Вынужденная связь

Глава 1

Оли

Моя грудь горит, легкие кричат, требуя воздуха, сердце бешено колотится в грудной клетке, но я не могу заставить себя сохранять хоть какое-то подобие спокойствия, когда смотрю через всю комнату на Атласа, его взгляд тверд, не отрывается от моего.

Я не могу смотреть на Сейдж прямо сейчас, не тогда, когда в моей голове все еще отчетливо стоит картина того, как она убивает Дару, даже несмотря на то, что изображение, присланное мне Грифоном, исчезло. Глаза Атласа впиваются в мои, его собственный гнев на предательство моего самого близкого друга кипит прямо под поверхностью, но сказать что-либо в данный момент, когда двое ее Связных здесь, с нами, — это кошмарная ситуация.

Все может обостриться так чертовски быстро.

Особенно если учесть, что Феликс залечивает царапины и синяки на мне, так что его руки находятся прямо на моей коже. Киран — высококвалифицированный оперативник ТакТим, у которого больше подготовки и навыков, чем у нас троих вместе взятых… плюс еще тот факт, что он Транспортер и может просто исчезнуть вместе с ней, как только мы что-нибудь скажем.

Какая-то часть меня хочет, чтобы он сделал это, хочет, чтобы он увел ее отсюда, пока последствия ее действий не настигли ее, потому что, ну, она моя лучшая подруга. Делает ли это меня ужасным человеком?

Возможно, но тоненький голосок в глубине моего сознания определенно переходит эту грань, нашептывая, что мои узы могли бы позаботиться обо всем этом для нас.

Но я не хочу этого, и… странно, у меня внутри тихо, как будто пиршества души Заряда было достаточно, чтобы погрузить их в короткую дрему.

Значит ли это, что я сейчас в безопасности в этой комнате и все это просто какое-то огромное недоразумение? Или это значит, что у меня наконец-то появилось слепое пятно, небольшая ошибка, которую допустили мои узы, позволив шпиону Сопротивления приблизиться к нам всем?

Моя голова словно готова взорваться от всех этих неизвестностей и предательств. Почему это должна была быть именно Сейдж?

Голос Феликса выводит меня из круговорота мыслей. — Оли, твой пульс сейчас просто сумасшедший. Сделай вдох. Это приступ паники из-за того, что твои узы вышли наружу, или что-то другое? Гейб, принеси ей воды, и, Атлас, тебе лучше снять футболку, чтобы начать передачу. Ей нужно что-то.

Мой взгляд возвращается к ним обоим, но ни один из них не двигается по команде Феликса и не пытается ответить ему.

Гейб пристально смотрит на меня, а я моргаю ему в ответ, надеясь, что он сможет прочитать достаточно по моему лицу, чтобы оставаться хладнокровным и не подвергать сомнению все то безумие, которое сейчас происходит.

«Я рассказал ему, что случилось, просто сохраняй спокойствие. Мы уже в пути».

Я сглатываю от напряженного звука голоса Грифона в моем сознании, но не могу найти слов, чтобы послать ему что-нибудь в ответ. Не могу придумать, как решить все это, не сломавшись к чертовой матери.

Сейдж не может быть шпионом.

Она просто, блядь, не может.

— Ты выглядишь очень плохо, Оли, может нам… отвезти тебя к себе домой, чтобы ты отдохнула? — Сейдж говорит тем же милым и заботливым тоном, в котором я теперь сомневаюсь и в который вчитываюсь, как будто она криминальный авторитет, потому что что, блядь, на самом деле здесь происходит?

Я прочищаю горло и говорю, мой голос звучит как-то сбивчиво: — Все… я в порядке. Думаю, это мои узы действуют, ничего такого, с чем я не могу справиться.

Сейдж бросает на меня обеспокоенный взгляд, сочувствие и теплота, как всегда, льются из нее в мою сторону, и у меня в груди сжимается еще больше. Киран хмурится и смотрит на моих Связных, морщинки вокруг его рта становятся только глубже. Он знает, что что-то случилось, но прежде чем успевает сообщить нам об этом, прибывает кавалерия.

