Выгодный жених

Глава 14

«Любовь с первого взгляда. Романтический эликсир, успокаивающий оскорбленные чувства».

Белл едва сдерживала улыбку. Она боялась, что ей никогда не увидеть счастья, особенно после того нападения. Даже тошнота не могла подавить простой радости – любить и быть любимой.

Сейчас у нее было то, чего она хотела больше всего в жизни. Настоящая любовь и своя собственная семья. Дети. Один ребенок унаследованный – и другой на подходе. У нее было все, из чего складывалось совершенное будущее, особенно в соединении с ее садовым бизнесом.

Няня Смадж была права. Воистину чудеса случаются каждый день.

– Вы здесь, мисс Белл? – Тинкер преподнес ей чашку черного чая и простой подсушенный хлебец с яичницей. – От имени всего штата его светлости, – сказал дворецкий, – поздравляю вас с предстоящим замужеством и передаю наши лучшие пожелания.

– Спасибо, Тинкер, – сказала Белл и теперь уже улыбнулась. Она обвела глазами стол и сидевших за ним ее сестер и родителей. Все они улыбались ей.

– Прошу внимания, – сказала сидевшая напротив нее Блейз, раскрыла утреннюю «Таймс» и прочла: – «Герцоги герцогиня Инверари объявляют о бракосочетании своей дочери, мисс Белл Фламбо и князя Михаила Казанова».

– Орды неудачливых претенденток на руку князя, вероятно, будут в шоке, – заметила Серена.

– С визитом в Лондон трех кузенов, – сказала София, – в полку Казановых прибыло. Может, разочарованные леди теперь обратят свои взоры на тех князей и займутся охотой, а Белл оставят в покое.

– У кузенов глубокие карманы, – сказала Блисс. – Может, и мы присоединимся к охоте.

– Дорогая Блисс, ты сделала большие успехи с тех пор, как переехала в Инверари-Хаус, – похвалила ее герцогиня.

Белл с улыбкой слушала разговор сестер. Ее тошнило, у нее кружилась голова, она чувствовала усталость. Ей не сулил ничего приятного нынешний день. Зато из всех женщин Лондона Михаил полюбил ее. Полюбил с первого взгляда.

– Смею вам сказать, что разочарованные леди с их мамашами встанут на тропу войны, – заметила герцогиня. – Надеюсь, огромный церковный колокол утихомирит змей, выпустив из них частицу яда.

– Белл, ты рассказала ее светлости о вчерашнем? – спросила Рейвен.

Белл посмотрела на отца с мачехой.

– Пруденс и Лавиния вчера испортили Бесс вечер чая и… – Она заколебалась. – И Пруденс назвала меня потаскушкой. И мою мать тоже.

Герцог Инверари ударил кулаком по столу так, что подскочили серебряные приборы, а сидевшие за столом вздрогнули.

– Пруденс будет…

Герцогиня не дала ему договорить:

– Дорогой, не надо тревожить себя женской фривольностью.

– Фривольностью? – рявкнул герцог. – Обозвать мою дочь и…

– Поверь мне, Магнус, я сумею справиться с Пруденс Смит и проинструктирую моих падчериц, как вести себя с ей подобными.

Белл была благодарна сестре за поддержку, но предпочла бы, чтобы Рейвен больше думала о собственных делах. Рассказав о том, что случилось с Белл, Рейвен расстроила отца, а он расстроил мачеху.

– Ты должна воспитать в себе твердость характера, Белл, – заявила Блейз. – На огонь нужно отвечать огнем.

– Блейз унаследовала твой шотландский темперамент, – сказала герцогиня мужу.

Герцог Инверари ухмыльнулся, и к нему вернулось хорошее настроение.

– Спасибо, дорогая.

– Пожалуйста, дорогой, – протянула Блейз в тон мачехе.

Все засмеялись, герцогиня тоже. Герцогиня даже наградила Блейз своей улыбкой. Блейз взглянула на Белл:

– Я сумею защитить тебя от тех змеиных языков.

