Вторые

Глава 21. Плен

Следующие минут пять я занимался лишь тем, что с брезгливым видом, будто ужаленный, бил подошвой по тварям, выползавшим из еды, предназначенной для меня.

Личинки, довольно-таки немаленькие, подросшие, а не та мелочь, что в гнездах на потолке обитают, пытались уползти, или наоборот, подобраться поближе, но я им никаких шансов не оставлял — увидел ползущую мерзость ‒ тут же прихлопнул ее ботинком. Снова увидел — прихлопнул.

Под подошвой хрустело, отвратительно чвакало после каждого удара, однако мерзких тварей становилось все меньше, и с каждой убитой мне самому становилось все легче.

Расправившись с последней, я остановился, перевел дух.

«Айзек! Урод! Теперь тебе конец» ‒ пронеслось у меня в голове.

После такого «угощения» стало понятно, что он — зараженный, причем заражение глубокое. Если что-то и осталось в нем человеческое, то оно глубоко внутри, не вылезает наружу. Хотя, стоп! Он ведь говорил! Причем вполне складно, логично (хоть и был для меня крайне подозрительным). Зараженные же, которых я встречал ранее, особенно те, что пытались заразить других людей, сами уже мало чем напоминали человека. А этот…

Если вспомнить, как нас приманивала «Кади», фактически уже Дэворар, то чему я удивляюсь?

Уже давным-давно пришел к выводу, что здесь, на «Волне-3», либо Дэворары гораздо более развитые, чем встречали мы, либо здесь…как бы правильно сказать…другой «выводок», гораздо сильнее и умнее того, с которым столкнулись мы, вторая волна.

Черт! Черт! Черт! Меня, наконец, проняли эмоции. В последнее время я допускаю слишком много ошибок. Нет, понятное дело, что многое идет не так, потому что мои приказы банально не выполняются, но…хреновый все-таки из меня командир.

Того же Дона я ведь смог поставить на место при первом «знакомстве»? Так какого хрена там, в отсеке гибернации, не смог «построить», заставить подчиняться?! Ведь он бы тогда не поперся к «Кади», нам не пришлось бы улепетывать, в процессе не погиб бы ни сам Дон, ни Эйден.

А с Майей? Мог ли я оставить ее в том медотсеке, учитывая, что в «спицу» ломилась здоровенная тварь?

Мог. Я мог. Если бы были только я и Майя, то не уверен, что решился бы нести ее. С большей вероятностью погибли бы оба. Проще было закрыть ее в модуле и надеяться, что тварь до нее не доберется, что чуть позже, когда будет возможность, я за ней вернусь…

Но как это объяснить остальным? Даже Митчелл бы не согласился подчиниться.

Далее происшествие на корпусе, вследствие которого мы потеряли Арпи. Да, я тут вроде и ни при чем, Арпи сама допустила ошибку, но…четкое руководство позволило бы избежать всех этих смертей.

И ведь ничему не учусь — здесь опять пошел на поводу у собственных эмоций, позволил запереть себя и членов своей команды, причем кому? Зараженному уроду, который теперь, вполне возможно, уже угостил остальных таким же «бутербродом», что и меня…

Я тяжело вздохнул: чего теперь сокрушаться? Везде, где только можно было накосячить — я это сделал.

Расслабился на «Ранчо», привык к тому, что вокруг люди, понимающие в ситуации не меньше моего, способные и постоять за себя и…

А хотя, что я сравниваю? Членов второй волны, прошедших жесткую подготовку, которая затем была проверена естественным отбором, людей, давших отпор «техникам», выживших после столкновения с Дэворарами и…по сути, гражданских, собранных впопыхах, причем основной упор делался на их специальность, а не на умение выживать и адаптироваться, как в нашем случае.

И в целом винить некого — мы, вторая волна, должны были обеспечить комфортные условия и безопасность для третьей, подготовить все к их прибытию, а на деле…

Я тряхнул головой. Нечего тут сопли распускать! В конце концов, еще не все потеряно. Нужно спасти своих, кто еще жив и остался человеком, а еще нужно разобраться с этим уродом, Айзеком…

С дверью отсека, в котором я был заперт, удалось разобраться буквально за пару минут. Блокировка была просто примитивной, я даже удивился, отчего так — ведь Айзек инженер дежурной смены, мог бы использовать свой статус, заблокировать дверь с хоть каким-то «уровнем защиты», в том плане, что дверь открыть смог бы далеко не каждый — уровень доступа не позволил бы. Но нет.

Я вышел из отсека в коридор, держа наготове свое оружие. Шлем я уже успел надеть, так что встречи с Дэворарами не особо боялся. Огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто меня не поджидает, и по большей части, выбирая направление, куда идти.