Слава богу.

Я чувствую его раньше, чем вижу.

Мой взгляд падает на струйки дыма, струящиеся из-под двери, но я быстро отвожу взгляд, надеясь, что больше никто этого не заметит.

Конечно, Феликс замечает.

Его руки соскальзывают с меня, и он встает, направляясь к Сейдж. Парень успевает сделать всего один шаг, прежде чем дым заполняет пространство, усики обвиваются вокруг его лодыжек и не дают ему двигаться дальше. Он издает вскрик, как будто хотел сказать что-то связное, но страх перед кошмарным дымом заглушил его рациональные мысли. Дым окутывает Кирана и Сейдж, отрывая их друг от друга и делая совершенно неподвижными. Киран хмурится, но не сопротивляется, его глаза обводят всех нас в комнате и обращают внимание на то, что дым нацелен только на его группу Связных.

Когда он поворачивается ко мне, я отворачиваюсь, не желая, чтобы он видел мою собственную реакцию на происходящее здесь.

Сейдж, которая явно паникует и заставляет мое сердце еще сильнее биться в груди своими расширенными глазами, дрожащим голосом говорит: — Оли, что это, черт возьми, такое? Что происходит? Почему Норт…

Дверь открывается, и в нее входит Нокс, у его ног одно из его созданий в обличье свирепого добермана, с обнаженными острыми и смертоносными зубами, рычащее на всю комнату. Он говорит своим самым едким и опасным тоном: — Не Норт, хотя он уже в пути и у него много вопросов к тебе, Бенсон. Возможно, ты захочешь начать обдумывать свои ответы, и побыстрее, потому что предать нас всех на виду у камер наблюдения было не самым умным поступком, который ты когда-либо совершала.

— Что, блядь, это значит, Дрейвен? — огрызается Феликс, все еще борясь с дымом, но Киран просто смотрит на него холодными глазами.

— Отпусти меня. Я иду к Норту.

Нокс насмехается над ним и шагает через комнату, огибая Сейдж, в то время как все больше его существ обретают форму среди дыма и выстраиваются вокруг него. Брут урчит у меня под ухом, не как предупреждение, а как утешение, чтобы я знала, что он все еще здесь и готов вмешаться, если мне это понадобится. Я не сомневаюсь, что он это сделает, ни одно мимолетное сомнение в его преданности мне никогда не посещало меня, и я поднимаю руку, чтобы погладить его, хотя она слегка дрожит.

Я не могу сейчас смотреть на Сейдж.

Я либо сломаюсь, либо начну кричать.

Нокс делает еще один шаг в центр комнаты, дым сгущается, и мне приходится сменить цвет глаз, чтобы ясно видеть сквозь него. Он отвечает Кирану: — Я просто сказал, что он уже в пути и что никто из вас никуда не денется. Будь моя воля, вы все были бы заперты, пока Гриф не проанализировал бы каждую секунду вашей жизни и не выяснил, была ли это просто Бенсон, или вы все в этом замешаны. Я думал о тебе больше, чем это, Блэк, но ничто здесь меня по-настоящему не удивит. Даже ты, предавший нас всех…

Сейдж издает звук, как будто борется за воздух, но это скорее возмущение, и я все еще не могу заставить себя посмотреть в ее сторону.

Киран издает свой собственный звук возмущения и напрягается против веревок дыма, хотя они не двигаются. — Предавший вас? Что, черт возьми, это должно означать? То, что у тебя здесь своя маленькая дерьмовая миссия вывести из себя свою Связную, потому что ты в полной жопе…

О, мне это не нравится.

Как и моим узам, которые, наконец, осознают абсолютный беспорядок, в котором мы находимся, но когда я тыкаю в них, ожидая услышать шепотом угрозу или что-то в этом роде, они молчат. Настороженны и бдительны, но молчат.

То есть, я знаю, что у нас есть проблемы, целая чертова куча проблем. Но это наши проблемы, с которыми мы должны справиться. Когда-нибудь. Может быть.

Они не подлежат публичному обсуждению.