– Спасибо, сестра. Никогда не знала, что ты настолько экспрессивна.

– У меня много скрытых талантов, – полушутя-полусерьезно произнесла Блейз. – Ты можешь положиться на своих сестер, они не оставят тебя в беде.

Белл закатила глаза.

– А я чем смогу вас отблагодарить?

– Дорогой Магнус, ты посмотри на своих дочерей, – сказала герцогиня. – Разве их преданность друг другу не согревает сердце?

– Это потому, Рокси, что в них течет шотландская кровь. Чертовы французы способны только отрубать головы.

– Доброе утро.

Даже не обернувшись, Белл знала, что пришел князь Михаил, чтобы увидеть ее, прежде чем присоединиться к джентльменскому гольфу.

Он направился прямо к ней. Князь был необычайно хорош собой. Точеные черты лица и высокий рост придавали ему особую импозантность.

Но больше всего Белл нравилось в нем его сердце. В его подтянутом твердом теле было сокрыто нежное сердце. И этим сердцем он полюбил ее с первого взгляда.

– Доброе утро, – сказала Белл и покраснела, зная, что ее родные наблюдают за ней.

Михаил опустился в кресло рядом с ней.

– Как ты себя чувствуешь, принцесса?

– Я чувствую себя замечательно, если сделать скидку на тошноту, головокружение и утомляемость.

– А как насчет четвертого симптома?

– Что касается мордобоя, – сказала Белл, – я приберегу силы до ленча у ее светлости.

Михаил взглянул на герцогиню:

– Я предпочел бы, чтобы Белл воздержалась от посещения ленча, если вы полагаете, что там может возникнуть неприятная для нее ситуация.

– Вам нет нужды беспокоиться за нее, – успокоил его герцог Инверари. – Ее сестры полны решимости ее защитить. Одна из них, – он взглянул на Блейз, – жаждет вступить в борьбу.

– Я приготовил тебе подарок. – Михаил вынул из кармана небольшую коробочку и открыл ее. – Это обручальное кольцо выполнено по специальному проекту графини ди Салерно. – Более изысканного ювелирного изделия Белл еще не видела. Огромный квадратный бриллиант, вправленный в платину, окруженный изумрудами, сиял на своем ложе из черного бархата. – Этот редкий и бесценный камень подобен тебе, – сказал Михаил, надевая кольцо ей на палец, – а изумруд – эмблема любви.

Белл взглянула на кольцо, потом на Михаила, не в силах вымолвить ни слова от избытка чувств.

Он коснулся губами ее губ, и она ощутила желание. С тех пор как они с Михаилом вернулись из коттеджа, ей не хватало его ласк.

– Твои чувства для меня значат больше, чем кольцо, – промолвила Белл.

– Дорогая, позволь нам посмотреть кольцо, – обратилась герцогиня к Белл.

Белл протянула ей руку. Сестры окружили Белл, охая и ахая. Герцогиня кивнула, выражая свое одобрение.

– Это кольцо – громкое заявление, – сказала она, бросив взгляд на мужа. – Ты согласен, Магнус?

– Да, дорогая. Кольцо в самом деле очень милое.

– Очень милое? Да эти камни стоят небольшого состояния!

– Вообще-то большого, – произнес Михаил.

Белл запаниковала.

– Что, если я его потеряю?

– Куплю тебе другое. – Михаил поцеловал ей руку.

– Как романтично! – воскликнула герцогиня, захлебываясь от восторга. Девушки захихикали. – Не могу дождаться ленча, чтобы показать кое-кому это кольцо. Это будет восхитительно!

Герцог строго посмотрел на жену:

– Рокси, я не хочу никаких проблем.

Герцогиня улыбнулась:

– Дорогой, разве я могу создавать проблемы?

– Да.

– Ну ладно, обещаю вести себя хорошо.

– Не мучь себя, Белл. – Михаил торопливо поцеловал ее в губы и шепнул: – Я счастлив и благодарен судьбе, что скоро состоится наше обручение!

– Не более благодарен, чем я, – ответила Белл, сияя улыбкой.

