Выживание и Крафт. Терра Инкогнита (СИ)

Глава 9

Пробуждение было сродни кошмару, ибо, открыв глаза Яо увидела уже опостылевший белый неровный потолок. Первая мысль после узнавания была, что попытка побега, беготня по Пустошам и бой с извращённой Мали были не более чем сном тонущего в безумии разума, но нет. Это эльфийка поняла, как только дёрнулась. Если бы она не сбежала в прошлый раз, в этот её к кровати бы не приковали. В голове сразу же вспыхнула очищающая вспышка гнева, но тут же утихла, оставив после себя лишь холод, приведший разум в порядок и заставивший воительницу, как минимум, оглядеться.

Первое, что бросилось в глаза, помимо оков, разумеется — это тончайшие иглы, воткнутые ей в вены на обеих руках. Из неё выкачивают кровь⁈ Попыталась дёрнуться, но увы, сковали её надёжно, и именно с тем расчётом, чтобы она ничего не смогла бы с этим поделать. Похоже, в этот раз хозяин Белого замка всё же решил с ней не церемониться, разобрав на части, как голем ту сороконожку.

— Ты проснуться. — заставил её вздрогнуть голос обезьяна, который, оказывается, был неподалёку, но стоял так, чтобы она его не видела, притом довольно давно, потому что чуйка, которой эльфийка по праву гордилась, на него в этот раз никак не реагировала.

— Что ты со мной делаешь, мерзкая обезьяна⁈ — рыкнула Яо не оставляя попыток вырваться. Собственно, она знала чего бояться, на магии крови её народ съел не один десяток собачьих.

— *** яд твой кровь. Чистить, ******, — пояснил слуга, частично поняв её рыки. — Замена нет. Взять мало, очистить, вернуть. Взять, вернуть. Много раз, очистить всё.

В доказательство своих слов обезьян достал откуда-то закупоренную склянку с настолько чёрным содержимым, что то, казалось, впитывало свет.

— Достать из кровь. Плохо. Твоя кровь — много плохо, много чистить. Ты — лежать, спать.

Странно, но почему-то Яо успокоилась. Причин верить обезьяну было куда больше, чем не верить, тем более что паниковать в таком положении было уже поздно, ибо сейчас от неё уже ничего не зависело Оставалось только продолжать смотреть по сторонам.

Ещё немного очков в копилку спокойствия придавал тот факт, что в этот раз её не переодели в то тонкое непотребство. Броня по-прежнему была на ней, всё так же заляпанная чёрной кровью Мали и источающая весьма неаппетитные ароматы гниения (от запёкшейся проклятой крови) и псины (непосредственно от беготни и тягот походной жизни). Собственно, чистыми сейчас на Яо были только места уколов, тщательно протёртые от довольно толстого слоя пыли и грязи. На мгновение охотнице стало стыдно. Она, представительница старшей расы, грязная, как шакал, скованная по рукам и ногам, а рядом с ней стоит какой-то человечишка, чистенький, свеженький и даже безоружный. Как низко ещё она может пасть⁈

Удивило и отсутствие клетки, в которой она провела довольно много времени. Да, одну из стенок они совместными усилиями разбили, но с возможностями хозяина крепости её, скорее всего, восстановить можно было безо всякого труда. Однако, несмотря на то что это было то самое помещение, а угол, в котором её держали она видела сейчас хорошо, никаких признаков, что там когда-то была её тюрьма не было и в помине. А она прямо сейчас находилась на той самой кушетке, куда её и принёс обезьян, думая, что она отравилась.

Кстати, об обезьяне. Сейчас тот с умным видом стоял за столом, одетый помимо своей повседневной одежды в белый халат и читал многочисленные картинки, что то и дело всплывали перед ним. Появлялись изображения от того, что он вставил склянку с чернотой, которую по его же словам выкачал из её крови и о чём-то на своей примитивной тарабарщине тихо переговаривался с хозяином. И пусть Яо не смущало то, что он бубнит себе под нос, но понять смысл слов она решительно не могла.