Решившись, я пошагал направо. Попробуем вытащить Митчелла и Майю. Где они ‒ я хотя бы знаю. А вот затем втроем уже найдем остальных.

Я остановился возле двери, повозился с ней, и таки открыл.

При этом пришлось шарахнуться в сторону, иначе бы точно подох — Митчелл выпустил серию игл из своего пистолета в сторону двери.

— Да ты сдурел, что ли? Это ж я! — крикнул я.

— Честер? — испуганно переспросил Митчелл. — Честер, это ты?

— Я! Кто ж еще?

— О, я ждал кого угодно, кроме тебя!

Я таки решился и аккуратно выглянул из-за угла.

Ох ты ж…Митчеллу, похоже, пришлось еще хуже, чем мне — под дальней стеной бездвижно лежала здоровенная сороконожка около полуметра длиной.

Как он только завалить ее умудрился?

— Жив, цел? — спросил я его.

— И жив, и цел, — ответил он, — этот урод, Айзек — он псих! Он специально хотел меня заразить.

— Не только тебя, — хмыкнул я.

Митчелл удивленно уставился на меня.

— Пытался накормить бутербродом с личинками.

— Фу, мать твою…ты не заражен?

— Нет. А тебя тварь не достала?

— Нет.

— Тогда идем дальше, надо вытаскивать остальных…

Митчелл вышел в коридор и буркнул, стараясь не пересекаться со мной взглядами:

— Извини, это я тебя подбил…кто знал…

— Так бы мы гарантированно потеряли Марлин, — пожал я плечами.

— Угу. А теперь этот урод ее, скорее всего, заразил, — проворчал Митчелл.

Точно! Если были попытки заразить меня и Митчелла, то Майю, Марлин Айзек тоже должен был…

Вот черт! А ведь получается, что Ингрид, Сергеич и Дэвид тоже…твою же мать…

***

Марлин пришла в себя.

Последнее, что она тут же вспомнила, это громадную тварь, двигавшуюся на нее, затем удар и боль, прямо таки БОЛЬ, захлестнувшую женщину с головой.

А далее…лишь пустота и тишина.

Марлин точно помнила, что сражение с громадной тварью проходило в открытом космосе, на корпусе станции, однако сейчас она была без скафандра, над головой потолок, а в нем несколько ламп.

Марлин приподнялась на локтях и тут же поморщилась — очередной приступ боли прошелся по телу.

Она наклонила голову, рассматривая себя.

Да…досталось же ей — тварь, видно, ударила очень сильно. Рана серьезная. Но кто-то ее, Марлин, перебинтовал, и оттащил в…куда, к слову?

Она огляделась: похоже на медицинский модуль. Они что, в ту «спицу» вернулись, где Майя…нет, быть не может! Там ведь та здоровая тварь. Туда они вернуться не могли.

Тогда где она сейчас? В других «спицах» вроде медмодулей не было, или же к ним было не подобраться в силу того, что там уже хозяйничали монстры.

Тогда, получается, она сейчас в «шаре»? Ее притащили сюда остальные? Но где они?

Резкий звук привлек внимание Марлин. Она повернула голову и увидела открывшуюся дверь и зашедшего в медотсек человека, ей абсолютно не знакомого.

Мужчина тридцати с небольшим, ничем особо не выделяющийся, но…было в нем нечто…настораживающее, даже отталкивающее.

Нет, это «нечто» заключалось не в его облике, скорее уж интуитивно Марлин чувствовала исходящую от его опасность, неясную, непонятную угрозу.

— О, вижу, вы очнулись, — сказал он.

Голос, как и внешность, вполне обычный, можно было бы даже сказать, заурядный, однако интонации…словно бы он обрадовался тому, что Марлин в сознании. Но…это не обычная радость, что бывает у человека, который видит больного, идущего на поправку, нет. Здесь, в его интонациях, угадывалось скорее злорадство, нетерпение, даже ненависть.

Или же Марлин это только кажется?

— Кто вы? — спросила она, хотя, скользнув взглядом по его одежде, увидела на фирменном комбинезоне имя: А. Берк.

Интересно…однофамилец Честера?

— Меня зовут Эш, Эш Вертер, — представился незнакомец.

Марлин же кивнула в ответ, назвав себя. В этот момент она еле сдерживала себя, прямо-таки заставляла смолчать, не спрашивать, почему одет Эш в комбез, принадлежавший совершенно другому человеку — некоему А. Берку.

Все та же интуиция подсказывала ей, что этот вопрос может привести к…она и сама себе не могла сказать, к чему, но чувствовала, что это сулит ей как минимум проблемы, так что…пока надо молчать.