Резкий голос Атласа пробивается сквозь дымку и тираду Кирана. — Она убила нашего Щита. Сойер только что показал доказательства этого Норту и Грифону. Это не какая-то внутренняя работа, Блэк. Это мы обеспечиваем безопасность всех в Убежище, а не только наших друзей и семьи. Если ее брат был тем, кто начал это, то ты абсолютно ничего не сможешь сказать Дрейвену о том, что это охота на ведьм. Кроме того, посмотри, что это делает с Оли… Если ты больше ни во что не веришь, неужели ты думаешь, я бы стоял здесь и позволял ему делать это с ней, если бы сам не видел, как Сейдж убила эту женщину?

Наступает ошеломленная тишина, а затем я вздрагиваю от грохота распахивающихся дверей и топота десятков пар ботинок по медицинскому центру, сигнализирующего о том, что кавалерия наконец-то прибыла. Я делаю свой первый по-настоящему глубокий вдох, а затем еще один.

Тем не менее, Сейдж не пытается защищаться и не произносит ни слова.

Она просто слишком напугана, чтобы пытаться? Знает ли она, что Грифон слушает через меня, его дар наполняет меня, наблюдает за всем, что здесь происходит, и ждет знака, что, возможно, она — добровольный участник… всего этого?

Или она ждет, что я, ее лучшая подруга и самое верное доверенное лицо, буду защищать ее и вытаскивать из этой передряги, как всегда делала?

Норт и Грифон входят в комнату, за ними группа персонала Так, и я инстинктивно двигаюсь к ним, ища своего Привязанного, который поможет мне пройти через эту ужасную ситуацию. Норт обхватывает мое лицо ладонями и запрокидывает мою голову назад, пока не заглядывает в черные пустоты моих глаз. Что бы он там ни увидел, ему это не нравится, и его губы твердеют еще больше.

Он наклоняется чуть вперед, дым его брата все еще скрывает нас обоих от посторонних глаз, и тихо шепчет мне: — Иди домой и отдохни. Я позабочусь об этом. Оставайся с Атласом и Гейбом и просто предоставь это мне, Привязанная.

— Оли? — говорит Сейдж, ее голос немного дрожит. Несмотря на то, что мне больно, я, наконец, поднимаю на нее взгляд и, благодаря своим черным глазам, вижу ее ясно, как божий день.

Она выглядит испуганной.

Слова вырываются из меня, когда я выбегаю за дверь: — Я вернусь, Сейдж. Просто… просто ответь на все их вопросы. Мы разберемся с этим.

Только когда Гейб и Атлас обошли меня с двух сторон, до меня доходит, что Нокс встал между мной и другой группой Связных.

* * *

Когда мы вместе выходим под полуденное солнце, я чувствую, как в глубине моего живота зарождается тревога. Разрушения от солдат Сопротивления повсюду вокруг нас. Машины перевернуты, на некогда свежевымощенных дорогах — воронки, повсюду валяются обломки.

Я стараюсь не расстраиваться, глядя на все, ради чего Норт и его семья так усердно трудились, а теперь разрушенного из-за прихотей и садистских игр Сопротивления. Все это так чертовски бессмысленно, и пульсации раздражения подтачивают мои узы в груди, которые вернулись в спящее состояние, как будто я действительно хочу, чтобы эта сварливая сучка проснулась.

Я все еще не могу понять, почему они спят.

Атлас обхватывает меня за плечи, чтобы прижать к себе, а Гейб берет меня за другую руку.

— Все будет хорошо, сладкая, — шепчет Атлас мне в волосы, когда мы трогаемся в путь, но мне нечего сказать в ответ.

Я знаю, что мы переживем это. Знаю, что Норт и Грифон собираются перейти в режим полного контроля повреждений и устранить утечки, которые привели к сегодняшнему происшествию. Но смаргивая слезы, я не могу отделаться от ощущения, что все не будет хорошо.

Сейдж была человеком, который поддерживал меня здесь, когда все меня ненавидели. Она полюбила меня и приняла с того момента, как мы сели вместе в обеденном зале, без всяких вопросов. Наши общие ярлыки «аутсайдеров» и социальное отторжение были притягательны, но именно ее дерзкое и сильное сердце покорило меня.