Вот и оставалось ей смотреть на то, как из одной руки вытекает кровь, а в другую затекает. Продлилось это ещё довольно долго. Действительно долго, дошло до того, что примерно через половину дня обезьян вернулся и попытался натурально накормить её супом из ложечки. Остановил его утробный рык, непроизвольно созданный глоткой эльфийки и взгляд, которым она натурально попыталась его испепелить. Обезьян всё понял правильно, но не унёс свою баланду куда подальше, а пожал плечами, уселся рядом на стул и сожрал всё сам. Медленно, не торопясь и поглядывая на свои всплывающие картинки, время от времени обмениваясь фразами с голосом хозяина всё так же доносившимся с потолка.

Эльфийка сама не заметила, как задремала, а проснулась от того, что обезьян всё так же в белом халате шёл к ней и приветливо улыбался. Перед собой он опять катил тележку с едой и неимоверно раздражал одним своим присутствием. Тем не менее, подойдя к ней, он спокойно и даже аккуратно избавил вены от игл по очереди освобождая от оков каждую руку и зажимая на сгибе локтя охотницы пахнущую алкоголем ватку. Под конец он снял скобы с груди и ног, после чего отступил на пару шагов назад.

— Еда. Надо. — сказал он, указывая на тележку, мол действуй, раз такая самостоятельная.

— И для зачем тебе приказали со мной возиться? — проворчала лучница, но предложенное взяла, потому как не после процедуры очистки от яда, как обозвал её обезьян, есть действительно хотелось.

Потом он повёл её куда-то коридорами и по лестнице вывел на второй этаж, где зашёл в очередную выдвижную дверь. Яо, чуть помедлив, отправилась за ним, надеясь, что ей, наконец, удастся поговорить с обладателем голоса с потолка, но… там оказалась довольно маленькая комнатка с нормальной кроватью, стулом, столом и очередной дверью, за которой оказалась ещё одна комната, нет, полноценная ванная с уже виденными ей удобствами, только здесь была ещё и ванная.

— Отдых. День. — оповестил её обезьян, затем указал на стену, которая послушно отъехала в сторону. — одежда, полотенца. Оружие дать завтра. Беда — звать меня.

С этими словами он оставил Яо одну в полном недоумении. Дверь открывалась свободно, наверное, даже на первый этаж спуститься получится, но что дальше? Места уколов нервно зачесались, обращая на себя внимание эльфийки. Два единственных чистых места на теле. Они даже выделялись более светлым тоном на коже. Тут же в нос вернулся запах, исходящий от одежды. Стало мерзко и чуточку стыдно. Ругая себя последними словами Яо заперла вполне себе понятный механический замок на двери и, схватив из вмонтированного в стену шкафа халат отправилась отмываться.

На следующее утро она беспрепятственно покинула Белую Крепость. На поясе у неё вместо утраченной сабли висел топорик, некогда принадлежавший оборотню, а через плечо была перекинута сумка с пятидневным запасом провизии и картой. Её поиски ещё не окончены.

Спускаясь в очередные руины Яо уже почти оставила свои надежды найти в этих пустошах хоть что-то. Вчера она выпила последний пузырёк с маной, да и тот почти выдохся. О таком явлении Яо тоже раньше не слышала, но Пустошь медленно и неотвратимо истощала магию даже из зелий, упакованных по всем правилам алхимии.

Пять дней прошло и утром механическая птица принесла новую сумку с припасами. Чужак из Белой Крепости всё ещё зачем-то помогал ей. Но зачем? Ищет ли он что-то её руками? А что произойдёт, когда она это найдёт? А вдруг они ищут одно и тоже и в конце стальной голем придёт, чтобы отнять у неё остатки смысла к существованию?

В руке довольно ярко горела переломанная посередине палочка, которую она нашла в очередной посылке. Откуда она узнала, что это светляк? Да из рисованной инструкции в футляре, в котором лежало ещё четыре таких. Достать, разломить и нести, подняв над головой, или бросить перед собой. Ночами, в тесных норах, когда сон подолгу не мог снизойти до измождённого разума, она очень много думала. Обо всём, но чаще всего о Белой Крепости и её обитателях. Обезьян-прислуга, которому неведомы эмоции и боль, способный дать бой элите эльфийской разведки, стальной голем, что сокрушает толпы кровожадных бронированных тварей, неведомый хозяин этого всего, что не спит, не ходит, но всё видит, а глас его слышен во всех уголках замка. И ничего, кроме когтистой и зубастой смерти вокруг…

К счастью, когда последний квадрат на карте был исследован, когда последний эликсир выпит и даже когда сапоги начали рваться у подошвы, ей наконец повезло. Она ошиблась. Она нашла.