Четыре часа спустя Белл стояла в своей спальне перед большим зеркалом. На ней было бледно-лиловое платье с глубоким декольте и коротким рукавом-фонариком.

Она выглядела восхитительно, если не считать красной отметины на щеке: театральная косметика не могла полностью скрыть шрам, и Белл понимала, что ей придется с этим смириться.

Белл повернулась боком и прижала ладони к животу. К счастью, беременность еще незаметна.

Белл подняла руку и посмотрела на обручальное кольцо. Театральный грим ничего не значит. Князь любит ее, несмотря на шрам.

Она медленно подошла к окну, ей очень не хотелось спускаться вниз, где ей придется встретиться с ее злобными соперницами. Дай ей Бог силы выстоять в столкновении с ними!

Впрочем, лучше бы им поостеречься, поскольку она испытывала непреодолимое желание разбить кому-нибудь из них физиономию.

Белл увидела в дальнем уголке сада Блейз, Рейвен и Тьюлип Вудс. Судя по их виду, они обсуждали какой-то секретный вопрос.

Белл подумала, не использовать ли ей сестер в качестве буфера против «белокурой троицы»? Численное превосходство укрепляет безопасность.

Белл покинула спальню и направилась по коридору к черной лестнице. Девушки не слышали, как она прошла в сад.

– Тьюлип, – обратилась к девушке Белл, – ты очаровательно выглядишь в бирюзовом. Этот цвет в тон твоим обоим глазам, синему и зеленому.

Девушки смотрели на Белл с виноватым видом.

– Что вы замышляете? – спросила Белл.

– Мы тебе расскажем, только обещай, что никому не скажешь, – потребовала Блейз.

– Как я могу обещать, если не знаю, что вы задумали.

Рейвен пожала плечами:

– Тогда мы не скажем.

– Оно настоящее? – спросила Тьюлип, указывая на обручальное кольцо.

– Думаю, да, – ответила Белл.

Блейз повернулась к Тьюлип:

– Мы сегодня будем прикрывать Белл. Нужно защитить ее от светских ведьм.

– Разве она сама себя не может защитить? – спросила Тьюлип.

– Не может, потому что чересчур деликатна, боится кого-либо оскорбить, – ответила Рейвен.

– Ничего подобного, – возразила Блейз. – Вчера Белл испачкала конским навозом рукав Лавинии Смит.

Рейвен и Тьюлип рассмеялись.

– Ладно, я сохраню ваш секрет, – согласилась Белл. – Расскажите, что вы задумали.

– Маньяк убил мою сестру, – сказала Тьюлип. – Он должен быть пойман и наказан.

– Мы схватим монстра сегодня вечером, – добавила Блейз.

Белл не поверила своим ушам. Неужели ее сестры всерьез рассчитывают схватить негодяя? Даже констебль не может его поймать, что уж говорить о них.

– Одна из нас, допустим Тьюлип, оденется как проститутка, чтобы заманить преступника, – объяснила Рейвен, – будет прохаживаться по улицам. Рейвен и Блейз с Паддлзом будут ее охранять.

Белл в изнеможении опустилась на ближайшую скамью.

– Это слишком опасно, Рейвен. Расскажи Алексу…

– Ты обещала хранить наш секрет, – прервала ее Тьюлип.

– Тогда я пойду с вами, – заявила Белл.

– В этом случае Серена, София и Блисс тоже захотят пойти, – произнесла Рейвен.

– Хочешь умереть еще до свадьбы? – спросила Блейз. – На радость «белокурой троице»?

– Ладно, – согласилась Белл. – Но если кто-нибудь из вас пострадает, я никогда себе этого не прощу.

Ежегодный ленч для леди герцогиня сократила до сотни персон, ограничившись наиболее эксклюзивными приглашениями. В одном конце зала играли два скрипача, и на фоне этой музыки леди приветствовали друг друга, занимали свои места и делились сплетнями.

Белл увидела мачеху, как только вошла в зал. Не заметить ее, царственную и сверкающую, было просто невозможно.