Если я потеряю ее, со мной все будет не в порядке.

Паническая дрожь в моей груди снова нарастает, перехватывая дыхание. Как будто мы снова находимся в нескольких мгновениях от того, чтобы наша группа Связных была разорвана на части. То немногое спокойствие, которое я обрела здесь, в Убежище, исчезло с одним взмахом руки Сопротивления. Они только что замахнулись на нас, и через Сейдж я получила прямой удар.

Она моя лучшая подруга, черт возьми, и если она была шпионом все это время… Я даже не могу это переварить. Даже не хочу пытаться.

Но у меня не находится слов, чтобы сказать это ни одному из них, не заставив их обоих устроить что-то вроде кровавой бойни в мою честь. Я с трудом сглатываю комок в горле и пригибаю голову, пытаясь отгородиться от резни, пока мы направляемся к дому.

Все, чего я хочу, — это горячий душ и кровать, в которой можно спрятаться до конца дня, любая кровать, я не привередлива. Мы погружаемся в неловкое молчание, оба парня понимают, что я расстроена. Рука Гейба напряжена в моей, а Атлас продолжает притягивать меня ближе к себе, пока мы идем, как будто он каким-то образом сможет впитать все мои тревоги и страхи, если сможет подойти достаточно близко. Я не могу найти слов, чтобы утешить их.

Когда мы проходим мимо офисов Норта и столовой, Гейб нежно сжимает мою руку, прежде чем остановить нас. Я опускаю глаза, и он снова сжимает мою руку, чтобы привлечь мое внимание.

— Оглянись, Связная. Здесь действительно все будет хорошо.

Я поднимаю взгляд и смотрю в том направлении, куда он указывает, видя длинную шеренгу оперативников ТакТим и гражданских лиц, окруживших ступеньки столовой.

Все помогают разгребать обломки и завалы, преграждающие путь и двери, а шеф-повар и кухонный персонал стоят у входа со столами на козлах, на каждом из которых достаточно еды, чтобы накормить целую армию.

Группа детей выстроилась вокруг, смеясь и хихикая, с одноразовыми контейнерами с чем-то горячим и вкусным в руках, они жуют хрустящий хлеб и болтают между собой.

Все взрослые вокруг них покрыты грязью и пылью, но на их лицах, где дети могут их видеть, сияют улыбки. Когда же дети смотрят в сторону, можно заметить, как их родители гримасничают и обеспокоены положением дел, но все они собираются вместе, чтобы все исправить.

Гейб поднимает мою руку, чтобы запечатлеть поцелуй на тыльной стороне ладони, и тихо бормочет: — Это место никогда не должно было долго оставаться в секрете, но я все еще думаю, что оно того стоит. Я все еще думаю, что обеспечение безопасности этих людей того стоит, Связная. Мы именно там, где нам нужно быть. Мы все здесь в безопасности благодаря тебе.

Я снова сглатываю, мой голос все еще застрял где-то в груди, но на этот раз я не чувствую, что меня душит чувство вины и ужасные эмоции.

Когда мы направляемся обратно к дому, Атлас предлагает мне что-нибудь перекусить, пока мы проходим мимо потрясающих запахов из столовой, но я отказываюсь. Я не могу думать о еде прямо сейчас, не тогда, когда воспоминания о том, как мои узы пожирали душу в моем нутре, еще так свежи.

При одной только мысли об этом у меня сводит живот.

Только когда мы поднимаемся обратно по лестнице, я вспоминаю о наших проблемах с загрязнением воды и о том факте, что мне до сих пор не разрешают принимать душ. Слезы снова наполняют мои глаза, но я поспешно смахиваю их. Я не собираюсь так усердно работать, чтобы взять себя в руки, только для того, чтобы потерять это сейчас из-за какой-то чертовой горячей воды.

Гейб все равно замечает это и проводит своим большим пальцем по моему, молчаливо демонстрируя поддержку, и я отвечаю ему гримасничающей улыбкой.