Это был долгий спуск в действительно глубокий колодец, что начинался, как очередная расселина, каких в этих горах было великое множество. Сначала, по мере продвижения вглубь, выровнялся пол, потом распрямились стены и очертился потолок, проход стал шире и оборвался колодцем по стенам которого прямо вниз, во тьму, уходила длинная и узкая винтовая лестница. Ещё её надежду подпитывало ощущение магии. Не то, чтобы Яо всегда была к ней чувствительна, но это как со звуком, когда все молчат, даже самый тихий шёпот — крик. Тем не менее спускалась она осторожно, держа топорик наготове и в любой момент готовая отскочить на несколько шагов назад.

И она чуть не применила свою заготовку, когда увидела лежащие вповалку тела каменных тварей. Много. Весь пол довольно просторного помещения в храме был усеян мёртвыми телами местных животных. И все они были убиты в ближнем бою: разрублены или пронзены, но вот того, кто это сделал нигде не было. Только алтарь у дальней стены, в котором едва-едва теплилась жизнь.

В сердце воительницы вновь затрепетал огонёк надежды, ведь что лучше подойдёт для падшей эльфийки, чем давно забытое божество? С новой силой она стала пробираться к алтарю, перебираясь через туши и обходя культи. Она уже собралась преклонить колени, как вдруг могучий потусторонний рёв, сотряс стены и отбросил её на несколько шагов, как нашкодившего котёнка.

— НЕ СМЕЙ!!!

Ударившись спиной о труп очередной твари, Яо медленно сползла на пол, чтобы тут же вскочить и принять боевую стойку.

На алтаре сидел высоченный эльфоподобный с ног до головы закованный в древнюю латную броню воин, его лицо было покрыто закрытым шлемом, из глазниц которого мерцало слабое свечение, личина была испещрена чудным орнаментом, а шлем венчал гребень из конского хвоста. Помимо прорезей для глаз шлем был дополнительно оборудован отверстиями, из которых торчали длинные острые уши. Руками великан облокачивался на столь же внушающий прямой двуручный меч, чьё лезвие было сплошь покрыто выщерблинами, заусенцами и сколами, но всё ещё источало неземную опасность и даже на расстоянии подавляющую силу.

Воин встал со своего алтаря и сделал шаг на встречу эльфийке. Когда он заговорил, его гулкий бас эхом отразился от стен, наполняя воздух вокруг звоном и печалью.

— Ты потратила очень много сил, чтобы найти меня, но ты сделала это впустую, дитя. Я не дам тебе ни того, что ты так жаждешь, но того, ради чего тебя сюда направили. А посему, не желаю слышать ни молитв, ни клятв, ни обетов. Даже имени тебе своего не скажу, дабы даже искуса не возникло к тому, чтобы вновь воззвать ко мне. — голова божества слегка склонилась набок.

— Но чем я тебя так прогневила, если даже слова не успела произнести?

Яо искренне недоумевала. Быть так близко от своей цели и… быть отвергнутой?

Безымянный бог тяжело вздохнул.

— Не ищи в моих действиях своей вины. Тысячу лет назад за то, что ты уже сделала и ещё совершишь я бы воздал тебе сполна, но…

Что? Она опоздала ещё тогда, когда её бабка не родилась?

— Так воздай сейчас! Ты же знаешь, что грядёт? Знаешь ведь⁈

— Да. Скоро на теле этого мира появится ещё одна Пустошь, тысячи тысяч сгорят в горниле новой войны. И ещё один народ навсегда будет стёрт и предан забвению за ошибки очередного божества. Твой народ.

— И тебе всё равно⁈ — «Но как же так⁈» — мысленно возопила Яо.

— Нет, мне жаль. — Безымянный ссутулил могучие плечи и уставился на лезвие своего клинка.

— Так помоги!

— Не могу. Теперь слишком слаб. — божество вернулось к алтарю, облокотило об него свой монструозный двуручник и грузно уселось на камень само. — К тому же, если бы ты знала мою историю, то ни за что бы не стала просить помощи.

— Что, слишком высокую цену попросишь? Душу, плоть? Да мою душу после смерти сожрёт безумная паучиха, чем ты можешь меня ещё напугать? — прорычала Яо.