Герцогиня Инверари была в темно-красном платье, с которого буквально капали бриллианты. Бриллиантовые кольца унизывали несколько ее пальцев, и множество бриллиантов украшали шею, манжеты и запястья. В ушах у нее также блестели серьги с бриллиантами.

– Белл, дорогая, подойди сюда, – позвала герцогиня, стоявшая с леди Смит и графиней ди Салерно. – Поблагодари графиню за ее творческую фантазию в создании твоего изысканного обручального кольца.

«Рассматривайте оскорбление как вид искусства», – вспомнила Белл изречение герцогини. Ее мачеха забрасывала наживку для Пруденс Смит.

Белл взглянула на сестер. Блейз улыбалась в предвкушении назревающей проблемы.

– Это поразительно! – Герцогиня подняла руку Белл и залюбовалась кольцом. – Гений превзошел самого себя, – обратилась она к графине.

– Благодарю вас за похвалу, ваша светлость. – Графиня бросила взгляд на Пруденс и многозначительно посмотрела на герцогиню. Затем повернулась к Белл: – Носите на доброе здоровье и примите мои наилучшие пожелания накануне вашего замужества.

– Спасибо вам за все, графиня, – сказала Белл.

Герцогиня Инверари взяла ее под руку.

– Ваша благородная мать гордилась бы вами.

У Белл брызнули слезы из глаз. Во всем обществе, не считая ее отца, герцогиня единственная по-доброму отзывалась о ее матери.

Рейвен и Блейз тоже были тронуты словами мачехи.

– Посмотрите, Пруденс, – обратилась к пожилой женщине герцогиня. – Это ли не самое роскошное обручальное кольцо в мире?

– Очаровательное кольцо, ваша светлость, – сказала Пруденс Смит с таким видом, словно села на гвоздь. – Однако обручальное кольцо не решает вопроса замужества. Князь еще может передумать.

– Прикусите язык, – сказала графиня, смягчив резкость своих слов улыбкой.

Герцогиня издала гортанный смешок и повернулась к пожилой женщине, наградив ее улыбкой.

– Ставлю тысячу фунтов, что замужество не только состоится, но и принесет князю наследника еще до конца года.

Белл покраснела. Как бы кто-либо не догадался, что она уже беременна.

– Тьюлип, дорогая, ты сегодня еще очаровательнее, чем обычно. – Герцогиня вывела девушку вперед. – Графиня и леди Смит, представляю вам внучку герцога Эссекса.

Графиня наклонила голову.

– Рада познакомиться с вами, Тьюлип.

– Не знала, что у Барта есть внучка. – Пруденс Смит с подозрением оглядывала девушку.

Белл наблюдала за ними, опасаясь, как бы злобная фурия не поранила Тьюлип своим острым языком. Но Белл недооценила девушку.

Тьюлип пристально посмотрела наледи Смит.

– Откуда вам было об этом знать, если вы слушаете только сплетни, – сказала она надменным тоном, подражая герцогине.

Пруденс Смит, прищурившись, посмотрела на девушку.

– Она унаследовала темперамент Барта. Я пойду, с вашего позволения.

Герцогиня Инверари наблюдала, как она уходит прочь.

– Тьюлип, милая, ты подаешь большие надежды. Займите свои места, мои дорогие. Тинкер ждет сигнала к обслуживанию.

Белл оказалась в дружеском окружении. За ее столом, кроме сестер, Тьюлип и графини ди Салерно, сидели Саманта и Регина Казановы, ее будущие золовки.

«Белокурая троица», хоть и пришибленная, бросала в сторону Белл полные ненависти взгляды. Ей казалось, что эта троица, прежде соперничающая между собой, теперь сплотилась и готовит против нее заговор.

После ленча все плавно перекочевали в парадную гостиную, где подавали кофе, чай и десерт. Леди играли в карты, восхищались драгоценностями и делились сплетнями.