А еще это имя — «Эш Вертер»…где она его уже встречала? Оно ей знакомо.

— Как я здесь оказалась? Где мои друзья, я была…

— Все в безопасности, — заверил ее Эш, — они добрались сюда, вас принесли в медмодуль, сами они в соседнем помещении.

— Могу я их увидеть?

— Они на карантине. Сами понимаете…

— Понимаю, но связаться с ними можно? Поговорить?

— Боюсь, что пока не стоит этого делать. Вы еще не в форме, вам нужно отдохнуть и…

— Я в норме, — заявила Марлин, — немного потрепало, но я в норме, и хотела бы увидеть ребят.

— Я не могу это позволить, — покачал головой Эш.

— Почему?

— Я ведь сказал…

— Вы будете удерживать меня силой?

— Нет, ну что вы…

— Тогда я сама способна решить, что для меня лучше, — с этими словами Марлин попыталась подняться, но…только сейчас она поняла, что привязана к койке, на которой лежала — на ее руках и ногах были самодельные ремни.

— Что это за…

— Чтобы вы не сопротивлялись. Я ведь всего лишь хочу вам помочь… — Эш попытался улыбнуться, наверняка в его планах было, чтобы улыбка получилась доброй, успокаивающей, однако для Марлин она стала зловещей, угрожающей.

— Помочь с чем? — зло бросила Марлин. — Кто вы такой, и зачем привязали меня? Что вам нужно вообще?

— Видите ли…все мы на этой станции не до конца понимаем, с чем столкнулись. Не знаем и не осознаем, насколько нам повезло… — Эш, видимо, любил разглагольствовать, «заходить издалека», при этом еще и не мог устоять на месте — он принялся медленно шагать по модулю, обходя койку, на которой лежала привязанная Марлин.

— О чем вы?

— О том, с чем, или точнее с кем, нам удалось встретиться… Эти существа, эти…сущности — они идеальны!

— Идеальны? — чуть ли не прошипела Марлин. — Вы об этих тварях?

— «Твари»… — задумчиво повторил Эш, — мы люди, слишком самоуверенны, ксенофобия у нас в крови. Мы ненавидим, презираем, испытываем отвращение ко всему, что на нас не похоже, и только поэтому. Если бы эти существа были похожи на ангелов или же на котов, что бы вы тогда сказали?

— Коты, ангелы и прочие не влезают внутрь человека, не начинают жрать его изнутри, — парировала Марлин, — а это…эти…просто паразиты. Мы для них корм, инкубаторы для потомства.

— Все друг друга используют в том или ином виде. Даже дети своих родителей, а родители своих детей. Некоторые, можно сказать, выгрызают друг друга, портят жизнь, так что…

— Что за чушь? — скривилась Марлин. — Ваши сравнения просто смешны. Глисты — это паразиты, а не домашние животные. Причем здесь ксенофобия? Тараканов, клещей, блох и вшей мы ненавидим совершенно по другим причинам!

— Вы сравниваете этих прекрасных существ с вшами? — рассмеялся Эш. — О, это так высокомерно! Конечно же, люди — это венец природы, но теперь мы встретили более совершенные творения…

— Может, мы и не венец, но хотя бы не сраные черви, — вспылила Марлин, — а этих «совершенных» можно удалить, как клеща. Эти существа опасны. Их нужно уничтожить!

— Хах! Знакомые слова. Где же я их слышал? — Эш задумался. — Ах, да…доктор Кади. М…милая женщина…

— А знаешь, что с ней стало? — поинтересовалась Марлин. — Твои милые зверушки сожрали ее, а остатки ее тела, словно чучело, «носит» на себе здоровенная тварь.

— Знаю, — кивнул Эш, — и смею заметить, для такой сучки, какой была Кади — это лучшее, что я мог бы пожелать.

«Эш!» ‒ Марлин вспомнила, откуда она знает это имя.

Он мелькал в отчетах доктора Кади. Это подопытный, один из «пробудившихся» — помешанных!

Едва она это вспомнила, как заметила на запястье Эша порезы, свежие, даже толком не поджившие. Значит, его «психоз» уже достиг предела. Самый пик — когда подобные Эшу начинали резать себе лицо, уродовать тело самым невероятным образом.

Марлин вспомнила, что Кади упоминала Эша, как «неподдающегося лечению», и, собственно, по этой причине решила использовать его, как она сама выразилась, в научных целях.

Проще говоря — она заразила его Дэворарами, выждала, пока те подрастут в его теле, а затем удалила. Эш — этот тот «пациент», на котором фактически Кади ставила все свои опыты и «отрабатывала» методы лечения, диагностирования паразитов.