Взгляд янтарных глазниц на мгновение вспыхнул, буквально пронзив эльфийку насквозь.

— Пугать? О, нет. Просто хотел поведать тебе, что однажды, когда боги ещё топтали своими ногами лик этого мира, я был одним из тех, кто захотел возвыситься надо всеми, мы шли той же самой тропой, что сейчас избрала Шилен. Правда… никому из нас бы никогда не пришло в голову жрать ту часть себя, что оказалась вдруг слабее… да… Издержки дуализма в кровавом культе… Не важно, итог вышел один. Народы, что пошли за нами истреблены, земли на которых мы процветали отныне опустошены, море маны отхлынуло раз и вовеки, а я сижу здесь, в своём последнем храме, единственный, что пережил эту мясорубку и моё единственное развлечение: убийство мелких вредителей, что нет-нет да заходят, привлечённые остатками моей былой силы. Просто, потому что мне не хватает воли даже на то, чтобы раствориться без следа в потоке времени и я просто жду того момента, когда больше не смогу ещё хоть раз воплотить своё тело…

Здоровяк устало вздохнул и добавил.

— Ты проделала весь этот путь только для того, чтобы, убежав от одного паука просить помощи у такого же.

Повисла долгая пауза, во время которой эльфийка сначала пыталась осознать смысл сказанного безымянным богом, потом придумать хоть какие-то аргументы, но не смогла.

— Но… кроме тебя в этой пустоши нет других богов! Я искала! И Сареф не мог ошибиться! Он послал меня сюда!

— Да, я вижу это, твои сны тебя не обманули.

— Но… Здесь ведь нет больше ничего!

Секунду божество смотрело на неё своими тусклыми глазами, казалось, удивлённо, потом он упал спиной на свой же алтарь и лёжа натурально заржал.

— О, смертные! А я и забыл, какими вы бываете забавными. И тысячи лет назад, и сейчас, вы не перестанете умилять этим своим даром богов! Вы видите цель, когда она далеко и совершенно не понимаете где она, когда достигните её!

— Ты смеёшься надо мной⁈ Я месяцы потратила, чтобы найти тебя! Сколько крови я пролила и своей, и чужой! Только чтобы прийти в твой храм и быть осмеянной и изгнанной ещё раз⁈

Безымянный бог ещё какое-то время сотрясался в беззвучном хохоте, но потом поднялся и вновь посмотрел на Яо.

— Нет прощения моему поведению. Ты действительно готова отдать мне жертву, которой возрадовался бы любой бог, но… Ты действительно ошиблась. Во всём.

— Но Сареф…

— Твой муж привёл тебя в Пустоши, потому что посчитал, что здесь ты будешь в безопасности и обретёшь то, что он не смог тебе дать…

— Да! Оружие! Возмездие! — начала было Яо, но вытянутая вперёд широкая ладонь остановило девушку.

— Покой и счастье.

— Что? — глаза эльфийки широко распахнулись.

— Ты давно уже сама всё поняла, и я не рассказал тебе ничего нового. — пожал плечами затворник. — Подумай сама, вспомни, каким он был.

И Яо вспомнила. Сареф был действительно слегка не от мира сего. В частности, он мог легко спустить на тормозах обиду, пощадить на дуэли своего противника и совершенно не приветствовал месть из разряда тех, что «пятьсот лет назад на дуэли твоя бабка отрубила что-то не очень нужное моему деду и поэтому ты сейчас умрёшь». Последние его слова были полны заботы о ней, а не о возмездии и то, что она поняла как просьбу о тактическом отступлении вполне могло на самом деле значить уйти в иные земли и попробовать начать жить заново, вот только кто б его послушал тогда?

И вообще, Яо была старой закалки. Пустота внутри вновь наполнилась яростью.

— Ты говоришь, бог, что скоро в мире появится новая Пустошь? — древний воитель кивнул. — И Сареф отправил меня подальше, чтобы я «обрела покой и счастье», пока мои сородичи творят новую Эпоху Бедствий?

Бог в очередной раз глухо фыркнул себе в шлем и пожал могучими плечами.

— Да даже если и так! — взорвалась воительница. — Какой, к демонам покой может быть в этих проклятых тобой же землях⁈ Нет ничего, кроме камней и тварей, что хотят меня сожрать денно и нощно!

