант налил себе кофе, затем выбрал упаковку жевательной резинки и яблочный пирог, после чего подошел к кассе. Возле кассы уже стоял Илай и болтал с кассиршей, пробивавшей чек.

Надо же! Только представьте себе: мама сама встречается с обычным шопоголиком!

Когда Илай наконец вышел из магазина, неся под мышкой бутылку минеральной воды и пакет чипсов в руке, мама окинула его знакомым оценивающим взглядом. От ее прищуренных глаз вряд ли ускользнут длинные растрепанные волосы, поношенная футболка и ключи с брелками, небрежно зажатые в ладони. С первого взгляда мама определит его социальную принадлежность: недавно окончил школу, в университет не собирается, наукой не интересуется, соответственно относится к рабочему классу. Если честно, раньше я и сама бы не чуралась подобных выводов, но теперь между мной и мамой раскинулась целая пропасть шириной в одну долгую ночь и пару несчастных часов. И это несмотря на то, что сейчас нас разделяют всего лишь несколько метров.

Наверняка мама будет провожать Илая пренебрежительным взглядом до старенького грузовика, пока он не захлопнет за собой дверцу. Мне этого уже не узнать, потому что я повернулась лицом к Илаю, а к маме спиной, чтобы остаться неузнанной. Просто обычная девчонка сидит на пассажирском сиденье и кивает парню, намекая, что пора домой.