Когда Атлас, наконец, достает ключи и распахивает входную дверь, мы видим Сойера и Грея, сидящих за столом вместе и ожидающих нас.

Мое сердце падает на пол.

Сойер закатывает глаза и тычет пальцем в мою сторону. — Не смотри на меня так, Фоллоуз. Я здесь, чтобы исправить этот гребаный беспорядок, потому что мы оба знаем, что моя сестра никого хладнокровно не убивала.

Мой позвоночник сгибается, и я сутулюсь к столу, резко выбрасывая руку, потому что, черт возьми, если сейчас не время для драматизма, то я не знаю, когда оно будет. — Если бы я не видела это своими глазами, я бы тоже никогда не поверила, Сойер. Но… Как, черт возьми, мы это объясним? Я не могу… блядь, что, черт возьми, нам делать? Я даже не могу винить Норта, Грифона или даже Нокса за то, что они так решительно настроены, потому что… Дара была убита. Кто-то должен быть привлечен к ответственности, и если это не Сейдж, то мы должны выяснить, кто это на самом деле, и должны сделать это сейчас.

Он снова закатывает глаза и притягивает свой ноутбук ближе к себе, бросая взгляд на моих Связных, которые оба настороженно наблюдают за нами от двери, словно ждут момента, чтобы вскочить и оторвать нас друг от друга.

Я не беспокоюсь о Сойере.

Я — его лучший шанс вытащить Сейдж из этого, и мы оба это знаем. Правда понятия не имею, как мы это сделаем. Я все еще не убеждена, что она невиновна, потому что видела, как нож прорезал горло Дары. Но я ни за что не откажусь исследовать каждую секунду последних движений Сейдж, пока не буду уверена.

Она моя лучшая подруга, черт возьми!

Я подхожу и плюхаюсь на один из стульев за столом, выбирая противоположный край, просто чтобы окончательно не спровоцировать чрезмерно заботливую натуру моих Связных. Последнее, что нужно в этой ситуации, это чтобы один из них сорвался. Мои узы все еще безмолвствуют в моей груди в своем странном дремлющем состоянии. Это основательно выводит меня из себя, но, возможно, сейчас это не так уж и плохо.

Сойер начинает щелкать по клавиатуре и говорит, не отрываясь от экрана. — Очевидно, нам нужно выяснить, кто это, и не только потому, что этот гребаный мудак должен умереть за то, что втянул в это мою сестру. Дара была огромной потерей, как в личном плане, так и в стратегическом, но за этими стенами живет много других активов. Знаете ли вы, что Ансер сейчас тоже здесь? Если ему перережут горло, пока он спит, или еще что-нибудь, то нам крышка. Не говоря уже о советнике Хэннити и его семье. О, и потом, я не знаю, вся ваша долбаная группа Связных, состоящая из сверхуспевающих и пустоглазых дикарей. Если бы кто-нибудь набросился на вас, тогда у нас были бы серьезные гребаные проблемы.

Атлас усмехается и подходит, чтобы выдвинуть стул рядом с моим, присаживаясь на его краешек с кинетической энергией, все еще бурлящей в нем, как будто он готовится наброситься на любого из них, если они покажутся мне угрозой. Гейб менее обеспокоен, вероятно, благодаря тому, что знал Сойера и Грея всю свою жизнь, и опускается на другое сиденье рядом со мной, так что я полностью окружена чрезмерно заботливыми Связными.

Сойер смотрит на них двоих и корчит рожицу по поводу того, с каким отношением они к нему относятся, затем бросает на меня гораздо более спокойный взгляд. — Что бы здесь ни происходило, загрязнение воды было первым инцидентом. Сейдж уже исключили из этого, верно? Почему бы нам не начать с этого и не перейти к… убийству, — говорит Грей, весь такой разумный, уравновешенный и без нахальства, что делает его лучшим планировщиком здесь, чем все мы, примерно в миллион раз.

Я киваю и провожу рукой по лицу, стягивая с плеч куртку Атласа и накидывая ее на ноги. — Ладно, итак… начнем с самого начала. Где мы все были сегодня утром, когда была убита Дара?