Меж тем Эш продолжал свой спич:

— Она думала, что я просто псих, что я безумен, не в себе, но она ошибалась. Да, быть может, сразу, когда я только увидел Глаз Пустоты, когда он впервые поглядел на меня, я сошел с ума. А как может быть иначе, когда бог обратил внимание на тебя, жалкую букашку. Но затем…когда она соединила меня с…«говорящими» — это словно он произнес с таким пиететом, что у Марлин не осталось никаких сомнений — перед ней конченый псих, — когда я слился с ними воедино, когда они начали говорить со мной, я все понял, все осознал! Передо мной открылся большой мир, все было доступно. Я знал, я умел, я слышал и видел столько, сколько обычному человеку и не снилось. И они…они говорили со мной…

Он замолк, застыв со счастливой улыбкой на лице, даже закрыв глаза от удовольствия — настолько для него приятными были эти воспоминания. А в следующее мгновение его лицо исказила гримаса боли.

— Но она забрала у меня все. Она лишила меня возможности слушать «говоривших», она отняла их у меня!

Марлин хотела было сказать, что Кади просто спасла его жизнь, но промолчала — бесполезно. У этого психопата иное мнение, и его он будет отстаивать с пеной у рта.

— Я помню то время! Это была пытка, ‒ меж тем продолжил Эш, — я помню, как она забирала их у меня, как уничтожала. Я знал, как плачет по своим детям Великая мать…и я знал, что вы придете! — вдруг он поглядел на Марлин с нескрываемым презрением и злобой. — Великая мать предупредила меня, она сказала, что вы придете, и среди вас будет тот, кто убивал ее детей. Невинных и беззащитных. И когда Великая мать придет за вами, я отдам вас обоих! — он расхохотался. — Да, именно обоих! Я знаю о твоем грехе, я знаю! Глаз Пустоты узнает о том, что ты сделала!

— И что я сделала? — в принципе, уже все поняв, поинтересовалась Марлин.

Вместо ответа Эш отошел назад и взял со столика банку, где был тот самый паразит, которого Марлин извлекла из Майи, и принялся рассматривать его.

— Какое же прекрасное создание! Ты тоже оценила это? Поэтому носишь его, как трофей? Как нечто ценное для тебя? Значит, все-таки понимаешь, кто они и кто мы? Но ты еретичка! Ты убила невинное дитя прежде, чем оно родилось. Ты уничтожила его, даже не дав вкусить жизни! И что самое плохое: ладно бы ты ненавидела и желала смерти только «говорящим», но нет же! Твоя подруга получила великий дар, она стала невестой бога! Она была бы принесена ему в жертву, могла бы слышать его! А ты у нее забрала это! Но я все исправил, я все вернул на место. Для нее еще не все потеряно. А вот ты…ты должна поплатиться за содеянное!

— Стоп, что? — вскипела Марлин. — Что значит «все вернул на место»? Что значит «исправил»?

— «Говорящие» снова с бедняжкой, они снова вместе, они едины, — с довольной улыбкой пояснил сумасшедший.

— Ты что, заразил ее? — прямо-таки заорала Марлин, и увидев его довольную улыбку, не сдержалась: — Ты просто конченый псих! Да чтоб ты сдох, ублюдок!

— Ты сейчас ничего не понимаешь, я не желаю тебе зла! — с этими словами он взял небольшую емкость, на которой была крышка, и надвинулся на Марлин.

Марлин практически мгновенно сообразила, что он собирается сделать, и что находится в емкости.

— Нет! Даже не думай! Прекрати! — заорала она.

— Я хочу помочь! Ты не понимаешь! — возразил он.

— А тот, чей комбез ты носишь, где он? Ты ему тоже помог?

— Алекс… — тут же помрачнел Эш, — он был единственным моим другом, единственным, кто хотел помочь, но…

— Что «но»? Ты его убил?

— Нет! — возмутился Эш. — Я не убивал его!

— Так где же он! Куда он делся? Ты скормил его тварям? Своего друга?

— Помолчи, не мешай! Сейчас вершится таинство, и, поверь, лучше так, чем то, что с тобой сделала бы Великая мать.

Эш открыл емкость, запустил туда свою руку, а спустя мгновение вытащил ее. На его руке, скрутившись вокруг пальцев, было несколько существ, уже не червей, а больше напоминающих сороконожек, обычных мухоловок, которых можно встретить даже в жилом доме, совершенно безобидных существ. Но те, что сидели у него на руке, безобидными не выглядели. И что удивило Марлин — личинки не пытались атаковать его, пробить кожу, влезть в тело.

Он уже заражен? В этом причина?

Эш ступил вперед, протянул руку к лицу Марлин, а твари на его руке, словно в предвкушении, вытянулись, зашевелились.