— В самом деле? — озорно сверкнул глазами бог и в глотке у Яо моментально пересохло. Она нервно потянулась к фляжке, открыла хитрую застёжку, оттянула колпачок и сделала несколько шумных глотков, нисколько больше не беспокоясь о том, чтобы растянуть запас. Внезапно её будто молнией пронзила догадка. Вздрогнув, девушка отбросила флягу, будто она превратилась в ядовитую змею и со священным ужасом уставилась на белую непонятно из чего сделанную тару, из которой не пролилось ни капли.

— Этот трусливый маг, ни разу не показавшийся мне на глаза, только посылающий своего голема и дрессированную обезьяну? Это он должен дать мне покой и счастье? — взорвалась праведным гневом воительница, на что гигант лишь разразился очередным приступом хохота.

Она пыталась добиться от него ещё хоть сколько нибудь конкретики, но всё было тщетно. Проклятущий Безымянный лишь уподобился своим сородичам из других пантеонов напрочь перестав отвечать прямо на заданные вопросы. Разговор с богом окончательно превратился в фарс, который разъярённая фурия терпеть больше не собиралась. Так что просто развернулась и направилась к выходу.

Пробираясь к выходу дева никак не могла успокоиться. она злилась, её голова болела, а кулаки сжимались от бессилия. Сколько времени она потеряла? Сколько сил положила зазря? Но ещё больше она злилась на Сарефа! Он! Он опять! Со своей треклятой заботой! Покоя он ей хотел! Жизнь он ей хотел сохранить! И притом, чтобы она за него ещё и не мстила! Да зачем ей вообще теперь эта жизнь⁈

Так на ватных ногах она и выбралась из храма. Услужливые ступени колодца послушно вставали под ноги а обзор сузился до одного единственного, но увеличивающегося пятна света, коим был вход в ту самую секретную пещеру в которой она окончательно потеряла всякую надежду. Она даже не сразу осознала, что к выходу уже подошёл стальной голем из Белой Крепости.

Но то, что произошло дальше, заставило-таки уйти на второй план все её переживания и во все глаза уставиться на то, что происходит прямо перед ней. А происходило следующее:

Стальное тело титана разверзлось и из его чрева, рук и ног вырвался… обезьян! Тот самый! Тюремщик, слуга, скорее всего повар и доктор в одном лице снял с пояса стальной громадины какие-то непонятные предметы, нацепил их на себя, закинул рюкзак за спину и взял в руки уменьшенную в несколько раз копию оружия самого титана. С этим всем он и направился к провалу, ведущему к девушке, а у той будто бы шоры с глаз слетели.

Слуга, да⁈ У Яо перед глазами промелькнула их драка. Тот самый момент, когда он начал вставать. Он коротко крикнул на голос с потолка. Приказал.

И всякий раз, когда раздавался голос с потолка, он не отдавал команд ему! Он лишь докладывал и выполнял!

И никто не посылал голема защищать её от монстров, ибо он и есть тот голем! А сейчас он вылез из него, потому что стальной гигант в пещеру просто не пролезет!

За всеми этими, свалившимися на несчастный разум открытиями Яо не заметила, как её ноги вынесли её прямо к выходу, чуть нос к носу не столкнув с человеком.

— Но… как⁈ — спросила она себя безуспешно пытаясь собрать воедино разорвавшийся на сотни разных лоскутов мир, что строился в её разуме всю сознательную жизнь.

— Очевидно же: следил за тобой. — на абсолютно понятном языке ответил сам человек. — Издали, пока тебе ничто не угрожало, а когда ты пропала со всех радаров, забеспокоился и решил проверить пещеру, в которую ты вошла. Вдруг тебя ещё не до конца доели? И заметь, что я целенаправленно спускаю на тормозах тот факт, что ты всё это время морочила мне голову и прекрасно меня понимаешь.

Вот как? Следил за ней? Беспокоился? Будучи словно в тумане и до сих пор отказываясь верить в то, что видит, Яо выдала лишь то, что было у неё прямо на языке, совершенно не заботясь о смысле сказанного.

— Но… но ты же… обезьяна… — было в этих словах столько невинной детской обиды, на мировую несправедливость, что человек не выдержал и прыснул в кулак.

— В самом деле? — давясь от смеха вопросил он. — Ну тогда ты — Пятница!