Несмотря на торжественное убранство, гостиная выглядела уютной. Одну стену занимали окна от пола до потолка, а две другие – белые мраморные камины. Над одним висел портрет первой герцогини Инверари, над другим – нынешняя герцогиня со своего портрета обозревала гостиную.

Стены гостиной от пола до середины были отделаны полированным дубом, а от панелей до потолка оклеены обоями цвета червонного золота. На персидских коврах – красных, золотистых, кремовых и синих – стояли диваны, кресла и шезлонги с обивкой и разноцветной геральдикой.

Гости разделились на группы. Дамы постарше попивали чай и обменивались новостями. Молодые матроны-домохозяйки разговаривали о своих младенцах и рассказывали анекдоты. Совсем юные, незамужние, собрались вокруг одного из мраморных каминов.

– Давайте сыграем в «да» и «нет», – предложила Синтия Кларк. – Одна из нас задумывает какую-либо вещь или человека. Остальные должны угадать, что она задумала, и задают ей вопросы.

Белл сидела со своими сестрами, не прислушиваясь к разговорам. Ее клонило в сон.

– Княжна Анна, – ты будешь первая, – сказала Синтия.

Княжна кивнула. Она подумала секунду и сказала:

– Я загадала. Можете начинать.

Синтия показала на Тьюлип:

– Можете задавать первый вопрос.

– Это предмет? – спросила Тьюлип.

– Да, – ответила княжна.

– Этот предмет можно подержать в руках? – спросила София.

– Да.

– Данный предмет находится в этой комнате? – спросила Блисс.

– Да.

– Его можно надеть? – спросила Блейз.

– Нет.

– Это что-то из мебели? – спросила Рейвен.

– Нет.

– Слуги несут нам чай и десерт, – сказала Синтия и добавила: – Этот предмет съедобный?

– Да.

Лавиния взглянула на Белл.

– Это тарталетка?

Княжна Анна, ухмыльнувшись, тоже посмотрела на Белл.

– Да, это она.

Сестры Фламбо ахнули, возмущенные оскорбительным выпадом[7]. Другие леди прервали беседу и повернулись в их сторону.

Белл жестом показала Блейз, чтобы она молчала. Сама тоже не произнесла ни слова. Но ее бросило в жар. Пусть потерпевшие поражение блондинки играют в свои дурацкие игры, Белл не станет на них реагировать. Она носит обручальное кольцо князя.

– Давайте играть в рифмы, – предложила Тьюлип. Ее голос прозвучал чересчур громко в притихшей гостиной. – Я называю какое-то слово, а остальные по очереди будут подбирать к нему рифму. Итак, мое слово – скука.

– Порука, – продолжила Серена, помогая разрядить напряжение.

– Штука, – сказала София. Блисс обвела взглядом собравшихся.

– Разлука.

– Мука, – произнесла Блейз.

– Щука, – с улыбкой бросила княжна Анна.

Лавиния посмотрела на Белл.

– Гадюка.

Сестры Фламбо задохнулись от негодования. Снова наступило молчание.

Белл понимала, что должна дать отпор «белокурой троице», иначе издевательствам не будет конца. Блейз права. На огонь следует отвечать огнем.

Поднявшись с кресла, Белл встала перед Лавинией.

– Сука!

Все были в шоке.

– Сказывается воспитание, – произнесла Пруденс Смит.

Белл повернула голову и встретила ледяной взгляд старшей Смит.

– Какая дочь – такая и мать.

Сестры бурно зааплодировали, а будущие золовки Белл одобрительно заулыбались.

– Браво! – пропела герцогиня Инверари.

Белл с гордо поднятой головой вышла из гостиной.

Рейвен бесшумно выскользнула в сад и осторожно закрыла за собой калитку. Никто не должен заподозрить, что они с Блейз покинули свои спальни. Ее сестра уже подогнала наемный экипаж в аллею, где их должна была ждать Тьюлип.

Воздух был напоен ароматом цветов. Взошла луна.

Рейвен, словно привидение, быстро шла по саду и, достигнув аллеи, где ее ждала Тьюлип, раскрыла от удивления рот.

Вокруг Тьюлип, одетой во все черное, стояли Белл, Блисс, Серена и София, тоже в темной одежде. Не было только Фэнси, она жила в доме мужа, князя Степана.

Прежде чем Рейвен успела что-то сказать, послышался шум приближавшегося экипажа. Блейз рывком остановила лошадей, воткнула вожжи мастифу в пасть, что-то шепча ему в ухо, спешилась.

– Черт побери, это что еще за сборище? – спросила она. – Вечеринка?

– Мы хотим помочь поймать убийцу, – сказала София.

– Все не поместятся в экипаже, – заявила Тьюлип.

– И хорошо, – сказала Белл. – Кто-то должен остаться с экипажем, иначе его украдут.

– Беременные к операции не допускаются, – заявила Рейвен. – Но сторож для экипажа действительно нужен.

Блейз сразу наложила вето на участие своей сестры-близнеца.

– Блисс – гений по части цифр, но больше ни на что не годна.

– Видеть ауру дьявола нам не обязательно, – сказала Рейвен, таким образом исключая Софию.

Оставалась только Серена.

– Я могу обрушить на убийцу дождь, если это понадобится, – заявила Серена.

– Но на небе ни облачка, – выразила сомнение Тьюлип.

– Поверь мне, – сказала ей Блисс – она действительно может вызвать дождь.

– Серена поедет с нами, – поддержала сестру Рейвен.

– Я знаю приемы самозащиты, – промолвила Белл. – Михаил меня научил. Ударить локтем в живот, наступить на ногу, заехать коленом в пах и кулаком по шее, ткнуть пальцами в глаза. – Белл тут же продемонстрировала свое умение.

– Мы обязательно попрактикуемся в этом на будущей неделе, – проговорила Тьюлип, – если не поймаем маньяка сегодня. – Она достала платье из сумки. – Руби надевала его, чтобы привлечь клиентов.

Рейвен схватила платье.

– Я буду приманкой, – заявила она. Тьюлип хотела возразить, но Рейвен добавила: – Ты будешь приманкой в следующий раз.

– А почему не ты?

– Я уже взяла платье, – ответила Рейвен.

Она переоделась в платье убитой проститутки. Алое, с неприлично глубоким декольте и обтягивающим лифом.

– Я захватила папин пистолет, – сказала Блейз.

– А что, если он даст осечку? – спросила Белл.

– Он не заряжен.

Рейвен закатила глаза.

– Тогда зачем он нужен?

– Моим оружием будет Паддлз, – объяснила Блейз, – а пистолет будет оружием Тьюлип. – Она передала пистолет девушке. – Этой штукой она сможет вышибить негодяю мозги.

– А где мое оружие? – спросила Рейвен. – Ведь я приманка.

– Приманке не положено оружие, – сказала Блейз. – Мы с Тьюлип будем тебя охранять.

Тьюлип и Блейз взобрались на место кучера. Рейвен, Серена и Паддлз втиснулись в экипаж, на сиденье, рассчитанное для двоих.

– Попытаемся подкараулить его в «Грязном Дике», что в Бишопгейте, – предложила Тьюлип.

Оставив позади престижный Парк-лейн, Блейз поехала на восток. Экипаж проследовал по Стрэнд до Флит-стрит и далее по Ладгейт и Кэннон-стрит. Наконец они свернули к Бишопгейту, кварталу, где обретался всякий сброд.

– Остановись, – сказала Тьюлип. – «Грязный Дик» в одном квартале отсюда.

Она вышла из экипажа, за ней последовали остальные.

– Держись этой стороны, – обратилась она к Рейвен. – Пройдешь мимо «Грязного Дика», повернешь обратно и направишься к карете. Мы с Блейз спрячемся на другой стороне улицы.

Оставшись одна, Рейвен вдруг почувствовала себя неуверенно. Одно дело – разработать план, и совсем другое – осуществить его.

– А что, если какой-нибудь джентльмен попытается меня нанять?

– Откажешь ему, – улыбнулась Тьюлип. – С недавних пор я убедилась, что Англия – свободная страна и проститутка вправе отказать мужчине.

– А что, если он не отстанет? – спросила Рейвен.

– Паддлз его уговорит, – успокоила ее Блейз.

Тьюлип и Блейз с мастифом перешли на противоположную сторону Бишопгейт. Рейвен двинулась по улице, осторожно, медленным шагом. Неужели к ночи внезапно потеплело? Или ей стало жарко от страха?

В «Грязном Дике» было шумно. Из таверны доносились громкие голоса мужчин и пронзительный женский смех.

Рейвен прошагала мимо и, дойдя до следующей аллеи, замерла. Что-то двигалось в темноте. Или ей померещилось? Убедившись, что никого нет, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и ленивой походкой пошла дальше. Проститутки не мчатся по улице сломя голову.

– Пока никого, – шепнула она, поравнявшись с дежурившей у кареты Сереной.

Рейвен пошла обратно, замедлив шаги у двери таверны.

Она долго фланировала по улице, потом решила, что это бессмысленно. Может, маньяк сейчас в таверне высматривает очередную жертву.

Рейвен перешла на другую сторону.

– Блейз? – позвала она.

Ее сестра и Тьюлип появились из темноты аллеи.

– Что случилось?

– Хочу заглянуть в таверну.

– Загляни, – сказала Блейз. – Мы с Паддлзом спрячемся в аллее, рядом с таверной. Тьюлип с пистолетом будет в другой аллее. В случае чего сначала бей по голове, а потом задавай вопросы.

У Рейвен учащенно забилось сердце, когда ее охранники заняли новые позиции. Она перешла через дорогу и остановилась возле таверны. Сделала вдох и немного оттянула лиф.

Дверь неожиданно распахнулась. Изнутри вырвались чад и шум. На пороге появился высокий джентльмен в дорогом элегантном костюме.

– Хорошо, – протянул он. – Хорошо. Определенно эта ночь будет для меня счастливой.

Рейвен попыталась соблазнить его улыбкой, надеясь, что у нее это получилось.

– Это я счастливая, дяденька.

Дверь за джентльменом закрылась. Он лукаво улыбнулся:

– Я ищу тебя весь вечер, киска.

– Вы? Меня? – пискнула Рейвен и понизила голос: – Это я и мое тело искали вас весь вечер.

Джентльмен достал из кармана золотой соверен.

– Я дам его тебе, киска, – сказал он, – если пойдешь со мной в аллею.

Золотой соверен. Знак маньяка. От испуга сердце ее застучало в неистовом ритме.

– Хорошо, дяденька. Вы красивый джентльмен. – Рейвен специально сделала ударение на последнем слове и взяла у него соверен. – Мне приятно прогуляться по аллее с таким джентльменом. Такие джентльмены, как вы, делают жизнь девушки достойной.

Он обхватил ее за плечи, рывком привлек к себе и потащил за угол. Толкнул ее к стене и… Бах: Мужчина рухнул у ее ног.

От облегчения ей показалось, будто она рухнула рядом с ним. У нее засосало под ложечкой, ослабли колени.

Тьюлип с пистолетом в руке стояла рядом, уставившись на мужчину, потерявшего сознание. Послышались торопливые шаги, и появились Блейз с мастифом.

– Он мертв? – спросила Тьюлип. – Надо вызвать полицейских?

Мужчина застонал. Блейз склонилась над ним.

– Вообще-то пьяные редко ранят сами себя.

– Как мы узнаем, что это маньяк? – спросила Рейвен.

– Забери у него нож, пока он не пришел в себя, – промолвила Тьюлип.

Блейз обследовала его наружные и внутренние карманы. Ничего. Пробежала руками вдоль его тела, обходя деликатные места.

– У джентльмена нет лезвия, – сказала, распрямляясь.

– Значит, это не маньяк, – заключила Тьюлип.

Рейвен с сильно бьющимся сердцем положила золотой соверен мужчине на грудь.

– А теперь давайте отправимся домой, – сказала она.